Время

В детской песенке поется:
После нас на белом свете
Пара факсов остается,
Да страничка в интернете.
(Виталий Калашников)

Время, как ни крути, субстанция относительная. И чем дольше живешь, тем больше. Спросите у любого двадцатилетнего, каким он себя представляет лет в сорок. Вам тут же ответят, что старым и немощным, и вообще, люди столько не живут. А сама дата настолько далека, что выглядит просто фантастической и ее вообще не стоит серьезно принимать в расчет. А спросите у шестидесятилетнего, помнит ли он еще то время, когда ему было лишь тридцать, и он вам скажет, что отлично помнит, так как это было практически вчера.

Я нахожусь примерно посередине. Уже и не мальчик, но еще, хочется надеяться, и не старик. Так, во всяком случае, я себя ощущаю. И эти ощущения мне говорят, что внутренне я остался все тем же двадцатилетним, что и был когда-то. Да, конечно, стал тяжелее примерно настолько же, насколько и старше. Да, уже сто раз подумаю, прежде чем залезть на дерево. А, и думать не буду, просто не полезу. Что с того? Сам-то я точно такой же, каким и был.

Мне нравятся те же книги, практически те же фильмы, те же песни. Причем, буквально те же. Ведь то, что сегодня играют, на мой взгляд, так и музыкой назвать-то нельзя. Одно лишь: бум-бум! Нет, что ни говорите, а раньше музыка, нет, не была другой, она проста была. И пусть мне сколько угодно объясняют, что я слишком категоричен, но что они там могут понимать в свои двадцать! Вот мы в их годы...

Все-все, какие наши годы. Я же еще отчетливо помню себя за школьной партой... И в стенах университета... Не могло же с тех пор действительно пройти столько времени. Нет-нет. Просто года стали короче, и сутки сократились на четверть. Вот и все. И больше ничего не изменилось. Так мир вообще потихонечку сходит с ума. Куда ни глянь: наводнения, землетрясения и цунами. Отчего бы и времени не начать вести себя как-то иначе. Кто проверял? Вполне возможно, что оно уже давно никуда не течет, а скачет рывками. Прыгает взад – вперед. Почему бы и нет?

А что дети становятся старше, так на то они и дети. Дети должны расти. А мы-то тут причем? Дети взрослеют сами по себе, мы – сами по себе. Вообще, ощущение такое, что дойдя до какой-то точки, мы остановились. Вокруг нас все рождается, вырастает, стареет, умирает, а мы остаемся без изменения. Будто живем в коконе из постоянства. Мы совершаем какие-то действия, едим, спим, ходим на работу, встречаемся с друзьями... Но все это внутри кокона, в котором, по сути, несмотря на кажущееся движение, ничего не происходит. Возможно, в этом и заключается так называемый кризис среднего возраста, когда ничего не меняется, а все, что казалось бы интересным и могло произойти, уже давным-давно произошло, а даже если и нет, то уже никогда не случится. И от этого однообразия становится в какой-то момент так скучно и неинтересно жить, что хоть на стенку лезь.

И даже зеркало уже давно показывает одну и ту же картинку. А то, что она не совпадает со старыми фотографиями, так это всего лишь несовершенство бумаги, на которой те отпечатаны. Она со временем желтеет, трескается, теряет цвета. Так что, это меняются снимки, а не отражение в зеркале.

И только по фотографиям знакомых в «Одноклассниках» видно, что время все-таки движется и движется вперед. Странно наблюдать за изменениями лиц тех, с кем ты давным-давно учился десять лет в одном классе. Бывает, смотришь на фотографию и думаешь: «Господи, неужели я сидел за одной партой с этой толстой старой теткой?» Ты, внутренне двадцатилетний, и с этой старухой!.. И страшненькая мысль закрадывается в сердце, и сразу бежишь к зеркалу ее проверять. Уф. Слава богу, тут все в порядке. Ничего не изменилось. И от сердца сразу отлегло.

А еще актеры. Те, чьи лица тебе знакомы с детства, на чьих фильмах ты вырос. Чьи песни и шутки сопровождают тебя всю твою жизнь. Ты помнишь и знаешь их такими, какими видел еще вчера в старом фильме. Они всегда были такими и, кажется, что всегда и будут. Но вот, один за другим, медленно, незаметно они уходят, и с каждым таким уходом ты чувствуешь, что действительно стареешь. Нет, не лицом, зеркало по-прежнему врет, показывая уж который год одно и то же, а душой. Каждый из ушедших забирает с собой маленькую незаметную ее часть. Почти невесомую, но их, ушедших, уже слишком много, чтобы душа могла оставаться такой же, как и много лет назад.

Вот уже и новые актеры пришли на смену тем, кто ушел. Многие из них стали хорошо знакомыми, но по-настоящему близкими стать так и не смогли. Возможно, виноваты в этом фильмы, в которых они играют, а может быть, действительно, время, будь оно неладно, что-то с нами делает.

А имена ушедших остаются уже лишь на страницах пылящихся на полках томов энциклопедий, да в нашей памяти. А значит, какое-то время будут еще жить, как живут души тех, о ком помнит хоть кто-нибудь. Но как долго? Нашим детям уже многие из тех имен не говорят ничего и, к сожалению, уже ничего не скажут. Да и фильмы тех далеких для них лет они смотреть вряд ли будут. Для них эти черно-белые лица так и останутся навсегда лишь ничего не говорящими старыми фотографиями.

От этих мыслей становится немного грустно. Не потому, что о нас так же забудут практически сразу, как только нас не станет. Нам будет, скорее всего, это уже безразлично. Грустно от того, что человеческая память столь несовершенна, что она способна хранить в себе лишь небольшую часть того, что на самом деле стоило бы сохранить. Что мы не способны накапливать знания и память наших предков генетически. Разве что в виде книг. Но всех книг не прочитать при всем желании, а, значит, большая часть событий, лиц, дат все же будет лично для нас безвозвратно утеряна. Возможно, потом кто-то другой возьмет в руки непрочитанные нами книги и узнает что-то, что прошло мимо нас. Но нам-то...