Молочница и инопланетянка. рассказ

Нейтири Оматикаи,
 а также, всем обитателям планеты Пандора посвящается.

Нина Петровна – пожилая почтенная женщина, владелица четырёх коров и заграничного сепаратора, как всегда, рано поутру, отправилась на станционный базарчик. Торговля не клеилась. Обычные покупательницы – жёны рабочих депо, опуская глаза, здоровались, но проходили мимо.
Несмотря на антирелигиозную пропаганду и запреты новой власти, рабочие с размахом отпраздновали Всесвятскую неделю, разыгрывая похороны русалок, поминая умерших, угощая друг друга и нищих, поэтому теперь, поневоле, держали двухнедельный Петровский пост, в аккурат до следующей получки.
- Кому благость, а кому и горюшко, - вздохнула женщина, с грустью осматривая выставленные на продажу молочные изделия.
Конечно, торговать скоромным в пост не хорошо, но муж Нины Петровны не вернулся с Империалистической, оставив одну с тремя малолетними детками, да младший брат пропал в буре Гражданской, одарив невесткой с двумя младенцами на руках. Ораву приходилось кормить, одевать, обувать, а тут пост!
«Пусть монахи пекутся о благочинии», – с некоторым раздражением решила она, как вдруг, словно наказание за греховные помыслы, увидела самую настоящую бесовку – долговязую, синюю и с хвостом.
Служанка нечистой силы озабоченно прошлась туда-сюда, бросая издалека короткие жадные взгляды на заставленные продуктами прилавки. Постояла за деревом, собираясь духом. Наконец, настороженно озираясь, крадучись подошла к торговым рядам.
«Свят, свят, свят!» - мысленно взывала женщина, разглядывая бесовку, но перекреститься не рискнула, опасаясь потерять возможную покупательницу. Незнакомка выглядела и страшно и смешно. Внешностью она походила на синюю бритую кошку, гуляющую на задних лапах, одеждой – на активистку почитателей новой власти. На ногах – солдатские ботинки, тёмная юбка, гимнастёрка, из-под которой торчал длинный хвост, украшенный пушистой кисточкой и жёлтым шёлковым бантом. На груди сверкнул на солнце «Кимовский» значок, длинные жёсткие волосы жуткая девица подвязала красной косынкой, как заправская коммисарша. На сгибе локтя висела большая корзинка, плетенная из тальника.
- Омати Камае! – сказала она, приложив пальцы ко лбу.
- Здравствуйте, - постаралась быть вежливой Нина Петровна и не убежать с воплями о помощи: - Купить чего желаете?
- О! Покупай! – оживилась девица, сверкнув жёлто-зелёными кошачьими глазами, осторожно спросила: - Это, ведь, рынок?
- Да, рынок.
- И всякий могу покупай? И я?
- Конечно, нынче все равны.
- А, покупай – я давай вам денежка – вы товар?
- Точнее не скажешь. Всё на прилавке, выбирай, - незаметно для себя, женщина перестала бояться и, даже, перешла с бесовкой на ты.
Девушка высоко подпрыгнула, крутанув пару раз от радости хвостом. Затем принюхалась, вытягивая шею.
- Этот масло, - она указала длинным тонким пальцем на большой аппетитный колобок.
- Весь, целиком?
- А можно?
- Отчего же нет. А денег у тебя хватит?
- Не знай. Я советский денежка, так, не очень понимай, - сокрушённо вздохнула девушка, достала из корзины красивую деревянную коробочку, покрытую затейливой резьбой, отполированную до блеска.
- Вот. Нате. Вы честный люди, сразу видно, обмани нету.
Польщенная Нина Петровна приоткрыла крышку. Коробочка разделялась на два отделения. В одном лежало около двухсот рублей бумажками, в другом,  поменьше, рублей пятнадцать серебром.
- Ого, - удивилась женщина. – На такие деньжищи весь базар скупить можно. Где взяла столько, кто дал?
