Как жаль...

-Как жаль! – прокричал Ром в микрофон, что было сил. –Мы уезжаем! Да-да, к вашим соседям! И поезд ждать не будет, а потому… - он сделал паузу, перевел дыхание, а зал взорвался криками, но вот звонкий голосок снова перекрыл вопли:  -А потому у нас есть четыре минуты!.. Время на одну песню!.. Всего одну…

Солист на минуту отвернулся от зала, прикрыв микрофон рукой, и шепнул барабанной установке, за которой скрывалась хрупкая фигура:

-...

И громко:

-Музыку!

Зал мгновенно стих. Даррен отбил сложный ритм, секунда тишины практически абсолютной, и ритм повторился уже с басами Артура, следующей вступила Лилит, и, наконец, легкое призрачное звучание синтезатора накрыло всех покрывалом – последним вступил Липстик.

Ром вздохнул и поднес микрофон к губам:

Микроавтобус –
Вперед, не назад,
Вертится глобус,
И птицы парят.
Многоэтажка
Исчезнет в пыли,
Рубиновой краской
Тени легли…

Ровно 4 минуты спустя они бежали прочь со сцены, стараясь опередить толпу фанов и заскочить в автобус. За сценой их как обычно ждала Тиф, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Она же первая оказалась внутри автобуса.

-Закрывай! – Липстик ударил кулаком в стекло, запрыгивая в салон последним. Двери тут же захлопнулись, едва не защемив его пальто. Машина тронулась и поехала, постепенно увеличивая скорость, стараясь никого не задавать.

Они махали из окон маааааааааленького микроавтобуса и не испытывали ровным счетом ничего. Еще один город, ничего нового, ничего особенного. Где-то там осталась музыка, и ее приглушенные аккорды еще долетали до ушей даже сквозь толстое стекло. Но она позади. Вместе с огнями, светом прожекторов, искрами салюта, что начали давать под конец и криками радости, восторга и жалости. Часть людей, оставшихся там, была равнодушна, часть ощущала разочарование, часть была в шоке, а еще часть неслась вслед. И этих сумасшедших было очень много, они были готовы броситься под колеса… А город исчезал во тьме, свет салюта не мог долго освещать его.

-Разочарована, что уезжаем?

-Быть может…

-Это пройдет, у нас впереди огромный мегаполис… Там будет круче, говорят, музыка переполняет его… Он живет, а этот городок обречен…

-Прибавь газу, Ричард! – Даррен на мгновение оторвался от окна. –Пора чуток разогнать назойливых людишек…

Ричард - их водитель, продюсер и человек, показавший им мир музыки – надавил на газ, и буквально через пару минут микроавтобус выскочил на пустынное шоссе. Словно почувствовав свободу, он рванул вперед, слегка виляя из стороны в сторону. Замелькали фонари, и холодный ночной воздух врывался в чуть приоткрытые окна, создавая иллюзию покоя и размеренного существования. Еще бы чуть-чуть и, казалось, можно забыть о гастролях, метаниях из страны в страну, толпах людей, готовых порвать тебя на британский флаг, постоянных улыбках и таблетках и просто насладиться поездкой.

Сладостная тишина продолжалась ровно 15 минут. В  это время каждый думал о чем-то своем. Даррен прижался лбом к холодному стеклу и мечтал поскорей заснуть, в его ушах до сих пор гремели удары по тарелкам – один из наушников сломался в самый неподходящий момент. Лилит и Артур мыслили весьма похоже: обоим хотелось есть, Артур еще не отказался бы от хорошей книги, а Лилит – от журнала на ночь. Ром думал о предстоящей поездке на поезде, о горячем чае и стучащем вагоне. Он любил поезд больше автобусов и самолетов. Они все предпочитали поезда. О чем думал Липстик сказать было сложно, может, он не думал вообще, а просто дремал, привалившись виском к трясущейся стенке. Ричард смотрел на дорогу, выхватываемую рассеянным светом фар. А что до Тиф… То ее одолел острый приступ ностальгии. Она знала, что это не надолго, и с каждым разом острота и долгота уменьшалась, но все равно не могла не оборачиваться и просто пялиться в пустоту, словно надеясь вернуться.

