Дыхание Бездны

Эваллис сидел в густых зарослях орешника в трёхстах метрах от Прорвы. Он был одет в тёмно-зелёную куртку, которая, казалось, состояла из одних лоскутков, такие же тёмно-зелёные штаны, удобные высокие сапоги. Поверх одежды на него была наброшена Сеть Леса, благодаря которой Эваллиса практически невозможно было заметить.
Эльф, а это был именно он, грыз соломинку и наблюдал за Прорвой, как называли её презренные хуманы. Жители же Летнего Леса называли ЭТО Бездной. Бездна появилась двадцать семь дней назад. В ночь весеннего равноденствия. В эту ночь каждый эльф видел кошмарный сон о том, что его пожирают заживо. Все без исключения эльфийские маги поняли, что она - это зло. Чистое и незамутнённое, то самое зло ради зла из древних легенд и сказаний о великих героях.
Двадцать семь дней назад земля в одной ничем не примечательной долине, окружённой лесами, просто разверзлась, открыв бездонный провал. Почему именно здесь? Зачем? Не пришёл ли конец этому миру? Никто не знал ответов на эти и многие другие вопросы.
Сначала эльфы попытались изучить Бездну, но любой, подошедший к ней ближе, чем на триста метров умирал. Нет, из её раззявленного в небо рта не вырывался огонь, молнии или ещё какие магические субстанции. Подошедшие умирали по совершенно непонятным причинам. Хуже того, практически любая магия отказывалась работать рядом с Бездной. Некоторым учёным даже казалось даже, что Бездна… разумна и сама препятствует естествоиспытателям.
Однако, предприимчивые хуманы отыскали-таки способ познакомиться с Прорвой поближе. Изгнанный из нескольких королевств за занятия магией крови архимаг Ипос использовал Купол Неуязвимости и первым сумел подойти к самому краю и заглянуть туда. Он поседел, но опытов не прекратил, тем более, что королева хуманского государства Сенур, в котором появилась Прорва, взяла на себя материальную часть изысканий. Ох уж эти хуманы, вечно им мало того, что есть и хочется больше…
К величайшему сожалению Купол Неуязвимости густо замешан на магии крови и при чтении требует три жертвы: тварь растущую, тварь ходящую и тварь говорящую. Летний король никогда не позволит прочесть его ни одному эльфу, хотя добровольцы и были. Даже на роль третьей жертвы. Поэтому полевая лаборатория Ипоса была тут единственной.
Три дня назад маги окончательно уверились в том, что Бездна живая: она задышала. И Дыхание её сводило с ума. Животные погибали сразу же, а несколько подопытных людей, по виду – отбросов общества, оставленных Ипосом в клетке на границе, пережили выдох, а затем вдруг сошли с ума и с диким воем перегрызли друг другу глотки. Опытным путём Ипос выяснил, что выдох происходит раз в четыре часа и что даже Купол не может защитить от него.
Гномы, узнав о том, что Бездна задышала, заперлись в своих подземельях, прекратив практически все контакты с наземным миром. Не иначе, что-то знают. Знают, но молчат – извечная тактика подземных жителей. Подгорный король только и сказал эльфийскому послу: когда вы вглядываетесь в Бездну, будьте готовы к тому, что Она в это время вглядывается в вас.
Что значила эта фраза точно не знал никто, поэтому Летний король собрал всех магов на внеочередной совет. Однако, к какому-то решению они прийти не смогли из-за банального недостатка информации. А знаниями ни хуманы, ни гномы делиться отнюдь не собирались. Поэтому к Бездне послали одного из лучших рейнджеров с приказом наблюдать.
Мало кто знал о том, что после официальной аудиенции в присутствии всего двора была ещё одна. Личная. Тайная. На которой было этому самому рейнджеру были даны чёткие указания: если появится малейшая угроза Летнему Лесу, принимать меры по обстоятельствам. Хотя будь его, Эваллиса, воля, перестрелял бы он этих исследователей – и все дела.
