Чужая кошка в зеркале, часть17 - Наваждение

ЧАСТЬ 17. «НАВАЖДЕНИЕ»


Возвращаясь из города, девчонки всю дорогу весело щебетали. Светка отрешенно глядела в окно, а Софья Андреевна то и дела посматривала на Ивана, который сидел, закрыв глаза. Она понимала, что сейчас происходит в его душе. Да разве надо матери объяснять те взгляды, которыми обменивалась с ним ее дочка? Разве она не чувствовала тот трепет, который сковывал их руки, когда они прикасались друг к другу? Разве не догадывалась она, что происходило рано утром на кухне Нины Николаевны накануне свадьбы?

Из электрички вышли на перрон, когда уже стемнело. Поселковые улицы стихали, уставшие голые деревья едва слышно пытались шелестеть остатками застрявших на ветвях листьев. После городского шума тишина казалась звенящей. Сначала все шли рядом, обсуждая детали прошедшей свадьбы, но вскоре разошлись в разные стороны, а Иван со Светкой за всю дорогу не сказали друг другу ни слова.
- Ты знаешь, Вань, я себя что-то неважно чувствую, да и устала я за эти дни. Я сегодня у мамы переночую. Ладно? – вдруг тронула его за руку Светка.
Он пожал плечами:
- Ну, если хочешь.

Увидев его одного, мать удивилась:
- А где эта попрыгунья?
- Светка что ли? Да к матери пошла, хочет отдохнуть в одиночестве.
- Ну-ну… Видать, перетрудилась шибко, – он услышал в ее голосе издевку и раздраженно дернул плечом.
- Мам, – через какое-то время спросил Иван, – а почему ты Светке не подарила сережки, ну те, старинные, которые, ты все говорила, передашь любимой невестке?
- Так то ж любимой… Послушай, сынок, весь поселок знает, что ты женился на Светке только потому, что она забеременела от тебя. А я сердцем чую, что ты не любишь ее. Верно?
- Верно, мам. Я люблю другую.
- Ту, к которой ты летом по ночам от Светки бегал?
- Ох, мам, ну и хитра ж ты у меня! – Иван улыбнулся.
- Да тут хитрости нет. Ты ж знаешь, у нас ничего не спрячешь от людей, все видят, все слышат. Это ты в городе сам по себе, а здесь – другое дело… Так к ней бегал?
- К ней.
- Так что ж ты, дурак, не женился на ней?
- Я б женился, да Светка забеременела. Не должно дитя без отца расти.
- И то верно. Только жениться на Светке было не обязательно.
- А как же по-другому?
- Ох, и дурак ты у меня, сынок, – она ласково потрепала его по голове.
- Почему ж дурак-то? – обиделся Иван.
- Видать, родился таким… А она-то… та, другая, любит тебя?
- Любит, мам, теперь я это точно знаю.
- Ну, так и разведись со Светкой, женись на той, которую любишь. А ребеночек у Светки родится, родным его по закону признаешь, вот и все.
- Не могу я жениться на ней, мам, – он горько вздохнул.
- А что так?
- А она позавчера замуж вышла.
Мать ахнула и села на табуретку, сцепив руки:
- Вот уж вы делов-то натворили… А что ж ты допустил такое? Сам другому мужику любимую отдал!
- Потому что дурак.
Хлопнув ладонью по столу, поднялся и ушел к себе.


Ночью его разбудил набатный стук в окно комнаты:
- Вань! Ванька, вставай!
Он открыл окно, спросонок даже не разобравшись, кто стучал:
- Что стряслось?
- Светка в больнице!
Он мгновенно проснулся:
- Как в больнице?!
- Не знаю, ее «скорая» увезла.
Он не помнил, как одевался и несся по черным пустынным улицам и переполошил стуком в дверь всю больницу. Выглянула ночная сторожиха тетя Валя:
- Ванька, с ума сошел?! Утром приходи!
- Тетя Валя, не уйду, пусти! Что со Светкой?
- Не знаю. Ладно, ты тут посиди, я потом приду за тобой, если врачи разрешат.

Маялся он долго, ходил из угла в угол, смотрел на часы, снова ходил. Около семи утра вышла тетя Валя, поманила за собой:
- Иди, тебя врачиха зовет.
Он, взмокший, с красными от бессонной ночи и переживаний глазами, пошел по коридору.
- Здесь жди, – завела его тетя Валя в маленький кабинет со столом и двумя стульями. Вскоре к нему зашла усталая, с кругами под глазами, докторша Ирина Ильинична, села рядом, взяла его за руку:
- Тут, Вань, такое дело… Светку мы откачали, жива осталась.
- А что с ней?! – он вскинулся, но докторша придержала его руку.
- У нее, Вань, выкидыш был…
Наверно, так звенит голова, когда по ней ударяют чем-то тяжелым.
- Что?!
- Уж не знаю, как и что, но думаю, что она не просто так ребеночка скинула.
- Не понял, – он смотрел на нее дикими глазами.
- А чего тут понимать? Может, выпила чего, не знаю еще, Вань. Хорошо, мать ее вовремя неладное почуяла, в комнату зашла… Светка много крови потеряла, да и срок уже большой был… Но ты не переживай, все будет нормально… Выпить хочешь?
- Хочу.
Ирина Ильинична тяжело поднялась, вышла и вскоре вернулась с двумя стаканами – в одном спирту на треть, в другом – вода.
Он залпом выпил, горло обожгло, запил водой, спросил глухо:
- К ней можно?
- Нет, Вань, спит она. После обеда приходи, ближе к вечеру… Ты это, Вань, держись.

