Не надейтесь на правителей

               
       Тревожный взгляд искалеченной души, не знавшей тепла и сердечного участия, не ждёт ни от кого сочувствия. Он насторожен и готов к агрессивному отражению удара неприязнью. И Люся подумала, как, должно быть, неуютно сейчас молодой женщине, на долю которой с самого детства выпало столько испытаний. Она смотрела на Нину и не узнавала её: спокойный взгляд доброжелательный, под белым халатом скромный  костюм темно-синего цвета.               
       - Здравствуй, Ниночка. Мне Вася утром сказал, что ты навестить меня  хочешь. Спасибо тебе, милая, за внимание.
       - Добрый день, Людмила Павловна. Бабушка, узнала, что Вы в больнице, и попросила пирожки Вам передать. Они разные: с творогом, яблоками, брусничным вареньем.
       - Давайте их вместе отведаем. Вася, налей Нине чаю из термоса.
       - Спасибо, Людмила Павловна, но мы не голодные.
       - Я тоже, но за компанию попробую пирожок твоей бабушки. Она, должно быть, прекрасная хозяйка. Что случилось, Ниночка, почему слёзы?
       - У бабушки опухоль обнаружили, и анализы нехорошие. Врачи говорят, что поздно делать операцию.
       - Крепись, девочка. Говорят, травы иногда помогают. А дочка как?
       - Мариночка, слава богу, здоровенькая, уже в старшую группу ходит в детском садике. Смешная такая: Васю папулей называет.
       - Рада за вас. Что ж отец не приходит, сынок? Опять в компаниях пропадает?
       - Не знает, как тебе в глаза посмотреть. Не пьёт он и запоем читает Бердяева, иногда нам с Ниной отрывки цитирует.
       - Да что ты! Всегда смеялся над философской литературой и считал, что она только мозги затуманивает. Пусть не казнит себя. Я сама виновата, что на табуретку взобралась, а дерево обледенело.
       - Я ему тоже это говорил, но он не слушает и изводит себя самобичеванием.
       В палату вошла медсестра:
       - Уколы будем делать.
       - Ма, мы пойдём. Завтра под вечер навестим тебя.
       - Идите, дети. Не надо ко мне каждый день приходить. Вы столько продуктов принесли, что на всю  неделю хватит.
        Василий поцеловал мать и посмотрел на Нину – та стояла в нерешительности.
       - Наклонись ко мне, девочка.
       Нина подошла к Людмиле Павловне и наклонилась, чтобы поцеловать, но та обхватила её голову руками и прижала к груди:
       - Прости меня, Ниночка, я не должна была ругать тебя при Васе.
       Нина разрыдалась:
       - Вы у меня, прокажённой, прощения  просите? Это я должна у Вас его вымаливать за своё развязное поведение. Вы ещё не всё знаете – я ведь видела, как Костя Левашов у Вас деньги из кошелька вытаскивал, и не только Вам, но и Васе ничего не сказала. Струсила из-за угроз.
       - Давай считать, что ничего этого не было: преступник наказан, а вам ещё деток своих надо воспитывать личным примером.

