Материя времени

 
Интродукция.
Вселенная раскрывалась перед ним во всей своей ужасающей огромности. Дымные спирали галактик перемигивались разноцветными звёздами, искрились взрывами суперновых, манили пульсацией пульсаров и дрожью цефеид. Кометы тащили свои хвосты между солнц и планет, зачеркивали созвездия и туманности. Бродячие астероиды задумчиво парили в пространстве… Вселенная, словно искристый туман, окружала его, впитывала в себя, и Эсси Батус начинал чувствовать, что размазывается по ней, растворяется и расползается, теряя самость и ощущая себя везде. Чувство восторга приятно щекотало его по всё расширяющейся поверхности, и только маленькая чёрная дыра где-то в области пятки противно ныла… 
И тут справа – налево по туманностям и галактикам, по всей необъятности вселенской бездны проскользил гигантский палец с грязноватым, грубо обкусанным ногтем. Он сразу стёр несколько созвездий, зацепил край трепетной Кассиопеи и небрежным щелчком отбросил с пути дрожащую Бетельгейзе. Красные и голубые солнца, багровые цефеиды, кровавые квазары лопались и обращались в пепел, планеты рассыпались грязными песчинками, перепуганные астероиды улепётывали в глубину картинки. Батуса швыряло из стороны в сторону, защекотывало, крутило и выворачивало на изнанку.
Возвратным движением палец стёр его вместе с половиной Вселенной, оставив после себя лишь грязноватые разводы …

I. Экстраверт.
Эсстор Батус шёл по жизни, как ходят в грязных башмаках по ковровой дорожке, оставляя яркие, несмываемые следы. Любопытство и живость характера не позволяли ему подолгу заниматься чем-то одним. Поэтому, как правило, уже на середине очередного бизнеса или хобби, или каприза он начинал скучать, осматриваться и быстро находил новый объект применения своих созидательно-разрушительных способностей.
Он шёл сквозь успех, оставляя позади руины планов и возможностей, полуразрушенные фирмы, безутешных любовниц, обманутых сообщников, неудовлетворённые иски, неисполненные приговоры и пустые тюремные камеры. И, в то же время, его активы постепенно, как нектар на пчелиных лапках, нарастали, давая возможность для новых предприятий, афёр и авантюр.
Когда ему стали тесны клетки земных параллелей и меридианов, Батус вырвался в космос, где быстро сумел напакостить оберонцам, законфликтовать с апроносами из системы Астурбидан и облапошить замудонцев с Замудонии. Склонные к пространному анализу криминалисты планеты Тральфамадор1 напрасно ломали головы над устройством мыслительного аппарата Эсстора Батуса. Прагматичные жители Аранка2 издали специальный вердикт, запрещающий его присутствие на планете. За ним гонялись фискалы с Юпитера и наёмные убийцы Брескандора. Всё тщетно, насмешливая Фортуна была благосклонна к шалостям своего любимца. Но и сама она постоянно подшучивала над Эсси, выдёргивая его из увлекательной действительности, полной авантюрного бизнеса, эротических извращений, кайфов и кумаров, и бросая в смерч невероятного. Если жизнь нормального человека состоит, как правило, из необходимых, судьбоносных этапов, вроде рождения, взросления, продолжения рода и смерти, то Эсси не был уверен даже, что он когда-то родился и не верил, что когда-нибудь умрёт. Мелкие эпизоды и случайности, составляющие его существование, так быстро сменяли друг друга, что не оставляли времени для судьбоносных событий, складываясь, как весёлая мозаика, в череду не всегда сцепленных между собой причиннных и следственных звеньев.
По своей наивности Эсси долго искал счастья в количестве денег, и только обнаружив их избыток, понял, что ошибался. Когда это количество превысило какую-то критическую точку, пропало качество. Эсси с недоумением обнаружил, что за свои миллиарды, он может получить удовольствия не больше, чем обыкновенный миллионер от трёхпалубной яхты, качественной «дури» и победительницы конкурса «Мисс Лучшие ляжки Вселенной-3». Власть над населением, которую покупали его пресыщенные аналоги, была Эсси скучна. От обычной коммерции она отличалась разве что б;льшими объёмами цинизма и количеством товарных единиц.
И тогда, исходя из принципа: кому хватает денег, тому не хватает воображения, Эсси Батус начал тратиться на поиски необычного, благо воображения, а также фантазий, глюков и бредовых идей у него всегда было в избытке.
