Приключения девочки Линии. Глава II

По ту сторону озера.

Озеро купалось в ярких солнечных бликах. Легкий ветер гнал рябые круги по зеркальной сверкающей воде, порождая мириады белых искорок. Она казалась живой, такой мягкой.
Линия кинула сумку на влажный каменистый берег и опустила руку в водоем. Вода была приятной и теплой, – она уже успела нагреться за весь день – и Линия не удержалась от соблазна искупаться еще раз.

Шлепая по мелкой воде, Линия вошла в озеро по колено. Она почувствовала, что вода вокруг нее пульсирует, словно девочка погрузилась в чье-то трепещущее сердце. На долю секунды ей показалось это очень странным, но разум мгновенно затуманился. Лин будто во сне зашла глубже, проплыла до середины озера и остановилась. Вокруг нее незаметно сгустился плотный серый дым, ничего не стало видно: ни деревьев, ни солнца, ни берега, ни воды вокруг. Дым поднялся выше и застелил небо. Линия вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть, но тщетно – дымка была слишком густой. Вдруг, какая-то сила больно дернула Лин за ногу и потянула вниз, к самому дну озера. Линия пыталась всплыть на поверхность, но не смогла. Она продолжала камнем падать на дно. В глазах начало темнеть. Изо рта большими пузырями вырывался последний воздух. Тело Линии обмякло, уши заложило, как будто ее поместили в вакуумный мешок, наполненный водой.

Потом вода неожиданно уронила ее во что-то липкое, и Линия смогла вздохнуть. Горло судорожно сжалось, дыхание больно перехватило. Запах был сладкий – пахло свежим малиновым желе, оставлявшим ненавязчивое лимонное послевкусие. Тело неприятно липко покрыли кусочки тягучей сладости. Затем она снова провалилась, и ее закружил холодный ураган. Желе смело ветром, оставляя на коже ощущение невероятной чистоты. Ветер сменился огнем. Лин зажмурила глаза. Раздался гулкий хлопок, похожий на звук вылетающей пробки из бутылки шампанского, и Линию кинуло на землю.

От удара спину и затылок пронзила резкая боль – кажется, она приземлилась на камни. По правде говоря, посадка была не из мягких. Лин открыла глаза и увидела черное-черное небо с какой-то мутной белой маленькой точкой.

«Интересно, где это я…» - мысленно спросила Линия.

Как она поняла, сейчас была ночь. И очень холодная ночь. Девочку бил озноб, ведь она промокла до нитки, а полотенце так и осталось там, на берегу, в другом мире… Линия поднялась на ноги и, обняв себя за плечи, принялась быстро растирать их, чтобы хоть как-то согреться. Она огляделась.

Что же ее окружало? Ночь была настолько непроглядной, что она ничего не могла разглядеть. Но озера или что-то о нем напоминающего здесь точно не было. В этом мире была полная тишина. Ни звенящая, ни гробовая, просто пустая тишина.

«Ни одного звука… как странно, может, их здесь не было никогда?», - размышляла девочка.

Она присела на землю. Было холодно, и с носа и волос прямо на ноги падали ледяные капли воды. Как и там, в озере, в голове Линии гулким ульем зароился туман, и вскоре усталость взяла верх. Изможденность повалила Линию на спину, и девочка забылась тяжелым сном.

Ей снилось, что она бродит по яркому маковому полю и пытается что-то найти. Красные бутоны испускают нежный аромат, и он путешествует по полю вместе с ветром, закручиваясь в маленькие аккуратные золотистые спиральки. Они радостно искрятся, заливаются звонким смехом и, перелетая с бутона на бутон, задорно танцуют. По лазурному небу плывут белые облака-барашки, мордочки которых озаряет добродушная улыбка. В ближайшем сосновом бору чирикают диковинные птицы, виртуозно наполняя весь мир неслыханными чудесными трелями.  Но Линию не покидает странное, грызущее мысли, чувство  – она обязана что-то найти. Пальцы девочки ощупывают зеленую траву, она приятно колется и щекочет ладони. И вот Линия почти дотянулась до того, что она искала, и ее лицо озарила широкая победная улыбка...

Но кто-то тронул ее за плечо, и Лин мгновенно проснулась.

От сна на твердой  холодной земле тело неприятно ломило. Шея затекла, холод исколол лицо и колени с руками. Линия сонно потянулась и, задрав голову, увидела странную девочку. Она смотрела на Линию сверху вниз и улыбалась. Лин смущенно улыбнулась ей в ответ. Сев, она потерла глаза и тихо сказала:

- Доброе утро.

