Записки будущего журналиста. 1-я. Дотошный дед

НЕБОЛЬШОЕ ВСТУПЛЕНЬИЦЕ

Меня зовут Анна. Анна Борисовна Иванова. Я студентка журфака МГУ. Крайняя моя любознательность с самого детства не давала мне покоя. Хотя точнее было бы, наверное, сказать, не давала покоя окружающим, мне-то как раз жить было комфортно и интересно. В школе я была бессменным старостой, потому что знала всё и про всех. И во всё совала свой аккуратненько вздёрнутый, усеянный веснушками нос. За что порой по этому носу и получала, однако ничто меня не останавливало. В конце концов, такая бурная жизнь довела меня до факультета журналистики, на который я поступила «с лёту» во многом, наверное, благодаря выше упомянутому моему упрямству.
Данный труд никак не могу назвать ничем серьёзным кроме как «Записки». Поскольку это не эссе, не журналистское расследование, даже на какой-нибудь плохенький репортажик это не тянет. А по сему пусть будет всё, что я здесь напишу, вроде некоторой репетиции к большой достойной работе.

№1 ДОТОШНЫЙ ДЕД.

На зависть многим моим одногруппникам, которым приходилось добираться до Университета порой, чуть ли не с самых окраин Москвы, отец (то есть бывший мамин муж) снял мне однокомнатную квартиру на Гоголевском бульваре. Не слабый подарок в честь удачно сданных вступительных экзаменов? И я как королева тратила на дорогу до учебы, каких-нибудь двадцать минут пешком. Можно конечно доехать на троллейбусе, но мне как опять же человеку любознательному, было интереснее пройтись по утреннему пробуждающемуся городу.
Однако такое моё королевское состояние длилось не долго. А всё из-за моего соседа. Рядом со мной на той же лестничной клетке жил дед. Звали его Тимофей Протасыч, и, видимо по вине такого труднопроизносимого отчества он имел прозвище дед Тимоня. Сам он был лысенький, худоватенький, но ещё вполне крепенький мужичок, хоть и ходил с палочкой. И не то что он меня невзлюбил, даже скорее наоборот, узнав, что я студентка, будущий журналист, обращался ко мне не иначе как «Анна Борисовна», а иногда и просто «Борисовна».
Наши квартиры были разделены довольно тонкой стеной панельного дома. К тому же два коридора, мой и его сходились у этой стены двумя хитро устроенными выключателями. Как уж они там были сделаны, пусть расскажет тот, кто в этом разбирается, но беда в том, что их щёлканье было слышно в соседней квартире. По первости я даже испугалась, что в выключателе что-то искрит. Но хозяйка меня успокоила: «Да не бойся, это дед Тимоня щёлкает, видать по малой нужде пошел, он часто бегает».
Ну ладно, бегал бы себе молча и всё, но этот дотошный дед, услышав, как я включаю свой свет, тут же из-за стенки орёт: «Чё, Борисовна, побрызгать собралась?». Причём делает это с завидной пунктуальностью. Как будто специально за стенкой ждёт! И какое его, к лешему, дело собралась я «побрызгать» или не собралась. Я поняла, что делает он это не со зла, а потому, собравшись с духом, всё же решилась поговорить с дотошным дедом.
Встретил меня дед Тимоня радушно, но дальше коридора не повёл, сам уселся на табурет возле телефона, и увидев моё замешательство важно заметил:
– Сын мне должен позвонить, вот жду. А то пока я из комнаты доковыляю он уж оттренькает. – Дед кивнул на аппарат, стоящий на тумбочке старого облупившегося трюмо.
– И что ж, вы вот так всё время сидите? – удивилась я неожиданно всё поняв и тысячу раз простив дотошного деда.
– А куды мне? А он у меня один. Сын-то. – Дед ненадолго задумался, потом вдруг встрепенулся и спросил – а ты чего пришла-то?
– Я… - в нерешительности замялась я – …воду завтра холодную отключат на неделю, вы бы запаслись.
– Да мне много не надо, Анна Борисовна, спасибо за заботу. Мне звонка ждать надо.
– Всё равно, дедушка, запастись надо. – по-генеральски произнесла я и засучивая рукава пошла на кухню не слушая несмелых причитаний Тимофея Протасыча.
…Сын так и не позвонил ни сегодня, ни завтра. У него, видимо, имелись более важные дела…