Оцепенение прошло, когда машину тряхнуло особенно чувствительно. Ром подскочил, потянулся, и, нашарив рукой пульт, включил маленький экранчик под самым потолком. Показывали концерт, с которого они только что сбежали.  Толпы фанов кричали, но сумасшествие, вызванное появлением группы уже спадало. Концерт подходил к концу, смолкали последние аккорды песенок, гасили свет, разгоняли молодежь. Экран высветил финальные титры и потух. Ром щелкнул пультом.

-Подайте мне папку, - Даррен отлепился от окна и протягивал руку в направлении синей пластиковой папочки, лежащей через пару сидений. Лилит извернулась, поскольку была ближе всех, и выполнила его просьбу, сопроводив свои действия словами удивления:

-Зачем тебе эта макулатура? Мог бы хоть день прожить без нее…

-Ага, а музыку ты за меня напишешь? –огрызнулся рыжий, извлекая из папки вышеупомянутую макулатуру и карандаш.

-Мог бы хоть ноут использовать вместо того, чтоб бумагу марать. Быстрее и удобнее, -пробурчала девушка, сворачиваясь клубком на сидении. Человеку ее комплекции ничего не стоило провернуть такой фокус.

Ром продолжал беспорядочно щелкать пультом. По всем каналам показывали одно и то же: молчаливый протест на главной площади города, из которого они уехали.  А могли бы задержаться и развлечься. Лица одних только «чуваков в черном» чего стоят. Особенно, когда узнают, кого повязали. Но да ладно, сделанного не воротишь, а концерты и правда ждать не будут.

-Остановись хоть на чем-нибудь! –не выдержала Лилит.

Эта фраза рухнула на головы, как гром среди относительно ясного неба. Ром послушно отложил причину негодования. А в гневе Лилит была страшна…

-Тише-тише, -примирительно произнес Артур, поднимая руки вверх, -ребята, расслабьтесь, все хорошо.

Микроавтобус как ни в чем ни бывало разрезал ночное пространство двумя лучами света и мчался к местному вокзалу. Круговой маршрут был выбран специально, потому что кому улыбается полночи проторчать в пробках и на светофорах и к тому же постоянно слышать недовольные сигналы машин и возгласы людишек. А так за городом тишина и покой. Все либо сидят в своих уютных загородных домиках, либо только-только отбывают с праздничного концерта. В общем, все учтено.

Приступ ностальгии прошел быстро, как и ожидалось, и Тиф, слегка пошатываясь и пригнувшись, прошла по салону и опустилась на одиночное сидение у двери. Никто не обратил на нее внимания, все были погружены в свои дела, хотя какие дела могут быть в два часа ночи?.. Только Липстик продолжал спать, ему как обычно чихать на все и вся.

Артур накрыл Лилит покрывалом, выуженным из полки для сумок, а сам уткнулся в очередную книгу. Сколько он их уже прочел можно только гадать и строить предположения. Он покупал новую едва ли не два раза в неделю и глотал их за одну-две ночи. Причем никто не знал, куда они потом деваются, ведь Артур никогда не возил с собой больше трех томов. Подумать, что он их попросту выбрасывает означало, оскорбить его до глубины души, а озвучить свои мысли вслух – пинком вышвырнуть его из группы. И страшно даже вообразить, чем все это могло закончиться. К счастью, никто до сих пор не решился проверить.

-К счастью, обошлось без жертв, и в ближайшем будущем все задержанные будут отпущены на свободу… -продолжал неумолимо вещать телеведущий.

Похоже, страна ввязалась в довольно крупную переделку. Но это не их дело, им не надо об этом думать. Эти основы внушили ребятам на самых ранних этапах. Политика их волновать не должна, она их совершенно не касается, тем более что они все равно ничего изменить не в силах. Если страна может заплатить, то группа включает ее в гастрольный тур, если нет, то до свидания и ждите лучших времен. Все предельно просто. А завтра они уже будут в совершенно другом месте…

-Даррен, пожалуйста! –теперь уже Ром переключил свое внимание. -Забей на эти листики! Хотя бы сегодня.

