Одна жизнь, одна смерть

ОДНА ЖИЗНЬ, ОДНА СМЕРТЬ

Как же все - таки не охота умирать. Тем более, сейчас весной. Когда, казалось бы, сама природа выходит из этого долгого многомесячного состояния «смерти», или же просто летаргического сна. И начинается нечто невероятно красивое, терзающее душу.
Николай втянул пахнущий «весной» воздух и закашлялся. Боль буквально взорвала грудную клетку. Окурок дернулся и выпал из желтых пальцев. «Черт мне осталось так мало, а я до сих пор не могу сказать этой привычке – нет!» - почти равнодушно подумал мужчина. Больной потухший взгляд снова поймал лик солнца. Лучи такие теплые, такие ласковые, они слепили его. Однако Николай не отводил слезящихся глаз. Он впитывал каждый светящийся лучик с жадностью путника долго бредущего по пустыне и наконец, нашедшего оазис с прохладной чистой водой. «Все перед смертью обретает цену» всплыли услышанные когда-то слова песни или же стихотворения. Да раньше это были просто слова, лишь относительно недавно они обрели вес и цену.
Мимо по узкой пешеходной тропе едва не задевая лавочку, на которой сидел мужчина. Вальяжно, издавая приглушенные звуки музыки, прокатил наглухо тонированной джип. « Жируют суки» - опять же без особых эмоций подумал Николай. Утирая старым потертым, в мелких дырочках от сигаретного пепла, рукавом, ставшие мокрыми щеки. Мужчина, морщась, выпрямил затекшую спину. Отверстия на спине залепленные пластырем, через которые с легких откачивали жидкость, почти не болели. Вся боль была там, в нутрии, в грудной клетке. Где смачно чавкая, кусочек за кусочком поедал его ненасытный, бесстрастный к его желаниям рак.
Николай поднял голову, в  уже зеленеющих кронах растущих вдоль пятиэтажке деревьях, радостно, перескакивая с ветки на ветку, щебетали птички.
- Да давайте здесь сядем!
Услышал он и повернулся на голос.
К соседней лавочке, хохоча и сквернословя, подошла шумная компания. Четыре парня и три девушки, в руках цветные банки с коктейлями, болоны с пивом, пакеты с чипсами.
Молодость.

Как все-таки не заметно ты прошла. Где тот юный разгильдяй с папиросой в зубах и гитарой в руках? («Прямо поэт во мне заговорил под конец жизни»). Где? Николай пошевелил отекшими ногами. Надо бы заходить домой, скоро придет доктор, а вместе с ним и спасительный «морфий».
Дом.
Разве это дом, когда там тебя никто не ждет? Эти старые с заплесневелыми обоями стены и облупившийся потолок тесной «однушки», он перестал считать домом, когда умерла она. Его Катя. Николай почувствовал, как защемило сердце. Да с ее смертью все пошло наперекосяк. Володька, сын и без того никчемный по жизни, как сдурел. Связался с плохой компанией: наркотики, воровство, убийство и как следствие всего этого - тюрьма. «Да уж сынок, не дожить мне до твоего освобождения!»
-Эй, ты, тебе хреново, что ли? На, возьми, похмелись!
Николай не заметил, как к нему приблизился один из парней, что весело проводили время за соседней лавочкой. В компании по-весеннему оголившихся девиц. Молодой человек с  длинной черной челкой, и огромными наушниками, болтающимися на тонкой шеи, протягивал ему  одноразовый стаканчик с пивом. Неизвестно почему, но Николай не отказался, хотя не было у него этого самого похмелья. Он протянул дрожащую руку и принял прохладный, пенный напиток. – Спасибо,- сипло вымолвил мужчина и отхлебнул из стаканчика.
-Санек, Санек снимаешь! – долетел до него взволнованный голос.
-Да не мельтеши ты перед камерой придурок! – огрызнулся на него голос «Санька».- Конечно, снимаю!
Уже почти ни чего, не осознавая и не различая, Николай увидел приближающихся к нему парней. Один из них шел, держа что-то в вытянутой руке.
-Смотри, смотри, как бомжа повело!- услышал он, чувствуя, что теряет сознание. - Сколько ты ему этой дряни насыпал?
-Да хватит, чтоб улетный «мультик» снять, ща его так заплющит….
-Что-то мне кажется, ты немного переборщил Саня…
Последние слова он едва различил из-за внезапно пропавшего слуха. Все померкло. Ушла боль несколько месяцев терзающая его тело. Стало легко. Невероятно легко! Ему показалось, что он воспарил. Мужчина открыл глаза. Но сделал он это по-другому, без усилия мышц, поднимающих веки.
Он летел.
А там, в низу окруженное кучкой подростков, на заплеванном асфальте лежало высушенное болезнью тело. Его тело. В которое не было ни какого желания - вернуться.
05.07.11. (01:53)