Мернейт. Глава 14

Глава 14.


Такое заявление буквально вогнало меня в ступор, а он продолжал, как ни в чём не бывало.

- Думаю, не стоит вдаваться в подробности моей жизни. Услышать этот рассказ будет не очень приятно для тебя.

Я поёжилась от мысли о том, что именно он мог рассказать: искушения, убийства, войны, жестокость. Он был прав – я не хотела этого слышать. Достаточно было того, что я итак знала, кто такой мой муж. Подробности были явно излишними, поэтому я только кивнула, соглашаясь.

- Расскажу лишь о том, как оказался здесь, на земле. Когда-то давно среди Богов я был почитаемым демоном – добрым посланником между ними и людьми, но всё же больше времени проводил среди людей, наблюдая жизни, направляя заблудших, помогая нуждающимся. Мои деяния укрепляя веру, и одна из Богинь проявила благосклонность. Бастет выбрала меня в мужья, а я возомнил себя равным ей. Был горд тем, что могущественная Богиня теперь принадлежит мне. Хоть это и считалось милостью, но в моём сердце не было любви. Оно было холодно, как утренняя роса, хоть и приходилось изображать страсть и любовь. Видимо, достаточно убедительно играл, раз даже сама Бастет не почувствовала подвоха.
 
Азазель криво ухмыльнулся и холодно посмотрел на меня, а я вздрогнула, вспомнив, как сама когда-то поверила в его забаву. Теперь это казалось совсем неудивительным, раз хитрому демону удалось провести даже Богиню.

- С того момента, как я ощутил превосходство над остальными демонами, с того момента, как почувствовал безграничную власть и могущество, человеческие чувства покинули меня. Со временем, исчезли даже те слабые отголоски, о которых помнил. И для меня всё было прекрасно: благодаря Богине, я обрёл небывалое могущество и влияние. Но самодовольство переполняло меня и, наконец, выплеснулось через край. Я увидел земную женщину небывалой красоты, не смог устоять перед желанием и соблазнил её. Скрыть измену от Бастет не удалось. Когда она узнала об этом и спросила, кого из них я люблю больше, моим ответом было: «Никого.»  Я был уверен в собственном могуществе и ничуть не боялся гнева Богини. Она казалась мне обыкновенной женщиной, которая поплачет в своём горе и успокоится. За свою надменность и самоуверенность и поплатился, недооценив её власть. Гнев Богини пронёсся ураганом, вырывая всё живое на своём пути, снёс меня, смял и искалечил, – Азазель недовольно передёрнул плечами, прогоняя слишком яркие воспоминания, а  я впервые увидела в его глазах страх. – Меня изгнали на землю, лишив возможности посещать мир Богов. Я выжил, с трудом оправился от ран, но не чувствовал себя виноватым. Проклиная Богов за жестокость, начал мстить, подрывая веру людей. Мстил многие века, не оглядываясь назад, не желая прощения. Жажда мести поглотила  и заставила забыть, что когда-то был другим.

Я слушала, а перед глазами буквально вставали картинки из прошлого, о котором рассказывал Азазель. Так легко, так просто творить зло, когда сердце остаётся холодным, я понимала это. Он даже не задумывался о поступках, просто совершал и всё.

- Шли века, а жизнь не менялась. Незадолго до встречи с тобой я понял, что смертная скука, в которую превратилось существование, меня доконает, если ничего не изменить. Мне надоел этот угрюмый и бесцветный мир, я захотел вернуться туда, где яркие краски разбавляют чистоту и лёгкость высокого неба. В обитель Богов такую желанную и запретную. Бастет была первой, кто отозвалась на просьбы об искуплении, - Азазель снова усмехнулся, но уже с горечью. – С моей стороны было глупо полагать, что второй раз удастся её провести. Я клялся, что раскаялся, на самом деле, ничуть не сожалея о сделанном, и торжествовал победу, когда Богиня смилостивилась. Пообещала искупление и возвращение домой, если смогу прожить смертную жизнь с одной из её жриц. Условие было таким: если она захочет уйти, я не должен останавливать. Жрица должна по собственной воле выбрать меня, родить детей и умереть собственной смертью. До тех пор, пока этого не произойдёт, у неё будет столько жизней, сколько потребуется. Всё это показалось лёгкой игрой, развлечением, которое скрасит несколько лет ожидания до момента, когда настанет время праздновать возвращение. Я ликовал: что для меня, соблазнившего Богиню, стоило убедить какую-то смертную женщину… Зачем мне много её жизней? Взять жрицу  из храма Бастет не составит труда. Они идут с тем, кто выберет, и становятся верными и преданными жёнами. Эти женщины лишены выбора, но до беспамятства любят того, кто выбрал их. Я думал, что снова обманул Бастет. Чёрт, как же я был самонадеян! – Азазель громко усмехнулся и посмотрел на меня. – Как думаешь, она специально выбрала тебя? Знала, что так будет? Что мне придётся гоняться за тобой веками?

