Афоризмы о людских пороках

О достоинствах и пороках (вместо вступления)

Самый приятный жизненный опыт – знание своих достоинств, а самый полезный – пороков.

Если бы человек осознавал свои пороки так же ясно, как и свои достоинства, зла на земле было бы гораздо меньше.

Достоинства говорят за себя, но о пороках надо говорить.

Добродетель лучше видна изнутри, злонравие – извне.

Бог милостливо не наделил нас способностью видеть себя со стороны, избавив тем самым от многих разочарований.

Легко увидеть человека через его достоинства, но трудно разглядеть его сквозь недостатки.

Охотнее слушают о своих достоинствах и чужих недостатках, чем о чужих достоинствах и своих недостатках.

Диалог с другим лучше начинать с его достоинств; диалог с собой – с недостатков.

Достоинство гордо входит в дверь, а пороки тайком лезут через окна.

Плохо, когда порок не признаётся, и безнадёжно, когда почитается за достоинство.

Иные пороки – легкоудаляемые наросты на теле достоинства, но когда достоинства извращены настолько, что становятся порочными, они сами подлежат удалению.

Добродетель – платье на выход; пороки – повседневная одежда.

Достоинства надо развивать; пороки развиваются сами.

Самая большая слабость – недооценивать силу слабостей.

Хорошо, когда осознают относительность границы между хорошим и плохим, но плохо, когда не осознают самой границы.

Граница Добра и Зла пролегает по людским душам; оттого она изломана и местами теряется.

Добро и Зло – разные формы одного и того же, а именно, человеческой сущности.

Хорошее познаётся методом проб, а плохое – методом ошибок.

Зло приспособлено к любой среде, а добру необходимы особые условия.

Достоинства перерождаются в пороки незаметно, но чтобы порок сменился добродетелью, необходимо душевное потрясение.

Искоренить порок тяжело, но ещё тяжелее на его месте взрастить добродетель.

Плоды добродетели, выросшей из порока, имеют особенный вкус.

Все хотят правды, но только той, которой хотят.

По идее добро должно объединять людей, а зло разъединять, но общество так устроено, что добро часто остаётся в одиночестве, а зло сбивается в толпы.

                ***

О зависти и жадности

Триединство зла: зависть – потребность, ненависть – мотив, подлость – действие.

Зависть – это потребность удовлетворить неудовлетворяемое.

Завистник завидует в первую очередь себе, точнее такому себе, каким он хотел бы стать, но не может.

Отдайте завистнику всё, чему он завидует, и он будет завидовать тому, что вы способны на такой поступок.

Завидуя счастливым людям, завистник лишает себя возможности разделить их счастье.

У зависти шестое чувство на чужой успех.

Иная зависть, обрядясь в благочестивые одежды, перестаёт узнавать самую себя.

Завистник несчастнее вора, так как не способен радоваться тому, что имеет.

Настоящая слава начинается не с восторгов почитателей, а с хулы злопыхателей.

Для популярности необходимы оперение попугая и кожа слона: первое – привлечь поклонников, вторая – защититься от завистников.

Слабости сильных – предмет зависти слабых.

Делятся охотнее те, у кого ничего нет.

Жадность – качество, заметное всем, кроме самого скряги.

Чем мельче жадность, тем приметнее.

Бреясь реже, не сэкономишь; бритвы тупятся одинаково как от ежедневного использования, так и бритья густой бороды.

Жадность – желание захватить побольше, а скупость – отдать поменьше.

Материальная жадность и духовные запросы находятся в разнообразных отношениях, но чаще в обратной пропорции.

                ***

О ненависти

Ненависть – это озлобленная зависть.

«Почему простая истина, что ненависть искажает рассудок, бывает сложна для понимания?» являтся вопросом с готовым ответом.

Доброжелательность – необходимое и обязательное условие объективности, а ненависть в упор не видит того, что противоречит её представлениям.

Суд ненависти стирает грань между судьями и подсудимыми.

Есть сложные социальные чувства и переживания, в которых самая прекрасная сторона – любовь, а самая безобразная – ненависть.

Принять за любовь другие чувства легко, но ненависть не перепутаешь ни с чем.

У души своя экология и источники энергии, из которых самый чистый – любовь, а самый грязный – ненависть.

