Счастливой дороги

                1

В день, когда надо было уехать в дальние края, Юнус проснулся бодрым, в хорошем настроении. Посмотрел на молодую красивую женщину, лежащую рядом, и улыбнулся: жена любила сворачиваться калачиком, подложит руку под голову.
Он встал тихо, осторожно открыл окно. Свежий  ветерок заиграл занавеской, пробежался по его лицу и устремился в комнату. Мелкие листья и тонкие веточки огромной акации под окном тоже потянулись за ним. Ранние лучи летнего солнца распались на золотые паутины и опутали дерево. Какой прекрасный день!
Юнус с удовольствием потянулся и тихо запел песню о красавице Мэзгуащ. Он любил эту веселую народную песню, но, заметив, что супруга забеспокоилась, умолк. Она, вся еще сонная, села на кровать. Лицо ее было прекрасным, будто и не ложилась спать, сладко потянулась гибким телом и улыбнулась мужу.
- Ты раньше меня проснулся, – сказала она бархатным голосом.
- А как ты думала! Я уже час, как на ногах, весь голодный, неотутюженный, жду, когда проснется моя принцесса, – шутит Юнус, делая зарядку у зеркала.
- Не может быть, - Сима встала с кровати, подошла к нему и крепко обняла, прильнув к нему всем телом. Затем ушла в ванную.    
   Юнус счастливо улыбается и еще больше раскидывает гантели. Руки, ноги наливаются силой, он чувствует каждый свой мускул и счастлив тем неповторимым ощущением владения своим телом, которое знакомо любителям спорта. А Саида уже орудует на кухне, готовит завтрак, но и не забывает подтрунивать над мужем, который каждое утро вот так простаивает у зеркала, иногда выходит к нему.
- Ты не зарядку делаешь, ты любуешься собой, как девушка на выданье,  постоянно у зеркала.
- Что ты понимаешь в зарядке, дорогая. Это тебе не кастрюли с водой таскать. Тут надо за каждой мышцей наблюдать, а без зеркала это невозможно, как говорят ученые спорта.
- Твои ученые не говорят, что надо вот так красоваться и любоваться собой у зеркала, – не угомонится Сима.
- Знаешь, что сказали наши далекие предки?
- Что?
- Сказали, что руки женщины достойны ее головы.
- Имея в виду, что умелые руки украшают ее?
- Догадалась.
- А ты сомневался в том, что я догадливая.
- Да нет, если бы ты была иной, разве я женился бы на тебе.
- Вы посмотрите на него, он женился, потому что я была хорошая! А вот за что я за тебя вышла замуж, ума не приложу,  – улыбается Сима.
- Есть за что, значит. Но это не самое главное, главное в другом.
- В чем же интересно?
- А в том, что мы останемся без завтрака. Что это у тебя там подгорает?
- Ой! Заболталась я с тобой,  – жена убегает на кухню.
- Вот так у тебя всегда,  – говорит ей вслед Юнус,  – постоянно ворчишь, как бабка и забываешь, где даже находится твоя голова.
Сима ничего не ответила, может, она не слышала, что сказал муж, может, притворилась, потому что ей не нравилось, когда сравнивали ее с бабушками, звон расставляемой на стол посуды был ему ответом.
 - Как я ее быстро усмирил, а? – Юнус улыбнулся себе в зеркало. – Никто кроме меня не может так ставить женщин на место…
- Дорогой мой муж, знаешь, что сказали наши далекие предки?- неожиданно спрашивает жена, которая вернулась в комнату.
- Они много чего сказали, что именно?
 - Если ты достойный мужчина, не хвали свою голову, если ты хороший, тебя похвалит твое село.
- А ты слышала такое изречение – «Не умолкающий рот постоянное  беспокойство души?»
- Слышала.
 - Это о тебе.
- А ты слышал такое изречение  - «Сам не причесанный, а любить языком чесать?»
 - Слышал.
