Сила и способности 17глава

Сегодня был редкий выходной, жена с детьми ещё не приехала от родителей, поэтому у Сергея появилась прекрасная возможность уединиться и не спеша почитать Библию. В последние дни это редко удавалось, на службе ждали очередную проверку, и командир части не давал спуску своим подчинённым.

Миновав густой пролесок, он, не спеша, вышел на берег моря. Свежий солёный воздух, еще на лесной тропинке начавший щекотать нос, теперь пахнул в лицо своим пьянящим напором. Слегка прищурившись от яркого солнца, больше не скрываемого под покровом деревьев, Сергей выбрал удобное место недалеко от кромки воды. Море было спокойным и манило к себе столь редкой для Балтики синевой и солнечными переливами.

В очередной раз убедившись, что вода, как всегда намного холоднее, чем кажется на вид, и немного поплавав для физической разминки, Сергей бодро вышел из воды и направился к заветной книге. Наконец-то он мог спокойно почитать и поразмышлять над этим кладезем мудрости.

Книга пророка Захарии была сплошным ребусом и чтение давалось с трудом. Мало что понимая и постоянно отвлекаясь на бескрайнюю красоту моря и кружащих в синей прозрачности неба чаек, Сергей никак не мог сосредоточиться и поэтому пробежал первые главы так и не зацепившись ни за одну стоящую мысль.

«Так говорит Господь Саваоф: если это в глазах оставшегося народа покажется дивным во дни сии, то неужели оно дивно и в Моих очах? говорит Господь Саваоф.» (Захария 8:6)


Эти слова заставили Сергея остановиться, и погрузиться в размышления: «Даже среди людей можно увидеть то, что одному человеку кажется нереальным, другой делает без особого напряжения.

Например, я глядя на пианиста, никак не могу понять, как ему удается так быстро перебирать пальцами, они порхают над клавишами словно мотыльки, а чарующие мелодии, получающиеся в результате этих непринуждённых порханий просто изумляют. В то же время, пианисту, скорее всего, не понятно, как мне, с виду мало чем отличающемуся от него мужчине, удаётся поднимать две двухпудовые гири почти сто раз.

Если же допустить, что Бог создал Вселенную, то какой же силищей надо обладать, чтобы создать, например, Солнце или Землю? Это ещё более непонятно, чем порхание пальцев пианиста над черно-белыми клавишами. И кто такой человек перед Тем, кто способен на такие неподдающиеся пониманию действия?

Действительно, Богу надо только захотеть навести порядок на Земле и Он это непременно сделает. А судя по этим стихам, Он этого хочет. По логике, раз хочет, стало быть, так и будет!»

Отложив книгу, Сергей устремил взгляд на линию горизонта, сегодня она была классически ровной и безупречной. Небо вглядывалось в зеркало моря, передразнивая его своей синевой, разбросав по себе одинокие облачка и стайки крикливых чаек. На этот раз память перенесла Сергея совсем в близкое прошлое.


Был обычный летний полевой выезд морских пехотинцев на полигон. Палаточная жизнь и полевые мытарства не особо удручали Сергея, ведь ради этой романтики он и подал раппорт на службу в морскую пехоту. Но отсутствие семьи, тоска по жене и детям всегда ранила и изводила сердце гвардии прапорщика.

По вечерам, после учебных занятий он очень любил размять кости и потягать гири, чтобы не терять форму. Уединившись за палаткой, Сергей обычно около часа занимался по намеченному плану. В тот вечер его занятия прервал молодой лейтенант, ещё не утративший курсантскую выправку  и до конца не понимающий, что он теперь старше по званию прапорщика:

- Товарищ, гвардии прапорщик, разрешите к Вам присоединиться?

- Занимался гиревым в училище?

- Да, был чемпионом округа до 80кг.

Лейтенант бодро взялся за гирю и стал её натужно поднимать. Увидев своего взводного с гирей в руках за палаткой стали собираться морпехи. Это раззадорило бывшего курсанта и играя накаченными мускулами он ещё с большем усердием стал демонстрировать свою удаль.

- Товарищ гвардии лейтенант, а слабо зарубиться с нашим товарищем гвардии прапорщиком, кто больше эту гирю поднимет? – задорно крикнул, подошедший к собравшимся, сержант Кривко.

- Да, можно, если гвардии прапорщик не против, мы ведь в разных весовых категориях, я намного тяжелее буду, – он брезгливо пробежал взором по тощенькой фигуре Сергея.

- Нет, я не против, более того могу фору дать в 100 подъёмов, - спокойно сказал Сергей.

Такое предложение явно повеселило чемпиона округа, отказавшись от форы, он предложил более старшему первым выполнять упражнение, а сам в ожидании своего триумфа встал возле палатки сложив руки на могучей груди.

С видимым усилием, взвалив полуторопудовую гирю на грудь, Сергей  стал её поднимать, содрогаясь всем телом при каждом опускании и напрягаясь при подъёме. Сержант Кривко звонко чеканил цифры отсчитывая подъёмы. Глядя на эту картину можно было подумать, что над бедным прапорщиком решили поиздеваться и поставили условие:  «Если не поднимешь ещё раз – расстреляем!», поэтому он из последних сил делал этот, уж, точно последний подъём, но потом был ещё один последний и ещё, и ещё, и ещё…

Когда Кривко выкрикнул: «Сто!», молодого лейтенанта немного перекосило. Он уже давно не улыбался и опустил руки с опавшей груди. После «Сто пятьдесят!» на него было больно смотреть, и Сергей решил сжалиться над бывшим курсантом, сделав ещё десять подъёмов, поставил тяжёлую гирю под ноги ошарашенного и явно не ожидавшего такого конфуза  чемпиона округа.

- Ваша взяла, товарищ прапорщик, я столько не подниму, - смущённо промямлил посрамлённый лейтенант, не смея смотреть на своих подчинённых, а про себя думая: «Вот надрало меня подойти сюда, лучше бы с мужиками в карты перекинулся»

Пожав руку проигравшему, Сергей спросил:

- Форы бы хватило для победы?

- Нет, я больше сорока раз эту гирю никогда не поднимал.

Попрощавшись с низверженным с Олимпа чемпионом, Сергей продолжил тренировку, ведь теперь надо было и другой рукой столько же поднять, он любил равномерно нагружать мышцы обеих рук.