На деревню к бабушке

Ещё зимой папа с мамой обещали отправить Серёжу летом в деревню, на парное молоко, к бабушке. И он ждал этого дня, как никто другой.
Растаял снег, распустились деревья, зазеленела луговая трава, запели прилетевшие с юга птицы, и Серёжа вспомнил обещание родителей.
Вернувшись вечером из детского садика, в первую очередь подошёл к отцу:
— Ну что, папа, пора вам с мамой своё обещание выполнить!
— Какое обещание? – спросил удивленно отец.
— А к бабушке,— ответил Серёжа и запрыгал на ковровой дорожке.
— Ты на эту тему с мамой толковал?
— Нет! – ответил мальчик.
— Вот тереби её, а я всегда согласен,— сказал отец и улыбнулся.

На следующий день всё было решено: в первый же выходной они всей семьёй отправятся к бабушке. И Серёжа на все лето останется там.
Ждать долго не пришлось. Не успели собрать по-настоящему свои пожитки, как подошла суббота. И вот уже электричка постукивает на стыках рельс, временами задерживаясь на полустанках.

— Какая красота,— думает мальчик, посматривая в открытое окно поезда. Зелёные березки и осины как бы бегут ему навстречу. Горластые чёрные грачи залетают вперёд и возвращаются обратно, переливаясь на солнцепёке. На полях работают трактора и суетятся люди, по оврагам пасутся деревенские стада, мелькают пруды и озёра. Всё ему в удивление в этих бесконечно мелькающих просторах. Время от времени спрашивает у отца: что то, а что это. И отец объясняет, нежно поглаживая по головке своего шестилетнего сына.

— Вот и приехали,— сказала мать,— следующая остановка наша.
Взяв в руки чемодан и сумку, отец отправился к выходу.
— Серёжа, за мной,— говорит он, и мать, взяв сына за ручку, двинулись следом. Вышли, и Серёжа увидел впряженную повозку. Серая кобылёнка, потряхивая гривой, жует прошлогоднее сено.
— Папа! Папуля! Смотри, это же Серка!
— Вот мы на ней и поедем дальше,— сказала мать, кивая головой хозяину лошади.
 
Серёжа узнал того дядю, который прошлый год с папой подвозил бабушке дрова, когда они приезжали на выходной. Поздоровавшись с Иваном Петровичем и бросив чемодан на повозку вместе с сумкой, отец потянулся, осмотрел все вокруг, вдохнул в себя свежего воздуха.
— Вот они, родные места,— сказал он и приятно заулыбался, сажая Серёжу на повозку.

 Поговорив меж собой, сели все остальные, и повозка тронулась, переваливаясь с боку на бок по глубокой колее. Вожжи доверили Серёже, а он, весёлый и радостный, любуется на жёлтые одуванчики и порхающих бабочек.
— Почему папа с мамой не живут в деревне? – подумал про себя мальчик. – Здесь так красиво!

А вот и небольшая речушка, где плавают домашние гуси и утки, через которую перекинут невысокий деревянный мост на дубовых сваях. За ней и бабушкина деревня.
— Сейчас приедем,— сказал отец, посматривая то на сына, то на деревянные домики, которые утопали в яркой зелени весеннего чуда. Забрехали дворовые собачонки, запели петухи. Вся деревенская детвора играет на просторном лугу, посматривая на повозку и городского, разодетого, как им казалось, хлюпика.

— Тпру! Приехали,— сказал Иван Петрович и взял у Серёжи вожжи.
Бабушка выскочила из дома с прибаутками:
— Кормилец мой приехал, золотой ты мой, ненаглядный!
Ссаживает внука с повозки, целуя его в щеки и нос. Внук улыбается, обнимает бабушку. А та поставила внука на ступеньку и принялась за сноху и сына:
— Наконец-то! А я уж заждалась: не едут и не едут. Ну всё, пойдём в дом.

Плотно пообедав, все вышли в огород. Отец копает землю, а Серёжа собирает в баночку червячков, чтоб вечером отправиться на рыбалку.
Мать с отцом работают долго: делают гряды, сажают лук, сеют морковь и свеклу, пока оба не намяли себе мозоли. А Серёжа, набрав наживки, по пятам ходит за бабушкой, которая носит из колодца воду для полива. Украдкой нашептывает ей, чтоб та отпустила отца на рыбалку.