Он не помнил, как шел домой, как снимал куртку. В коридор выскочила мать:
- Вань, что случилось?
- Светку ночью в больницу отвезли. Выкидыш у нее был.
Мать в ужасе охнула, села на стул, закрыв рот рукой:
- Господи! Час от часу не легче! Жива хоть?
- Жива. Докторша сказала, что привезли вовремя.
- Горе-то какое, Вань, а?
- Мам, дай самогонки.
Он выпил, вытер рот рукавом, пошел к себе и как был – в одежде – рухнул на кровать, забывшись тяжелым сном.

Встал к обеду, вид его был ужасен. Он молча умылся, едва притронулся к еде и пошел в больницу. При виде Светки сердце его сжалось. Она лежала на больничных белых простынях, такая же, как эти простыни, белая. Увидев Ивана, закрыла лицо руками и заплакала:
- Ванечка, прости меня!.. Прости!
- Да за что ты у меня прощения просишь? Это ты меня прости, я не должен был тебя отпускать.
Он долго ее успокаивал, гладил по голове:
- Ничего, Светик, все будет хорошо.
- Господи, – снова зарыдала Светка, – Ванечка, не бросай меня!
- Ну что ты, глупенькая моя! Конечно, не брошу, успокойся.
И только когда она уснула, он пошел домой.


В середине ноября Ленка достала из почтового ящика конверт. Письмо было от мамы. Она прочитала убористый почерк и в ужасе зажала рот. Вечером дала письмо Алексею. Он читал долго, внимательно и не один раз, почесал затылок:
- Да-а, дела… Как же так, а, Лен?
- Не знаю… Бедная Светка! Горе-то какое!
И она заплакала. Но были ее слезы не только от жалости к подруге. Она понимала, что теперь Ванечка никогда от Светки не уйдет. Горе сближает, да и не оставишь ее сейчас – еще руки на себя наложит… На следующий день Ленка поехала к бабушке. Та внимательно слушала и вдруг сказала:
- Дура твоя Светка!
- Ну как ты можешь так говорить?!
- Так и могу… Она с твоей свадьбы сама не своя приехала, все металась по квартире, как чумная. А после второго дня вообще рехнулась. Как пить дать, что-то выпила, чтоб ребеночка вытравить.
- Бабушка!
- Что «бабушка»? Она потом тебе расскажет, если не постыдится…



Шел декабрь.
После выписки из больницы Светка жила у Ивана. Она быстро приходила в себя, румянец снова заиграл на ее щеках. Свекровь присматривалась к ней, качала головой, но ничего не говорила. А Светка, как-то забравшись к Ивану на колени, спросила:
- Как мы Новый год будем встречать?
- Не знаю, дома, наверно, как все.
- Слышь, Вань, а может, мы к Ленке поедем?
- Да мне все равно. Хочешь – давай поедем.
- Я ей сейчас письмо напишу… – соскочив с его колен, бросилась в другую комнату.

А вскоре Светка радостно кружилась с полученной телеграммой в руке. Там было написано: «Ждем». Теперь Иван не узнавал Светку. Тихая и заглядывающая ему в глаза после больницы, сейчас она резко переменилась, стала следить за собой, прикупила пару новых платьев, бегала по дому, щебетала.
- Что это она так ожила вдруг? – как-то спросила Ивана мать, недовольно покачивая головой.
- Да мы, мам, на Новый год в город едем.
- К Лехе что ли?
- Ага… Ей смена обстановки только на пользу пойдет.
- Ну да, ну да. То-то я смотрю, она повеселела… Да и вообще, вы как после Лехиной свадьбы приехали, ее словно подменили…
Иван тоже об этом думал. Но Светка так просила у него прощения, так виновато заглядывала в глазах, что он перестал вспоминать слова докторши о том, что Светкин выкидыш был чем-то спровоцирован.


Получив Светкино письмо с предложением встречать Новый год у них, Ленка показала его Алексею, тот на миг задумался и хлопнул в ладоши:
- Здорово! Наташку с Борисом тоже пригласим.
- Давай! Я завтра забегу к ним.
После свадьбы прошла, казалось, целая вечность. Алексей по-прежнему относился к Ленке с трогательной нежностью, носил на руках. Вроде все только успокаиваться стало в Ленкином сердце – и вот теперь Светкино предложение о совместной встрече Нового года. Ее приезд означал только одно – вместе с ней приедет Иван. Они не просто приедут, а будут жить у них, и она сможет видеть его целых два дня. Сколько ж они не виделись с ним? Долгих два месяца! И теплой волной радостного ожидания ее вдруг накрыло с головой.