Девочка посмотрела на нее и, все еще продолжая улыбаться, ответила:

- Доброе! – и села на землю рядом с Линией.

- Эмм… - задумчиво протянула Лин. – Как тебя зовут?

- Меня никто никуда не зовет! – засмеялась девочка и продолжила: - Я Альвери, а как твое имя?

- А я Линия. – Ответила Линия, и они пожали друг другу руки. Ладошка ее новой знакомой сияла чистотой, чего не скажешь о руках, да и всем теле Линии.

- Можешь сказать мне, где мы находимся?

Альвери встала, подала Линии теплую маленькую ладонь, и они отправились куда-то вперед, все дальше и дальше от крошечного холмика с круглой металлической норкой, которая была в мире Линии маленьким, сверкающим в предзакатных лучах солнца озерцом.

Тем временем Линия открыла для себя, что природа вокруг начала кардинально преображаться. Мир наполнился шелестом ив, стоявших у берегов небольшой речушки, больше похожей на большой кристальный ручей, ее переливистым журчанием. Под ногами зеленела низкая-пренизкая травка. Она была почти неощутима, наверно, именно поэтому Линия во время сна испытывала всяческие неудобства.

- Мы сейчас находимся недалеко от моего дома. Необычный сегодня день, правда? - беззаботно спросила Альви, сверкнув глазами, как-то по-особенному посмотрев на спутницу.

Линия внимательно ее оглядела.

Альвери выглядела на тринадцать лет и была довольно высокой для своего возраста. Почти белые тонкие волосы локонами спускались до лопаток и подпрыгивали, когда она делала очередной шаг. Глаза были серыми, но не тусклыми и мертвыми, а яркими и живыми, как у дедушки Линии (по крайней мере, девочка представляла их такими, когда бабушка Эллин рассказывала о ее дедушке). Они сверкали, и их бледно-голубая радужка совсем не выглядела бледной. Она была одета в легкие льняные серые кофту с короткими рукавами и бриджи. Альвери, как и Линия, была босая.

- Наверно, - смущенно пробормотала Линия, неуверенная в том, что Альви ее расслышала.

Они обогнули небольшой зеленый холмик (трава начала густеть, превращаясь в сверкающий ковер изумрудного цвета) и очутились на маленькой отрытой залитой солнцем полянке. На ней стоял маленький домик, построенный из серого камня. Края яркой красной черепицы ослепительно сверкали. К аккуратному крыльцу вела дорожка из белой гальки и клумбы разноцветных растений – они выглядели как пестрая цветочная аллейка. Линии этот домик безумно понравился, и ей захотелось посмотреть, что находится внутри него.

Альви провела ее по дорожке. Воздух был наполнен всяческими ароматами, как будто Линия находилась в ее любимом парфюмерном отделе, и вокруг нее стояли надушенные женщины. Но аромат цветов не кружил голову и не делал ее тяжелой и мутной, как смешанная гамма разных духов, а даже наоборот, освежал.

Они поднялись на крыльцо, и Альвери толкнула перед Линией резную маленькую дверь, сказав:

- Добро пожаловать в наш дом!

- В наш? А с кем ты живешь? – Линии и в голову не пришло, что Альвери нуждается в родителях или ком-то еще, подумав, что ее новая знакомая, должно быть, справляется со всем подряд, не требуя посторонней помощи.

Но ответа девочке так и не потребовалось: на кухне, которая находилась в правом крыле дома, спиной к ней стоял высокий коренастый мужчина в красном фартуке с зелеными и синими утятами.

- Пап, - крикнула Альвери с порога, - у нас гости!

Мужчина мгновенно повернулся и растянулся в улыбке. На Линию смотрели зелено-ореховые теплые мягкие глаза отца Альви. В руках мужчина держал миску с чем-то жидким, похожим на суп-пюре. Волнистые каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад.

«Забавные кудряшки Альвери, наверно, достались ей от отца», - думала Линия.

- Здравствуйте, маленькая мисс! – радостно поздоровался папа Альвери, ставя миску на стол. – Могу я узнать ваше имя?

Линия заулыбалась и в шутку присела в реверансе.

- Мое имя Линия.

- Линия? Хмм…необычное! – все еще улыбаясь, ответил он.

- У моих родителей великолепная фантазия! – беззаботно заявила Лин.

- А я мистер Чарльз Милнер, папа этой юной особы, - представился он, указывая рукой на Альвери. – Можешь называть меня просто дядя Чарли. А почему вы в таком виде?

