Тяга к прекрасному или лекарство от скуки

Пролог.
- Красота должна оставаться красотой. Нетронутой временем, старостью и тленом. Потому я сохраняю ее для тебя… и для себя. Ты достойна этого. Я люблю тебя, мой ангел… - Он нагнулся и последний раз поцеловал лежащую на кровати девушку в уже остывающие губы. Ее прекрасные, небесно-голубые глаза смотрели на него немигающим взглядом. Простыня по-прежнему была еще измятой, но уже такой холодной.
А потом он просто ушел. Оставив ее одну. Даже не оглянувшись, что бы запомнить ее именно такой. Красивой и мертвой.
Это случилось месяц назад….
                Часть 1.
Его тяга к красоте началась с того момента, когда он впервые запомнил себя. Это случилось, когда ему было приблизительно четыре года. Все началось с матери. Она была очень, почти нереально красива.
Он отчетливо запомнил тот момент, когда стал тем, кто он есть. В тот день она пришла к нему в комнату в легком шелковом платье, которое так и струилось по  телу, а солнечные лучи омывали ее с ног до головы, и  ее плоть при этом казалась почти прозрачной, а улыбка сияла на ее лице ярче любого небесного светила. Именно в тот момен он понял, что такое красота.... А еще она любила его, заботилась о нем.
Когда ему было десять лет ее начала съедать какая-то болезнь, и он понял, что ее красота начала увядать и сильно страдал из-за этого. Он ненавидел ее за это, был обуреваем сомнениями и противоречиями. Его даже на почве нервного расстройства отправили на лечение к психиатру. Он ненавидел этого дядечку с толстыми, лоснящимися щеками. За то, что он был уродлив, за его непривлекательность и маленькие поросячьи глазки. Он думал, что когда вырастет, то засунет кочергу ему в глотку, но не захотел сохранять это уродище в своей памяти, потому что он был этого не достоин. Поэтому он оставил эти идеи только в своей голове.
Он стал переживать еще больше, а его мать все больше теряла свою привлекательность. Но когда ему было одиннадцать, он смог сделать так, что бы она оставалась вечно молодой и красивой. Он ее убил.

* * *
…Тогда он смог обмануть всех и никто, даже милиция не смогла догадаться, что это сделал именно он. Кто бы мог подумать, что этот ангелок с невинными глазами и прекрасным лицом, самый хладнокровный убийца, которого они видели? Тот, кто убил собственную мать. Как бы они могли бы догадаться, что он поклонник красоты, истинный бьютиофил.
Он смог обмануть всех. Он победил. И до сих пор побеждает, каждый раз, когда снова и снова сохраняет истинную красоту только для себя… сохраняет их в памяти такими, какими они были в момент своего цветения.

* * *
…Он встретил ее в прошлое воскресение. Вот уже целую неделю он упивался ее совершенными формами, ее синими, как майское небо глазами, золотыми, как солнце, волосами. Ее великолепным изгибом бедер, ее хрупкими плечами и чудесной ямочкой под шеей, с ее изящно выступающими ключицами. О да, это место под самой шеей сводило его с ума и доводило до умопомрачения. А какие у нее были лодыжки! Он просто не мог налюбоваться ее ступнями, в ее любимых, открытых сабо, в прорезь которых были видны изящно накрашенные ноготочки на пальчиках ног.
Она была совершенством и, пожалуй, самой красивой из всех тех девятнадцати девушек, красоту которых он уже сохранил навсегда. И он любил их всех, любил как никто. И это было правдой.

* * *
…Стоя днем и ночью на протяжении всей этой недели под окнами ее дома, он смотрел, как она грациозно передвигается по своей спальне и крутится перед зеркалом. Всю эту неделю она просыпалась в одно и то же время, и словно порхая по воздуху, приводила себя в порядок, ни один раз, за это время, появившись обнаженной, чем доводила его до полного безумия и, заставляла задохнуться от желания. Она словно дразнила его, приглашая к тому, что бы он навсегда увековечил ее красоту для себя. Да, скорее всего, думал он, что она знала, что он хочет сделать, и потому так жестоко дразнила его.
На следующий день он случайно столкнулся с нею в магазине. Вблизи она оказалась еще совершеннее, чем он мог себе представить. Поэтому, когда она назвала свое имя, он точно мог сказать, что она  именно та, которая станет жемчужиной его коллекции красоты. Он уже знал, что она будет принадлежать только ему. И что она станет его двадцатой жертвой.
Ее звали Лита.
Часть 2.
Она не помнила, когда появилась на этот свет. Это было так давно. Кажется, это было на восходе человечества. Точнее она не помнила.
Лежа в ванной, она думала о том, чего она достигла за эти тысячелетия своего существования. Она любила все красивое, потому что сама была воплощением красоты и совершенства. Но ей было скучно. Скучно на протяжении вот уже почти трех тысяч лет. Ну, конечно, до этого было хоть какое-то развлечение, люди были глупы, и было так смешно наблюдать за ними, но сейчас они стали умнее и скучнее в сотни раз.
Раньше, когда она была ангелом, скучать ей явно не приходилось. Она была ангелом мести, правой рукой господа, но потом… получив женское тело она сошла на землю. С тех пор она скитается по земле, пытаясь хоть как-то развлечь себя и отвлечься красивыми вещами…

