Недавно разбогатевший, и нищий,поправивший свои дела, не теряются среди людей.
Адыгская пословица.
Айдэмыр с интересом посмотрел на проезжающий мимо шестисотый «Мерседес». Машина переливалась на летнем солнце. «Интересно, чья она?» – подумал он. Через затемненные стекла не было видно водителя. В небольшом городе такие машины редкость, о владельцах, обычно, знают, а эта появилась, видимо, совсем недавно. Машина проехала, и Айдэмыр заметил номера, и тотчас вспомнил, как один из его знакомых похвастался, что купил шестисотый «Мерседес» и номера с цифрами 600. Быстро развернулся, стал боком к дороге и сделал вид, что поправляет девочке платьице.
Лишь бы не узнал…. Но машина остановилась и плавно подала назад, подравнялась с ними, стекло автоматически опустилось.
- Садитесь.
- Это ты, Заур, не узнал сразу, богатым будешь.
- Мне хватит, сколько у меня есть.
Вот почему Айдэмыру неприятно ни встречаться, ни разговаривать с ним. Дай похвастаться, можешь и не кормить. Но он то говорит правду, денег у него куры не клюют, будто достает из гальки с Пшиша.
Пока он искал причину, чтобы не сесть, Заур вышел из машины, подошел к ним, поцеловал девочку и повел с собой в киоск, рядом с остановкой троллейбуса. Скоро они вышли, у девочки был большой кулек, видимо, со сладостями. Заур открыл дверь и обратился к Айдэмыру:
- Садись, троллейбус ждет, мы же на остановке.
Ругая себя за то, что не нашел повода отказаться, Айдэмыр сел с дочкой на заднее сиденье. Нередко бывает, что вот так с остановки его забирают друзья и знакомые. Майкоп город небольшой, многие друг друга знают, а человеком Айдэмыр был общительным, внимательным, умел ладить с людьми, и у него было много приятелей.
Заур тоже был ему знаком давно, но ему было неприятно его общество, с ним он себя чувствовал неспокойно, часто им приходилось скрещивать свои сабли. Давно это длится. Айдэмыр стремится лишний раз не видеться с ним, а если приходилось, старался поскорее уйти. Видимо, и Заур тоже не особо радовался ему. Но что поделаешь, если оба адыги, живут в одном городе, имеют общих знакомых, и волей - неволей приходится общаться, хотя они друг друга особо и не жаловали, но адыгский этикет требовал от них терпения во имя других, вот они и пытались мирно сосуществовать.
Айдэмыру не нравился снисходительно – пренебрежительный тон разговора Заура, постоянные подколки, ему приходилось отвечать, но из–за друзей часто сводил все на шутку. Заур, хотя был рослым и крупного телосложения, знал, что Айдэмыр не робкого десятка, всегда за себя постоит, поэтому не переходил границу, но по мелочам доставал. Один раз их дороги скрестились. Вспоминая, как поступил тогда с ним Заур, Айдэмыр и сейчас в сомнении, к добру это было или нет.
Он вспомнил Саниет. Была она ему невестой, если не видел ее каждый день, он не находил себе места. Она тоже, видимо, сначала была тоже не равнодушна к нему, но своими капризами часто мучила его. Потом Заур перешел их дорогу, вмешался в их отношения, лучше сказать, как вихрь вкрутился в их дела, проверил на прочность их любовь.
Ветер гасит маленький огонь, большой раздувает еще сильней, он показал, что на самом деле творится у каждого из них в сердце. Саниет, которую Айдэмыр лелеял как весенний цветок, Заур одним движением сорвал себе. Случившееся, повергло Айдэмыра в глубокое уныние, но в молодом теле быстро заживают раны, и, душевная травма, со временем, растворилась в повседневных делах. Правда, обида оставила в его сердце рубцы, но Саниет он практически уже не вспоминал.
Айдэмыр удачно женился, встретил он прекрасную девушку из хорошей семьи. Она была ласковой, воспитанной, прекрасной хозяйкой. Рождение дочери перевернуло жизнь Айдэмыра, ребенок в семье - это великая радость, она заслоняет собой многие жизненные неурядицы. Живут они в мире и согласии уже несколько лет, недавно родилась и вторая дочка. «Не волнуйся, даст Бог, и сына будем иметь » - говорит она ему.
Да, если бы Заур не появился тогда, он не узнал бы, наверное, что Саниета представляет собой. Он не уверен, что жил бы с ней так хорошо, как живет сейчас со своей женой. Говорят, что не похожие друг на друга, не танцуют вместе, не схожие по цвету, не кружатся вместе. Заур с Саниетой достойны друг друга, вот они и поженились. То, что Саниета выбрала его, Заур воспринял как превосходство над соперником, и при удобном случае не упускал возможность подколоть его. Вот и сейчас, словно посмеиваясь над ним, шикарно подкатил машину и великодушно предложил свои услуги, мол, подвезу, так и быть, безлошадного.
Говорят: если твои ладони в масле, намажь голову. Заур смог купить шестисотый, а он и велосипеда не имеет. Но может, он не справедлив к Зауру и относится к нему с предубеждением? Он же мог и проехать мимо. Говорят, что кто хочет, и в темноте тебя увидит, и в поле услышит, а кто не хочет, что с него возьмешь…
- Куда это направляется самая хорошая девочка? – Заур, улыбаясь, повернулся к девочке.
- Мы идем домой, - звонким голосом ответила Синэф и взглянула на отца.
- Умница, как она великолепно говорит по адыгски, аферэм, вот, возьми, это за то, что ты хорошая, - Заур протянул ей пятьдесят долларов.
- Нет, нет, не нужно этого делать, - Айдэмыр запротестовал. Услышав это, девочка спрятала руки за спиной.
- Возьми, возьми, Айдэмыр, зачем нарушать адыгэ хабзэ. Я впервые вижу твою дочку, ты же хорошо знаешь, что в таких случаях, обычно, что–то дают ребенку.
- Это слишком много, ты же купил ей сладости, достаточно.
- Это совсем другое. Это разве деньги, если они предназначены ребенку, - Заур положил на коленки девочке деньги.
Синэф растерянно посмотрела на отца. Айдэмыр махнул рукой, мол, ладно, бери. Девочка начала с интересом изучать незнакомую банкноту, но, услышав нежную музыку и тонкий женский голос певицы, подняла голову и прислушалась. Она вспомнила и улыбнулась.
- У нас тоже есть эта песня, правда, папа?- спросила она и посмотрела на отца.
- Да, это Майкл Джексон поет.
- Кто ты сказал? – спросил Заур.
- Американский певец Майкл Джексон, он сделал операции на лицо, из негра стал белым, и голос изменил, теперь может петь разными голосами, - быстро проговорила Синэф и, довольная, взглянула на отца.
Но, заметив, что отцу не понравилось, что она вмешивается в разговор старших, затихла.
- Ты не ошибаешься? Никогда не подумал бы, - Заур улыбнулся. – Недавно один диск дочери положили в машину, я думал, что девушки поют, а оказались братьями.
- « Би джиз »?
- Джиз или бжиз я не знаю. Не в моем возрасте начинать изучать, кто и где поет. Дочкам нравится, вот они и коллекционируют. Они тоже называют какие – то интересные имена, иногда садятся за пианино и пытаются повторить их мелодии. По-моему, получается неплохо, они же учатся в музыкальной школе.
- Они достигли такого возраста? – спросил Айдэмыр. – А младшая уже поступила в школу?
- Начала учиться, - ответил Заур, прикуривая длинную сигарету, - как-то мы всей семьей были в гостях у моего товарища. Его дочка классно сыграла нам на пианино. Вот мои и пристали ко мне, купи нам пианино, пришлось аж две штуки достать. Хороший музыкальный инструмент стоит и хороших денег, но сам помнишь, буквально несколько лет назад тяжело было их найти, это сейчас все есть, бери, не хочу, лишь бы были деньги, а тогда…
- А зачем ты два купил? И одного бы хватило.
- Они бы начали его делить. У каждого своя комната, вот они и там стоят. Младшая подтянется, и ей куплю. Вырастут, выйдут замуж, пусть забирают с собой, скажут, что отец нам покупал.
«А я не могу даже простую гармошку купить дочери»,- подумал Айдэмыр с грустью.
- А так, как дела у вас, все нормально? - Айдэмыр посчитал неприличным не спросить Заура.
- А как же, что может нам помешать? – гордо ответил Заур, вальяжно расположившись на кожаном сиденье. - Все отлично. Слава Аллаху, все здоровы, в достатке, никому не завидуем, скорее нам завидуют, у нас все есть.
- Нынче тот, кто имеет, умалчивает об этом.
- Я тоже на улице об этом не рассказываю. Думаю, что тебе это можно говорить, или я ошибаюсь? – Заур улыбнулся и посмотрел на него через зеркало.
- Хорошо, Заур, если имеете, зачем плестись в хвосте у тех, кто сыт и доволен жизнью. Кто имеет, это его дело, но зачем ему завидовать, каждый счастлив по-своему.
- Ты хочешь сказать, что не завидуешь тому, кто живет в достатке? Если не завидуешь, значит, ты еще не вкусил сладость денег. Как говорят у нас в народе «курица не знает, что такое соль». Деньги успокаивают тебя, дают возможность крепко стоять на ногах, достаток приносит в дом умиротворение. Ты же говоришь, что самые жестокие люди выходят из бедных, человека в достатке разве можно сравнить с нищим?
- Это не я сказал, а мудрец Анчоко Хаджибеч.
- Он совершенно прав. Вечная нехватка денег иссушает сердце человека, угнетает его. Голод и льва делает покорным. Бедный завидует имущим, стремиться их догнать, но, не сумев, становится жестоким. Деньги решают все, есть они в кармане, ты мужчина, нет их, подожми хвост. Если у тебя возможностей нет, невозможно соблюдать и адыгэ хабзэ, о необходимости чего ты всегда говоришь, не сможешь сделать то, что надо. Как говорят, неимущий и мать не сможешь угостить, а что может быть хуже этого? Если хочешь быть мужчиной, надо уметь жить нормально.
- Если у меня в кармане меньше денег, чем у тебя, я становлюсь хуже, чем ты?
- Ты, ради Бога, не примеряй чужую рубашку, не своди это к себе, я это говорю для примера.
- Не везде проедешь на деньгах, Заур. В народе говорят, что недавно разбогатевший, и нищий, поправивший свои дела, не теряются среди людей. Не всегда то, что лежит в кармане, и то, что в голове совпадают, а они должны идти вместе. Не все покупается. Настоящее адыгство, например, никакими деньгами не купишь.
- Вот именно адыгство, сегодня уже ничего не стоит. Кто его еще признает, полкопейки уже не стоит.
- Я так не думаю.
- Ладно, кто нас заставляет спорить или ругаться, пусть каждый остается при своем мнении. Правда, говорят, что в споре рождается истина, но где она, эта истина, которая может заставить меня и тебя мыслить одинаково? У каждого своя правда, и своя истина…Ага, вот кто мне нужен, - Заур обернулся к Айдэмыру, - Подожди минутку, я быстро, этого человека я искал целый день. – Заур открыл дверь навстречу молодому парню из черного БМВ, который стоял у супермаркета.
- Все нормально, Заур, мы уже почти дома, дальше мы с удовольствием прогуляемся, - сказал Айдэмыр.
Но тот махнул рукой, мол, сидите, и вышел из машины. «Он сказал и сделал, как полагается в таких случаях, - подумал Айдэмыр. – его дело говорить, а наше – сделать так, как нужно. Можно и выходить… » Но Заур может и предположить, что из–за их разговора он смылся, нет, лучше досидеть. Все-таки, Заур подвез его, потратил свое время, надо быть благодарным…
- Папа, если у нас было много денег, мы купили бы целую гору мороженого, правда? – девочка вывела его из задумчивости.
- Если столько скушаешь, горло заболит, - Айдэмыр улыбнулся.
- Я не стану, все это есть.
- А что сделаешь?
- Возьму с собой в школу и раздам одноклассникам.
- Правильно, если тебе Бог дает, надо обязательно делиться.
- Если у нас было много денег, знаешь, что я бы еще купила?
- Что?
- Пианино.
- Придет время, и мы купим пианино, сейчас столько денег у нас нет.
- Заур говорит, что у него много денег, попроси его.
- - Это не пойдет, моя дочка. Если есть возможность, никого и никогда не надо просить.
- Хорошо, папочка, мы сами купим, да?
- Да, моя маленькая, - улыбнулся дочери Айдэмыр, и погладил ее по русой голове. – Спицы колеса становятся на землю по очереди, - будто себе, добавил тихо.
Как он объяснит ей, каким способом Заур сделал деньги. Когда он заготавливал овощи и фрукты в населенных пунктах, он их обворовывал. Сдавал собранное в пищекомбинат, на разнице закупки и сдачи имел барыши. Вот так, накопив капитал, в период перестройки, он открыл кооператив, потом фирму, сеть магазинов. Теперь один из крупных бизнесменов города. Его бог – это деньги, на все пойдет ради них. Говорят же, что тот, кто постоянно не видит во сне деньги, не становится богатым. Не все, кто имеет капитал, одинаковы, но есть среди них такие, как Заур, недавно разбогатевшие, они не теряются среди людей. Как все это объяснить девочке…
- Не обессудь, Айдэмыр, - Заур вернулся в машину, - Сегодня сыну моему исполняется год, этот парень должен был мне кое-что привести, хорошо, что встретился по пути. Кстати, приходи к нам сегодня, приглашаю, отдохнешь, развеешься.
- Я даже не знал, что у тебя родился сын. Дай Бог тебе увидеть его счастье.
- Да – а, это, Айдэмыр, действительно счастье, когда после трех дочерей у тебя рождается сын, наследник. Что может сравниться с ним, я теперь спокоен, знаю, все, что я накопил, останется ему, это радует. Вот я пригласил полгорода на праздник, затраты, конечно, большие, но это же сыну, поэтому трачу с удовольствием. Приходи, Айдэмыр, не пожалеешь, да и женщина нашего дома обрадуется, она давно тебя не видела, - Заур хитро улыбнулся.
- Спасибо, Заур, за приглашение, если я знал бы раньше… Но я обещал быть в другом месте. Передай, пожалуйста, супруге наши поздравления, да сделает Бог, чтобы вы долго радовались счастью вашего сына, а он вашему здоровью. Сожалею, что не смогу разделить с вами вашу радость, но, думаю, что недостатка в гостях у вас не будет, - Айдэмыр тоже улыбнулся. – хорошо, когда тебя люди уважают и почитают.
