Огненный странник

                Часть 1. Замок.          Глава1. Путешествие начинается.

   Алхимик был очень стар годами. Жил он на краю села, давно оставленного людьми. Он имел небольшой каменный дом, огород и старый сад, ещё дававший плоды. Алхимик давно пребывал вне потока людской повседневности, и это его вполне устраивало: он устал от суеты. С утра он неспешно, в своё удовольствие копался в огороде, или в саду. А вечерами проводил исследования, совершенно непонятные людям его эпохи. Исследования эти Алхимик анализировал, результаты записывал и сопоставлял, постоянно умножая свои знания о мире.
     Время жизни Алхимика подходило к концу, но сознание его, вопреки старости делалось всё более и более ясным и сильным. Старый учёный и исследователь раздумывал, куда направить своё мощное тренированное сознание после того, как его старое тело окончательно перестанет служить ему. Сознание Алхимика научилось проникать в различные страны и даже различные эпохи, и скоро должно было остаться насовсем в одном из тех слоёв мироздания, в которых Алхимик бывал. Но его окончательный выбор ещё не был сделан.
    Но осталась у него здесь, в этом мире одна нерешённая проблема: он всё ещё не нашёл того, кому, уходя, мог бы передать свои знания.
    Нередко поздними вечерами, завершив исследования, Алхимик усаживался в удобное кресло у камина. Сознание Алхимика, неся его образ, уносилось в необычные путешествия по столетиям и странам, в прошлом и в будущем.
    Вот и сегодня, в этот осенний вечер, Алхимик подбросил в камин ещё поленьев, завернулся в любимый плед, сунул ноги в тёплые клетчатые тапки и пододвинул кресло ближе к огню. Он прикрыл старческие веки и отправился в путь вместе с искрами пламени, летящими в каминную трубу, в ночь, вдаль. В Мир Теней.
 

    Он поднял бесплотные веки в Мире Теней, так же в кресле у камина. Но кресло было уже другое, комната другая, да и всё здание. Алхимик огляделся: да, именно сюда и именно в эту временную черту он и направлялся. Эта эпоха отстояла в будущее от его времени столетий на семь. В этом старинном замке, носящем название Блекстонхолл, он гостил многократно, в разных эпохах, и хорошо знал его обитателей.
   В технологическую эру владельцы замка (люди очень состоятельные) замок посещали очень редко. В основном ради престижа: ведь много веков подряд в родовом замке жили поколения их предков, а выстроил замок ещё в раннем средневековье их родоначальник, легендарный рыцарь и полководец Моррис Блекстон Железный. Посещения замка его нынешними владельцами никогда не бывали долгими: родовой замок казался им неуютным, холодным и мрачным. И конечно, кроме замка у них имелась большая роскошная квартира в одном из лучших районов большого города.
     В этот вечер собранные чемоданы владельцев Блекстонхолла уже готовы были к завтрашнему отъезду. Кончился их двухнедельный отдых в полной тишине на лоне природы в родовом замке, в соответствии с рекомендациями докторов. Больше двух недель этой скуки хозяева замка выдержать всё равно бы не смогли. И не только они: приехавшие с ними из города домработница и повар, были так рады отбыть отсюда, что рано ушли спать во флигель, чтобы скорей настало завтра. А сами хозяева, позевав перед плохо работающим телевизором, так не вязавшимся со средневековой обстановкой, поднялись, наконец, с неудобных антикварных кресел. Догорали поленья в камине, делалось прохладно (современное отопление не провели, чтобы не портить уникальную архитектуру древности). Поёживаясь от вечернего холодка, они собрались идти в спальню, где их ждала огромная кровать под тяжёлым бархатным балдахином, тоже антикварная и тоже неудобная.
    - Не надо было вообще сюда приезжать! - ворчала госпожа Блекстон, с отвращением глядя на потемневшие портреты в массивных рамах. – Я вижу, что от этого отдыха мои нервы ничуть не улучшились. Надоел чёртов антиквариат. Что толку с того, что историки изучают и пишут про наш замок научные статьи, если телевизор вторую неделю показывает одни полосы! Это просто бесит!
    - Кисуля, я уже не знаю, что с этим делать, - обречённо вздохнул господин Блекстон. – Техник же каждый день приезжал чинить, ты же знаешь, и всё без толку! Ставил какие-то дополнительные антенны, кроме спутниковой, якобы, потому что далеко от города! Ничего не помогает! И ведь если бы барахлил только один телевизор! Я с утра хотел глянуть последние новости на валютной бирже – Интернет заглох! Но что совсем уж странно: сами собой в компьютере открываются разнообразные сайты астрономии, и только они – а   больше никуда не зайти!! Скажешь, хакеры… Но странные какие-то хакеры, если это они. Дальше – хуже: звоню в город – в мобильнике сплошные помехи, хоть передающая вышка недалеко. Как видно, эти старые стены сопротивляются технологии. Сам дух старинного замка…
    - Ну-ну, без мистики, пожалуйста, - зевнула госпожа Блекстон. – Кстати, насчёт мистики: мне прошлую ночь очень явственно вампир снился. Не очень молодой, но симпатичный. Сказал, что ревматизм его замучил. А после укусил меня прямо в шею, не больно, а наоборот, приятно. Даже немного сексапильно.  А утром на шее два красных пятнышка как раз в том месте. И до сих пор есть, вот посмотри! Что ты об этом думаешь?
    - Самовнушение. Женщинам вообще нравятся вампиры, это общеизвестно. Ладно, завтра рано вставать: я попросил шофёра явиться к полдевятого утра. Пожалуй, заведу будильник. Так что пошли спать.
    Алхимика в кресле у камина они не видели.
 
