81. путь у вечности один

  Сдружил нас случай. Ночью Влас растолкал меня.
-Вставай, тревожную звонят!
Не дожидаясь пробуждения, он в миг оделся, кинул в мешок  накидку и еду, прицепил к поясу флягу и  лопатку, не глядя, сунул руку в короб, вытащил свернутую трубку и выскочил за двери. Он был похож на маленького гнома с огромной ношей на спине. Я слышал звонкий голосок:
-Дорогу, я несу разметку!
Средь этой толкотни, ему дорогу уступали. Какой-то молодец поднял  на плечи,  я еле поспевал за ними.
Шестой годок ему, всего шестой, не по годам  внутри забота. Мужик подземный скуп на ласку,  к  Власу особое почтенье, на глыбу посадили.  Для них малец, как амулет,  ладошку выставил, кто в клеть садится, касается её,  он провожает их словами Миры:
-Родные за спиной, давай-ка, милый, без потерь.
 Орлы явились, порядок разом навели, размер беды определили, земельный пласт, лишившись каменной опоры, осел не сразу. Пропитанный  небесной влагой, спрессованный  веками под тяжестью наваленных  камней,  он не рассыпался,  а рушился на части.  Под ним не меньше сорок душ. 
Устроили живые цепи, шурфы копали по разметкам,  дыхание в подземку подавали.  Дорогу главную  разбили на проходы, кто с тачкой, кто с мешком снует, в глазах рябит от суеты.
Давным-давно заботливые предки  скупали верхний слой земли, навоз  и перегной, опилки,  болотную сухую грязь.  Земельный путь ценился очень,  подвозы  шли со всех сторон,  хранилище секретным было.  Находка  в радость для Орлов, пласт многовековой потерян был. К утру народу  навалило, куда ни глянь, одни Орлы! Не зная сути, судил  я мощь со своего догляда,  каким же мелким оказался  суд. Три дня,  три ночи, без устали трудились люди. Припомнились слова, Орлы вторые по богатству, и  в разуме засел вопрос, кто первый, где он восседает? Я до сих пор ответ не знаю.
Из шурфа  выглянула  Мира, на корточки присела, не удержавшись, ткнулась в камни. Откинув в сторону мешок, я машинально  на руки  схватил и побежал в указанное место. К лежанке подошел  бритоголовый Старец, узнал, он волю кинул мне к ногам.  Приподняв голову Миры, влил в рот коричневую жидкость, ощупал тело с головы до ног. Не открывая глаз, она спросила:
-Вести есть?
-Да. Просвет явился у провидца,  все эти годы заслонялся взгляд, а нынче видимость открылась.  Пропасть, ниша, тряпьё на камнях,  еду спускают на веревке, в неделю раз,  и редко два.  Взгляд слеповат,  и кожная болезнь заела.  Над ним орлиное гнездо.  Семь гнезд проверили, следов на метинах не видно. Спешим, дыхание Клада на исходе.
Влас прибежал, коснулся Старца и к матери прижался телом. Старец, глядя на них,  с улыбкой произнёс:
-Уснули разом, бессонница заела. Свела их жизнь,  друг другу полюбились. Всех небеса любовью награждают, кто бережно хранит её, а кто напрасно проживает. У Миры славное потомство, душевности не занимать. Сын словно родничок, водицу чистую подносит.
Я по привычке возразил:
-Может и светел он, да только не её потомство.  Думает, что  приручила Власа,  родня на жительство позвала, она согласие дала, надеждой тешится, вернётся. Влас с виду гладок, пороки  и сейчас видны, в нём кукушонок восседает, вдруг да найдется кровный сын.
-Духовное родство сильнее крови. Пороки Власа не секрет.  Цепь родовая  подносит нам свою начинку,   мы можем следовать за ней, своё нагромоздить с годами,   отсечь от встреч родство. Родство, но не наследные черты, из рода в род переползают, как внешний признак, так нутро. Мы  держим разум под контролем, но мера, как рисунок на ладони, неповторима,  у каждого своя и эту меру Мира правит.  Не может лжец, развратник, сквернослов взрастить достойное потомство. Сиротство, воровство, убийство, как и прекрасные черты, в зародыше уже сидят. Предки наши, либо страдали от пороков, либо защиту строили от них.
