Серетем Мадьярорсагот!

     В книге, которую я сейчас читаю - матерчатая закладка.  Когда-то, давно, она была яркой, а сейчас уже выгорела.  На ней красно-зеленым крестиком вышито слово "Татабанья".  Это такой городок в Венгрии.  Эту закладку я вкладываю в книги уже больше 30-ти лет.  Побывала она во многих моих детских книжках, потом - в юношеских, а потом и во взрослых.  Она и по миру со мной поездить успела.  В итоге - попала со мной в Америку, здесь со мной и "проживает" по сей день.  Эта закладка - кусочек прошлой жизни...

             * * * * *
 

     - У меня, наверное, галлюцинации начались.  Мне показалось, что я у нас во дворе только что слышала венгерскую речь.
     Наверное, сегодня такое вряд ли кто-нибудь скажет, назвав свои ощущения галлюцинацией.  Сегодня в Ереване можно услышать какую угодно речь, и никого это не удивит.  Но вот тогда, в конце 70-х, услышать венгерскую речь в обычном ереванском дворе было в диковинку.  Можно было легко за слуховую галлюцинацию принять.
     Так вот вернусь в 70-е.  В то время моя мама часто ездила в Европу в командировки.  И несколько лет подряд - в Венгрию.  За эти годы в нашей семье прочно укоренился венгерский дух:  к нам приезжали мамины друзья и коллеги из Венгрии, мы постоянно с ними переписывались, дома было много венгерских сувениров, фотографий, музыки, книг.  И закладочка моя любимая - тоже оттуда.  Венгерский язык (который я впоследствии даже изучать начала) нам очень нравился своей необычной мелодикой, непохожестью на другие.  Мама моя часто шутила: "Наверное, в прошлой жизни я была венгеркой.  Я ощущаю Венгрию и всё венгерское как своё".  Когда я сама попала в красавицу-Венгрию в конце 80-х, у меня было такое же ощущение.  Венгрия для меня до сих пор - особая страна, венгры - особый народ, а венгерский - особый язык.  Я изредка сталкиваюсь с венграми в Америке.  Они всегда приятно удивляются, когда я вдруг здороваюсь или прощаюсь с ними по-венгерски или даже говорю несколько более сложных фраз (осколки давно забытого венгерского).  Армянка - и знает венгерский?  Откуда?  Жила в Венгрии?  Венгерские корни?  Конечно, они как правило ничего не знают о моей стране, а я о Венгрии знаю, и не просто знаю, а люблю ее.  Серетем Мадьярорсагот!  (Я люблю Венгрию)!
     Снова вернусь в Ереван, в 70-е.  Летом 79-го мама приехала из очередной командировки в Венгрию.  И через несколько дней, придя домой с работы, сказала:
- У меня, наверное, галлюцинации начались.  Мне показалось, что я у нас во дворе только что слышала венгерскую речь.  Я, наверное, мысленно все еще в Венгрии. 
     Мы посмеялись и быстро забыли об этом.  А еще через несколько дней источник галлюцинаций обнаружился.  Выяснилось, что никакая это не галлюцинация, а на самом деле - венгерский язык в нашем ереванском дворе.  Как-то вечером из окна в доме напротив высунулась женская голова и крикнула:
     - Андраш, гере хаза, киишу!  Андрааааааааааааааш, хоол вадьи?
Мы обалдели - это же венгерский!  Эта женщина зовет домой какого-то Андраша (сына, наверное?):  "Андраш, иди домой, поздно!  Андраш, где ты"?  Во дворе как всегда было полно детей, и мамашки периодически зазывали их домой.  Привычная для летнего Еревана картина.  Но все звали своих детей по-армянски или по-русски.  А эта мама - по-венгерски.  Что за дела?
     Через какое-то время из того же окна напротив высунулась уже мужская голова и крикнула немного строже и уже по-армянски:
     - Андраник, тун ари, ай тха!  Ес ум эм асум?! (Андраник, домой иди!  Я кому говорю?!)
Это уже становилось совсем интересно.  Что это за Андраш-Андраник у нас появился?  Что за армяно-венгерские дела? 
     А еще через несколько дней наша соседка, которая всегда была в курсе дел всего двора, сообщила:
     - К нам во двор новые жильцы переехали.  В дом напротив.  Он армянин, она венгерка.  Они оба в Москве учились, там познакомились, там поженились, сын там родился, прожили там несколько лет, а сейчас в Ереван переехали.  Он физик, у нас в институте физики работает.  Не захотел больше в Москве жить и перевез семью обратно домой.  Я с женой уже познакомилась, она хорошо по-русски говорит и даже по-армянски довольно прилично.