- Ты думаешь, они все так любят меня, - засмеялся Заур. – Когда будешь не в состоянии им что–то делать, разбегутся, как крысы с корабля. Человек, как вертушка, куда ветер, туда и он. Слава Богу, так много у нас торжеств, что не разберусь, кто приходит к нам искренне, а кто, потому что выгодно.
- Искренен тот, кто дружит с тобой, не рассчитывая на то, что ты ему сделаешь.
- Но постоянно приходится кому–то что–то делать. Родной брат или сестра тоже рассчитывают на тебя, не поможешь им, обидятся. Люди чаще дружат с тем, у кого что–то есть. А у кого что–то есть? Или у богатого, или у начальника. Но я убедился в одном, что – бы ты не делал людям, им не угодишь.
- Ты всем помогаешь?
- Ты что! Я же не дурак. Теперь мир устроен так: ты мне, я тебе. Тот, кто не может ничем помочь, доставит тебе лишь хлопоты. Желательно их не приучать к себе.
- А как ты отказываешь человеку?
- Это я тебе скажу, и тебе пригодится. Я выслушиваю и предлагаю позже встретиться. До его прихода ничего не делаю, зачем по чепухе тратить время и заниматься мелочами или беспокоить нужного человека чужими делами. Приходит, говорю, что сделал все, что мог, но не получилось. Многие уходят благодарными.
- А я сразу говорю, что могу, а что нет.
- Если бы ты мог, то, что я могу, посмотрел бы на тебя, как ты всем оказываешь помощь. Сам порассуди, сколько людей, у которых так много проблем, как им всем поможешь? Я в курсе твоих дел. Может это тебе интересно, а я уже устал. Ты тоже придешь к этому. Знаешь, сколько ходоков будет к тебе, если ты в состоянии хоть что–то решать? Сколько бы ты ни делал, раз не поможешь, станешь плохим, ты же наш народ знаешь. Давно люди забыли время альтруистов. Сейчас время прагматиков – помоги мне хорошо, я тебя отблагодарю.
- Получается, что поговорка «сделай добро и брось в воду» канула в лета?
- Да перестань, ты, этим адыгством постоянно колоть. Я такой же адыг, как и ты, никто не скажет, что я наши обычаи не соблюдаю. Это не адыгство всем помогать, а чудачество. Даже собака различает людей, лает на храбрых, гоняет трусливых. Народ, сам знаешь, это толпа, отара овец, куда направишь, погонишь, туда и попрется. Ты думаешь, что добро, которое ты бросаешь в воду, кто–то вспомнит? Вода уносит все вниз по течению…
- Соломинку, конечно, унесет. А если это огромный камень? Ты считаешь людей стадом, а кто вожак, ты?
- Мне до настоящих вожаков еще далеко, но вижу, что, кое-что и я могу. Ты не знаешь их, но сегодня есть такие люди, которые далеко продвинулись, в чужих странах они стали бы Рокфеллерами, Морганами, но разве у нас можно крепко стоять на ногах? В нашей стране всегда завидовали богатым и старались у них все отобрать. А сейчас, вообще, какая - то волна наездов на олигархов пошла по стране, самых богатых трясут, как грушу. Что остается, если не обворовывать государство, если не ты, так оно точно тебя. Сам порассуди, зарабатываешь рубль, а надо заплатить налогов рубль двадцать. Это, видимо, не от незнания, как нужно делать, а оттого, что наверху это кому–то нужно, на этом руки греет. Им течет, а что капает, и нам хватает. Я знаю таких адыгов, которые не один год успешно работали с Борисом Березовским, пока его не выгнали из страны. Я лично видел его самолет в аэропорту Краснодара, который прилетел за моими знакомыми. Тропы этих людей давно превратились в широкие дороги, они сейчас у власти, хотя не стремятся особо выделиться. Сом любит там, где поглубже…
- Крот тоже глубоко роет, но только для себя. Всю жизнь существует золото, но не оно движет жизнь, а люди, которых ты называешь отарой овец. Мы с тобой вышли тоже из этой отары, сильные духом и телом, герои вырастают из толпы. Я считаю, что сильный не тот, кто богат, а тот, кто может помогать людям, заботится о них, и за это его уважают.
- Недавно мы были в гостях у моего товарища, у него сын родился. Вечером с нами сидел их родственник из села. В разговоре мы коснулись темы нашего с тобой диалога, и, скажу тебе, подискутировали жарко. Дурак, мыслит глупо. Что деньги, говорит, не признаю. Что говорила лиса, когда не могла достать до винограда? Не признает потому что не имеет и не получает их. Если бы ты видел, как одет этот демагог, босяк, еще что–то говорит. Кто не имеет хорошего дома и забора не может стать бригадиром, так же говорят? Кому, ты думаешь, больше была рада семья в тот вечер? Родственнику, принесшему барахло и сто рублей, или мне, положившему под подушку ребенка тысячу рублей?
-- Чем больше подарок, тем больше внимание, да? – улыбнулся Айдэмыр, затем серьезно добавил. – Человек принес, что мог, самое главное, он пришел от души. Что может быть ценнее этого?
- Ты абсолютно прав, человек больше радуется большому подарку. Ты, что ли не будешь рад хорошему вниманию? Разве ты не хочешь быть богатым, обеспеченным, или тот сельский демагог? Не хочешь модно одеваться, иметь хорошую машину, возможность, такого, как ты, пригласить в ресторан? А женщины наших домов разве не хотят красивой жизни? Ребенок и то тянется к яркой игрушке…
- Мама, моя мама! – звонкий голосок девочки прервал разговор мужчин. – Я побегу к ней? – Саида посмотрела на отца, получив одобрение, выскочила из машины, которая уже давно стояла у обочины.
Заур довез их, но они, увлеченные беседой, не выходили из машины, а когда девочка прервала их, взрослые посчитали за лучшее мирно разойтись. Закрывая дверь, Айдэмыр заметил, что пятьдесят долларов остались на заднем сидении. То, что девочка не взяла деньги, порадовало его, и он почувствовал себя легче. Он боялся завестись, не сдержаться, а как говорят в народе, сердитый мужчина думает наполовину. Время в машине показалось ему болотом, из которого он был рад выбраться. Вздохнув глубоко, он, наконец, распрямил широкие плечи и, крепко ступая, направился к своей семье…
2
О гибели братьев из родного села Айдэмыр узнал на следующий день. Они были не только его земляками, а соседями, хорошими и добрыми людьми. Все в этой жизни бывает, адыги говорят, что смерть лежит за пазухой, имея в виду, что она всегда рядом. Никто не сможет защитить себя от нее, из любой ситуации есть выход, кроме смерти. Ребят было жалко, жалко, что, хотя у них были семьи, они погибли, не оставив корней.
В день похорон братьев Дэулов Айдэмыр с трудом успел вовремя доехать до чилэ. Родственники рано уехали, а он, управившись с делами, отпросился с работы и поехал на перекладных. С возрастом, когда он возмужал, Айдэмыр старался не пропускать ни радостные, ни горестные события в родном селе. «Похороны, сын, это трагедия семьи и всего чилэ, - говорил ему отец. – Разделяя горе с людьми, ты снимаешь с них часть душевного груза. Если есть хоть малейшая возможность, не пропускай похороны, но если не успел во время, непременно пойди позже, ибо старого усопшего нет…» Тогда он был еще подростком, только усы пробивались.
Айдэмыру повезло, и он доехал до похорон. Рассказы очевидцев трагедии еще большей болью отозвались в его душе. Жалко, очень жалко ребят. Айдэмыр печально посмотрел по сторонам и, заметив своих бывших одноклассников, направился к ним. Он еще не дошел до них, когда узнал Заура. Как всегда одет с иголочки. Айдэмыр посмотрел на свои поношенные туфли и вспомнил слова бабушки, которая наставляла его сестру: «Особо одевайся на свадьбы и на похороны, там всегда много народу и каждого рассматривают с головы до ног…»
Пожав всем руки, Айдэмыр стал рядом с ними. Он не любил, когда на похоронах, разделившись на группы, многие болтали о том, о сем, а некоторые еще и анекдоты травили. Да, говорят, что у кого нет похорон, у того свадьба, но он считал, что если пришел к человеку разделить с ним его горе, думай и о том, что никто не застрахован от превратностей судьбы. Может, завтра колокол времени и по тебе будет звонить.
Трое из бывших одноклассников остались жить в чилэ: Сальбий, Аюб и Мыхамод. Все, как будто их протащили через ушко топора, жилистые и подтянутые. Спокойные, рассудительные люди. По сравнении с ними, горожане, как будто их специально кормили, были как упитанные волы. Кряжистые, толстые, с бычьей шеей. Айдэмыр всю жизнь занимался спортом, и был подтянут, широкоплеч, но они были крупнее его. Видно было, что ребята имели достаток, хорошо одеты. Двое работали заготовителями, перекупщиками фруктов и овощей, третий, преуспевающим бизнесменом. В общем, они были теми, кто считал себя новыми буржуа, или новыми адыгами.
Айдэмыр не ладил с ровесниками, которые часто кичились своим достатком. Каждый адыг – это целое государство, чесночная голова, остр, как кинжал, все себя считают исключительным. Может, от этого мы живем до сих пор? Мы никого не хотим пускать вперед себя, даже мудрых, примерных и достойных. Показывают, к примеру, Президента Адыгеи по телевизору, смотрят на него, смотрят и говорят адыгские мужи: «Что, он лучше нас, что ли? Сейчас побреемся, оденемся, галстуки нацепим, кто из нас не Президент?» Вот и эти холеные земляки тоже видят себя не ниже Президента.
Когда они учились в школе, Айдэмыр был старостой класса. Тогда он проводил собрания жарко, «хлестал» тех, кто тянул класс назад. Многие его поддерживали, но немало и недолюбливали его за прямоту и бескомпромиссность. Братья Гэриб и Аубэчыко тогда уже вовсю приударялись за девочками, делали стрижки в городе, шили костюмы и брюки на заказ в ателье. Им не нравилось, что Айдэмыр читал им нотации. Не раз его предупреждали, что это добром не кончится, но он упорно стоял на своем. Тогда они решили его проучить…
Тот, кто хочет подраться с тобой, всегда найдет причину. В тот день на собрании в классе, Айдэмыр, как всегда, «пропесочил» эту троицу. Вот они и решили отомстить. Первым ударил его Аубэчыко. Айдэмыр этого не ожидал, но устоял на ногах и тут же вернул удар, набросился на него. Но братья сорвали его, сбили с ног. За клубом, куда его завели якобы для разговора, никого не было, поэтому втроем они его избили порядком. Аубэчыко, сидя на его животе, бил в лицо, но Айдэмыр, чаще всего уворачивался от ударов. Когда он его сбрасывал, братья опять помогали своему другу. Они знали, что по одному могут с ним не справиться, вот и гуртом его били. Айдэмыру разбили губу и нос, но им тоже досталось хорошо. Больше физической боли Айдэмыр перенес то, что с ним случилось. Было обидно, что костюм, который купила ему овдовевшая мать по случаю успешного окончания девятого класса, порвали. Увидев оторванный рукав, Айдэмыр прослезился, но, сглотнув комок в горле, сдержался.
О случившемся, Айдэмыр никому не рассказал, и те, тоже, об этом не проболтались. Видимо, знали, что никто не одобрит их поступка, только стая волков или шакалов может нападать на одного. Братья и Аубэчыко рассчитывали, что испугали Айдэмыра, но тот, ждал своего часа, согласно адыгской пословице: «Кто скушает обиду, тот получит шанс скушать голову врага». И это время не заставило себя ждать…
Прошла неделя после этого случая. Айдэмыр на велосипеде возвращался из соседнего села, когда догнал Аубэчыко. Он не сразу узнал его, просто стало интересно, кто это впереди едет на велосипеде. Догнал с трудом, так гнал Аубэчыко, видимо, он раньше узнал его. Когда подравнялись, Аубэчыко втащил голову в плечи и посмотрел на него исподлобья.
- Ну что, Аубэчыко, если ты мужчина, пришел час расплаты. – Айдэмыр ударил по раме велосипеда Аубэчыко, и сбил его на землю.
- Что, что случилось?… - пробормотал Аубэчыко, вскочил и попятился назад, таща за собой велосипед.
- Что, что, если ты не один, ты храбр, а когда один на один? – Айдэмыр наступал на него.
- Я что, сказали, пойдем, я и пошел…
- Поэтому ты первым меня ударил, да? Теперь мой черед. – Айдэмыр влепил верзиле смачную пощечину, набросился на него и повалил. Но тот, воспользовавшись тем, что велосипед был между ними, соскользнул и побежал. Рядом было небольшое болото, заросшее осокой и камышами. Вот туда он и побежал. Но вскоре упал в воду, оглянувшись, вскочил и опять ринулся вперед, лишь бы его не догнали…
А теперь он стоит перед ним, здоровый детина, тут и грузные братья Гэриб. Может, и не вспомнил бы все, что было между ними, если бы ему не показалось, что они поздоровались с ним ехидно.
- Как дела, Айдэмыр? – спросил Сальбий.
- Спасибо, пойдет, живы, если и вы живы. Что мы, живые будем жить, жаль ушедших безвременно…
- Е – о – ой, так много на земле людей, вроде живых, а на самом деле, давно уже умерших, - вмешался в разговор Аюб. – Разве мы живем, прозябаем в захолустье, грязь месим. Вот кому хорошо живется на Руси, видишь, какой авторитет? – с улыбкой постучал по огромному животу Аубэчыко.
Тот попытался втянуть живот.
- Ага, поговори, поговори. Это вы плохо живете? Когда хотите, индюк готов, а то и барашка, можно и не работать, а на жизнь всегда у вас хватает. Это мы день и ночь пашем, чтобы как – ни будь прокормиться.
- Пашешь, потому что из этого хорошо имеешь.
- Что я дурак, пахать на камнях? Не скрываю, если в день в карман не попадет что – ни будь серьезное, ночь не усну.
- Как Амзаноко?
- Кто Амзаноко? – спросил Заур.
- Был у нас такой участковый, - улыбнулся Мыхамод. – Тогда все выращивали помидоры. Он ставил свой мотоцикл на мост и не пропускал никого без оплаты. Родного брата не пропустил бы, наверное, такой был жадный до денег. Раз за ночь «заработал» тысячу рублей, тогда рубль был рублем, и принес жене, а она возмутилась такой «мелочью» и чуть его не выгнала из дома.
