Женщинам о мужчинах. Урок 7

МУЖЧИНА И ПРЕГРЕШЕНИЯ.

Немного противоестественно использовать эпиграфом к этому уроку именно эту строку уже ушедшего автора "Стихи.ру" Михаила Сопина. Человека очень трагической судьбы и очень чистой души. Поэта с большой буквы. Парадоксально, но именно его "горькое" высказывание, как ни одно другое более подходит к теме очередного юмористического урока о мужской сущности.

"Приговорён к любви, как к высшей мере" (Михаил Сопин).


Приговорён, значит осуждён.
О чём это? О мужских прегрешениях. Случается, что мужчина их допускает.
В одном из предыдущих уроков уже упоминалось, что мужчина предпочитает не врать (если, конечно, он настоящий мужчина). Но - почему? - там почти не рассматривалось. А этому есть ряд веских причин.
1. Враньё, как правило, не снимает саму проблему, не решает задачи. Оно может дать лишь временную отсрочку, отодвинет немного... Но от дальнейших заморочек не избавит. А любой мужчина не любит головняков. К тому же, наврав "ветер", можно потом пожать очень нежелательную "бурю" реакции.
2. А кому мужчина врёт? Он же не будет врать коню в чистом поле. Врать он может таким же мужчинам (что нам до лампочки), либо женщинам. Каким женщинам? Видимо, лишь тем, кто имеет право данному мужчине задавать некие неприятные вопросы. Назовём их условно-расширенно - "жёны", хотя формально многие из них ими не являются. Собственно, разница ("жена официальная" и "как бы жена") невелика. И она почти целиком размещена в разделе "неотъемлемые права жены" (неважно какой жены). Просто объём прав немного различен.  Но, отставим в сторону "де юре", и обратимся к де-фактности. Мужчина склонен рассматривать жену - как часть самого себя. Вспомните поговорку: "муж и жена - одна сатана". Она, в принципе, косвенно отражает суть дела (с мужской стороны). Точнее церковное установление - "и станет плоть едина". А раз жена - это собственная составляющая мужчины, так как же можно врать (почти что) самому себе?
3. Враньё вынужденно снижает степень самоуважения (это означает: "жизнь" - минус два, "мана" - минус пять). Я уж про подвижность персонажа говорить не буду. Спрашивается, кому это надо? Лучше живётся без вранья.

Вообще, самоуважение мужчин - это штука тонкая. Как мёд для Винни Пуха. То он есть, то его сразу нет. Но с самоуважением гораздо сложнее. Оно мужчинами не утрачивается никогда, а пополняется, как упомянутая "мана". Сложность же здесь вот в чём. Мужское самоуважение облечено в странную мужскую форму. В некую хитрую скорлупу. Дело в том, что оно иногда (это важно! именно - иногда) допускает совершение мужчиной неких безобразий. Однако, не просто каких-то простеньких, а очень сложных, пронизанных противоречиями. Они сопровождаются элементами осознания и признания (самому себе) вины. И даже раскаяньем (пред собой).
Этот момент важен особо. В этих вопросах мужчина совершенно автономен и абсолютно самодостаточен. Можно сказать, "суверенен" и независим, как авианосец "Индепенденс".
Вновь вернёмся к самоуважению. Почему оно снижается при грехопадении? Да потому, что нет ничего тайного. Кругом лишь одно явное. А уличение и изобличение во грехе - неминуемо снижает планку самоуважения. Да ещё этот страх - уличения.
Но кто сам себе лучший контролёр? Кто может лучше других осознать и оценить степень вины и грехопадения? Кто будет максимально справедлив? Оценит всесторонне смягчающие и отягчающие обстоятельства. Не даст свершиться произволу. Не превратит взыскательное разбирательство в глупое препирательство. Высокий суд - в грязное судилище, с предопределённым обвинительным уклоном. Кто будет непредвзят и принципиален? Кто этот гуманный и справедливый человек? Это сам мужчина.

Нужен ли ему ещё хоть кто-то, для отправления правосудия над собой? Нет, конечно. Мужчина может прекрасно справляться со многими (даже более сложными) делами. И об этом речь шла в предыдущих уроках. Мужчина может выступать в разных ипостасях. Нужна ли ему посторонняя помощь? Какая чушь! Он, что - выглядит беспомощным?
Можете не сомневаться, если мужчина виновен действительно, хоть в малейшей степени, он это совершенно чётко себе представит. Не будет подвержен даже малейшим сомнениям в этом.
Во-первых (как уже отмечалось выше) - какой смысл врать себе самому? Ведь сам себе и не поверишь, сам себя и уличишь немедленно во лжи. А мужчинам очень неприятно попадаться на лжи (см. о самоуважении). И только вдумайтесь, попасться на лжи - кому! Уважаемому человеку, члену общества. О том, что мужчина сам себя очень уважает -  снова см. о самоуважении. К тому же, лгать самому себе - это делать из себя дурака. Может ли мужчина добровольно, в здравом уме, пойти на такое унижение?
Во-вторых. Если же мужчина не виноват (в том самом грехе, в котором он себя заподозрил), то это недоразумение очень быстро самоустранится, в силу очевидной невиновности и невиновной очевидности. Вот уж в этом мужчине нет равных (в реализации своего права на благородное возмущение и праведное негодование, если мужчина реально ни в чём не виноват, а его кто-то посмел подозревать).