Линия хотела что-то сказать, но как только она открыла рот, сам себя растерянно перебил дядя Чарли:

- Нет-нет, что это я! Альвери, отведи мисс Линию в ванную комнату, а затем одолжи ей свою одежду. Ну, идите! – И он снова принялся за готовку.

- Пошли! – Альвери цепко схватила Линию за руку и повела в ванну.

Домик, как и снаружи, так и внутри, был небольшим, но очень уютным и вместительным. В правом крыле дома находилась маленькая, но компактная кухонька. Там уместились: обеденный квадратный стол с четырьмя мягкими табуретами и скатертью в красный цветочек, разделочные деревянные тумбы, белоснежная, сиявшая чистотой, плита, различные по размеру кухонные шкафчики и миниатюрный холодильник желтого цвета.

Напротив входной двери располагался уютный зал. На мягком ковре стояли два кресла-качалки, на подлокотниках которых лежали клетчатые пушистые пледы, и целая куча разноцветных диванных подушек. Прямо в стене, перед ними, был зажжен камин; довольные дрова полыхали красно-оранжевым огнем и добродушно потрескивали. На стенах висели старые фотографии в причудливых рамочках, разные картины и детские, как догадалась Линия, рисунки Альвери. Такие же картинки Лин хранила в своем письменном столе, заваленном всякими вещицами, книгами и листами с набросками, а на все мамины уговоры их выкинуть отвечала категоричным отказом.

Альви протащила девочку за руку из кухни в зал, а затем они взбежали вверх по лестнице, которая находилась в левой части дома.

На втором этаже находились две спальни – спальня Альвери – справа, а комната дяди Чарли – слева. Прямо по коридору расположилась ванная комната с блестящей плиткой сливочного цвета в мелкий бежевый цветочек и белоснежной ванной с зеленой забавной занавеской в крупную синюю ракушку.

Пока Линия мылась в розовой воде самым душистым мылом, которое она когда-либо встречала, Альвери расположилась на маленьком подоконнике, и они стали болтать о том, о чем болтают девчонки их лет. Странно, хоть они были из разных миров (обе они уже это поняли), но темы их разговора были настолько общие, что девочки пришли к выводу – они всегда знали друг друга, хотя раньше и не были знакомы.

После этого, уже будучи самыми лучшими подругами на свете, Линия и Альвери отправились в свою комнату и переоделись: Альвери сняла кофту и бриджи и надела легкое голубое платье с рукавами-фонариками и белые балетки с забавными бантиками, а Линии она отдала полосатую черно-белую кофту и синие джинсы, которые Линия подкатала, сделав их бриджами. Альвери также отдала ей свои старые красные кеды, которые отнюдь не были старыми: просто девочка их никогда не носила, и они стали ей малы, а для Линии наоборот – как раз.
Они спустились в столовую, где на скатерти уже красовались свежие спелые ягоды и фрукты, большая зеленая миска с омлетом, от которого шел пар, стеклянный кувшин с апельсиновым соком, три стакана с изображенными на них алыми маками с черными сердцевинками, три тарелки и три вилки.

- Ой, папочка! – радостно всплеснула руками Альви. – Какой ты у меня умница!

- Я старался!

Девочки потянули носом воздух и синхронно выдохнули, как люди мучавшиеся жаждой и за раз осушившие по стакану кристальной холодной воды.

- Ммм! Чудесный запах! – заключили они и сели за стол.

Все изрядно проголодались, намного больше, чем они сами предполагали. Каждый налил себе в стакан сока, положил в тарелку по порции омлета, оставив фрукты и ягоды на десерт.
Линии и Альви завтрак очень понравился, и, убрав со стола, девочки отравили дядю Чарли работать в саду, а затем они сами отправились на улицу.

Весь день Альви и Лин провели на свежем воздухе, было весело, но где-то в глубине сознания Линии закралась мысль о том, как же все-таки она вернется домой, хотя девочке совсем не хотелось прощаться с Альвери и ее отцом.

Они плескались в речке, которую Линия уже видела утром, бегали по полю, ели цветы (да-да, и они были очень вкусными!) и просто дурачились, беззаботно шутя и постоянно улыбаясь. Альвери показала Линии свой любимый муравейник, рассказала о том, как однажды не спала всю ночь и встретила зеленый рассвет, увидев наконец-то ту самую ниточку, на которой висит солнце; провела ее в то место, откуда открывался вид на всю долину.