- Если человек может жить как надо и не мешает другим, это же хорошо. Худо с теми, кто не дает возможность вырасти траве даже на двух быков, - Заур посмотрел в сторону Айдэмыра.
- Это я не даю возможность траве расти? Олахэ, я себя таким человеком не считаю, - Айдэмыр отпарировал сразу.
- Мы знаем, кем ты себя считаешь, не дай Бог, чтобы ты получил большую должность, земля бы тебя не выдержала, - засмеялся Аубэчыко.
- Я доволен и работой и специальностью, я не рвусь в чиновники.
- Лучше быть чабаном, чем заниматься твоей нищей наукой, хоть что – нибудь заработаешь, - ухмыльнулся Заур.
- Это вам больше подойдет такая работа. Если ухитряетесь людей обманывать, скотину тем более, - Айдэмыр завелся.
- Кого ты имеешь в виду? – старший Гэриб нахмурился.
- Как ваш друг, - Айдэмыр сделал кивок в сторону Заура, - если и ты обманываешь людей, считай что находишься в их строю.
- Айдэмыр, шутки шуткой, но не болтай, что попало, - возмутился младший Гэриб. – Кичишься своим адыгагъэ, а такое говоришь про Заура, гостя нашего.
- Что я его первый раз вижу, что ли? Я знаю, куда он клонит.
- Хватит из мухи слона делать. По мелочам не заводитесь, - вмешался в разговор Сальбий.
- Если бы не некоторые обстоятельства, я такое обвинение не стал бы терпеть, - сердито сказал Заур.
- Если шутишь, я шучу, если серьезно говоришь, я всегда готов, - не отступил и Айдэмыр.
- Мы найдем время и место, где разберемся с нашими делами.
- Я всегда к твоим услугам.
- Да хватит вам как бараны долбиться лбами, что, вновь детьми стали что – ли? – вмешался Сальбий и обратился к Айдэмыру. – И вправду, Айдэмыр, ты же бысым , гостю надо уступать.
- И бысым и гость знали, что можно говорить, а что нельзя. Никто не переходил черту, так требует адыгэ хабзэ. Ладно, не место здесь сегодня для спора, надо уже входить во двор…
В это время тела вынесли из дома и все мужчины, стоявшие на улице, зашли во двор. «Наверное, в том, что говорят они, есть резон, - подумал Айдэмыр. – Плохой или хороший, Заур гость, не надо было с ним так резко разговаривать. Но он постоянно соперничает со мной, задевает меня, пытается унизить. Ладно, что было, то было, пусть и свой язык попридержит, адыгэ хабзэ требует равенства в поведении гостя и хозяина, слово и действие каждого словно на весах, лишнее никому не позволено…»
Раньше, когда он был моложе, не мог себя всегда сдерживать, иногда действовал по принципу: «самое главное ввязаться в бой». Соперник, с которым позже не находишь общего языка, становится врагом.
Рассказывают, что однажды сын вернулся домой и заявил матери, что у него появился враг. «Слава Богу, если у тебя появился враг, значит, ты стал мужчиной!» воскликнула мать. Раньше враг появлялся по многим причинам, и сейчас тоже немало поводов бывает, чтобы тебе противостоял соперник. Однако, Айдэмыр никогда не хотел иметь врагов не оттого, что боялся, а оттого, что стремился жить со всеми в согласии. Желательно старых приятелей не делать противниками, но Заур, видимо, станет даже врагом. «Да никогда он не был мне другом, - подумал Айдэмыр, успокаивая себя. – При каждой встрече стремится доказать свое превосходство, никогда в душе у него ко мне хорошего не было, а я терзаю себя, что поговорил с ним резко. А он сказал и забыл…»
Эфенди прочитал молитву, сказал добрые слова о погибших братьях, несколько мужчин тоже выступили на траурной церемонии, и тела вынесли со двора. Громкий плач лег тяжело на плечи людей, Айдэмыр вместе с мужчинами понес тела на кладбище. Долго еще за ними были слышны причитания женщин, безутешный плач сестер и невест.
Носилки, на которых лежали тела, поставили у входа в кладбище, старики во главе с эфенди, прочитали молитву, сделали похоронный намаз. Молодежь занесла тела в кладбище, братьев похоронили рядом. Все было сделано быстро, по обычаям, здесь люди действуют в едином ритме, в моменты горя сплочению адыгов равных, наверное, нет. Часто ругают молодежь, но именно она, в таких случаях, принимает самое активное участие, поэтому эфенди, прежде чем покинуть кладбище, после молитвы за упокой погибших братьев и тех селян, которые ушли в иной мир раньше, выразил благодарность тем, кто идет вслед за старшими. Потом все вернулись во двор, откуда вынесли тела, род и чилэ пожелали друг другу мира и добра, счастья семьям, селу, республике, Российскому государству и всему миру.
Айдэмыр, попрощавшись с родственниками погибших братьев, зашел ненадолго к себе домой, затем, не теряя времени, отправился в обратный путь. «Что просить, что блеять» - говорят люди, ему не хотелось кого–то просить, поэтому отправился пешком в соседнее село, что был в десяти километрах от них. Там проходит большая дорога, оттуда легче уехать в Майкоп.
Айдэмыр бодро шагал по обочине дороги. Несколько машин обогнали его, в некоторых было полно людей, в других были свободные места. Но он не стал голосовать, кто остановиться, тот остановиться. Только об этом подумал Айдэмыр, услышал визг колес, он понял, что сзади машина притормозила. Оказались его земляками. Хорошо поддали, дым стоит в машине, как утренний туман. Подобрали его и двинулись дальше.
- Да увеличишь ты число рода своего, Айдэмыр, но что ты делаешь? Идешь пешком, а зачем у нас машины? – Нахо Бешук, житель их хабля, посмотрел на него мутными глазами. – Неужели мы не смогли бы тебя подбросить до трассы, если бы ты сказал?
- Я не хотел вас беспокоить, у каждого из вас много своих дел, - оправдываясь, Айдэмыр улыбнулся.
- Если мне нужно будет, я обязательно приду и скажу. Кому-кому, а нам надо говорить, не позорь своих земляков.
- Понял, братишка? – спрашивает седовласый сосед водителя.
- Понял, Нальбий.
- Тогда хорошо. Но еще лучше, Нахо, если мы споем еще раз «Снегопад», - седой обращается к другу. Тот улыбается и затягивает:
- Снегопад, снего – па – а – ад, если женщина про – осит…
- А – а – а, - Нальбий не помнит слова, но с удовольствием подпевает, как может.
Так не прошло и времени на выкуривание сигареты, его довезли до трассы.
Остановка была недалеко, там было много народу, поэтому Айдэмыр стал у обочины, не доходя до нее. Солнце печет так, словно достает до мозгов, пот застилает глаза, но автобуса все не было. Много машин пролетает мимо, иногда какая – ни будь, останавливается и подбирает одного или двоих, но это бывает редко. Вот две красивые машины вывернули на трассу, резво проехали, но остановились. Последняя покатила назад и поравнялась с ним.
- Садись, - младший Гэриб открыл дверь.
- Это ты, Султан?
- Конечно я. Мне показалось, что ты с кем–то приехал. Сказал бы, забрал тебя с собой, место же есть.
- Это не первая такая поездка, думаю и не последняя, обычное явление.
- Не то ты говоришь.
- То, не то, я так думаю. Зачем просить, если нет особой надобности.
- Земляки – товарищи и без просьбы должны по таким мелочам всегда помогать друг другу. Это ты ищешь в яйце волосинку. Олахэ, такого как ты надо наказать, не знаю, только, что скажут старшие, - Султан хитро улыбнулся.
- Ты прав, брат, - старший Гэриб поддерживает младшего, - для этого много не надо, доедешь до станичного базара, притормози, дальше дело за ним.
«Если ты не в состоянии расплатиться за всю компанию, не заходи в ресторан или кафе», - так говорил отец Айдэмыру. Вспомнив об этом, опечалился. Не оттого, что в его кармане ничего не было, он в состоянии накрыть стол на несколько человек, но эти на этом не остановятся, посидят у опушки леса, выпьют хорошо и их обязательно потянет в питейное заведение. А это он уже не осилит.
- Если ты не возражаешь, мой старший брат, на этот раз давай мы его не будем нагружать, мы сами все сегодня сделаем, а он пусть потом, лучше, если тебе должны, чем ты кому-нибудь, - Султан опередил Айдэмыра.
- Тоже неплохо…
Станичный базар у трассы был богатым и оживленным. Полно киосков и магазинчиков, продавцов и покупателей. Видимо, друзья договаривались раньше, машины остановились и они купили все, что нужно для хорошего стола. Айдэмыр тоже прогулялся по рынку и купил полную сумку еды.
- Да ты что, зачем столько купил, мы все уже взяли? – Султан удивился.
- Это вы, а это я, не хочу оставаться в долгу, - ответил Айдэмыр, садясь в машину.
- Это редкое явление, чтобы Айдэмыр удосужил нас своим присутствием, - улыбнулся старший Гэриб. – Давно не пили сто граммов вместе.
- Олахэ, я не знал, что вы собираетесь пить после похорон, думал, только будем есть.
- Надо непременно выпить за упокой ребят, которых мы сегодня похоронили.
- Когда это адыги начали пить по таким случаям? Такого в наших обычаях нет.
- Один только ты, наверное, среди нас адыгэ хабзэ знаешь! Делай то, что другие делают. Говорят же, что-то, что делают многие вместе, становится хабзэ.
- Не многие так делают. Пить после похорон я не одобряю, если так решили наши предки, значит, они это сделали не зря.
- Кто умер, тот умер, оставшиеся должны жить, жизнь продолжается. И мы уйдем за предками, кто–то вспомнит нас. А если еще и скажут, что, мол, они могли хорошо посидеть и выпьют за нас, дальше, привезут дам, и скажут, мол, они их так любили и от нашего имени сделают им удовольствие, будем им весьма благодарны, - засмеялся Нух.
- Олахэ, Нух, ты юморист, - невольно улыбнулся и Айдэмыр. – Вечно шутишь. Ладно, говорят, что ради одной лошади, сто пьют воду, я с удовольствием посижу с вами, но пить же я не обязан.
- Обязан, - вмешался в разговор Султан, - быслимену пить грешно, если ты сидишь за столом, где пьют, значит, и ты грешишь, так, что, если ты рассчитываешь, что без нас тебе откроют двери рая, ошибаешься.
- Ладно, хочешь, пей, не хочешь, не пей. Посиди, пообщаемся, побывав рядом с нами, хоть мужчиной будешь пахнуть! – пошутил Аубэчыко.
- Если ты кого–то не подколешь, у тебя живот болит, - Айдэмыр поддержал тон разговора. – Разве настоящие мужчины допустят нас в свое общество. Время интеллигентов ушло, теперь мужчина, это тот, кто имеет деньги. В нартских повествованиях упоминается, что такое время должно было прийти: нартский всадник увидел, как красная обувь и черная обувь дрались, поднимаясь на дерево. То одна опережала, то другая забиралась выше, так они продвигались к кроне, что они там искали, ты догадайся…
- Бесспорно, красные сахтановые чувяки принадлежали тебе, а черные были нашими, да? – засмеялся Нух.
- Я передал рассказ, а куда ты его повернешь, это твое дело…
3
Около въезда в Майкоп компания остановились. Выбор места для отдыха не был сразу определен и стал предметом спора. Слава Богу, вся адыгская земля – это райский уголок, куда не кинешь взгляд, там можно и отдохнуть. Но им хотелось ближе и тише. Любой из них мог сказать къеблагъ, но адыгэ хабзэ не предполагает заходить в гости к кому – нибудь во время возвращения из похорон. Наконец, остановились на холме Нэгыежа.
За рекой Шхэгуащ, стоит небольшой красивый лес. Здесь начинается лестница к ресторану «Мэздах», красивый лес. Недалеко от этого места, под сенью кучерявых кронов деревьев, расположились. Дул легкий ветерок, который разогнал гундосых комаров и вечер стал приятным.
- Аубэчыко, ты младше всех, возьми его с собой, и накройте стол, - старший Гэриб указал на брата. – А мы заглянем в ресторан, возьмем еще что – ни будь.
- «Вдали от жен» - так называли ресторан, куда они вскоре отправились. Кто там от жен прятался не известно, но то, что там многие бывали с женщинами, это факт. Видимо, братья Гэриб, Аубэчыко, Заур бывали здесь часто, администратор и официантки встретили их весьма радушно, заказ выполнили оперативно. «Мы позже вернемся» - предупредили они работников ресторана и вернулись к накрытому столу.
- Кормящий дитя, краснощек, говорят, пока накрывали, я уже наелся, - сказал Аубэчыко, вставая навстречу. Султан прохаживался рядом.
- Поесть, ты горазд, тебя надо кормить и привязывать снова. На другое ты не способен, - усаживаясь удобно на место тхэматы, сказал старший Гэриб.
- Что, Нух, неужели только на еду я способен?
- А на что ты еще горазд? Кто уже не способен ни поиграть, ни с женщинами пофлиртовать, тот, на что еще годится?
- С чего ты взял?
- Спроси Зою, она тебе напомнит.
- А – а, вот ты о чем. Если много выпьешь, и такое бывает, отключаешься и все. Проболталась все-таки…
- Это тоже, что и с одним парнем бывало, - улыбнулся Айдэмыр
- Кто он? – спросил Нух.
- Рассказывают, что была одна известная красавица. Многие о ней спрашивали, сватались, но она все выбирала и выбирала. Так, она начала перезревать и когда заметила морщины на лице, вышла замуж за того, кто спросил о ней последним. С виду он был мужчиной, но мужской силы в нем не оказалось. Прошло около двух месяцев, но она оставалась все еще девушкой. Ей было стыдно кому–то об этом говорить. Как–то в одну ночь, в ее комнате заметили свет. «Почему это молодая невеста каждую ночь сидит? Проследим как за ней» - сказали ребята и стали у окна…
- Понесло, понесло Остапа, как будто мы собрались старые хабары слушать, - перебил Айдэмыра Аубэчыко.
- Конечно, тебе не понравится его рассказ, если герой похож на тебя. Наливай, тебе он не мешает. Ну, дальше что было? – старший Гэриб обратился к Айдэмыру.
