Самый лучший Тренер

    Моя любовь к большому теннису пришла не сразу. Она произрастала из далекого
детства, когда пинками, угрозами, обещаниями и лишениями моя мама выталкивала
меня на улицу с ракеткой, крича вслед:
   - Пошел прочь, маленький негодник! И не возвращайся, пока не научишься как
следует играть!
   Вытирая слезы, я шел из теплого и уютного дома, по холодной улице, прямиком 
в зал, где меня ждали физические и душевные мучения. Я не понимал, какое
удовольствие можно получать от того, что  бегаешь мокрый, усталый, с тяжелой
ракеткой величиной с мою голову, за крошечным желтым мячиком, который норовит
попасть в нос и сбить с ног. 
   Однажды, возвращаясь домой под дождем, я проклинал все на свете, включая
моего тренера Михаила, обладателя самой доброй на свете улыбки и самых
изуверских методов обучения:
   - Не забывай подготовиться к удару, - восклицал он. - Остановись и ударь, не
надо бежать за мячом! Крепче держи ракетку, ты, гнусный лентяй! Вот так! Я
сделаю из тебя настоящего теннисиста!
   В тот день, я поклялся, что когда вырасту, то больше никогда, никогда
не стану играть в такую отвратительную, такую жестокую и нетерпимую к ошибкам
игру, как большой теннис.
   Но прошло много лет, и, проводя неплохо время на отдыхе, я решил посетить
тут часть острова, где мне еще не доводилось быть. Оседлав велосипед и
включив на плеере музыку повеселее, я отправился в путь. Не помню точно, сколько
времени я крутил педали, но вот на горизонте показалось то, что вполне могло стать
моим ночным кошмаром этой ночью - я увидел теннисные корты.
   - Нет! Нееееет! - закричал я, закрывая лицо руками. - За что?!
   В сознание я пришел, сидя за барной стойкой, а в мой стакан кто то заботливо
подливал отрезвляющий напиток. Я чувствовал слабость во всем теле и, осмотрев
себя,  обнаружил, что был весь в ссадинах и порезах, а одежда превратилась в
бахрому.
   - Вы ползли, - услышал я голос над собой - Ползли и стонали.
   - Я что нибудь говорил?
   - Вы умоляли выколоть вам глаза, сэр. - человек оказался барменом. Сказав
это, он поспешно убрал со стойки лежащую на ней вилку, и вежливо улыбнулся.
   Я судорожно пытался вспомнить. Господи, я видел теннисные корты, теннисные
корты!
   - Ну а теперь, сэр, раз вы в порядке - не желаете ли сыграть в теннис? Погода
для этого отличная.
   Выйдя на улицу, я огляделся. Корты, кругом были корты, с играющими на них
людьми.Отовсюду раздавались яростные, рычащие вопли и стоны, заставляя думать,
что играть, по всей видимости, еще больно. Хотя, может, просто нелегко. И тут
меня охватило странное ощущение - мне не хотелось вновь упасть на колени и
рыдать. Я не хотел разбить свою голову об асфальт и просто бегать и кричать,
как сумасшедший. В эту секунду, я страшно завидовал тем людям за сетками,
которые так ловко, пусть и с некоторыми усилиями, перемещались по площадке и
меткими ударами отправляли маленький желтый мячик в своего противника. Их
волосы развивались на ветру, пот градом стекал по их телам и, казалось, сейчас
они упадут в изнеможении, но на их лицах была улыбка, и я застыл в изумлении,
не зная, бояться мне или, наоборот, радоваться переменам, происходящим со мной.
   - Завораживает, неправда ли?  - поинтересовался мужчина, стоящий рядом со мной.
   - Не то слово...
   - Когда нибудь пробовали?
   Мое детство за секунды промелькнуло у меня перед глазами.
   - Нет, никогда. - я отрицательно покачал головой.
   - Ну что же, никогда не поздно начать, знаете ли.
   - Да я хоть прямо сейчас и начал бы!