    После ухода хозяев, он придвинувшись к камину, закутался в любимый плед (точнее, в образ любимого пледа, принявшего в Мире Теней реальные свойства) и стал ждать. Алхимику всегда нравился этот замок. Он знал его в разных разрезах времени, начиная с тех времён, когда он был только построен. Здесь разыгрывались кровавые драмы, плелись паутины сложных интриг, пенились любовные страсти. Но больше всего Алхимику нравился Блекстонхолл именно в технологическую эпоху. Видимо, из-за того, что обычно многолюдный, в эту эпоху замок стоял пустой и тихий, полный спокойствия и отдохновения.
    Ждал Алхимик недолго. Из тёмной ниши донёсся шорох. Горсть пыли просыпалась на каменные плиты, увеличилась и приняла вид небольшого мохнатого существа. Алхимик улыбнулся. Этот хранитель жилья был совсем юн, наверно, полвека от роду, не больше. Он сменил прежнего старого замкового хранителя, уволенного за бесконечные интриги, склоки и скверный характер.
   Фредди Ванс - новый хранитель жилья (в просторечии домовой) понравился и Алхимику и хозяевам замка в Мире Теней. Созданный из горсти домашней пыли, как и все хранители жилья, Фредди, тем не менее, всегда выглядел вполне привлекательно. Дымчатая шерстепыль выгодно подчёркивала огромные глаза, зелёные, чуть задумчивые. На нём изящно сидел совсем не обязательный для домашнего существа белый смокинг. В дополнении к смокингу обычно имелись белоснежные перчатки и галстук бабочкой. 
    - Добрый вечер, господин Алхимик! – обрадовался Фредди. – Вы всегда появляетесь как нельзя более кстати: сегодня у нас будут гости. По случаю отбытия ещё живущих владельцев замка решили сделать маленькую вечеринку.
    - Так подождать денёк неплохо было бы, Фредди. Живущие ещё тут. Я слышал, они только завтра утром уезжают.
    - Верно, – согласился хранитель замка. – Но господин Герман просил сделать вечеринку до их отъезда, а не после. Сказал, тяжело ему в последнее время добираться в посёлок за кровушкой – ревматизм, сказал, замучил. А без эманаций свежей крови ему вечеринка не в радость. Но вы уж извините, господин Алхимик, мне надо ещё успеть сделать полно приготовлений.
    Алхимик знал, что кроме природного языка хранителей жилья – языка мыслеобразов - Фредди отлично владел несколькими людскими языками. Теневые хозяева Блекстонхолла, как и всё аристократическое общество Мира Теней, традиционно предпочитали мыслеобразам словесное общение.
    Тончайшая скатерть легла на стол, на ней появились образы хрустальных бокалов, столового серебра и тонкой фарфоровой посуды. Всё это создавалось и материализовывалось фантазией и мастерством Фредди из податливой ткани Мира Теней. Хранитель замка сервировал стол быстро, умело и красиво. Профессионально. Сразу видно, что он с отличием окончил знаменитый Эдинбургский Колледж Хранителей Жилья и получил звание "Хранитель высшего разряда". Не ограничившись этим, Фредди ещё и поступил на курсы повышения квалификации, где изучалось грамотное выведение из строя электронной техники. На радость Фредди за время пребывания в замке живущих владельцев, у него появилось достаточно практики.
    Прежний хранитель замка, как помнилось Алхимику, был самоучкой. Обычно он с грохотом швырял на стол миски и ложки – всё, что ему удавалось сотворить – бурча при этом: "вас тут много всяких, а я один". И хотя у всех он вызывал недовольство и раздражение, уволить его оказалось не так просто. За скандалиста и бездельника постоянно заступался сам председатель Коллегии Хранителей Жилья, приходившийся ему роднёй. Но всё же как-то раз древний глава рода Блекстонов сэр Моррис Железный не вытерпел. Вспомнив боевую молодость, он вышвырнул старого хранителя из замка взашей раз и навсегда. После этого, на радость его теневым обитателям, в замке появился молодой специалист Фредди.
    Фредди поднёс к окну большой хрустальный сосуд. Луна в полнеба, какая бывает только в Мире Теней, заглядывала в окно. Лучи, пройдя долгую дорогу от Солнца, отразившись от Луны, держа дальнейший путь на Землю, лились в узкое готическое окно старинного замка, в хрустальный сосуд его искусного хранителя. Цепочки фотонов лунного света наполняли хрустальный сосуд, густея в полном соответствии с законами природы Мира Теней. Фредди перемешивал сияние серебряной ложкой, добавляя различных пряностей. Свет постепенно приобретал вид и вкус различных деликатесов, рецепт которых активизировался в памяти хранителя замка.
    - Лунный свет сделался в последнее время слишком резким, - говорил Фредди Алхимику. – Преподаватель кулинарии Теней в Колледже считал, что это из-за озоновых дыр. И теперь поэтому необходимо добавлять ещё и эманаций пыльцы ночных бабочек, а по старинным рецептам её можно было не добавлять вовсе. Она у меня уже кончается, а осенью тяжело достать качественную пыльцу, даже, если сделать заказ заранее.
    - Попробуйте, Фредди, пропустить свет через дымчатое стекло, - посоветовал Алхимик. – Получится неплохо, могу вас уверить. Но в этом случае обязательно добавьте туда запах настойки бессмертника для остроты.
    - Хорошая идея, господин Алхимик. Так и сделаю.
    Фредди был профессионалом кулинарии Теней. Пока в хрустальной чаше кристаллизовалось лунное сияние, он успел вернуться из сада с охапкой звёздных и лунных теней. Алхимик даже не успел заметить, когда именно Фредди соорудил из них несколько необычных салатов. Не успел и глазом моргнуть, как домовой уже возвращался из светлечатника со сверкающей чашей свежайших отсветов светлячков.
     Фредди наполнил несколько хрустальных графинов сиянием различных звёзд. Он слегка встряхнул один из графинов, и тот немедленно вспыхнул синим. Напиток вышел приятного нежного вкуса и не слишком крепкий.
    - Свет Плеяд очень любят дамы, - заметил он, встряхивая графин, отчего сияние в нём приобретало более интенсивный оттенок. – Какую интересную статью я вчера прочёл о созвездии Плеяд в Интернете одном астрономическом сайте! Оказывается, там вовсе не семь звёзд, а намного-намного больше! Сейчас закончу с ужином и вам расскажу.
    - Обязательно, Фредди! – обрадовался Алхимик. – Вы же знаете, как мне это интересно. А если вы к тому же опять покажете мне те удивительно красивые небесные чудеса… забыл, как они называются….
    - Планетарные туманности, господин Алхимик. Я для вас целую коллекцию их насобирал в Интернете. Вам понравится. Я сам от них глаз оторвать не могу.
    - Даже не вериться, что там, в небесах, есть такие удивительные вещи, - сказал Алхимик, глядя в ночное небо.
    - А ведь они там есть, - тихо ответил Фредди. И надолго задумался, прежде, чем вернуться к своим обязанностям хранителя жилья.
    Управившись со Светом Плеяд, Фредди наполнил хрустальный графин отражённым светом Марса. Энергично потряс его. Свет Марса вспыхнул ярко-алым – напиток получился крепким и терпко-бодрящим.
   - Это как раз то, что нужно господину Герману. Свет Марса его взбодрит. А то он в последнее время печальный, обезэнергеченный, из гроба почти не встаёт.
    - Неужели на новое воплощение уже собрался? - удивился Алхимик. – Он ведь далеко ещё не стар.
    - А вот тут вы не угадали! – засмеялся Фредди. – Как раз наоборот: господин Герман ничуть не думает ни о каком воплощении. Он очень хочет пользоваться вниманием одной девушки, но она на него и не смотрит. От этого он и страдает на самом деле, а вовсе не от ревматизма…         
    Фредди зажал себе рот ладошкой в белоснежной перчатке:
    - Нет-нет, я сплетен не распространяю, вы ничего не слышали. Лучше я приготовлю ваше любимое Свечение Веги. Оно и для сэра Морриса очень неплохо – ему же нельзя крепкого. Скоро полночь, а ещё не всё готово! Салфетки, свечи – это на месте. Не забыть бы цветы асфоделий для украшения стола.
    Управившись со Свечением Веги, Фредди занялся составлением икебаны из цветов и бутонов асфоделий и листьев папоротника. Алхимик встал и прошёлся по залу. Пламя погасло в камине, рассеялись в пространстве мелкие искры огня, но Фредди позвал их назад. По его знаку в камине заплясал призрачный сине-фиолетовый огонь Мира Теней. Таким же огнём загорелись чёрные свечи в массивных канделябрах.
    - Вы бы принарядились, господин Алхимик, - посоветовал Фредди, - а то скоро появятся дамы.
    - И то верно, - спохватился Алхимик.
    Он подошёл к зеркалу и, не отразившись в нём, улыбнулся:
    - Надо же, забыл, что не дома! А давно пора бы привыкнуть.
    Алхимик визуализировал на себе (согласно данной эпохе и своему возрасту) строгий тёмно-серый костюм, белую рубашку и светло-серый галстук. Одежда немедленно соткалась из податливой материи Мира Теней, заменив его домотканые средневековые штаны с рубахой. Костюм неплохо и даже элегантно сидел на худощавом стариковском теле, копии его тела из плоти. Тёплые тапки он, однако, так и не сменил, решив, что дамы старика простят.



                Глава 2. Ночное застолье.
 
