Шпионская история. Серия 10. Ч. 1

Шпионская история.Серия 10.Ч.1
  В передней раздался звонок. Ларсон никого не ждала. От Урбана за последние два месяца она не получила ни одной весточки. Почему? Конечно, в Ростове она была с ним холодна. Но после этого он все-таки прислал ей несколько писем. И вдруг замолчал.
-- Кто там? -- спросила Астрид.
-- Откройте, Астрид. Это я, Эрвин.
Дойблер! Тот, кого ей меньше всего хотелось видеть.
Она откинула цепочку и повернула ручку английского замка. Гауптштурмфюрер был в шинели с меховым воротником. На фуражке блестели снежинки.
-- Как только я узнал, что вы не поддались панике, не покинули город, то сказал генералу Рекнагелю: фрау Ларсон заслужила Железный крест за мужество.
-- Откуда вы, Эрвин? Из Пятигорска? -- невпопад спросила Ларсон.
-- Не совсем, Астрид; не совсем. Но, может, вы пригласите меня в дом?
-- Конечно, проходите, пожалуйста. Я не ждала вас, -- призналась Ларсон.
Дойблер снял в прихожей шинель, повесил ее на вешалку, фуражку пристроил на деревянной полочке. Потирая свои короткопалые с конопушками руки, он прошел вслед за Астрид в гостиную. Оглядел знакомую обстановку и, устроившись в кресле у теплого щита, выложенного белым кафелем, заметил:
-- Вы умница, Астрид, что остались в этом уютном гнездышке.
-- Пятигорск вам не понравился?
-- В Пятигорске я пробыл всего три недели. Потом меня прикомандировали к штабу генерала Гота.
-- Кто это, генерал Гот?
-- Командующий 4-й танковой армией.
-- Эта армия, кажется, сражалась под Сталинградом?
-- Сначала она двинулась на Кавказ. Но, как только дела под Сталинградом пошли не так, как предполагалось, фюрер повернул 4-ю армию на Сталинград.
-- Я-то думала, что вы на Кавказских Минеральных Водах. А, оказывается, вы попали в самое пекло.
-- Да, под Сталинградом было жарко.
-- Говорят, не только жарко, но и холодно.
-- И холодно, и голодно. Что было, то было.
-- Гибель такого количества немецких войск под Сталинградом -- это ужасно, -- сказала Ларсон. -- Вы еще счастливчик: вырвались из этого ада живым.
-- Да, мне повезло. Штаб генерала Гота не попал в котел… Потом мы пытались вызволить Паулюса и его армию, но, к сожалению, этого сделать не удалось.
-- Я до сих пор не могу прийти в себя, Эрвин. Все шло так хорошо, и вдруг такой удар? Вы не могли бы мне объяснить, что все-таки произошло?
-- Русские оказались сильнее, чем мы думали. Но проигранное сражение -- не проигранная война. Абверовцы прошляпили крупные сосредоточения русских войск на флангах наступающих армий, нацеленных на Сталинград. Адмирал Канарис полностью лишился доверия фюрера. Теперь функции абвера по сути перешли к нам.
-- К кому это -- к нам?
-- Главному управлению имперской безопасности. После гибели Гейдриха его возглавил Кальтенбруннер.
-- Через Таганрог с месяц назад прошли остатки разбитых румынских и итальянских частей. У них был ужасный вид.
-- Вот еще одна причина -- наши союзники. Румыны и итальянцы -- просто дерьмо. Я присутствовал при разговоре представителя нашего командования генерала Гауффе при румынском генштабе с румынским генералом Штефлей*. Вместо того чтобы повиниться, он в дерзких тонах заявил генералу Гауффе, что катастрофа 3-й румынской армии на совести немецкого командования. Какая наглость, не правда ли?! Я удивился выдержке генерала Гауффе. Вместо того, чтобы поставить на место зарвавшегося мамалыжника, он сказал, что фюрер наградил Рыцарским Крестом с дубовыми листьями румынского генерала Ласкара, проявившего незаурядное мужество. Вместо того, чтобы выразить благодарность, Штефля в дерзком тоне заявил, что приказ на прорыв группы Ласкара был отдан слишком поздно. Результатом этого явились гибель войск, подчиненных Ласкару, и смерть самого Ласкара. Тут уж Гауффе не выдержал и напомнил, что румынские части не сменили вовремя итальянцев на правом фланге, что имело роковые последствия для этого участка. В общем, разговор был очень острым. И мы вынуждены сегодня сносить подобные выходки наших союзников.