-Как будто мне приперло заявить о новом сингле! -Рыжий с трудом подавил ярость, растущую внутри. –Да еще в рекордно короткие сроки! Это же надо, к середине сентября!

-Да, мы погорячились, но ведь ты не был против…

-Я?! –злополучные листы полетели по салону. –Это я-то не был против?! Да вы же мне не сказали ничего!! Я прихожу в студию, и у меня спрашивают, как продвигается дело с пластинкой! Много ли уже написано? Нет ли у нас желания выпустить пару песен просто так?..

Даррен не заметил, как вскочил и угрожающе навис над горе-солистом. Тени легли на его лицо маской маньяка-убийцы, который замер в предвкушении разделки новой жертвы. В сочетании с огненными волосами смотрелось весьма эффектно, но эффекта не произвело.  Ром все так же безбоязненно взирал снизу вверх.

-А разве ты не желаешь скорейшей известности там, за океаном, а, Даррен? –насмешливо произнес он, улыбнувшись. –Разве не хочешь, чтобы о группе говорил весь мир? Разве…

-Ты мог бы, по крайней мере, сказать об этом мне! Ведь…

-Извините, -негромкий голос прервал рвущуюся наружу фразу, Ром и Даррен синхронно подняли головы, наткнувшись на холодный взгляд льдисто-голубых глаз, -пройти позволите?

-Проходи, -Даррен шагнул назад и, как только Липстик миновал их, маятником вернулся обратно.

-Расслабься, чувак, -Ром откровенно смеялся, -у тебя еще есть время…


-Что там такое? – поинтересовался Ричард у подошедшего клавишника.

-Сам взгляни, -тот протянул руку и повернул зеркало на лобовом стекле.

-Из-за чего на этот раз?
Липстик смотрел вперед, опираясь на спинку водительского сиденья. В бледных глазах отражался свет фар.

-Даррен все еще злится на счет пластинки.

- И правильно делает.

-Но орать-то зачем?.. –Липстик зевнул, ему всегда все пофигу. –Скоро мы уже прибудем?

-Это кружной путь, минут через 30.

-Долго… -клавишник барабанил пальцами по спинке, глядя на дорогу. –Ты с нами едешь, Ричард?

-Разумеется, -отозвался водитель, посмотрев на отраженное в стекле лицо.  Черные тени легли вокруг и без того подведенных глаз клавишника.

-Хотел сказать, -произнес он, -чтоб ты попробовал сколотить для нас еще один тур.

-Да-да, Артур что-то упоминал…

Машина резко дернулась, и Ричард был вынужден применить усилие, чтобы вернуть ее в равновесие. Похоже, разборки в салоне достигли пика.

-Вот и чудно…


Тиф, наблюдавшая перепалку со стороны, еще в самом начале знала, что кончится дракой – эти двое на дух друг друга не переносят и не упускают ни единого шанса поцапаться. В последний раз они сцепились из-за банальных вступительных аккордов. Ром хотел, чтобы Лилит играла сольно в начале, а Даррен настаивал на соло Липстика, что смотрелось и воспринималось бы более мягко. Итогом стала грандиозная битва с применением тяжелых предметов, таких, как книги, пепельницы и подсвечники (они находились в отеле). Все бы хорошо, да только Артур, взбешенный таким отношением к бесценным книжечкам, превратил битву в войну, в результате которой был вдребезги разнесен стеклянный столик. Пришлось платить, за что спасибо друзья друг другу тоже не сказали. А что касается травм, то обошлось без переломов и увечий. Даррен тогда всерьез грозился бросить группу, но его уговорили остаться, Ром уступил и оказалось, что и правда синтезатор прекрасно подошел. Вот и теперь…

-Разумеется, есть время! – прошипел рыжий. –Тебе-то что до этого времени?! Для тебя три месяца промелькнут в клубах и будут абсолютно пустыми! Конечно, не ты же будешь носиться, как сумасшедший, по незнакомым городам и искать студии, людей, инструменты, наконец! Не ты!