- Я сама часто задаю себе этот же вопрос, - впервые, у нас был такой откровенный разговор, и я не знала, как на него реагировать. - И у меня нет на него ответа.

- В общем-то, её замысел уже не так и важен. Важно то, к чему это привело, - Азазель стиснул зубы и кулаки, словно пытаясь удержать стон боли, рвущийся наружу. Несколько мгновений у него ушло на то, чтобы справиться с собой: руки расслабились, с лица пропала маска боли. Он продолжил:  – Как-то незаметно для самого себя, начал чувствовать. Каждый раз, причиняя кому-то боль, чувствовал её, как свою. Всегда холодное сердце, стало отзываться на страдания людей намного сильнее, чем это было раньше. Я больше не мог делать то, что за века стало привычным. Перестал появляться в кругу таких же, как и я. Видишь ли, когда мы вместе, то чувствуем друг-друга. Если бы продолжил крутиться среди своих, рано или поздно они бы почувствовали, что я изменился. Поэтому старался держаться от остальных, как можно дальше. Вернуться к ним – самоубийство. Они заметили длительное отсутствие и начали искать. Не знаю как, но им удалось выяснить причины, по которым я больше не с ними. Демоны узнали о твоём существовании и о том, что я изменился из-за тебя, и решили, что убрав причину перемен, вернут и меня. Поэтому тебя искали. Поэтому я не появлялся, хотя и нашёл тебя уже давно - знал, где ты, ещё до того, как к тебе вернулась память. С  того времени, как начал чувствовать, меня будто притягивало к тебе, и больше не требовались нудные и упорные поиски. Я просто чувствовал свет твоей души, знал, где и когда ты родилась. Я хотел… больше всего на свете желал увидеть тебя. Вырвать хотя бы ночь, но знал, что мой визит проследят, и ты будешь в опасности. Они чувствуют, когда я перемещаюсь, и могут отследить. Поэтому так опасно сейчас нам находиться вместе. Я не хочу, чтобы они убили тебя.

Чёрные глаза мужа пристально изучали меня, а я боялась даже слово сказать. Страх, что неверно его поняла, что позволю снова обмануть себя, заставлял мысли кружиться снежной метелью, не формируясь в связанную речь. Азазель было не обязательно объяснять, что происходит со мной - итак всё видел. А я могла только молча погружаться в чёрные пламенеющие омуты, ища там очередную ложную надежду.

- Ты поняла всё верно, - ответил он на невысказанные вопросы. – Ты вернула способность чувствовать, Мернейт, согрела холодное сердце. Ты – первая женщина, которую я сумел полюбить. Ты разбудила во мне то, что уснуло, когда стал мужем для Богини, которую не любил. Всё просто Мернейт – я люблю тебя.

Я рефлекторно замотала головой, отказываясь верить его словам, вскочила с дивана и отступила от него. Какая-то часть меня готова была ликовать, но рассудок побеждал, настаивая на том, что всё обман, мерзкая игра. Азазель не двигался и внимательно наблюдал за мной.

- Зачем ты так? – вырвалось у меня помимо воли. – Я пришла к тебе не потому, что хочу слушать ложь. Я знаю, что ожидать от тебя взаимности – переливать из пустого в порожнее. Ты знаешь, что я готова принять всё, как есть. К чему тогда эта сказка, которая причинит новую боль? – мне и правда было больно от того, что он продолжает изображать из себя что-то, чем не является. Он не способен любить, так зачем снова раздирать края раны, которая почти затянулась?

Азазель резко поднялся с дивана, в мгновение оказался рядом. Одной рукой обнял за талию, дрогой взял за подбородок, заставив посмотреть в глаза. Агатовые омуты по-прежнему полыхали огнём, но уже не обжигали. Взгляд согревал ласково и заботливо.