- Потом что, смотрят, а невеста песню – плач поет, а муж храпит. Невеста причитает: «Наши соседки! Где вы взяли своих мужей? Нашли когда отправились в лес за дровами? Или нашли когда отправились за водой? Сажусь, он встает, встаю, уходит…» Говорят, что с бульона из копченого старого мяса пара не бывает.
- Ну не совсем так, наверное, у Аубэчыко. Если не напьется, еще пойдет, говорит Зоя, - улыбнулся Нух.
- Кто это за Зоя?- спросил Айдэмыр.
--Кто ее не знает. Она в ресторане «Адыгея» работает. Но откуда тебе ее знать, если не бываешь в ресторанах.
- Почему, иногда я захожу, но Зою не знал.
- Что ты знаешь, кроме своих притч и преданий? На, держи свой стакан, - Аубэчыко налил ему.
- Ну что, друзья, говорят и Бог любит шутки, слава Ему, что мы еще можем веселиться. Но сегодня мы были не на праздничном мероприятии, поэтому предлагаю первый тост поднять за несчастных ребят, безвременно ушедших от нас. Дай им Аллах рай, - тхэматэ поднял свой стакан, - как за живых.
Это в обычаях у христиан, пить после похорон за упокой души, а у адыгов пьют только по счастливым дням. Поэтому Айдэмыр удивился, откуда такая традиция появилась в этой кампании, поднял вместе со всеми стакан, но не стал пить.
- А ты что это? – посмотрел на него недовольно Аубэчыко. – Нас можешь не уважать, но этих то несчастных уважь. Ты думаешь, что мы всегда пьем с удовольствием, или тебе кажется, что наши кишки длиннее твоих? Если рассчитываешь, что дольше нас проживешь, если не будешь пить, глубоко ошибаешься. Что говорил Расул Гамзатов? Ты же нам как–то читал, я это хорошо запомнил: « Кто пил, ушел, кто пьет, уйдет, но разве тот бессмертен, кто не пьет? »
- Давай, давай, подними, побойся Бога, - старший Гэриб как тхэматэ настоял, чтобы он взял стакан, - нет никого, кто туда не уйдет, тебе повезло, если Бог тебя не поторопит.
- Олахэ, ребята, я не знаю, с чего вы такое взяли, будто, если я выпью, я уважу погибших, если не выпью, то нет. Я действительно относился к ним с теплотой, соседи были хорошие, жаль их, очень жаль.
- Ну вот, я же говорил, что он будет так себя вести? Мы про быка, а он про корову, вот так будем сидеть, - Аубэчыко с раздражением посмотрел на Айдэмыра. – Впервые, что - ли, Нух, видишь его упрямство. Отстаньте от него, все равно он будет делать только по- своему.
И в плохом есть и хорошее, мы сегодня все приехали в село по трагическому случаю, но мы давно не встречались и увиделись, наконец, а это уже хорошо. Кто перед глазами, тот как душа, если часто общаешься, это хорошо. Пришло такое время, когда все заняты только своей головой, все заняты хлебом насущным, поэтому общаемся мало, вот почему, Айдэмыр, мы решили после похорон продолжить наше общение. Насильно мы тебя в рай не тащим, делай, что хочешь, дело твое.
- Айдэмыр молча залпом выпил и поставил стакан, не стал закусывать или запивать.
- О! Вот это поступок настоящего мужчины. А то грыземся, пьешь, не пьешь, - обрадовался тхэматэ. – Тяжело руководит обществом, где согласия нет. Что мы сможем сделать больше этим несчастным, если только не поесть от их имени или не выпить за них. Прекрасные были ребята, да откроет им Бог двери рая…
- Может они уже там, и стучатся в ворота, - улыбнулся Аубэчыко.
- А может, они сидят вместе с нами незримо, говорят же, что душа сорок дней не покидает еще землю, - сказал Заур.
- Что, они стали белыми джинами, чтобы над нами витать? – вмешался в разговор Султан. – Только Тхэшхо знает, что на самом деле творится наверху. Но раз речь зашла о джинах, я вам расскажу, как один белый джин встречался с адыгами, можно, да, тхэматэ? Спасибо, вы знаете, что есть и черные джины, злые духи, и белые, добрые духи, а с адыгами общался белый джин, Каспер...
- Кто, кто? – спросил Аубэчыко.
- Да ты, что, не видел Каспера, маленького привидения? Его часто в мультфильмах показывают, с большой головой, он еще летает.
- Как не позавидуешь человеку, который все еще возрастом не вышел из детства! - захохотал Заур.
- Не мешайте ему рассказывать, - вмешался тхэматэ, - и чего он к нам пожаловал?
- Всем же хочется всегда с адыгами потягаться, слабых никто не трогает. Каспер тоже как–то, пролетая над Кавказом, решил завернуть к нам и испытать храбрость адыгских ребят. Глубокая ночь. Кто чаще не спит в такое время? Правильно, шалопаий. Стоят в темном углу дома ребята и шмалят анашу. К ним он и подлетает, а к кому еще? Порядочные-то давно спят. Кружится, вертится, но они на него ноль внимания. Каспер не выдержал.
- Сэлам алейкум, ребята, - приветствовал он их.
- О алейкум сэлам, будь гостем, - ответили ему.
- Мне бы тоже папироску, если можно.
- Базару нет, - сказали ему и дали косячок, папиросу с анашой.
А тот залетел в другой угол дома и удивляется, как это его не испугались. Решил снова испытать их, снял с себя руки и ноги, и залетел к ним снова. Но те никак не прореагировали. Тогда он обратился к ним.
- Сэлам алейкум, ребята.
- О алейкум сэлам, будь гостем.
- Не угостите папироской.
- Базару нет, - сказали ему и сунули в рот косячок, у него же ни рук, ни ног, сам же не прикурит.
- Улетел снова Каспер за угол дома и думает, что же сделать такого, чтобы они испугались. Наконец придумал, снял свою голову и взял его подмышку. Залетел к ребятам, но они никак не прореагировали. Тогда он их приветствовал снова.
- Сэлам алейкум, ребята.
- О алейкум сэлам, будь гостем.
- Не угостите меня папироской?
- Слушай, - ответили ему, - нам не жалко, но ты же видишь, как тебе не идет…
Все от души засмеялись.
- Каспером – жуаспером что сделаешь с адыгами, выпьем за храбрость нашего народа, - тхэматэ поднял свой стакан, - выпьем за нашу землю, за наш лес, за нашу реку, за воздух, с ними мы адыги всегда!
- Шутки шуткой, но нас, адыгов, причисляют к редким народам, внесшим самый большой вклад в мировую цивилизацию, - Айдэмыру понравился тост Нуха. – О нашей славной истории написано много. Наши предки всегда произносили первый тост за свою землю и за свой народ, благодарили Бога за то, что он им подарил самый красивый уголок земли, спасибо, светлейший тхэматэ, за то, что не забыл этот святой тост.
- Говорят, что и среди адыгов были провидцы, - тему продолжил Заур. – Один дед из нашего чилэ, Нэнау, говорил, что не от войн и стычек, а от железа все погибнут. В свое время он предсказывал, что люди изобретут поезда, корабли и самолеты.
- Оказывается, он был ерундированным дедом, - засмеялся Аубэчыко, наливая снова в стаканы.
- Ты, видимо, не слышал об этом ерундированном, - Нух посмотрел на Айдэмыра. – В одно село прислали на практику студента. Был он рослым и видным, с хорошими манерами, сразу располагал к себе. Директор школы с удовольствием поселил его к себе, всем рассказывал, какой он «ерундированный», значит эрудированный. Как–то он раньше вернулся из школы и застукал студента со своей женой. Говорят, что он кричал: «Ошибся я, никакой он не ерундированный! Прогоните его, вон с моих глаз!»
- Видимо, директор был уже ни на что не годен, поэтому его жена начала смотреть по сторонам, может, он как Аубэчыко напивался? – смеется Султан.
- Говорят, что «женщина, это готовый стол», - Айдэмыр поддержал тон Султана. – С ней можно найти общий язык, смотря, о чем договариваешься.
- Ты, конечно, знато – о – к, насчет женщин, - широко потянулся Аубэчыко, - А – ах, мне бы сейчас эту Зою… Олахэ, я себя почувствовал прекрасно.
- Не надо над нами потягиваться! Ты же знаешь, это не к добру, говорят, - Нух обратился к нему. – Опозорился и теперь хочешь реабилитировать себя, а слух то уже прошел. Как ты сможешь поправить дела, ума не приложу. Да – а, когда не везет, и дела не идут, как же они пойдут, если обижаешь женщину. Как в Коране записано, не сделать то, что хочет женщина, грех. Упаси нас, Бог, от такого греха. По этому поводу вспомнил один рассказ, правда, за достоверность не ручаюсь, за что купил, за то и продаю.
- Однажды эфенди пригласил к себе домой известного хаджэ. Когда они вместе зашли в дом, хаджэ почувствовал ароматный вкус жареного мяса. Он был слепой и поэтому спросил бысыма:
- Вроде готов стол, но людей не слышу.
- Хаджэ, - обратился к нему эфенди, - жертвенного индюка я специально приготовил для тебя. С молодых лет один грех ношу с собой, хочу, чтобы ты обратился к Аллаху простить мне это.
- Давай, расскажи, я слушаю.
- В соседнем хуторе у меня был кунак. Я услышал, что он женился, сразу не смог поздравить его, спустя некоторое время пошел к нему. Хутор был не близок, и я добрался туда только после обеда. Молодая жена обрадовалась, накормила, угостила, и мы стали дожидаться хозяина. Я порывался несколько раз уйти, но она говорила, что надо непременно дождаться, а то хозяин обидится. Так наступила и ночь, мне пришлось остаться. Она была юной и красивой, я тоже молодым и пригожим… Что я скажу, сперва, шутили, затем увлеклись, и я не удержался, эту ночь мы провели вместе. Вот, что тогда случилось…
- Она в этом нашла удовольствие? – спросил хаджэ.
- По этому поводу не знаю, что и сказать, но когда она провожала меня, погладила по спине и спросила, когда я еще к ним приеду…
- Тогда на тебе грехов нет, - успокоил хаджэ эфенди.
Это я рассказал потому, что настоящим грехом является неспособность сделать женщине приятное, - Нух закончил свой рассказ.
- Знаете ли вы, я не знаю, но рассказывают, что любая уважающая себя казачка имела непременно в любовниках черкеса. Поэтому, видимо, тот эфенди попал к «накрытому столу», - Айдэмыр улыбнулся.
- Для хорошего человека всегда стол готов, так же говорят в народе? – засмеялся Султан.
- Я вам скажу, своевременно эти казачки такое решение приняли, но что случилось, почему такой хороший обычай они перестали соблюдать? – спросил Аубэчыко.
- Не такого как ты черкеса они тогда могли видеть, герой мой, - Султан отвечает. – А тех, кто прославил своими подвигами доброе имя черкеса, которые могли любое дело сделать на высшем уровне. Женщину не так просто завоевать, чтобы она расположилась к тебе, много чего надо знать и уметь, слабакам здесь не место.
- Ты, конечно, в этом вопросе профессор, - Аубэчыко подтрунивает над ним.
- Раз речь зашла о женщинах, скажем и о них, - Заур приподнялся, – одному сказали, что твоя жена гуляет…
- Подожди, Заур, не забудь, на чем остановился, сейчас произнесем еще один тост, и ты продолжишь, а то увлеклись рассказами, надо анэ уважать.
- Как скажешь, тхэматэ, - Заур улыбнулся, - как говорят: «После Бога идет анэ, после анэ идет тхэматэ».
- Хорошо, что это не забываете, - Нух был доволен, - а то, подрезая цые адыгэ хабзэ, настолько его укоротили, что стыдно стало смотреть.
Когда все выпили, тхэматэ обратился к Зауру:
- Та жена, которая гуляла, вернулась домой?
- Чья жена? – Аубэчыко посмотрел помутневшими глазами на Нуха.
- Да он про женщину из моего нара, - засмеялся Заур.
- Что еще за нары, это заключенные имеют нары, «сижу на нарах…тара – ра – ра…» - дальше не помню.
- Что это ты о тюремных нарах, о чем–ни будь приятном нельзя что-ли говорить? Пусть это останется за морями, за водой, - Султан поплевывает. – Нары - жуары, докончи свой рассказ, если забыл, с чего начинал, напоминаю – одному сказали, что его жена гуляет…
- Да, ему так сказали, а он отвечает: «Олахэ, не гуляет, если бы она прогуливалась, давно вернулась бы домой!» - сказал Заур, и все рассмеялись. - Одному тоже сказали, что его жена гуляет, а он спокойно отвечает: « Ничего страшного, она тепло одета…»
- Алло! Алло, слышу, - Аубэчыко позвонили по сотовому телефону. – Где сидим? В лесу, ы – ы, да, стали лесными людьми, а как по другому, если день и ночь отдыхаем здесь… Ха- ха – х! – Смеется от души. – С этим что –ни будь поделаем, поторопись… - Давно так не смеялся, я ему говорю: привези девочек, а он отвечает: «Это не проблема, я привезу, но я сегодня очень устал, приготовь, чем их ублажить…»
- А что, если у друга с этим проблемы, надо выручить, это настоящая помощь, зачтется и перед Богом, - смеется Нух. – Кто звонил?
- Худой.
- Ы – ы, понятно. Но я вас просил выключить телефоны, они не дадут нормально посидеть.
- Я выключил сразу, - младший Гэриб улыбнулся.
- Не – ет, так нельзя, тхэматэ, - Заур забеспокоился, - весь мир привязан к нам через эти телефоны, он зарабатывает для нас, зачем телефон, если он не помогает, чтобы жена отслеживала что – ли?
- Ты много не обсуждай, когда тхэматэ дает указание, сам говоришь, что после Бога и анэ идет он, а сам не слушаешь, ты как эфенди стал, говоришь одно, а делаешь другое. – Султан толкает соседа, затем, наливая в стаканы, продолжает. – Видишь, какой послушный и Айдэмыр, сказал тхэматэ не включать телефоны, он выполнил указание беспрекословно.
- Как он включит то, чего не имеет! – от души засмеялся Аубэчыко, сообразив, куда клонит Султан. – Но ты глубоко ошибаешься, если считаешь, что он послушный, такого второго упрямого, наверное, нет, хуже, чем черный козел.