-Ребята, может, хватит уже? – Артур оторвался от книги. –Снова хотите драться?

-Не лезь, Артур! –Ром скользнул глазами по бас-гитаристу и снова воззрился на Даррена. –Не видишь, папочка злится…

-Ром… -предостерегающе произнесла Тиф. Но тот и не думал умолкать.

-Не ты, а я! –Даррен снова срывался на крик. –Что ты сделал для группы?! Что?!

-Не смей говорить, что я ничего не делаю для нее! -терпение Рома изменило солисту. -Все шоу на мне! Имидж группы…

-Чего стоит твой имидж?! Фантазии наркомана, а не имидж!

-Даррен…-теперь Тиф взывала к благоразумию рыжего. Не хватало еще учинить драку в машине.
Куда там… О каком благоразумии речь?

-Заткнись, Даррен! Не нравится – убирайся! Никто не держит!

-Правда?! А не ты ли умолял меня остаться?! Не ты ли…

Договорить было не суждено. Ром не выдержал первым, он терпеть не мог, когда ему напоминали о том случае, когда группа почти развалилась из-за него.

Даррен пошатнулся от удара, по подбородку потекла кровь, и он слизнул ее. Но в долгу ударник не остался – Ром в буквальном смысле впечатался затылком в стенку микроавтобуса. Машина вильнула. Вытирая кровь со скулы, Ром поднялся. Орали они громко, а вот дрались всегда молча. Ни слова не слетало с разбитых губ. Еще ни разу.

По выражению лица Рома было понятно, что следующий удар отправит противника в долгий и глубокий нокаут. Но этого не произошло. Кулак замер, не достав цели. Усталый голос произнес:

-Вы как дети. Сядьте, -и, увидев, что ни тот, ни другой не собираются выполнять указание, добавил уже стальным тоном: -Сейчас же.

Даррен опустился на сиденье. С Липстиком спорить бесполезно. Это чудо, затянутое в корсет, и слушать ничего не станет, а просто усадит, да еще и нотацию прочитает. Причем таким бесстрастным скучающим тоном, что пропадет всякое желание жить. Но все же до Рома доходило с трудом.

-Сядь, -хватка на запястье не разжималась.

-Отпусти, тогда сяду, -голос приобрел обычное выражение, правда, слегка сдавленное. В зелено-карих глазах проступило удивление, смешанное с некоторой долей страха.

Липстик едва заметно вздохнул и силой толкнул его не сиденье. Ром глухо ударился спиной и вырвал руку, хотя в этом нужды не было, клавишник сам отпустил его, как только тот коснулся опоры пятой точкой.

-Чудно, -произнес Липстик невозмутимым тоном, потом присел на корточки перед Ромом. –А теперь послушай меня, Ром.

Тот смотрел на примирителя волком и вовсе не собирался внимать его словам. Впрочем, этого и не требовалось. Слова клавишника все равно достигали сознания с упорством и силой пули, выпущенной в здоровенный арбуз, легко и непринужденно. Не обязательно слушать Липстика, чтобы услышать его, можно сидеть с огромными наушниками и грохочущей музыкой, но наборы звуков, неспешно срывающиеся с бледных, с синюшным оттенком, губ будут неумолимо влетать в уши вместе с аккордами. Таким образом, хочешь ты или нет, а все равно внемлешь словам.

-Ведешь себя по-детски.

Ром хмыкнул.

