Водка

Леонид Сурженко.                Водка.

Забулдон тихонько дремал у костра, положивши голову на какой-то серый булыжник. Поза его была неудобной и неестественной, но на это мало кто обращал внимания. И меньше всего – сам Забулдон, который отличался редкостным искусством спать в любой позиции. Очевидцы рассказывали, что вопреки всем биологическим законам Забулдон запросто засыпал стоя, подобно лошади в конюшне. Однако неосторожная фраза Шмеля прервала его безмятежный сон.
- А вот водка в Зоне многих губит. Пить перед ходкой никак нельзя, ибо пьяный тут и два шага не ступит.
- Не бреши, чего не знаешь… - сквозь сон пробурчал Васька.
- Да гадом буду! – вскипел Шмель.
- Ну, шаг шагом, но ста метров по Зоне ни один пьянтос не сделал и не сделает. Потому что тут трезвейший рассудок нужно иметь!
- Я сделаю… - настырно бурчал Васька.
Шмель покрутил пальцем у виска: дескать, что возьмёшь с такого… Но Васька уже поднимался на ноги.
- Я пройду… Водка есть?
Задремавшие было сталкеры тут же продрали очи, боясь пропустить новое зрелище.
- Хорошо… - зловеще прошипел Шмель: - сколько налить?
- Мля… Да хоть ведро… У меня с утра что-то трубы горят…
Шмель полез в рюкзак, надыбал оттуда бутылку водки и потянулся к гранёному стакану, его главной гордости. Васька скривился:
- Нечистая работа… Послевкусие не то, если со стаканом… Давай сюда, не жмись…
Шмель хмыкнул, но протянул Забулдону всю бутылку. Тот изысканно взял тару двумя пальчиками, аристократически оттопырив мизинец, элегантно откупорил левым глазом пробку и, лихо завернув «винтом» жидкость,  в мгновение ока двумя крупными глотками поглотил всё до капельки. У Шмеля глаза полезли из орбит.
- На, закуси… - протянул он Забулдону солёный огурчик.
- После первой не закусываю, - картинно ответил Васька фразой из «Судьбы человека».
Нарисовавшийся рядом Слива протянул ещё одну поллитрушку.
- Может, не надо? – засомневался Шмель.
- Надо, Сеня, надо… - успокоил его Забулдон, повторяя операцию.
С видимым огорчением разглядывая пустое дно бутылки, Забулдон констатировал:
- Бог троицу любит…
Поражённые сталкеры отыскали и третью бутылочку. Её торжественно преподнёс сам Кондрат, который ради такого случая выбрался из своего угла. Нужно сказать, что и на третьей Васёк не споткнулся.
- Ёксель… Три бутылки – это ж смертельная доза… - с ужасом прошептал Факел.
- Это для тебя – смертельная, - презрительно прокомментировал Забулдон: - ещё есть?
- Хватит! – запротестовал Шмель: - ты как, жив ещё?
- В полной боевой! – бодро отрапортовал Васька: - куда идти?
Шмель с сомнением оглядел шатающегося Забулдона, но спорить не стал.
- Вон там, возле кучи, сосёнку видишь? Маленькая такая, скрученная… Возле неё артик лежит… Так, Булыжник простой… Такие и школьники не берут. Вот принеси его сюда – и я признаю, что ты – прав…
- Хм… «Признаю», - презрительно хмыкнул Забулдон: - нахрен мне твоё признание? Давай… Три литра водяры! Лады?
Шмель почесал голову:
- Нет столько у меня… Но если со всех… А?
Сталки согласно закивали. Всем хотелось увидеть, как Забулдона порвёт в ближайшей аномалии. Один Коцаный пытался остановить затею, ибо Васька, как-никак, числился его рабом. Но его быстро уговорили…
- Лады. Давай, с Богом…
- Готовьте водку… - кинул на прощение Васька, широкими зигзагами направляясь в темноту.
Добрые сталкеры всей гурьбой высунулись из укрытия, наблюдая за маневрами Забудлона. Факел и Кондрат держали Коцаного, который рвался вернуть своего друга.
Нужно сказать, что держался Забулдон героически. Он виртуозно обходил аномалии – вернее, его «заносило» в нужную сторону, и сталкерам оставалось только поражаться его удачливости. Раза два или три Забулдона пёрло прямо на притаившийся за кустами «Трамплин», но его неизменно отшатывало обратно, и, в конце концов, понесло окружным путём. Ноги у Васьки заплетались, как резиновые, и было удивительно, как они ещё вообще держат своего хозяина.
