Последний бой отрывок из романа Узелки

В каюте почти темно, тусклая лампа редко мигает… Снова качнуло, капли конденсата дождем посыпались на лицо. Как же там молодые матросики… Пойду  посмотрю, надо подбодрить… Хватаясь сбитыми в кровь руками за леера, он продвигается к матросскому кубрику… Что это с руками? И крен такой сильный – не устоять! Еще и ноги не слушаются, то и дело их пронизывает боль, словно он ступает на торчащие из пола иглы… Изможденные лица матросов… их приглушенные голоса… 
– Где же этот чертов немецкий транспорт – его нельзя пропустить!
– Болтает уже неделю.
– Что ж,приходится мириться с качкой… может,даже удастся привыкнуть…
– Как там,у классика «…Ко всему привыкает человек,привык и Герасим…».
Эх, Иван Сергеевич, вам явно не пришлось бывать на подводной лодке… А ведь еще недавно…
– Милая, ну, что ты так переживаешь? – он обнимает Симу, держащую Катюшку на руках, а та тянется к отцу – попрощаться, уже понимая, что папа уходит надолго… Уходит на войну…
– Солнышки мои, все будет хорошо… Ладно, пошел. Долгие проводы – лишние слезы, а нам слезы ни к чему… – он крепко прижимает их к себе… последний раз вдыхает родной запах: пряно-сладкий, дурманящий… Наконец разомкнул объятия и шагнул за порог. За грустью разлуки последует радость встречи! Он знает, что будет именно так – и ни как иначе! Поплотнее надвинув на лоб форменную фуражку, поспешил к ожидавшему его у парадного экипажу. Уже выйдя на крыльцо, еще раз глянул на окна квартиры: Симочка стоит у окна, прижавшись лбом к стеклу… Он вглядывается в милые черты, но…
Стекло покрывает серая рябь возмущенной воды, сквозь редкие капли он видит вспененные волны. Сжимая  ручки перископа, уставшими до рези глазами всматривается в колышущуюся линию горизонта… В пределах видимости – никого… Всплываем. Пора продуть воздух и зарядить батареи, а заодно – выйти на мостик, вдохнуть полной грудью свежий морской ветер… Штормит, волнение все сильнее… Лодку накрывает волна – да так,что вода попала даже в машинное отделение …
Уже показалась предутренняя полоса на востоке: там,где дом, где Симушка и Катюшка. Солнышки мои ясные…
– Господин, капитан, разрешите доложить…
– Докладывай!
– Двенадцать румбов на зюйт-вест идет встречным курсом большой корабль.
В окуляры перископа видно: на горизонте сильно дымит черная громада судна, без опознавательных огней – точно он, немец.
– Дать предупредительный залп.
– Есть  дать предупредительный!
Даже в сумраке видно, как прямо по курсу встречного корабля поднимаются два столба воды. Однако тот не только не остановился, наоборот – прибавил ход.
– Дать залп на поражение! – «Не уйдешь! Зря, что ли, мы тебя неделю поджидаем»
– А ну, еще разок – и поточнее! Огонь из всех орудий!
– Есть!
Тяжелые  снаряды подкатили на салазках к орудиям,они исчезли в жерле казенников. Зарядили и минометы.
Грохнуло так, что заложило уши. На этот раз залп достиг цели – немецкий транспорт скрылся за поднявшимся столбом воды, бак разворотило… экипаж спешно спускает шлюпки с охваченного огнем корабля…
– Господин капитан, с кормы смотровой докладывает: видны красные огни, идут курсом на нас.
Багровые огни надвигаются зловещими глазами дракона – это вражеский миноносец. «Мы как на ладони…»
– Задраиться! Погружение! Полный вперед!
– Есть задраиться! – команда полетела дальше.
– Есть погружение на перископную глубину! – команду приняли в машинном отсеке.
Но, как только включили двигатель, произошло замыкание: сказалась просочившаяся вода от накрывшей лодку волны. Вспышка была такой,что механика сильно обожгло – пришлось его срочно нести в лазарет.
– Полный вперед!
– Механика ранило – сильные ожоги… двигатель искрит… запускаем…
– К торпедированию – товсь!
– Есть торпедирование!
– Залп в две торпеды в сторону миноносца!
– Есть две торпеды…
Выпущенные торпеды прошли мимо…
– Доложите, что с механиком?
– Докладываю, господин капитан: механик в лазарете, оказывают помощь, на посту механика мичман Скворцов.
Сделав обходной маневр, Михаил вернул лодку в район подбитого транспорта и поднялся на перископную глубину. Миноносец охранения был прямо перед ним: «Удачно мы к тебе подошли, немец как раз на траверз!»
– Приготовиться ко второму торпедному залпу,дать корректировку. Бей ему в борт!
– К залпу готов!
– Залп прицельный двумя торпедами, за ним еще двумя торпедами – на поражение!
– Есть залп прицельный и залп на поражение!
Слышно, как одна за другой торпеды, выпущенные в третьем залпе, накрыли цель.
– А теперь - погружение! Курс на базу… Полный вперед!
– От, молодцы! – в перископ он видит, как миноносец, встав на дыбы, быстро уходит под воду; мощная взрывная волна качнула лодку.
С поста доложили, что прямо по курсу боно-миновые заграждения… Эту хитроумную ловушку успел-таки установить миноносец!
– Сбросить обороты! Курс норд! Забираем мористее и уходим на глубину…
Начали выполнять маневр… лодку тряхнуло… Взрыв…
– Доложить, что произошло? – двигатель замолк, повисла угрожающая тишина.
– Из машинного передают: большая пробоина, двигатель отключили… Латаем, пробоину частично удается закрыть, но течь остается…
Лодка еще держится на плаву, глубина пока небольшая. Нужно срочно спасать своих людей…
– Приготовиться к эвакуации!