- Это о тебе…
Оба весело засмеялись. Добрые шутки, юмор и смех попутчики молодой семьи. Юнус и Сима любили такие словесные «поединки», он часто ловил себя на том, что проигрывал ей, это его никак не огорчало, наоборот, вся эта словесная игра умиляла его. Ведь это были добрые шутки в доброй семье. Они никогда не переходили грань, откуда потом тяжело было вернуться.
                2

Молодая чета выехала в центр города, чтобы произвести покупки перед дальней дорогой. Нужный магазин был еще закрыт, поэтому они с удовольствием прогулялись. Когда вернулись, там уже была целая толпа.
В городе часто открывали новые киоски, магазины, супермаркеты. Иногда создавалось ощущение, что продавцов в городе больше, чем покупателей. «Народ нищенствует, покупательная способность населения падает, - размышлял Юнус, наблюдая за людьми в просторном супермаркете, - не можем сводить концы с концами, а торговые точки растут, как грибы…» Он не любил ходить по магазинам, это ему доставало не столько хлопот, сколько огорчения:  когда кошелек тощий, то и настроение хлипкое.
Пока осматривались, выбирали товары, время прошло быстро. Юнусу позвонили друзья, нужна была его помощь, и он обещал вскоре прибыть к ним. Надо было еще заехать домой, завести покупки. Поэтому начал торопить жену. А она, как всякая женщина, любила обстоятельно походить по магазинам. Юнус забрал с собой то, что они уже выбрали, и подошел к кассе, где было немало народу. Вторая касса была на техническом перерыве. Продвигалась очередь медленно, может, так казалось Юнусу, потому что он спешил. Беспокойство скоро перешло в раздражение. А жены все еще не было. Опоздает он из-за нее, что скажут друзья? Он вернулся в зал, нашел ее, попросил еще раз поторопиться. Она согласно кивнула головой, и он вернулся в очередь.
Впереди стояла сухонькая старушка и искала деньги в тощем кошельке. Покупала она хлеб, молоко и кусочек сыра,   но, видимо, она не подрассчитала,  и денег не хватило. Старушка замешкалась, она не могла решить, что вернуть из покупок, а что оставить. В очереди кто-то начал возмущаться, мол, нечего задерживать народ, давайте ее в сторону. Юнусу стало ее жаль. Он доплатил за нее, и она с благодарностью посмотрела на него.
 - Христа ради, извините. Спасибо тебе, сынок, дай Бог тебе счастья...
- Ничего, ничего, на здоровье, - Юнус улыбнулся и помог ей положить покупки в пакет.
Затем сам рассчитался и вышел из магазина. Постоял, постоял и вновь вернулся, но супруги не было видно. Время шло, и он понял, что опоздает. Это его окончательно вывело из себя. В это время, наконец,  показалась и жена, которая стала в хвост длинной очереди. Она его тоже увидела и догадалась, что он раздражен.
То, что у мужа вспыльчивый характер она знала. Нельзя было сказать, что Юнус был напрочь лишен сдержанности, но он заводился быстро. Правда, был отходчив, сам начинал переживать, что так сказал или сделал. Если считал себя неправым, извинялся, а это черта характера сильного мужчины. Но, если он решил, что прав, никто и ничто его не могло поколебать.    
- Иди сюда! Мы и так опоздали, - крикнул он ей, - затем обратился к  очереди. – Пропустите ее, пожалуйста, мы вместе.
- Это ваши проблемы, кто с кем или врозь, пускай ждет своей очереди, - сказала женщина  у кассы,  она даже не взглянула на него.
- Но я стоял раньше в очереди, прошел сюда и жду ее.
- Это ваши проблемы…
В очереди молчали, и Сима не знала, что делать, растерянно посмотрела на супруга.
- Я тебе, что сказал, а? Иди сюда, не стой там, - крикнул он ей.
- Она без очереди не пройдет, - твердо сказал с бычьей шеей  парень, оглянулся и крикнул очереди, - никому не пропускать ее!