На следующий день Ленка зашла к Наташе, посидели, поговорили, и Ленка пригласила их с Борисом на празднование Нового года к себе. Наташа обрадовалась:
- Ой, Лен, как здорово! У нас будет настоящий праздник! Спасибо! А с меня тогда селедка под шубой.
- Можно без шубы! – Ленка засмеялась.
- А можно отдельно селедку, а отдельно шубу! А Светка-то с Иваном приедут?
- Угу.
- Значит, будем веселиться! А ей-то можно, ну, после выкидыша?
- Ей уже можно все, – Ленка сделала упор на слове «все».
Наташа ее поняла, они засмеялись. На смех вышел Борис:
- О, Лен! Привет!
- Привет, Борь!
- Чего вы тут заливаетесь, хохотушки? – он с улыбкой смотрел на них.
- Да вот, Борь, нас на Новый год приглашают, – Наташа прижалась к нему.
- А мальчишки? – он поднял брови.
- А чего, уложим спать, будем ходить смотреть, чай, недалеко бегать – в соседнюю дверь.
- Давайте. Я – за! А еще кто-нибудь будет?
- Светка с Ванечкой приедут, – повернулась к нему Ленка, – у нас остановятся.
- Значит, бессонная ночь нам гарантирована? – Борис улыбнулся.
- Ну, если мужики не будут спать за столом, – засмеялась Наташа.
- Не дождетесь! За вами глаз да глаз!
Потом Ленка опомнилась:
- Ой, я домой побежала, скоро Леша с работы придет, кормить надо, – и она умчалась.

За эти два месяца они сдружились. Ленка с Наташей частенько засиживались с разговорами допоздна, и тогда их ворчливо разгоняли мужья. Борис видел, как Наташе нравится общаться с Ленкой. С ее приходом в их дом словно заглядывало солнышко, такая светлая она была. Да и он сам с удовольствием иногда подсаживался к ним, но они, краснея, выгоняли его, он даже пробовал обижаться, но это не помогло.

Незадолго до праздника к Ленке забежала Наташа:
- Лен, слушай, тут такое дело. Мне принесли платье, очень красивое, а оно мне мало. Может, ты примеришь? И по цене нормально.
- А чего не примерить?
Они пошли к Наташе, и та достала из шкафа платье в чехле. Ленка затаила дыхание:
- Какое красивое!
- Не болтай, а меряй. Смотреть потом, на тебе, будем.
Когда Ленка его надела, Наташа ахнула:
- Лен, да оно как на тебя сшито! Бери, даже не думай!
- Не знаю, мне бы с Лешей посоветоваться.
- О чем тут советоваться? Приучишь – будешь потом каждую тряпку с его согласия покупать.
- Да, наверно. Ну ладно! Беру!
Придя домой, спрятала платье в шкаф, а Алексею ничего не сказала, решила, что сделает ему сюрприз. Тот, слушая ее воркование, с улыбкой смотрел на нее и думал, как хорошо возвращаться домой, когда тебя ждут! Ленка сидела на диване рядом с ним, положив голову на плечо. Он обнял ее, поцеловал в кончик носа, перетащил к себе на колени и стал покачивать, зарываясь носом в ее волосы. Они уже два месяца женаты, а он все не может насладиться ею, каждый раз сходит с ума от зовущего шепота, от того, как легкая дрожь пробегает по ее телу, когда в ней просыпается желание. И это тихое «ах!», когда он входит в нее… Мужики на работе перестали его подкалывать, а друзья ему откровенно завидовали. Ленка их так покорила, что теперь он их даже иногда осаживал – уж больно восторженно они отзывались о его молодой жене, и глаза их начинали поблескивать от нескромных желаний. Нет, это его женщина! И ее тело принадлежало только ему! Вот и сейчас он держал ее в объятиях, и она чувствовала, как в нем просыпается желание.
- Лен, – пощекотало ухо его дыхание, – я хочу тебя!
Она бы с большим удовольствием посмотрел фильм по телевизору, уютно устроившись на диване, но он был настойчив, и она уступила.



В день приезда Светки с Иваном Ленка зашивалась на кухне, готовя салаты и закуски. Алексей не поехал их встречать:
- Сами доберутся! – махнул он рукой. – Ванька дорогу хорошо знает, все-таки четыре года у меня жил, когда в институте учились. А у нас дома дел полно.
Какие-то ностальгические нотки уловила вдруг Ленка в его голосе. Она была в домашнем платье на голое тело. Алексей крутился рядом, то помогая ей, то мешая, когда начинал гладить ноги, забираясь под платье. Тогда она брыкалась и фыркала, как норовистая лошадь. Но он приник к ее губам долгим поцелуем, руки сжали под платьем крепкие голые ягодицы. И тут раздался звонок.
- Вот черт, как не вовремя! – ругнулся Алексей. – Нет бы попозже на полчасика.
Он оторвался от Ленки и пошел открывать дверь, поправляя на ходу брюки, пытаясь скрыть следы своего явного желания женщины. Вскоре Ленка услышала:
- Ба! Какие люди!
- С наступающим Новым годом! – послышался голос Светки.
- Привет, красавица! Хорошо выглядишь.
- Спасибо, Леха! Вот, забирай сумки. Тут подарки и угощеньице, Ванькина мать тебе передала.
- О, спасибо тете Кате! Здорово, Вань!
- Привет, Леха!
Ленка, вытерев руки, выскочила в коридор. Они обнялись и поцеловались со Светкой. Иван чмокнул ее в губы сдержанно, по-дружески, но руку сжал крепко:
- Здравствуй, Лена.
- Здравствуй, Ванечка! Проходите. Леш, проводи гостей.

