повешенный

 Руководимый вполне понятным желанием сделать приятное новой пассии, Петр, даже не одевшись и не сочтя необходимым хотя бы приличия ради отцепить от окаянного отростка молоденькую медсестру, начал просачиваться к Кристине чтобы взять материальные блага, принадлежащие ему по полному праву. Кристина, вся в мечтах о том, как бы приворожить Чикатилу, встретила Петра почти что радостно, хотя его появление было несколько неожиданным. Требуемые материальные блага предоставлять человеку с присосавшейся медсестрой Кристина не чересчур жаждала, но Петра все же накормила и постаралась даже отмыть, больше, конечно, для своей респектабельности и презентабельности. Петр, поняв, что денег ему давать не собираются, попробовал было наподдавать законной супруге пенделей, но, ослабленный продолжительной комой, не осилил задачу и начал шантажировать налоговой инспекцией и киллерами. Кристина, увлеченная новым, пусть и эфемерным романом, попросту рассмеялась ему в лицо, да нагло так, от чего Петр впал в ложную депрессию (поскольку мозг все же, скорее всего оказался ложным и сердце тоже) и стал укорять Кристину всем тем, что он для нее практически бескорыстно сделал, начиная от тягостного разрыва с любящей Анной, заканчивая тем, как однажды, прости Господи, сам стирал свои носки по вине, разумеется, Кристины, которая, в силу своего паскудного эгоизма, не дала указание ни одной из горничных положить их в стиральную машину, и сама, тварь, не выстирала – спать, видите ли, хотела. Да если разобраться, по большому счету, и в том, что у него, Петра, коматозное состояние было столь продолжительным, виновата тоже Кристина – надо было шалаву прямо домой пригласить, а поскольку Кристина в это время была дома, возможности такой не было, поэтому Петр  попал в аварию. И вообще, Петр испытывает очень серьезный стресс по поводу крушения Титаника, в чем тоже виновата Кристина, которая показала это грустное кино, а он не просил, не просил! И у него, у Петра, душевные муки теперь на всю жизнь, а мусор он выносил безвозмездно, и нахуем с пенделем Кристину облагодетельствовал так, что теперь она цветет и пахнет, а он, потратив на этот неблагодарный труд всю свою жизненную энергию, даже полупенделя ей всунуть теперь не может, настолько она его энергетически поела. А он хочет малости малой – хотя бы денег, которые ничего не значат и ничего не стоят, но без них он, Петр, вряд ли сможет обрадовать желанную шалаву своим чудесным спасением. Ну, Кристина все равно денег давать не хотела, тогда Петр отправился к другим людям, которым она сделала также плохо, с замечательной идеей – создать Ассоциацию жертв Кристины. Кристина посмеивалась, а зря. Как только была создана Ассоциация, в которую вошли не только прямые жертвы, но и косвенные – те люди, которые видели Кристину мельком, но в близости она им отказала, отчего у них случилась душевная травма, в казну Ассоциации незамедлительно посыпались всяческие материальные блага. В основном их жертвовали для жертв пенсионеры и инвалиды – люди, которые сами себя тоже считали жертвами, были и жили в этой шкуре, а посему до глубины души прониклись неизбывным горем Петра и ему подобных. И тогда Петр понял, что быть жертвой хорошо, а главное – выгодно. А если еще и на законных основаниях, то выгодно в десятикратном размере. Но, при всей прелести своего положения, Петр все же не собирался покидать дом Кристины, хотя систематически обещал. Петр мотивировал это тем, что Кристина неудельная и вообще без него пропадет, и что он из комы даже вышел потому, что, ко всему прочему, не на кого было оставить Кристину, которая без него ничто, и если она не хочет давать ему всякие блага, значит она – нехорошая баба, ибо блага собственноручно заработанные не идут ни в какое сравнение с тем, что можно получить от другого человека, пусть это будет и меньше, и хуже. Когда Кристина, уставшая от рутины, сказала, что Петр ровным счетом ничего для нее не значит, он даже учинил ложное самоубийство. Самоубиваясь, он приговаривал, что это из любви, прокручивал в процессоре картину собственных похорон, и как его всем жалко, и как Кристина, бледная, плачет над ним, явственно осознавая свою вину в произошедшем, а также ощущая глубокую тоску по пенделю и нахую, которые ей так щедро мог давать только он, Петр. Кристина же, слегка разжалобившись, погладила Петра по голове, чем прервала процесс самоубийства, в чем тут же оказалась виновата. И все пошло своим чередом, по накатанному. Петр стал абсолютно счастлив, а Кристине уже безразлично было, счастлив ли он. Главное, Ассоциация жертв работала на полную катушку. Да так хорошо там дела шли, что жертвы даже благотворительностью занялись – по воскресеньям волонтеры ассоциации выходили на улицу и раздавали всем желающим бесплатные веревки и куски ароматного мыла.