*   *   *
Эсси беспокойно вертелся в кресле, с интересом разглядывая развернувшееся вокруг панорамное действо. Капсула была прозрачной, и он мог вплотную видеть разъярённые зрявы и оскаленные мандибулы мемногов, крушивших его виллу. Собственно виллу они разнесли в хлам уже в первую минуту атаки. Под таранными ударами их дубин и лбов пали наружные и внутренние стены, превратились в мусор мебель и прочая бытовая дребедень. И тогда перед разгорячёнными агрессорами предстала прозрачная с розовым оттенком сфера, внутри которой развалился в кресле предмет их посягательства. На мгновение мемноги замерли, и Эсси залюбовался их синеватыми звездоподобными телами, слегка подрагивающими и фосфоресцирующими от возбуждения. Они красиво и гармонично вплетались в фантастическую природу Уртамы .
Бывшую виллу окружала негустая поросль того, что на Земле принято называть деревьями. На Уртаме эти растения внешне напоминали яичницу с помидорами, которая, как застывшая пена, слегка вибрировала над жерлами бутылкообразных корневищ. Землю вокруг них покрывали островки багровых лишайников с порхающими вокруг блюцифериями, которых мемноги почему-то относили к растительному миру. Если прибавить сюда поблескивающих электрическими разрядами пресмыкающихся и убавить разлетевшиеся в разные стороны безобразные обломки батусовой дачи, получалась очень живописная картина. Уртама была уникальной планетой с чистой экологией и нравами. Здесь были запрещены все отрасли промышленности, любые виды оружия и внебрачные связи. Эти правонарушения карались высшей мерой социального нападения - смертной казнью через защекотание. Флора планеты вместо кислорода выдыхала озон, и это вначале вызывало у Эсси головокружение и неконтролируемую эрекцию, однако и то и другое было преодолимо, и он быстро привык.
Сложнее было сожительство с аборигенами. Они болезненно относились к пришельцам, не признающим их правил. Например, вот это нападение мемногов, как Эсси смутно догадывался, было следствием его контакта с очаровательной Аху-линдой - нелюбимой женой Ах-мороха, Великого сакрала мемногов. Дополнительно утомлять себя выяснением мотивов потенциальных убийц Эсси не стал, тем более, что они так и оставались потенциальными, поскольку материал, из которого состояла розовая сфера, принципиально не признавал силы, способной его разрушить.
Одной из особенностей менталитета мемногов была прогрессирующая инерциозность, в силу которой они медленно принимали решение, но потом уже не отступали от него, несмотря на все преграды. Кроме того, их эмоции возрастали по мере неуязвимости сопротивления. Наткнувшись на непробиваемые стенки батусовой капсулы, они во что бы то ни стало решили её пробить. Эсси с интересом наблюдал, как бесполезно бились о поверхность прозрачной сферы клешни мемногов, как в бешенстве пытались они прошибить стенки капсулы дубинками и камнями. Больше всех старался здоровяк с боевой раскраской ефрейтора. Обломав о капсулу ствол ближайшего дерева, он бессильно оглянулся и, в порыве служебного рвения, бросился в прозрачную стенку головой.
Величественный Ах-морох, наблюдавший усилия своих солдат с безопасного расстояния, приблизился. Он хотел бы знать, не убедился ли коварный землянин в усердии его воинов и не готов ли он сдаться на милость законной власти. Не убедился? И не готов? В таком случае, он будет уничтожен особо жестоким способом, не применяющимся обычно на Уртаме. Зато применяющимся во всей галактике, подумал Эсси, разглядывая торжественно выдвинувшийся из-за деревьев спецзагон мемногов, неуклюже удерживающих в клешнях запрещённые на Уратме орудия убийства, видимо завезённые Ах-морохом контрабандой.
Присмотревшись, Эсси быстро классифицировал банальные плазменные пушки с планеты Хреон во втором параллельном, одноразовые пулемёты инхотропов, слабенькие промбоцидные промбоиды планеты Факью1, способные найти в любой преграде отверстие до 25 микромикрон и расширить его до размеров футбольных ворот. Вторым эшелоном шли клазмоиды, остроумный итальянский спаратор и кзантический деструктронный зенон-эмиттер2 с отдалённой Магратеи. Были там и другие достижения гуманоидной мысли, о существовании которых он даже не догадывался.