– Есть эвакуация…
– Старпома ко мне!
– Есть старпома…
– Главного канонира ко мне!
– Есть канонира…
Уже на ходу Михаил говорил Игнатову:
– Николай, держи документы и уходи. Механика и фельдшера для него – на первый плот. На норд-ост должны быть мелкие острова, пытайтесь держитесь этого направления… У меня останется только бортовой журнал… Уводи людей…
– Михаил, но… Господин капитан…
– Иди, эвакуация людей на тебе,я с Гладковым подготовлю лодку к затоплению,всплывем на пробковом тюфяке. Проследи, чтобы матросы одели свои жетоны,– его рука коснулась груди: «Самому бы не забыть». – Иди, медлить нельзя, дифферент усиливается…
Он оглянулся: лейтенант Гладков, которого все на лодке звали по отчеству «Семеныч» – за основательность и некоторую мужиковатость, несмотря на его молодость – уже облаченный в пробковый жилет и обвешанный разными инструментами, как рождественская елка, ждал только команды капитана.
– Семеныч,сбрасывай мины… Сколько осталось торпед?  Начинай с них…
– Есть, начать с торпед… – и скрылся в носовом отсеке.
В каюте капитан достал из ящика стола свой наградной жетон,надел цепочку на шею. Сел за стол, открыл бортовой журнал, чтобы сделать последнюю запись, медлил – достал из-под рубашки медальон, щелчок открывшейся крышки – и на него смотрят счастливые Симочка с Катюшкой на руках: «Всплываем!» щелкнула крышка как оружейный затвор. Он взял ручку, тщательно стряхнул излишки чернил и записал четким каллиграфическим почерком:
«04:27 лодка подорвалась на мине заграждения, пробоина слишком велика, удалось несколько уменьшить поступление воды… Хватит времени на эвакуацию… Всплываем на тюфяках. Эвакуацией руководит стар.пом.капитана Игнатов Николай Федорович.
Со мной старший канонир лейтенант Гладков Петр Семенович. Сбрасываем вооружение согласно директиве по аварийной ситуации.
05:09 Крен становится угрожающим. Лодка полна воды. Уходим через торпедный отсек»

Было слышно, как по команде старпома принимают людей и уходят один за другим спасательные пробковые плоты, которые моряки прозвали тюфяками. Упаковал журнал в специальный пакет,планшет прикрепил к поясу.«Поторопись, капитан!»
Пробираться к торпедному отсеку Михаилу пришлось уже вплавь: большинство помещений были затоплены почти полностью. «Почему нет глухих разделительных перегородок, чтобы можно было изолировать, задраить, как входной люк, аварийное помещение… Тогда удалось бы сохранить плавучесть и дойти до базы, а там уж ремонтироваться без спешки. Семеныч уже ждет в торпедном отсеке… Лодка в любой момент может камнем пойти ко дну – тогда шанс выплыть будет невелик…
Прощай,«Барсик», хорошо послужил…
Протиснувшись через тесноту торпедного аппарата, им удалось выбраться из тонущей лодки, но она не отпускала –  тащила за собой… Наконец, объединив усилия, оттолкнулись… Набитый пробковой корой тюфяк потянул их вверх… Но пришлось что есть мочи грести руками и ногами, чтобы не оказаться снова в губительной воронке… Терялись драгоценные минуты… Темная,почти черная вода налетела и вытолкнула,чуть не вырвав из рук линьки тюфяка.Это… Это взрывная волна! «Неужели обстреливают с транспорта?» Михаил увидел, как Семеныч сорвался с тюфяка и, словно безвольная кукла, стал уходить все глубже под воду. Попробовал подгрести к тонущему товарищу, но почему-то не чувствовал собственных ног… Солено-горькая вода начала забивать нос, рот… «Без паники… поверхность близко…»
Тюфяк с распластавшимся на нем пассажиром выскочил на гребень волны,как пробка из бутылки. Шампанское… Рекою пенной, как облако… В руках твоих, любимая…
Откашлявшись и глотнув воздуха, Михаил осмотрелся… Сквозь вздымающиеся волны он видел только куски разорванного тюфяка  и тела мертвых матросов… Это не обстрел – это мина! Сдетонировала, дрянь… А это что за черный шар? Рогатая смерть: плавучая мина – совсем рядом… Превозмогая боль, сковывавшую все тело, он, что было сил, начал грести в сторону… Подальше…
Сколько он уже гребет? Где берег? Светлеющая полоса показывала на восток… Вспомнил штурманскую карту акватории. Здесь могут быть течения…  нужно плыть южнее, на ост… И тут Михаил понял, что гребет на одном месте… Против течения? Течение! Оно может вынести к островам. К суше! Подтянув  на тюфяк непослушные ноги, он пытался расслабиться… Красный диск,показавшийся было из-за горизонта,скрылся в плотных серых облаках… Тело охватывает слабость…  Хочется спать – прямо здесь, на волнах… Сколько уже его качает?
Михаил старался не думать о том, что и как будет дальше; единственным желанием  было доставить жене и дочурке радость своим возвращением. Вот он тихо-тихо открывает дверь… На цыпочках крадется в столовую, где они пьют чай и – два любимых «солнышка» бросаются к нему на шею… Матрена, как всегда, хлопает руками и голосит…
Сознание становится вязким… Нет! Спать нельзя: нужно бороться, все держать под контролем… Я вернусь, я иду к вам, мои солнышки…
Кажется, его куда-то тащит… что это – сеть? Снова начиненная минами? Я еще жив… Какой лютый холод! Резкая боль пронзает тело… И все… Темнота…