Пока в комнате шла суета с разборкой вещей и подарков, Ленка вернулась на кухню. Чьи-то теплые губы коснулись шеи за ухом. И она замерла. Алексей ее так никогда не целовал.
- Ванечка, – прошептала она и повернулась к нему, утопая в сером бархате его глаз.
- Господи, как я соскучился! – он, приподняв ее голову за подбородок, нежно поцеловал губы. И если бы он ее не поддержал, она бы упала.
- Голова закружилась, – смутилась она.
Иван подошел к окну, выглянул на улицу, развернулся к ней:
- Как дела, Лен?
- Да нормально, Ванечка.
На кухню выскочила Светка с лихорадочным румянцем на щеках:
- Помощь нужна?
- Да нет, Свет, спасибо, отдыхай.
Следом за ней шел Алексей, виновато пряча глаза.
- Леха, наша помощь здесь не нужна, – и Светка потащила его обратно в комнату, а через мгновение она обвила его шею руками и припала к его губам, отрываясь только на миг, чтобы прошептать. – Лешенька, как же я соскучилась по тебе!
Он ответил на ее поцелуй, сначала, чтобы не обидеть, потом уже с удовольствием, чувствуя, как похолодело сердце от того, что он сейчас делает, но не мог оторваться от  жадных губ. Она гладила его спину, тесно прижимаясь, и он не знал, что делать, потому что его руки сами стиснули ее грудь, а потом гадюкой выползло нестерпимое желание взять ее тут же, прямо посреди комнаты. Он глубоко вздохнул, отстранился:
- Свет…
- Лешенька… – она тянула его к себе, и в глазах ее было нечто такое, что его сердце сладко заныло.
- Свет… не надо…
Он отошел и сел на диван, пытаясь унять стук в висках. «Не дай бог, увидит Ленка! Господи, что я делаю?!» – подумал Алексей. Светка села рядом, чуть поодаль, стала о чем-то говорить, а он не мог оторвать взгляд от ее груди, коленок. Она сделала вид, что не заметила, и продолжала щебетать. У него мутился рассудок, а она так близко, только руку протяни – и она твоя. В комнату вошел Иван, и Алексей с облегчением вздохнул, подумав про себя: «Так и до греха недалеко. Ох, Светка! Ох, оторва!».
- Леха, тебя там Ленка зовет.
- Ага! – он вскочил с дивана и умчался на кухню. – Лен, звала?
- Да, Леш, а хлеба-то у нас нет, сходишь?
- Не вопрос! – по пути заглянул в комнату. – Ребята, вы поразвлекайтесь сами, а я в магазин за хлебом, туда-обратно.
- Ой, а давай я с тобой! – вскочила Светка, и, не слушая его возражений, побежала одеваться. – Лен, мы с Лехой за хлебом.


Когда за ними закрылась дверь, Ленка замерла. Она кожей чувствовала, что за ее спиной стоит Иван. Его губы снова коснулись шеи за ухом, она откинула голову на его плечо.
- Лен… – его голос, руки, тело подрагивают.
Она повернулась, взглянула в глаза – и ухнуло сердце, застучало часто-часто. Он припал к ее губам так, что сознание сжалось до маленькой звездочки.
- Ванечка, – тихо прошептала она и прижалась к нему.

Как долго он ждал! Этого сладкого шепота, сводящего его с ума, этих ласковых и страстных рук,  этих зеленых –  как июльский луг, залитый солнцем –  глаз!..