Эваллис откупорил фляжку и сделал большой глоток бодрящего настоя коры эллеаля серебролистого. Один глоток этого зелья обеспечивает заведомо бессонную ночь даже если перед этим невыносимо хотелось спать. Но если нужно не спать больше, то дозы с каждым разом становятся больше.
Помогло. Но третьи сутки бодрости не даются так легко, уж об этом-то опытный рейнджер знал лучше многих.
Мгновения тянулись бесконечно, время как будто замерло.
Наконец Бездна выдохнула. Серые клубы поднялись над землёй на пару метров и растеклись вокруг. Через пятнадцать минут выдох исчез и Ипос пошёл к зеву Прорвы. За ним четверо здоровенных детин катили телегу с инструментарием.
Архимаг хлопотал, вычерчивая гексограмму, настраивая астролябию, выставляя колбы и реторты, вымерял до градуса углы, сверялся с магическими ветрами. Рабочие, которые по всей видимости умом не отличались, стояли в стороне, почтительно поглядывая на священнодействующего мужчину в расшитом звёздами балахоне.
Эваллис, которому зрение и слух позволяли быть в курсе происходящего, записывал всё в большую тетрадь мелким и каллиграфическим почерком.
- Лебёдку! – Приказал Ипос. Он сбросил балахон, оставшись в коричневом камзоле и встал на колени в центре круга.
Рабочие сноровисто разложили на краю  маленькую лебёдку и застыли, ожидая следующих указаний, которые, естественно, не заставили себя ждать.
- Сложите в корзину оружие и опустите на всю длину.
Тщательно упаковав самые обычные мечи, один из рабочих убрал фиксатор с барабана и груз полетел вниз. Судя по толщине бухты, троса там было метров двести, однако, звука, обозначившего бы столкновение с дном, Эваллис так и не услышал.
Когда распоряжение было исполнено, архимаг нараспев стал читать заклинание:
- Калмэ диорре сумат-то, ларго мантоккус! Сутре мхалмо утуммо! Таррок!
Магическая фигура вспыхнула, а затем погасла. Маг встал с колен.
- Доставайте.
Скрип возвестил склонившегося над своей тетрадью эльфа о том, что и это приказание Ипоса было незамедлительно принято к исполнению. Вскоре помощники извлекли из корзины мечи. Эваллис отчётливо видел, что клинки их хищно изогнулись и приобрели пульсирующее синее свечение.
- Прекрасные образцы! – Радовался архимаг. – Просто прекрасные. Теперь необходимо подробно их изучить. Отнесите к телеге и спрячьте.
Мужчины взяли  в каждую руку по мечу и направились к телеге.
И в этот миг Бездна выдохнула.
Но это был не обычный "выдох" – туман в этот раз оказался не серым, а иссиня-чёрным, непроглядный, как тьма подгорных коридоров в заброшенных гномьих выработках. Азарт рейнджера и королевская воля не позволили Эваллису немедленно убраться подальше, но, как показало время – это была самая большая ошибка в его долгой жизни…
Что было удивительно, была чёткая грань между чёрным облаком и пронзительно-синим, без единого облачка небом. Эваллис отметил это в своей тетради и снова обратился в зрение и слух. Туман рассеялся лишь спустя час и то, что увидел эльф ему совсем не понравилось: Ипос и его подручные не перегрызли друг другу глотки, а выжили. Но при этом то, что сейчас стояло у края Бездны с хуманами имело только отдалённое сходство – ауры их стали льдисто-стальными и больше не расплывались на них цветные пятна чувств. Маг наверняка бы сказал больше, но Эваллис магом не был, так что, видеть ауру и определять, говорит ли собеседник правду – вот предел возможностей обыкновенного, пусть и одного из лучших в своём деле рейнджера.
Вдруг взгляд багровых глаз монстра, бывшего раньше архимагом Ипосом, упёрся во взгляд Эваллиса.