Даже заблудившись, любовь остаётся в окрестностях истины, в то время как ненависть всегда блудит в глухом лесу.

Счастлив кто не испытал зависти и ненависти на себе, но ещё счастливее тот, кто не знает их в себе.

От любви до ненависти один шаг, но это может быть шагом с вершины в пропасть.

В ином «я ненавижу» слышится «я люблю», и то, что слышится, ближе к истине, чем то, что говорится.

Обида – последняя соломинка, за которую хватается любовь перед тем, как смениться ненавистью.

Восхищение надо подкармливать; ненависть находит корм сама.

Ненависть может быть благородной только при условии, что она временна, а благородство постоянно, но не наоборот.

Ненависть, какого бы происхождения она ни была, уродует душу.

Была бы ненависть, а враги найдутся.

Чем больше зла мы причиняем людям, тем больше ненавидим их.

Фанатизм – это двойное бельмо ограниченности и ненависти.

Фанатизм – это монополия не на свет истины, а на тьму ненависти.

                ***

О непорядочности и подлости

Подлость – откровенность зависти.

Дурное воспитание предшествует нетактичности, нетактичность – бесцеремонности, бесцеремонность – непорядочности, непорядочность – подлости...

Бесцеремонное любопытство без умысла – проблема этикета, со злым намерением – проблема морали, но в любом случае это – безошибочный признак низкой культуры.

Непорядочность – неосознанный моральный дефект; подлость – осознанное попирание морали.

Осознанная непорядочность уже подлость.

Когда подводят – это непорядочность; когда подставляют – подлость.

Сделать подлость другу теоретически невозможно, ибо при первой же мысли о подлости друг перестаёт быть другом.

Нетрудно притворяться добрым, но невозможно подлецом.

Непорядок, когда в ходу дилемма «порядочность или блага».

Мелкая подлость – пакость, крупная – деловая операция.

Там, где непорядочность в порядке вещей, подлость сходит за достоинство.

Пока мы обливаем презрением мелких пакостников, крупные подлецы обливают презрением нас.

Подлецы с размахом способны воспарить на недосягаемую высоту.

Война – время массовой подлости, когда последняя вменяется в заслугу.

Подлость по отношению к врагу не столько доблесть, сколько доказательство способности на подлость.

                ***

О хамстве

Хамство – оружие убожества.

Хамство как ответ на оскорбление свидетельствует о слабости характера;
хамство как привычная манера поведения – о духовной бедности;
хамство с целью оскорбления и унижения – о моральном изъяне.

Хамство создаёт иллюзию силы и превосходства только у тех, кто хамит.

Особенно противно, когда хамят, будучи уверенными в своей безнаказанности.

К хамству как и к зловонию невозможно привыкнуть; сколько ни убеждаешь себя не обращать внимания, остаётся осадок.

Хамство примитивно, а всё примитивное живуче.

Хамство – вирус, способный внедриться в гены и передаваться по наследству.

Хамство, оставшееся без ответа, захлёбывается самим собой.

Грубость – средство, а цель хамства – унижение.

Ничего так не задевает хама, как пренебрежение, и ничего так не поддерживает, как ответное хамство.

Перехамив хама, не ищете с ним различий.

Перестаньте хамить, и одним хамом на свете будет меньше.

Хамство – перверзия общения.

Хамство – словесный эквивалент садомазохизма.

Бравирование хамством – один из достоверных признаков духовной незрелости.

Выросший в хамстве, хамства не замечает.

Единственной, пожалуй, положительной чертой хама является то, что он откровенен и не оставляет никакаких сомнений в отношении себя.

Одним из мифов, популярных в хамской среде, является утверждение, что родное  хамство лучше чужой вежливости.

Насколько хамство неестественно и уродливо, явно обнаруживается, когда хам из привычной среды попадает в общество, где хамство считается пороком.

Общество не в праве называться цивилизованным, если хамство в нём – способ общения.

В обществе, где нет традиции уважения человеческого достоинства, хамство – один из способов самоутверждения за счёт унижения других.

Там, где хамство является нормой, мораль выглядит заплаткой на дырявой торбе духовных ценностей.

                ***

Об ограниченности и глупости

Ограниченность – это не столько незнание того, что находится за шорами, сколько убеждённость, что там ничего хорошего быть не может.