Итак, мужчина оценил своё виновное деяние. Это - всегда некое действие. Мужчина никогда не совершает ничего противоправного в форме бездействия (он очень щепетилен и избирателен (вплоть до изобретательности) в таких вопросах). Если у него есть смягчающие обстоятельства, будьте уверены, он педантично учтёт их все. Как можете и не сомневаться в том, что с отягчающими обстоятельствами он особо возиться не станет, чтобы не подменять суть дела юридической казуистикой, и не грешить бездушным процессуальным формализмом.
Есть у мужчин и ещё одна уникальная правовая особенность. Они никогда не совершают умышленных правонарушений. Их форма вины - исключительно "неосторожная". Случается порой и халатность (хотя точнее было бы назвать это - безхалатностью, или беспутностью, а может и бес-попутностью).

Не вызывает сомнений, что любой мужчина превосходит любую женщину (как изначально, так и послеконечно) в справедливости. И если уж он признал себя виновным (а если он виновен, то другого пути у него просто нет), то он справедлив настолько, что совершенно хладнокровно, спокойно, безжалостно, без эмоций вынесет себе самое суровое наказание, предусмотренное его личным Кодексом, за данную провинность. И другая сторона мужчины (та самая, виновная, опорочившаяся, оскандалившаяся, замаравшая и запятнавшая, бросившая тень на остальную, безвинную и безгрешную часть), так же без эмоций и хладнокровно, безропотно и смиренно, это наказание выслушает и примет. (А у неё, что - выбор есть?)

И вот, вердикт оглашён. Правосудие свершилось. Зло посрамлено и наказано. И кому какое дело - как именно мужчина сам себя наказал? Разве это вообще важно? Ведь совершенно очевидно, что самое главное - это неотвратимость наказания. А как мы только что детально рассмотрели, именно с этим фактором никаких проблем и нет.
Мужчине самому от себя никуда не скрыться. И в розыск самому себя объявлять незачем.
Мы отметили факт "безропотности" принятия мужчиной наказания. Давайте рассмотрим - на чём он зиждется. Разумеется, на безмерном уважении самого себя, как умного, развитого, авторитетного, уважаемого (и другими) и достойного индивидуума. На уважении себя, как старшего товарища, учителя, строгого, но доброго наставника, хорошего, проверенного друга, рассудительного и опытного "пожившего" человека, с возвышенной душой. Можно ли не слушаться таких людей, перечить им?

Но и это ещё не всё. Есть ведь ещё и раскаяние. Мужчина так широк и щедр душою, что всегда готов выделить самому себе время (даже, если занят), чтобы выслушать самого себя. Тем более - с признанием в каком-нибудь грехе. Он никогда не скажет себе: "Приходите завтра, с утра; а сейчас мы закрыты и время уже неприёмное". Или: "Запишитесь у секретаря, ознакомьтесь с днями и часами приёма по личным вопросам". "К сожалению, нужный вам специалист сейчас в отпуске (в командировке, на больничном...)". Не будет никакого бюрократизма, никаких проволочек, укладываний под сукно и закладываний в долгий ящик. Не будет даже такого: "Оставайтесь на линии, ваш звонок очень важен для нас...".

Мужчина не только способен каяться. Он и делает это вполне легко, без принуждения и нажима. Более того, он этим часто и охотно пользуется, чтобы смягчить себе наказание. И на вопрос "хотите ли облегчить свою душу признанием?", всегда отвечает: "Да!". Также утвердительно он отвечает на вопросы: "Намерены ли вы сотрудничать с органами следствия?" и "Будете ли вы давать правдивые и чистосердечные показания?". И на вопрос строгого судии "раскаиваетесь ли вы в своём проступке?", он, просветлённый душой, сбросив с себя позорные оковы греха, стоя (мысленно) на коленях, под звуки (воображаемого) хорала, исполняемого хором невинных отроков под аккомпанемент оргАна, шепчет, роняя из глаз дистиллированные слёзы: "О, да! Я ужасно грешен. Я заблудшая овца, дерзнувшая поганить всё стадо...".

Но всё кончается. И кончается когда-нибудь этот праведный, но милосердный суд. Как и предполагалось, мужчина выносит себе то самое - самое суровое наказание. По самому верхнему пределу, по потолку. Он никогда не либеральничает. Зачем? Чтобы кто-то мог сказать, что он был излишне мягок к себе, смалодушничал, что он ничтожен? Что использовал родственные или иные связи, чтобы заполучить жалкое снисхождение? Это недостойно. Омерзительно и зазорно. Никаких сделок с собой, с совестью.
Да как он потом жить будет с этим? Как сможет смотреть себе в глаза (в зеркало, при бритье, и после бритья, при нанесении лосьона)? Нет! Мужчина мужественно (здесь нужна максимальная мужественность), стоически и беспрекословно принимает своё наказание.

Вы спрашиваете, какие они бывают? Да разные!
Но... суд-то - какой был? Правильно, так сказать, виртуальный, то есть условный. А он и наказания выносит только сообразно этому - лишь условные. Например, "Высечь себя плетьми. Условно". Или: "Запретить гулять налево, сроком на два года, с отсрочкой исполнения наказания... на десять лет". А может - с испытательным сроком на два дня. Главное, не забыть после истечения испытательного срока - считать себя НЕ судимым, а следовательно - НЕ грешившим. На свободу - с чистой совестью!
                * * *