— Всё, хватит,— сказала она,— будет день, и будет пища. Здесь сроду все не сделаешь! Отдыхайте!
И Серёжа захлопал в ладоши.
 
Багровая вечерняя заря придаёт всему живому какой-то необыкновенный жизнерадостный цвет. На серебристой водной глади отражаются ликующие берёзовые тени, которые, пошатываясь от ветра, изгибаются в своём малахитовом убранстве, рядом с берегом протекающей вьющейся речушки.
— Вот здесь и остановимся,— сказал отец сыну, который отмахивался от комаров березовой веточкой.
Размотав удочку и поправив поплавок, Александр взял у сына банку с червями, надел одного на крючок, дважды на него плюнул и забросил в воду. Бело-красный поплавок свечой встал в зеркальной глади, отводя от себя небольшие кружочки. Потом вдруг побежал и затонул.
 
— Папа, смотри,— закричал Серёжа. Но отец уже взялся за удилище и вытянул на берег первую блестящую рыбку. Она трепыхается в траве, шевелит губами и пристально смотрит на под-бежавшего к ней Серёжу. А тот, схватив её обеими руками, закричал:
— Папа, папа, смотри, живая!
Сняв с крючка, отец бросил рыбку рядом в стоящую плетёную корзину, закрыл крышкой и опустил в воду. И так каждый раз, когда попадалась рыбка, Серёжа удивлялся, а отец отправлял её в корзину.

Возвратились поздно, мама уже спала, и только старушка, приготовив им ужин, сидела на ступеньках крыльца, ожидая сыночка с внуком.
— Бабуля, смотри, какая удача,— отнимая у отца корзину, Серёжа чуть ли не волоком поднёс её бабушке. Но той было не до рыбы. Рассматривая в сумерках сына и внука, думала только об одном: она своё доживает, кому все это достанется? И как бы опомнясь, сказала:
— Ну и молодцы! Вот вам завтра и уха, и жаркое будет.

Поужинав, отец с сыном отправились на прошлогодний сеновал, а бабушка принялась за рыбу.
Выходные дни пролетели быстро. В воскресенье вечером родители уехали, а Серёжа остался с бабушкой. Первое время скучал по друзьям и детскому садику, потом так привык к бабушке и деревенской жизни, что не хотел уезжать.
 
По утрам он просыпался рано, когда кудахтали куры, а бабушка корову Нешку выгоняла в стадо.
Завтрак был такой: круглая горячая картошка с солёным огурцом, яичко всмятку и парное молоко. До обеда возились в огороде, мальчик полол на грядках траву, гонялся за курами, смотрел, как растут огурцы и морковка, собирал вместе с бабушкой в гнёздах яички. Вечером загоняли и доили корову. В выходной, как обычно, приезжали родители, и отец обязательно оставлял время для рыбалки. А на следующий день бабушка варила замечательную уху.

Как-то раз она сказала внуку:
— Знаешь, Серёжа, наша рябенькая курочка несётся не в гнёздышко, а где-то в другом месте. Проследи за ней, а то, чего доброго, цыпляток выведет. Такие поздние, кому они нужны!
А мальчик ещё не видел, как курочка ухаживает за своими цыплятками, и очень хотел, чтобы у неё появились детки. За Рябушкой он проследил и увидел в лопухах её яички. Их было тринадцать. Но промолчал и ждал каждое утро цыпляток. Когда бабушка кормила кур, он заглядывал в лопухи, а иначе Рябушка очень сердилась.

И вот в одно утро, когда Серёжа ещё спал, бабушка скликала кур на завтрак, посыпая зерно в корытце, все прибежали вместе с петухом. И вдруг… идёт Рябушка, вся распушённая, а за ней крошечные пёстрые цыплятки.
 
— Серёжа! Серёжа! Смотри, какая прелесть, – позвала бабушка.
Услышав, он быстро выскочил во двор. Обрадовался, хотел одного поймать, но Рябушка, расправив крылья, бросилась ему навстречу, и мальчик тут же отскочил в сторону. Посчитали вместе с бабушкой цыпляток, их оказалось десять.
— А где же остальные? – испуганно спросил Серёжа и тут же выскочил из двора.
Бабушка заметила что-то неладное и пошла за ним, чтобы разобраться в его проказах. А внук уже торчал в лопухах и кричал:
— Бабуля! Смотри, ещё два пикают в яичках.
— Ты, оказывается, знал, где Рябушка несётся,— говорит она, выбирая цыплят из половинчатых скорлупок,— нехорошо так, Серёжа! – И положила обоих птенчиков в свой фартук.
Мальчик покраснел, взял бабушку за руку и повинился:
— Прости меня, пожалуйста, такого больше не будет.
И она, обняв внука своею жилистой рукой, сказала:
— Надеюсь! Забирай последнее яичко и пойдем.
— Зачем? – спросил Серёжа,— может, и из него выведется!
— Нет, это белтыш, или пустышка,— говорит бабушка.

