Киевский храп, семидесятые годы

 
    Командировка была напряжённой. Сначала Москва, разборки в министерстве, потом Харьков, там важные встречи. Вечером автобус и долгая дорога на Киев. Запомнились гоголевские места, Миргород, Сорочинцы, колоритные тётки, спешащие на базар с корзинами овощей, со связками кур, с коробками гогочущих гусей.

    В Киев автобус пришёл воскресным утром.  Предстояло встретиться с рецензентом моей диссертации, поэтому билет на самолёт я взял на следующий день, на понедельник.

   Вечером возник, как и у всех советских командировочных,  главный вопрос – где переночевать, как получить  место в гостинице. В большие гостиницы я не стал обращаться (бесполезно), и попытать счастья я решил  во второразрядной гостинице «Первомайская», благо она находилась недалеко от Крещатика.

  В  холле гостиницы уже томились несколько командировочных, я присоединился к ним. Позднее подошли ещё несколько человек. Каждому, кто приходил, женщина- администратор как автомат повторяла:

     - Мест нет и не будет.

   Но никто не уходил. Усталые командировочные рассредоточились по холлу, кто-то, кому посчастливилось найти место, сидел, подрёмывая или читая газету, кто-то подпирал стену,  а один, щуплый на вид, нервно прохаживался по холлу, бросая возмущённые взгляды на равнодушную администраторшу.

  Время приближалось к двенадцати, алминистраторша вдруг встрепенулась и громко сказала:

     - Только на одну ночь!

  Все кинулись к ней, на ходу вытаскивая паспорта для оформления:

     - Конечно на одну ночь!

    Собрав листки с нашим данными, женщина привела всю группу  в большую комнату, в которой было десять или двенадцать простых металлических кроватей.  Выглядело это так, как будто  мы не в центре столицы Украины, а в каком-нибудь таёжном рабочем общежитии. Но я не удивился – в  таком же, если не в ещё худшем, «общежитии», я ночевал в знаменитой московской гостинице «Москва». Но там это было с видом на  Манежную площадь, на Кремль...

     Командировочные рассредоточились по «своим» кроватям, стали устраиваться, некоторые стали в очередь к умывальнику в углу.

   Наконец, все затихли, кто-то выключил общий свет, и усталые люди, одним за другим, стали засыпать.
 
    Из темноты комнаты вдруг раздался  богатырский храп, и такой могучий, что многие стали просыпаться. Молча слушали не долго. Первым не выдержал щуплый командировочный, визгливый голосом он крикнул:

     - Да толните же его кто-нибудь!

 Стали толкать, но бесполезно – храп гремел, не переставая.  Из темноты кто-то предложил:

     - Давайте вынесем  его вместе с кроватью  в коридор.

 Никто не поддержал, все боялись строгой администраторши.

     - Да облейте его  из-под крана, -  провизжал голос  щуплого.

  Слышу, как кто-то открыл кран, и набрав в ладони воды, плеснул на храпящего. Храп прекратился, было слышно тяжёлое дыхание крупного, видимо, человека. По скрипу  кровати я понял, что он сел и не решается снова ложиться.
 
    Так прошло минут десять. Люди стали снова засыпать.

   Вдруг раздался пронзительный визг. Все вскочили, включили свет. У умывальника, растерянно озираясь,  стоял полуголый мужчина, а рядом с ним разъярённый тщедущий.

     - Он меня облил, - верещал тщедушный, - я только заснул, и вот опять!

   Оказалось всё просто – мужчина, чтобы освежиться  водой, открыл кран и нечаянно перекрыл его  рукой. Вода брызнула во все стороны  и попала  на нервного тщедущего.

   Все стали хохотать, мужчина у умывальника тоже засмеялся,  и последним присоединился тщедущий командировочный.  Сна уже не было. Но усталость взяла своё, и вскоре вся большая комната спала, все как один.