Мемноги начали строиться в боевые порядки, последовательно распределяя оружие по убийственности его воздействия. Их медлительность была, видимо, предусмотрена сценарием запугивания. Великий сакрал самолично осматривал оружие, временами значительно поглядывая на капсулу Батуса. Это быстро надоело Эсси и он предпринял тактический ход, достойный полководца. Поймав очередной угрожающий взгляд Ах-мороха, он улыбнулся и показал Великому сакралу «фак» - тот самый жест, которому сам его научил, и который, после разъяснения сути, вызвал весёлый клёкот предводителя мемногов. Однако теперь, будучи персонифицированным, этот знак вызвал у Ах-мороха диаметрально противоположную реакцию. Он поголубел от оскорбления и взмахом клешни отдал роковую команду. Ужасающий залп из стволов, излучателей, протовибраторов окрасил капсулу фейерверком огней. Грохот стоял такой, что Эсси пришлось приглушить звук. Впервые в своей богатой событиями жизни он оказался как будто в эпицентре взрыва. Уртама исчезла в буйстве огненных плясок, салютных  разрывов и плазменных клякс. Капсула слегка подрагивала, что придавало адреналиновому восторгу Эсси дополнительные ощущения в виде замирания сердца и холодных мурашек в области седалища. Поэтому он не спускал пальца с красной кнопки.
Мемноги упрямо палили по капсуле, с трудом и не всегда уклоняясь от рикошетов и свирепея от своей беспомощности. В поисках хоть какой-то отдачи некоторые из воинов начали уже задирать друг друга. Великий сакрал соизволил собственной клешнёй выпустить несколько зарядов из громоздкого промбоида, после чего разбил его о голову военного советника.
Беспомощность скучна, особенно беспомощность однообразная. Кому, например, было бы интересно наблюдать бесконечные попытки Сизифа вкатить на гору свой камень? Насмотревшись вдоволь на бессильное дёргание мемногов, Эсси нажал, наконец, красную кнопку. Так он делал всегда в случаях, когда требовалось прекратить тупиковую ситуацию.
Жизнь научила Эсси простому правилу – в любом случае у тебя должна быть «красная кнопка». Ею могли стать отряд спецназа, внезапно появляющийся в тылу обидчиков, потайная дверь в конце безвыходного лабиринта, люк подземного хода в залитом напалмом доме… На уртамской вилле красная кнопка была не символом, а реальной пластмассовой пуговкой, которая по мановению его пальца утонула в рукоятке пульта, и Эсси снова обратился в созерцание.
С нарастающим вертолётным гулом на вершине капсулы заработал «Экстраверт» - ещё не до конца сказанное последнее слово селекционной науки будущего. Предполагалось, что когда-нибудь этот прибор будет работать избирательно, уничтожая только объекты природы с патологическим выбросом негативной энергии, но пока что «Экстраверт» гробил всё подряд. 
Эсси с удовольствием наблюдал, как взвихривают воздух невидимые лезвия, всё более удлиняясь и опускаясь по нисходящей спирали. Мемноги на мгновение остановились, разглядывая срезанные верхушки яичных деревьев, и снова набросились на непробиваемую капсулу. Медленно перемещая джойстик, Эсси увеличил скорость смертоносных лопастей и почти остановил их движение вниз. Лезвия угрожающе засвистели над головами мемногов, словно призывая их к анализу ситуации. Но только увидев, как с визгом срезало антенну со шлема их ефрейтора, воины начали что-то соображать. И раз начав, они, в силу той же инерциозности мыслительных процессов, уже не могли остановиться, пока не промыслили ситуацию вплоть до момента своих похорон. Не прошло и получаса, как фатальность происходящего дошла до их сознания, и уж тогда медлить мемноги не стали. Эсси хохотал до слёз, глядя, как могучие аборигены на четвереньках улепётывают за пределы рокового круга. Последним скакал Ах-морох, высоко подкидывая голубой от ярости зад. Лезвия «Экстраверта», продолжая вращаться, опустились к самой земле, превратив всё бывшее на ней в радиусе мили в гладкий блин, ещё больше похожий на яичницу с помидорами, чем бывшие деревья. С орбиты Уртамы капсула Эсси казалась теперь жемчужиной внутри красивого, влажно поблескивающего, жёлтого в красных пятнах диска.
Я тогда ещё пожурил его за жестокость в отношении к флоре планеты, и он долго, глуповато осматривался, не понимая, откуда с ним говорят.
Повинуясь голосовой команде, сфера, словно прозрачный цветок, раскрылась, и Эсси плавно пошёл на взлёт в голубоватом антигравитационном луче.