Самый желанный гость

   Автобус повернул направо и остановился на асфальтированной площадке. Игорь, разглядывая то, что осталось от усадьбы, недовольно причмокнул и, едва распахнулись двери, спрыгнул на землю. Закурил и повернулся к бригадиру.
    - Развальня какая-то. Реставрировать целый век. Что скажешь, Василич?
    Тот, потянувшись, закряхтел и ответил:
    - Ну и платят хорошо. А чего ещё хотеть? Единственное, не пойму, чего так долго тянуть-то было?
    - Я с-с-слышал, что шла борьба нешуточная за это местечко. Х-х-хотели построить здесь супермаркет, - прогундел ещё один член бригады, Вадим.
    - Ну понятно. Кто-нибудь знает, почему арку проехали? - Игорь раздражённо стряхнул с рукава тополиный пух и посмотрел на главные ворота, что остались чуть позади.
    - Да они там полностью травой заросли, - пожал плечами Василич. – Ладно уж, идём. И отсюда быстро доберёмся. Сейчас скотный двор, потом направо, мимо флигеля и на месте.
    Усадьба произвела на Игоря удручающее впечатление. И дело было даже не в покосившихся зданиях, облупившейся штукатурке и исписанных стенах. Осколки стекол, заколоченные окна и двери, валяющийся в пыли древний учебник по геометрии – всё будто намекало о том, что отсюда бежали, и бежали в спешке. Боялись? Очень похоже. Но чего? По территории усадьбы морем разлилась изумрудная трава, а рядом находился огромный пруд. Главное здание, конечно, выглядело страшно и грустно, но ведь всё можно восстановить.
    Вадим нагнал Игоря и пнул книгу:
    - Здесь, в шестидесятых был ра-а-адиотехнический техникум…
    Тот скривился, будто съел что-то кислое, и усмехнулся:
    - И что? Ты хочешь сказать, что книга с тех времён? Сгнила бы уже давно.
    Вадим пожал плечами и пробубнил:
    - Как знать…
    Как только зашли внутрь главного здания, Василич принялся раздавать распоряжения:
    - Значит так. Я всё подготовил. Так что осмотритесь чуток, и начнём работать с несущей стеной. Вот тут и тут, - он указал на проплешины в стене, - кирпичу кабздец, значит, будем делать новую кладку. Здесь просто заделаем.
    Работали как обычно, парами – Игорь с Вадимом, а Василич с Александром, из которого в рабочее время невозможно было вытащить и пары слов. Он молча выполнял указания, даже обедал молча. Зато в какой-нибудь кафешке, после рабочего дня, болтал без передыха. Травил анекдоты, рассказывал случаи из жизни.
    Первый день прошёл без затруднений, но Игорь всё равно остался недоволен. Крыша в главном здании сгнила окончательно, несущие стены держались на добром слове. С реставрацией опоздали как минимум лет на двадцать.
    По дороге с работы домой Игорь заехал в любимую пивнушку «Три креветки». Столик в углу был не занят, поэтому он прямиком направился туда. Заказав светлое разливное пиво, принялся разглядывать остальных посетителей.
    Около барной стойки компания волосатых пацанов раскладывала на столе разноцветные картинки, похожие на карты. В углу обнималась молодая парочка. Официант, несший им заказ на черном эмалированном подносе, поскользнулся и едва не упал. Рядом с окном женщина средних лет наслаждалась кальяном и пальцами отбивала ритм играющего в зале фолкрока.
    Плотные завесы дыма разъедали глаза, и Игорь на секунду зажмурился. Тут же померещилась жена, сидящая на кожаном диване и укоризненно смотрящая ему в глаза. Конечно. Опять пьяный. Да к чёрту!
    Он открыл глаза и увидел у дверей мужчину в черном плаще. Полы плаща намокли и обмотали ноги как скотч. Незнакомец двинулся к нему, не отрывая колючего взгляда. За ним шлейфом тянулись грязные следы.
    Игорь отвернулся к окну. Дождя не было. Может, мужик упал в лужу? Да где же их найти сейчас? И потом, только низ мокрый. Может, машина из брандспойта обдала? Не ездят они в такое время!
    А какая, собственно, разница? Ну, мокрый и мокрый. Но этот взгляд... Он будто переворачивал всё внутри. Сильно оттягивал струны души и бренчал в своё удовольствие. Его нельзя не запомнить, и Игорь помнил. Но откуда?
