Огни Московского форштадта. Вступление

                История, собственно, не существует, существуют лишь биографии.
                Ралф Эмерсон


Эта повесть о судьбе русских в Латвии,  не только на примере одного семейства, проживающего в Риге на протяжении всего двадцатого столетия.  Но и целой галереи заметных персонажей разных национальностей, составивших неповторимый колорит латвийского общества и его трансформации под влиянием судьбы,  времени и обстоятельств.
Во времена пика  популярности песни  под названием  Маэстро,  журналисты донимали  Раймонда  .Паулса,
пытаясь выудить подробности его романа с  А. Пугачевой, маэстро тогда оправдывался,
что на сцене он не совсем  он, а это его лирический герой...в этом и есть загадка творческого воплощения.
Михаил Строков,  это мой лирический герой, который пытается  разобраться  во всех перипетиях  истории, обстоятельств и судьбы, которые повлияли на жизнь его родни, и других людей,  оказавшихся на этой территории по воле судьбы. По воли судьбы,  Миша оказался единственным звеном генеалогического  древа его рода,  связывающего предыдущие поколения  и будущие. Поэтому, в начале повести он отправляется  в далекое путешествие через океан , чтобы встретиться с последним представителем предыдущих поколении,
его тетей, которая по воле обстоятельств  судьбы оказывается в далекой Америке, во Флориде.
Это была поездка не в будущее, а в прошлое, в 30-е годы, годы молодости его родителей.
Так, бывает, что мы вдруг ощущаем, что мы многого не договорили,  не узнали о людях, которых уже нет.
Как, в известном стихотворении Евгения Евтушенко, которое я предлагаю в качестве эпиграфа…

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой всё особое, своё,
и нет планет, похожих на неё.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это всё неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Всё это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит всё равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная всё, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.   
            
1961