Ограниченность ставит точки там, где должны быть запятые.

Глупость безгранична настолько, насколько ум ограничен.

Самая безнадёжная ограниченность – ограниченность всезнайки.

Хорошая память при ограниченном уме становится бременем, причём не столько для обладателя, сколько для окружающих.

Глупость – это упрямство ограниченного ума.

Трудно иметь дело с людьми, кругозор которых ограничен черепной коробкой.

Наивность – недостаток опыта, пошлость – вкуса, невежество – образованности, малоумие – интеллекта, глупость – культуры ума.

И мудрец, и глупец не видят проблемы там, где её видят все, но первый видит её там, где не видят другие, а второй – там, где её нет.

Животные ведут себя по всякому, но только не глупо или аморально; это – привилегия человека.

Дураков не так уж много, как кажется; просто они любят маячить на виду.

Нет урока поучительнее, чем спор дураков.

Переспорить дебила может только имбецил.

В споре глупец старается унизить, а мудрец – возвысить.

Глупый – поучает, умный – учит, мудрый – делится.

В бессмысленном споре побеждает тот, кто первым поднимает руки.

Смущённая глупость – уже не глупость; настоящая глупость всегда самоуверена.

Глупость – излюбленный ярлык самих же глупцов, который они лепят на всё непонятное.

Когда тупость заострена, остроты – тупые.

Глупые фильмы и книги повышают самооценку потребителя.

Ум, потерявший любопытство, делается ленивым.

Глупец и маску одевает наизнанку.

Человек, не знающий сомнений, или слывёт дураком, или становится лидером. Впрочем, одно другому не мешает.

В обществе встречаются все возможные сочетания ума и морали, причём самым редким является «и ум, и мораль», самым частым – «ни ума, ни морали», самым богатым – «ум без морали» и самым бедным – «мораль без ума».

Добродетельный глупец – простак; аморальный умник – циник.

Тупая принципиальность – оборотная сторона беспринципности.

Когда дурак твёрдо стоит на ногах, мир балансирует на ушах.

На грабли наступают все: только дураки – на одни и те же, а умные – на разные.

Грабли спасают, когда лежат на краю пропасти.

Неисправимых ошибок нет; есть неисправимые глупцы.

Роль паяца хорошо исполняет тот, кто мудростью превосходит зрителей. В противном случае необходимости притворяться нет.

Когда умничает глупец – смешно; когда глупит умница – грустно.

Иные взрослые ведут себя как дети, которые тянутся за чужой игрушкой, не замечая, что при этом опрокидывают чашку с своей едой.

Быть дураком не трудно, труднее им прикидываться.

Лучший способ прикинуться дураком – изобразить из себя умного.

Чужая глупость раздражает, собственная – огорчает.

Относиться к чужой глупости так, как если бы она была своей, – признак мудрости.

Не всякое незнание – невежество. Невежество – это игнорирование знаний.

Тот, кто на вопрос «что такое стол?», отвечает, что это – место, где едят, не поймёт того, кто отвечает, что это – вид мебели.

Горе от ума отличается от горя от глупости тем, что в первом случае плохо герою, а окружающим хорошо, а во втором – наоборот.

Глупость среди умных мыслей, как муха в супе; её легко выловить, что очень трудно сделать с умной идеей в потоке глупостей.

Умникам выгодно беречь глупцов. Не будь последних, умники бы заняли их место.

Если бы пришлось выбирать между страной дураков и страной гениев, многие предпочли бы первую.

Мудрец и глупец не только говорят, но и молчат по-разному.

Выживший из ума мудрец так же несносен, как глупец, возомнивший себя мудрецом.

Доказать, что чёрное – это белое, невозможно, но внушить можно.

Способность посмеяться над собой – признак ума; выставлять себя посмешищем – признак глупости.

Если вы боитесь сморозить глупость, вы никогда не выскажите ничего умного, но это не означает, что фонтанируя глупостями, вы в один прекрасный момент выдадите нечто, достойное внимания.

                ***

О пошлости и безвкусице

Пошлость – это потасканное остроумие.

Пошлость – экономное средство общения с минимумом интеллектуальных и духовных затрат.

Пошлость, как и любой ширпотреб, дешёвый и ходовой товар.

Запретите говорить пошлости, и общество онемеет.