- Вы берете на себя грех, ребята, - тхэматэ улыбнулся, - целый вечер он сидит примерно, не придирайтесь к нему.
- Сидит, потому что сочиняет что-то про нас, или посмеивается над нами, - Султан отвечает.
- А ну, Заур, налей быстро ему, - тхэматэ нахмурил брови, - давай, пей.
- Видишь, Айдэмыр, к чему приводят шутки, ты непременно прав, брат, наказывая меня, ты даешь понять другим, что их тоже ждет наказание, если не слушать тхэматэ. Как говорится, бей своих, чтобы чужие боялись. – Султан пьет штрафную стопку.
- Это и за то, что ты хотел меня обвинить в неспособности ублажать женщин, не рой яму другому, - смеется Аубэчыко.
- Е – о – ой, дело с женщинами, это настоящее дело, как один говорил, зубная боль, это большая боль. Что бы мы ни говорили и не делали, если тебе не попалась нормальная женщина, плохо дело. Бывает, что и она гуляет, бывает, что и тебя заставляет гулять вне себя, - Нух продолжает тему. – Наш сосед, старик говорил: «Не ходи на похороны, если тебе попалась плохая жена, у тебя каждый день похороны, не ходи на свадьбы, если тебе попалась хорошая жена, у тебя каждый день свадьба. Женщина может и опозорить род, или украсить».
- Твое счастье, если вовремя сообразишь, плохая она или хорошая, - Султан включился в разговор. – Помнишь, мой старший брат, что однажды сказал про молодую невесту наш сосед, старик Орзамес?
- Что именно?
- Да ты вспомнишь, про невесту, которая танцевала на своей свадьбе.
- Да, вспомнил.
- Как рассказывал Орзамес, невеста наблюдала за ходом свадьбы из своего места. «Как плохо танцуют ваши девушки!» - воскликнула она. А муж молчит. «Как же плохо танцуют ваши девушки!» - снова не выдержала невеста. «Тогда иди, потанцуй, покажи, как нужно красиво танцевать!» – не выдержал муж. Невеста залетела в круг и начала танцевать. «Бог разбросал и кинул в воду меня, Хакумыко Моса, хас, нысэ, хас! » - муж дал возможность потанцевать жене. На следующее утро посадил ее в подводу и отвез домой…»
- Наши предки много чего сказали о женщине, мы же знаем, что изречения адыгов невозможно ни опровергнуть, ни изменить, так они мудры, - Айдэмыр поддержал тему разговора. – Рассказывают, что жил один храбрый нарт Темэншыу. Он жил в глубине плавни, имя же его звучит как всадник плавни. Никто не знал, как пробраться к его дому, его лошадь, под стать хозяину, была огромной, никто не мог одолеть Темэншыуа, такой он был сильный…
- Дай мне вот ту ножку, да не эту, вот ту, побольше, - Аубэчыко обращается к Зауру, – ты же знаешь, что мне полагается.
- Я знаю, что тебе полагается, а ну налейте ему, - тхэматэ повысил голос, – зачем перебиваешь рассказ? Давай, пей.
- Рассказы и притчи его хлеб, он может их рассказывать до утра, это у него времени девать некуда, а у нас то оно ограничено, - Аубэчыко выпил штрафную без проблемы и продолжил. – Ты думаешь, что мне нечего рассказывать, мне просто жалко и вас и времени.
- Ты здесь абсолютно прав, Аубэчыко! - Засмеялся Султан, - ты лучше не рассказывай, это мы не осилим, тебе нужны другие слушатели.
- Подождите, и у птиц есть птица – повелитель, даже они слушают друг друга, это вы ни на что не похожи. Это что, уже не адыгский стол! – тхэматэ грозно посмотрел на всех, - дайте нашему товарищу докончить свой рассказ.
- Если не хотят, это же не обязательно, Нух, - улыбнулся Айдэмыр, - помнишь того мальчика из притчи, который сказал отцу: «Пока ты, отец, читал мне нравоучение, наша собака проглотила сто мух?» Он не хотел слушать, поэтому даже отца не воспринял, а эти давно сами стали отцами. Нас уже ничем не изменить, какими стали, такими и останемся, пропустив голову, за хвост коня не пытайся ухватиться, кому суждено стать коровой, давно уже время определило.
- Мы никак не сможем быть коровами, - засмеялся Аубэчыко, - нам суждено было стать быками, вот мы и ими стали.
- Тебе точно подходит бычья жизнь, - парирует Айдэмыр, - зачем быку мозги, его дело только выполнять свою бычью работу.
- Нужны мозги или не нужны, кто может ими распоряжаться определяет время, тэху, - Заур исподлобья посмотрел на Айдэмыра. – Ты болтаешь, что попало. Что, ты думаешь, у тебя мозги и у тебя необычная голова? Ты читал, но не закрепил. К чему твои знания, если не можешь их нормально использовать, они же не кормят тебя? Вместо хлеба насущного грызешь старинные предания, а в кармане пусто, там бушует ураган. Кто не тянется к деньгам, они к нему не идут, кто не ценит копейку, тот и гроша не достоин. Один мой земляк потерял пять тысяч рублей, он, обнаружив пропажу, поднял руки к небу и попросил Бога: «О, мой великий Тхэ, того, кто нашел мои деньги, сделай богатым и удачливым!» Люди спросили его, зачем он так говорит. «Если я дурак потерял деньги, не виноват же тот, кто их нашел» - ответил он. Если человек не в состоянии проглотить кусок хлеба, который ему кладут в рот, он сам виноват. Говорят, что пока деньги не станут твоим сном, ты их не будешь иметь, кто хочет их иметь, тому Бог помогает. Порой кажется, что ты кичишься своей нищетой, якобы не признаешь богатство, вот он ничего тебе и не дает. Если ты достойный мужчина, хорошо работай, зарабатывай, купи машину, дом, обставь ее, как делают люди, не дай твоим родным в доме завидовать кому – ни будь, помоги своим родственникам, тогда у тебя есть голова на плечах, а байки рассказывать каждый сможет…
- Хватит, успокойся тоже, - тхэматэ поднял свой стакан. - Нет обиды, которая не прощается тостом, мы наше застолье открыли не для того, чтобы вы тут скрещивали свои сабли, а чтобы посидеть в свое удовольствие, пообщаться, хорошо провести время. Не заводитесь, - пальцем погрозил Аубэчыко и Зауру. – И тебя касается, - повернулся к Айдэмыру, – вложи свой кинжал в ножны, стол мы начали красиво, так и продолжим. Теперь ты докончи рассказ о Темэншыу, заверши тостом, твоя очередь говорить.
- Хорошо, светлейший тхэматэ, как скажешь. Кто не слушает людей, тот собачье отродье, так же говорят в народе. Терпение превыше всего, это тоже часть мужества, и я потерплю. «Начиная застолье с доброго тоста, не заканчивай руганью» говорил мой отец, ради адыгэ анэ много прощается. - - Я согласен с тобой. Принимаю, что надо иметь и машину, и дом, и обстановку, достаток в доме. Если ты не связан по рукам и ногам, сегодня можно жить. Но я вырос со словами, что «богатство, это роса, вечны знания». Меня воспитывали, чтобы «не тянулся к чужому, не зарился на чужое, не злорадствовал». Научили, чтобы «ни перед кем не унижался, но и никого не унижать, не говорил и не делал никому то, что самому не понравилось бы, кормился из своих ладоней, трудился для добра, а если кто-то несправедлив ко мне, обратил к нему Бога». Поэтому кто бы что ни говорил, стараюсь быть выше этого, ни на кого из вас не обижаюсь, может, кого-то мне только жаль. Когда Бог вам дал то богатство, которым он лишил сегодня меня, он прислал вам испытание, мои знания - мое богатство, я не считаю, что ваше богатство и мои знания не должны противопоставляться друг другу. Мой дед говорил, что никто не сможет отобрать у тебя твой кусок хлеба. Потому что его определяет только Бог…
- Но этот же Бог говорит: «И я буду следить, и помогать тебе, но и ты следи за собой!?» - Заур не выдержал.
- Тоже верно, но, тем не менее, я считаю, что нужно чаще себя испытывать через отношение к Богу, стремясь следовать его наставлениям. Взял чужое, столько же он заберет у тебя, не помог ближнему, хотя у тебя была возможность, он поставит тебя в условия, когда ты нуждаешься в помощи, а помочь некому.
Я сел за стол вместе с вами с чистыми помыслами. Как говорят, «если у тебя сердце как у меня, твоя собака вернется домой», если у вас намерения хорошие, тем более у меня. Я сын ваших матерей, я гость ваших отцов, я вас прошу за адыгским столом не говорить плохого, сегодня сидим вместе, а завтра наше дело, когда встретимся. Последние годы мы так редко бываем за одним столом, что я не знаю, как вы сидите, как руководит ваш тхэматэ застольем. У народа появилось, по-моему, больше жизненных хлопот, поэтому встречаемся чаще не по праздничным дням, а так, как сегодня. Может, видимся редко, потому что особо и не нуждаемся в общении друг с другом, мы живем, видимо, в разных мирах, но когда вот так оказываемся вместе, мы обязаны быть терпимыми друг к другу, хотя бы ради адыгэ анэ…
- Адыгский стол всегда остается святым местом, отношение к нему должно всегда быть соответственным, - поддержал Нух. – Все недоразумения, которые возникали по ходу нашего застолья и могли возникнуть, исчезнут вместе с твоим тостом, продолжай.
- Что я хотел бы сказать в своем тосте, - Айдэмыр выпрямился за столом, - Тост должен быть коротким как выстрел, и я постараюсь сформулировать свои мысли короче. Но вначале я докончу рассказ о Темэншыу. Пришло время, и его все–таки поймали. «Почему так получилось, ведь столько лет мы не смогли даже приблизиться к тебе?» - спросили его. Он сидел связанный у дерева, повернул голову в сторону своего дома, и ответил:
- «Когда умерла моя жена, благодаря которой я нажил имущество, жил как мужчина, через некоторое время друзья пристали ко мне, мол, бобылем долго нельзя жить, и женили снова. Но она оказалась такой, что жизни мне не стало, как ни пытался, не смог ее повернуть на свою дорогу, и в раздумьях о своей несчастной судьбе, я потерял бдительность, вот вы и меня застали врасплох».
- Рассказ о Темэншыу убеждает нас лишний раз, что спокойствие в доме, прежде всего, зависит от женщины. «Женись на хорошей женщине, вбей кол, и она тебе поможет обрести хорошую семью» - говорят в нашем народе. Женщина, это мать, супруга, сестра, дочь, да убережет нас Бог от плохих женщин. Дай нам, Бог, видеть воочию подтверждение красивых слов, что всегда говорили о наших женщинах. У всех у вас есть сыновья, да обрадует Всевышний каждого из вас хорошими невестами, чтобы они принесли к вам в дом и удачу, и здоровое потомство. Радость мира, это здоровье, чтобы оно было у вас крепким, благополучия семьям, да не лишит вас Бог счастья и адыгства. За неугасимый огонь ваших очагов.
- Спасибо, Айдэмыр, ты сказал хороший тост. Особо контрольный тост, кто не выпьет, тот станет ослиным хвостом, - последним, как и положено тхэматэ, выпил Нух.
- Нет, тост не был хорошим, тхэматэ, - икая, Аубэчыко обратился к Нуху. – он одно упустил. Сказал, что женщина, это мать, правильно. Жена, тоже правильно, сестра, дочь, тоже правильно, но где любовницы? Разве можно их забыть! Однажды столетний старик, когда делал завещания родным, сказал: «Если женщины в доме ни в чем не нуждаются, можно иметь и любимую женщину». Ты не прав, Айдэмыр, что забыл эту важнейшую сторону жизни, если тебе не нравится, это твое дело, но не губи нас. По мелочам Аллаха беспокоить не надо, но такие вопросы забывать, это никак нельзя!
- Странный ты человек, Аубэчыко, - смеется Султан, - он говорит только о том, что ему известно, а о неведомом он же не может говорить!
Все засмеялись. Айдэмыр тоже посмеялся от души. В это время свет фар врезался в темноту, попрыгал, попрыгал и направился к ним – машина подъехала, и из него с полными сумками вышли два здоровых парня.
- Приятного аппетита, да сделает Бог ваше анэ вечно изобильным, - гости обошли стол и с каждым поздоровались за руку. Ребята приветствовали их стоя:
- Добро пожаловать.
- Будьте гостями…
Тхэматэ остановил всех жестом. Айдэмыр понял, что кампания понесет наказание.
- А ну, брат, дай гостям приветственный тост, этим, тоже штрафные налей.
- Боже праведный, мы, в чем виноваты? – Заур выразил недовольство. - На приветствие надо отвечать, так велит адыгэ хабзэ, что мы и сделали.
- В нашем селе был один старик, звали его Аюбом, знаешь, что он говорил, Заур? Если ты не дурак, дураком не прикидывайся. Обычаи и ты знаешь, и я знаю, забыл что - ли? Они перед тем, как подойти к нашему анэ, должны выпить сэламыбж, я уверен, что помнишь, поэтому выпейте все.
- Когда Айдэмыр увидел, сколько налили гостям, покачал головой и обратился к Нуху:
- Олахэ, светлейший тхэматэ, мне кажется, что слишком много им налили.
- Ты прав, друг мой, - поддержал Айдэмыра стоявший впереди гость, - мы тоже только что покинули стол, сидели, пили, провожали его племянника в армию, - кивнул головой в сторону второго.
- Братишка, а ну долей еще Айдэмыру, чтобы не совал свою мешалку не в свой чугун. Я сегодня тхэматэ за этим столом, когда вы будете вести наше застолье, я буду делать то, что ты скажете, - Нух был непреклонен, - все поднимите свои стаканы.
- Олахэ, друг мой, ты сделал для нас все, что мог, - высокий упитанный парень улыбнулся Айдэмыру. – Что поделать, говорят, что «если ты впереди себя поставил даже кол, слушайся его». Слово тхэматэ за столом - это закон для всех…
Когда все выпили, гостей пригласили к столу.
- Разве можно в такое время парня в армию отдавать? – Аубэчыко обратился к гостям. – Что будете делать, если его заберут в Чечню?
- Олахэ, он так достал своего отца, что тот готов его хоть куда отправить, - ответил круглолицый здоровяк. – Это его племянник, что он этому шалопаю ни говорил, не помогло. Закатили в университет, оттуда выкатился, восстановили, а он ушел в академический. Потом перевели на платное обучение, но и это не помогло. Не хочет учиться, шалтай-болтай, последнее время увлекся и наркотиками, вот и решили попробовать его выпрямить через армию.