     Вот и разгадка.  Андраш оказался моим ровесником.  Он свободно говорил по-армянски и по-венгерски, и неплохо - по-русски.  В Ереване он жил как самый обычный ереванский мальчишка:  гонял с ребятами во дворе в футбол, летал по всему нашему Физгородку на велосипеде (на этой почве мы с ним и подружились:  я тоже была отчаянной любительницей велогонок и не расставалась со своим синим  "Орленком"), учился в армянской школе, в общем, всё  - как у всех.  А на летние каникулы с мамой часто уезжал к венгерским бабушке и дедушке в Венгрию.  Потом у него появился брат Давид.  Через какое-то время мама уже звала их обоих, выглядывая из окошка:  "Андраш, Давид, киишу"! 
     Когда мы стали старшеклассниками, Андраш с братом вдруг исчез.  Та же всезнающая соседка быстро разъяснила ситуацию.  Оказывается, родители матери в Венгрии были уже пожилыми и не очень здоровыми людьми.  В последнее время ей приходилось часто к ним ездить из-за их болезней, подолгу оставаться там и ухаживать за ними.  Она начала уговаривать мужа переехать в Венгрию, т.к. ее постоянное присутствие там стало необходимым.  Да и жизнь в Венгрии была во многом лучше и перспективнее, особенно для детей, чем в Советской Армении.  Но отец Андраша не соглашался.  Он не хотел никуда уезжать из Армении.  Все закончилось разводом.  Мать забрала мальчиков и вернулась в Венгрию.  Потому Андраш с братом и исчез.
     Расстались муж с женой, надо сказать, очень цивилизованно. Между ними не было никакой вражды.   Мальчики к отцу приезжали каждый год на летние каникулы, постоянно перезванивались и переписывались.  Развод никак не повлиял на их близость. 
     Я была уже первокурсницей, когда однажды к нам в дверь позвонили.  Открываю - на пороге стоит Андраш.  Как?  Каким образом он в Ереване в середине учебного года?  Рассказал:
     - Пробовал поступать в медицинский в Венгрии.  Не поступил.  Решил поступать в Ереване, а потом, через год-два, если поступлю, переведусь в Венгрию.  Вот пришел узнать, ты поможешь мне с русским и английским?  Они мне оба нужны.  Поможешь подготовиться? 
Я, конечно, согласилась.  Мы начали заниматься 2-3 раза в неделю.  Андрашу было неловко, что он отнимает у меня много времени.  Он все порывался меня как-нибудь отблагодарить.  Мне-то его благодарность не нужна была совсем, мы же были детьми одного двора - какая благодарность?  Но он все равно как-то стеснялся.  А потом у меня возникла мысль:
     - Слушай, а ты можешь со мной венгерским заниматься?  Он мне всегда нравился, он меня завораживает.  Я хочу его знать, ну, хоть немного.  А ты - носитель языка.  Лучше тебя учителя в Ереване я не найду. Давай, а?
Андраш с радостью согласился.  Теперь к нашим занятиям еще прибавился и венгерский. 
     Продлилось это не очень долго.  Через несколько месяцев Андраш в медицинский поступил.  Проучился год и перевелся в Венгрию, как и планировал.  Перед отъездом зашел попрощаться:
     - Будешь вдруг в Венгрии, дай знать - вот тебе адрес и номер телефона.  Я в Ереван теперь долго не приеду, наверное. 
     Так и случилось.  Промчались студенческие 80-е.  Никакой связи с Андрашем у нас не было.  Отец его женился во второй раз, и теперь из окна уже выглядывала новая жена, на сей раз армянка, развешивая нескончаемые пеленки родившихся у них девочек-двойняшек.  Андраш больше не приезжал. 
     Летом 89-го, окончив институт, я поехала в Венгрию по путевке.  Наконец я попала в страну, о которой столько знала, читала, с которой заочно была связана много лет, язык которой даже изучала какое-то время.  У меня не сохранились ни адрес, ни номер телефона Андраша.  Да и была я не в его городе, а только в Будапеште и на Балатоне.  А если бы даже и могла найти его, то что?  Зачем?  Столько воды уже утекло...
     Сейчас Андраш-Андраник уже, наверное, доктор со стажем.  Сейчас ему, как и мне, за 40.  Интересно, он еще помнит армянский и свою ереванскую жизнь?