                * * *

       Ночью Люся долго ворочалась - никак не могла заснуть: "Вот ведь как всё обернулось, видно, прикипели они друг к другу, и нельзя их разводить - придётся помогать"
       Василий и Нина приходили каждый день, а  в выходные брали с собой  Маринку. Малышка принесла плюшевого зайца:
       - Бабушка Люда, приложи зайчика, где болит, и он тебя полечит…
       Люся уже без посторонней помощи передвигалась по палате, но корсет для позвоночника всё же пришлось заказать. Про отца у сына больше не спрашивала, смирилась, что он так и не отважится посетить больницу. Незадолго до выписки она увидела после дневного сна лицо Николая, прижавшееся к стеклянной вставке в двери, и рванулась к нему, но острая боль в позвоночнике свалила на пол. Люся и не заметила, как очутилась у него на руках…
       - Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Милочка?
       - Я давно простила, а ты всё не приходил, заставляя меня мучиться.
       - Ни одного дня не пропустил без тебя, только в палату зайти не решался, любовь моя, единственная.
       - Сын ничего не говорил, хотя я его много раз спрашивала.
       - Он ничего не знал, а врачей я предупредил, чтоб не выдавали меня.
       - Василий-то наш, какую настойчивость проявил и заставил Нину поверить в семью. Вот тебе и маменькин сыночек!
       - Сначала я противился возобновлению их отношений: ты ведь выгнала её из нашего дома, но она так помогала нам в трудное время, что пришлось уступить.
       - Василёк сказал, будто ты Николая Бердяева читаешь.
       - Я у него, Милочка, нашёл ответы почти на все свои вопросы. Вот он пишет «С сотворения мира всегда правило, правит и будет править меньшинство, а не большинство. Это верно для всех форм и типов управления, для монархий и для демократий…». А у нас сейчас разве не правит меньшинство олигархическое?
       - Думаю, что это утверждение не совсем точное: бывало, что правило и большинство. Да и в Советском Союзе до самого развала при власти была партийная номенклатура отнюдь не меньшинства. Меньшинство же олигархическое мы сами выбирали.
       - Так ведь и выбор у нас был, совсем как у Бердяева: "В самой реальной, подлинной действительности вопрос идет всегда о том, торжествует ли аристократия или охлократия. В сущности, только и существуют два типа власти - аристократия и охлократия, правление лучших и правление худших". Разве не так?
       - Да ведь толпа разная бывает: может она быть и просвещённой, и организованной. Если власть аристократии – правление лучших, то почему жизнь большинства не только не улучшалась, но и приводила к революциям?
       - На твои сомнения, Милочка, у Бердяева есть ответ для всех эпох и не обязательно революционных: "… демократические попытки создать царство большинства, в сущности, являются жалким самообманом. Вопрос лишь в том, правит ли меньшинство лучшее или худшее"
       - Многолетний опыт человеческий  и научный анализ должны всё же совершенствовать правление. Интересные мысли есть у социолога Питирима Сорокина. Он писал, будучи ещё в России, что наше социологическое невежество является важной причиной  плохой общественной жизни: "Голод и холод, разврат и преступление, несправедливость и эксплуатация продолжают быть спутниками человеческого общества. Только тогда, когда мы хорошо изучим общественную жизнь людей, когда познаем законы, которым она следует, только тогда можно рассчитывать на успех в борьбе с общественными бедствиями"
       - Лучше не скажешь. Умница моя, когда же ты успела столько прочитать?
       - Коленька, знакомиться с исследованиями в области социологии профессиональная обязанность каждого историка. Я считаю, что его работу об альтруизме следует изучать в школе, начиная с младших классов.
       - Я бы и сам не прочь познакомиться с трудами Питирима Сорокина. А у тебя ничего нет из его творчества?
       - В нижнем ящике моего письменного стола лежит его автобиографическая повесть "Дальняя дорога". Её Москва издала в 1992 году. Прочитай – в ней много интересных мыслей. Вот, например, одна из них, изменённая цитата из псалма: "Не надейтесь на князей (правителей) – нет в них спасения вам"
       – И это правильно! Глупо на них надеяться...

                * * *

       – Люся, очнись. Причаливаем.
       – Задремала я. Вспомнила, как ты в больнице творчеством Питирима Сорокина заинтересовался. Кто бы мог тогда подумать, что вы с Василием всерьёз увлечётесь социологией.
       – Вторую профессию я решил приобрести, когда прочитал у этого учёного, что, чем более ограничивается власть правителей и чиновников, тем менее преступной становится их деятельность. Мудр был этот социолог, напомнивший человечеству, что нельзя надеяться на правителей - только знание может указать, как нужно устроить совместную жизнь, чтобы все были и сыты, и счастливы.      Выбор добра и зла предоставлен воле человека. Эра  милосердия требует правительств нравственных учёных, святых и мудрецов.