Последний автобус из Порвоо

Мне не нравилось, как трещал по асфальту чемодан – казалось у него вот-вот отвалятся колёсики. Вот этого мне совсем не хотелось, несмотря на то, что до гостиницы, в которой мы с Максом остановились, оставался только один пешеходный переход.
Только несколько белым по серому полосок.
-Ну, вот и приехали! – Макс поставил сумку у порога отеля-ресторана Сеурахови. Чемодан устало лёг рядом.
Из всех построенных финнами зданий в стиле конструктивизм, этот дом был самый унылый и сутулый. Как-то не вязалось его предназначение с образом прекрасного деревянного Порвоо, отпечатанного в однообразных буклетах, сброшюрованных туристическими радетелями.
Мне не понравилось тащить чемодан по лестнице.
Лестница была винтовая, с ковровым покрытием и сине-фиолетовой подсветкой. Всё это напоминало мне что-то космическое. Ложный пафос на пустом месте.
Макс динамично побеседовал на смеси русского и английского с девушкой на ресепшн и получил наши ключи. Холодные пластинки легли в наши руки. Макс весело побрякивал связкой и болтал. Тяжёлый чемодан мешал мне слушать.
Окно номера выходило на главную площадь. Я всосала глазами всё, что можно было на ней усмотреть. Автобусы, небольшой рынок, несколько вполне приятных физиономий старинных домов.
Привет, Порвоо.
Это неправда, когда вам говорят, что в Финляндии скучно. Там весело. Там вполне весело, и есть на что посмотреть – города натыканы со скандинавской скрупулезностью и украшены до того самого ресторанного обаяния, который позволит проглотить куски блюд в наиболее вкусном виде.
Обследовав номер, мы с Максом обнаружили много интересного – плазменный телевизор, ванну с туалетом, две кровати и гудящий от холода мини-бар. Всё то, что Макс извлёк оттуда, показалось мне очень невкусным, однако муж распорядился найденным иначе. Он высосал бутылочку коньяка, потом виски, а потом и вовсе отвесил мне интересненькое:
-Я посплю немного.
Я посмотрела в окно.
-А город?
-Не убежит.
Разумно.
Резонно.
Порвоо, куда же тебе от нас убежать? Ты попался в туристические силки и никогда не покинешь того, кто заплатил за гостиницу в самом твоём сердце.
-Я только душ приму.
Макс позволительно кивнул. Сам он уже растянулся на кровати в полном дорожном обмундировании, сняв лишь ботинки. В воздухе тоненько потянуло несвежим хлопком.
Душ не принёс мне бодрости. Он не смыл из моих волос грозовую тучу. Туча висела и никак не могла разродиться. Я осторожно подошла к спящему Максу и легла рядом на кровати, обидно пахнущей чистотой. Такой запах случается только в гостиницах. Странно думать о том, что для этого работники отеля много раз брезгливо отмачивали пододеяльники и простыни в каких-то диких отбеливателях.
Я перевернулась на спину и закрыла глаза. Потекли странные дорожные образы, похожие на осквернённый родник. Из такого родника сложно напиться. Вспомнился жаркий Петербург, наполненный суетой и обещаниями. Нет, город Петра, не лезь ко мне понапрасну. Я тебя променяла на Порвоо. Маленькую заусеницу на пальце умиротворённой Финляндии.
На время.
Пока что.
Сон прислал мне тяжёлые воды.
Я пересекала озеро. Что-то стучало мне в темя – оказалось, что это солнце. Во сне солнце всегда больше и тяжелей. Странное светило – стук был громким и протяжным.
Вода обтекала мои ноги печальными водоворотами. Красивые буруны краснели на глазах – кровь.
Я снова, снова, снова была в своей крови, и никто не мог мне помочь. Кровь заполняла все щёлочки моего пространства. Кровь пахла металлом и оседала на ресницах металлической стружкой.
Меня передёрнуло.
Я вытащила сама себя из сна со стоном.
Нет.
Опять?
Это не может продолжаться.
Я ощутила физическую, звериную потребность с кем-то поговорить.
-Макс.
Он не отвечал. Он словно врос, провалился в обворожительную мягкость финской гостиничной постели и ушёл от меня в далёкий мир счастья и сладости.
-Макс, - позвала я ещё раз на всякий случай.
Нет ответа.
Я встала, оделась, взяла ключ и вышла навстречу Порвоо, который уже намазывал лицо весенним вечером и превращал чью-то сказку в быль. Я не знала, куда иду и зачем, мне казалось, что на моих ногах всё ещё топорщатся струпья крови, и я выгляжу ужасно – без помады, с растрёпанными волосами…
Самое главное заключалось в том, что я не взяла карты. Впрочем, для сбившегося с пути карта – плохой пособник. Я просто пересекла рыночную площадь и пошла мимо деревянных домиков.
Эти домики были очень улыбчивыми. Раскрашенные в весёлые цвета, они понемногу смывали своей энергетикой кровь с моих ног.
Ну и надо же такому присниться.
Опять.
Я шла по узким улочкам, находясь вне их и вне возможности вновь окунуться в свои мысли. Мне казалось, что я знала Порвоо всю свою жизнь.
И какой дурак придумал карты?
