Любовь и зубы...

     Дед сидел в углу на стареньком самодельном деревянном диване. В левой руке он держал что-то розовое, похожее на подкову, а в правой тонкий металлический напильник. Он так усердно точил им свою розовую пластмассовую вещицу, что даже вспотел, не то от аккуратности, что-бы не сломать, не то от точности и усердия в работе.

      - Дед, что ты делаешь? - спросил внук Данила проходивший мимо.

      - Да вот, внучок, зубы подтачиваю.

      - Какие? У тебя уже лет двадцать, как ни одного зуба нет.

      - Не было, а теперь вставил.

     Дед, не долго думая, положил себе в рот нижнюю челюсть.

      - Вт смотри, какие красивые. Немного неудобно, правда. Наминают они мне дёсны, аж натёртости появились, а так ничего, главное красиво.

      - А зачем тебе, дедушка, самому подпиливать? - спросил Даня, - ты бы стоматологу сходил. Там ведь специалист тебе всё хорошо сделает, будут как свои.

      - Не пойду!

      - Почему?

      - Да я тоже так думал, что как свои будут, когда врач мне их примерял. А он своё твердит: "Ещё три раза придёте к нам, пока нужного результата не добьёмся." И зачем мне его результат нужен, у него в кабинете с ними мне было удобно. А когда дома есть начал, ну и пошли проблемы. С врачом я ещё и поспорил, что он меня больше не увидит. Врачей-то я, внучок, шибко не люблю. Они так и норовят в тебе что-нибудь плохое найти. А я весь хороший, только зубов не хватало. А теперь они у меня есть.

       Бабушка Галя поставила на стол глубокие тарелки для первого, и стала в них разливать свежесваренный борщ.Взяв в руки ложки, мужчины принялись за обед. Борщ был наваристый, на свиных ребрышках. Когда в тарелке осталась одна гуща, дед Саша подцепил кусочек мяса с косточкой. Смотри, внучок,  я и мясо теперь могу съесть, и положил его в рот, начал жевать. Во рту у деда раздался какой-то притупленный хруст. Вместе с остатком пищи в тарелку выпала сломанная челюсть.

     Галина Михайловна отложила ложку, и, встав из-за стола, медленно проговорила: "Шесть тысяч коту под хвост. Доигрался старый хрыч? Врач тебе что говорил - семь раз примерь, а один раз вставь, но на всю жизнь."

    - Да если бы тут ты не сидела, галка, - выпалил в сердцах дед - Галь, галь, Галь, галь так бы и галькала. Что, внук, хочу сказать, недавно совсем вышла на улицу к своим бабкам и давай хвалится: "Мой дед уже год как не пьёт, к старости, наверное, поумнел, одумался" Ну я со следующий недели, ну стразу с понедельника и запил. А теперь вот и про зубы. Ой мой Иваныч себе зубы вставил такие красивые, как у американских артистов - мелкие, белые, ну, прямо на десять лет аж помолодел. Ну кто тебя за язык тянул? Вот и опять нагалькала, не даром её Галькой зовут. Огладила она мои зубы, как белка хвостом по дереву махнула. Сглазила она мои зубы. И всю жизнь я с ней так прожил."

     - А я на тебя всю свою молодость положила, всю красоту девичью отдала тебе.

      - Да это я на тебя всю свою мужскую силушку потратил, пока без зубов не остался.

      - Ну раз я плохая, зачем на мне женился, а то ещё и бегал, ухлёстывал.

     - Так кто бы тебя взял бы, как не я. У тебя ни сзаду, ни с переду, ни сверху, ни снизу нечего не было.

     - Да поговори ты мне ещё, пенёк, поговори. Меня Митька Сафронов берёзкой называл и замуж звал. А я ему отказала.

     - Ха-ха-ха, - засмеялся дед, - а ну-ка повернись боком - что там у тебя там?

      Баба Галя не поняла, что у неё там, повернулась боком и вопросительно посмотрела на мужа.

      - Доска ты, доской и осталась, только когда молодая ещё была, то тесиной звали, а теперь гробовая доска. Да нет, - покрутил головой Иваныч: - и сказал, повернувшись к внуку: - завяжи глаза и дай понюхать любые свежие опилки, я ж тебе по запаху точно определю, какой породы дерево. Оно каждое по своему пахнет. Даже у ели и сосны отличия есть, хоть, вроде, смоляные оде. В то время я плотником работал, и с деревом хорошо умел обращаться, - переводя взгляд на жену, добавил, - Ну я тебя не просто так в молодости берёзкой называл. Она же ведь дерево, значит, и ты моя березинка-тесина. А от бабки твоей, внук, так берёзовым соком по весне пахло, что я на всю жизнь к ней прилип. Вроде и порода не смоляная, а прилепила, так прилепила.

      Весь вечер Иваныч просидел на кухне, всё клеил челюсть, разогревал паяльник, паял, даже пробовал сверлить и прошить её тонкой металлической проволокой. Но ничего не получалось, челюсть оставалась переломанной пополам.

      Дед вошёл в зал и подсел поближе к жене, та смотрела свой любимый сериал.

    -Галинка, а я с зубами-то и вправду моложе и красивей выглядел? Или ты пошутила?

    - Правда! Теперь не выглядишь...

    - Галочка, а у нас там, на полке, деньги, что про смерть, лежат, ну те, которые именно на памятник. Лучше я сейчас по этому свету красивый похожу. может ты мне их отдашь на новые зубы?

      Не вставая со стула, но быстро развернувшись к деду, бабка сложила композицию из трёх пальцев в виде дули.

     - А вот это ты видел? Что я тебе на могиле поставлю вместо памятника? Ту доску, про которую ты в обед говорил, а сверху твою сломанную челюсть прибью? Ты этого хочешь?

     - Да я и сам не знаю, чего хочу, - тяжело встав со стула, дед поплёлся в свою спальню.

      Александр Иванович и Галина Михайловна ночь спали плохо. Деду всё снилась его сломанная челюсть, а бабе Гале кошмары, как она отдаёт все свои сбережения мужу на зубы, а он приносит их целую связку и около зеркала примеряет одну челюсть за другой.

      Только пропели первые петухи, и рассвет стал входить в свои права, дед Саша встал, пополоскал рот водой, достал с полки чистый носовой платок, бережно завернул в него сломанную челюсть, и положил в карман пиджака. Потом оделся, вышел из дома и направился к автобусной остановке. Бабуля увидела серый знакомый картуз, мелькнувший в окне. В открытую створку форточки она окликнула деда: "Саша, подойди, что скажу." Он подошёл.

    - На, возьми, - и протянув руку, она подала ему через форточку завязанный в узелок платок с деньгами. - Возьми, Бог даст мы с тобой ещё поживём и наберём эти деньги. А с зубами ты и вправду и моложе и красивый!

                21.06. 2011 г.