Малиновая рецензия

      Развернув газету, Глеб Тургенев  нарочито долго рылся в колонках, стараясь не смотреть на пунцовую от волнения Марину.
    - Ах, вот же оно! Как это я не заметил сразу… Ну-ну, посмотрим, -  Глеб скорчил подобающую случаю гримасу и заунывно продекламировал:

Приходи ко мне, мой нелюбимый,
Я тебе всю правду расскажу.
Угощу последнею малиной,
Засвечу неяркий абажур,

Усажу в уютное местечко,
Плед накину, чтобы не озяб…
Мы с тобой, наверное, не вечны.
Мы уже не повернем назад.

И помашет веткой тополиной
Лето уходящее в окне.
Приходи ко мне, мой нелюбимый,
Приходи, пожалуйста, ко мне.

    - Бессовестный! – упрекнула Тургенева-мама. - Такие замечательные стихи, а ты изгаляешься. Все, я накрываю на стол.
    -  К собственно стихотворению у меня нет претензий! – важно произнес Глеб, последний раз читавший стихи двадцать лет назад, перед выпускными экзаменами. - Меня возмущает наглая ложь и несоответствие жизненным реалиям!
     -   Где это несоответствие и ложь? – упавшим голосом поинтересовалась Марина.
   - Мяу! - возмутилась рыжая красавица Агата, заприметившая на столе фаршированную щуку.
         - А Вас, барышня, не спрашивают.  Молчите там себе в манишку! – голосом лектора бросил под стол Глеб и приступил к препарированию:
    - Во-первых, лирическая героиня отдает последнюю малину нелюбимому. Что, некому больше? Я бы сам съел! Или заморозил! – Глеб с победным видом откинулся на спинку диванчика.
         - Она его любит, любит, как ты не поймешь! – заволновалась «поэтесса». - Просто у них такой возраст, когда чувства не выпячиваются. Уже не стоят с гитарой под окнами, не выдирают клумбы возле Администрации и не рыдают ночь напролет от неосторожного слова.
          -  Мяу! Р-р-мяу! – намекнула Агата настойчивей  и демонстративно облизнулась.
        - Какой ужас, Марина! – мама испуганно прижала поварешку к груди. - Неужели тебе дарили цветы с клумбы?
        - А, по-твоему, на какие шиши десятиклассники приносили букеты в пятьдесят гладиолусов? – фыркнула Марина. - И что там «во-вторых», кстати?
         - Будет тебе и во-вторых, и в третьих, и в пятых. Не стихотворение, а сплошной косяк! – отозвался довольный собой Глеб, смачно надкусывая маринованный помидор. - Мамуль, давай уже борщик!
          Сняв испачканный фартук, Тургенева-мама отобрала у раздраженной Марины нож и  украдкой погрозила  им «критику».
           - Я всего лишь высказываю мнение народа, потому что народ как всегда промолчит, - Глеб небрежно пожал плечами и продолжил:
         -  Про малину еще не все. Отец, значит, старается, гнет спину на грядках, прет с дачи последнюю ягодку любимой доченьке, а она все скармливает нелюбимому. Некрасиво! - Глеб горестно всхлипнул и бухнул в борщ полную ложку сметаны. Воспользовавшись паузой, Марина возмущенно выкрикнула:
       - Любимому! Я же объяснила! И с чего ты взял, что малина отцовская? У меня тоже участок есть. Агата, убери лапы со стола!
     - Мяу! – сквозь зубы процедила кошка, изловчилась и молниеносным движением скинула с блюда щучью голову.
     - Нет, только не голову! Вот, держи плавничок. – спохватился молчавший доселе Тургенев-папа. -  У Мариночки действительно в дальнем углу участка заросли малины. Так что ты, Глеб, не прав!
       - Насколько мне известно, твоя доченька сажала только яблони и вишни, потому что - цитирую -  «не нужно поливать и торчать над ними кверху задницей», - Глеб с удовольствием вымакивал тарелку кусочком хлеба.
       - Это от соседей малина переползла, - пояснила Тургенева-мама, не замечая отчаянно вытаращенных  Маринкиных глаз.
      - Значит так и надо писать: «угощу соседскою малиной». Истина - вот чего ждет простой российский читатель! Идем дальше по тексту. Что там у нас…а, вот: «усажу в уютное местечко… засвечу абажур …». Значит, усадила беднягу на стул, лампу в лицо направила: «Признавайся, гад!». Налицо профессиональная деформация!
         - Я не опер, - хмуро  уточнила Марина, - я аналитик,  с цифрами работаю.
         - А это уже не важно. Куда пошла? У нас еще одна строфа осталась, между прочим! И рыбу ты не поела, а я собственноручно ее фаршировал! – огорчился было Глеб, но Марина достала из холодильника лимон и вернулась с твердым намерением выслушать до конца.
        - Зачитываю: «лето уходящее в окне». Опять несостыковочка!  Какая малина в конце лета? - Глеб небрежно отбросил газету в угол дивана.
     - Такая малина в конце лета! – совсем непоэтично заорала сестра. - Сорт называется «вислуха». Папе  тетя Нина дала три года назад. До конца августа ягоды зреют. Чаще на дачу нужно приезжать, тогда бы знал!
   - Ага, - радостно завопил Глеб, - тут-то ты и раскололась. И очная ставка не потребовалась! Малинка-то отцовская, все-таки!
      - Мя-а-а-а! – заверещала из-под газеты испуганная кошка.
      - Дети, успокойтесь! – застучал ложкой по столу Тургенев-папа, на секунду забыв, что обоим «детям» далеко за тридцать.
   - Я не могу успокоиться, читая подобные произведения в массовой прессе, - сердито надул щеки Глеб. - Все, откладываю диссертацию и сажусь за написание ниспровергающей заметки.
       - И кого же ты ниспровергнешь? –развеселилась Марина.
    - Как это кого? – искренне изумился Глеб, высоко подняв фирменно-тургеневские кустистые брови. - Конечно, этих горе-агрономов, которые понавыводили разных сортов, а неискушенные поэты  потом путают неискушенных читателей!
  -  Вы будете смеяться, -  хитро потупила глаза Тургенева-мама, - но на сладкое я испекла пирог с малиной.
       - И ты, Брут! - тяжко вздохнула Марина. - В этом доме одна Агата уважает поэзию!