    Он повернулся, но мужчины и след простыл. В туалет забежал? Игорь подозвал официанта и спросил:
    - Простите, а куда делся человек в плаще? Он только что сюда заходил.
    Официант нахмурился и забегал глазами по посетителям.
    - Таких не было. Какие плащи, сейчас плюс двадцать пять.
    - Да я же видел! - вскочил, и, покачиваясь, указал на проход.
    Официант обиженно пожал плечами.
    - Я, по крайней мере, не видел. Не верите, спросите у охранника.
    Игорь сел и потёр лоб. Пора собираться, похоже, перебрал.
    Забравшись в пригородный автобус, сел у окна и уставился через грязное стекло на проносившиеся мимо тёмные силуэты деревьев, поля, засеянные картошкой, одиноких людей на остановках. Вечер оттенял серые краски жизни.
    Его слегка знобило. Лицо мужчины до сих пор стояло перед глазами. Кто он? Лицо, вроде бы, знакомое, такое не забудешь. Глубоко посаженные глаза пепельного цвета, родинка на правой щеке. Только вот Игорь не помнил шрама. Широкий, он начинался около левой брови, прорезал щёку и спускался к подбородку.
    Помассировав висок, Игорь уставился на свои колени. Почему-то казалось очень важным вспомнить, откуда он помнит это лицо.
    - Кому Балашиха? - крикнул водитель.
    Спохватившись, выскочил из автобуса и, загребая ногами дорожную пыль, поплёлся к дому. Воспоминание о мужчине потонуло в глубине памяти и никак не всплывало. Возможно, они где-то встречались?
    Игорь выкинул из головы это только тогда, когда оказался около квартиры. Шумно вздохнув и потерев глаза, он достал ключи и отворил дверь. Поглаживая брелок в виде миниатюрной копии Эйфелевой башни, остановился на пороге.
    Да. Да, всё именно так, как он и представлял. Сидела на кожаном диване и смотрела. Но не на него, а вглубь тёмной комнаты. Приглушенный свет смягчал густо малёванные губы и ярко крашеные глаза. В полутьме она выглядела не такой шлюхой, какой была на самом деле.
    - Что? Почему так поздно пришёл? – Игорь презрительно фыркнул.
    Звук разрезал тишину и рассеялся по комнатам.
    - Мне всё равно, что думаешь. Отдохнул и ладно. Понятно?
    Внезапно рванул к дивану и схватился за рукав платья, искусно одетого на резиновую куклу. Потом свалился на колени и, глядя на свои грубые пальцы, зарыдал. Но буквально через мгновение схватил куклу, сжал её талию так, что она почти исчезла в кулаке, и закружился в танце.
    Жена любила танцевать. Даже очень. Почему она бросила его? Да, иногда пьёт, да, не Баффет, ну и что? Сбежала к своей маме, как крыса с тонущего корабля. Но он не потонет!
    Игорь отшвырнул куклу к входной двери и, шаркая тапками, направился в спальню.
   
    - С-с-слышал последние новости? - спросил Вадим, заделывая раствором трещины в кирпичах задней стены.
    - Чего такое? – Игорь массировал правый висок и недовольно жмурился.
    Прошёл уже почти месяц, с того дня, как они начали работу. Примерно неделю назад начались странности. Исчезло по одному человеку из бригады, что реконструировала крышу, и бригады, занимающейся облицовкой фасада здания.
    В команде Игоря ничего не происходило, но сам он так налегал на бутылку, что вскоре мог превратиться в алкаша. Такого же, как сосед Степа. Тот в любое время дня сидел на лавочке у подъезда и грыз семечки либо спорил с пенсионерами, а в прошлом году потерял ногу из-за гангрены. Игорь ненавидел мутный, просящий взгляд Степана, но недавно взглянул в зеркало и увидел такой же. С сегодняшнего дня он зарёкся пить как минимум два месяца.
    - Н-н-нашли Сашку. Того, что крышу латал. Пов-в-весился. И знаешь где?
    - Где? – он испугался, но не подал виду. Потёр скулу и вытер пот, собравшийся на подбородке.
    - Совсем недалеко отс-с-сюда. Вон там, на острове – Вадим махнул рукой в сторону Барских прудов.
