Степан

Ночь с 17 на 18 июня. Балтийский вокзал. Жду прибытие автобуса, который увезёт меня далеко от родного города. Небо над Питером не затянуто сплошной тучей и, я, последние минуты, с наслаждением любуюсь неповторимой белой ночью...

В 00.10 подошёл автобус. Небольшая суета. Занимаю место у окна. Грустно. Расставаться всегда грустно. Уже 18-е. Сегодня в городе праздник "Алые паруса". На мгновение унесся в свои "Алые паруса" 1973 года... Как давно это было. Летит время...

Автобус тронулся и, за окном в светлую ночь поплыл до боли милый, родной городской пейзаж. До свидания, Питер! Скоро мы снова встретимся!...

Вырвавшись за черту города, в первом же населённом пункте, попадаем под дождь, который сопровождает нас до Иван-города. Российско - эстонская граница. До сих пор не могу привыкнуть к этой унизительной процедуре. И что характерно, досматривают только российские таможенники, вернее заставляют всех выходить с вещами, а проводится лишь один погранично-паспортный контроль. К чему этот цирк с выносом вещей? Дальше будет проще:
ни эстонцы, ни латыши с литовцами, ни поляки, ни немцы даже останавливать не будут. Иногда, на территории Прибалтики, миграционная служба проверит паспорта и всё. А вот родная российская граница - это что-то с чем-то. Всегда остаётся неприятный осадок...

В Нарве смена водителей и снова в путь. До полудня прибываем в Ригу. Пересадка. Дождя нет. Полтора часа бесцельно шатаюсь возле здания автовокзала, заполненного БОМЖами и наркоманами. Полицейских не видно.

Точно по расписанию подошёл автобус, на котором доеду до Каунаса, где меня ждёт очередная, но последняя, пересадка. Стыковой автобус явно не спешил, но всё когда-нибудь заканчивается. С облегчением вздохнул, когда ожиданию пришёл конец. Больше всего в жизни не люблю ждать и догонять.

Прошёл к своему месту, рядом уже сидела пожилая дама-попутчица.
- Вам чего? - ошарашила она неожиданным вопросом.
- Хочу своё место занять.
- Вам что, всю дорогу хочется в тесноте сидеть?! Водитель сказал, что можно занимать любые свободные места!

Я понял, что даме хочется быть единоличной хозяйкой двух мест. Да, и мне не очень хотелось иметь такую попутчицу, поэтому прошёл в середину автобуса и занял место у окна. Рядом со мной сел молодой человек лет тридцати, литовец, представившись "Юра". Через проход разместился юноша восемнадцати лет, по имени Степан...

Салон был заполнен, практически, до отказа; только бабуля, рядом с которой было моё место, восседала в гордом одиночестве. Позднее я благодарил судьбу, что мне пришлось пересесть, но об этом чуть ниже.

Багаж загружен, пассажиры размещены. Автобус, дав задний ход, начал медленно выруливать с территории автовокзала, выбившись из графика часа на полтора-два. Выехав из города, водитель-поляк гнал так как-будто он пилот формулы-1, пытаясь нагнать отставание...

Литовско-польская граница. Литовские пограничники проверили паспорта и выпустили в Польшу. На польской стороне нас не то, чтобы остановили, мы даже никого из сотрудников погранично-таможенной службы не видели...

Но, вернёмся немного назад...
Как только Степан устроился на своём месте и, автобус начал движение, он сразу  стал знакомиться с соседями и со всеми пассажирами, включая водителей. Буквально через полчаса он, практически, знал всех пассажиров нашего маршрута. Я с самого начала обратил внимание на этого юношу с весёлым и общительным характером. Он добирался из Пярну в Штуттгард к отчиму, чтобы уже на следующий день выехать с ним на машине в обратный путь. Разговорившись, выяснилось, что он до переезда в Пярну жил также, как и я в городе Колпино на бульваре Трудящихся. Вот уж воистину мир тесен!