    В дверном проёме возникла рослая, но сутулая тень. В гостиной появился древний, исконный хозяин замка - Моррис Уильям Рональд Блекстон-старший, в давние времена, прозванный Железным.
    Старые знакомые приветствовали друг друга:
    - Доброй ночи, господин Алхимик! Не ожидал вас увидеть сегодня, но очень рад, что вы здесь. Я не опоздал к прибытию гостей? Башенные часы остановились - наверно, опять Фредди практикуется.
    - Очень рад вас видеть, сэр Моррис! Нет, вы не опоздали: кроме меня, ещё никто не явился.
         Алхимик открыл окно, и прохладный аромат одичавшего замкового парка, влился в гостиную. Огромная Луна Мира Теней озарила холодным сиянием парк и лес позади него. Далеко было видно каждое дерево, каждый холм и ручей. В этом призрачном свете руины старой мельницы за дальним изгибом реки выглядели совсем иначе, чем их видят обычные люди, живущие и смертные. В Мире Теней мельница была крепким каменным сооружением. Рядом стоял добротный дом – жилище давно сгинувшего мельника Томсона. Алхимик знал, что в этом доме, доме Мира Теней, обитает его вдова Розалина – моложавая с виду колдунья. Госпожа Томсон была умна. Поэтому, даже несмотря на простое происхождение и отсутствие образования, сумела проникнуть в местное аристократическое общество. Улыбаясь, дальнозоркий Алхимик наблюдал, как Розалина на крыльце своего дома усаживается на метлу, стараясь не помять вечернее платье. Она по старинке всё ещё пользовалась метлой, чего обитатели Мира Теней в эту эпоху давно уже не делали. Но летала она недалеко и лишь от случая к случаю.
     Послышались шаги. Не очень молодой, но далеко ещё не старый Герман Людвиг Блекстон-младший вошёл в гостиную, опираясь на изящную резную трость.
    - Доброй ночи, сэр Моррис и Фредди. Кого я вижу! Господин Алхимик, и как нельзя более кстати! – Герман изящно поклонился, тонко улыбнулся.
    Герман Людвиг Блекстон-младший был вампиром старой закалки: прекрасные манеры, графское происхождение, оксфордское образование… Но последнее время бытие стало ему не в радость. Эманации свежей горячей крови не бодрили, как прежде. Действительно ли донимал его ревматизм эфирного тела, или к осени ныли несуществующие кости? Или просто болела душа, томимая неразделёнными чувствами… 
    В открытое окно гостиной влетела госпожа Розалина. Резко затормозила и приземлилась перед камином. Мужчины подбежали к ней, чтобы помочь слезть с метлы. И только Фредди сосредоточенно заканчивал последние приготовления к ночному ужину.
    - Доброй ночи, мои дорогие, как я рада вас всех видеть! Герман, как ваш ревматизм? Господин Алхимик, с прибытием, вы давно не были в наших краях! Сэр Моррис, голубчик, почему вы так похудели? А Фредди всё так же полон энергии. Вот с кого нам всем надо брать пример.
    - Когда я был молод, я тоже был полон энергии, - отозвался сэр Моррис. – А нынешние времена к этому не располагают. Вчера, перед тем, как в очередной раз наш Фредди демонтировал спутниковую антенну, передавали про глобальное потепление. Оно уже есть, но будет нарастать с каждым годом. 
    - Не вижу ничего ужасного, если и потеплеет, - заметил Алхимик.
    - Вы не видите!!! – от возмущения сэр Моррис взлетел под сводчатый потолок. – Конечно, вы не видите! Раз вы себе порхаете по разным эпохам, то вы можете позволить себе не видеть! А у нас от потепления растают льды в какой-то там Антарктике – так говорят учёные люди! Говорят, в той Антарктике льда столько, что, когда он растает, всё кругом затопит. Под водой мы все окажемся. Под водой! Потоп будет всемирный. Мне, помнится, священник, что был когда-то при моём войске, про потоп рассказывал. А он это в самой Библии вычитал!
    - Если это - правда, то мой старый гроб совсем расползётся, - вздохнул Герман. – Он дорог мне, как память: единственный подарок от родственников…
    - Тут, поверьте, не до гроба будет, - изрёк Моррис таким хмурым тоном, что поникли украшавшие стол цветы асфоделий, а сине-лиловое пламя свечей приобрело скорбный оттенок.
    - Сэр Моррис, душечка, мы уже наизусть знаем все ваши мрачные пророчества, - внезапно рассмеялась Розалина, разрядив атмосферу. От её смеха цветы стали постепенно поднимать головки, а свечи вспыхнули бирюзой.
     - Это не я говорю, а люди учёные. А они знают. Кстати ваша мельница затопится тоже, моя дорогая, - старый призрак саркастически усмехнулся.
    Фредди устало махнул рукой и пошёл закрывать окно. Пророчества старого хозяина замка он слышал каждую ночь и давно перестал на них реагировать.
    - Красота-то какая! – воскликнул он, глядя на залитую лунным сиянием рощу. Фредди был одним из немногих хранителей жилья, понимавших значение слова "красота".
    За рощей, у старинной лодочной пристани река вдруг заискрилась сине-серебряным, замерцала из глубины призрачным светом. Свечение сгустилось, и утопленница вышла на залитый лунным светом берег. Мерцание окружало стройную девичью фигуру в серебристом платье.
    - Прибывает леди Кристина Литис, - объявил Фредди.
    Вампир Герман не дал себе отчёта, насколько он преобразился. Его лицо приняло радостно-мечтательное выражение, глаза засияли, движения сделались эластичными и упругими. Он поправил галстук, разгладил полы фрака и незаметно вынул из икебаны самый красивый цветок.
    - Пожалуй, я спущусь встретить госпожу Литис, - произнёс он с наигранной ленью. – А то как-то не подобает такой юной леди идти одной от реки до самых ворот замка.
    С этими словами он исчез, забыв в гостиной свою трость. Из окна Фредди видел, как Герман движется легко, не касаясь земли, очевидно, совсем забыв про ревматизм.
    - Нет, ну вы только взгляните на нашего вампира! – не без язвительности засмеялась Розалина, подходя к окну. – То он еле двигается - и клыки стёрлись, и ревматизм замучил, и гроб разваливается – короче, пора на новое воплощение! А то, гляньте – скачет юным козлёночком! А девушка совсем ещё молода – всего-то столетие-полтора, как утопленница. Ну на кой он ей!
    Розалина всегда выражала свои мысли чрезмерно прямо, ясно и даже грубовато. Поначалу это немного шокировало аристократическое общество, но потом все привыкли.
    - Вот кому глобальное потепление не страшно – это утопленникам, - заметил сэр Моррис.
    Вскоре в гостиной появился Герман, галантно поддерживая под руку Кристину Литис. Тонкое печальное лицо её чуть светилось бледным голубоватым свечением, в светлые искусно уложенные волосы были вплетены нити водорослей. Вечернее платье украшал, несмотря на осень, маленький бутончик водяной лилии. Тонкими прозрачными пальчиками она держала цветок из икебаны.
    - Проходите, проходите, пожалуйста, присаживайтесь, вот здесь вам будет удобно, – говорил ей вампир. – Мы все так вас ждали и так вам рады!
    - Доброй ночи, господа, - Кристина едва заметно улыбнулась печальной улыбкой. – Благодарю вас, господин Герман.
    - Вы бледны сегодня, как лунный свет, - говорил вампир с трудом скрывая восторг. – Наверно, вы утомились там, вдали от цивилизованного общества, на дне реки…
    Старый призрак, глянув на Кристину, не смог удержаться от сарказма:
    - Быть может, вы ещё не знаете, леди Литис, что на нашей реке очистные сооружения пришли в полную негодность – так передавали по телевидению. Ещё немного, и в Мире Живых передохнет вся рыба, а рыбьи призраки переполнят реку в Мире Теней. Река обмелеет, покроется илом, мазутом и нефтью. Не знаю, правда, что такое нефть и мазут, но, очевидно, что-то нехорошее. Я, конечно, не хочу вас огорчать, но сами понимаете…
    - Какой ужас! – Кристина побледнела ещё сильней. – Не зря сегодня была плохая примета: в мой дом вплыла пиявка! Я так их боюсь, господа, вы даже не представляете! Я стала звать нашего водяного, но он, как всегда, был пьян.
    - Я вам давно советовал перебраться в Западную башню замка, - покачал головой Герман. – Она как раз пустует, там три этажа, очень уютно и никаких пиявок.
    - Скоро среди пиявок пойдёт мутация, и они станут гигантского размера, - ядовито усмехнулся Моррис, со скрытым злорадством глядя на Кристину. Как видно, его забавляло пугать бедную девушку.
    - Сэр Моррис, душечка, объясните, пожалуйста, почему у вас такой плохой характер, - вмешалась Розалина. – А вы, Кристина, не принимайте всё слишком близко.
    - Почему у меня плохой характер, вы спрашиваете! – воскликнул древний хозяин замка, возведя свою иронию в наивысшую степень. – А вы, любезная, побродите сутками с тяжёлыми мыслями без сна и отдыха по старым залам и коридорам! И так в течение многих столетий! Посмотрим тогда, какой характер будет у вас!
    - Фредди, - шепнула Розалина хранителю жилья, - не пора ли гостям к столу?
    - Ещё немного, леди Розалина. Должна прибыть супружеская чета Бельдорозо. Они сегодня что-то запаздывают.
    Розалина чуть нахмурилась и, отойдя в сторонку, шёпотом сказала Фредди, так, чтобы не слышали остальные:
    - Ох, эти оборотни! При них мне мерещится запах псины, хоть я уверена, что его нет. А впрочем, если вдуматься, в них есть нечто привлекательное… Нечто живое, в отличие от нас от всех. Горячая кровь…
    Фредди, предпочитая не обсуждать гостей замка, молча налил Розалине бокал Света Плеяд и пошёл предлагать напитки остальным.
   Старинные часы в гостиной пробили час. Фредди, соотносясь с Силами Ночи, перевёл стрелки обратно на двенадцать - и ночь в замке продолжилась ещё на час. В Мире Людей беспокойно заворочалась в постели госпожа Блекстон, а её муж натянул на голову одеяло и глубже погрузился в тревожный сон. Старинные часы пробили полночь. Все обитатели Мира Теней, конечно, знают, что времени, как такового, не существует в теневом мире. Но планета не замедляет свой бег вокруг Солнца, и в Мире её Теней каждый обитатель не может не ощущать ход времени. Часы в Мире Теней идут, и время, которого вроде бы и нет, всё же бежит. С той лишь разницей, что в Мире Теней его бег можно немного подправить на небольшой территории.
     Фредди смотрел в окно на синие тени ночного замкового парка и леса за ним. Он с беспокойством поглядывал на часы. Уже десять минут первого, не замедлять же опять время, в ожидании опаздывающих гостей! Но вот, наконец, и они! Две волчьи тени мелькнули через залитую лунным сияньем лужайку. Потом некоторое время их не было видно среди древесных теней, но вот они возникли на центральной аллее парка. Хранитель замка вышел их встречать. Спускаясь с мраморной лестницы, он видел, как оба волка встряхнулись так, что искры полетели от шерсти, и обернулись вполне приличной парой. До Фредди донеслись обрывки наставлений госпожи Вульфианы своему супругу:
    - … Не вздумай грызть кость после ужина – я из-за тебя каждый раз со стыда сгораю!
    - Да брось ты, в самом деле, не собираюсь я грызть никакую кость! - отвечал ей господин Бартоломео. – У меня и так из всех оборотней лучшие манеры. Если б не это, как бы я смог попасть в приличное общество, подумай сама! И вообще, моё баронское происхождение не забывай - я не в лесу родился!..
    - Доброй ночи, милый Фредди! – нежно пропела госпожа Вульфиана, увидев хранителя замка. – Мы с мужем опоздали, очень-очень просим извинить!
    - Ничего страшного, уважаемые, прошу в гостиную.
    Фредди и супружеская чета Бельдорозо, прошли сквозь резные дубовые двери с вырезанным на нём фамильным гербом рода Блекстонов. На гербе крылатая ящерица из языков пламени – саламандра – держала поднятый меч. Тревожно мигнула лампочка охранной сигнализации. Но видеокамера зафиксировала лишь три едва заметных блика. Систему сигнализации Фредди разбирал и собирал многократно, и она давно перестала его интересовать. В просторном холле оборотни посмотрелись в зеркало. Имея физическую составляющую, они были отражающимися обитателями Мира Теней. Леди Вульфиана поправила пепельные локоны, тщательно ухоженные, выпрямленные и уложенные лучшим парикмахером города. Оглядела свою стройную фигуру, обтянутую бежевым шёлком вечернего платья. Она осталась довольна: в её облике не осталось ничего волчьего. Вынув из крошечной сумочки помаду, Вульфиана подкрасила губы и критически оглядела мужа. Барталомео де Бельдорозо, хоть давно жил в современном городе и имел солидный разветвлённый бизнес, всё ещё оставался неуловимо похожим на средневекового барона. Был он крупным брюнетом с ухоженными усами и маленькой импозантной бородкой. Вот только в Тени старинного замка, его элегантный костюм от Версаче часто сам по себе преобразовывался в расшитый камзол.