- Взять! – Ставший когтистым палец чётко указал направление. - И привести сюда. Живым!
Голос у Ипоса стал настолько хриплым, металлическим и неживым, что Эваллис, привыкший к его фальцету невольно вздрогнул.
Четверо за спиной у архимага стали преображаться. Было такое ощущение, что кости и сухожилия рвались и гнулись, изменяя себя существенно больше того, чем было заложено природой. Видимо от безумной, невыносимой боли они рухнули на землю и забились словно рыба на льду.
Эваллис на мгновение отвлёкся на упаковку тетради в заплечник, а когда снова посмотрел на хуманов, то собственно хуманов-то не увидел.
С земли поднялись, отряхиваясь по-собачьи четыре твари. Они были примерно хуманского роста, может, чуть больше. Сказать мускулистые - это значит ничего не сказать, преображённые состояли из сплошных мышц. На локтях, коленях шипы, а  изогнутые клинки, зажатые в кулаках стали в буквальном смысле продолжениями рук, которые так любят воспевать в своих песнях барды. Колени по-птичьи вывернулись назад, на ногах отросли устрашающего вида когти. Появились увенчанные шипом хвосты. Лица, точнее, теперь уже морды, практически не изменились, только вытянулись немного вперёд, глаза стали такими же тёмно-багровыми, как и у самого Ипоса, нос запал, а на губах застыли издевательские ухмылки.
Всё это Эваллис разглядел уже целясь в тварей из лука.
Тетива щёлкнула по кожаной перчатке и первая стрела унеслась к цели, за ней улетела вторая, затем третья, четвёртая и пятая - в Ипоса.
Внутренне Эваллис расслабился - в последний раз он промахнулся двести семнадцать лет назад, на утро после совершеннолетия, когда был настолько пьян, что не то, что стрелять, двигаться еле мог. Но на этот раз его стрелы не достигли своей цели, а отскочили от врагов, столкнувшись с чем-то полупрозрачным. Архимаг издевательски захохотал.
"Проклятый Купол! - Подумал рейнджер, - Он ещё не рассеялся!"
Эльф засунул лук в налучь и побежал. Ровно и быстро, как волк, который может преодолевать таким образом десятки километров.
Ипос остался у Прорвы, а преображённые помчались за эльфом.
"Сколько ж ему ещё висеть? – Думал эльф на бегу. – Не больше получаса. Потом я перестреляю этих, вернусь и покончу со стариком".
Кусты и деревья проносились мимо, эльф словно летел – он умудрялся не потревожить ни ветки, ни травинки, он не оставлял следов… но преображённым они были и не нужны. Эваллис не знал, на запах ли они шли или на ауру – это не важно, а важно то, что твари, несмотря на кажущуюся грузность, не отставали и уверенно бежали за посланником Летнего короля.
Лес же, который расступался перед бегущим эльфом, словно чуя чужеродность тварей,  пытался остановить или хотя бы затормозить преображённых, но те не обращали внимания на бьющие в морды ветки и всей массой пробивали себе дорогу в зарослях.
Спустя примерно полчаса с начала безумной гонки Эваллис остановился на краю небольшой полянки и, на мгновение замерев, выпустил пробную стрелу. Зеленооперённая птица со стальным клювом впилась в правый глаз появившейся из кустов первой твари.
"Есть!!! Теперь повоюем!"
Преображёный заревел и попытался вытащить из глазницы стрелу, но руки-лезвия мало для этого подходили. Рэйнджер всадил стрелу и во второй глаз, надеясь, что тварь выйдет из гонки.
Аура твари окрасилась ярко-алыми сполохами, что говорило рэйнджеру о силе испытываемой той боли. Эльф улыбнулся уже на бегу.
Два преображённых, не обращая никакого внимания на крики раненого собрата промчались вперёд – Эваллис слышал их дыхание, а третий, видимо, задержался на поляне. Вскоре вой прекратился.