* * *
Столетие назад она нашла себе новое развлечение – красивые, глупые мальчики. Она читала их мысли и играла с ними, как с дорогими игрушками. Это было весело – смотреть, как они корчатся в попытках ухаживать за нею.
Зная каждый их шаг наперед, интересно было строить из себя «капризную принцессу», делая все наперекор их желаниям. Это забавляло ее, как когда-то забавляла игра со щенками на заднем дворе римского дворца, когда она была любовницей самого царя, имени которого она уже не помнила.
Они словно щенята крутились возле нее стайками, а она только отбивалась от них и делала грозный вид. А потом, было так интересно кидать их и видеть их щенячьи слезы в их красивых глазах. Все они были одинаково красивые: андрогинные юноши с большими глазами и худыми плечами, стройным торсом и золотистым пушком над верхней губой; с нежными, шелковыми завитками волос растущих чуть ниже пупка. Все они были одинаково предсказуемы и с одинаковой печалью в глазах, когда она бросала их в одиночестве, еще находящихся в постели, после проведенной вместе ночи. Ах, эти ночи! Они всегда были единственными, незабываемыми для них, однообразными для нее. Все они были для нее так похожи. Ночи одинокие и одинаковые сами по себе.
В этой игре у нее было всего одно правило, один мальчик – одна ночь. Больше второго раза она не спала ни с кем, это было скучно… но в последнее время ей наскучило и это.

* * *
Но вчера в плане по соблазнению очередного кавалера произошло что-то непредсказуемое! О! Она давно заприметила этого молодого человека. У него были ангельские глаза и золотые, волнистые волосы, доходящие до середины шеи, как у настоящего ангелочка–купидончика!  А его тонкие черты лица напомнили ей того человека, которого она когда-то любила. По-настоящему! Этот взгляд из-под бровей и карие глаза, и припухлые, словно от поцелуев губы. Его по детски хрупкие плечи и узкие бедра заставили ее вспомнить что-то такое, что когда-то было дорого ей.

* * *
И вот, вчера, наконец, он решился подойти к ней. Вся ее плоть содрогнулась от желания, когда их взгляды пересеклись. Тогда она поняла, что с этим красавцем будет все не так, как обычно, когда она прочитала его мысли. В его мыслях она увидела, что он наблюдал за нею, увидела себя, словно со стороны, понимая, что в последнее время он думает только о ней. Но самое главное она увидела то, чего не видела никогда раньше. Истинную любовь. Ту, что когда-то так подвела ее и толкнула на человеческий путь. Тогда она влюбилась в смертного и ради этого человека она была готова на все, даже отказаться от ангельской сути, и скитаться вечность по земле в одиночестве, после того, как насладится его любовью в течение хотя бы нескольких лет. Это была достойная плата. И вот, когда она прибыла на землю, всего один день она была со своим возлюбленным. Вернее всего одну ночь. А потом бог позвал его к себе. Его убил вор, в собственном доме. Он умер у нее на руках. Вот оно, божественное чувство юмора – дав один день счастья, он обрек ее на вечность горя и муки.
Это оказалось для нее слишком большой и тяжелой платой.  Такого подвоха она просто не ожидала и начала мстить, и развлекаться по полной программе, зная, что ей не страшно его возмездие, потому что она не могла умереть. Даже имея тело, она оставалась ангелом и была бессмертной.
Наверное, именно поэтому она и не проводила больше одной ночи с тем, кто был ей искренне симпатичен. Может оттого, что боялась привязаться, и что потом ей снова будет больно, а может и потому, что дальше с ними становилось скучно. Она сама пыталась найти ответ на этот вопрос…

* * *
Верд оказался совсем не таким, как те, другие мальчишки. В нем было нечто такое, что заставило ее содрогнуться то ли от сладостного предвкушения очередного приключения, то ли от неожиданности.
Что ж, он мечтал сохранить ее для себя, она мечтала найти лекарство от собственной скуки…. И собиралась проверить, чья «жажда» окажется сильнее.

