Петрозаводск-Кижи

      Петрозаводск оказался маленьким городом с домами в четыре,  а где-то в два этажа, весь в тополином пуху.  Поезд прибывает с семь утра по расписанию,  на веранде кафе уже собралась молодежь. Надо позавтракать. С некоторым душевным сомнением сажусь за столик на веранде. Постоянно подваливают новые представители «золотой молодежи»  и  берут пиво или коньяк. На вид им лет по двадцать пять,  постепенно подтягиваются и другие  любители ночной жизни.  На улице стоят два молодых симпатичных корела. Рассматриваю их загорелые икры и животы.  Напрягаюсь: а вдруг подойдут?
- А чего это я так напряглась? – спрашиваю себя.
- Боишься, что к тебе подойдут, а зачем тут сидишь? Ты ведь именно хочешь,  чтобы подошли познакомиться? – отвечает  внутренний голос.
- Э…
- И еще боишься мужчин!
- Ну, в  общем да.
- А  пялишься на них  зачем?
Компания загорелых карелов направляется нетвердой походкой прямо к моему столику.
- Девушка, к вам можно?
- Спасибо, нет.
Садятся позади. Обсуждают планы на день. Берут чивас, пиво, коньяк.  Вежливы, мне не мешают. Разговаривают между собой.
С громким воплем появляется на пороге девица в джинсах, подходит к "моей" компании, целует мальчиков и начинает делиться:
- Вчера на набережной про е...ла  сумку, кошелек, ключи, пошла к Косому домой, открыла дверь завалилась на кровать и захрапела, он приходит домой, видит меня,  и орать! Я от него п...лей получила, потом еще от Лысого, вообще, ...ля. 
- Ну ладно я к Вам еще зайду, - говорит девушка и с тем же победным воплем уходит обратно в ресторан.
- Шлюха, - обсуждает  ее визит компания за столиком.
      Допиваю чай и иду к речному вокзалу.  Метеор до острова Кижи идет где-то час. Плывем мимо шхер, красота. Остров Кижи шесть километров в  длину и местами  метров пятьсот в поперечнике.  На острове стоят две избы,  принадлежавшие поморским крестьянам,  размером с хороший коттедж, мельница, часовня, в избе музей, миловидная девушка-экскурсовод в синей музейной футболке и белой кепочке похожа на пионервожатую. Она нам рассказывает как «большак» и «большуха» руководили большой семьей и как карелы плели  из бисера бусы и серьги-бабочки, а карельские девушки чесали волосы гребнем под колокольный звон.  Православие пришло сюда довольно поздно и переплелось с  древними корнями корел,  которые  проявляются  повсюду:  в вышивках на рубахах, резных наличниках и в грубо вырезанных из дерева игрушках с изображением древней Матери.
      Посреди высоких трав, кишащих гадюками, две деревянные церкви уносятся в небо своими серебристыми главами. С возрастом ольха покрывается пеплом и выточенные из нее дощечки издали кажутся серебряными. По траве просят не ходить, жара градусов тридцать и почти нет тени.  Остров окружает  тропа, по ней с интервалом в пятьдесят метров под палящим солнцем движутся группы туристов. Весь осмотр занимает два часа.
      СПА центр диссонирует со всем остальным городом своей прохладной чистотой  и европейскими ценами.  Всю дорогу сомневалась и ругала себя за безумно дорогое удовольствие, но, в итоге, это оказалось лучшим из всего, что было за день. Хамам. Я ложусь животом на горячий камень. Головная боль, мучившая меня весь день,  медленно отпускает. Ныряю с головой в прохладный бассейн и вижу закрытыми глазами вспышку золотого света. Повторяю заход и выхожу на террасу. Пью чай с медом полулежа в огромном кресле, замотавшись в белых махровый халат.
      Руки женщины массажиста прикасаются к телу в  каких – то правильных точках и у меня при каждом прикосновении всплывают обрывки воспоминаний  о работе, об увольнении Сидора, о моих взаимоотношениях с Большим  Шефом, мои  перспективы, еще о том и о сем, тревожные образы растворяются под нежными руками и уходят, наступает  покой.
      Беру такси до вокзала и сквозь расслабленную дрему слушаю про мистическую гору Воттоваару,  на ней стоят древние камни – сейды.
- Почему гора мистическая? – спрашиваю я.
- В  этом месте  близко  проходит граница с другим  миром, - серьезно поясняет мужик.
Ладно, дома  посмотрю в интернете…
     Набираю в поисковике название мистической  горы. В июле 1942 года в этих местах был страшный бой, в том бою полегла бригада партизан И.А. Григорьева, покрыв невысокую сопку своими телами. Страшное место.