Хлеб несущий

Обычно теракты в метро происходят утром, когда все едут на работу, или вечером, когда все возвращаются домой. Сонные или уставшие, легко умирают. Мысль прерывается, сознание отключается, а потом взрыв, боль и вот. Все. Смерть.
Извращенный современный моралист может назвать это гуманным.
Однако, вряд ли террористы заботятся об этом. Для них важно лишь количество целей, жертв. Эффективность. Количество трупов, количество минут на основных каналах, посвященных теракту.  Они мало чем отличаются от телезвезд. Только стилем в одежде и еще парой мелочей.
Я отвлекся, главное то, что вероятность моей смерти при очередном взрыве примерно в пять раз меньше чем у среднего москвича.  Уезжая  на работу в час и возвращаясь в двенадцать, я  уменьшаю на порядок возможность заражения гриппом, возможность столкновения с сумасшедшим, возможность быть задавленным толпой. В итоге одни плюсы.
Ну и конечно свободные сиденья. Можно спокойно отдыхать и не бояться, что слишком ретивый борец за права пенсионеров и беременных разобьет тебе челюсть. А после, счищая с ботинков красные капли не воспользуется твоим любимым вязанным шарфом.
 Вокруг очень много опасных людей и хотя последний год, каждое утро я отрабатываю перед зеркалом приемы самообороны, у меня нет уверенности в себе. Все предыдущие драки кончались не в мою пользу.  Для уверенности я ношу с собой одновременно газовый баллончик и шокер.  Вероятность нападения преступных элементов, высчитанная мной по официальной статистике высока. Иногда, я даже не могу заснуть, думая, как можно уберечься от этого. На ум приходит только имитация эллиптического припадка и заражение проказой.

 А пока мне приходится ежедневно рисковать по пути на работу и в магазин.
Мир вокруг ужасен и я бы с удовольствием заперся дома навсегда. Но как любому обычному человеку мне нужны деньги и работа у меня не из самых худших.

Несколько лет назад, для галочки была создана одна бюджетная организация. Один чиновник решила показать другому чиновнику повыше рангов, что работа в отделение идет. И все планы и показатели перевыполняются еще своего принятия.
Был выделен небольшой бюджет, которого по идеи должно было хватить на  штат профессиональных психологов, готовых  с помощью всех достижений профессии помочь заблудшим душам. Денег хватило лишь на один кабинет, с двумя телефонами и тремя непонятными субъектами, готовых с помощью небольшой методички, 'Спасение людей для чайников', помочь всем и даром. Одним из этих субъектов являюсь я. Через час начинается моя смена, я зайду, попрощаюсь с сменщиком, заварю большую кружку чая,  добавлю пять ложек сахара и буду спасать жизни. Мне приятно говорить всем, что я спасаю жизни. Спасение жизней, прекрасная работа, мало кто может похвастаться, что его работа, спасать жизни. Пожарники да врачи со спасателями.
Остальные просто занимаются ерундой.

Первый звонок.
Банальная банальность. Я его в школе  полюбила, на парте любила, ночами звонила. А потом конец, ребенок и звендец.  Шестой месяц.
Плаксивая девочка. Несложная её история прерывалась продолжительными рыданиями четыре раза. Подумав немного решаю, что аборт для ней лучший выход, мала слишком. Как могу успокаиваю, диктую телефоны, адреса, немного покривив  душой убеждаю, что все абсолютно безопасно и  никто не узнает. В конце советую пользоваться презервативами и купить любое из руководств типа 'Из девочки в женщину'. В конце она уже не плачет. Призываю звонить если, что и отключаюсь. 

Обычное начало трудового дня. По статистике обязательно будет еще минимум один-два самоубийцы, несколько одиноких сердец и выживший из ума пенсионер с сообщением о инопланетянах, травящих его газом.


Третий звонок.
Ничего не понятно, невнятно. Слов строения, нет структуры, положения. Формы диких видов лишь.
Сумасшедший, ясно как день. Для проформы пытаюсь построить диалог, бесполезно. Арбуз. Вот и весь ответ. Следует положить трубку и забыть, но мешает любопытство посетителя Бедлама, заплатившего за экскурсию. Я медлю, в бреде начинают проскальзывать повторы и наконец я начинаю понемногу понимать звонящего. Отделяя лишнее я создаю примерное представление о проблеме. Глупо, но судя по всему собеседник сошел с ума,  случайно попробовав в Китае одно из их диких блюд, суп из эмбрионов. С тех пор ему кажется, что младенцы живит в нем. Пять раз он пытался вскрыть себе живот. Когда я спрашиваю его, почему он не обратится в клинику он смеется и кричит, что уже там, только все вокруг хотят его смерти и вокруг одни китайцы, китайцы. На последнем визге связь обрывается.