"Добил? – подумал на бегу эльф, - нет, топают все четверо… проклятье!"
Было тихо. Не пели птицы, скрылись подальше звери, даже известные скандалистки белки не казали носа из гнёзд.
Дорогу эльфу преградила река. Посланник Летнего короля птицей перелетел на другой берег по лежащему бревну, выбил ногой опорный колышек со своей стороны и приготовился послать в преследователей стрелу-другую.
Первой показалась та самая тварь, которую Эваллис ослепил. Она как-то умудрилась вырвать стрелы и вся морда оказалась залита кровью, которая, кстати, продолжала течь.
Вдруг в голове эльфа ударил беззвучный гром.
"Выдох Бездны", - сразу понял эльф.
Тварь наклонила уродливую башку, а когда вновь подняла рейнджер заметил, что кровь затворилась, раны затянуло новой шкурой, а "взгляд" слепой твари смотрел прямо на него.
"Да если так будет продолжаться, я их не перебью! С каждым "выдохом" они ведь снова будут восстанавливаться".
Преображённый словно в раздумье остановился перед лежащим бревном. Стоит только перебраться через реку, и вот она, добыча. Эльф не стал терять времени и выстрелил. Стрела отскочила от затянутой свежей шкурой глазницы.
- Да чтоб вас корнями разорвало, проклятые любопытные хуманы! -  Выругался Эваллис. – Чтоб вас листьями проткнуло!
В это время остальные три твари появились на берегу. Одна из них взревела и тут же получила  стрелу прямо в пасть. Преображённый закашлялся, второй подошёл  нему и зубами вырвал стрелу.
"Так вот как вы это делаете!"
Четвёртый преображённый  рванулся прямо к Эваллису, но импровизированный мост, наполовину лишённый опоры, не выдержал и свалился прямо в реку, увлекая за собой и того, кто пытался его пересечь.
Тварь завыла так истошно, словно с неё живьём шкуру сдирали. А, впрочем, почти так оно и было – преображённый буквально растворялся в воде.
Бездна снова попыталась помочь своим детям "выдохом", но воды было слишком много и вскоре тварь полностью растворилась.
"Значит, и вас, твари, можно убить!" – Зло усмехнулся посланник Летнего короля.
Тем временем три оставшихся твари подошли к растущему рядом с рекой раскидистому старому дубу и стали его рубить своими клинками. Конечно, мечи не предназначены для этого, но дело у преображённых шло неплохо и Эваллис понимал, что надолго река их не задержит. А, значит, следует увеличить фору пока это возможно.
Ещё дважды в этот безумно долгий день Эваллис пересекал речки и дважды отрывался от преследования. Несколько раз он пытался направить погоню по ложному следу, отстреливался, вновь чуть отрывался.  И он заметил, что чем дальше от Прорвы, тем слабее восстанавливаются преображённые после очередного "выдоха". Но как только три твари подрубали дерево и перебирались через воду, они снова начинали дышать ему в затылок.
Стрелы закончились и рейнджер спрятал заплечник, пустой колчан и лук в большом дупле приметного бука. Несколькими росчерками кинжала он нарисовал руну «внимание» на коре для тех, эльфов, которые может быть, пройдут здесь и извинился перед деревом на тягучем и напевном древнем наречии. Бук качнул ветвями, принимая извинения. В распоряжении самого эльфа остались только два кинжала в ножнах за спиной.

***
К четвёртому дню сумасшедшей гонки закончился настой коры эллеаля, благодаря которому эльфу и удалось мобилизовать все свои резервы и бежать. А ведь до Летнего леса ещё так далеко!
Эваллис сильно осунулся, рёбра буквально ходили ходуном, щёки ввалились и только глаза по-прежнему горели неистовой жаждой жизни, что отличает сильных духом. Очень хотелось пить, но опытный рэйнджер знал: если сейчас остановится и хоть на миг присядет, то уже не встанет – сон одолеет в считанные мгновения. Поэтому оставался единственный выход: бежать дальше.