   Мужчина посмотрел на меня оценивающим взглядом. Его голубые глаза буквально
глядели мне в душу, выискивая там задатки для чего то большого. Неожиданно он
отвернулся и что то закричал в сторону небольшой будки с надписью, которую я не
понимал.
   - Энрико! - а далее что то по итальянски. Из окошка будки высунулась каштановая
копна волос, владельца я не видел, и что то прокричала в ответ.
   - Идем. - кивнул мне мой знакомый.
   Обладателя каштановой копны волос звали Энрико. На вид ему было лет пятьдесят,
итальянец, среднего роста, носящий огромные зеркальные очки-"капельки".
   - Энрико, это...
   - Эндрю.
   - Энрико -  это Эндрю. Эндрю - Энрико.
   - Я понял. - улыбнулся я.
   - Ciao, Эндрю! - радостно улыбнулся Энрико идеальным рядом белых зубов и
протянул мне руку.  Я пожал ее и улыбнулся своим не таким белым и ровным, но
зато более естественным рядом.
    - Эндрю, Энрико, хоть и итальянец,  как и я говорит по -  английский…
    - Лучшая новость за день.
    - И он очень хороший тренер по теннису, я бы даже сказал, что он лучший здесь.
Ты можешь договориться с ним о занятия в удобное для тебя время.
    Я понимающе кивнул, а про себя отметил – замечательное все таки в английском
языке слово You. В отличие от русского Ты или  Вы, оно безлико. Оно не указывает,
как  к тебе обращается собеседник, поэтому при знакомстве тебе не нужно думать,
как обращаться – официально или дружески, «на ты». Просто You. Удобно.
    Мой новый друг испарился, оставив меня наедине с моим новым-новым другом.
   - Итак, ты бы хотел научиться играть в теннис?
   - Все верно.
   - А раньше пробовал? Ну там, может пару раз играл?
   - В далеком прошлом. Но вы лучше думайте, что я ничего не знаю.  Обучите
с нуля.
   Я договорился о занятиях три раза в неделю, в восемнадцать тридцать. Делать
по вечерам все равно нечего, так хотя бы в теннис научусь играть. И правда, с
пляжа прихожу, ем и начинаю скучать до позднего вечера. Дискотеки я не люблю, 
друзей тут у меня  пока нет, книгу писать бесполезно, потому  что я бездарен, а
фильмы, в размере восьми штук, скаченные  в Москве, были уже все просмотрены
не один раз.
    На первое занятие я пришел чуть раньше, и Энрико, проорав мне «Чао», жестом
попросил подождать  - он вел занятие у мальчика лет семи.  У того так здорово
получалось, а его бабушка, а я думаю, что это была его бабушка, а не тетя или,
скажем, возлюбленная, так подпрыгивала и с любовью посылала воздушные поцелуи,
что от зависти я был готов съесть их обоих под чесночным соусом  с овощами гриль.
   - Привет,  эээ…Эдрю?
   - Эндрю.
   - Эндрю, точно. У тебя какое - то дело?
   - Да, - я изо всех сил стал сдерживать прущий изо рта сарказм. – В общем так
совпало, что у меня сегодня тренировка.
   - С кем? – Энрико выглядел изумленным.
   - Вроде с вами.
   Мы помолчали некоторое время, во время которого Энрико, видимо, усиленно
думал, а я успел спеть  про себя два куплета Where The Streets Have No Name
одной ирландской рок-группы.
   - Я, если честно… - тренер стал тщательно подбирать слова.
   - Забыли?
   - Да…Мне ужасно жаль,  у нас тут соревнования, а я так устал.  Тренировку проведет
Джорджио!
   - Кто такой Джорджио? – спросил я.
   - О, Джорджио, это отличный тренер. Лучший здесь! Он тебя научит, будь уверен. Он
тренер моего сына.
   Забыл так забыл. Главное, что бы тренер был хороший.
  Джорджио оказался классным парнем  - эмигрант из Словении,  говорящий на
шести языках, в том числе на кривом русском, и прекрасно знающий, как обучить
играть человека, который до этого использовал ракетку исключительно для
избиения хулиганов, писающих в московском лифте.