Он гладит ее все быстрее, все жарче, у нее уже кружится голова от его слов, губ, от его неистового желания. Она только понимает, что он несет ее куда-то, что она уже у него на коленях, и его сумасшедшие глаза говорят о том, что он не сможет себя сдержать. Его руки ласкают ее оголенную грудь, дыхание жаркое, губы жадные. Он задирает ее платье, под которым нет белья, и задыхается в своем желании. Она обвивает его руками, и глаза останавливаются на золотой полоске на ее пальце. Она замирает. Он непонимающе заглядывает в ее лицо, но она начинает тихо отстраняться.
- Не надо, Ванечка, пожалуйста, не надо… – шепчет она сквозь слезы.
- Лен, почему? Ты ведь любишь меня…
- Люблю, Ванечка.
- Ты ведь сама хочешь этого так же, как я!
- Хочу, Ванечка!... Но я не могу…
- Но почему, Лен?
- Не могу… Не могу… Прости!
Она вырывается из его рук, соскальзывает с его колен, быстро одергивает платье и убегает в ванную. Иван ошарашено смотрит в одну точку, не понимая, что с ней. Бешеный стук сердца, ощущение ее тела, желанного, любимого! Он задыхается от этого чувства, вскакивает, подбегает к двери ванной комнаты, прижимается к ней:
- Лен…
Тишина, чуть слышные всхлипы.
- Лен… Что случилось?.. Ты больше не любишь меня?
- Люблю, – с облегчением слышит он тихий голос. – Но я не могу, Ванечка, пойми… пожалуйста, не мучай меня… так…
- Лен, выйди, – он дергает ручку, но дверь заперта. – Лен… рыжее мое солнышко…Ты можешь мне объяснить, что произошло?
- Вань, а разве это надо объяснять? – он слышит в ее голосе горечь боли. – Я – чужая жена… Я не могу, Ванечка!
- Лен… – помолчав некоторое время и успокаиваясь, говорит он. – Выходи, я не трону тебя…

Когда она открыла дверь и вышла, он задохнулся от любви, от нежности, такими несчастными были сейчас ее глаза. Он привлек ее к себе, и она доверчиво прижалась. Глубоко вдохнул запах ее волос, погладил плечо:
- Ладно, Лен, ты прости меня. Это я – дурак. Мне надо было догадаться, что для тебя это так… трудно… Не сердись на меня, ладно?
Она кивнула, перевела дыхание, чувствуя себя виноватой за свой порыв, за свой отказ, за то, что он понял ее.
- Что там у тебя на кухне-то? – вдруг спросил он, и Ленка благодарно улыбнулась.
Господи, да он все готов отдать за эту улыбку!
Потом они уже вместе что-то резали, перемешивали, раскладывали, бросая друг на друга любящие взгляды.
- А вот и мы! – послышался голос Алексея.

Иван увидел, как вздрогнула и замерла Ленка, и вышел в коридор. В одно мгновение он понял, что все изменилось. Изменился Леха – тот торопливо оправдывается, дескать, очереди сейчас в магазине, отводит глаза. Изменилась Светка – на лице блуждает счастливая улыбка – очень хорошо ему знакомая, таким лицо ее бывает после бурного секса. Ему без слов стало понятно, что между ними произошло, пока они ходили за хлебом.
- Давай, Леха, двигай на кухню, Ленка ждет, – сказал Иван глухо и отвернулся от Светки.


Они шли в магазин, и Светка держала его под руку, то и дело заглядывая в глаза. Отстояли очередь в хлебном отделе и вышли, довольные, на улицу.
- Бр-р! – поежилась она. – Холодно! Согрел бы, а, Леш?
Она засмеялась от его взгляда, брошенного на ее грудь. Обратно шла, прижимаясь к нему. Заходя в подъезд дома, словно случайно споткнулась, он подхватил, поддерживая, но ее руки уже у него на шее, ее губы на его губах. Она целует его страстно, словно голодная волчица, и он, слабея от ее натиска, отвечает. В лифте она нажимает на кнопку с цифрой «9», и лифт везет их на самый верх. Она распахивает свое пальто, кофточку, и ее груди у него в ладонях, и он целует их, теряя остатки осторожности. Они выскакивают на последнем этаже, и на площадке с мусоропроводом он берет ее. Не успев отдышаться, она соскальзывает вниз, расстегивает ширинку его брюк и начинает ласкать его губами и языком. Он, сдерживая стоны, чтобы не переполошить жильцов, быстро движется ей навстречу и изливает свою страсть в ее рот. Потом стоит опустошенный, ошарашенный только что свершившимся. Светка трется о его плечо, но он ее отстраняет.
- Да ладно, Леха! Можно подумать, у нас ничего никогда не было.
- О том, что сейчас произошло, забудь. Слышишь? И не дай бог, Ленка узнает! Я тогда тебя убью!
- Да брось! Делов-то!.. А ведь хорошо ж было, правда?
Она потягивается со счастливой улыбкой. Он стискивает зубы. Сейчас он ее ненавидит. И себя, за то, что не сдержался. Но было, действительно, хорошо. Здесь Светка права.
В коридоре их встречает Ванька. Увидев его глаза, Алексей понимает – тот догадался, что произошло между ним и Светкой. Он снова и снова проклинает себя. Но уже поздно! Уже ничего не исправить…


- Ну что, Леш, хлеба купили? – спросила Ленка, вытирая руки.
- Купили, народу там уйма!
- Так праздник же. Давай, мой руки и помогай мне на стол накрывать.
И они стали носить тарелки, бокалы и все, что должно стоять на праздничном столе. Светка в это время смотрела телевизор, вздохнула и стала помогать.
- Так, – сказала она Алексею, – давайте носите с Ванькой все сюда, а я сама расставлять буду, иначе этот процесс никогда не закончится.
И она, словно ничего и не было, справно хозяйничала вокруг праздничного стола. Поставила последнее блюдо с салатом, потерла руки:
- Вот и ладненько! Лен!
- А? – крикнула та из кухни.
- Одеваться давай!
- Я сейчас!
Они со Светкой выгнали мужчин на кухню и долго прихорашивались перед зеркалом. Наконец,  довольные, веселые, открыли дверь:
- Эй, где вы там? Уже можно заходить!

