Очень нервно... Психотерапевт

     Жить в цивилизованном обществе – не подарок. Раньше, у нас в России, Украине говоришь, что думаешь, мнение своё незрелое высказываешь, почти не думая. И ничего. Ну, посмеются над тобой. Да в характеристике на работе напишут: горячность проявляет в деловых беседах. А я так там нервы успокаивал. Пошумишь, покричишь – и снова вокруг всё лепо, хорошо. А то, что не лепо, не замечаешь. Лепота!

     Здесь, в Ближнем Зарубежьи, общество гражданское. В том смысле, что все граждане, и ты на него шуметь не моги. Во дворе подростки футбол затеяли, того гляди окно тебе выставят, а ты им слово поперёк не скажи. Во-первых, они дети, и могут играть. Во-вторых, они граждане, у них все права есть. А есть ли у меня право им что-то запрещать? В магазине дети, как у нас там говорили, кавказской национальности, у жены пакет купленного молока ради шутки выхватили. У жены нервный срыв, и она подросткам сердито объяснила, что это её молоко. А эти тёмно... лицые пакет вернули и пошли дальше проказничать. И лепота вся для нас с женой пропала.

     В Ближнем Зарубежьи обычный дворник – хозяин двора и дома, хаусмастер. Вот живём мы с женой, в солнечную погоду на террасу свою выйдем, и лицом к лицу с хаусмастером сталкиваемся. Он кусты подравнивает, траву стрижёт, на его лице, к нам обращённом, сладенькая угодливая улыбочка, а сам-то он – ну вылитый тролль из фильмов о Гарри Поттере, только нормальных человеческих размеров, и слюна изо рта не капает. Травку он под корень срезает, лишь стерня остаётся. Из раскидистых кустов веники выделывает, кусты безбожно обкарнывая. А с деревьев все ветки, до которых дотянуться может, пилой срезает, для красоты, значит. А до тех, что с земли не дотянуться, с лестницы раскладной добирается, и свой порядок среди них наводит, у дерева только маковка зелёная остаётся.

     Мы ему с женой пытаемся на местном наречии втолковать, что нам зелень не мешает, даже напротив, от неё летом тень, прохлада, отдохновение и даже удовольствие от созерцания. А хаусмастер, продолжая улыбаться, ещё сильнее напрягается, так что в зелёном разнообразии на лужайке перед нашей террасой появляются сквозные дыры, и даже черты безобразия. На наше недоумение с неудовольствием по поводу его такой работы он нам, тоже на местном языке, с чувством превосходства отвечает, что он сам в этом дворе – квартировладелец, у него собственная квартира в доме напротив. А мы лишь простые съёмщики квартиры, ему возразить ничего не смеем, и вообще наши здесь не пляшут. И даже совет нам даёт почти отеческий, мол, не нравится вам здесь, ищите себе жильё где-то в другом месте. Понятное дело, мы себя сильно сдерживаем, чтобы ему на нашем языке что-нибудь непечатное не брякнуть – ведь здесь вам не провинция русская, али украинская, здесь Ближнее Зарубежье - Забугорье, граждане проживают, не мы, совки реликтовые.

     А чтобы нас последней отдушины в жизни лишить, наша надежда и опора, дети наши прямиком в разорение маршируют, да и нас за собою в нищету тянут: живут не посредствам, на все рекламные уловки клюют, во все МММ-ы вступают, а потом хвост вытащат – нос завязнет. И на них стряпчие скопом наседают: договор, мол, подписал, ну и плати теперь за услуги с комариный нос денежной благодарностью со слоновий хобот длиной. Да и на Родине, Украине-неньке, социализм на помойку вовсе выбросили, и даже надежду на пенсию украинскую при отъезде нашем на ПМЖ в Ближнее Зарубежье отняли, мол, оставь надежду, всяк, нас покидающий, пенсию твою мы зажилим. Здесь, в Ближнем Зарубежьи, всякие «измы» не в чести, хорошо хоть, из слова «социализм» окончание «изм» выбросив, социал всё-таки оставили.

     От всех этих перемен, от неустройств и утеснений жена впала в депрессию, да такую глубокую, что сама уж выбраться не может. Осталось только одно окошко в мир, да и то по вечерам – это экран телевизора. Смотрим сериалы местные, русские и украинские, заокеанские - американские, а там показывают иногда про докторов-психотерапевтов, помогающих лечить неуют, неустройство, несогласие человека с обществом. Вот и мы с женой решили к психотерапевту двинуться. А поскольку тонкости местного языка от нас, уже немолодых, ускользают, то наметили мы к врачу из наших пойти. В общине, которая нами занимается, даже два таких психотерапевта принимают, тоже пожилые люди, право практиковать здесь не имеют, а нашим бесплатно консультации оказывают. К ним тоже на приём записываться надо; выполнив необходимые формальности, мы вдвоём с женой пришли к женщине-врачу Л., предположив, что у неё мы больше сочувствия найдём.