- Это нехорошее дело, - тхэматэ соглашается с ним, - мы тоже были в подобной ситуации, еле выровняли. Сейчас, друг мой, молодежь становится такой, что она скоро поставит нас в узкую обувь.
- Правильно сделали, что отправляете в армию, - сказал Султан, - мы тоже были там, хуже от этого не стали.
- То было другое время, брат, - Нух не согласился с ним, - правда, и сейчас тоже можно в армии нормально отслужить, в зависимости от того, где, кто твой начальник, какой найдешь к нему подход. По этому поводу вспомнил один случай из армейской жизни. Дело было с одним адыгом из Большой Кабарды, из - под Нальчика. Кабардинцы погнали скот на выпас в горы, того молодого они взяли с собой, чтобы помогал, учился жизни. Раз они его отправили вниз, мол, повидай отца, мать, захвати с собой провиант, короче, дали ему задание. Парень был смышленый, все приготовил и отправился снова в путь. Но только он успел дойти до родничка у подножия горы, встретился там с вояками. Постоянная же нехватка с призывниками, а у них, видимо, горел план, вот они и пристали к нему:
- Ты еще не был в армии, нам надо тебя сейчас же призвать.
- Как я могу пойти служить, если я сейчас нахожусь в горах, на выпасе скота, - ответил юноша.
- Это нас не касается, ты обязан пойти служить.
- Но я русского языка вообще не знаю.
- Знаешь, не знаешь, все равно надо служить, - с тем его и забрали.
Через некоторое время ему говорят:
- Ты сегодня дежуришь. Станешь на тумбочку, зайдет командир, крикнешь всем солдатам: «Смирно!» Всех выстроишь в шеренгу.
Заходит большой командир, красивый и видный, как я. Тут этот новобранец забирается на тумбочку и громко кричит:
- Смирно! О, уважаемый! Чья папаха высока, чьи погоны обшиты золотом, чьи звезды поблескивают! Нас в казарме сорок восемь, готовых от вашего имени, от моего имени любому агрессору сделать как надо!
- Вольно! – сказал офицер, - снимите этого с тумбочки и сделайте ефрейтором.
Он оказался тоже адыгом…
Все засмеялись. Гости Айдэмыру показались знакомыми, они, видимо, тоже бывали в их селе. Здоровые, на вид добродушные ребята, такое ощущение, что кроме их огромного «ауди» их другая машина не сможет возить.
- О, счастливая кампания! Не обессудьте меня, увлекся разговорами. Это Якуб, это Шыхам, а это Айдэмыр, - Нух познакомил гостей с Айдэмыром, с другими они были знакомы. – Они оба бизнесмены, но самое главное, хорошие люди, буду рад, если станете добрыми друзьями.
- Дай им Бог всегда прибыли. Чтобы их миновали убытки, чтобы за их обильными столами всегда собирались друзья, чтобы и их всегда встречали также радушно, как мы сегодня. Дай вам Бог счастливой жизни, - Айдэмыр поприветствовал гостей.
- Это наш Усэрэж, самый образованный и начитанный среди нас, в будущем рассчитываем на него, как на будущего эфенди, - Аубэчыко широко улыбнулся. – Видите, какой он сухощавый, а в его возрасте пора уже иметь хотя бы небольшой авторитет, - постучал себя по круглому животу. – Но с чего ему быть упитанным, сколько не грызи гранит науки, можно только сломать зубы, а навару никакого. Не пьет и не гуляет, что ему еще делать, как не стать со временем эфенди.
- Ты так не говори, Аубэчыко, - Якуб улыбнулся, - он нас не знает, но мы его часто видим по телевизору, нам очень нравятся его передачи о наших предках, обычаях и традициях, многие признательны ему, и мы тоже.
- Е – ей, Худой, мы шутим, конечно, мы тоже гордимся нашим земляком, мы все бывшие одноклассники, кроме Заура, и он наш близкий друг. Мы все хорошо друг друга знаем, знаем цену каждого, какая вошь в ком сидит, тоже знаем. Только хлеб у нас разный.
«Если он у них худой, то каков тогда их упитанный?» - подумал Айдэмыр и невольно улыбнулся.
- Ты замечаешь, тхэматэ, мы тут его нарасхват хвалим, а он улыбается в свои усы, небось, принимает нас за вислоухих, - подзуживает Аубэчыко.
- Нет, нет, что вы, что обо мне подумают гости, Аубэчыко, - поспешил Айдэмыр. - Когда ты по телефону говорил, что приедет худой, я на самом деле думал, что он худой, вот почему я улыбнулся.
- Если бы ты его видел лет десять назад, никогда бы не узнал, - засмеялся Султан. - Он действительно был худым, как колодезный журавль. Слава Богу, что стал заготовителем, обрел и лицо и вид, те, кто его знал раньше, проходят мимо него, не узнают.
- Да брось ты, укороти хвост своей лисицы, - улыбается Якуб, - умудрились шагать со временем, вот и кое-что успеваем делать, сперва были заготовителями, потом открыли свой бизнес. У нас нет того, чего у других нет, день и ночь мотаемся, но в нашей системе нельзя без застолий, вот и растащило нас.
- Конечно, кто кроме вас может так беспокоиться о бедных прокурорах, милиционерах, налоговиках, разномастных инспекторах, и всех других, кто кормится у нас, - посмеивается над ним Султан.
- Это ты их плохо кормишь, да? – ухмыльнулся Якуб. Да, без их покровительства сейчас ни шага невозможно сделать. Так по всей стране, не с нас это началось и не нами кончится.
- Недавно я попал в одну солидную кампанию, - Айдэмыр включился в разговор, чтобы тему перевести.
- Собрались, наверное, такие, как ты, интеллигенты большого пошиба, - улыбнулся Аубэчыко.
- Я говорю о людях, которых искренне беспокоит судьба нашего народа, - Айдэмыр спокойно продолжил разговор. – Во время нашей беседы мы коснулись разных проблем. А один из уважаемых стариков сказал: «Если бы те адыги, которые сейчас в состоянии каждый вечер сидеть по кабакам и тратить немалые деньги на застолье и женщин, хотя бы немного выделяли на национальные проблемы, можно было построить много новых поселений, как Мэфэхабль, и помочь вернуться на Родину наших соплеменников, разбросанных по белому свету…»
- Ага, значит то, что нам идет в карман и то, что опускается в наши животы, застревает у кого-то в горле? – Заур недовольно махнул рукой. – Неправильно все это. Человек вправе тратить деньги, которые зарабатывает сам по своему усмотрению. Мы из кожи лезем вон, чтобы быть наравне с другими, а такие, как вы, своими хасами и подобными национальными организациями испортили наши отношения с руководителями города. Вы с ними полемизируете, а они на нас отыгрываются. Зачем вам нужны были эти косовцы , делать вам нечего что – ли? Если бы они были такими хорошими, что они тогда убежали, когда Кавказ воевал за свою свободу? Вы их здесь обустраиваете, а народ ропщет, говорят, дома им понастроили, а мы живем в общежитиях, льготы им делают, а мы что? Вы злите и адыгов и русских.
- Заур, успокойся, ты тоже так не говори, - Нух остановил его. - Куда нам девать наши деньги или наше богатство, это наше дело, правильно ты говоришь, согласен с тобой. Но никогда тебя не пойму, когда ты говоришь, зачем нам адыги, живущие за рубежом, тем более косовские адыги, которые еле унесли головы из пекла войны. Говорят, что на луне шрамы, на солнце пятна, кроме Бога все имеют недостатки, какими они ни были, они наши. Разве плохо, если они возвращаются на свою историческую родину? Ты же видишь, евреи, немцы, греки, кто только не стремится вновь обрести землю своих предков, что они хуже курдов или армян, русских из центральной или дальней России, которые никакого отношения не имеют к нашим корням, но день и ночь заселяют наши земли?
- «Не относитесь пренебрежительно к своему хорошему, доброму, но не прячьте плохого, что у вас есть» - говорил наш адыгский философ Казаноко Джэбаг, - Айдэмыр продолжил свою речь. – Адыги, это обособленный народ, в народе есть и плохие, и хорошие. Надо хвалить доброе, осуждать плохое, надо приложить усилия, чтобы вернуть на истинный путь тех, кто ушел ложной тропой. Если ты говоришь, что твоя собака бешенная, ее бьют камнями, давайте будем осторожны с тем, что мы о себе сами говорим, особенно о наших соотечественниках.
- Ну, давайте теперь их хвалить! Ты думаешь, они еще адыги? – Заур завелся не на шутку. – Языка своего не знают, обычаев не помнят, не от мира сего. Ты, что не видишь репатриантов из-за рубежа? Те, кто вернулись из Турции, общаются на турецком, а те, кто из арабских стран, на арабском, большинство косовских адыгов то ли на сербском, то ли на албанском, не поймешь, зачем нам такие?
- Нух, я хочу что–то сказать, если ты не возражаешь.
- Хорошо, Шыхам, мы с удовольствием послушаем, твою мудрую речь, - тхэматэ хотел сбить накал диалога, поэтому с удовольствием предоставил слово гостю.
- Да сделает Аллах нашу жизнь счастливой! – Шыхам поднял свой стакан. – Мы похожи на мышь, которая привязала к хвосту тыкву, когда не могла пролезть в дырку. Многим ненужным занимаемся, о многом нам ненужном говорим. Но если мы не можем заниматься адыгскими делами, а кто–то это еще может делать от души, давайте, если не помогать ему, так не мешать. Тот, кто может протянуть руку дальше, чем его голова и помочь другим, и с тыквой на хвосте протиснется в дырку. Потому что с таким человеком Бог.
Заур, мы с тобой дружим, у нас общие дела, мы в основном всегда понимаем друг друга, но давай не будем обсуждать то, что мы хорошо не знаем, зачем нам лишние головные боли. Всем места хватит на нашей земле. Насколько я знаю, Айдэмыр об этом лучше, чем я скажет, Ливан ненамного больше, чем Адыгея. Но там проживает несколько миллионов людей. А нас, живущих в Адыгее, адыгов, русских, татар и других полмиллиона. Хватит же земли всем, зачем из–за этого спорить, дело не в земле, а в том, у кого власть сосредоточена в республике. Мы, адыги, государствообразующая нация, не будет здесь нас, не будет и республики, поэтому о нашем существовании должны заботиться не меньше нас другие народы. Выпьем за то, чтобы под нашим солнцем адыги всегда ходили верх головой, аминь!
- Что–то ты замудрил, Шыхам, не до конца я понял, но я тебя всегда уважаю за то, что ты больше, чем я, значит, умнее, выпьем за сказанное! – Аубэчыко залпом выпил и перевернул стакан, - вот так.
- Скоро и Якуб сказал тост, потом Нух произнес свою вторую речь. Кампания явно потеплела, выпитое давало о себе знать, тхэматэ спокойно руководил столом, давал возможность поговорить друг с другом, требовал внимания только тогда, когда кто–то выступал с тостом. Заур сидел напротив Айдэмыра, видно было, что он чем–то не доволен, видимо, выпитое развило в нем агрессивность, и он обратился к тхэматэ.
- Нух, ты перебил меня и не дал возможность сказать то, что мне давно хотелось высказать, дай мне возможность докончить, иначе это будет, потом меня терзать, я не люблю оставаться в долгу.
- Пожалуйста, Заур, только без оскорбления друг друга, все-таки мы сидим за одним столом.
- Я говорю, то, что думаю, не люблю, когда меня задевают. «Не достойный быть птицей, клюет мои колоски» говорят, ты считаешь нормальным, что Айдэмыр нам читает лекцию? Да я, таким как он, ликбез еще устрою. От того, что он постоянно говорит об адыгском этикете, что он больше адыг, чем мы? Мы мыслим глобально, а они дальше своего носа не видят. Из–за таких, как он, русские считают, что адыги слишком амбициозны. Рассказывая небылицы, о каких–то наших древних героях, нахватавшись какой–то редкой литературы, молодежь сбивают с толку, пудрит им мозги, противопоставляет их русским.
- Он говорит, пусть адыги возвращаются домой. Куда ты их денешь, к себе домой их заберешь? Да у тебя и дома нормального на одну семью нет. На тебя никто не рассчитывает, потому что ты, чем им сможешь помочь? Книжку подаришь, или ручку? Это нас «доят» работники Белого дома, призывая им помочь, хотите или нет, но на наших плечах ложатся заботы о тех, кого вы сюда тащите. Вы как комсомольцы, кинули клич и в сторону, а дальше находят нас. Вам кажется, что если вы сказали, то уже все свершилось. Я на все это смотрю однозначно, не зовите их вернуться, если не можете им помочь. Говорят, что бывший Президент нашей Республики говорил представителям адыгской диаспоры, что не позволит сделать Адыгею местом накопления нищих, пусть возвращаются богатые адыги, и привозят и обустраивают за свои деньги других, а на нас не надо рассчитывать…
- Заур, на этом мы данную тему закрываем, хватит, - Нух прервал его.
- Подожди, подожди, Нух, - Айдэмыр забеспокоился, - всадник всаднику не спешивается, не дай меня связать мужчине, которого никто еще не связывал, я должен ему ответить, дальше, как скажешь.
- Пусть говорит, ты думаешь, меня беспокоит его ответ, - Заур посмотрел на Айдэмыра с ненавистью мутными глазами, - если есть ему, что сказать, пусть говорит, если, что–то способен сделать, так и я готов.
- Если бы не хлеб–соль, что между нами, не кампания, я знаю, что сказал и сделал бы, - Айдэмыр еле себя сдержал.
- Хватит, перестаньте, не надо далеко заходить, поговорили, и хватит, - Якубу тоже явно не понравилась перепалка между Зауром и Айдэмыром.
- Правильно говорит Якуб, - Шыхам тоже поддержал друга, - остыньте.
- Вы, ребята, ради Бога, не обессудьте меня за мои слова. Он достал меня. «Если ты не имел дел с человеком, если не был с ним в пути, не хвали и не хули его» говорят. Но мы с ним знаем друг друга давно, он постоянно соперничает со мной, надо же когда–то положить этому конец. Вы слышали, что он считает меня нищим, беспомощным. Да, он богаче меня, но про таких адыги говорят: «Недавно разбогатевший, и нищий, поправивший свои дела, не теряются среди людей». Хороший он или плохой, или каков я, адыги хорошо знают, люди знают, какая ведьма ночью летает. Он всю жизнь только своей головой занимается, поэтому постоянно подтрунивает над теми, кто искренне занимается национальными вопросами. Да, подобные дела не приносят материальной выгоды, отнимают много душевных и физических сил, но какое это счастье, бороться за свой народ.