* Штефля -- начальник генштаба румынской армии.

-- А не проще ли вовсе отказаться от их услуг? Я слышала, что румынские части приходится перемежать немецкими подразделениями, которые должны служить как бы цементирующим началом.
-- Да, это так. Но, как ни прискорбно, отказаться от союзников нельзя. И дело не только в том, что нам нужна румынская нефть, продовольствие Венгрии и Болгарии. Важно сохранить идею единого фронта европейских государств против большевиков.
-- В последнее время я работала с советником Фибихом. От него я впервые услышала об этой идее. Теперь вот слышу от вас. Раньше вы говорили нечто другое.
-- Каждое время требует свои лозунги, Астрид. Идея объединенной Европы только вызрела, и англосаксы в конце концов должны понять, что Германия и ее союзники защищают Европу от проникновения большевизма на Запад. Священная война с большевизмом, которую мы ведем, должна стать близкой и англосаксам.
-- Советник Фибих тоже сказал мне, что у вас только один враг -- большевизм. Следовательно, лозунг «Германия воюет против большевиков и плутократов» снят?
-- Точнее сказать, он конкретизирован. На данном этапе надо сокрушить большевизм. В братской семье европейских народов русские тоже найдут свое место.
-- Это что-то совсем новое, Эрвин.
-- Разумеется, я говорю о тех русских, которые возьмут оружие, чтобы защищать бок о бок с немецкими солдатами «новую Европу». Фюрер разрешил формирование русской освободительной армии. Она так и будет называться -- РОА.
-- Новость потрясающая.
-- Да, новость важная. Я получил новое назначение -- офицер-координатор Службы Безопасности при начальнике таганрогского гарнизона генерале Рекнагеле, -- продолжал Дойблер. -- Мне нужна помощница. Я думаю, мы с вами сработаемся.
-- Постойте, постойте. Но, насколько я понимаю, это понижение для вас, Эрвин.
-- Как вам сказать? Ну, если напрямую, то да. Вы спросите, почему? Я отвечу вам так: когда случаются неудачи, кто-то должен быть виноватым. Я уже сказал вам, что абвер проворонил сосредоточение больших масс русских войск, которые потом перешли в контрнаступление. Как офицер Службы Безопасности при штабе генерала Гота я тоже нес за это ответственность. Это не входило в мои прямые обязанности, но...
-- Вы стали козлом отпущения, -- стараясь говорить сочувственно, произнесла Ларсон.
-- Вот именно, Астрид, вот именно. Мы всегда хорошо понимали друг друга. Что вы ответите на мое предложение?
-- Я не знаю, право. Согласится ли комендант отпустить меня?
-- Это я улажу в два счета.
-- Наверное, в Таганрог скоро прибудет хозяйственный отдел Неймана?
-- Нейман обосновался в Мариуполе. Но две его команды, кажется, действительно собираются переехать в Таганрог.
-- Вы ничего не слышали об Урбане? -- не удержалась Ларсон.
-- В начале декабря я встретил его под Сталинградом. Это было на аэродроме Гумрак. Не уверен даже, что он видел меня, так как я уже садился в самолет.
-- Вы, наверное, ошиблись! Урбан был на Кавказе!
-- Нет, я не ошибся. Я ведь тоже был сначала на Кавказе. А вы все еще помните его? -- Тонкие губы Дойблера скривились в усмешке. -- Вряд ли он выбрался из котла.
-- Вы все-таки злой человек, Эрвин.
-- Я не терплю соперников.