    В Мире Теней рассказывают, будто давно (наверно, ещё во времена Петрарки и Боккаччо) в лесах северной Италии юная волчица увидела красивого охотника, молодого барона. И влюбилась в него. Разумеется, она не была обычной волчицей, а происходила из древней и очень знатной стаи оборотней. Это была Вульфиана, любимая дочь самого вожака стаи Зээва Клыкастого. Она обернулась прекрасной девушкой, заманила охотника в чащу и внезапно укусила, навсегда превратив в оборотня. Барону сразу понравилась возможность быть по желанию и волком и человеком. Но ещё больше ему понравилась очаровательная девушка-оборотень. Молодой вельможа привёл её в Мир Людей и обвенчался с ней, несмотря на бурные протесты своей высокородной семьи. Молодые поселились в небольшом уединённом замке, подальше от общественных пересудов. Мир Теней неудержимо манил их полной луной. Тогда, приняв волчий облик, мчались они в ночной лес. Но Мир Людей звал их назад, и на восходе солнца обычными людьми возвращались они домой. Так и остались они навсегда на границе Мира Людей и Мира Теней.
    Однако спокойной жизни у молодых супругов не было: о них ползли неприятные слухи, возникали подозрения о связях с дьяволом. В те давние времена это было опасно, и молодожёны вынуждены были перебраться в лес, в стаю оборотней. Но и там не было покоя. Тёща барона, известная своими ядовитыми клыками и таким же языком непрестанно пилила зятя за людское происхождение, слабые челюсти и отвратительные человеческие манеры. Господин Зээв, уважаемый всеми вожак стаи, не переставал горестно сетовать на странный выбор любимой дочери. Всё это заставило молодых покинуть южные края и перебраться как можно дальше - в шотландские земли.
    Луна и там манила их в ночной лес, в Мир Теней.  Но, в Мире Людей барон, будучи по натуре деловым человеком, купил большой участок земли, приносящий хороший доход. На своей земле он построил крепкий надёжный дом. А баронессе очень пришлись по душе человеческие светские манеры. Она быстро сделалась настоящей леди, и перед супругами раскрылись двери лучших домов. Барон же, к большому её огорчению, наоборот, слишком хорошо усвоил волчьи привычки.
    Много времени с тех пор утекло на границе двух миров. Выросли и уехали в стаю дедушки и бабушки сын и дочь. Почти нестареющие супруги нередко ездили навещать внуков. Тёща и тесть через пару веков примирились с зятем, признав, что наконец-то он стал настоящим оборотнем. Со временем супруги перебрались в большой город, основали целую сеть собственных предприятий, и дела их шли в гору. Жизнь наладилась, их приняло аристократическое общество Мира Теней и деловые круги Мира Людей. Так рассказывают про эту пограничную пару в Теневом Мире.