Часть 3.
…Они гуляли вместе уже целую неделю. Она доводила его изгибом своих бедер до исступления, особенно когда невзначай касалась ими его собственного бедра. Доводила своими руками, когда поправляла прядки его непослушных волос, выбившиеся из общей прически. Но любил в ней все, но больше всего те самые нежные косточки, чуть ниже ее белой шеи, которые двигались под тонкой, фарфоровой кожей, при каждом ее вдохе и выдохе. Лита была самим совершенством. Он знал, что она станет его. И что будет это именно сегодня. Сегодня и навсегда….

* * *
Она не понимала, что с нею происходит, не понимала, почему этот мальчик делает ее такой слабой. И почему ее так волнует эта игра со смертью, в которой она просто не могла быть побежденной. Главное она не понимала одного – зачем он убил всех тех девушек, что были у него до нее. И только гораздо позже она поняла, что так он хранил о них память. Он помнил их красивыми и сильными, не видя их старости и немощи. Он сохранял их навечно молодыми для себя. Она пришла к выводу, что в чем-то он был прав.
Но тогда она знала только одно, что сегодня ночью Верд будет принадлежать только ей. Сегодня и только на эту ночь, воспоминания о которой она пронесет через всю оставшуюся вечность…

* * *
Он привез ее тем вечером к себе домой, и она осталась ночевать.
Какая это была ночь. Полная страсти, оглушающей, как огонь и сильной, как снежная лавина. Это было так, словно это была не любовная схватка, а борьба на выживание.
Лита кусалась и царапалась, как дикая кошка, оставляя на его совершенной спине длинные кровавые полосы, а Верд входил в нее с таким неистовством, словно пытался проткнуть ее насквозь. Их бедра горели от трения. Плоть плавилась от раскаленного пота и любовного сока, стекающего на простыни. Их тела идеально подходили друг к другу, словно два кусочка одной головоломки, и сплетались в странных фигурах, принимая вычурные позы.
Уже под утро, когда они совсем обессиленные упали на мокрую кровать, он понял, что она именно та, которую он так долго искал, и что утром он сохранит ее навеки, а она поняла, что нашла идеальное средство от скуки…

* * *
Он очнулся от сладостных ощущений внизу живота, привязанный к стулу, с кляпом во рту. Лита сидела перед ним на коленях и нежными пальчиками будила его плоть и разум ото сна.
Сначала он не понял, где находится, но сознание быстро вернулось к нему, когда он понял, что связан. Верд занервничал.
Она встала на ноги и крутанулась перед ним, в последний раз показав свое совершенное, обнаженное тело. Потом она нежно поцеловала его в припухшие и покусанные ею этой ночью губы. Она зашла ему за спину, и ее пальцы проворно запорхали по его телу, заставляя его трепетать и бояться еще больше.

Эпилог.
- Милый мой мальчик… ты слишком напряжен – она аккуратно начала разминать его плечи, - я знаю, что ты собирался сделать со мною сегодня, - нажим ее пальцев стал заметно сильнее и Верд занервничал еще больше.
- О! Я знаю, о чем ты думаешь, милый. Ты хотел оставить меня только себе, и что бы я умерла со скуки! Но я не позволю тебе этого. – Последние слова она сказала почти интимным шепотом.
- Знаешь, ведь я люблю тебя! – говорила она. - Люблю, потому что ты мне показал такое, что навсегда избавит меня от моего проклятия и мне больше никогда не придется скучать. И потому я сделаю тебе самое большое одолжение в жизни, –  она нагнулась к самому его уху и томно проговорила – СОХРАНЮ  ТЕБЯ ДЛЯ СЕБЯ НАВЕЧНО! – Ее руки прошли по его груди. – Убийство, вот истинное избавление от любой скуки. Спасибо, что показал мне это.
- О! Не надо дрожать, не надо бояться, будь мужчиной, любимый. Ммм…. Ты такой нервный… - ее пальцы заскользили по подбородку. – Такой напряженный… - нежно подхватили его под подбородок…. - Такой плохой… - она резко дернула руку в сторону, от чего в утренней тишине квартиры раздался мягкий хруст его смещенных шейных позвонков… - Такой мертвый….
И словно контрольный выстрел последний раз лег на его губы мягкий поцелуй Литиных губ, что бы она навечно смогла сохранить эти ощущения и пронести их через века, как напоминание о первой «пилюле» лекарства от скуки…."