Полпути было пройдено. Коцаный начинал верить, что Васька, Бог милостив, вернётся. А Забулдон продолжал свой героический путь. И тут надежда оборвалась… Из темноты, косматая и страшная, бесшумно выскочила чернобыльская собака. Эти твари часто бродили поодиночке – им не нужно было сбиваться в стаю, чтобы убить сталкера. Как раз в этот момент, потеряв равновесие, Забулдон упал на колени. Собака изготовилась к нападению… Сталки затихли, боясь громким словом спровоцировать тварь…
А несчастный Забулдон, видимо, совершенно потеряв ориентацию, пёр на карачках прямо на монстра. Тварь ощерила пасть, показав ряд жёлтых, страшных зубов, и медленно подошла прямо к Забулдону… Несчастный поднял глаза, увидел свою смерть, и слабым голосом промолвил:
- Колян, это ты? Эко тебя скрючило…
Видать, при этих словах изо рта Василия ударило таким перегарищем, что даже видавший виды монстр опешил. Тварь заскулила жалобным голосом, стала с остервенением тереть нос передними лапами и тут же кинулась в темноту, повизгивая и, видимо, проклиная на своём псевдособачьем языке вонючего четвероногого сталкера.
А Забулдон на четвереньках направился дальше. Как ни странно, общее направление он выдерживал правильно. Перед самым Булыжником он надолго задержался, упёршись лбом в сосну и безуспешно пытаясь сдвинуться с места.  Попытался взять препятствие с разбега – но проклятая сосна держалась молодцом. Наконец, догадался обогнуть дерево. И вот сталкеры взвыли от восторга, увидев, как Василий поднимает с земли серый Булыжник – конечную цель его путешествия.
Это было замечательно: героический сталк, преодолевший добрых полсотни шагов ночью по опаснейшей местности – он стоял теперь на обеих ногах, высоко поднимая над головой свою добычу… Забулдон что-то кричал, но ветер относил его слова в сторону… Наконец сталкеры расслышали:
- В-во-о-одку го-то-вьте!
- Ура! – завопили свободные сталкеры, и даже суровый Кондрат смахнул слезу. Нет, не перевелись ещё богатыри на земле чернобыльской! Есть ещё порох в…
И тут все разом ахнули. Героический Забулдон, потеряв опору, сделал неосторожный шаг назад, попытался восстановить равновесие и… И, широко взмахнув руками, медленно, как в американских боевиках, провалился спиной прямо в «Карусель», подло притаившуюся в трёх шагах за его спиной…
Это было ужасно. Благим матом орал Коцаный, вырываясь из цепких рук сталкеров. Рыдали в голос сами сталкеры. Слабонервный Слива отвернулся, чтобы не видеть, как поганая аномалия разорвёт героя на куски. Тайно радовался только Шмель, предполагая, что теперь уж ему не придётся отдавать всю свою водку.
Забулдона крутило и вертело, как дохлую крысу в очке унитаза. Сейчас – через пару мгновений – Карусель наберёт силу и взорвётся, разнеся бренное тело Васьки на тысячи частей… Кто-то заметил, что даже в эту трудную минуту Забулдон, верный своим традициям, пытается откупорить зубами чудом сохранившуюся при нём бутылку «Казаков». Потом был взрыв… К огромному удивлению сталкеров, Забулдона не разорвало, а со страшной силой бросило в сторону стоянки. Описав громадную параболу, тело бывшего алкоголика со всей дури врезалось в бетонную стенку остановки, пробив в ней сразу три отверстия: в двух крайних отверстиях торчали руки Забулдона, с центрального, побольше, безвольно свисала его голова. Сомнений не было: герой погиб.
- Что… Помянем нашего общего товарища… Зона ему пухом… - похоронным голосом произнёс Шмель.
- Помянем… - согласился Кондрат: - героическим человеком был, однако…
- Спи спокойно, дорогой товарищ… Твоё имя навечно останется в наших сердцах…- расчувствовался Слива.
- А как его звали-то? – сонно встрял пятый сталк, разбуженный мощным ударом в стену.
- Василий его звали. Василий Забулдон… - торжественно произнёс Коцаный.
- Ну, за Василия… По маленькой… - поднял стакан Шмель.
- Поехали… - поддержали сталкеры.
- А мне? – слабый голос откуда-то из стены произвёл эффект громового раската.
- Кто это? – суеверно перекрестился Шмель.
- Водку мою жрёте, с-суки… - прошипел Забулдон, поднимая голову.
Сталкеры рванули в рассыпную, забыв, какая она опасная, эта ночная Зона…