Эльф бежал по бурелому. Он бежал уже не так легко, как в самом начале, уже совершенно не заботясь о следах. На пути его вдруг оказалась ловчая яма. Эваллис и сам не знал, каким чудом умудрился не попасть в неё. Но неожиданным подспорьем стоило воспользоваться.
Когда преображённый, которого он ранил в пасть – за четыре дня эльф уже научился различать мерзких тварей – показался из-за поворота тропинки, Эваллис сделал вид, что подвернул ногу и покатился по земле. Тварь взрыкнула и прыгнула. Рык тут же сменился воем – земля под лапами вдруг провалилась, открыв двухметровую яму с заточенными кольями на дне.
Несколько вздохов посланник Летнего короля наблюдал за делавшей отчаянные попытки встать тварью. Бездна снова "выдохнула", но преображённый, видимо, находился уже слишком далеко. Раны начали затягиваться. Но колья-то никто не вытащил! Выбравшиеся справа и слева твари столпились у ямы, не зная, как помочь угодившему в ловушку родственнику.
Пронзенный кольями преображённый выл от боли и вой этот казался убегающему Эваллису прекрасней лучших серенад знаменитого барда Эллиотеля.
К исходу дня Эваллис понял, что больше не в силах бежать. Мыслей давно уже не было, а все силы уходили на то, чтобы заставить измученное тело сделать очередной шаг. В ушах шумело, пульс стучал в висках настолько сильно, что рэйнджеру казалось, что голова сейчас буквально разорвётся. Дыхание с сипом вырывалось из груди. Миндалевидные глаза эльфа уже начали закрываться, как в мозгу раздался "выдох Бездны". Рэйнджер невольно взбодрился и продолжил двигаться.
"Вот уж не думал, что буду Прорве благодарен".
Вдруг Эваллис поймал себя на том, что слышит топот только одного преображённого.
"А где второй?" – промелькнула в усталой голове мысль. Промелькнула и сразу исчезла.
Прошло уже около двадцати минут, но второй так и не появился. Эваллис побежал чуть быстрее и понял, что бежит под уклон. Остановился он лишь увидев метрах в пяти перед собой камни. Очевидно, в этом месте не так давно – лет пять-десять было землетрясение и земля встала дыбом. Хуже было то, что склона не было. Каменная плита оказалась практически отвесной.
Эваллис никогда не был скалолазом, но хочешь жить – и не такому научишься. И эльф полез по скале. Внизу бесновалась потерявшая добычу тварь. Она разочарованно выла и хлестала хвостом и клинками мёртвый камень, высекая искры.
Осторожно и тщательно выбирая места для опоры, Эваллис лез вверх, к спасению. Вдруг нога его соскользнула и рэйнджер повис на одних руках. Неимоверным усилием он удержался и смог снова найти опору пальцам ног.
Внизу за ним выжидательно наблюдал уже успокоившийся, но судя по всему, не потерявший надежды преображённый.
Немного отдохнув, эльф продолжил путь наверх.  Когда пальцы его ухватились на верхний край скалы, Эваллис поверил в то, что спасён. Однако подняв голову над краем, посланник Летнего короля столкнулся взглядом с ослеплённой им тварью.
Тварь молчала и смотрела на него. Несмотря на отсутствие глаз. Эваллис кожей ощущал тяжёлый взгляд преображённого Бездной, который не сулил ему ничего хорошего. Аура его была даже не серо-металлической, а чёрной – цвета зла, ярости и мести.
"…На чашах Весов если смерть и плен,
Я выберу смерть и не стану жалеть,
Ведь не жизнь угасания медленный тлен,
И не стать огоньком уже стылой золе…"
Вдруг вспомнил Эваллис строки Эллиотелевой "Баллады о смерти" и разжал руки, понимая, что с преображённым ему не справиться. В полёте он вынул из ножен кинжалы, чтобы умереть с оружием в руках, как и подобает настоящему рэйнджеру Летнего леса.
