Счет потерь

Всю свою жизнь я сумку охранял...

Егор Летов




День был самым обыкновенным. Пожалуй, только одна — и неожиданная — черта была в нем необычной, но Владимир Сергеевич осознал ее во всей своей странности не сразу, а ближе к вечеру.


А так, - все было, как всегда. Он проснулся около одиннадцати — да, ранней пташкой он совсем не был, - умылся, позавтракал и, распрощавшись с женой (их единственный сын уже отправился в школу), торопливо выбежал из дома, прямо в июльское пекло. На ходу доставая ключи, Владимир Сергеевич почти бегом приблизился к своему новенькому белому «мерседесу» - нужно было спешить на работу.


В этот момент с ним и произошло событие, на которое он тогда не обратил никакого внимания, а потом — вспомнил о нем. Действительно, это была сущая мелочь. Мелочь — в самом буквальном смысле слова. Из кармана его серых брюк, откуда он доставал ключи, выпала мелочь, мелкие монеты. Надо сказать, что у Владимира Сергеевича была такая привычка — не класть монеты в кошелек, их там вообще не было, а рассовывать по карманам. Мелочь эта складывалась потом дома на его столе, или сыпалась сама из брюк на пол, когда они были повешены их хозяином на ночь на стул.


И вот — сейчас монеты падали на асфальт. Они громко звенели в тишине почти безлюдного двора. Их было немного, наверное, три или четыре, и всё самые мелкие. Владимир Сергеевич услышал их падение, поморщился. Он не любил терять деньги, даже такие небольшие. Обычно он поднимал мелочь, которая вылетала из его карманов. Но сегодня он спешил и ему было не до этого. Владимир Сергеевич, правда, на ходу обернулся к монетам и посмотрел на них, чтобы убедиться, что они в самом деле небольшого достоинства. Убедившись в этом, он побежал дальше к своей машине. На душе все равно было неприятно — как будто он потерял близких ему людей и чувствовал перед ними вину.  «Ну ладно уже, - сказал себе он, - не циклись на ерунде». Разум говорил ему, что произошедшее — и правда, ерунда, и что неразумно обращать на это такое внимание. Но душа, привыкшая жить мелко, поддалась уговорам не сразу и какое-то время еще ныла, словно ребенок, каприз которого не исполнили родители.


Тем временем, Владимир Сергеевич уже сел в «мерседес», завел его и сорвался с места. Пока же он едет до места работы, проклиная жару, гаишников, пробки и вообще все на свете, я в двух словах расскажу о том, что перед нами за человек. В сущности, рассказывать особенно нечего. Владимир Сергеевич был типичным представителем так называемого «среднего класса», который то ли есть, то ли нет в современной России (ученые до сих пор об этом спорят). Он был образованным, неглупым (но и не шибко умным) мужчиной сорока с лишним лет. Помотавшись по разным работам, Владимир Сергеевич основал свою небольшую компанию, которая занималась внутренней отделкой помещений. Конечно, бизнес-идея была не ахти какая, - это вам не венчурные инвестиции — но она, тем не менее, неплохо работала. Деловая хватка у  Владимира Сергеевича была, внушительная прибыль из года в год, по крайней мере, не уменьшалась. Не нужно при этом думать, что он был этакой акулой, циничным бандюганом, кидавшим всех направо и налево. Нет, Владимир Сергеевич был вполне вменяемым человеком, и стремился — насколько это возможно — вести дела цивилизованно.


Он был высоким и толстым, так что в любой машине казался людям  великаном, посаженным в клетку. На носу у него были неизменные очки.


Вот, наверное, и все, а про небольшую — но очень любимую им — семью Владимира Сергеевича вы уже знаете. Вообще, дорогие читатели, если вы думаете, что моя история — очередной перепев старой песни о том, как безумная жажда денег сгубила душу человеческую — то вы ошибаетесь, она совсем не про это. Да, история случилась именно с Владимиром Сергеевичем, но она могла произойти абсолютно с любым человеком, не важно, бедным или богатым.



Ладно, хватит уже калякать, вернусь к нему самому. Проведя полтора часа в жестокой борьбе с себе подобными одержимыми в пробках, Владимир Сергеевич, наконец, подъехал к своему офису. Теперь он опаздывал еще больше, но, как на зло, не мог сразу пойти на работу, потому что на его мобильнике кончились деньги. Проклиная судьбу, он побежал к терминалу, благо, тот был совсем рядом. Дрожащими руками стал совать в него свои сотни. После чего благополучно получил чек и снова заспешил в офис.