   - Эндрю, ты держишь ракетку неправильно. Вот так. И бей нежнее. Не забывай –
сделай шаг к мячу, остановись, подожди его и бей. Только держи ракетку под наклоном,
бей по диагонали – представь, что ты круг рисуешь. Точнее! И не так сильно – ты
же не избиваешь хулиганов, писающих в твоем московском лифте  - ты играешь в
теннис!
    Через месяц, когда мой отпуск подошел к концу, я уже очень неплохо отбивал
с правой руки и достаточно терпимо с левой. Я пожал руку Джорджио и записал
его телефон – следующим летом я бы очень хотел продолжать заниматься с ним.
    За год я безобразно разжирел, набрав пять с лишним килограмм, и совершенно
обленился, забыв даже как правильно писать слово «спорт» без ошибок. Но вновь,
настало время долгожданного отдыха, и я вновь спешил на заветный остров.
Джорджио телефон не брал, но я не терял надежды. Мало ли, что могло
случиться: мобильник мог утонуть, его могли украсть или у Джорджио не было
молотка и пришлось пользоваться подручными средствами.
    - Ciao, Энрю!  - завопил Энрико, как только увидел меня.
    - Эндрю. Чао, Энрико!
    Чередой нехитрых вопросов, я выпытал, что Джорджио переехал  в Австрию.
    - Скажите честно, он вас ограбил и теперь скрывается?
    - Что? О, нет нет нет!  - белозубая улыбка. – Ты будешь заниматься в этом году?
    Конечно, я ответил, что буду. Какие вопросы – я очень хотел заниматься. Как ни
странно, мне вновь удалось договориться с Энрико о занятиях с ним, и, главное,
первое время он о них даже не забывал. После первого же часа, проведенного с
ним, я понял несколько вещей, и первая, основная, заключалась в том, что он
заметно отличался от Джорджио. Нет, тренер он был неплохой, хотя меня смущало,
что он играл в солнцезащитных очках даже в темное время суток. Может, он был
слепым, а играл  по слуху? Но отличия заключались не в этом.
    Первое: Энрико тут любили все. Проходя мимо, никто не отказывал себе в
удовольствии поприветствовать его, спросить как дела и что то еще – я плохо понимал
их язык.  Разговор никогда не был долгим – так, переброска парой тройкой фраз,
но это было немного непривычно для такого занудного человека как я. Бывало, я хотел
заорать:
    - Эй, Энрико, друг, я здесь и у нас тренировка, если ты вдруг забыл.
    Второе: к своим пятидесяти шести годам, а ему оказалось ровно столько, мой тренер
стал практиковать связку оптимизм - пофигизм. Все началось с того, что я ударил
не совсем хорошо – мяч сбил с ног беззащитную старушку.
   - Tutto bene! – воскликнул Энрико.
    Следующие четыре мяча улетели в сетку – я же говорил, что слева я отбиваю неважно.
   - Bennisimo!
    Ради интереса я стал чередовать хорошие удары с плохими. Мячи летали на соседние
корты, на дорогу, в самого Энрико – возгласы были в основном такие:
   - O, Эндрю, Bravo!
    Я был непротив. В конце концов он заражал меня оптимизмом при даже самом
плохом ударе, а понять когда я бью плохо, благо, я и сам мог. Главное, он
периодически ставил мне удар и играл со мной. Возможно, это было лицемерие, к тому
же платное, но Энрико единственный говорил по-английски – веский аргумент для
тренера в Италии.  Через неделю на острове организовали турнир по теннису, и я жаждал
крови.
    - Э, нет. Тебе рано, - сказал Энрико. – Кстати да, я не смогу вести эту неделю у тебя
тренировку.  Твоим новым тренером будет Макс.
   - Это кто?
   - О, это отличный тренер. Самый лучший. Он тебя как следует научит, будь уверен. К
тому же, он тренер моего сына!
   Я  насторожился. Разве не Джорд… Ладно, может у него двое мальчиков.