    Дав последние наставления мужу, леди Вульфиана вошла в гостиную. Бартоломео успел шепнуть на ухо хранителю жилья:
    - Фредди, дружище, после этого, так называемого, застолья, так бы хорошо косточку сахарную… Но, чтоб жена не видела…
    - Конечно, - кивнул Фредди. – Я знал, что понадобиться. У меня заготовлена в погребе отличная сахарная кость. Я у живущих позаимствовал, они всё равно утром уезжают. Сгрызть её можно будет в малой гостиной, или в оружейной.
    - Вот спасибо, настоящий друг, выручил!
    После приветствий прибывших все уселись за стол. Фредди накладывал гостям салаты, Герман разливал по бокалам напитки. Наполнив бокалы, вампир произнёс длинный и необыкновенно утончённый тост за прекрасных дам, незаметно поглядывая на печальное лицо Кристины. Свет Марса придал ему уверенность, ревматизм (если он вообще был) капитулировал, голос гулко звучал под сводами древнего замка. В Мире Людей беспокойно заворочалась в постели госпожа Блекстон, потирая во сне шею с двумя едва заметными пятнышками. Кристина, чуть пригубив Свет Плеяд, думала о чём-то своём и не замечала вампира. Окончив тост, Герман сел, ещё раз взглянул на Кристину и вспомнил про ревматизм.
    Следующий тост, произнесённый сэром Моррисом плавно перешёл на его любимые темы о глобальном потеплении, парниковом эффекте и мировой катастрофе.
    - Вы думаете, это только живых коснётся? Какая наивность! Всё взаимосвязано. После глобальной катастрофы в Мире Теней будет перенаселение. Начнется борьба за территории, делёж теневого пространства, создадутся враждующие коалиции…
    - Что вы такое говорите, уважаемый сэр Моррис! – прервала старого призрака леди Вульфиана, чуть не выйдя за рамки правил хорошего тона. -  Кто, как не я, живущая обычно в Мире Живых, знаю, что большинство людей не сохранят после смерти осознания. Потому, что его у них нет и при жизни, - Вульфиана рассмеялась. – Они не будут делить никакие территории, они просто провалятся в мёртво-сладкое небытие с гаснущими остатками лучших воспоминаний, и будут думать, что они в раю, если они вообще что-то будут думать. А скорей всего никакой такой катастрофы и не будет.
    - Вы ещё вспомните мои слова, леди Вульфиана, - мрачно улыбнулся Моррис.
    Фредди, предчувствуя разгорающийся спор, поспешил наполнить опустевшие бокалы.
    - Я предлагаю ещё один тост, - сказал он. – Я предлагаю поднять бокалы за Блекстонхолл, за этот чудесный замок – наш приют в Мире Теней, наше славное убежище от злобных бурь бытия, место наших встреч и духовных общений!
    За время своей учёбы в Колледже Хранителей Жилья Фредди выучил множество застольных речей и тостов. Поддерживать за столом приятную атмосферу входило в обязанности домового хранителя высшего разряда. И у Фредди это отлично получалось – не зря он окончил Колледж с золотой медалью. Звякнули поднятые бокалы, на лицах расцвели улыбки. Мрачное подобие улыбки мелькнуло даже на лице сэра Морриса. Беседа перешла на приятные темы. Фредди эффектно телепортировал на тарелки гостей нечто изысканное, приготовленное из переливов лунного сияния, приправленное пыльцой ночных бабочек и корнем бессмертника. Гости хвалили ужин, хвалили Фредди, говоря, что таких угощений, как в Блекстонхолле, нет нигде в Мире Теней. И это была правда. Фредди был мастер своего дела.
    Ночной ужин проходил приятно, но почему-то он не радовал хранителя замка. Почему – он и сам не мог разобраться. Все эти разговоры он слышал при каждом подобном светском рауте. Дежурные улыбки, ничего не значащие комплименты, игра пустых слов… Неужели так будет всегда? Возможно, но что ж в этом плохого? И может ли быть как-то иначе?
    Ужин постепенно подходил к концу. Пустели и снова наполнялись красным сиянием Марса бокалы Германа и Барталомео. На щеках вампира появился синеватый румянец. Леди Вульфиана выразительно поглядывала на мужа, взглядом веля ему ограничить употребление Света Марса, чтобы не выйти за рамки правил хорошего тона. Барталомео старался не замечать этого. А старый призрак, хотя и косился на Свет Марса, но раздумывал, хватался за несуществующую печень, вздыхал и брался за некрепкое Свечение Веги. В бокалах дам голубел Свет Плеяд, и прохладной голубизной мерцали всегда печальные глаза Кристины. Она рассеяно слушала последние сплетни Теневого леса, которыми делилась Розалина и последние сплетни большого города, рассказываемые Вульфианой. Алхимик, не торопясь, потягивал некрепкого Свечения Веги, почти не отведывая угощений. Он говорил мало, больше слушал.
   А Фредди вовсе не притрагивался к ужину. Он чего-то ждал, но чего – не знал и сам. Странное предчувствие говорило ему: вот-вот должно произойти что-то, что изменит навсегда его существование. Почему-то вспомнилась ночь окончания Эдинбургского Колледжа Хранителей Жилья, выпускной бал, волнующие ожидания чего-то нового. Фредди, как отличника учёбы распределили в замок с интеллигентными обитателями, замок, почти свободный от живых людей. Что может быть лучше?! Много было надежд, и они сбылись. Но почему же чувствуется пустота? Нет, не этого хотел Фредди Ванс, квалифицированный хранитель жилья высшего разряда. А чего же он хотел? Он не знал и сам, вот только часто, выходя на крышу, смотрел на сияние звёзд, и наполнялась душа тоской по бескрайним невообразимым просторам вселенной. Фредди спускался с крыши в кабинет, забирался в компьютер ныне живущего владельца замка. Входил на любимые сайты астрономии и с головой погружался в упоительный, невероятный мир галактик, туманностей, звёзд, небул. И на время переставал существовать для него мир Земли… Иногда Фредди ловил себя на мысли, что счастлив он бывает только в часы, проведённые на крыше за созерцанием ночного неба. Да ещё в часы, проведённые в сайтах астрономии. Но разве положено думать о таких далёких вещах духу домашнего уюта?! Конечно, нет.
    - Конечно, нет, - тихо повторил Алхимик, сидящий рядом.
    Фредди оторвался от своих дум и удивлённо взглянул на него.
    - Очень извиняюсь, что влез в ваши мысли, Фредди. Просто они оказались очень созвучны мне. Оттого и не сидится мне дома. Оттого и скитается моё сознание по разным эпохам, мирам и странам.
    - Но у меня-то откуда эти странные устремления? – еле слышно спросил его Фредди. – Ведь я же не учёный алхимик, не маг. Я всего лишь скромный хранитель жилья, созданный из горсти пыли, существо далеко не высшей касты Мира Теней. Но мне досталась хорошая судьба, она решена и известна. Да и к чему мне стремиться, когда у меня и так всё отлично?! Любой нормальный домовой может позавидовать моему бытию в таком замечательном замке.
    - Как знать, - произнёс Алхимик. – Бывает, что именно тогда, когда всё кажется таким отлаженным и законченным, происходят самые непредвиденные изменения.