Его фирма занимала одну сторону одного коридора в небольшом бизнес-центре на Петроградской стороне. Как только Владимир Сергеевич вошел в свой кабинет, на него, как всегда, обрушилась лавина дел — это были  неотложные звонки по сотовому и городскому, очные переговоры, приказы подчиненным, разборки с ними же поводу невыполнения тех приказов, которые были даны раньше, и прочее и прочее. И вот во всей этой суматохе, в которую Владимир Сергеевич привык погружаться со странным чувством радости и одновременно страдания, где-то уже ближе к обеду, он вдруг почему-то подумал: а сколько денег я положил на мобильник? Как уже говорилось выше, деньги он считал, даже самые маленькие, такая у него была манера (кто знает, может быть, именно в этом и был залог его успеха?).


Он извлек из кармана чек, - тысяча. Ага, тысяча. Но я хорошо помню, что утром в моем кошельке сотенными купюрами была одна тысяча сто. Владимир Сергеевич достал кошелек, открыл его, - сотенных не было, крупные, лежавшие  отдельно, за молнией, все были на месте. Значит, вводя купюры в терминал, он выронил на землю одну из них. Вот, блин. Это небольшое происшествие — как и то, что случилось, когда он вышел из дома, - расстроило его. В какой-то момент он даже захотел выбежать на улицу и поискать свою потерянную сотню рядом с терминалом. Но, все-таки, остановил себя. Снова сказал себе, что это неразумно. Неразумно, дорогой Владимир Сергеевич, заключая договора стоимостью в полмиллиона, а иногда и выше, думать о такой фигне (положим, он употребил не это слово, а немного другое, но неважно).


Пора, наконец, сказать, в чем была природа его страха. Сам он этого не понимал, а правда заключалась вот в чем. Был ли Владимир Сергеевич скупым? Конечно, был, но, наверное, не намного больше, чем мы с вами. Дело не в этом. Его расстраивало не то, что он терял деньги — это были копейки и ему их было не жалко. Тут было что-то другое. Более глубокое, что ли (и поэтому — не осознаваемое). Бизнесмену почему-то казалось, что сама по себе потеря — это плохо. Не важно, сколько и даже что ты теряешь. Теряя деньги, ты слово утрачиваешь часть своего собственного существа. Здесь была какая-то мистика. Как будто речь шла о плохой примете. Но еще раз подчеркну —  Владимир Сергеевич никогда бы себе и тем более другим не признался бы, что он верит в такую примету. Он в нее — официально — не верил (как и в любые приметы). Но душа его — верила, ох, как верила.


Оправляясь от удара, утешая и успокаивая себя, Владимир Сергеевич,  среди прочего, подумал — надо же, какое совпадение. Утром — мелочь на асфальте, днем — сотня у терминала. Бывает же такое. Он уже почти не расстраивался, просто ему стало интересно, что этот — во всех других отношениях  совершенно обычный — летний день вдруг обретал для него такую неожиданную и загадочную черту.



Впрочем, на работе было не до высоких метафизических размышлений. День в  офисе, как всегда, прокатился по нему словно огромный каток, доставив  бизнесмену чисто мазохистское удовольствие. Поздно начавшись, он поздно и закончился, - Владимир Сергеевич встречался с последним клиентом  где-то в кафе еще в десятом часу вечера. Внеся свой скромный вклад в развитие общечеловеческой цивилизации и, в этом смысле, со спокойной совестью, он устало возвращался домой. Вдруг позвонила жена и сказала, что он должен зайти в магазин, потому что «дома нечего есть». Муж механически ответил «да», а сам, прервав соединение, выругался на нее. 


Делать было нечего, заехал в супермаркет. Набрал все, что было нужно (и что было не нужно), подошел к кассе. Здесь Владимир Сергеевич вспомнил, что за этот показавшийся ему странным день он дважды терял деньги. Потом он тихо улыбнулся и сказал себе, что уж на этот раз такого не допустит. Он даже почувствовал что-то типа азарта, игры с судьбой, которая до этого кинула его и, возможно, - если эта судьба вообще есть, - хотела сделать то же самое, в третий раз, «для ровного счета». Ну уж нет, решил бизнесмен. Он — хозяин своей судьбы, а не она — его хозяйка.


