Будущее Земли. Рассказ 1 Кавса гл. 6

ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА: http://www.proza.ru/2011/07/07/313


   Мужем Акины оказался начальник одного из воспитательных домов пятого уровня. Звали его Секар Рава. Он находился в полном подчинении у своей юной жены, которая стала ему кем-то вроде матери. Когда она представила ему Кавсу и заявила, что она будет одной из надсмотрщиц в воспитательном доме, он не решился перечить ей и принял её решение без всякого спора.
   Поначалу новая работа показалась Кавсе мрачной и угрюмой: что, рассуждала она, можно хорошего найти в таком заведении, как приют для маленьких коподов? Но позднее она поняла, что и в таких печальных местах может оказаться совсем неплохо, если они дают доход.
   Её назначили надсмотрщицей над уборщицами в одном из классов для грудных детей: от новорожденных до года. Под опекой Кавсы оказалось около трёхсот детей и около двадцати пяти нянек-уборщиц. Поначалу ей показалось, что такое число нянек врядли управится с таким количеством младенцев, но позднее оказалось, что никакой такой особой возни с детьми-коподами и не требовалось. Младенцам не стирали пелёнок, не одевали подгузников и ползунков – их просто клали рядком в длинные ясли с решетчатым дном, голыми, прямо на решётки, не подстилая им никакого матраца, и укрывали одеялами. Когда младенцы гадили или мочились, их нечистоты стекали в продолговатое корыто под яслями, а из корыта – в амбразуру канализации. Время от времени уборщица промывала корыто водой из шланга и присыпала его хлоркой. Время от времени так же мыли и детей – тоже из шланга, прямо в яслях, в которых они спали, заодно прочищая и решётки, затем, правда, насухо вытирая и детей, и их спальные места.
   Увидев это впервые, Кавса неуютно поёжилась. Она выросла в воспитательном доме четвёртого, не очень высокого уровня, но точно помнит, что там с младенчества до выпуска все спали на кроватях с матрацами и простынями и подушками и купали всех в специальных отведённых для этого банях. Потому что раз в десять дней своих детей навещали родители и оплачивали их пребывание в воспитательном доме. А маленьким коподам, брошенным родителями, видимо, приходилось туго.
   Напарница Кавсы, вторая надсмотрщица Ния, словно уловила её мысли.
   - Жалеешь, что ли, эти нечистые отродья? – усмехнулась она.
   - Не сладко, должно быть, таким крохам спать на пластиковых решётках…
   - Спят, как убитые! Привыкают.
   - Подумать только: выходят на свет из утробы, где им было тепло и мягко, где они были защищены, чтобы лечь голеньким и ещё слабым и нежным тельцем на холодную решётку…
   - И лежать на ней до конца дней! – расхохоталась Ния. – Коподы – пусть привыкают! Им до конца дней маяться на жёстком! Такова их судьба.
   - Должно быть трудно выжить в таком начале жизненного пути…
   - Большинство выживает. Век у копода короткий, но многие всё-же вырастают до взрослого состояния. Но и мрут частенько: утром няньки приходят кормить, глядишь, кто-то уж дохленький лежит.
   Кавсе захотелось поскорее покинуть зал, переполненный длинными решетчатыми яслями и зловонными корытами. Настроение у неё совсем испортилось, ей стало тошно в этом царстве хоть и чужой, но плохой жизни.
   Однако, вскоре она повеселела, после того, как ей выдали аванс в сто пелий. Ей очень захотелось побывать где-то, где было повеселее и после рабочего дня она заглянула в одно очень приличное кафе. До сих пор она могла себе позволить развлекаться лишь в дешёвых кафешках, где подавали лишь галеты или несладкие пирожные с ягодами ахалы и ещё спиртное из этих же ягод. Она и посещала-то такие заведения только ради того, чтобы подцепить себе кого-нибудь на ночь, когда плоть требовала этого. Теперь же она поняла, что на свете существует несколько разновидностей хмельных молочных напитков и ещё из тех же ягод ахалы могут изготавливать вкусное вино. И ещё – малосольное мясо нерождённого детёныша мутосома: прежде она только знала о таком лакомстве, но ни разу не пробовала его.