- Ты ради Бога не вмешивайся! Я и так заведен…
        - Если заведен, то разводись, - ухмыльнулся парень.
- Да успокойтесь вы, что из-за такой чепухи…, - девушка в белой куртке решила снять напряжение, посмотрела с улыбкой на Юнуса, затем на парня. - Пусть проходит.
- Я сказал нет! - парень на полшага вышел из очереди.
- Если ты мужчина, попробуй помешать, - Юнус положил у кассы покупки, прошел внутрь, взял пакеты у жены и повел ее к выходу.
Парень перегородил им дорогу. Люди в очереди и продавцы поняли, что дело может зайти слишком далеко и попытались их успокоить. Сима начала просить мужа не связываться с парнем, но было уже поздно. Юнус кинул на стол у кассы покупки, мягко подтолкнул жену туда, а сам развернулся к  парню. Он взял его под локоть, сжал так, что гримаса исказила лицо, наклонился к нему и шепнул:
- Я тебя жду на улице.
Парень хотел вырвать руку, но хватка у Юнуса была железная, он еще больше сдавил руку так, что под пальцами появились кровоподтеки. Затем, резко отпустив его, развернулся  и властно сказал жене: 
- Делай, что тебе говорят!..
          Пожилая женщина, стоявшая рядом, посмотрела в след плечистого парня, покачала головой и сказала Симе:
- Какой он у тебя горячий. Обижает, наверное, часто, да, дочка?
Сима опустила голову и молча начала складывать в пакет покупки.
- Вот такие они мужчины – заводятся вполоборота,  и ранят тебя в сердце, потом отходят, и не знают, как лучше помириться с тобой. Ничего, и он вернется…
Но она уже знала, что он из тех, кто бросает арканом слово, затем кидается  вслед. Сима грустно улыбнулась. Не о том, обидел он ее или нет, думала она сейчас, а о том, как воспрепятствовать драке. Она знала, что ее муж слов на ветер не бросает и не отпустит просто так обидчика. Сима, охваченная тревогой, вышла из магазина и направилась к мужу, стоявшему около дерева. Покупки лежали на траве. Лицо супруга было суровым.
- Не надо затевать драку, я прошу тебя! Ты же не мальчик, чтобы по мелочам таким образом выяснять отношения.
- Помолчи, пожалуйста…. Бери покупки и подожди меня за углом.
- Но ты же тренер, спортсмен, вспомни, что говорил вам Якуб Коблев: главное не уметь драться, а уметь не драться. Он же не раз выгонял тебя за драки из секции.
- Успокойся и иди, все будет хорошо…
В это время из магазина вышли две женщины и дед, которые направились прямо к Юнусу. Следом вышел и здоровый парень.
- Я здесь, - окликнул его Юнус, - не уходи.
- Нет, конечно…
Юнус направился к нему, но за него уцепилась Сима, и перед ними стали женщины. А дед посмотрел на них и пригрозил пальцем.
- Драться мы вам не дадим, и не думайте, - сказал он. - Неужели слово старшего для вас не имеет значения?
- А что, разве я это начал? - парень посмотрел на Юнуса, затем на деда.
 Он, видимо, почувствовал силу крепко сбитого, рослого парня,  и сам был не рад, что сцепился с ним.
- Ты, сынок, адыг, да? – спросила пожилая женщина. Юнус кивнул. – Тогда я спокойна, слово старшего для адыга закон, идите с миром, ребята.
- Да я, мать, попросил вас всех по - человечески, а вы отмолчались. Я действительно опаздываю, но здесь дело чести, я готов и сейчас, и в другое удобное для него время. Нам не зачем здесь петушиться перед вами, - затем посмотрел на парня. – Ленина, 11, школа борьбы, я тренер, зовут меня Юнус, найдешь в любое время…
- Делать мне нечего, как искать тебя, - буркнул парень и быстро пошагал прочь.      