Макс так Макс, выбирать не приходится. В конце-концов, я пожалел, что сразу не
отказался. Вообщем то, Макс, наверно, был неплохой человек, и жена с детьми, как я
однажды увидел, очень его любили, но не по-английски, ни даже по-итальянски он
не понимал.
   - Как же тебя тут вообще держат! – в сердцах вскричал я по-русски, в сотый раз
пытаясь задать вопрос о правильной подаче.
   - Твоя попить хотеть? – поднял брови Макс. – Окей, можешь пить. Но вода, не водка,
Эндрю!
    Ха-ха, все последующие вечера я провел, обхохатываясь.  Сквозь гнев и непонимание,
я прошел сквозь этот адский час занятий и, попрощавшись, направился к Энрико, решив
уже серьезно объяснить, что хочу заниматься только с ним.
    Неожиданно мимо меня пролетел ангел.  Я протер глаза и несколько раз потряс головой.
Свечение поубавилось, и я смог разглядеть девушку. Она была невысокой, нет, но
стройной, в отличии от большинства итальянок.  Она пробежала мимо меня, держа в
руках разноцветную ракетку, и на секунду  взглянула на меня.  Мне казалось, что
прошла вечность, пока она отвернулась и скрылась за будкой Энрико, и это не
метафора – мне казалось, что мы разглядывали друг друга очень долго, и за это
время я успел рассмотреть ее лицо.
   Яркие, зеленые глаза, чуть пухлые губы – даже ни хочу проводить никаких сравнений,
что бы все не испортить. У нее были короткие, светлые волосы, и во внешности, возможно,
не было ничего такого особенного, но я был поражен.
   - Ты влюбился в теннисистку, - сказал внутренний голос. – Если изменишь ей, она
напихает тебе в глотку теннисных мячей и будет лупить ракеткой сам знаешь по чему.
    Я подошел к Энрико ровно в тот момент, когда он заканчивал свой разговор с уже
знакомой мне бабушкой и внуком.
   - … А кто тогда будет вести занятия?
   - Простите, я просто так устал, - вещал Энрико. – Занятия проведет Лука. 
   - Лука? А кто это?
   - О, он тут самый лучший! Он научит вашего племянника играть как следует!
   Проклятье, значит я, все-таки, ошибся с тем, что она не тетя. Тем временем мой тренер
продолжал:
    - Хороший учитель, поверьте. К тому же, он тренер моего сына…
   Мир взорвался вокруг меня. Кажется, я брызнул слюной прямо на стену, ни в
силах сдерживать рвущегося наружу смеха, но, скорее всего, это мне просто
показалось. Мои щеки покраснели, и стороны можно было решить, что мне плохо,
но это было не так – уже   давно мне не было так весело.  Энрико стоял и смотрел
на меня, не понимая причину такого взрыва веселья, а ничего
не могло остановить меня. Кроме, пожалуй, одного – мимо меня вновь проплыв ангел
и поцеловал Энрико в щеку.
   - Bonjorno, Papa.
    Мгновенно, я затих.
   - Это…?
   - О, это моя дочь, Франческа, - Энрико по-отцовски нежно обнял ее.  Девушка
взглянула на меня и улыбнулась. А я молчал.
   - Но как же ваши сыновья?
   - Сыновья? Какие сыновья? – Энрико вопросительно взглянул на меня и тут же все
понял. - Ах да, сыновья, верно, они…они.
   - Да забудьте. – я улыбнулся ему и его дочке.
   Это и был его пофигизм – он не помнил кто с ним занимается, когда и, главное,
ему важно было, что бы находились туристы, которые стали бы заниматься с другими
тренерами. Для этого и была придумана скороговорка, которую Энрико впаривал всем
подряд, включая меня. Лука, Макс, Джорджио и, как я однажды услышал, Стефано – все
эти замечательные люди были тренерами несуществующего сына Энрико. Перефразируя
известную фразу, хочется сказать – Even Strong Men Lie.
   Больше я никогда не занимался теннисом с Энрико и старался избегать его
общества - так, на всякий случай.
   Впрочем, этого я никак не смог бы сказать о Франческе, чьим обществом с того
дня я наслаждался все чаще и чаще.