Иван и Алексей сидели на кухне и молчали, не глядя друг на друга. Услышав, что их позвали, Алексей вскочил:
- Пошли что ли?
- Пошли, – Иван тоже поднялся.
В дверь позвонили.
- О! Наверно, Наташка с Борисом, – облегченно вздохнув, Алексей пошел открывать дверь.
Соседи стояли с большим блюдом в руках:
- С наступающим!
- Привет, ребята! Как раз вовремя! Проходите, – Алексей пропустил их вперед, закрыл дверь, зашел в комнату. – Лен, а куда…
Она стояла возле стола, поводя оголенными плечами, такая красивая в новом платье цвета горького шоколада, такая любимая и желанная, что у него слова застряли в горле.
- Ага! – засмеялись девчонки. – Сюрприз!
- Сюрприз удался, судя по всему, – засмеялся Борис, глядя, как восхищенно смотрит Алексей на свою жену.
И только Иван увидел, какой ревностью зажглись Светкины глаза.
- Ну, есть-то будем? – спросил он.
- Ой, давайте за стол! – Ленка смутилась от взгляда Алексея. – Кто куда сядет?

Началась суета: я здесь; нет, я здесь – поближе к колбаске; а я тогда буду приглядывать за селедкой под шубой, чтоб кто не надел и не сбежал; Наташа, а ты рядом с Лешей садись; нет, рядом с Лешей – Лена; а у Леши две руки, правая и левая, значит, Лена и Наташа – рядом с хозяином дома; Боря, а ты вот тут, между девчонками; а Ванечка рядом с Леной. Долго смеялись, пока кто-то не вспомнил:
- Ребята, а хлеб-то!
- Я схожу, – вскочила Светка.

Она злилась, оказавшись так далеко от Лехи, но зато он теперь сидит напротив, и она сможет весь вечер смотреть на него. Он избегал ее взгляда, но она мысленно торжествовала: он только что любил ее! А Ленка не знает. И Ванька не знает. И не надо им знать! До поры, до времени, а там посмотрим. Господи, какой он красивый, Леха! Какие у него божественно-синие глаза! И чего она, дура, за Ваньку так зацепилась тогда? Ну, потрахались – и ладно! Надо было Леху не отпускать. И сейчас на месте Лехиной жены была бы она, а не Ленка.
- Так, ребята, давайте проводим старый год, – Ленка, не удержавшись, посмотрела сначала на Ивана, а уже потом – на всех остальных. – Леша, наливай всем вина.
Муж сидел рядом, почти касаясь ногой ее бедра. Но Ленку смущало не это, а присутствие  Ивана.
Алексей встал:
- Ну, что, гости дорогие! Давайте выпьем за то, чтобы все плохое осталось в этом, старом, году, а все хорошее повторилось в новом!
- Ой, давайте, – Наташа вздохнула, – так хочется,  чтобы счастья было много, а любви еще больше!
- А тебе мало любви? – Борис удивленно приподнял брови. – Ну так мы это исправим!
Получилось смешно.
И вот уже бьют куранты, каждый загадывает желание. Кроме Ленки и Ивана – они пьют шампанское, чувствуя рядом друг друга, наслаждаясь этим и забывая обо всем на свете.
- Ура-а-а!!! – кричит Наташа, и все подхватывают. – С Новым годом!
Звон бокалов, смех, шутки, бряканье вилок о тарелки. Иван касается Ленкиной руки, и оба на мгновение замирают.


Казалось, так хорошо все складывалось днем, когда Алексей со Светкой ушли в магазин! Но разве мог Иван предположить, что такая малость, как обручальное кольцо, поставит между ними непреодолимую преграду! Это как отражение в зеркале: вот оно, рядом, протягиваешь руку – и холод зеркала обжигает ладонь. Он так соскучился без ее глаз, без ее губ, сходя с ума от постоянных мыслей о ней! С первой минуты их сегодняшней встречи он знал: она ждала его! Если бы он видел, что она не хочет его, вряд ли решился быть таким настойчивым. Хотя бы несколько минут они могли быть так счастливы! И он снова и снова прокручивает в голове ее жаркое дыхание, видит, как она тянется к нему всем сердцем, всей душой… и как отстраняется в горьком отказе. Нет, понимает он, любовь украдкой не для нее, если она отдала свою руку другому.