- Мне нет смысла врать, Мернейт, - хриплый голос Азазель изменился. Он больше не был бесстрастным и безразличным, наоборот пытался убедить, объяснить, показать. Звучал мягко, обволакивая пышным облаком. – Я всё видел, когда заглядывал к тебе в душу. Видел, что ты смирилась, поэтому нет смысла обманывать. И я снова повторю – я люблю тебя, Мернейт.

Как же хочется поверить этому мягкому голосу, тёплым и внимательным глазам… Поверить, окунуться и утонуть, забывая обо всём. Он знал, что будет нелегко убедить в правдивости, что мог бы и не говорить этих слов, я итак желала остаться с ним. Знал, но всё равно сказал. Зачем?

- Просто я хотел, чтобы ты знала, - снова ответил Азазель моим мыслям. – Я хотел, чтобы ты услышала это от меня, пусть даже и не поверив ни слову. Я заслужил твоё недоверие, знаю. Но исправлять ошибки – времени нет.

На несколько секунд взгляд Азазель стал рассеянным, словно он к чему-то прислушивался, забыв о том, где находится. Затем чёрные глаза снова сфокусировались на мне.

- Нам больше нельзя оставаться здесь, - быстро проговорил Азазель. – Нас выследили и скоро будут здесь.
- Кто? – от внезапной смены темы разговора, я не сразу поняла, о ком он говорит.
- Демоны, - ответил Азазель. – Я говорил, что за мной следят и находиться вместе опасно для тебя. Закрой глаза.
- Зачем? – удивлённо спросила я, не понимая, что он хочет сделать.
- Закрой глаза, быстро! – рявкнул муж, и веки, повинуясь его властному голосу сами-собой захлопнулись.

Я почувствовала, как он обнял меня. Несколько мгновений царила тишина, затем послышалось слабое гудение, которое постепенно нарастало. Руки, обнимающие меня, стали сжиматься всё сильнее и сильнее, причиняя боль, норовя сломать рёбра. Гул разросся настолько, что грозил оглушить навеки. Я закричала, и постаралась стряхнуть с себя обручи, которые сжимали лёгкие, но не нащупала  ничего, что могло бы так давить. В это же мгновение гул резко оборвался, будто кто-то выключил звук, обручи упали, позволяя вдохнуть. Я испуганно открыла глаза, наполнила лёгкие воздухом и почувствовала, как подгибаются ноги. Голова нещадно кружилась, превращая окружающий мир в одно большое расплывчатое пятно.
Азазель подхватил меня и аккуратно опустил на что-то жёсткое, прохладное и влажное  – было похоже, что сижу прямо на земле. Пошарив вокруг руками, я почувствовала траву. Голова всё ещё кружилась, чёткость зрения возвращаться не спешила, желудок сжимался в приступе тошноты.

- Ещё немного и всё пройдёт, - услышала тихий голос мужа, словно через толстый слой ваты, который застыл перед глазами тёмным пятном.
- Что это было? – промямлила я, стараясь подавить тошноту.
- Мы переместились, - голос Азазель звучал немного ближе и чётче. – Они были рядом, другого выхода не было, извини. Я знал, что перемещение на тебя так повлияет, но не успел лишить тебя сознания.
- Мы в лесу? – слепо поворачиваясь, старалась рассмотреть хотя бы слабые контуры окружающего мира, но, несмотря на слепоту, различить запах города и природы, я ещё могла - пахло свежестью, влагой и травой.
- Да. Я не знал, куда мы можем пойти. До этого были в моём доме. Теперь они знают, где я живу. Туда возвращаться нельзя. К Стивену тоже – ему не нужны мои неприятности, Аманда беременна. Когда-то очень давно я охотился в этом лесу с…одним человеком. Здесь неподалёку есть небольшой дом.

Ощущение верха и низа постепенно вернулись ко мне. Мир перестал отплясывать кадриль и остановился передохнуть. Я увидела озабоченное лицо мужа прямо напротив.
 
- Значит, снова убегаем? Только теперь вместе? – сдержать разочарование не получилось.
Азазель скривился. Казалось, ему больно сознавать то, что так или иначе, но нам всё равно суждено бегать. Было очень странно наблюдать мелькающие эмоции на всегда бесстрастном лице мужа.
- Я не хотел и не хочу втягивать тебя во всё это…
- Я сама ввязалась, знаю, - перебила я. – Так что теперь будем делать?