Только рассказ не о встрече двух земляков. Я хочу немного остановиться на самой личности Степана, который скрасил своим присутствием долгое и утомительное автобусное путишествие.

На вид обычный молодой человек, не лишённый чувства юмора, способный к месту рассказать анекдот или весёлый случай, поднять настроение окружающим. Но меня поразило другое: в его дипломате я увидел Библию. Очевидно, после пережитой трагедии в семье, гибель отца, он проникся верой. Не показушной, а истинной. У Степана феноменальная память. Он может часами говорить на религиозные темы, сопровождая рассказ отрывками из Библии, цитируя их наизусть. Суть этих бесед неизменно сводилась к одному: к добру и взаимопониманию между людьми, к вере. Он запросто мог подсесть к абсолютно незнакомому человеку и декламировать стихи на религиозную тему. Я бы назвал это не стихами, а поэмой, так как на прочтение того или иного стиха уходило до 30 минут. Степан всё читал по памяти. Нам с Юрой он тоже прочёл одно стихотворение. Мне было отрадно видеть, что его манера общения, темы бесед ни у какого не вызвали недоумения или кривой ухмылки. Его слушали от мала до велика...

Наступил новый день. Автобус катил в сторону Франкфурт-на-Майне по федеральной трассе, которая проходила по гористой живописной местности. Проплывающие за окном населённые пункты были похожи на те, что рисуют в сказках или в мультфильмах...

Ещё в Берлине Юра, мой сосед, пересел на освободившиеся места сзади меня, где он мог хоть немного вытянуть свои ноги. Юра обладатель завидного роста. Когда он сидел рядом, я видел его мучения: он никак не мог примостить ноги - слишком тесно было для него. На его место ко мне и подсел Степан и попросил совета:
- Виктор Михайлович, я хочу в микрофон прочесть стихотворение для всех пассажиров. Как Вы думаете, стоит?

Вопрос не простой. Многие уже мысленно встречаются с родными, друзьями, планируют как и где проведут время. К месту ли будет его желание? Я боялся за то, чтобы кто-нибудь во время чтения не остановил бы его обидным высказыванием...
- Степан, сделай так...

Он прошёл к водителям, сел на переднее кресло и в микрофон объявил:
- Уважаемые пассажиры! Я хочу прочесть для Вас стихотворение "Молитва матери". Это очень хорошее, жизненное стихотворение. Возражений не будет?!

Возражений не поступило и Степан начал декламировать с выражением и голосом обредшим завораживающую силу...

Кто совершал дальние поездки тем или иным транспортом, тот знает, что там всегда стоит звуковой фон от разговоров, от уличного шума, от работы двигателя... Но, когда Степан начал читать, то наступила тишина, в которой звенел только его голос. Я посмотрел на лица пассажиров - они внимали ему всем своим существом...

Его голос смолк. Наступила, я бы сказал, какая-то благостная тишина, которую через мгновение нарушили аплодисменты. И снова стало тихо. Это был момент истины, когда задумываешься над смыслом жизни, о том, что ты сделал в ней, какой след оставишь после себя. Происходит переосмысливание жизненных ценностей...

Я видел, как женщины подносили к глазам платки, а мужчины сидели с серьёзно-задумчивами лицами. Было видно, что слова "Молитвы матери" дошли до сознания каждого. Такие моменты дорогого стоят!

А ещё я подумал: побольше бы таких молодых людей, как Степан. И не мешало бы нам чаще слышать то, о чём он только что рассказал в "Молитве..." О таких, как Степен говорят, что в его душе Божья искра есть. Такие люди делают наш мир чище, а людей терпимее друг к другу...

Манхайм. Моя конечная. Юра и Степан вышли проводить. Вместе были сутки, а расставались, как старые закадычные друзья. Уходя, я обернулся и понял, что пока есть такая молодёжь, ни одна граница не разделит людей на тех и этих.

Я благодарен судьбе, что она свела меня с такими замечательными людьми.