    Игорь покачал головой, но ничего не сказал, и продолжил работу. Внезапно кто-то схватил его за плечо. Он резко развернулся, и, споткнувшись о прогнившую деревяшку, свалился на пол, ударившись спиной о стену. Перед глазами поплыло. Сквозь пелену увидел человека, склонившегося над грязно-жёлтым паркетом и кашлявшего так, что, казалось, его лёгкие вот-вот выйдут через рот.
    Мужчину начало рвать, но сквозь рвоту всё равно прорывался резкий сухой кашель. Человек скрестил руки, застонал и согнулся так, будто хотел слиться с полом. Иссохшая, разодранная спина отражалась в кристально чистом окне. От запаха блевотины заслезились глаза…
    - Эй, ты что? – Василич тряс его за плечо и шлёпал по щеке.
    - Ты, кх-кх, видел? – просипел Игорь. Смрад от переваренной пищи быстро испарялся. В нос ударил запах раствора и сырости.
    Бригадир обеспокоенно оглянулся, но, не увидев ничего странного, сказал:
    - Видел что? Как ты свалился? Конечно…
    - Да нет. Я про человека!
    Василич нервно хохотнул.
    - Здесь никого, кроме наших. Сотрясение, что ли, получил?
    Игорь отмахнулся и привстал, но тут же рухнул на колени. В голове стучали сотни молотков, взбунтовался и желудок. К горлу то и дело подкатывала тошнота.
    Бригадир и Вадим подняли его и помогли подойти к стене.
    - Вот так-то. – Василич тяжело вздохнул и шёпотом спросил у Вадима. – Он как вообще? От него перегаром пасёт, будь здоров.
    - До этого всё нормально б-б-было, - также тихо ответил Вадим. – Он, я т-т-так понимаю, из-за жены переживает.
    Бригадир хлопнул ладонями и обратился к Игорю:
    - Таак. Ладно. Работать сможешь?
    Тот, оперевшись о подоконник, сплюнул и кивнул.
    - Тогда дорабатывай смену, а завтра даю тебе выходной. Приди в себя, отдохни немного.
    Игорь хотел сказать, что только работа его и спасает, что так будет только хуже, но вырвавшиеся изо рта звуки слабо напоминали речь.
    Весь оставшийся день его то бросало в жар, то бил озноб. Скрючившийся в рвотном спазме человек упорно не шёл из головы. Всё было так расплывчато и вместе с тем так… реально.
    Что же случилось? Слишком ярко для галлюцинаций. А как преобразилось главное здание! Стёкла, паркет, выкрашенные в зелёное стены – возможно, всё это просто оказалось желанием, воплотившимся в видения.
    Несмотря на данное себе слово, Игорь снова зашёл в «Три креветки» и заказал кружку пива. Принялся разглядывать людей и невольно вспомнил мужчину в плаще. Есть ли здесь какая-нибудь связь?
    Время таяло так же, как и пиво в кружке. Когда ему надоело изъедать себя, часы на стене у входа показывали половину первого.
    Едва успев на последний автобус, он уселся на заднее сидение и проспал до Балашихи.
   
    В подъезде перегорела лампочка, поэтому Игорь долго царапал ключом дверь, прежде чем открыть её.
    Наконец, справившись с замком, одним рывком залетел внутрь. Квартира встретила его звенящей тишиной, нарушаемой лишь тихим скрипом форточки. Внезапно поднявшийся сквозняк завалил куклу на бок. Игорь усмехнулся и тут услышал шорох в большой комнате.
    Сердце заколотилось о рёбра, как язык колокола. Игорь вытер вспотевшие ладони о джинсы, включил свет и осторожно заглянул в комнату. Покалывание в кистях перекинулось на всё тело. Посередине стоял мужчина и сердито смотрел на него. Вода, непрерывно капавшая с плаща, нарисовала колесо, спицами сходящееся к ногам. Воротник болтало так, будто поднялся ураган. Игорь почувствовал, как пот заливает тело, несколько капель медленно катились по шее. Всё внутри превратилось в ледяное месиво.
    Вдруг мужчина заговорил приятным басом, отдающим металлом:
    - Почему ты так долго?
    Игорь отступил на шаг.
    - Я вас знаю? И почему…
    - Конечно, знаешь, дружок. Все мы друг друга знаем. Мы чувствуем друг друга, и ты скоро будешь наш.
    Мужчина в плаще подошёл к нему вплотную и оскалился:
    - Только приди в дом. В дом!