Мы часто слышим от потомства, родители, округа не додали. Округа в жизни много значит, но путь у Вечности один, ты в ней самостоятельный хозяин и своей жизни Господин! В разуме,  безликость и убогость, растят не ПОНИМАНИЕ, а  СУД, виновность всех вокруг от малого  ребенка и до правителя земель.
В пять лет, мы Власу донесли родство.  Для всех, родители погибли под завалом, а наяву тяжелый груз наследственных пороков  четыре жизни загубил.
Мать в ревности отца купалась.  В то утро смертное, после слезливой ночи несдержанность заела, решила мужу квиту поднести. В зону запретную явилась.  Стараясь развести по сторонам, похлопав по округлостям ревунью,  напарник неудачно пошутил:
-Его потомство носишь, иль моё?
Они и ахнуть не успели, ревнивец стойку сшиб с гнезда. Мать угадала  намеренье, успела Власа уберечь. Когда их откапали,  он спал под тачкой, щекой прижавшись к маминой ладони, она была ещё тепла.
Перед замужеством, по просьбе матери, вели мы долгую  беседу,  всю подноготную открыли. Трудолюбив жених и верен, хозяйственный, и в  деле не подводит. Пороком наделён,  от ревности теряет разум, в роду  увечья и убийство. Спокойней женщина нужна, чтобы  женой и матерью  была.
В ответ услышали:
-Я знаю с детства жениха, смирен и ласков, мухи не обидит.
Ночь первая  не в ласке пролетела, муж вспоминал,  с кем в детстве сиживала вместе,  с кем  в хороводах за руку бралась.
Утром пришли обряд вершить, волосы в пучок собрать  и женский сарафан примерить, она лежит, и двинуться не может. В глаза не глядя,  оправдался:
-Очухается, бабы живучие, как кошки. Я преподал урок жене,  если хоть малость заподозрю.
Любим был очень, да боль телесная, любовь ту вышибла из сердца. К дверям прибила девичий наряд и пеше  к матери подалась. Отец и дед его, в то время, Орлов захватывать пошли. Не дал уйти, насильно приволок,  родня  ей помощь не подала.
Начало памяти у всех разнится, обычно  помнится от трёх годов, а Влас запомнил в два годочка  руки матери родной, как он под днищем оказался. Ещё, он помнит руки Миры,  и шрам на тыльной стороне,  они его к себе прижали,  от беспокойства сберегли.
Слышал о тебе, читал труды, мысли достойны уважения. Встречался с женами, детьми,  был удивлен, ни одного святого слова.
Я перебил его:
-Учить надумал? Дочь твоя рабство приняла, мужичка в подземелье, продажного в мужья взяла,  детей развеяла по свету, не твоему ученью вняла. Иди своей дорогой, Старец, тебе не по пути со мной.
Он поклонился и ответил:
-Не только дочь, и старший сын удары в жизни принимают, но, в  них есть то, чего в тебе до крохи мало, ЖЕЛАНИЕ ДАРИТЬ СЕБЯ! Понадоблюсь для разговора, сыщешь. 

Узнав, что  Влас с наследством за спиной,  родня старалась приманить, имели право.  Забрали на год, вернули через месяц.  Они к нему и так и эдак,  а у него подземка на уме, бродить привык, облазил все места вокруг, чуть не погиб в болотной топи. Судьбу  решила бабушка по маме, вернула Мире беглеца. Он, как вошел в свою коморку,  в разметку глянул  и воскликнул:
-Я так и знал, они за поворотом, я каждый день за ними шел.
Для незнакомца подземелье неуютно, преследуют видения и страх.  Держа за руку бабушку родную, Влас шел по темным коридорам, словно по улицам дневным, остановился,  мать окликнул:
-Сын вернулся, меня бабуля привезла. Я знал, что ты за поворотом.  Мне подарила бабушка малёвки, я тоже буду малевать.
Темный силуэт рукой махнул и громко крикнул:
-Цепи, разом!
-Пойдем, бабуленька,  полшага новых начинают, мостят над рубщиком щиты.
-Ты рвался к ней, ни встречных слов, ни ласки, ни объятий.