Рифмованная пошлость имеет такое же отношение к поэзии, как дешёвые духи к аромату живых цветов.

Самая умилительная пошлость имеет форму сердечка.

Оригинальную мысль можно опошлить частым повторением, но пошлость, сколько ни повторяй, оригинальной не станет.

Какими бы пикантными остроты ни были, от неумеренного употребления они скисают как вино в часто откупориваемой бочке.

Безвкусица означает и отсутствие вкуса, и его извращение, причём второе безнадёжнее.

Самоуверенная безвкусица подавляет неуверенный вкус до тех пор, пока последний не войдёт во вкус.

Смешные остроты и серьёзные пошлости изрекаются с одним выражением лица.

Популярная безвкусица приносит больше дохода, чем элитарный вкус.

Плохой вкус – не брезговать остатками былой роскоши.

Реакцией на пошлость может быть и шедевр, но чаще пошлости бывают реакцией на шедевр.

Пошлость – не дело вкуса, а его подделка.

Вкус – это свобода от чужих вкусов.

Хороший вкус, как хорошее вино, требует срока выдержки.

Ум – способность безошибочно полагаться на чужой вкус; талант – на собственное чутьё.

Собственные избитые выражения кажутся не такими побитыми, как чужие.
 
Регресс общества начинается с эстетической деградации, за которой следуют моральное разложение и социальный упадок.

                ***

О лжи и лицемерии

Солгав себе, легче солгать другим.

Лгун может лгать и без выгоды, но для поддержания формы.

Шутливая ложь может быть репетицией лжи серьёзной.

Лгуны – народ общительный, у них много временных приятелей, но постоянных друзей они не имеют.

Ложь и глупость схожи тем, что обе многословны, категоричны и амбициозны.

Ложь может быть правдоподобной, но правда лжеподобной не бывает.

Правдоподобная ложь – это реальные факты, подаваемые в ложном контексте.

Лукавая доброта коварнее, чем открытая злоба.

Кумир способен нанести такую рану, какую не может ни один враг.

Избирательная доброта, проявляемая по обстоятельствам, граничит с цинизмом.

Снисходительная благосклонность сильного к слабому – одна из форм закрепления превосходства.

Проявивший пристрастность в одном деле, проявит её и в другом.

У лжи много средств убеждения, а у правды одно – она сама.

Откровенная ложь порядочнее лицемерной полуправды.

Правду держат за семью замками по той причине, что стоит ей выйти на волю, её тут же лишат девственности.

Пока личину можно снять, она – маска, когда невозможно – лицо.

Правда – слишком дорогая вещь, чтобы ею пользоваться в быту.

На подлинные чувства способны только дети и старики. Первые ещё не умеют притворяться, а вторым это уже надоело.

Детская ложь бывает правдивее иной взрослой правды.

Мало кому по душе сравнение своего с лучшим, но многие с удовольствием сравнивают своё с худшим.

Обмануть нетрудно, труднее разубедить.

Оскорбление – однозначно; лесть может означать что угодно.

Закон следит за нами со стороны, но иногда упускает нас из виду; совесть следит изнутри, но иногда делает вид, что упускает нас из виду.

Совесть можно усыпить, пока мы бодрствуем, но она может пробудиться, когда мы  спим.

От совести не спрячешься, зато она прячется так, что не найдёшь.

В сатире толку мало: кто её понимает, в ней не нуждается, а кто нуждается – не понимает.

О людях судят по их поведению на публике. Но если знать, как они ведут себя наедине с собой, отношение к ним может измениться.

Нет ничего откровеннее, чем сновидения, и искажённее, чем их пересказы.

Когда с двух сторон ложь, истины посередине не бывает.

Ложь, против которой никто не возражает, бывает только в похоронных речах.

Лживая история – обман не только живых, но и мёртвых.

Лучшие актёры играют на сцене жизни.

Какова публика, таковы и спектакли.

Когда актёр путает слова – полбеды; когда суфлёр – беда.

Ни одно понятие не имеет столь большого разрыва между словом и делом как понятие чести.

Дайте человеку немного власти, и вы узнаете о нём многое.

Власть в любой дозе дурманит одинаково.

В обществе заправляет активная серость по двум причинам: во-первых, потому что она серая, во-вторых, потому что активная.