- Мой муж там – аэропорт работай. Его брат с жена, тоже там работай. Люди давай паёк и денежка. Паёк мы кушай, а денежка ложи, потому что покупай умей нету.
- Паёк-то лётный дают, они у тебя пилоты?
- Нет! Какой пилоты! Мы здоровенный, в самолёт не помещайся, - засмеялась девушка, обнажая крепкие зубы и блестящие длинные клыки: - Так, механик работай. Там корпорация космический, который нас привёз, иногда корабли призелмляй, наши их чини. А паёк не очень. Есть вкусный – сахар, рыбка солёный, другой ничего, крупа, постный масло, тушёнка. А вот мука – совсем скверный, бесполезный.
- С чего это мука – бесполезная? – удивилась Нина Петровна.
- Так, белый пыль. Кушай – не вкусно. Пальцы пачкай, одежда марай.
- Вы, что, её не готовили? Так ели? Из муки очень много всего можно сделать.
- Правда? А как?
- Приходи вечером в гости. Видишь домик под тёсовой крышей? Там я живу. Кроме масла что возьмёшь?
- М-м. Сметана. Кувшинчик.
- Хорошо. Молочка не надо?
- А что такой мо-ло-чка?
- Никогда не пробовала? Где ж ты жила, в лесу на дереве? – подняла брови молочница.
- Да, а откуда вы узнавай? – удивилась в свою очередь девица.
Нина Петровна, покачав головой, отлила немного молока на блюдце. Девушка осторожно лакнула, разохотившись, бысторо-быстро работая языком, опустошила посудинку, с довольным видом облизнула губы.
- Вкусный. Покупай.
- Хорошо. За всё четыре двадцать. Видишь, беру монетку в гривенник, трёшку и рубль. Понимаешь?
- Нет. Четыре рубль – четыре бумажка. Ещё два надо. Бери.
- Ох, и дурёха же ты, – женщина покачала головой. - Совсем деньги считать не умеешь?
- Почему. Вот бумажный денежка – это рубль. Эти – круглый железный – копейка.
- Ладно, придёшь – объясню. Хорошо, что на меня попала. К другим, пока, не ходи. У нас жулья полно. Мигом надуют.
- Жулья – кто такой?
- Ворюги. Ты, дочка, деньги кучкой не носи. Бери понемногу. Остальные дома оставь. А то вытащат, без ничего останетесь. Столько копили.
- Вытащат? Как? Зачем? – изумилась девушка, вытаращив кошачьи глазищи, прижимая уши.
«Ох, и страшенная же ты. Под потолок дылда вымахала, а ничего в жизни не смыслит», - подумала молочница.
- Потому что воры. Слушай, а что такое воровство ты знаешь?
- Нет. Это как обмани?
- Почти. Бродят такие воришки по рынкам, по вокзалам. Увидят, что кто-то зазевался – возьмут у него кошелёк, часы, что найдут ценного. Иногда в дома залазят.
- Возьмут – насовсем? Обратно не отдай?
- Конечно. Ещё и посмеются, как ловко облапошили.
- Какой плохой, скверный люди! – глаза бесовки вспыхнули, она несколько раз воинственно хлестнула себя хвостом по ногам: - Если я такой люди поймай – ножик бери – уши резай. У нас без уши очень большой, огромный позор.
Вокзальные часы с шипением пробили полдень.
- Ой! Скоро наши обед ходи. Пойду кушай готовь, - засобиралась девушка. – Большой спасибо. Я вечером гости ходи?
- Обязательно приходи. И муки прихвати. Буду учить опару ставить, хлеб печь.
- О, хлеб! - подскочила от радости девица, приложила пальцы ко лбу: - До свидания.
- Удачи тебе, дочка. – Нина Петровна тайком, на счастье, перекрестила новую знакомую. Подумала: «Вот ведь, какие на свете люди бывают. Придёт, расспрошу, откуда такая взялась. Не из Африки ли? Что ж, африканцы тоже люди».