-Хочешь сказать, что я не прав? Глаза говорят об обратном. Так вот, этой группе нужен ты и нужен Даррен, ибо без вас она развалится. Ты понимаешь это, Ром. И ты не хочешь повторять ошибки годовой давности, -это были не вопросы, а констатация фактов. –Даррен может исчезнуть, ты и глазом моргнуть не успеешь, а нового барабанщика не найдешь. Это печально, разве нет? Тогда мы все останемся не удел, будем шляться по улицам и играть в переходах за мелочь. Не думаю, что тебе, равно как и остальным, нравится такая перспектива, а потому перестань быть ребенком. Притом не просто ребенком, а ужасно капризной малявкой. Тебя тоже касается, Даррен, - тихо добавил клавишник, поворачивая голову в сторону рыжего. В льдисто-голубых глазах появился некий намек на раздражение, но
Даррен чуть склонил голову в знак примирения, и этот намек растворился в безграничной усталости.

Закончив, Липстик не спеша поднялся и в полной тишине вернулся на свое место у окна. Там он сполз почти в лежачее положение и в такой позе замер, легонько покачиваясь в такт движению машины.

Даррен начал собирать листы, разлетевшиеся по всему салону. Собрав все, он снова занялся ими, изредка делая пометки.

Ром тупо уставился в окно, с его лица еще не сошла краска, и он не горел желанием вести какие-либо беседы и просто смотреть на членов группы.

Перемирие все-таки произошло и теперь остается лишь подождать, пока стороны перестанут дуться друг на друга. Это счастье обещало случиться к завтрашнему утру. А пока что микроавтобус невозмутимо увозил их дальше от городской цивилизации и приближал к цивилизации железнодорожного вокзала.

-Выгружаемся, ребята, - весело крикнул Ричард, первым выскакивая со своего водительского сиденья. За то время, пока наши друзья вылазили из теплого салона на холодный ночной воздух, недовольно ворчали и потягивались, он уже успел достать из багажника семь небольших сумок и три гитары в футлярах.  Ребята наскоро разобрали вещи, захлопнули машину и торопливо двинулись к зданию вокзала.

-Шустрее, народ, -подгонял их Ричард, -я, конечно, понимаю, что вы устали, но опоздав на поезд, вы лишите себя возможности выспаться в отеле.

-Да-да, -глухо отозвался Артур, подавляя чудовищный зевок и ускоряя шаг. –Тиф, не отставай.

Они миновали крутящиеся двери, весьма любезно придержанные консьержем, и попали в главный зал ожидания. Пока Ричард улаживал вопрос с билетами и купе, Лилит  с Артуром успели заснуть самым натуральным образом прямо на стуле у стенки. И вообще, любой, кто зашел бы в это здание, узрел бы дивную картину: шестеро подростков 16-17ти лет с вареным видом стояли у одной из семи касс с билетами и старательно пытались не заснуть. Прямо так, стоя, присев на краешек стула, прислонившись к стене или разговаривая с человеком лет 30ти, самым старшим в их компашке. Яркий свет десятков ламп под потолком не давал отключиться полностью, а лишь жестоко мучил резью в усталых, покрасневших глазах и болью в голове.

Тиф обняла одну из гитар и, опираясь на нее, задремала. Из полузабытья ее вывел не слишком вежливый тычок в бок.

-Не спи, -Лилит подхватила футляр, как только Тиф отлепилась от него, -я тоже спать хочу. Пошли…

Им сообщили, что поезд отправляется через 20 минут с центральной платформы.

Пока шли, наши друзья дергались от каждого шороха, опасаясь назойливых фанов. Все казалось, что вот-вот из-за угла выскочат фотографы и журналисты с диктофонами и начнут засыпать их безумными вопросами, а от вспышек фотокамер становилось дурно даже Тиф, которой не уделяли столь обильного внимания. Но, к счастью, им не встретилось ни одного человека, близко знакомого с их творчеством.

Увидев поезд, единственный на станции в этот поздний час, ребята чуть ли не бегом бросились к его сверкающим синим бокам под светом фонарей. Проводницы встретили их бодро и оживленно, словно сейчас не два часа ночи, а 10 часов утра.

-Здравствуйте, билеты, пожалуйста…

Подоспевший Ричард отдал стопочку лакированных бумажек, и вся группа ввалилась в вагон. Как обычно по ночам в коридоре горел свет, а какой-то мужик, курящий у приоткрытого окна, удивленно покосился на эту странную компанию, тихо хмыкнул и продолжил так же невозмутимо втягивать в себя дым.