Не обращая внимание на четвертый звонок я потихоньку разминаюсь, третий звонок неожиданно меня задел. Ведь вокруг и вправду одни китайцы и непонятно, что они предпримут в будущем.  Время сделать себе еще одну кружку чая. Несколькими судорожными глотками я восстанавливаю гармонию.
Пятый звонок.

Это мама. Просит купить хлебу.
Как вовремя, действительно надо купить хлебу, правда живу я один и мать моя мертва, но зачем тревожить этим постороннего человека. Вначале своей работы я еще пытался убедить старушка, что я не её сын. Результатом были истерики, о  которых заботливая старушка через день или два уже забывала и звонила мне снова насчет очередной мелочи. В итоге я решил стать её сыном. По крайней мере пока, я на работе. Достаточно всегда просто соглашаться с ней.  Вот и сейчас, я конечно куплю хлеба, жаль она его скорее всего не дождется и будет есть борщик в одиночестве.

Короткие гудки и я возвращаюсь к чаю. Пакетик порвался и теперь чаинки плавают на поверхности, плотно прижимаю губы к кромке и всасываю, стараясь профильтровать чаинки. Неудачно. Отплевываю их обратно в кружку, все же чай успокаивает. Раздражает лишь то, что сколько я не бился мне так и не удалось разобраться, что опасней, пить чай или не пить. Можно сказать, что сейчас я глотаю неопределенность. Это раздражает.

Звонок номер пять.
Время помогать, долги возвращать. Спасение единства колеса судьбы вращение. Страх и отвращение, жизни поглощение. Свет луча невинный, алгебры гармонии и бога триединый.

Речь собеседника кажется вполне нормальной, правильно построенные предложения, не противоречащие друг другу, единая линия повествования. Но я упорно не понимаю в чем проблема.  Почему их, а  сложно сказать один человек на проводе или много, тревожит мое состояние. Что за странная фобия. Мы хотим вам помочь. Помочь как можем. Кто, зачем, почему? Руководство, сброшенное на пол точно не даст ответа. Внимательно слушать, вот что я привык делать в сложных ситуациях. А голоса не обращают внимание на мое молчание. На то они и голоса. Глашатые идей.
 Фанатики стремящиеся донести истину. А я готов слушать, это моя должностная обязанность.
По их словам солнце это игла зависшая над ветошью мира. И новые нити,  смогут сжать этот мир в идеал. В шар, пронзить и спасти рассыпающийся мир, в идеальной из форм. И страхи мои крюками мешают, пройти нити, через меня. Мир гибнет, расходится легкими нитками. А ветер разносит части вокруг.
Мир рассыпается, пеплом от книги. Теряется смысл, исчезают слова. И в этом виновен лишь я, вера моя, тревога моя.
Виновен я?
Смеюсь, задыхаясь.
Я виноват?
И даже страхи не зона моя, погребения.  Мир, что такое. Неизменность данная свыше, с законами глупых. Кто вы такие хулители судеб?
И тишина.
Темнота перед глазами, приобретает формы и цвета кабинета. На столе перевернутая кружка. Липкий от сахара чай заливает мне брюки. Перевернутое кресло лежит по левую мою руку. Справа разорванное руководство

А телефон все звенит и я не выдерживаю и поднимаю трубку боясь очередного глубокого погружения в реку изломанных слов.
Но ничего, в трубке тишина, которую просто не задеть «алле» и «говорите».
Тишина, вышина.
Я все еще держу трубку, готов внимательно слушать, но сам смотрю за окно, лазурная синева, без малейший намеков на облака.

Словно вор в родном городе я огибаю углы зданий по окружности, боясь встретить за углом темного людей, с руками покрытыми кровью.  Пригибаясь  и смотря верх я пробегаю вблизи домом, следя за нависшими клыками зимы. Четко отмеривая дорогу,  я прохожу мимо ухмыляющихся звериных морд, думающих о вечном.
Крутя головой, рассчитывая время,  перебегаю переходы, спасаясь от железных драконов китайского и японского производства. Опасности готовыми идеями кружат вокруг, готовые воплотится в кровь и рваные раны. 

Как сказочный герой, я пробиваюсь к цели. Только какой?
Время протекает мимо меня, обстановка вокруг  меняется но конечная точка остается на неизменном расстояние.  Люди обтекают меня, как камень не способные задеть даже взглядом. Вокруг все скользит и распадается на отдельные предметы и действия. Проходит много, очень много времени, прежде чем вокруг кристаллизуется обычная лестничная площадка, типичной хрущевки. Скольжение окончательно останавливается и я понимаю, что в руках у меня пакет с пятью сортами хлеба, а за дверью меня ждет мама.