    Свет в большой комнате мигал так, словно кто-то баловался выключателем. Игорь попятился назад и выставил вперёд ладонь. Мужчина старел и разлагался на глазах. Тьма. Свет. Синий ребёнок в позеленевших, наполовину сгнивших пеленках смеялся. Изо рта лилась болотная жижа. Тьма. Свет. Седые волосы, все в гное, вместе с кожей тряпкой сползали по изъеденному червями туловищу. Тьма. Свет. В нос ударил запах дерьма и прелости. Ребёнок орал, размахивая раздувшимися ножками. Тьма. Свет…
    Скелет, стоявший перед Игорем, обнял его за шею. Захохотал и прохрипел:
    - Приди. Ты наш!
    И рассыпался прахом по полу.
    Тяжело дыша, Игорь опустился на диван рядом с куклой. Рубашка вспотела так, что полностью прилипла к телу. Волной накатывала слабость. Он закрыл лицо руками, но почувствовал рядом движение. Резко отпрыгнув, повернулся. Кукла смотрела на него и улыбалась.
    Почувствовав, как в нём закипает злость, заорал:
    -Шлюха! Сраная шлюха!
    Он вгрызался в резину зубами, рвал на части и орал, пытаясь хоть на ненадолго заглушить женский смех, звучавший в ушах и отдававший в сердце.
   
    Проснулся Игорь от назойливого жужжания над ухом. Отмахнувшись от звука, потянулся, и тут память затопило сознание картинами вчерашнего дня.
    Человек в плаще и кукла… Она улыбалась, она всё знала. Гадко насмехалась.
    Нет, просто приснилось. Такого просто не может быть.
    С трудом поднявшись с кровати, вышел в холл и едва не упал от бессилия, сковавшего ноги. Клочки резины вперемешку с пеплом ковром покрывали пол.
    К горлу подкатил ком. Игорь, закрыв глаза, скатился по стенке.
    Всё это было! Всё: и человек, превратившийся в скелета, и кукла, и разрывающий барабанные перепонки и сердце смех.
    Игорь сжал кулаки. Что за бред? Он выяснит. Но как? И с чего начать? Наверняка всё это из-за усадьбы.
    Нужно было узнать больше.
    Он нашёл адрес краеведческого музея, расположенного на окраине города Фрязино, рядом с железной дорогой. Наспех убравшись в коридоре и пообедав, отправился в путь.
    Дорога заняла чуть более двух с половиной часов. Всё это время Игорь провёл в раздумьях, не бросить ли ему работу. И чёрт с ними, с деньгами, только бы не сойти с ума.
    Краеведческий музей находился в пятиэтажном желтом здании рядом с новеньким спортивным комплексом. Помявшись перед дверью, зашёл внутрь.
    - Добрый день, - любезно поздоровался худощавый и высокий смотритель музея.
    - Добрый. Сколько стоит билет?- Игорь шарил в карманах, пытаясь найти кошелёк.
    - По средам бесплатно.
    - А в каком зале Гребневская усадьба, не скажете?
    - Там, - мужчина указал рукой на дальний зал. – Только прошу, ничего трогайте руками.
    - Хорошо.
    Игорь прошёл в дальний зал и принялся разглядывать фотографии усадьбы. Её история тянулась с конца шестнадцатого века, со времён правления Ивана Грозного. Как можно было всё так запустить? Конечно, проще снести памятник архитектуры, построить магазин и собрать кучу откатов. Но только кто сюда будет заезжать? Место находится чуть ли не в километре от главной дороги, а совсем рядом уже стоит один гипермаркет.
    Боковым зрением Игорь уловил что-то знакомое. Повернулся и застыл на месте. Кончики ушей будто обдало прохладным ветром. Буквально подлетел к черно-белой фотографии. Под ней было написано: «Колеров Вячеслав Аркадьевич. 1891-1952 гг. Родился в городе Судогда во Владимирской области. С 1923 года заведовал туберкулёзным отделением в санатории им. Семашко, который был организован в Гребневской усадьбе. Арестован в 1949 году и отправлен в Коми. Скончался в 1952 году после продолжительной болезни».
    Быть не может! Это же тот мужчина в плаще, только без шрама. Как же так?
    - Кто знает, за что он был арестован?
    От внезапно раздавшегося рядом голоса Игорь подпрыгнул и чуть было не разбил стекло одной из репродукций.
    Рядом стоял седой старик в цветных штанах в клеточку, с акульим носом и серо-зелёными выцветшими глазами. Рядом с левым глазом морщины образовывали крест.