Лето пролетело очень быстро. Выросли цыплята, подрос и Серёжа, окреп, загорел, научился плавать. Подружился с ребятами: ватагой бегали купаться на речку. Иногда брал с собой папину удочку, но, как обычно, возвращался пустой.

Однажды папа приехал один и говорит:
— Знаешь, Серёжа, собирайся. Мы с мамой идём в отпуск, едем отдыхать на юг. Ты тоже поедешь с нами.
— Нет! Нет! Ни за что,— замахал Серёжа руками,— папа, папочка, мне так с бабушкой хорошо! Езжайте, пожалуйста, одни.
— Ну и оставь,— сказала бабушка,— он и здесь загорел не хуже вашего юга.
Пожав плечами, Александр спросил:
— А что я скажу Лиде?
— Так и скажи: не поехал,— добавила бабушка.
Оставив гостинцы и положив в сумку свежих огурцов и зеленого лука, отец уехал, поцеловав на прощание сына и мать.
— Спасибо, бабуля,— сказал Серёжа.— Какая ты у меня добрая! Я тебя всю жизнь любить буду.
Потом уселся к ней на колени и давай теребить её седые волосы. А она, поцеловав внука, прослезилась. Ссадила его с колен и давай креститься, посматривая на большую икону, которая висит в переднем углу:
— Работы, работы непочатый край, а им юг нужен. Но Бог с ними, ещё молодые, прощаю.
Взяв ведра и коромысло, отправилась на колодец за водой.
— А ты, Серёжа, дай цыплятам кашки, они уже проголодались. А потом огурцы обирать будем.

Август подходит к концу, а папа с мамой не приезжают. Сошли огурцы, отцвела картошка, но бабушка, как и прежде, не выходит из огорода: всегда у неё есть дела.
— Вот, Серёжа, папа с мамой на юге, а здесь хоть разорвись. А что мне надо? Пару варёных картофелин, солёный огурец, ломоть чёрного хлеба да кружку парного молока – я и сыта.
— Бабушка, а ты на юге была? – поинтересовался мальчик.
— Была, милок, была в год один раз в вашем городе. И то ночь ночую, а утром бегу, как ошпаренная, на вокзал. Я здесь берегу свой дом, своё хозяйство, а без Нешки не могу и дня прожить, уж больно я её люблю.
— Как и меня? – спросил Серёжа.
— Одинаково,— ответила бабушка и поцеловала внука.
 
В сентябре все стали убирать картофель, кто под плуг, а кто под лопату.
В конце сентября явились и родители, притом такие ладные. Что значит, с юга!
 
Убрав последнее на огороде, все городские стали собираться домой.
— А ну, Серёжа, собирай свои пожитки,— сказал отец,— а то одичаешь в этой провинции.
— Что ты мелешь? – ответила бабушка. – Наоборот, он здесь очень многое познал, подрос, покруглел, стал живым и весёлым. И во всём помогал бабушке. Спасибо тебе, Серёжа!
И, обняв внука, с нежностью прижала его к себе.
— Как жалко, что я уезжаю! – с грустью сказал мальчик.

На станцию идут все вместе, бабушка Серёжу держит за ручку. На полях, как и по весне, гудят трактора, грачиные стаи перелетают с места на место.
Вот и пришли к тому месту, где стоит всё тот же старенький домик с двумя окошечками и палисадником. Но без цветущей сирени и акации он показался Серёже таким скучным и одиноким.
Внук посмотрел на бабушку. Она, сгорбившись, стоит рядом с отцом, как бы гордясь своим м сыном, который так мало уделяет внимания своей родной матери.

Но вот подошла электричка, все с бабушкой простились, и она прослезилась.
— Не плачь,— сказал Серёжа,— на следующий год вновь к тебе приеду.