Зависть- черная змея, Предательство

Сегодня воскресенье, я Михаил Маргулис уезжаю на Урал, в город Златоуст. Сажусь в поезд Москва- Челябинск. Моя жена Люся и дочь Надя провожают меня. У Люси в городе Златоусте живут родители. Её отец полковник в отставке, служака, кадровый офицер и давний друг моего отца, они воевали вместе еще в Гражданскую войну. Я еду в город, где потерял детство и своего отца. Поезд мчится по Подмосковью, а я сижу у окна, и передо мной мысленно проплывает вся моя жизнь, и  всё, что знал из рассказов моих родителей.

Юность отца

Мой отец- Самуил Маргулис и отец Люси - Василий Остапенко родились и жили в маленьком белорусском городке, он до революции назывался Игумен. В 1917 году революция, катившаяся по дорогам России и Белоруссии, пришла в этот маленький городок. Жизнь бедных крестьян и ремесленников была тяжёлой. И их привлекали красивые революционные лозунги и призывы. Мальчишки 14-16 лет, охваченные революционным порывом, убегали из дома и присоединялись к отрядам Красной Армии. Бойцов нахватало, и их брали.
Моему отцу - старшему из пятерых детей в семье бедного портного - в то время было 15 лет. Рослый и крепкий рыжеволосый парень, он казался старше своего возраста.
С раннего детства  отец дружил с соседским мальчишкой Васькой, сыном пастуха Ивана Остапенко.
В маленьком городке население было разнородным: белорусы, русские, украинцы, евреи.
Отношения людей, и их связи были различными. Часто дружили соседи разных национальностей. Самуил и Василий были ровесниками, жили на одной улице, росли вместе и считались неразлучными друзьями.
В 1918 году отряд Красной Армии вступил  в город Игумен. Отец с Васькой давно мечтали убежать на войну. И вот представился случай. Дождавшись, когда отряд двинется дальше, они пошли следом. Тайком, без ведома родителей, два подростка отправились воевать.
В отряд их не приняли. Но разрешили остаться при обозе. Ребята были рады, что их не выгнали и выполняли любую работу: таскали дрова, воду и делали любую работу.
Оружие и обмундирование им не давали, и они шли с обозом в своих штанах и рубахах, мечтая получить боевое задание. Случай не заставил себя ждать, необходимо было разведать расположение белых, и командир решил послать в тыл противника ребят. Им надо было пройти по близлежащим деревням и собрать данные о противнике. Мальчишки выполнили задание, и их зачислили в отряд. С этого времени начался их путь по дорогам войны.
Отец мой и его друг Василий повидали горе и смерть, и к концу Гражданской войны были уже младшими командирами, имели награды.

После гражданской войны
После войны мой отец и Василий окончили военное училище и получили назначение на Урал. Служили в одном гарнизоне. Вскоре отцу присвоили очередное звание, а Василию - нет. Видимо, с этого времени, а может, и ещё раньше стал Василий завидовать отцу, что был он по званию выше, и, что у начальства на хорошем счету, что удачливей в службе.
Особенно переживал Василий, когда отец женился и привёз из Москвы, где он учился некоторое время, красавицу жену - Галю, так звали мою маму. Моя  мама была красивая женщина: светящиеся добротой, большие синие глаза, длинные черные волосы, нежное лицо и хорошая, стройная фигура делали её очень привлекательной. До замужества она преподавала в школе.
Родители мои любили друг друга и в семье царили спокойствие и доброта. Вскоре после женитьбы родился я, а через два года мой младший брат Боря. Старая дружба отца с Василием продолжалась и после женитьбы. Теперь Василий стал близким другом всей семьи. Он часто бывал у нас дома, его приглашали на все семейные торжества. Он ездил с отцом на рыбалку, ходил с нами на прогулки. Так  получилось, что отец и Василий все эти годы служили в одной части и не разлучались. Вместе с частью они переезжали из гарнизона в гарнизон.

Роковое событие

Роковое событие, которое сломало всю нашу жизнь, произошло в 1937 году, под Златоустом. Это было страшное время: выявляли, судили, сажали в тюрьмы и расстреливали «врагов народа». В часть приходили циркуляры, где говорилось о бдительности и осторожности. Люди замкнулись в себе, боялись сказать лишнее слово, доверяли лишь самым близким в семье и верным друзьям.
Однажды мы пошли на прогулку всей семьёй, с нами пошёл и Василий. Гуляли в лесу, стояла летняя погода, в лесу пахло хвоей и влажностью. Отец с Василием шли впереди и, как всегда, говорили о делах. Вдруг, отец нечаянно наступил на лепёшку коровьего помёта, он остановился. Улыбнулся и, шутя, сказал: «Надо же, в самую власть попал». Эта шутка, как выяснилось потом, погубила его и сделала несчастной всю нашу семью. Через два дня к нам пришли люди в штатском, предъявили ордер на арест и обыск. Они перерыли всю квартиру, потом сорвали с папиной гимнастерки петлицы и ордена, а его забрали.
Уходя, отец сказал нам: «Я ни в чем, не виноват, это ошибка. Галенька, ты не беспокойся, родная, я к утру вернусь». Но он не вернулся ни к утру, ни на следующий день, и вообще никогда. Прошло несколько дней, и маме сказали, что отец арестован, как, «враг народа», а мы не имеем права оставаться в гарнизоне и должны срочно уехать.
На следующий день, поздно вечером, пришёл Василий и принес нам билеты на поезд до Москвы.  На вокзал он нас не провожал. Мы уехали, а горе наше ехало вместе с нами по дорогам жизни.