    - В смысле?
    - В самом прямом. В тысяча девятьсот десятом его арестовали за участие в демонстрации. Он вообще был ярым революционером. Вряд ли бы он пошёл против советской власти. Зачем?
    - И что же вы думаете по этому поводу?
    - О! - старик провёл жёлтым ногтём по позолоченной раме картины с изображением главного здания гребневской усадьбы. – В этом месте скопилось много тайн.
    - Интересно послушать.
    Игорь, как загипнотизированный, смотрел на старика.
    - Всё началось с Хераскова, хотя, возможно, и раньше. Но именно тогда и появилось проклятье.
    - Проклятье?
    - Да. В те времена, когда каторжники копали Барские пруды, в усадьбе проживал поэт Херасков. Поговаривают, что он обесчестил одну из служанок и пригрозил, что если та пожалуется его супруге, Анне Даниловне Трубецкой, убьёт её. Служанка в страхе рассказала всё каторжнику, который был в неё влюблён, и тот посоветовал идти прямиком к княгине и ничего не бояться. Но бояться стоило, ведь, как известно, даже у стен есть уши. В общем, пока служанка размышляла над советом, ей перерезали горло и сбросили в колодец, а каторжника обвинили. И вот, стоя рядом с кряжистым дубом, через сук которого была перекинута петля, босой, в одной грязной рубахе, он прокричал: «Убийца! Проклинаю! Проклинаю дом и род!»
    История старика произвела на Игоря впечатление.
    - А как это относится к Колерову?
    - Слышал, его уволили потому, что опыты над больными ставил, - старик причмокнул и улыбнулся, словно ситуация ему безумно нравилась. – Видите ли, усадьба благодаря ли проклятью, или сама по себе, сжигает душу, заставляя хозяев идти на страшные поступки. Слабых она делает ещё слабее и частенько доводит до самоубийства, сильным тоже достаётся. Порой их жизнь после знакомства с усадьбой изменяется навсегда.
    По телу Игорю прошла дрожь. Где-то в глубине он чувствовал, понимал ответ, но до сих пор надеялся на то, что ошибается, что память зло пошутила, подсовывая отрывочные воспоминания, от которых плечи и спина словно покрываются льдом, а внутри горит огонь ненависти к себе и своей жизни.
    - А если… если она зовёт?
    - Зовёт она себе подобных. Того, кто чёрен душой. Убийц, насильников, извращенцев. Я думал, ты уже догадался, - старик смотрел на Игоря пепельными глазами. Рубец, растущий на левой щеке, обнажил багровое мясо.
    - Но… Нет, жена просто уехала. Она сказала, что отправляется к маме, что надо подумать. Нет!
    Игорь затряс головой и, сбросив с подставки гипсовый бюст, выбежал на улицу.
    Перед глазами метались нечёткие силуэты, из горла вырывались хрипы, но он продолжал нестись. От старика, от парализующего страха и от самого себя.
    Наконец выдохся, бессильно рухнул и зарыдал. Он хватал ртом воздух, а руками - пучки мокрой травы. Подняв голову, увидел триумфальную арку зловещей усадьбы. В главном здании играла музыка. Дом шептал, что не хватает только его, что все им будут восхищаться и боготворить, стоит лишь войти внутрь.
    Игорь схватился за волосы, заорал и до крови укусил губу, но зов был слишком настойчив. Главные ворота скрипнули и отворились перед ним, как перед самым дорогим гостем. Из больших окон наружу ручьём лился свет. Тёплый, домашний и вместе с тем таинственный, сулящий приключения. Игорь улыбнулся и шагнул внутрь. Ворота с грохотом закрылись.
   
    Мэр остановил машину напротив арки и, закурив, вылез. Он осмотрел засохшие яблоневые деревья, торчавшие чёрными корягами, покосившийся, одиноко стоявший флигель, полуразрушенное главное здание, щерящееся тёмными провалами окон, и прошептал:
    - Народ жалуется, но что же мне с тобой делать? Все бегут отсюда, как тараканы. Эдак мне тебя никогда не починить. Помоги, а?
    Вдруг он услышал зов, зов, что настойчиво звал его внутрь, погулять по руинам и побывать в подвалах, посмотреть на странные, но будоражащие вещи.
    Мэр встряхнул головой и сел в машину. Мало ли, что почудится. Автомобиль развернулся и помчался в сторону Фрязино.