    Пить кофе перешли в Розовую гостиную - соседний зал, обшитый панелями заморского розового дерева. Среди обитателей Мира Теней Фредди считался одним из лучших специалистов в приготовлении призрачного кофе. Это была одна из тем его дипломной работы. Умопомрачительный кофейный аромат наполнил Розовую гостиную.  На резном столике возникли крошечные фарфоровые чашечки. Фредди телепортировал в гостиную воздушный кекс, созданный им из свежих отблесков светлячков. Редкую морозоустойчивую породу этих крошечных насекомых он лично заботливо разводил в замковом светлечатнике. Хозяева и гости, не торопясь, вели приятную светскую беседу. Барталомео, покосившись на супругу, незаметно подмигнул Фредди. Фредди кивнул, и оба так же незаметно исчезли.
     В погребе дожидалась заветная кость, позаимствованная Фредди накануне у повара живущих Блекстонов. Кость из мира физических реалий -  аппетитная, берцовая сахарная кость с большим количеством мяса. При виде такой кости Бартоломео почувствовал, как его костюм от Версаче сменяет серая шерсть, а мощные клыки превращают челюсти в волчью пасть. Перейдя грань миров, он незамедлительно с аппетитом и хрустом впился в заветную кость. Из Мира Теней Фредди видел волка лишь как размытый силуэт. И оставил его наедине с костью.

    Призрачное сине-фиолетовое пламя уютно танцевало в камине Розовой гостиной. Алхимик сидел с кофейной чашечкой у самого камина, вытянув к огню ноги в клетчатых тапках. Фредди сел рядом с Алхимиком. Ему хотелось вернуться к прерванному разговору с ним.
    Среди гостей продолжалась приятная беседа. А что может быть приятнее, чем критика тех, кто находится вне избранного круга?!
    - Ах, эти обитатели реки, эти некультурные, совершенно необразованные обыватели!  - жаловалась леди Кристина, кривя хорошенький ротик. -  Я даже подумываю переехать в более цивилизованное место.
    - Правильно! – немедленно откликнулся вампир Герман. – Такой очаровательной интеллигентной леди не место среди этого простонародья, я давно это говорил. В замке пустует просторная Западная башня с тремя этажами…
    - Вы так добры, господин Герман, но мне, право, неудобно, - едва заметно розовея, говорила Кристина. – Лучше я просто научусь не обращать внимания на этот ужасный речной народ… На этих вульгарных русалок и пьяных водяных….
    - В Теневом лесу нравы не лучше, - заметила Розалина. – На этой неделе четыре феи, напившись, приставали к туристам из Мира Людей. В прежние времена такого не было.
    - В прежние времена и не такое бывало, - возразил Алхимик.
    - Нравы теперешней молодёжи окончательно пришли в упадок, - мрачно скрежетал старый призрак. – Всё говорит о том, что приближается глобальная катастрофа во всех мирах. Учёные в телевизоре говорят: сместятся полюса. Не знаю, что за полюса такие – я не учёный - но сместятся! И ещё как!!! Вот увидите, мы все дождёмся самых худших времён. И очень скоро!
    Фредди понял, что опять пришла пора вмешаться, пока старик не испортил всем настроение. В памяти хранителя замка всплыла коллекция светских анекдотов, вполне пристойных и достаточно смешных. Скоро все развеселились. Волны оживлённой беседы опять мирно заплескались в Розовой гостиной. Теперь наконец-то можно возобновить прерванный разговор с Алхимиком.
    - Не знаю, что вам сказать, Фредди, - тихо произнёс Алхимик. – У вас действительно есть всё, чего может пожелать культурный дипломированный хранитель жилья. И всё же вы чувствуете, будто не хватает чего-то очень важного. Это значит, что в чём-то вы не похожи на обычного домовика. А в чём?
    - Я самый обыкновенный домовой, жилищный пыльный обыватель - произнёс Фредди. – И ничего необычного во мне нет, - и, помолчав, добавил: - кроме, пожалуй, одного.
    - Чего же?
    - Я часто смотрю в звёздное небо. Я не могу перестать смотреть, - прошептал Фредди с опаской, будто рассказывал о совершённом преступлении. – И ещё я часто думаю о далёких путешествиях во вселенной. Я представляю себе их настолько ясно, будто они происходят на самом деле. Но ведь это не нужно хранителю жилья. Я не понимаю, отчего у меня эти мысли. И никто, наверно, не поймёт.
    - Я понимаю это, - отозвался Алхимик, стараясь не привлекать ничьего внимания к их разговору. – То, что вы мне показывали в том странном окошке с квадратными кнопками – эти созвездия, эти… галактики, туманности – они и меня впечатляют. В своё время и мне, простому человеку, хотелось странствий в Неведомом. Я получил эту возможность ценой неимоверных усилий. Пока, правда, лишь в пределах Земли, её времён. А вот насчёт судьбы самого обычного пыльного обывателя… Судьба может измениться уже через секунду. И я даже могу её подтолкнуть. Так что, хорошенько подумайте, Фредди, действительно ли вы хотите всего, о чём сказали. Или это лишь мечтания?
    Почему-то у Фредди возникло чёткое ощущение, что когда-то это всё уже происходило с ним. Как будто свилась петля из цепочки происходящих событий. Но не могло с ним могло происходить все то, что происходит сейчас.
    - Нет!!! Это не мечтания! - воскликнул Фредди так горячо и громко, что на него с удивлением посмотрели все. Но Алхимик улыбнулся, произнёс какую-то шутку, и светская беседа продолжилась.
    - А как можно подтолкнуть судьбу? – нетерпеливо спросил Фредди, как только от него отвлеклось общее внимание. – Ведь это невозможно, это от нас не зависит.
    - Всё возможно, - ответил Алхимик. – Я – маг, я - тот, кто может сдвигать ход событий. Ещё раз всё взвесьте не торопясь, Фредди, и ответьте – не мне, себе – действительно ли вы хотите реальных изменений в своей судьбе. Ведь назад хода не будет.
   - Хочу, - твёрдо ответил Фредди.
    - Что ж, вы сделали свой выбор. Теперь смотрите: для вас новая цепочка событий началась.


                Глава 3. Странники огня.