     -Ну, рассказывайте, что у вас за проблемы,-

к нам обращается. Лицо  у неё приятное, голос тихий, сама она спокойная, смотрит на нас выжидающе. Жена моя ей и рассказывает,что у нас наболело, вначале про наши беседы с хаусмастером.

-Хаусмастер здесь – важный человек, с ним дружить надо. А если он – плохой человек, то тем более, ему даже угождать надо. Скажем, подарки мелкие делать. И тогда он для вас стараться будет,-

закончила г-жа Л. перечень полезных советов, которые существенно пополнили наш багаж знаний о местных условиях. Правда, нервное напряжение не снялось, а лишь выросло.

-Какие ещё вопросы у вас ко мне?-

спрашивает у нас психотерапевт. Мы с женой переглядываемся, и жена рассказывает о наших внутрисемейных неприятностях. О детях, об их необдуманных договорах, долгах и несвоевременных выплатах за услуги.

-Что Вы хотите, дети хотят жить по-своему. Ведь у Вас есть дети, и даже двое. И муж у Вас есть хороший, с Вами пришёл. Вот видите, какая Вы счастливая, и муж живой, и дети есть. А у меня мужа нет. Так что Вы должны быть счастливы,-

обращается психотерапевт к моей жене, слегка нервничая, даже лёгкий румянец на её обычно бледных щеках появился. Кажется, она даже слегка возмущена. Но тут же берёт себя в руки, продолжает более спокойным тоном:

 -Детей надо воспитывать, это все знают. А сколько им лет?-

-Между тридцатью и сорока оба. У них уже есть дети, наши внуки, и впечатление такое, что о наших внуках их родители не очень-то заботятся. Это нас и тревожит-

отвечает опять жена, а я, её муж-тугодум, только собираюсь с мыслями.

-Ну, что же, я подумаю над вашими проблемами, и позвоню вам на следующей неделе,-

обращается к нам психотерапевт. И мы, пожав её протянутую руку, уходим.

     В середине следующей недели психотерапевт позвонила жене, и долго разговаривала с ней. Жена в телефонную трубку рассказала г-же Л. о том, что она в депрессии из-за того, что дочь,оставшаяся жить в Украине, в родном городе, раздала, раздарила все книги, которые жена и я долгие годы собирали, читали, и берегли, как огромную ценность. А часть украли люди, которых она пустила в свою квартиру, перейдя жить к мужу. Это была ещё одна нас заботившая проблема, тоже связанная с нашими детьми. Ведь книги мы собирали, надеясь, что у наших внуков будут все необходимые книги и для учёбы, и для удовольствия. Терапевт Л. попросила жену прийти к ней на приём ещё через неделю на определённый час.

         Вторая встреча состоялась, жена повторила всё, о чём говорила по телефону с г-жой Л., и терапевт  стала утешать её:

-Важнее всего Ваша жизнь, а книги – дело наживное, не стоит так расстраиваться из-за книг. Ведь те жильцы, которые взяли себе Ваши книги, старались ради своих детей, пусть теперь их детки почитают эти книги. Утешьтесь тем, что Ваши книги читаю дети, пусть и не Ваши. Но дети.-

Но жену, пришедшую на приём к психотерапевту, слова врача не вылечили. А лишь добавили горечи и возмущения:

-Так что, воры останутся неотомщёнными?-

-Вот видите, Вы возмущены потерей собственности – это и есть причина Вашей депрессии. Смиритесь с её потерей, и Вам станет легко,-

отвечает г-жа Л., начиная закипать.

-Ну как эта пациентка не поймёт, что она здесь, а её книги остались в том мире, который далеко, и для неё почти что не существует,-

в сердцах, но про себя думает психолог.

-Но я же копила вещи и книги для детей, для своих детей, а не чужих. Если чужим детям что-то нужно, пусть их родители покупают это в магазине, на базаре, наконец. Но не тащат у приютивших их людей.-

-Успокойтесь, милочка, успокойтесь. Вы живёте здесь, у Вас прекрасный муж, есть дети и внуки, что же Вам ещё нужно, И не страдайте так за будущее своих детей,-

начала закруглять разговор психотерапевт, удивляясь несговорчивости пациентки.

-А у Вас есть дети?-

спросила жена всердцах, понимая, что благодушие врача не прошибёшь.

_У меня нет детей,-
ответила г-жа Л., вставая и давая жене понять, что пациентка задала ей некорректный вопрос, и что приём окончен.

     Новых приёмов г-жа Л. моей жене не выделяла. С её точки зрения проблем у этой  пациентки более не существовало. Осталось только жене к этой мысли привыкнуть.

12 июля 2011 г.