-Нам к ним нельзя,  неверный шаг, обвалится порода, а если выживу, не пустят в подземелье, я месяц сбора пропустил.  Сегодня хмурь, а будет светлый день, я покажу тебе каменья.
-Здесь  страх и сырость,  каморка тесная и скудная еда,  у нас простор и светлые дома, леса и пашни,  жеребенок, собака, кошка, что захочешь.
-Но, там не будет мамы Миры, каменья негде собирать. В подземке выручка друг другу, здесь флягой делятся и пищей,  и тащат на себе тела. Я не остался бы у вас,  там мамочку мою ругали,  придем, ты мне наоборот расскажешь.  Нас провожают, смотри на стены, мерцание огня увидишь.

 Я шел за ними, слушал разговор, Мира просила   гостью проводить,  от страха  бабка  заикалась.  Влас остановился, прильнул к щели и закричал:
-Здравствуй, Хозяин подземелья! Я гостил, сегодня возвратился, со мною бабушка родная. Принёс еду,  мы завтра явимся, прими радушно.
-Я не пойду, какой ещё Хозяин?
-Не бойся, он маленький, лохматый, теленочком мычит, не нападает, не подходит, со стороны на нас глядит. Чтоб был добрей, едой делюсь.  Летом, подарочки свои  в лопух верчу.  Мы  с мамой ночевали в подземелье, я удивился, лист лопуха  лежал, где пропасти начало. Мама считает, это крысы подарочки  таскают из щелей. Мы жгли костер, готовили еду, они носились  и пищали.
 
Ночью  Влас Миру разбудил:
-За дверью бабушка бубнит.
-Ей надобно  побыть одной, печаль слезами истекает. Семейный быт не гладок был, слова святые произносит, тобою восторгается, сынок,  у  дочери прощение просит и то, что ты сюда стремился, меня в соблазне обвиняет.  Разговор веду, она не слышит, ей нужно время для раздумий.
-А, ты, у сына своего, за то, что я вместо него, тебя  за шею обнимаю, прощение просишь?
-За материнский не догляд  прощение прошу, а в остальном, вины не знаю.  Запомни, сын, ни чьих ты мест не занимаешь, и твоё место  в жизни не займут. Во все века, действительность с обманом  нас при рождении встречают, ведут  по жизни, мы примеряем, выбираем. Не бойся ошибаться, смешным и   несмышлёным быть. Из всех болезней и невзгод, опаснее тревог - обиды,  а   загнанные  внутрь, сжигают радости у  жизни.   Я знаю, что тебя тревожит, брат старший  в разуме засел, ты поделить меня не можешь.  Представь себе,  перед тобой не  брат, любимый матерью безмерно, а  незнакомый ребятёнок. По прихоти людской, его крыла защитного лишили, ослабили умом и телом.   Как ты бы поступил, прошел бы мимо?
-Я бы едой, я даже бы камнями поделился!
-А наяву, в себе соперника взрастил?  При нём ли, без него, при ком-то либо, от материнского тепла ты получаешь свою долю. Размер суду не подлежит, родитель чувствует и знает,  в кого и сколько надо влить, кого оставить без защиты, кого богатством наделить.  Желание детей распределить по-своему заботу и добро,  рвёт цепи родовые и единство,  на обособленность толкает.
-Добро мне не нужно, я брата старшего боялся. Боялся, что тебя  отнимет,  и я останусь  сам с  мечтою.
-Сегодня не нужно, другие ценности  заботят. С взрослением меняются и взгляды, и привычки,  познаний много впереди. Кроме подземных дел,  мой род, теперь уже и  твой, владеет мастерством великим. Жильё возводим, хозяйские постройки, дороги, улицы мостим и укрепляем оборону.  К наследию нас приобщают с детства. Пройдя ступени мастерства, мы  дело выбираем по нутру.  Я по призванию не рубщик. Свободу заслужу,  на  земли Соколиные  направят укрытия в порядок приводить, Хозяйкой буду в подземелье.  Втроём, если найдется Клад, мы и покинем эти земли.
-Мне здесь привычно и по нраву, каменья можно собирать.
- Как на крыло тебя поставлю, с дорогою определишься сам.