    Неожиданно сине-фиолетовый огонь камина, уютный, приятный гостям и хозяевам замка, вспыхнул раздражающе-алым. Ослепительные всполохи вырвались из камина, вклиниваясь в синий полумрак. Все вздрогнули, разглядев в пламени огненные шары. Шары вытянулись в формы не то змей, не то ящериц, с неповторимой грацией танцующих в яростном пламени. Их ослепительные плазменные крылья раскрывались и свёртывались, вспыхивали и бледнели. Стремительный танец – язык их общения между собой - был так слажен и гармоничен, а движения настолько быстры, что трудно было уследить за ними, всё сливалось в сияющие цепи огней. Всем стало ясно, что это не обычные бессознательные саламандры – существа огня, пляшущие в свече, или камине. Нет, это оказались существа редкой на Земле разновидности – странники огня. Странники всегда вызывали в обывателях Мира Теней особое раздражение. Вот и сейчас их молниеносный танец настолько не вязался с тихой светской атмосферой гостиной, он был настолько чужд ей, что хозяева и гости даже не сразу отреагировали. Наконец они будто очнулись.
    - Какое свинство! Явиться в такой приличный дом без приглашения!! – возмутилась Розалина.
    - Вот до чего уже дошло! В прежние времена такого не было, – хмуро проворчал старый призрак.
    - Сделайте же что-нибудь! Это невыносимо! – жалобно всхлипнула Кристина.
    Герман вскочил и грозно приблизился к камину:
    - Вы вторглись в частное владение! Немедленно убирайтесь вон!
    Странники не обратили на вампира никакого внимания, продолжая стремительный огненный танец-разговор. Герман повторил то же самое на языке мыслеобразов, который в своё время неплохо освоил, общаясь с обитателями леса в окрестностях замка. Однако, на странников и это не произвело впечатления. Вампир слегка смутился, не зная, что делать. Но на него смотрели прекрасные печальные глаза Кристины, это заставило его решительно взяться за кочергу и подступить к камину.
    - Я предупреждаю последний раз! – сказал он грозно, ища глазами Бартоломео для поддержки своих военных действий.
    Но оборотень был в это время в оружейной, где втайне от жены наслаждался костью и отсутствием необходимости соблюдать правила хорошего тона. Вульфиана смотрела на Германа со скрытой усмешкой. Алхимик спокойно наблюдал за происходящим и молчал, грея у яростного огня ноги в клетчатых тапках. Одна лишь Розалина успела сходить в Большую гостинную за другой кочергой и тоже подступала к камину. Две кочерги со свистом прорезали гудящее пламя, стараясь достигнуть странников. Всплеск огней можно было воспринять, как смех странников. Выскочив из камина, они принялись вихрями пламени кружиться по комнате. Запахло горелой пылью и озоном. Сэр Моррис визуализировал боевое копьё своей рыцарской молодости и метнул в огненных существ. Но силы в его старом распадающемся призрачном теле были уже не те, что прежде. Копьё, не долетев, попало в один из канделябров, которые тоже норовили вспыхнуть ослепительно-алым пламенем.  Вульфиана быстро плеснула что-то из ближайшего к ней бокала на тлеющую искру в ковре. Кристина, всхлипывая, закрыла лицо ладошками. Герман, оставив странников, кинулся утешать Кристину. Алхимик во всё время суматохи сидел неподвижно, пряча улыбку за маленькой кофейной чашечкой. Он с интересом наблюдал за Фредди.
    А Фредди не мог оторвать глаз от молниеносного огненного танца. Ему казалось, что ничего восхитительней этого танца в мире нет, не было и никогда не будет. Ему хотелось запомнить навсегда каждое движение, каждый всплеск огней.  Что-то запретное, противоположное всему укладу мироздания виделось ему в этом танце. Слишком он был несовместим со спокойным, благонравным, отлаженным бытием. В этом танце был отзвук межзвёздных просторов, отголосок рождения и угасания невероятных миров, для описания которых не существует ни слов, ни даже музыки, а только этот совершенный ни на что не похожий танец. И Фредди восхищённо смотрел и смотрел, не в силах оторваться.
    Странники крылатыми огненными змеями закружились вокруг плачущей Кристины, весело подпалили Герману полы фрака, обкрутили шлейф дыма вокруг бешено ругающегося сэра Морриса. И наконец, снова став огненными шарами, скрылись в камине. Лишь один из странников, всё ещё сохраняя огненно-змеиную форму, задержался у входа в гудящее белое пламя. Существо огня кивнуло Алхимику, как старому знакомому, и он улыбнулся в ответ.
    - Постойте, не уходите! – крикнул Фредди, направляя вдогонку словам аналогичный им мыслеобраз, так как не был уверен, что огненному существу понятны слова. – Всего одну секунду! Постойте!!!
    Странник с явным недоумением взглянул на него скважинами огня:
    - Дух дома?! С каких это пор домашних пыльненьких созданий интересуют сущности огня? Спрячьтесь-ка подальше, господин домовой, а то вспыхнет ваша пыль!
    Сверкая огненной чешуёй, странник уже готов был исчезнуть в гудящем пламени, но Фредди, сам себе удивляясь, горячо просил:
    - Задержитесь хоть на секунду! Мне так много о чём необходимо спросить…  – Тут он осёкся, - Но… я даже не знаю, как выразить то, о чём я хочу спросить…. Не подобрать сейчас нужных слов, подходящего мыслеобраза… Но это важно! Это так важно!!!
    Огненное существо вопросительно глянуло на Алхимика. Тот лишь развёл руками. Кочерга Розалины со свистом влетела в камин. Странник, смеясь, сказал Алхимику:
    - Что-то никто нам здесь не рад. Кроме вот этого пыльного создания…
    В огненных глазах Фредди увидел совсем иной мир. Этот мир захватывал его своей неповторимостью, и он не мог отвести взгляд. Странник, совершенно не обращая внимания на летящий сквозь него тяжёлый канделябр, присел на краю пламени и внимательно вгляделся в огромные зелёные глаза хранителя замка. Фредди показалось, что огненный взгляд проник в самую глубинную, потаённую часть его души, в тот уголок, о котором он и сам ничего не знал.
    - Что тебе нужно от существ огня? – спросил странник.
    - Не знаю, - отрешенно ответил Фредди. – Только я почему-то чувствую, что не смогу больше существовать, если… если мы не сможем поговорить!
     Кочерга Германа пролетела сквозь сияющее огненное тело, не причинив ни малейшего вреда, и отскочила от кирпичной стенки камина на ковёр. Огненное существо бросило вслед кочерге целый сноп искр. Хозяева и гости замка кинулись тушить пламя. Видя, что все отвлеклись, странник едва слышно прошептал:
    - Тогда, пыльненький, завтра в этот же час подойди к кухонному камину и разведи там огонь. Я приду.      
    И огненным шаром исчез в каминной трубе.


     Глава 4. Раут продолжается.


