На пыльных тропинках...

   Пенсионер Волозов склонился над газетой, расстеленной на крышке от пианино, и читал заметку о стыковке очередной ракеты с орбитальной станцией. В подвале было жарко, очки то и дело сползали по мокрой от пота переносице, и читатель подталкивал их пальцем, возвращая на исходное место. В другой руке пенсионер Волозов держал надкусанный бутерброд с колбасой.

   — Тов.Бататов, ты как считаешь, космонавты пьют? — спросил он, дочитав заметку.

   Председатель домкома, оторванный от изучения заусенца на указательном пальце, откинулся на спинку кресла:

   — Должны пить. Они же не верблюды, чтобы без воды во время полета обходиться. Там, Петрович, — тов.Бататов воздел уличенный в наличии заусенца палец вверх, — вес не имеет никакого значения. Потому что — невесомость. Космонавт хоть литр воды выдует и хоть бы хны — плавает по воздуху, как медуза в раскоряку.

   — Нет. Я не про воду, — с досадой на бестолковость друга, покачал головой пенсионер Волозов. — Бухают они там? — И он тоже ткнул пальцем в направлении обители Бога.

   — Вон ты про что, — протянул тов.Бататов и убежденно сказал, как припечатал. — Непременно. Они же там — на работе. А русский человек работать без алкоголя никак не может. От президента до простого сантехника, все на грудь принимают, на рабочем месте.

   — Так уж и все, — скептически отозвался пенсионер Волозов, когда он работал, то распитием на производстве не баловался.

   — Ну, не все, — согласился председатель домового комитета, — это я, конечно, загнул малость. Но в целом, куда ни глянь — под шофе. Врачи и учителя, офицеры и гаишники, кочегары и плотники, я уж не говорю о депутатах разных уровней. Потому как физиология организма такая: от нехватки влаги мозг начинает ссыхаться и кора мозга трескается, как… — тов.Бататов прищелкнул пальцами, подбирая нужное сравнение, — как такыр. От этого страдает мыслительный процесс.

   — Что-то я не замечал, чтобы у меня мозг ссыхался, — усомнился пенсионер Волозов.

   — Но ты и не работаешь уже, — резонно возразил друг, и не работающий пенсионер не нашелся что ответить.

   — Давай-ка, Петрович, плесни по маленькой. Не знаю, как у нас там с мозгами, а во рту пересохло, говорим и говорим.

   Промочить горло действительно не мешало. Когда выпили и закусили, тов.Бататов продолжил:

   — Так вот, о космонавтах. У моей дуси дальний родственник в ЦУПе работает. Он там мониторы, экраны осциллографов, всяких следящих приборов от пыли протирает. Так вот, рассказывал. Пьют летчики-космонавты на орбите. Как там американские астронавты не знаю, врать не буду, а наши пьют.

   — С собой что ли проносят? — удивился пенсионер Волозов.

   — Может что и собой, — пожал плечами осведомленный товарищ. — У них же там ни таможни нет, ни пограничного контроля. Кто проверит? А только родственник рассказывал, что им заранее алкоголь загружают. Для снятия стресса. Прячут в разных потайных местах. Поцапались, допустим, космонавты между собой, сидят по разным углам отсека, губы дуют. А им тут из ЦУПа и дают ценное указание, мол, откройте лючок под номером 34, там инструкции сегодняшнего дня. Те, понятно, открывают, а там, в стенной полости, туба с алкоголем припрятана. И так по всему кораблю загашники.

   — А не лучше нормальный бар в ракете поставить? Захотелось выпить — подплыл к барной стойке, выпил.

   — Да ты что, Петрович, опасно это делать. Им же скучно в замкнутом пространстве. А ну как перепьются от тоски и по пьяни не на ту кнопку нажмут, бомбу сбросят. Хорошо, если в какой-нибудь остров Бора-Бора угодят, а ежели точнехонько в Москву в пределах МКАДа?

   — Ты чего, тов.Бататов? Какая тебе бомба? Это же мирная исследовательская ракета.

   — Эх, наивная ты душа, Петрович, — мудро усмехнулся председатель домкома. — Вот сам посуди, как без бомбы? Это же экономически невыгодно — порожняком ракеты в космос гонять. Говорю тебе, обязательно под брюхом у ракеты бомба подвешена. На всякий случай. Это как в песне, помнишь? «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути».

   — А чего они пьют в космосе, водку? — перевел беседу в первоначальное русло пенсионер Волозов.

   — Скажешь тоже, водку. Коньяк хлещут и никак иначе. Причем не какой-то там «Самтрест» или «Белый аист». Исключительно «Арарат» и не московского, а ереванского разлива. У них за годы исследования космических просторов уже и традиции свои выработались. Пристыковалась, допустим, ракета к орбитальной станции, а хозяева шлюз только чутка приоткроют и спрашивают: «С чем прилетели, дорогие гости?» Те в ответ, мол, порожние мы. «А, порожние? Ну, так и летите себе дальше, вам тут не рады». Гости еще поломаются для виду, а потом и говорят: «Да завалялся у нас тут один бутылёк случайно». Им в ответ: «Покажьте!» Гости в щелочку, в шлюзе приоткрытую, «входную» бутылку коньяка армянского и просунут. Ну, тогда уж все — встреча с распростертыми объятиями. Усядутся гости и хозяева и бутылку по кругу передают.

   — Как по кругу? Не по стопкам разливают?

   — А как разлить? Родственник видел, как космонавты из горлышка пьют. Подносят бутылку ко рту, потом голову резко назад запрокидывают и доза из тары в рот перекатывается. После этого пальцем горлышко зажмут и передают следующему. Пока зажмет, из бутылки капельки успевают выскочить, по салону, как ртуть шариками расплываются. Тут их и начинают ртом собирать. А то еще соревнование устроят: тряхнут резко бутылку, жидкость — наружу пузырями. И тоже ртами собирать наперегонки. Кто больше всех этих пузырей проглотит, тот и победитель. Ему первый призовой глоток из следующей бутылки положен.

   — Вот везет! — позавидовал пенсионер Волозов.

   — И не говори, Петрович. Я тебе больше скажу. Быть космонавтом — намного лучше, чем простым «камазистом» или таксистом. Никакого тебе ГАИ! Знаешь, что сказал дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт Гречко? «Нет, говорит, у нас такого закона, чтобы я не мог за 12 часов до полета пивка попить». Так что, Петрович, помяни мое слово, оставим мы наши следы в виде пустой стеклопосуды на пыльных тропинках далеких планет.

   — Ты глянь, за разговором и у нас опустела, — покачал в воздухе водочной бутылкой пенсионер Волозов. — У нас там еще есть чего, а, тов.Бататов?