- Вот и ладненько, - пожилая женщина, которая сказала Симе, что ее муж слишком горяч, вздохнула с облегчением, улыбнулась, погладила по голове Юнуса. - А ты будь сдержанней, особенно с женой, не обижай ее по пустякам, от ссор чахнет семейное счастье…
    Молодые взяли свои покупки, и молча направились к троллейбусной остановке. Грусть отпечаталась на красивом лице Симы, прочертив бороздку между бровями, глаза наполнились слезами,  и она плотно сжала губы, чтобы не расплакаться. И настроение Юнуса было паршивым. Ощущение счастья, которое они испытали утром, улетучилось, и их опалила грусть: его неудержимым гневом, ее глубокой обидой. Молодость, молодость, как ты беспечна, так ранишь души, не задумываясь над тем, какие шрамы оставляешь!
 - Ты почему не делаешь сразу, что тебе говорят? – еле сдерживая себя, спросил  Юнус.
- Я что бездельничала? – с обидой ответила Сима. – Я с утра занята подготовкой к твоему отъезду...
- Это я знаю, я о другом. Когда тебя просят поторопиться, будь  добра, делай то, что говорят. Это одно. Второе. Когда говорят, не стой в очереди, иди сюда, сделай, как сказано – и нет проблем. Вот я о чем.
- Не надо так разговаривать со мной при людях.
- А ты не вынуждай этого делать.
- Ты забыл, что твоя мать сказала тебе, когда мы поженились: не делай замечаний и не читай нравоучений жене, когда кто-то рядом, даже брат или сестра. Если что хочешь сказать, скажи дома, когда мы одни и я пойму тебя. Так поступал твой отец.
- Это ты хорошо запомнила…
Подъехала маршрутка. Она прямо останавливалась у общежития, где они снимали комнату. Положив покупки рядом с кроватью, Юнус молча вышел  и поехал к друзьям. Он позвонил им, слава Богу, они ждали…
                3
 
Оставалось чуть больше часа до отъезда, когда он вернулся домой. Дорога предстояла дальняя, в столицу Алтайского края город Барнаул. Здесь состоится чемпионат страны по самбо. Оттуда дорога в Электросталь, под Москвой, на крупный международный турнир по дзюдо. Если считать с  дорогой, он больше двух недель будет в отъезде. Как скучно будет! Постоянные разъезды часть работы тренера, надо возить своих учеников на чемпионаты, турниры, учить их соревновательному опыту. Раньше, когда он был холост, все эти поездки даже нравились ему, но теперь, когда молодая жена дома, он стремился быть рядом.
Супруга открыла дверь, поставила перед ним тапочки и спросила:
- Будешь есть? – на ее лице все еще была печать грусти.
- Я поел с друзьями. Можно чай.
Она пошла на кухню, а он начал складывать вещи в дорожную сумку. Они лежали ровной стопкой, поглаженные и отутюженные. Сима относилась к тем женщинам, для которых чистота и порядок возводились, чуть ли не в культ, работа по дому доставляла ей удовольствие. Если в доме царят мир и взаимопонимание, любовь и уважение, то любая работа должна приносить радость, так думала она, так считал и он.
Юнус упаковал чемодан, сел, еще раз подумал, не забыл ли что-нибудь. Вроде все на месте. Сима пришла и пригласила в кухню. Чай пили молча. Затем он встал и подошел к окну, а жена начала прибирать  со стола. Тонкие ветки акации все еще весело поигрывали маленькими листочками. Солнце перебралось на макушку. День шел своей привычной дорогой. На другой стороне дороги раздались веселые голоса – парень с девушкой, держась за руки, шли по тротуару.