Стоя на кассе, наш герой крайне внимательно следил за своими деньгами — чтобы они, не дай бог, не вылетели из кошелька. Полностью погрузившись в это занятие, он машинально взял чек, повез тележку с сумками к машине, затем погрузил их в нее и сел за руль. Выезжая с подземной парковки, Владимир Сергеевич широко и довольно улыбался — много раз пересчитав свои деньги, он убедился, что все они (естественно, кроме тех, что он  заплатил в магазине), были на месте. Да, он сделал это. Да, он обманул судьбу. Дважды она подкралась, как говорится, не заметно, воспользовавшись его спешкой, и он пропустил удары, но кинуть его в третий раз у нее явно не получилось. Сегодня он больше не будет доставать свои деньги. Да, - он хозяин. Странно, но этому успеху бизнесмен радовался так, как не радовался иным крупным контрактам. Это было похоже на извращение.   



Стоп. Владимир Сергеевич, подъехав к дому, не выходил из машины, тупо уставившись в лобовое стекло. Стоп. А как же сдача? Он точно помнил, что дал кассирше пять тысяч, а — сколько должен был заплатить? Четыре? Или четыре с чем-то? Блин, неужели все опять повторилось?! Бизнесмен схватил чек, который он оставил на приборной панели (так же, как днем схватил чек терминала), посмотрел. Он должен был заплатить четыре с половиной тысячи. Владимир Сергеевич побледнел. Да, теперь он все вспомнил. Ему полагалась сдача с его пяти тысяч — пятьсот рублей. И он, сконцентрировавшись на своем проклятом кошельке и на том, чтобы не выронить из него деньги, забыл ее взять. Мать твою, как так могло получится, это же чистая клиника?! Кассирша наверняка, как это всегда делается, положила чек и деньги вместе. Как ты мог взять чек и не взять деньги?! А кассирша — вот сучка! Стопудово, она все видела, и ничего мне не сказала!


Он глубоко обессиленно вздохнул. Ну что мне теперь делать? Переться обратно в магазин? Делать мне больше нечего. Вот, блин...



Что ж, выходило, что, несмотря на все усилия, судьба была явно могущественнее Владимира Сергеевича. Больше того, она издевалась над ним, словно говоря: ты думал, что у меня все ходы одинаковые? Ты думал, что я настолько тупая, что и в третий раз сделаю то же самое? Ну-ну...


Чувствуя на себе тяжесть неожиданно — и как-то негативно — свалившегося на него провидения, бизнесмен угрюмо вытаскивал сумки из багажника и вез их домой. Да, это был настоящий облом. Он был победителем всего-то с полчаса, да и то, потом выяснилось, что это была коварная иллюзия, и что он — проигравший. Опять-таки, денег Владимиру Сергеевичу было не жалко, ему было жалко терять.


Но здесь — размышлял он дальше — были уже не просто потери, а целый их ряд, со своей логикой. Ведь он терял деньги по нарастающей — сначала мелочь, потом сто рублей и, наконец, пятьсот. Это было похоже на послание свыше — правда, он не очень-то верил в бога, - но что именно ему хотели сказать? Что? Может быть, что его ожидает еще одна потеря, более крупная? Какая же? Выходя из лифта, он думал об этом и сама по себе многократная утрата денег его уже не беспокоила. Он хотел разгадать ребус, начертанный перед ним.



Пока жена готовила ужин, Владимир Сергеевич, за рюмкой вина, рассказал ей обо всем, что с ним случилось, в самых мельчайших подробностях. И поделился своими предположениями о глубинном смысле этих событий. Но ее реакция была вполне предсказуемой (бизнесмен и не рассчитывал на что-то другое, он, скорее, проговаривал все для себя самого) — она знала, что ее супруг был до безумия скупым, и удивляться тому, что он дрожал над копейками, не стоило. Завтра он все забудет (и начнет дрожать над другими потерянными копейками). Она стояла у плиты и громко смеялась.


Владимир Сергеевич тоже смеялся, но все же сказал:
- Тебе не кажется все это каким-то странным, необычным? Может быть, это предвещание чего-то?
Женщина посмотрела на него уверенно.
- Да ладно, забей, Сергеич. Давай лучше сожрем по бифштексу. Я сделала отличные бифштексы.
Продолжать разговор на эту тему было бессмысленно. Да и аргумент жены был неотразим. Проголодавшийся Владимир Сергеевич набросился на еду. Но он все равно весь вечер, пока не заснул, думал о судьбе и о том, посылает ли она сигнал, или ему только кажется.



Ночью он умер от инфаркта (его полнота и летняя жара составили невыносимую нагрузку на сердце).
Это была потеря, которую он уже не мог сосчитать.

 
   









   
5 июля 2011 года,
Колтуши