Порода

- Ну, давай, лови что-нибудь! - Вовка крутил ручку настройки допотопного лампового приемника, найденного у деда на чердаке и на собственном горбу припертого себе в комнату. Приемник шипел, пищал, плевался  Вовке в уши обрывками музыки и раскатистыми фразами на непонятном языке, но что-либо связное принимать напрочь отказывался.
- Вот ведь дурацкий гроб! - Вовка в сердцах хлопнул ладонью по покрытому сеткой трещин лакированному боку, и, видать, перестарался. Боковая панель жалобно хрустнула и отвалилась, с грохотом упав на пол. А из образовавшегося отверстия высыпалась целая гора пыли и перевязанная крест-накрест лентой пачка писем и еще каких-то пожелтевших бумаг.
- Охренеть, тайничок! – пробормотал себе под нос Вовка и подбросил пакет на ладони. – Тяжеленький, однако. Любовные письма? Все, старый хрен! Твоя жизнь в моих руках! Или даешь пострелять из двустволки, или все несу бабке на просмотр!
- Впрочем, надо предварительно ознакомится, а то мало ли, что, - он аккуратно потянул за край темно-серой ленты и развязал пачку. – Так-с, посмотрим, что тут у нас пишут.
Первое письмо на желтой, с какими-то подтеками бумаге, было отпечатано на машинке, и речь в нем шла о какой-то ерунде. Что-то про поставки и заготовки, и о том, что поставки эти идут в нарушение каких-то планов. Сверху поперек текста стояла размашистая неразборчивая резолюция, накарябанная красным карандашом.
- Это что за хрень? – разочарованно протянул Вовка. – Нашел, что прятать!
Он перебрал оставшиеся письма и бумаги – все они были напечатанные черным или синим, под копирку, шрифтом. Часть пачки состояла из сложенных в несколько раз листов каких-то планов и чертежей, практически разорванных на сгибах. В чертежи Вовка не вникал, а сразу откладывал в сторону. Внезапно, почти в самом конце пачки, Вовке попалась фотография. С четкой черно-белой карточки на Вовку глядели три мужика в незнакомой военной форме и один в штатском, в роскошной белой шляпе.  Вся четверка позировала на фоне какой-то беседки с фонтаном и статуями плотных голых тетенек. В плотоядно скалящемся в камеру пижоне Вовка с удивлением узнал деда.
- Ишь, вырядился, хрен старый! – не одобрил дедов прикид Вовка. – Бельмондо, блин!
Наконец, от пачки остался только один конверт, толстенький и, в отличие от остальных – запечатанный. Вовка минуту подумал, потом хмыкнул, подсунул под клапан палец, решительно вспорол плотную желтую бумагу и вытряхнул конверт на стол. Из конверта веером высыпалась куча хрустящих бумажек с портретом какой-то чопорной тетеньки в короне. На бумажках стояли цифры 20, 50, но чаще  - 100.
- Охренеть! – оторопел Вовка. – Бабки!
Он взял одну бумажку. Тетенька с нее смотрела на Вовку холодно и презрительно, как будто он застал ее в сортире, и вместо того, чтобы выйти и закрыть дверь, продолжает на нее пялиться.
- Курва! – не спустил Вовка неизвестной королеве и попытался разобрать написанное на бумажке. К сожалению, с языками у него было плохо, так что попытка успехом не увенчалась.
- Ладно, фиг с ним, неважно. – Решил Вовка. – Все равно бабки старые, теперь уж не поменяет никто.
К тому же, надо было попытаться реализовать свой план насчет двустволки. Шансов, конечно, было маловато, но попробовать стоило.
Он сгреб находку в охапку,  направился в комнату к деду, ногой (руки-то заняты) открыл дверь и завалился во внутрь. Дед, как обычно, сидевший за столом и читавший с лупой, по причине слабого зрения, газету, неодобрительно уставился на него.
- Здорово, дед! – Вовка сразу решил брать быка за рога. – Смотри, что в приемнике нашел! Письма, чертежи какие-то, бабки старинные. Твое?
Дед молча и недоумевающе уставился на ворох бумаг, которые Вовка прижимал к груди, потом как будто вспомнил что-то, ощутимо вздрогнул и побелел.
- Обделался! – радостно подумал Вовка, а потом срывающимся от предвкушения полной победы над старым засранцем  голосом произнес: «Твое! Так вот, давай мне быстро двустволку пострелять, а то все бабке расскажу!»
- Двустволку? Какую двустволку? – медленно, как бы в полусне произнес дед, не отрывая остановившегося взгляда от вороха бумаг, прижатого к Вовкиной груди.
- Блин! Твою двустволку! – Зверея от дедовой тупости, заорал Вовка. – И патроны давай! А то сейчас же иду к бабке!
Дед еще секунду помолчал, потом хмыкнул, слегка сузил глаза и, как бы решившись, кивнул Вовке: «Ладно!»
Потом встал, подошел к книжной полке, порылся там, достал ключ, открыл им ящик стола, вытащил оттуда начатую коробку патронов и сверток с чехлом. Подошел к стене, снял двустволку и засунул ее в чехол.
- Ну же, давай! – запрыгал от нетерпения Вовка. – Давай сюда.
- Подожди, - дед как-то неприятно усмехнулся Вовке. – Ты где стрелять-то собрался?
- Блин! Ну, - Вовка задумался. – Во! В лесу, да!
- Хорошо, - кивнул дед. – Так до леса еще дойти надо. С ружьем через весь поселок пойдешь? Пацаны отберут.
Черт! – подумал Вовка. Дед был прав. Поселковые пацаны Вовку и так-то мимо себя не пропускали, а с таким сокровищем – и подавно не пропустят. Отберут и наваляют. Оно, конечно, насчет пацанов в связи с обретенным ружьем возникали кое-какие новые планы, но в начале, по любому, надо было потренироваться. А как тут потренируешься?
- И что же делать? - Вовка возмущенно уставился на деда.
- Давай, я тебе до леса донесу, - прищурившись, предложил дед.
Вовка неохотно кивнул, чувствуя какой-то подвох, хоть и не понимая, какой. – Ладно, давай. А там отдашь. А не отдашь – все бабке расскажу!
- А там – отдам, - кивнул дед, и широко оскалился. Точь-в-точь как на старинной фотке.