«Странно устроена жизнь, - подумал грустно Юнус, - утром  в нашем доме счастье переливало за край, а в обед все это испарилось как утренний туман». Сима вышла из кухни, и он тоже вернулся в комнату. Достал из альбома одну фотографию, перевернул и прочитал надпись. Он наизусть знал, что там было написано: «Возвращайся быстрей, мой любимый, я буду тебя очень и очень ждать…». Он обычно брал с собой именно эту фотографию, она для него излучала с улыбкой любимой жены радость, спокойствие, умиротворенность. Как сейчас модно говорить, от нее шла положительная энергетика.
Эту фотографию жена подарила ему, когда он впервые после свадьбы на месяц уезжал в Москву. Как она тогда переживала их разлуку, как не хотела отпускать его, влюбленными полными слез глазами смотрела на него. Ему пришлось даже немного пожурить ее: не надо так переживать, провожать, как будто в последний раз. Каждый отъезд и он переживал, но как мужчина, пытался не показывать, а Сима не могла сдерживать себя.
Юнус незаметно посмотрел на жену, и заметил, как она печально сидит у стола и перебирает тонкими пальцами края скатерти. Ее вид, воспоминания, нахлынувшие от фотографии, мгновенно растопили в душе обиду и раздражение, и он проникся к ней таким состраданием и любовью, что защемило в груди. Он не может видеть ее такой  грустной, удрученной,  Для того, чтобы она вновь стала счастливой и радостной, нужно только подойти к ней, обнять и сказать ласковые слова. Не зря же в народе говорят: «Козел любит срывать листву, а женщина жаждет красивую речь».   
Но Юнус пересилил себя. «Пусть знает, что виновата, - подумал он, - если сейчас простить ее, кто знает, что она завтра сделает. Жена должна знать свое место, сказанное мужем для нее закон…» Хотя он так себе сказал, сомнения терзали его. На самом деле, зачем он вспылил по мелочам: женщина есть женщина. Ну не успела она все сразу купить, зачем из этого делать сыр-бор?  Так можно и сломать сердце любимого человека.
Утром брат звонил, хотел его проводить в дорогу, но Юнус убедил его не приходить. Он хотел оставшееся время до отъезда побыть с женой наедине. А теперь, видишь, как получилось: и брата, возможно, обидел, и с женой в ссоре. Подумав об этом, Юнус посчитал себя оскорбленным, и это чувство сожгло мимолетную жалость к жене, и он, взяв сумку, вышел молча из дома. Он знал, что жена ждала от него тех слов, которые он обычно говорит  перед дорогой, но он твердо решил проучить ее.
                4

 У поезда Майкоп – Москва было много людей. Оживленный гомон многоголосой толпы, часто взрывающийся рядом веселый смех небольшой группы молодежи с рюкзаками удручали Юнуса. Неутихающие гнев и обида терзали его.
«Это же надо, - думал он с горечью, - чаще всего нас ранят в сердце самые любимые. Не можем ни друг друга оберегать, ни себя. И я тоже хорош, истинный джигит нашелся. Когда это адыгские мужчины устраивали скандал с женой на улице? Если что и говорили друг другу, то только в семье, когда чужих не было. Получается, что он нарушил адыгэ хабзэ, а она оказалась умнее, сдержалась, ничего не сказала. А из–за чего все это вышло? Из-за чепухи. Искра превратилась в пламя, где сгорают и чувства. Разве стоило из-за такой мелочи раздувать огонь? Но с другой стороны, она же должна делать то, что велит ее муж? Даже льва воспитывают и тигра усмиряют, и не таких наши славные отцы учили жизни. Жена не должна ни в чем перечить мужу. Правильно я все сделал…»
Но, как говорят в народе: «Тоска разродилась, и настало время расколоться». Чем дальше, тем хуже становилось Юнусу, весь мир уже казался ему сплошным разочарованием. Все дни, пока он будет в командировке, их сердца будут, как птицы с  подрезанными крыльями. Как сказал поэт? «Легко войти в сердце того, кто тебя любит, легче всего убить того, кто тебя любит». Может, не стоило вот так расстаться с ней, она же пришла в его дом не на один день, она же родной человек, а родных надо беречь и лелеять. «Показал свою силу, да? Какой молодец – храбрец! – непослушная мысль из глубины сердца посмеивалась над ним. – Если ты смог приструнить слабую беззащитную женщину, хвала тебе и честь!»
