Хлебный дух

Сегодня утро для Иванилова началось раньше на три часа. Он встал без четверти пять, чтобы прибыть на работу вовремя.

Иванилов ночевал нынче не дома, даже и не в своем городе, поэтому и восстал ото сна спозаранку, дабы отъехать с Балтийского вокзала домой на первой электричке и быть на рабочем месте аккурат в положенное должностным регламентом время.
Иванилов наспех собрался, позавтракал и вышел от родни, у каковой остановился заночевать. Иванилов спал пару-тройку часов, поэтому ему хотелось ежеминутно зевать. Что он благополучно и делал: разверзал широко рот и зевал во всю Ивановскую, не прикрывая ладошкой ротового отверстия и нисколько не стесняясь таковых действий – всё одно, людей на улице пока нет. Иванилов вышел со двора и, вертя рефлекторно головой у пешеходного перехода, увидел за недавно отстроенным зданием какой-то частной организации с мудреным названием на иностранный манер утреннее небо, расцвеченное розовыми и лиловыми красками и чуть подзолоченное лучами рассветного солнца, еще не показавшегося как следует на свет божий из-за горизонта.
 
Иванилов остановился на некоторые секунды понаблюдать всю эту благодать и уловил носом запах свежего хлеба из близлежащей пекарни. Иванилов часто, когда бывал в здешних местах, ощущал хлебный дух, но не знал и не пытался узнать, где локализуется источник сего приятнейшего из запахов. Иванилову это утреннее сочетание свежевыпеченного хлеба с лилово-позолоченным небом показалось таким животворящим и первоосновным в устройстве мироздания, что он решил немного постоять здесь на тротуаре, прямо у перекрестка, и отдать должное роскоши природы в лице рассвета, приобретшего теперь цвет самоварного золота, на фоне урбанистического пейзажа и благодатному гению пищи, только что сотворенному местными пекарями.

Иванилов настолько проникся этими явлениями, что упустил из виду время с его неизбежным течением вперед, которое увлекло за собой заветную первую электричку до нужного Иванилову города. Но что ему этот электропоезд, эта работа, эти обывательские проблемы теперь, когда он испытал самый настоящий неподдельный катарсис. Иванилов уселся среди тротуара на манер адепта йоги и продолжил впитывать в себя вышеописанные благости, оставляя без внимания машину, поливающую водой из шланга улицы, пешеходов, спотыкающихся в спешке о сидящего Иванилова, звонков с работы на мобильный телефон и прочих житейских реалий. Много времени провел он в таковом состоянии – в состоянии медитации и духовного равновесия, - до самого вечера. А потом, оставаясь все в той же позе лотоса, протянул руку и отворил дверь, появившуюся прямо в воздухе, и отошел в нирвану, сливаясь своим мелким естеством с вселенской кармической силой.

<май 2011>