За зелеными цветущими холмами раскинулись яркие апельсиновые сады, виноградники, от которых за версту пахло сладким вином, с десяток маленьких домиков (Альвери даже позаботилась о том, чтобы Лин узнала все о тех, кто в них живет, кроме одной женщины, о которой Альви рассказывать не хотела). В общем, день был насыщен яркими красками новых впечатлений, знаний и необычной радости.

Наступил вечер.

На ужин Линия ограничилась салатом и стаканом воды из колодца находящегося за домом. Вода в нем была такой свежей, а вкус напоминал холодное сладкое осеннее небо. Затем девочки, поблагодарив Чарли за ужин, отправились в комнату. Альви хотела уступить Линии свою кровать, но та отказалась. В конце концов, после небольшого спора, обе решили лечь на полу.

Сгущалась темнота. Солнце, висящее на красной нити, как огромное спелое рыжее яблоко, уже нависло над горизонтом, будто огромный великан каждый вечер макал солнце в траву, окрашивая его кромку в изумрудный цвет. Его свечение стало гаснуть, погружая неизвестный для Линии мир в бархатные пастельные сумерки. Но казалось, что это не солнце гаснет, а темнота становится плотнее и непрогляднее.

Окно в спальне Альвери было открыто настежь, и легкий вечерний ветер пытался сорвать с петелек воздушный белый тюль. Прохладный летний воздух полз по полу, забирался под одеяло, приятно холодя пятки. Сонный предзакатный свет тускло освещал комнату. В нем ели как можно было различить шкаф справа от двери, рядом с ним бирюзовую ширму с замысловатыми узорами, стол, стоящий у небольшого окна, и кровать, которую девочки сегодня так и не расстелили. Они  повернулись друг к другу спинами и медленно погрузились в открытые мягкие объятья Морфея.

Мир становился чернее, пока не стал как одно большое чернильное пятно; на небе была видна только одна белая точка, которую Линия уже видела в ту ночь, когда она попала в этот мир. Но сейчас девочки спали, и Альвери снились кошмарные сны, все самые необузданные страхи, заползшие в уголки сознания и забытые им. Все самое страшное и ужасное. Все, о чем не хочется думать, даже вспоминать.

Ночью этот мир тихо умирал вместе со всеми его жителями. Они страшно мучились, корчились в своих постелях, беззвучно крича и хватая ртом и руками воздух. Тьма убивала звуки и их самих. Они ей дышали. Она их отравляла. Убивала изнутри, проникая с остатками воздуха в тело. Чернота липко расползалась по венам. Она разжимала свои отвратительные объятья лишь тогда, когда живые становились бесчувственными призраками, лишь безвольными туманными образами. Они ничего не помнили, ничего не ощущали. Когда с ними все было кончено, когда они переставали биться в судорогах, слезах и немых криках, темнота поглощала, давясь своей жадностью, сжирала остаток мира. От нее ничего не могло уйти. Оставалась лишь пустота. Без звуков. Без жизни. На холодной земле лежали обездвиженные бездыханные образы людей, животных, всех предметов, когда-то их окружавших. Им уже ничего не снилось. Они уже ничего не чувствовали.

Здесь, в этом мире, ничего не менялось уже много веков, может даже тысячелетий. День за днем происходило то же, что происходило вчера, будто видеопленку каждый раз мотали назад, снова и снова повторяя день и все самые отвратительные моменты ночи.

Все это не менялось до тех пор, пока в этом мире не появилась Линия. Здесь начался Новый День. Люди, звери, птицы – все вошли в него, дыша новым воздухом, новыми ароматами, без дурных снов, страхов. Впервые за всю жизнь, годам которой они потеряли счет. И все это, даже не подозревая, что именно, сделала маленькая девочка с необъятным сердцем.

Из белой точки, там, где когда-то находилось небо, серебристой паутинкой поползли тонкие веточки, плотно обвивая призрачные тени умерших. От них исходил белый легкий свет, превращая смутные образы в реальных людей. Нити обвили весь мир, заставляя его радостно светиться. И вот уже они обняли бледное восходящее солнце, размытый горизонт, изумрудные холмы, волшебно пахнущие сады, долину, в которой обрел свою форму и домик с красной сияющей черепицей. Загустевшую тьму, каждую ее молекулу, обвили и согрели серебристые ниточки. Они проникли и сделали настоящими призраков спящих людей, которые вдохнули Жизнь полной грудью вместе со сладким новым чистейшим воздухом, рожденным ровно бьющимся сердцем. Они открыли глаза, увидев старый мир по-новому, с его яркими красками, живыми цветами и неизвестной им до сих пор самой настоящей Жизнью.

Впервые за множество отвратительных ночей они почувствовали себя по-настоящему живыми.