Тварь, оставшаяся внизу подобралась и сильные ноги выбросили тело вверх, навстречу летящему телу. Преображённый принял  вес его на плечи и уменьшил тем самым силу удара.
Эваллис, которому уже нечего было терять, вонзил своё оружие куда руки достали. Один из ножей сломался. Но всё-таки в этот момент удача сопутствовала ему – второй клинок воткнулся под подбородок и тварь обмякла прямо в полёте.
"Наверное,  попал в какую-то жизненно важную точку". – Подумал Эваллис.
Приземлившись таким образом довольно мягко, эльф попытался встать, но в этот миг рядом с его головой оказалась спрыгнувшая сверху последняя тварь. Удар – и наступила темнота.

***
Пришёл в себя Эваллис от равномерных покачиваний. Оказалось, он находится на плече бегущей слепой твари. Причём, бежал преображённый так, словно и не чувствовал веса пленника. Но едва только эльф пошевелился удар мечом плашмя снова отправил его в забытье.
В следующий раз рэйнджер очнулся от звука. Звук этот напоминал кошачье довольное мурлыканье. Только вот киса, которая так громогласно поёт, должна быть ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ большая. Чуть-чуть приоткрыв глаза, Эваллис увидел, что мурлыкает сидящий у ног хумана преображённый Бездной. Когтистая рука архимага поглаживала слепую тварь по уродливой башке.
- А силён же ты бегать, эльф, - хриплым голосом произнёс Ипос, каким-то непостижимым образом узнав, что тот уже в сознании. – Вставай, вставай, я знаю, что ты слышишь меня.
Эваллис недовольно повёл ухом и с трудом поднялся. Руки и ноги его украшали кандалы, в которых раньше были подопытные архимага.
- Минут через пять будет "выдох" и ты присоединишься к нам.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Зачем? Да мне просто приятно видеть твою рожу, когда говорю тебе о таких радостных для тебя новостях. А ещё потому, что ты должен быть в сознании во время "выдоха".
- Для чего?
- Для того, чтобы Госпоже было проще завладеть новым слугой.
- Хозяйке? – Переспросил Эваллис.
- Да. Вы в глупости своей называете Её Бездной.
- А зачем ей слуги?
- Как это зачем? – Непритворно удивился архимаг. – Завоевать мир, конечно же!
- А зачем…
- Даже и не пытайся тянуть время,  - оборвал его Ипос, - надеясь, что  в самый последний момент придёт помощь. Мы оба знаем, что это бесполезно! Такое бывает только в ваших эльфийских любовных балладах. Ну подумай сам, откуда ей здесь взяться?
Эльф сплюнул и промолчал, но надежда, как известно, умирает последней.
Рэйнджер открыл рот, чтобы сказать ухмыляющемуся врагу какую-нибудь гадость, но в этот момент Бездна исторгла из себя клубы черного тумана.
- Ну, наконец-то! – Обрадовался хуман.
Эваллис вдохнул этот туман и его скрутило. Эльфу казалось, что все без исключения мышцы порвались по тысяче, миллиону раз, кости растёрлись в мелкую труху, кожа сгорела, а то, что осталось - обледенело. Его горло открылось в крике, но Эваллис не издал ни звука – густой туман мигом заткнул ему рот.
Те несколько минут, пока "выдох" не рассеялся, показались эльфу вечностью, ведь Бездна меняла не только его тело, но и разум. А когда последние клочья впитались в корчащегося Эваллиса, он поднялся, двумя движениями разорвал кандалы на руках и ногах, встал на одно колено лицом к Бездне, сверкнул алыми глазами, к которым уже возвращался их зелёный цвет, и сказал:
- Приказывай, Госпожа…



Михаил Гридин aka IceDragon                ст. Кущёвская
                03 - 07 июля 2011г.