мыло

А у нас в семье возник спор. У нас такое очень редко, но происходит. И спор этот, разумеется, необходимо было разрешить. Для этого мы трое (добавлю Фифу: четверо) отправились на нашу кухню. Сначала доказывать свою правоту выдвинулась мама. Она достала кусок детского мыла и достала терку. Первое натерла на втором. Мы с папой сидели на стульях друг напротив друга и молча наблюдали за мамиными движениями. Фифа циркачкой увивалась у ног. А мама подогрела немного молока, добавила в теплеющее молоко меда и залила в натертые червячки мыла. Поставила (тоже молча) все на водную баню. Растопила, медленно помешивая, пытаясь не взмыливать растапливаемое. Мы молчали. Кошка мурлыкала. Мама откупоривала баночки с оливковым маслом, эфирным маслом лаванды и … тут мама развернулась и произнесла: А вот вам самый серьезный мой аргумент! И высыпает в немного парящий на водной бане сосуд несколько пригоршней ромашки. Перемешивает и переливает в подготовленную формочку новое мыло. Отходит от плиты, ехидно смотрит на папу, потом подмигивает мне. Произносит: Ваша очередь, сэр!

Папа встает. Мама садится на его нагретый стул. Опять мне улыбается. Я с замиранием сердца наблюдаю за папой. Он моет за мамой кухонный инструментарий, а потом все очень тщательно вытирает, затем еще более тщательно делает то же, что и мама. И в такой же последовательности. С одной только разницей: вместо ромашки мой папа вывалил в кастрюльку три чайных ложки красивого итальянского молотого кофе, обернулся и сказал: Хо-хо! Сюрприз вам!!! Нежно размешивает. И главное, попеременно разворачивается и нам улыбается. Мы с мамой, разумеется, млеем… Вот пришла пора формы, выливания в формочки… Жидкость с красивыми крупицами, так хочется вскочить и воткнуть в струю палец! Но я сдерживаюсь. Ответственно же все, серьезно! Папа ставит свою наполненную формочку рядом с маминой, на студеный подоконник, и произносит: Результаты - скоро! Только после полного загустения и высыхания. Я не выдерживаю: А как долго судье ждать? Мама: Ну, дня два, три, малыш… Но я не стал расстраиваться, решил сделать вид, что теперь меня интересует вовсе не судейство и их «кто имеет лучший вкус», а более важные для моих семи лет дела: снег за двором, Фифа, грызущая дверцу шкафа…

А сам я ждал. Я считал время до момента, пока все застынет… И он настал! И мы снова все втроем (вчетвером, с Фифой) оказались на кухне. Папа достает свой «мыльный пирог» и разделяет на шесть кусочков. Мама делает тоже самое со своим ромашковым произведением искусства.

Я беру сначала мамин ароматный кусочек ромашкового мыла и мою им в чуть теплой воде руки. Мама с замиранием сердца смотрит на меня, но я стараюсь не выдавать восхищений. Тянусь за полотенцем, вытираю руки. Нюхаю ладошки. Вкусно!!! Хватаю папин, черно-шоколадный со щепоткой корицы кусочек (когда папа бросал эту самую щепотку, я не заметил, мне мама рассказала), потом с ним тоже мою руки, вытираю, нюхаю ладошки. Говорю: Судья постановил, что самый лучший вкус ни у мамы, ни у папы, а у судьи, потому как ему оба ароматных мылка нравятся! И мама и папа тут же, после произнесенных слов поднимают меня. А так же зацеловывают.