9 мая

Он не знал, когда заряжал в пулемет последнюю ленту, что я приду на это самое место.
Он не знал, когда тянулся за своей последней гранатой, что я буду стоять и смотреть туда же, куда смотрел он сам.
Он не знал меня, но надеялся... что я буду.
Кем он был? Скупые рассказы бабушки, еще более редкие черно-белые фотографии – они всей семьей, они в кругу друзей на Новый 1939-й год. Последняя его фотография – 1940 год. Молодой младший сержант 212-й воздушно-десантной бригады 3-го воздушно-десантного корпуса.
И я смотрю в эти глаза на фотографии. Как в прицел его пулемета – кто ты, мой потомок? Есть ли ты? Живешь ли ты? Потому, что я сделал все, чтобы ты жил. Я умирал, для того, чтобы ты жил. Я верил, что мне есть за кого умирать.
Жуляны. Деревня. Деревушка. И сад. Яблочный.
« - Там в саду, среди яблок растет одна груша. Вот под ней мы и лежали. Лёнька и я. А потом пошли немцы. Когда уже все отошли, нас накрыло одним взрывом. Не помню, как нас вытащили...»
Вот и весь подвиг. Весь рассказ о подвиге. Слишком мало, чтобы говорить, но слишком много, чтобы сделать. Сделать последний шаг, последний выстрел, последний подвиг.
«Его увезли на санитарном поезде... Дальше я о его судьбе ничего не знаю».
Поезд, который увез в никуда. Пропал без вести. На долгие, упорные тридцать восемь лет – вопросы, запросы, письма, ответы.
И, наконец, из Министерства обороны СССР, из Архива военно-медицинских документов:
«Военнослужащий, /должность и часть не указаны, год рождения не указан/ Курсанин Леонид Николаевич получил /дата не указана/ множественное осколочное ранение грудной клетки, проникающее левого бедра, голени, стоп и левого предплечья. 13 августа 1941 г. с военно-санитарного поезда в ЭГ-1754 доставлен труп для вскрытия. Место захоронения не указано. ЭГ-1754 в указанное время находился в Барвенково, Харьковской области». 20 марта 1979 года.
Дождались. Он вернулся с той войны. Вернулся с медалью «За оборону Киева».
Я стою посреди сада у этой самой, покореженной взрывом и временем, старой, но еще плодоносящей груши и смотрю в поле. А на ум приходят слова старого ветерана: «А потом пошли немцы». И небо бросает в меня ревущее моторами огненное пекло.
Живу ли я? Нет. Я умираю. Каждый год. Девятого мая я прихожу и умираю на этом самом месте.
Чтобы ты жил.