«Что это за мысли приходят ко мне? - Юнус рассердился на себя. - Я сделал как надо, сказал, что нужно. Пусть мои слова будут ясными, а дела конкретными. Если ты женишься на мужчине, сам никогда не сможешь быть мужчиной. Если не можешь руководить семьей, не заводи ее. Никогда адыги не уважали мужчину, который был подкаблучным. «У хорошей жены плохой муж становится хорошим, у плохой жены хороший муж становится плохим», -  так говорят в народе».
У Симы сильный характер, она упрямая, а ему приходится теперь ее ломать. Как может стать хорошей женой женщина, которая не может быть гибкой? Видите ли, она расстроилась, и ему не сладко. А слезы…. А женские слезы, как утренняя роса, поплачут, и на сердце становится легче. Это мы, мужчины, будем носить в груди раненное сердце, не позволяя себе ни слез, ни стенаний. Ладно, что случилось, то случилось, что сейчас изводить себя…
Юнус посмотрел по сторонам. Пассажиры садились в поезд, провожающие выходили, заходили, на перроне было оживленно. Увидев  старушек, продававших на перроне овощи и фрукты, вспомнил, что дома забыл пакет с едой и фруктами, который жена приготовила ему в дорогу. Копченый адыгский сыр, вареная курица, чайная заварка, специально испеченные щэлями и халюжи, сладости и фрукты – это ему хватало на сутки. Он не любил питаться в дороге в незнакомых кафе и ресторанах, ему больше доставляло удовольствие та еда, которую ему готовила жена. «Как же он умудрился забыть пакет? Конечно, забудешь, когда собственная жена тебя доводит до этого…»
Юнус выбрал хорошие яблоки и груши, занес их в купе и снова вышел на перрон. «Было бы хорошо, если она догадалась поднести пакет, - подумал он. – Это был бы хороший ход и для него, и для нее. Так бы они помирились…»
… Он последним поднялся на площадку. И в этот момент услышал далекий крик: «Юнус, Юнус!». Оглянулся, и заметил, как Сима, то, пропадая в толпе, то, опять прорываясь, бежит к нему. А поезд тронулся. Она пришла! Что ее заставило: любовь к нему, опасность, что может его потерять, или ей просто стало жалко его? Он видит, что Сима плачет, бежит и плачет, плачет по нему, и, наверное, оттого, что она уже не может догнать его вагон. Вот она печально взмахивает руками, останавливается и опускает голову. Он спрыгивает с вагона.
- Ты куда? – кричат ему вслед.
Он бежит к ней. И она, увидев его, тоже бежит ему навстречу. Они соединяются, и она обвивает его шею руками. «Не плачь, не плачь, не на всю жизнь же меня увозит поезд, я вернусь…» - говорит он, успокаивая ее. «Ты… ты забыл яблоки, - голос Симы дрожит, прерывается, и она протягивает ему пакет. - Хорошо, что я успела, а то, как ты будешь в дороге без еды…». С пакетом в руках, он разворачивается к поезду, и бежит, бежит, догоняя время…
…Не пришла Сима. А он так ее ждал, так ждал, но она не пришла. Поезд набирал скорость.  «Не пришла, не – при - шла, не при – шла!» - вагонные колеса отстукивали дробь. Юнус с надеждой еще раз обернулся назад и пристально всматривался в толпу, но ничем радостным ему не ответил перрон. Вдалеке промелькнуло белое платье юной девушки, может, это она? «Она это, она!», - подумал он, хотя и не был уверен. Ему так хотелось, чтобы это была она. Скоро человеческие лица смешались так, что никого нельзя было узнать…. Впрочем, как и его мысли: и горечь расставания, печаль ожидания и слабый луч надежды…

                1980 г.