Узкая улочка вела мимо методистской церкви вниз.
Вниз.
Я вспомнила, что путеводители называли эту лестницу чёртовой. Чёрт, ах, чёрт, появись, подай мне руку и помоги преодолеть тобой же созданную лестницу! Но – странно – я больше не боялась упасть. Я поняла – что не всякое падение – боль. Иногда падение превращается в полёт.
Удар колокола шлёпнулся о мой лоб, как запьяневшая муха.
Обедня? Вечерня?
Как хорошо, что я больше в этом не разбираюсь.
Чёртова лестница подвела меня прямо к церкви. Одуряюще пахнуло средневековьем.
Какое-то время я стояла как вкопанная. Потом повернулась и пошла назад – вверх, вверх, по чёртовой лестнице, назад, к чёрту.
Кровь снова омывала мои ноги.
…-Куда ты провалилась?! – встретил меня полусонный Макс, когда мой ключ ещё только закончил своё вращение в гостиничных дверях.
Муж сидел на кровати, встрёпанный после сна, как птенец вороны, и вертел в руках мобильник. Рядом расстилалась обезвоженным горизонтом карта Порвоо, похожая на маленькую, поверженную страну.
-Я гуляла.
Макс перегородил мне дорогу.
-Без меня?
-Ты спал.
Я прошла вглубь номера, скинув туфли. Каблуки глухо брякнули об пол.
-Могла бы и подождать, пока я проснусь.
Макс быстро отошёл от обиды, и в его голосе больше не слышалось капризных ноток обиды.
Я промолчала. Мне хотелось пить. Пить что угодно, но только не кровь.
Слишком много крови.
-Пойдём в ресторан? – предложил макс. Карта Порвоо заняла достойное место в его руках. Он мучил её и трепал, словно хотел, чтобы отпечатанные на качественной финской бумаге улицы Порвоо осели на его руках, как весенняя пыльца.
-Не знаю. Я не голодна.
-И это после прогулки?
-Я мало гуляла. Мне стало нехорошо.
-Вот и давай поедим, а потом походим по вечернему городу, - предложил Макс.
Он всё ещё мучил карту.
-Темно.
-Белые ночи.
Наш диалог становился похожим на диалоги героев пьес Метерлинка. Я сдалась. Что угодно – пусть еда, но не кровь.
Больше не надо крови.
…Ресторан Амарильо напоминал сырой сарай. Здесь всё казалось сырым – столики, окна, официантки… Много нарисованных кактусов создавали псевдомексиканский антураж. На ломаном английском Макс заказал бутылку вина и по салату из креветок. Он обожал этих уродливых рачков. Чистый белок. Никаких углеводов и жиров.
Никакой крови.
-Неплохо, - Макс продегустировал вино. Мне было неприятно смотреть на то, как кровавая струя виноградного спирта вливается в его отмеченные усиками губы.
-Неплохо.
-Ты даже не пила!
Макс походил на радивого виноградаря.
-Потом. Когда принесут еду.
Какое-то время муж молчал, побалтывая вином в бокале в лучших традициях голливудских фильмов.
-Что ты такая кислая? – наконец разродился он не вполне довольным голосом.
-Я не кислая.
-Ты уходишь гулять одна, потом возвращаешься с каменным лицом, теперь ничего не пьёшь…
-Мне опять снился тот сон.
Официантка небрежно плюхнула перед нами два салата. Креветки показались мне как никогда противными и почти живыми.
Макс допил вино и нацедил себе нового из бутылки. Аргентинское вино было кровавого цвета. Левый кончик моих губ дёрнулся.
-Про кровь?
-Да.
Послушай, ты не можешь топтаться на одном месте, - вырвалось у макса с досадой, - Ребёнка нет. Всё! Пора поставить на этом точку и жить дальше.
-Ты ведь хочешь ребёнка?
Макс свирепо вздохнул.
-Я был бы счастлив, если бы его никогда у нас не было. Никогда. Понимаешь?
Я отодвинула стул.
-Куда ты?
-Мне надо в туалет.
-Побыстрее давай, - тем же недовольным голосом проговорил Макс. Он агрессивно воткнул вилку в самую гущу избранных на убой креветок на тарелке.
Я пробралась между столиками, занятыми радостно и бессмысленно галдящими финнами, и вышла на улицу. Обернулась – Макс не видел, куда я на самом деле иду.
Сумочка с паспортом со мной.
Теперь мне нужен автобус. Какой-нибудь автобус отсюда – из Порвоо, где так много ненужных мне воспоминаний.
Где есть Макс.
Где есть полные крови сны.
Смена обстановки не принесла ничего хорошего. Ничего красивого. И средневековый финский город стал моей тюрьмой.
Где тут останавливаются автобусы?
…Сонный русский шофёр взял мои деньги и выдал билет.
-Багаж?
-Нет багажа.
Мне повезло. Финорд отправлялся из Порвоо без пяти минут двенадцать ночи. Он ещё не превратился в тыкву.
Что там Макс?
Я отвернулась в окно. Потемневшее окно, где белую ночь заволокли тучи. Это похоже на свободу…
И натужная боль едва заметно смочила мои глаза.

sunnuntai, 3. hein;kuuta 2011