Он готов был вышибить эту чертову дверь в ванную комнату, лишь бы понять – почему она отказала?! Ее слова стали для него откровением. Сознание того, как мало он знает ее и о ней, пришло чуть позже, когда он уже помогал ей на кухне, оно сверкнуло, как молния. Казалось бы, что тут сложного – два человека любят друг друга, могут – хоть ненадолго – слиться в запретной страсти, а потом снова разойтись в разные стороны, чтобы ждать новой встречи, с замиранием сердца прокручивая в голове короткие минуты близости. Но разве этого он хочет? Разве этого хочет она? Что могла бы им дать короткая любовь? Наверно, ничего, кроме отчаянной, всепоглощающей боли. Но и постоянно жить в разлуке – это тоже не выход. Сейчас, когда Светка потеряла ребенка, что удерживает его от развода? Ответственность за нее? Может. Но если он разведется, это освободит Ленкину совесть от того, что она разваливает чью-то семью. Хотя, это тоже не поможет. Пока она называется чужой женой, даже его развод их не соединит. Наверно, права Нина Николаевна: единственное, что сейчас ему остается – это ждать. Но сознание того, что время, которое они могли бы проводить в наслаждении от общения друг с другом, уносится, и его уже никогда не вернуть, стучало в мозгу настойчивым дятлом. А потом он удивился, поняв, что есть еще одно чувство, которое вызвал в нем Ленкин отказ. Это была гордость! Гордость за ее, может, наивную, верность мужу, за ее сильный характер, за… да много еще за что. И сейчас, сидя за праздничным столом, он это понял.


Шумное застолье сменилось танцами. Иван смотрел, как танцует Ленка с Борисом, о чем-то весело переговариваясь, и она смеялась, запрокидывая голову, потом смутилась на  миг, а Борис прижал ее к себе, что-то говоря на ухо. Он даже не услышал, что ему говорит Наташа, сидящая сейчас рядом.
- Вань!
- Ой, Наташа, извини, очень шумно! Что ты сказала?
- Я говорю – давай мысли о превратностях жизни оставим на завтра, а сейчас будем веселиться.
- Да я пытаюсь, Наташ, только почему-то получается плохо.
- Тогда подумай о том, что как встретишь Новый год, так его и проведешь, – она заглянула ему в глаза. – Понимаешь, о чем я?
- Понимаю.
- Значит, договорились: сегодня праздник, и мы будем веселиться. Угу?
- Я попробую, – он был благодарен ей за ее слова.
- Тогда приглашай меня танцевать! – засмеялась она.
- Наташа, я приглашаю тебя на танец, – и он протянул ей руку.


Наташа понимала, что этот новогодний визит вряд ли был организован Иваном, скорее всего, идея принадлежала Светке. Ванечка ей очень понравился, как только она впервые увидела его, а еще она чувствовала, что и Ванечка, и Ленка любят друг друга. Она даже ждала, что когда Ленка выйдет на улицу в свадебном платье, он подхватит ее на руки и унесет куда-нибудь далеко-далеко, как в кино. Но Иван только стоял, сжимая кулаки. «Дурак! – хотелось ей крикнуть. – Ну, вот же оно, твое счастье! Хватай и уноси его отсюда!» Это потом она вспомнила, что он женат, и жена его ждет ребенка. А тогда она была готова убить его за нерешительность.


В это время Алексей танцевал со Светкой. Та, прикрыв глаза, тихонько напевала, но он держался отстраненно, не позволяя ей прижаться к нему. Он чувствовал себя виноватым перед Ленкой за свою слабость сегодня днем, но эти мгновения на площадке девятого этажа почему-то всплывали в голове вновь и вновь, и воспоминания эти были сладкими, от них кружилась голова, и щемило сердце. Он не понимал, почему не оттолкнул Светку, позволил себя увлечь, потерять голову и отдаться минутному искушению запретной любви. «В конце-концов, – думал он, – ничего страшного не произошло, у нас же со Светкой было всего столько! Еще один раз ничего в моей жизни не изменит».


Гуляли до шести утра. Наташу с Борисом провожали весело, с жаркими поцелуями и объятиями. Наташа, натягивая на лицо улыбку, уходила с чувством глубокого отчаяния: в суете праздника она бежала за чем-то на кухню и через приоткрытую дверь в ванную комнату видела, как Алексей целовался со Светкой, сжимая ее грудь. Сейчас Светка, крепко выпив, дремала на диване. Она напоминала сытую собаку, получившую свой кусок мяса, и не слышала, как убирали со стола, как, подняв ее на руки, Иван ждал, пока Ленка разберет постель. Раздев и уложив Светку, Иван вышел на кухню, где Алексей мыл посуду.
- Все, ребята, если моя помощь не нужна, я заваливаюсь спать.
- Да, Вань, иди отдыхать, – сказал, не поворачиваясь, Алексей, а Ленка только кивнула.
Скользнув под холодное одеяло, Иван посмотрел на сопящую Светку, отвернулся и лег на бок, спиной к ней. Он долго не мог заснуть и сквозь плохо прикрытую дверь в спальню слышал, как Ленка тихо говорила:
- Ну не надо, Леш… Ну не надо… мы же не одни, я не могу так…
- Да они спят без задних ног! Иди ко мне, я тебя хочу!
- Леш… не надо, пожалуйста... я не хочу...
- Зато я хочу свою маленькую женушку!..
И дальше только чуть слышное поскрипывание кровати.