Тяжелая, трудная жизнь продолжалась
 
В Москве мы остановились у маминых родителей, но жить в Москве нам не разрешалось. Поэтому мама с маленьким Борей уехала в Калинин, а я остался у бабушки и дедушки. Так наша семья стала семьёй, «врага народа». С таким клеймом жилось очень   
тяжело, но маме удалось устроиться на работу в школу учительницей младших классов.
Я учился в Москве и всегда чувствовал к себе настороженное, а часто враждебное отношение. В Комсомол меня не брали, со мной старались меньше общаться. Друзей у меня не было. Об отце мы долго ничего не знали, через год нам сообщили, что отец, как враг народа, осужден на восемь лет без права переписки. А еще через год сообщили о его смерти от сердечного приступа.
Время шло, умер Сталин, в стране началось потепление, и мама с Борей вернулись в Москву. Мы все вместе поселились в квартире маминых родителей. Я поступил на вечернее отделение в институт стали и сплавов, учился и работал, Боря тоже учился.
В 1957 году начали пересматривать дела «врагов народа».

Жизнь продолжается, отца реабилитировали.

В 1960 году отца полностью реабилитировали. Жизнь наша начала налаживаться, у нас появились друзья и знакомые. С нами не боялись общаться. Да и мы себя вели более раскованно. В это время позвонил папин друг Василий и попросил разрешение остановиться у нас на несколько дней вместе с дочерью. У него в Москве были какие-то дела, а дочка Людмила хотела поступить в институт Иностранных языков. Мама обрадовалась, хотя была обижена на Василия за то, что после ареста отца он ни одного раза не позвонил и не написал.
Василий и Людмила остановились у нас. К тому времени мамины родители умерли, и мы жили в их, а теперь нашей квартире. Василий полковник, был на фронте, продолжал служить в Златоусте. Он седой и грузный.  Людмила оказалась очень милой девушкой и понравилась нам всем, особенно мне. Она сдала успешно экзамены и поступила в институт. Общежитие ей сразу не дали, обещали дать после первого курса. Мама предложила ей пожить пока у нас. Все были довольны, особенно, я. Я окончил институт и поступил работать на завод «Серп и молот».
Мы с Людмилой полюбили друг друга и поженились. Вскоре от завода нам дали однокомнатную квартиру, и мы стали жить отдельно. Людмила окончила институт и поступила на работу в школу, преподавателем английского языка. Мы живем скромно, но дружно, у нас родилась доченька Наденька, мы счастливы. Наденька растет, учится в школе, а мы работаем, обживаемся, мы счастливы. Но вот, началась перестройка, вздохнули свободнее, стали доступны, для ознакомления, дела невинно репрессированных. Я тоже решил узнать, за что арестовали моего отца, и может узнать, где его похоронили.
 
Я узнал все – горькая, правда

Я решил узнать, за что арестовали моего отца, подал заявление и получил разрешение прочитать дело моего отца. В назначенный день и час я приехал в архив. Меня провели в отдельную комнату, выдали дело и закрыли дверь.
Я начал читать, моё сердце забилось, какой-то жалкой птицей. В ушах стучало, перед глазами плыли строки:
« Рапорт. Я  Василий Иванович Остапенко, докладываю, что Маргулис С. И. враждебно настроен против Советской власти. Вчера на прогулке он наступил на лепёшку коровьего дерьма и сказал такие слова: «В самую власть попал». Я считаю, что такие высказывания не к лицу командиру и коммунисту. Я сказал ему об этом, а он  рассмеялся». Далее шли подпись и дата.
Я читал, а перед глазами стоял Василий Иванович Остапенко - мой тесть, отец моей жены, предавший, оклеветавший своего друга, моего отца, отравивший жизнь мне и моей семье. Далее было решение суда и приговор - восемь лет,  без права переписки. Последний лист- справка о смерти, как узнать, где могила? Я закрыл папку и, не выдержав горечи и обиды, заплакал. Все горело у меня в груди. Я вышел, сердце сжималось от боли, в висках стучало.
Перед глазами стоял отец Людмилы, она сама, наша дочь. Что я скажу им? Как поступить?
На следующий день, я оформил на работе  краткосрочный отпуск, сказал Люсе, что еду в командировку и вечером выехал в Златоуст. Мне необходимо было поговорить с Василием Ивановичем, сказать, что я все знаю, посмотреть ему в глаза. Я ехал и представлял себе, как всё это ему скажу, и как он к этому отнесётся: будет оправдываться, ссылаться на время, просить прощения? А может, просто будет молчать? Зачем я еду, что мне надо? Отомстить, но как? Отца не вернуть, жизнь, исковерканную не исправить? Как рассказать Люсе, ведь без осложнений не обойтись? Я понимаю, она не виновата, но.… А может, не надо было ехать? Я  мучительно думал, что делать. Решение не приходило. В голове стучали какие-то молоточки, вдруг, резкая боль пронизала сердце, грудь сдавило, всё поплыло куда-то. Очнулся я уже в больнице, в маленьком городе, где я не знаю. Около меня стоял врач, он сказал: - «Слава Богу, пришёл в сознание. У вас инфаркт. Мы сообщили семье, скоро приедет ваша жена. Вам надо полежать, полечиться и ни о чём не беспокоиться».
Надо выздороветь, но, а как быть - рассказать Люсе или жить с этим камнем и ничего никому не говорить? Наверно, подскажет дальнейшая жизнь. Но лучше жизнь не портить своим близким, пусть останется у меня этот камень, надо успокоиться.   Надо выздоравливать. На ум пришла пословица: «Спаси нас Бог от наших друзей, а от врагов мы сами убережёмся».