   Затем ей довелось потанцевать в паре с одним мужчиной. На нём была добротная чёрная туника, белая рубашка под ней и узкие серые брюки. И ещё от него приятно пахло одеколоном. Прежде она имела дело лишь с охламонами – неопрятными, с грязной шеей и грязью под ногтями, работягами, вроде неё и других не было. Этот же совершенно не похож на них… Ей очень хотелось пригласить его в гостиницу, где можно было арендовать на ночь спальную ячейку, но она так и не решилась, да и он этого не сделал.
   Первые сладкие пробы новой жизни заворожили Кавсу и нагие младенцы на жёстких решётках вылетели у неё из головы. А вскоре открылись и другие неведомые доселе прелести: оказалось, что денег может становиться всё больше и их всегда есть на что потратить.
   Это случилось после того, как Ния кое-что пояснила ей. Это касалось столовой. В столовой надсмотрщиц кормили отдельно, а уборщиц – отдельно, и первым и вторым полагалось на завтрак, обед и ужин молоко, масло, мясо мутосвина или мутосома, блюда из паруза, хлеб и яйца и надсмотрщицы всё это получали, но уборщицам почему-то выдавали только котлеты из мутосома с подозрительным затхлым запахом и мясной бульон. Вскоре Кавса поняла, что уборщицам, которые были обычными коподами, «сойдёт и так», а вот продукты, причитающиеся им, повара благополучно продавали по дешёвке в продуктовые лавки, скупая в этих же лавках за символическую плату залежавшиеся котлеты из голов мутосома или кости мутосвина и этим питали уборщиц-коподш. Поначалу Кавсу это возмутило и она собралась донести об этом начальству, но Ния остановила ей и шёпотом пояснила, что если она будет посговорчивее, повар «отстегнёт ей и её долю, он всегда так делает, штобы надсмотрщицы в тряпочку помалкивали».
   Кавса стала получать свою долю от повара, и оказалось, что с такой прибылью она может иметь до ста лишних пелей за двадцать дней. Правда, приходилось делиться: отдавать половину старшим надсмотрщицам - членам попечительского совета а тем – делиться с главой воспитательного дома.
   Деньги требовали их тратить. Кавса поняла, что теперь она может исполнить свою давнишнюю мечту: побывать в одном из Светлых парков.
   Таким парками назывались пространства до километра шириной, окаймлявшие Золотые города богов-правителей. Говорили, что в этих парках можно ходить по земле и видеть солнце – дома, заграждавшие его, находились за пятидесятиметровой стеной парка. Но это было не главное чудо. Дело в том, что на этом пространстве земли можно было увидеть живых богов, их дворцы, цветы, растущие в каменных вазах – сквозь прозрачные толстые сферы, покрывавшие Золотые города. Вход в Светлый парк стоил огромных денег: тысячу пелей. Те, кто работал на ферме вместе с Кавсой и не мечтал это когда – нибудь увидеть: им не хватило бы жизни, чтобы на это скопить денег.
   У Кавсы же набралась нужная сумма за несколько месяцев. Более того: для такого торжественного случая она приобрела себе новое серое пальто и белый платок на голову. Она не могла дождаться выходного дня, чтобы отправиться к своей цели. Выехала она ещё ночью и к полудню как раз прибыла к ближайшему Светлому парку.
   Однако, оказалось, недостаточно быть обладательницей тысячи пелей, чтобы проникнуть в Светлый парк: для этого было необходимо отстоять огромную очередь, тянущуюся от касс, окруживших стену парка.
   В очереди Кавса простояла около двух часов. Два раза ей пришлось менять батарейки для обогревающих пластин, прикреплённых к её телу под синтетической одеждой и в обуви. Продвигаясь вперёд, она видела только одно: бледно-жёлтое небо над невысоким бетонным забором в пятьдесят метров и сияющее солнце… Не верилось, что скоро она прикоснётся к чуду – увидит воочию Золотой Город, где живут бессмертные боги.
   И вот, наконец, пропускной жетон оказался в её руках. С толпой людей она устремилась к арочным воротам – входу в Светлый парк.
   Когда она миновала эти ворота, она не верила, что стоит обоими ногами на земле, а не на крыше, но над ней расстилается небо и светит солнце. Не снится ли это ей?
   Но вскоре это ощущение нереальности сменило полушоковое состояние: она увидала вдалеке прозрачный купол за которыми была совершенно иная, дивная жизнь.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА: http://www.proza.ru/2011/07/09/321