А Ленка лежала, стиснув зубы, и терпеливо ждала, когда Алексей кончит. Посмотрев на заснувшего мужа, она тихонько заплакала. Иван бездумно глядел в одну точку. Услышав Ленкин плач, готов был кинуться к ней, обнять, прижать к себе, подхватить на руки и унести отсюда прочь. Он даже приподнялся на локте… и бессильно уткнулся лицом в подушку.


Вечером накануне отъезда, Иван с Алексеем сидели в гостиной, пока девчонки болтали на кухне.
- Ты это, Вань, – Алексей отводил глаза, – не говори ничего Ленке.
- О чем ты?
- Я знаю: ты догадался, что мы со Светкой вчера… ну… В общем, сам не знаю, как это произошло. Да и проблем-то, в принципе, нет: подумаешь, перепихнулись пару раз… по старой памяти.
- Сам соображаешь, что говоришь? – Иван нахмурился. – То, что Светка – моя жена – это черт с ним! Но как ты мог, как?! Как ты теперь Ленке в глаза будешь смотреть?
- Да разве ж это измена? Так, ерунда на постном масте!
- Я не знал, Леха, что ты такой идиот! Судьба послала тебе лучшую женщину на свете, а ты… да кто ты после этого?!
- Да ладно, Вань, – Алексей усмехнулся. – Можно подумать, что пока я имел Светку, ты не воспользовался ситуацией, оставшись вдвоем с Ленкой. Ты из нее ангела-то не делай. Она мне, между прочим, не целкой досталась, первым-то ее ваш Терехов попробовал.
- Дурак ты, Леха, – тихо сказал Иван. Почему-то слова Лехи, что не он был первым мужчиной в Ленкиной жизни, пролились бальзамом на сердце. – Какая разница, что у нее было до свадьбы?.. Между прочим, она мне отказала. Для нее, в отличие от тебя, обручальное кольцо – это не просто ювелирное украшение. И она, действительно, ангел!
- Что ты с-сказал?! – заикаясь, переспросил Алексей, придвинувшись ближе к Ивану. – Она отказала? Тебе?!

Вздохнув, словно говорил с беспросветным идиотом, Иван поднялся и пошел на кухню.
- … я эти таблетки давно хранила, – продолжала Светка, – только боялась их пить, а потом подумала – ну не могу я сейчас рожать – это пузо до ушей, пеленки-распашонки засранные, сопли – бр-р! Я молодая, погулять еще хочу! Выпила – вот и случился выкидыш. Зато теперь я опять в форме, как раньше!
Девчонки сидели к нему спиной и не видели его. Он, побледнев, отшатнулся назад, тихо вышел. Значит, права была докторша Ирина Ильинична!
- Светка, да как ты могла! – задохнувшись, прошептала Ленка.
- А вот так!.. Ты-то вон, в городе блещешь! А я что, в этой вонючей деревне до конца жизни должна прозябать? Нет уж, я тоже хочу ходить по чистому асфальту, жить с красавчиком-мужем… Я вот решила в город перебраться.
- И что, Ванечка согласен?
- А я его уговорю! Он после моего выкидыша все для меня сделает. Вот увидишь!
- Ой, Светка, не знаю! Ну как же так? Я уж не говорю о морали, о том, что у тебя там уже человечек сформировался. Ты ж помереть могла от кровопотери, от сепсиса, да мало ли от чего!
- Ну не померла же!
- А если Ванечка прознает про то, что это ты сама ребеночка вытравила?
- Да перестань! Я ему так мозги запудрила, не догадается.
- А если докторша скажет?
- Не скажет – доказательств нет… А если скажет, ну и черт с ней!
Ленка покачала головой.



Всю дорогу в электричке они не разговаривали. В доме Иван долго молчал, стоя у окна и глядя на падающий снег, на голые скучные деревья.
- Ванечка, а ты чего смурной такой? – Светка крутилась рядом. – Не доволен поездкой? А по-моему, очень чудненько погуляли!
- Как раз доволен, – он посмотрел на нее так, что ее сердце сжалось в нехорошем предчувствии. – Вот что. Собирай свои шмотки и выметайся из моего дома.
- Ванечка, да ты что?! – ахнула Светка.
- Я знаю, что ты дала Лехе на лестничной площадке. Я знаю, что ты выпила таблетки, чтобы ребенка скинуть.
- Ванечка, да это все наговоры, – она покраснела.
- Я слышал, как ты о таблетках Ленке на кухне говорила… А про Леху… да он и не скрывал.
- Ванечка... – прошептала она.
- Все, я сказал! Чтобы через час тебя здесь не было… и еще… скажешь Ленке про вас с Лехой – прибью.

И он вышел на улицу, долго ходил по хрустящему свежему снегу на протоптанных дорожках, подставляя лицо под холодные хлопья, сыпавшиеся с неба, пока окончательно не замерз. Когда вернулся в теплый, хорошо протопленный дом, Светки уже не было. Мать их разговора не слышала, но, словно догадываясь, только посмотрела в глаза сыну и покачала головой.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...