Азазель пристально смотрел на меня, размышляя о чём-то. В его взгляде застыла грусть. Неужели он сказал правду и всё это не умело построенная игра? Неужели демон, который потерял способность чувствовать, сумел полюбить? Азазель, будто решив что-то, поднялся с земли.

- Сегодня переночуем здесь, а завтра отправимся искать новый дом. Я постараюсь запутать преследователей так, чтобы они не нашли нас. По крайней мере у нас будет хотя бы некоторое время на то, чтобы жить спокойно. Идём, - он протянул руку, помогая подняться, и мы побрели через ночной лес.

Несмотря на темноту, Азазель шёл быстро и уверенно, поддерживая меня, когда спотыкалась, зацепившись за очередную кочку или корень. Он знал, куда идти, и я покорно брела за ним, не задавая вопросов. Получив возможность поразмышлять о том, что услышала от него. Я до сих пор не могла поверить в правдивость слов, и он знал об этом. На губах мужа играла грустная улыбка.

- Прости, - буркнула я, понимая, что он знает, о чём я думаю. – Я не могу остановить поток мыслей.
- Всё нормально, - Азазель пожал плечами. – Я и не надеялся, что ты сразу поверишь. – Мы пришли.

Азазель указал куда-то вперёд, и я только сейчас заметила, что деревья остались позади, а мы стоим на поляне. Впереди чёрным пятном на ночном небе возвышался маленький деревянный домик, чем-то неуловимо напоминающий мой дом, только ещё более старый и разрушенный. Мы зашли в это подобие человеческого жилища, и Азазель деловито заглянул за старую покосившуюся тумбу. Когда он повернулся ко мне, у него в руках была свеча и зажигалка.

- Когда-то давно я был здесь, - пояснил он, зажёг свечу и поставил на тумбу. – Мне нужно уйти ненадолго, - я собралась протестовать. – Нет, Мернейт, тебя я не возьму. Человеку нельзя так часто перемещаться. Ты можешь погибнуть, - резко сказал он.
- Ты вернёшься? – я была напугана не одиночеством, а тем, что могу больше никогда не увидеть его. Хоть и старалась говорить спокойно, голос дрожал, отражая страх.
Азазель увидел, что со мной творится, подошёл и обнял, прижав к себе.
- Я вернусь, не бойся, - тихо сказал он, и я поверила.
 
Не знаю почему, но когда он вот так держал меня в объятиях, я была готова поверить каждому слову. Мгновение – я осталась одна. Уселась на дощатый пол, и трухлявое дерево тут же отозвалось многоголосьем, далеко разлетевшимся в тишине ночного леса. «Богиня, что же теперь с нами будет?» - настойчиво крутилось в голове. Хотелось заглянуть вперёд, подсмотреть уготованное Богами... Вперёд…Как давно я была лишена будущего, зная только то, что должна умереть, как только встречу его. А теперь, когда готова отдать всё за жизнь вместе, это стало невозможным. Это ли наше испытание? А может проклятие?

Громкий хлопок прорезал тишину. Я не ожидала такого скорого возвращения Азазель. Он принёс пару больших плотных одеял и расстелил их на полу. Застыл напротив, словно чего-то ожидая. Мгновение смотрела ему в глаза. Я знала, что сейчас произойдёт, и очень долго этого ждала. Это была та ночь, которую мы, как два мелких воришки, умудрялись украсть у судьбы. И помнила, чем обычно заканчивалась эта ночь. Когда уже десятки раз окончание известно, начинаешь гадать, а не закономерность ли это? Сама ли выбирала этот путь, или кто-то умело направлял руку, сжимающую нож? И не случится ли так, что и в этот раз этот кто-то решит так, как было многие века? Поэтому продолжала сидеть на полу, поджав колени, и не спешила подниматься. Просто смотрела в глаза, которые тысячи раз до этого видела такими холодными и безразличными и которые сейчас, вдруг, стали тёплыми и внимательными. Азазель принял решение за обоих, как всегда наплевав на сомнения. Протянул мне руку, помогая подняться, прижал к себе.
 
Маленький и полуразвалившийся дом на опушке леса навсегда останется в памяти, как самое уютное, тёплое и полное чувств место, в котором впервые за века я любила свободно, без мыслей, без сожалений. Будто знала, что эта ночь – последнее, что осталось у этого мира. А завтра наступит конец.