- «Ничего ты не сделал для своей земли, если не сделал все», - так, если не ошибаюсь, сказал Робеспьер. Одни говорят Отчизна, народ, хасэ, диаспора. Такие, как Заур, смеются над ними. Но говорят, что считающий многих дураками, сам настоящий дурак. Если мы сегодня перестанем жить без наших обычаев и традиций, не будем следовать дорогами наших отцов, кто нас заметит среди людей, как будем воспитывать свою молодежь? Если мы не будем ими заниматься, как положено, вырастут до нашего подбородка и схватят нас за грудки. Мы что не знаем, кто в наших селах безобразничают? Знаем, только скрываем, не хотим, чтобы об этом другие знали.
Пьянки и употребление наркотиков становятся нормой в наших селениях. У горожан тоже дела не лучше, сколько родителей сгорело от стыда и боли за своих непутевых сыновей. Многие думают, что их все это минует, что это их не коснется, но наши мудрые предки сказали: «Не говори, что моя собака не кусается, конь не лягается, дите не балуется». Он не понимает, что когда кто–то в отчаянии восклицает: «Эй, адыг!» он беспокоится и о его ребенке.
- Я не просил вас заботиться о них, вам нет дела до моих детей! – Заур взвизгнул.
- Он говорит, пусть адыги не возвращаются из зарубежа, - Айдэмыр спокойно продолжил, - считает, что они в свое время убежали. Не так все было, вот почему нужно иметь знания, разбираться в истории. Не уходили они, выселил их отсюда. Что ты сейчас бросишь свой дом, машину, дачу, имущество и добровольно уедешь за рубеж без денег и возможностей? Выгнали их, не только выгнали, чтобы компактно не селились, разбросали их по всему миру как горох. Но они наше будущее, пока они не вернутся, и мы не воссоединимся, мы не сможем быть полноценным народом. Они вновь обретут свою Родину, наконец–то к земле вернутся ее дети, и мы расширим и свои корни и свои кроны. Но для этого много чего надо делать, на сегодня на Родину их не пускают потомки тех, кто их выгнал, хотя зарубежные адыги это те же этнические россияне и они должны иметь особый статус в нашей стране. Получается, что Российская федерация сегодня больше нуждается в любых иностранцах, чем в своих россиянах, даже своих русских нормально не принимают, парадокс. Так что, я не удивляюсь, что Заур не приемлет наших соотечественников…
- Не нужны они нам! – Заур опять крикнул. – Пусть живут там, где они свой якорь бросили.
- Нух, мы сейчас обсуждаем самый важный для адыгов вопрос, еще пару минут, если можно. Я вам расскажу про одного нашего соотечественника, и на этом закончу. В Стамбуле после встречи с нашей диаспорой в доме Адыгэ Хасэ ко мне подошел молодой человек, и сказал, что он из рода Гиш, ему нет еще и тридцати. Предыдущий вечер собрал в кавказском клубе тоже много наших соотечественников, оказывается, этот парень был и там, он внимательно слушал наше выступление. На редкость для его возраста, он прекрасно владеет родным языком.
- Мой старший брат, - обратился он ко мне, - твои слова глубоко тронули мое сердце, находясь здесь, на чужбине, я увидел свою Родину. Как только я начал что–то понимать, потянулся к Кавказу, я так мечтаю вернуться туда… - он запнулся, слезы блеснули в его глазах, но он себя пересилил, сглотнул комок, перекрывший его дыхание, и продолжил. – У меня два сына, они еще маленькие, второй еще грудной, если мне не суждено будет вернуться, я сделаю все возможное, чтобы они смогли жить на своей Родине. С того дня, как я уехал из своего села, я работаю в Стамбуле, перебиваюсь, как могу. Около двух лет, отрывая от мизерной зарплаты, я копил деньги, чтобы заказать ювелиру этого танцора, - показывает небольшую фигуру танцующего кавказца. – Он сделан из золота. Я о чем хочу тебя попросить, мой старший брат, сейчас я его прикреплю к лацкану твоего пиджака, носи его, каждый раз, когда он будет перед твоими глазами, вспоминай, что в Турции есть адыг из рода Гиш, который мечтает о своей Родине… Как я ни пытался его отговорить, он был непреклонен, прикрепил к левой стороне моего костюма золотого танцора, но он как абра камень пригнул меня почти к земле. Я вздохнул, так стало грустно, что и сам прослезился… А сколько таких, как он. Разве можно говорить о них, чтобы они не возвращались. В народе говорят: «Не говори о своей проблеме тому, кому она не проблема» - таким, как Заур они сегодня не нужны, потому что думают, что уже все имеют. Но ни у меня, ни у вас, ни у него, ни у наших детей нет будущего без них, придет время и мы, наверное, все это почувствуем, лишь бы не опоздали…
- Слушайте, давайте говорить о том, что мы все хорошо знаем, о женщинах, например, - Аубэчыко поднял голову, - Я, я…
- Подожди, - Нух прервал его, - везде налито, брат? Тогда хорошо, продолжаем то, ради чего мы собрались здесь, разговоры тоже часть нашего общения, но мы увлекающийся народ, надо бы знать меру. Адыги за столом говорят только о красивом, давайте и мы о красивом…
- Я… я, тоже об этом говорю, давайте о красивых женщинах говорить, а еще лучше, пригласим, - Аубэчыко поднял свой стакан.
- Не перебивай меня, сейчас накажу. О, Аллах, убереги нас от грядущих жизненных проблем и природных катастроф, дай нам возможность собираться по радостным случаям и счастливо проводить время. Выпьем за это!
- Теперь я могу вернуться к красивой теме, тхэматэ? – Аубэчыко широко улыбается. - Спасибо, светлейший, я люблю говорить о том, где знаю толк. Ты, Якуб, - обращается к соседу, - великолепно разбираешься в лошадях, где арабская порода, где английская, где адыгская, ты их разводишь, а я имею такие познания в красивых женщинах, что редко какая устоит передо мной. Дайте мне объект для внимания, и сами скоро убедитесь. Говорил тебе, привези с собой, если хоть одна была бы с нами, столько разговоров не было за столом, все стали бы за ней ухаживать. Я, конечно, уверен, что мимо меня она не смогла бы пройти Не веришь, давай, позвони, пусть приедут, такси я оплачиваю, остальное ты…
- Если ты у себя дома чувствуешь власть над женой, здесь ты можешь пострадать, - смеется Шыхам, - Якуб мог, конечно, привести сюда женщин, но его знакомые такие строптивые и норовистые, что ты мог пострадать, поэтому мы их не взяли с собой.
- Ты думаешь, он у себя хозяин? – улыбается Султан, - как он будет мужчиной, если женился на мужчине. Это когда к нему заходишь в дом, он делает вид, что командир он, дает ей указания, гоняет детей, а уйдет гость, сразу же превращается в мирного барана, который попался волку. Рая ему спуску не даст…
- Е – о – ой, бедный мой друг, что ты понимаешь в семейном деле? – Аубэчыко качает головой, обращаясь к Султану. – Если день длинный, таким как ты, я по данной теме три лекции читаю. Лошадь обманывают едой, а жену водят на лжи, слышал такое? Знаешь, что еще говорят, мой друг, ты, Айдэмыр, это запиши, где–то пригодится, можешь гонораром не делиться, но если в качестве отрицательного героя меня нигде не впишешь, считай, что рассчитались. А говорят вот что: «Козел всегда листву срывает, а женщина всегда страдает по словам»… - Айдэмыр в ответ улыбнулся Аубэчыко, но в душе он заметно погрустнел. Слишком было тяжелым для него общение с Зауром, да и темы такие для него болезненные. Этим, что, поговорили и забыли, а он все это будет и позже через себя пропускать и вновь переживать. Японцы говорят, что неприятность приходит дважды: когда это случается с тобой, и когда об этом вспоминаешь. Человек пьет, чтобы повеселиться, а ему стало хуже. Кампании явно уже не до него стало, разговор, с подачи Аубэчыко, пошел о женщинах, затем о деньгах, удачных и проигрышных сделках, проблемах бизнеса, делах, далеких от его науки и жизни. Ему стало жаль времени, что он теряет за столом. Правда, говорят, что время, которое ты сидишь за анэ, Бог не включает в срок твоей жизни, но убивать так драгоценное время, тоже не хотелось.
- Хотя Аубэчыко и был здоровяком, его первым растащило. Когда перестал слушаться за столом, тхэматэ наказал его несколько раз. Но он выпивал штрафные и снова нарушал. Тогда Нух потребовал, чтобы ему больше ничего не наливали, кроме воды. Это явно не понравилось Аубэчыко, и он, отобрав бутылку у разливающего в стаканы Заура, налил себе и выпил.
- Вы вдвоем идите, прогуляйтесь и принесите литр водки, - тхэматэ указал Аубэчыко и Зауру, - будете знать, как нарушать этикет нашего стола, и не тяните, быстро возвращайтесь.
- Мы можем пойти, но можем и не вернуться, - встал, пошатываясь Аубэчыко.
- Еще как вернешься, да не только вернешься, прибежишь. Если не вернетесь, пока мы одну сигарету выкурим, я каждого из вас накажу столом, по очереди нам накроете. Мы вас ждем, давайте!
- Я не вернусь… Мы знаем, что нам делать, так, Заур?
- Конечно. Я за что страдаю? Ни в чем не виноват, а наказывают…
- Не надо было ему давать бутылку. Идите!
- Вот почему адыги говорят: «Если предводитель шкодливый, он заводит в трясину». Ей Богу, мы ни в чем не виноваты, а должны страдать, - недовольно бурча, Аубэчыко и Заур ушли.
Видно было, что, хотя и тхэматэ пытался жестко руководить застольем, его друзья могли себе позволить и ослушаться. Не оттого, что они были ровесниками, а, скорее, оттого, что интересы совпадали. Нельзя сказать, что они плохие адыги, в груди любого адыга, если там покопаться и, конечно, если он в здравом уме, можно найти что–то адыгское, просто они такие адыги, такая прослойка адыгского общества. При Айдэмыре, который слыл неплохим знатоком и исполнителем адыгского этикета, представителем, пусть и пока нищенствующей интеллигенции, друзья пытались не ударить в грязь лицом. Что же, и это отрадно.
Вечер продолжился еще несколькими тостами, видно было, что все изрядно посидели, устали, и пришло время завершить застолье.
- Ну, что же, друзья, мы славно посидели, а кто лучше нас посидел, того пусть сытый конь лягнет, - Нух выпрямился за столом. – Что имеет начало, то имеет конец, как вы думаете, не пришло ли время, нам встать из–за стола? Мы, конечно, можем и до утра посидеть, но завтра рабочий день, у каждого дела, поэтому, думается, нам надо завершить наш стол…
- Как же мы завершим анэ, если не вернулись те, которых ушли с нашего стола? Надо же их дождаться, а что они скажут, если здесь нас не окажется? – Айдэмыр спросил с недоумением.
- Они давно сидят в ресторане…
- Как? А стол, мы, разве так можно делать?
- Видишь ли, они себя посчитали незаслуженно наказанными, вот и обиделись. Ты же видел, они изрядно выпили, а какой с пьяного ответ? – Нух попытался их оправдать.
Все, кроме Айдэмыра, знали, видимо, что подобное всегда можно было ожидать от Аубэчыко и Заура, поэтому это все они восприняли спокойно. Тхэматэ поднял тост за Тхэшхо, который им дал возможность провести такой хороший вечер, за адыгэ анэ, которому пожелал, чтобы он никогда не оскудел, за мужчин, которые так терпеливо слушали предводителя стола. В ответ Шихам произнес красивый тост за тхэматэ, олицетворение адыгского стола, все выпили и на этом закончили застолье. Якуб и Шыхам попросили Айдэмыра дождаться их непременно, взяли с него слово, и ненадолго уехали, а братья Гэриб и Айдэмыр отправилась на поиски пропавших ребят, мало ли что могло случиться с пьяными людьми. Решили поиски начать с ресторана…
4
Нух был прав, Аубэчыко и Заур сидели за накрытым столом в ресторане «Вдали от жен», да не одни, три девушки были в их кампании. Видно было, что им хорошо, шум, гам стоял над столом, слышался девичье повизгивание и пьяный мужской хохот. Первым их заметил Аубэчыко и помахал рукой. Он, видимо, не сомневался, что их кампания рано или поздно перейдет в ресторан, поэтому они сели за большой стол, куда все разместились без проблем. Скоро официантки припорхали, и стол накрыли оперативно. Айдэмыр удивился тому, что Нух ничего не сказал друзьям по поводу их поведения. Подумал, и тоже промолчал, если это не нужно тхэматэ, зачем он будет с кем–то выяснять отношения, поздно их учить, скажешь, обидятся, не поймут.
- Что вы так долго? - Аубэчыко обратился к Нуху, - девочки заждались. Я говорю, такие крутые ребята сейчас придут, а вы опаздываете. Это Нух, наш тхэматэ, крупнейшая фигура элитного бизнеса. Это его колоритный брат, Султан, а этот, - кивнул в сторону Айдэмыра, - этот… наш друг, крупнейшая фигура элитной науки, его зовут Алекс…
«Придется Аубэчыко мне купить рубашку, хорошую кличку придумал, - подумал Айдэмыр с улыбкой, - Алекс, так Алекс…» Он весело поприветствовал девушек и сел не туда, куда ему показывал Аубэчыко, а рядом с русоволосой девушкой. Она оказалась между ним и Зауром.
Оркестр заиграл медленную музыку, Аубэчыко, Заур и Нальбий пошли с девушками танцевать. Айдэмыр с удовольствием начал за ними наблюдать. Особо старался Заур, девушка была небольшого роста, но изящна и довольно симпатична. Заур пытался ее вплотную прижать к себе, но она умело отстранялась, вроде бы и не против, но и не разрешает. Это заводило Заура. Вот он притянул ее к себе, и что–то нашептал на ухо, но та не согласилась, покачала головой. «Наш герой уговаривает, а сам, еле стоит на ногах» - подумал Айдэмыр и улыбнулся. Ему стало смешно оттого, что кампания забыла о его существовании, ну и ситуация, что же делать? Не уйдешь, слово дал ребятам, а сидеть и смотреть на этих, было выше его сил.