-Сюда, ребята, -Ричард указал на два купе рядом. –Девушки в одно, а мы во второе. Липстик, надеюсь, ты не будешь против…

-Да-да… -клавишник распахнул дверь и первым скрылся в темноте. Зажегся свет.

Со вздохом Лилит последовала за ним и потянула Тиф. В иной раз они не преминули бы посмеяться, что Липстику в очередной раз приходится ехать в купе с дамами, но сегодня все слишком устали, и сил не было даже на шутки.

-Лип, ты сверху? –Тиф кивнула на верхние полки. Он в ответ пожал плечами. За это его временами хотелось придушить. Наверное, эти мысли ровненько отразились на личике Тиф, потому что Липстик поспешно помотал головой и сел на нижнюю полку.

-Вот и отлично, -пробормотала Лилит, расстилая постель на одной из полок наверху. –Отвернешься? –обратилась она к клавишнику, который неспешно расшнуровывал корсет, причем
глядя куда-то за окно. Его пальцы жили сами по себе, аккуратно перебирая ленточки и завязочки на столь странном предмете гардероба. Липстик глянул невидящими глазами на девушку и сдернул корсет. Лег, отвернувшись к стене. Даже без корсета он здорово походил на человека женского пола. Узкие плечи, хрупкая фигурка, длинные волосы. Не зная, смело скажешь, что девушка.

Лилит глянула не него сверху вниз и начала готовиться ко сну. А спать хотелось аццки. Стянув рубашку и юбку, скинув туфли, она запрыгнула наверх, включила там свет.

-Тиф, ты ложишься?

-Я снизу, боюсь свалиться, -отозвалась та.

-Лаааааааадно… -зевнула Лилит, укладываясь. Через минуту свет вверху погас, и послышалось ровное сопение. Она всегда отрубалась почти мгновенно и спала крепко. Лилит снились сны, которыми она всегда гордилась и любила рассказывать по утрам за завтраком. Это были цветные шедевры, порожденные разумом. Мечты наяву. Прямо как в Алисе в стране чудес, хоть ты книги пиши. Если бы Лилит не играла в группе, то она вполне смогла бы зарабатывать, перенося свои сновидения на бумагу и создавая из них романы. Выходило бы довольно неплохо, если не превосходно.

Так и теперь. Она только что заснула, а уже ворочалась под воздействием очередной картины. Иногда это были приятные сны, иногда кошмары, от которых кровь стыла. Единственный минус в том, что Лилит забывала их довольно быстро. Она просто не находила смысла в этих снах, а раз смысла нет, то не надо загружать голову пустотой.

Тиф чуть заметно улыбнулась самой себе и своим мыслям и тоже расстелила постель. С каким наслаждением она сбросила кеды и джинсы и рухнула на полку. Сон навалился быстро и неожиданно, она завернулась в одеяло и закрыла глаза, проваливаясь в темный мир пустоты без сновидений.

Липстик так и остался лежать без движения, глядя в стенку. Он не спал, нет, просто ждал, пока все улягутся и, как обычно, забудут погасить свет. Потом тихо поднялся и сам выключил лампы. Купе погрузилось в вязкую темноту, наполненную стуком колес и шумом пролетающих за окном деревьев, ветки которых скользили по стеклу завешенного окна. Иногда мелькали фонари, очень редко. Темнота успокаивала взвинченные за день нервы, давала отдых мозгам. Так приятно было ощущать, что на тебя никто не пялится, никто не сверлит взглядом и не желает потискать. Это так утомляет… Жизнь в группе может показаться ужасной с одной стороны, но с другой чувства, испытываемые при выходе на сцену не сравнимы ни с чем и стоят этого.

Думая об этом и еще о куче всего, Липстик стер с лица штукатурку, переоделся в простую майку и лег, даже не расстелившись, просто положив подушку под голову, закрыл болящие глаза и замер. Заснул, быть может… Кто его знает?..