Этюд ночи

Со мною произошел случай просто восхитительный. До сих пор не могу понять, что хотела маска времени этим сказать. И отчего он произошел со мною, ведь я - просто актер, ничем не примечательный?...

Маска… Впрочем, с нее все началось. Я, в приподнятом настроении, зашел в мастерскую забрать этот элемент грима, готовясь играть то ли Гамлета, то ли Фауста. И мысленно я недоумевал: что за силы все подстрекают меня играть таких чудаковатых персонажей. Еще и маска изрядно подпортила настроение: ее сделали безобразно - шершавой, неподходящей под мою курносую физиономию.

Значит, зря все же я попытался поднять себе настроение, забежав домой и попив кофе. Поскольку режиссер с порога принялся меня пилить и, в завершении ко всему, объявил бойкот. «Ты пришел позже - я уйду раньше! Строй глазки сам, рупор тебе в руки!...» - рявкнул он и хлопнул дверью.

Только этого мне не хватало! Но делать было нечего: ко мне уже подбегал ассистент суетливой походочкой смазливенькой официантки. Она мне была симпатична, и я согласился читать настроченный бред, именуемый сценарием.  Он предполагал мне выйти и сказать нечто элементарное и крайне нелепое, вроде: «Кушать подано! Доедай и умирай, несчастная!».

Ох, зачем я только на это все согласился? Жутко расстроившись, решил все делать механически и небрежно, назло подозрительному оператору, который ехидно расспрашивал, ради кого я напомадил волосы.

Откинувшись на режиссерском стуле (и пожалев, что не сломал себе шею), я еще раз пробежал глазами писульки сценариста и отмахнулся от назойливого оператора железным: «Мотор!». Перед моими глазами развернулись сцены, которые было скучно наблюдать (и тем паче – оценивать), которые (по моему мнению) просто отнимали время и пленку.

Первая, самая смешная, заключалась в том, что некий старый дантист с плешью, решил срочно поменять квалификацию и вправить мозги хирургическим путем какому-то верзиле, справедливо именуемым по сценарию Франкенштейном. Причем дантист попался неумелый и, вместо того, чтобы загонять сердца зрителей в пятки зловещим лязгом инструментов, он усердно щекотал притворяющегося мертвым громилу; а тот хихикал громовым мычанием.

«Стоп! Не годится!»  - пискнул я и с обреченностью объяснил плешивому типу, что его «жутким опытом» животы публике надрывать. Как следует себя вести с ножами и скальпелем – это показал ему на черновике сценария, который успел меня вывести из себя. Помычав до слез, «Франкенштейн» с дантистом отдохнули еще два дубля и наконец-то залязгали как надо.

Впереди мне предстояло снимать какую-то глупую сцену: парочка в казино по-ребячьи радуется своему мизерному выигрышу. Актер мне попался сомнамбула и бестолковый неряха, пришлось ему вытирать нос почти в буквальном смысле.

Да и актриса была отличным дополнением к нему – хвастливой, жуткой кокеткой: она стреляла в меня глазками, чем вызвала ревность у моего ассистента.

В итоге я стал свидетелем громкого тарарама в курятнике и пригрозил парочке от имени своего начальника снизить зарплату, если сцена не будет снята. А снята она, надо сказать, фальшиво. Но мне уже было все равно, ведь просто хотел уже покинуть эти круги театра картинок.

С последними кадрами началось... Я должен был снять сцену кражи, но не мог: мне помешали оператор и ассистент, которые настойчиво предлагали мне выпить какую-то булькающую жижу сомнительного цвета из реквизита. Устав уверять их, что еще не выжил из ума и не собираюсь травиться в столь молодом возрасте, ждал, когда они отвяжутся.

Но на меня тут же уставились масками любопытства напыщенные актеры и хихикающие актриски. Было бы кощунством отказать в зрелище собратьям по мукам. Пришлось глотнуть. И в тот момент я будто потерялся. Во мне поднялся какой-то огонь энтузиазма, а также… страх. От этого сидел абсолютно заторможенным, пока меня не оглушил рупор, в который гавкнул… оператор!

Чтобы напомнить всем об истинном хозяине этого парада, я вырвал у него, с наслаждением хихикающего, рупор и, накричав, стал отдавать команды. Но, к моему шоку, меня никто не слушал. Привстал из-под декораций, которые полетели в меня, внимательно оглянулся.

Среди знакомых и даже осточертевших мне лиц я увидел некоего типа в таком же плаще, как у меня, в таком же цилиндре. Только он был словно ожившей маской героя, которого я отверг! И этот тип, Фауст, жуликовато рыскал по всему павильону, воруя декорации.

Он спутал в комок пленку ехидне-оператору, рявкнул над самою головою «Франкенштейна». Отчего тот, вскочив, как молнией пораженный, вновь упал на подушки и уже почти не играл мертвого!

Фауст подобрался и к неряхе со стеклянным взглядом, отобрав у него сигару в самый неподходящий момент; после этого тот поспешно завозился с кошельком, опасаясь новых фокусов.
Напоследок, моя ожившая маска стала распугивать всех кокеток с блестящими глазками, входивших в образ, озорной улыбкой, еще и выключила свет.

Тут я подумал, что Фауст не просто так прогуливается по темной площадке: он не получил того, ради кого он пришел в этот странный мир – меня. Быстро отыскав фонарик, только думал я о том, что сейчас найду дверь, прискачу домой, спрячусь от этого хаоса и успокоюсь, выпив кофе и почитав газеты.

Однако Фауст словно приказывал мне не расслабляться: он тихонько смеялся и поблескивал глазами. И я уже жалел, что согласился стать режиссером в эту безумную ночь, наблюдая, как тип упрямо преследует меня.

Словно почувствовал на себе какой-то лунный свет, посылаемый мне… моей маской! Пришла в голову мысль, что я в ее власти, что сейчас грянет расплата за мое безразличие и слабости.
Оказалось, Фауст не хотел расплаты, не думал уродовать мою курносую физиономию или попортить мне нервы с кровью (хотя клыки у него были и все это ему уже удалось). Он только прижал меня в угол и сказал одно:

«Как я тебя понимаю! И сейчас, чтобы ты не изобрел, оно только будет стремиться тебя покинуть без благодарности. Только напыжишься и прихорошишься, как найдется кто-то эффектнее или ужаснее, и ты пойдешь со сцены прочь. А о самом главном вспомнишь только тогда, когда оно будет бежать от тебя на всех парах!..»

Я слушал и внимал. Внутренне велел себе быть мужественным, признать свою судьбу, сказать сейчас что-то крепкое и твердое. «Что же ты хочешь от меня?» - проблеял я вдруг совсем антихудожественно.

«Не трать электроэнергию!» – с усмешкой посоветовал Фауст, - Сейчас будет свет, так что поднимись, наберись терпения и иди - тебя ждет кино!». После этого зажглись все проекторы, все процессы работы, словно в приостановленном фильме, ускоренно возобновились!

Будто ничего не происходило, а моя маска вышла в дверь и исчезла в невесть откуда появившемся тумане...

Сейчас я понял – Фауст это – часть моего мира. До сих пор не знаю, какой гений  придумал его и сценарий моей судьбы. Кто подсказал ему загадочной улыбкой явиться ночью и указать мне на ошибки и туман. Я не знаю этого, но…

Мне от него не уйти, мне только его искать. Чтобы услышать совет и, следуя этому совету, идти дальше и играть свою роль достойно!