Он заметил, как Заур вытащил деньги из кармана и сунул их в декольте девушки. Та еще глубже опустила их и улыбнулась напарнику. Больше она не отстранялась от Заура. Это не удивило Айдэмыра. Мы долго осуждали Америку, Европу, капиталистические страны за пороки их общества, за покупных женщин, казино и бордели. Но вот и наша держава рассыпалась, общество бросило людей на произвол судьбы, и мы за короткое время перещеголяли многие страны. Безработные девочки пошли на панель и их сейчас можно найти в любом городе, практически в любом питейном заведении. Девушки за их столом, видимо, были такими.
Музыка завершилась, и все разошлись по своим столам. Заур, пошатываясь, вышел из центра, споткнулся о чью–то ногу, если бы девушка не поддержала, упал бы. Заур развернулся и что-то сказал парню за соседним столом. Один из ребят встал и подошел к нему вплотную, видно было, что разговор принимает нехороший оборот. Айдэмыр быстро подошел к ним, попросил Заура и девушку вернуться к их столу. Заур попытался еще что–то сказать, но Айдэмыр настоял, и девушка увела его. В другой кампании оказались знакомые Айдэмыра, и инцидент был исчерпан на месте.
Аубэчыко разлил по рюмкам, Нух произнес тост и все выпили. Заур, пошатываясь, решил снова потанцевать. Но Айдэмыр опередил его и быстро увел девушку в центр. Айдэмыр, пригласив ее, сперва хотел дать возможность Зауру отдохнуть, но, по ходу к нему пришло дерзкое желание осадить своего постоянного соперника. Мы часто мучаемся оттого, что стремимся соблюдать адыгэ хабзэ со всеми, и с достойными и с теми, кто это не заслуживает, подумал он, надо каждому по заслугам. «Чужая собака зашла в дом и выгнала родную собаку», - говорят. Так и получается, стремимся относиться ко всем достойно, а они достают нас везде, из–за них испытываем неудобства. Что будет, если мы начнем танцевать созвучно мелодии их гармошки? Он заметил, как мрачно Заур наблюдал за ними. Девушка прекрасно танцевала и он, с удовольствием, отплясал с ней.
- О! Это было чудесно. Ты откуда, красавчик, появился? – спросила она, улыбаясь, когда возвращались к столу.
- Из твоего ночного волшебного сна.
- Да ты еще и поэт! По правде говоря, если такого как ты я буду видеть по ночам, буду спать постоянно.
- Красивой девушке постоянно спать не надо, ведь ночь не только для сна… Никто не может раздуть огонь из золы, не расцветает обтесанное бревно, цветок без воды чахнет, а девушка без любви гибнет…
- Только они вернулись в обнимку к столу, Заур махнул рукой оркестру и он снова заиграл. Заметив, что Заур встал, Айдэмыр быстро развернул девушку и снова пошел с ней танцевать. Увидев, что Заур мрачно плюхнулся на стул, налил себе и выпил, ухмыльнулся. Игры только начинаются. Весь танец Заур наблюдал за ними, а Айдэмыр что–то шептал ей на ухо, и она звонко смеялась от души.
- Вот так, братишка, ты не верил, когда я говорил, что Айдэмыр не такая уж простая птица, он себя еще раскроет, - Нух сказал Султану, - ты видишь, что он делает, отбивает невесту у Заура.
Услышав это, Заур приподнялся.
- Кто отбивает? Он у меня отбивает? Да я уже купил ее, захочу, и эту куплю, - посмотрел на соседку Аубэчыко, - не верите? На, тоже возьми, - он попытался сунуть деньги за пазуху девушки. – Дай коснутся твоей груди, ты столько даже в месяц не зарабатываешь…
Девушка вскочила и внезапно влепила ему звонкую пощечину. Сперва Заур был словно в каком–то затмении, но, спохватившись, дернул и сорвал ей перед платья. После этого замахнулся, чтобы ударить ее, но не спел, Айдэмыр оказался рядом и успел перехватить его руку.
- Отпусти руку, скотина, ты кто такой?! Босяк, гроша ломанного не стоишь, а пытаешься стать на моем пути. Отпусти, говорю! Я знаю ,почему ты меня ненавидишь, Ты никак не можешь забыть Саниет! Но не ты, а я делю с ней постель, я ее заслужил, понял?! А ты заслуживаешь вот это! – кричал он и пытался сунуть ему под нос дулю.
Заур попытался вырвать руку, но не смог, тогда развернулся и изо всех сил ударил его. Но Айдэмыр успел увернуться, и удар пришелся по девушке, которая стояла рядом. Вскрикнув, она упала и потеряла сознание. Айдэмыр натянулся как тетива и молниеносно ударил Заура в подбородок, тот упал на соседний стол. Заур выдержал удар и набросился на Айдэмыра. Братья Гэриб, попытались удержать Айдэмыра, но, сбросив их с себя, вкладывая в удар все, что накопилось у него в душе к сопернику, он изо всех сил ударил Заура. Тот охнул, потерял сознание и грохнулся на пол…
5
Говорят, что если не повезет, и на верблюде собака укусит. Во время потасовки в ресторане находились милиционеры, они заходили попить воды. Когда вывели из ресторана Айдэмыра и вскоре очнувшегося Заура, старший Гэриб остановил лейтенанта и попросил его отпустить задержанных. Подошли и Султан и Аубэчыко, но тот, вместо этого, предложил и им пройти в милицию. Услышав об этом, все заупрямились и категорически отказались сесть в спецмашину.
- Мне не зачем ехать туда, я ни в чем не виноват, - Аубэчыко растеряно посмотрел на офицера.
- Ты сидел с ними за одним столом, вы были вместе?
- Ну и что? Таких, как я, здесь было немало. Я не нарушал нигде порядок.
- Поедешь свидетелем, напишешь все, как было.
- Ни за что, мне нечего сказать, тем более писать, во время потасовки я был у оркестра, - Аубэчыко решил отойти, но тот преградил дорогу.
- Садитесь лучше по-хорошему, а то силой заставим, и за сопротивление еще и накажем.
- Нет, - сказал Аубэчыко и рванул в сторону, но его быстро схватили и подтянули к уазику. – Отпустите! В милицию я не хочу! – крикнул он и попытался освободиться. От рывка один милиционер упал, с него слетела кепка, Аубэчыко нечаянно наступил на нее и затоптал.
В ресторане было немало адыгов, услышав, что милиция силой забирает ребят, выскочили и окружили милиционеров, предложили им освободить задержанных. Те вызвали подмогу, и еще две машины срочно прибыли. Хотя никто из тех, кто вышел из ресторана, не успел ничего сделать, прибывшие омоновцы с резиновыми дубинками кинулись на них и стали избивать. Такого горячие адыгские парни никому не могли бы простить, они дали достойный отпор, драка не на шутку разыгралась, дело могло дойти и до оружия.
Первым оценил всю сложность ситуации Айдэмыр. Он понял, что ни в чем не повинные ребята, которых он практически не знал, и они не знали их, могли пострадать из чувства солидарности.
- Ей, адыгские мужчины! Остановитесь, я прошу вас молоком ваших матерей, успокойтесь! И вы, милиционеры тоже. Я сам поеду с вами, я драку затеял, мне и отвечать! - крикнул он громким голосом.
И среди милиционеров были адыги, они услышали призыв Айдэмыра и драка пошла на убыль. Вскоре все остановились. Обе стороны осознали, что зашли далеко. Люди из ресторана тоже вызвали на подмогу своих друзей мобильными телефонами, они прибывали целыми группами. А кто–то из них мог быть и вооружен. Об этом знали более опытные милиционеры, поэтому они посчитали за благо поддержать предложение Айдэмыра. Свидетелей драки в ресторане все-таки повезли в отделение милиции.
Видимо в горячке и Заур, и братья Гэриб, и Аубэчыко забыли про свои мобильники, вспомнив, они кинулись звонить кто куда. Но милиционеры были так злы на них, что тут же отобрали их. Кампанию везли на двух машинах, каждый из них думал, что будет с ним.
- Я же говорила тебе, уйдем пока не поздно, теперь видишь, во что вляпались, - с укором сказала подруге девушка, которая стала яблоком раздора.
- А что мы сделали плохого? Они к нам подсели, напились и передрались.
Девушки знали, что им ничего не грозит, самое большее – это призовут в свидетели, правда, затаскают то в милицию, то в суд, но, что это по сравнению со свободой. Братья Гэриб и даже Аубэчыко могли быть тоже спокойны, они все тоже пройдут свидетелями. Последний, отрезвел сразу, и удрученно думал, как же выйти из этой ситуации.
Что Айдэмыр и Заур могли так закончить свое противостояние, можно было предположить, плохо, что это произошло сегодня. Мужчины часто выясняют отношения, но пытаются без лишних свидетелей, а тут милиция появилась некстати. Заур ударил девушку, а его Айдэмыр, оба нарушили общественный порядок и их заставят понести наказание.
Заур сидел самым крайним. Неожиданно заныл подбитый глаз, и он потянулся к нему, но острая боль, пронзила плечо, и ему пришлось с гримасой боли погладить его. Видимо, когда упал, ушибся. Не хватило того, что опозорил, еще и нанес увечье. Но он доигрался, теперь он узнает по настоящему, кто такой Заур.
«Я его заставлю трястись, когда руку вздумает больше на кого–то поднять, - злость сжигала его. – Я скажу Нэтао и он его посадит, сколько бы это ни стоило. Как он меня опозорил, как опозорил…» А то, что он сам откупится, в этом он не сомневался, какая девушка устоит перед большими деньгами, пусть скажет, что сама поскользнулась и упала. Это, несомненно, подтвердят свидетели, он в них не сомневался. Хотя они были земляками Айдэмыра, все были его деловыми партнерами, они вместе делали деньги, а деньги, как известно, иногда цементируют людей наглухо так, что все другие аспекты напрочь отметаются. А если не хватит этих свидетелей, Нэтао найдет, сколько надо и сколько угодно. Как тому не помочь Зауру, он столько ему сделал, и делает, по сей день…
Хуже всех было положение у Айдэмыра. Он не раскаивался в том, что сделал, много лет он себя сдерживал, хоть отвел душу. Плохо, что выпивший, если бы был трезв, дело могло бы принять другой оборот, ведь он защищал девушку. Но как он это сможет доказать? Бывшие одноклассники станут на стороне Заура, в этом он не сомневался, а девушки… А девушки что смогут сделать, если даже что–то и захотят сказать в его пользу, их заставят изменить показания. Если не страхом, так деньгами...
Может, его и не посадят в тюрьму, но он потеряет доброе имя, которое оберегал всю жизнь, светлые мечты угаснут как предрассветные звезды, питавшие его надежды, рухнут подкошенной травой…
«Странные у нас законы, - грустно думал Айдэмыр, - для того, чтобы поставить на место негодяя, приходится много взвешивать. Раньше, когда мужчины выясняли отношения, побеждал тот, кто сильнее. Сейчас драться нельзя, надо, как бабы поругаться, покричать, пригрозить друг другу кулаком, это и есть разборка. Можно и рискнуть, если есть на что надеяться: на деньги и связи. Но у меня ни того, ни этого. Есть только одна надежда: на Бога. Но чем он поможет, если сам не в состоянии ответить за себя, не уверен, не вынимай кинжал из ножен. Порождая тебя, Бог говорит: и я буду оберегать тебя, но и ты следи за собой. Если сам виноват, не надейся и на него, все, что удается, и все, что не получается, все связывают с ним. Плохо получилось…»
Но Айдэмыр ни на секунду не пожалел, что защитил девушку. Если бы так не сделал, всю жизнь казнил бы себя. День начался с грустного события, закончился хэлэ–балыком. Что же, сам виноват, если входишь в репейник, он прилипает к тебе… И зачем он послушался Якуба и Шихама, зачем не уехал с ними? Было неудобно, постеснялся, и случилось с ним то, что и с дочерью эфенди, которая постеснялась и не стала сопротивляться…
* * *
Прошло два месяца. Как и предполагал Айдэмыр, его признали виновным и осудили. Свидетелями прошли братья Гэриб, Аубэчыко, даже Заур. Все прекрасно подготовил Нэтао. Правда, девушка, за которую заступился Айдэмыр, чуть не сорвала прекрасно отрепетированный спектакль. На суде она заявила, что ее показания были даны под нажимом следователя, и попыталась защитить Айдэмыра, но и к этому был готов Нэтао. Адвокат Заура знал, что делать, он зажал ее вопросами, и она растерялась, начала путаться в ответах и ее показания не имели особого значения. Если бы даже ее слова приняли за правду, это ничего не изменило бы, если судья что–то решит заинтересованно, он обязательно сделает, как хочет.
Заур был доволен завершением дела, но какая–то тревога устроила гнездо в его груди. Может из-за адвоката Айдэмыра. Человек он упертый, так не сдастся, грозится, что не остановится, дойдет и до Гаагского суда. Ну, это его дело. Нэтао вхож и к главному судье Адыгеи Тахову, да и Заур с ним в хороших отношениях. Тахов любит то, что регулярно получает Нэтао от Заура. Если не любит, какими средствами он построил такой огромный дом и если день длинный, меняет три раза свой забор? Кто такой адвокатишка против такой судьи?
Может, из-за последней фразы Айдэмыра на суде: испытание и правда – это две острые стороны кинжала. Что этим он хотел сказать? Пусть радуется, что условным сроком отделался, затихнет и успокоиться. Но он такой упрямый, вечно надо ему с кем–нибудь поспорить, посоперничать. Что же все-таки значит его фраза: испытания и правда – две острые стороны кинжала? На что он надеется, кто его опора? Кто его кинжал? Непонятно…
Но я очень надеюсь, что трудности не сломят Айдэмыра. Спицы колеса становятся по очереди, сейчас на его спицу все навалилось, но она крепко стоит под сердечником, как будто на себе держит весь белый свет. Если он не упадет духом, будет мужчиной до конца, его спица поднимет его опять вверх, выше его соперников. Я надеюсь на Айдэмыра, очень надеюсь…
Соперник
© Copyright: Асфар Куёк, 2011
Свидетельство о публикации №211071000083
Свидетельство о публикации №211071000083
Рецензии