    - Ненавижу странников, – устало произнесла Розалина, тяжело опускаясь в кресло. Герман учтиво поднёс ей бокал со Светом Плеяд.
    - Кто же их любит, леди Розалина! – и, метнувшись к Кристине, продолжил её успокаивать: - Всё уже позади, всё прошло! Я прогнал этих существ, и впредь они побоятся нарушать покой чужих владений.
    Пламя в камине улеглось, приобрело прежний уютный сине-фиолетовый цвет. Кристина вытирала кружевным платочком заплаканные глаза.
    - Не-ет, поверьте, это только начало, - злорадно скрежетал старый Моррис, пророчески поднимая вверх призрачный палец. – Мир катится к гибели, к мировой катастрофе, я всегда это говорил. Странники – это ещё только цветочки, а вот какие будут плоды…
    - А вам не кажется, что ваши мрачные предсказания всем несколько надоели? – не без раздражения спросила леди Вульфиана, на миг забыв про светский тон. – Кстати, не видел ли кто-нибудь во всей этой суматохе господина Бартоломео?
    - Это ещё разве суматоха? – зловеще усмехнулся Моррис. – Это ещё только преддверие. Давно, когда наш Фредди ещё не занялся грамотными поломками Интернета, я сам слышал, что один умный человек рассказывал в этом… как его там… ю-тубе: где-то взорвётся здоровенный вулкан особой злобности. Йеллоустон – я даже запомнил. Будет адское пекло. А следом – ядерная зима. Не знаю, что это за зима такая, но будет она много лет. И никого не останется ни в одном из миров, кроме, пожалуй, вот таких вот странников. Им-то всё нипочём. 
    Хозяева и гости замка принялись обсуждать появление огненных существ. И только Алхимик молчал, задумавшись. А Фредди с отсутствующим видом сидел на ковре у самого камина.
    - Фредди, душечка, что с вами? – обеспокоено спросила Розалина. – Уж не испугались ли вы, часом, этих отвратительных созданий? Впрочем, я понимаю: вы, как истинный хранитель дома не можете не печалиться о причинённом беспорядке. Но ничего, я вам помогу, и мы быстро всё исправим.
    - Благодарю вас, леди Розалина, - опомнился Фредди. – Нет-нет, я сам справлюсь.
    - Ой, что это!? – испуганно прошептала Кристина, показывая тонким прозрачным пальчиком в проём открытой двери в Большую гостиную. Туманная фигура в полусне пробиралась наугад по неосвещённой комнате. Для обитателей Мира Теней она сама была, как тень, размытая, еле заметная. На тени угадывался халат, накинутый поверх ночной рубашки и шлёпанцы. Фигура из Мира Живых со стоном нашарила на каминной полке таблетки от головной боли. Найдя их, она горестно сжала виски и вышла, почти столкнувшись в дверях с входившим господином Барталомео.
    - Ничего страшного, леди Кристина, - медовым голосом сказал Герман. – Это всего-навсего ещё не умершая владелица Блекстонхолла. Не обращайте внимания, прошу вас. Разве из-за такого пустяка вам следует волноваться!
    Барталомео посмотрел вслед живущей хозяйке замка, усмехнулся и пригладил усы. Кристина немного успокоилась, и Герман, оставив её на попечении леди Розалины, подошёл к своему давнему другу.
    - Сейчас опять эта всё ещё живущая дама наглотается таблеток, - заметил он. - После этого эманации её крови никуда не годятся. А у её мужа кровь настолько перенасыщена холестерином и никотином, что её эманации просто невозможно употреблять. Снижается качество бытия, друг мой. Всё меньше и меньше приличных ёмкостей с нормальной кровью.
    Несмотря на полную противоположность характеров, темпераментов и ощутимую разницу в образовании, Герман и Барталомео были давними хорошими друзьями. Вампир, хоть и относился к Бартоломео чуть снисходительно, всё же очень ценил его жизнелюбие и простой здравый смысл. А оборотень искренне восхищался хорошими манерами, воспитанностью и образованностью Германа. Однако, перенимать эти качества склонен не был.
    - Дружище, перебирайтесь к нам в город, - посоветовал Барталомео. – В городе всегда водилось и водится всё необходимое не только для оборотней, но и для вампиров. С жильём вопроса не будет: есть подходящие замки-музеи в центре города. Любой тамошний хранитель жилья будет счастлив, если вы поселитесь в его здании. Мы с супругой, к примеру, уже второе столетие, как окончательно переселились в город. Но нам-то, с нашей физической составляющей, приходится существовать, как обычным людям, что немного тяготит. Но бизнес процветает, конкурентов давно загрызли, и скоро сбыт продукции выйдет на международный уровень. В людской жизни тоже есть свои прелести. Мы ведь недавно купили пентхауз в престижном доме. Оформить пригласили знаменитого дизайнера. Как только всё будет готово, отпразднуем новоселья: одно для деловых партнёров из Мира Людей, а другое, конечно, для хороших друзей из Мира Теней. Вы, дружище, будете первый, кто получит приглашение на новоселье! Пентхауз – сказка! На крыше у нас бассейн, сауна и даже площадка для гольфа – вот оно какое, житьё в городе! Кстати, эти ныне живущие Блекстоны – теперь наши соседи этажом ниже. А на прошлой неделе я подарил жене новый "Мерседес", неплохо бы это обмыть! Её прежний "Бьюик" не подходил цветом салона к её любимым тонам одежды и гель-лака: она любит пастельные тона. Поэтому от расцветки салона "Бьюика" у неё портилось настроение, вот и пришлось ей заменить машину. Как видите, будни у нас вполне человеческие. Зато выходные дни (то есть ночи) – это, конечно, возвращение в истинный облик. Лёгкая пробежка под луной по ночному парку - очень полезно… А в ночном парке, скажу я вам, милый друг, хорошему волку всегда есть добыча. Правда, качество добычи далеко не всегда устраивает. Но я считаю, что главное – это сам процесс охоты. И далеко ходить не надо, прямо рядом с домом. Так что подумайте, не перебраться ли в город.
    - В город… – задумчиво повторил Герман. – Заманчиво, конечно. Прямо по улицам бродят резервуары с молодой горячей кровью… Но слишком шумно, друг мой. Слишком уж шумно и суетливо для интеллигентного вампира! Не смогу я привыкнуть к такому.
    Незаметно приблизилась леди Вульфиана. На губах её играла светская улыбка. Но в глубине глаз зажегся красный огонь, когда она взглянула на мужа.
    - Кость? – спросила она очень тихо, но очень грозно.
    - Что ты, радость моя, какая кость!? У меня и в мыслях не было… 
    - Фредди? – Вульфиана строго и вопросительно посмотрела на хранителя замка, и тому показалось, что у него на горле сжимаются волчьи челюсти.
    Фредди недоумевающе пожал плечами и принялся вместе с Розалиной наводить порядок на кофейном столике. Вульфиана, решив поговорить с мужем дома, включилась в общую светскую беседу, прерванную появлением огненных странников.


    Фредди приблизился к Алхимику и произнёс так, чтоб не услышали остальные:
    - Прежде мне доводилось слышать про огненных странников, но я никогда не видел их. Их танец - это не просто красиво, это… Это прекрасно! Это само совершенство! Но почему все так разозлились? Неужели они не видят, насколько это прекрасно?
    - Не видят, Фредди, - ответил ему Алхимик. – Не видят потому, что это не укладывается в общепринятый список явлений, которые в их окружении положено считать прекрасными и совершенными. Странники не являются частью их мира. Они чуждые. А всё чуждое, по мнению обывателей, несёт в себе опасность непредвиденных изменений. Нечто новое, непознанное расценивается ими угроза для спокойного устоявшегося существования. Но меня удивляете вы, Фредди! Вы видите в непознанном не нарушение вашего спокойствия, а нечто прекрасное! Вы очарованы неведомым. Это означает, что чем-то значимым вы отличаетесь от остальных. А это в свою очередь означает, что существование ваше может измениться, и вас ждут серьёзные и суровые перемены. Я не знаю, готовы ли вы к ним. А потому ещё не поздно всё повернуть вспять. Цепочку начавшихся событий ещё можно прервать.
    - Прервать? А как? – спросил Фредди.
    - Очень просто. Всего лишь не подходить завтра к камину на кухне. Всё забудется, уляжется. Повседневность сгладит яркость впечатлений, погасит жажду неведомого. Странники вспомнятся лишь как сон. И спокойное устойчивое бытие Фредди, хранителя жилья высшего разряда, не окажется под угрозой. Всего-то не подойти к камину…
    - Не подойти к камину!!! – вскрикнул Фредди так громко, что на него с удивлением посмотрели все.
    - Фредди, золотко, с вами всё в порядке? – участливо осведомилась Розалина.
    - Не беспокойтесь, пожалуйста, леди Розалина, всё в порядке, - заверил Фредди.
   Но Розалина уже наливала ему Свечения Веги, говоря:
    - У вас, очевидно, стресс, мой дорогой. И всё из-за появления этих отвратительнейших тварей! У меня самой до сих пор ещё не прошла тошнота от вида их мерзких плясок. К тому же я слышала, что от них можно заразиться какой-то ужасной болезнью. Надеюсь, это лишь слухи. Выпейте глоточек, это поможет. А может, вам лучше прилечь?
     Почему-то Фредди было очень неприятно, что странников назвали отвратительнейшими тварями, а их невероятный танец-разговор – мерзкими плясками. Ему хотелось вступиться за них, но Алхимик успел вмешаться:
    - Не беспокойтесь. Я постараюсь помочь Фредди некоторыми старинными целительскими приёмами. Думаю, ему лучше ненадолго прилечь в соседней комнате, чтобы успокоиться.
    В соседней комнате Фредди дал волю чувствам:
    - "Отвратительнейшие"… Как можно такое сказать! Это ещё ладно, но не подойти к камину!!! И всё забыть! Забыть!!! Да ни за что на свете.
    - Фредди, - терпеливо объяснял Алхимик. – Сейчас как раз тот редкий случай, когда каскад надвигающихся событий можно ещё остановить. Цепочка многочисленных перипетий может привести вас к вашей мечте о далёких мирах (хоть даже я не представляю, как такое возможно), а может привести в пропасть. Я вызвал эти события. Я пригласил сюда странников своим безмолвным призывом, и они явились. Но лишь вам решать, стоит ли следовать за своей мечтой, или нет. Решать лучше спокойно, не торопясь. У вас есть время до завтрашней ночи. Так используйте это время для принятия правильного решения, а не для бесполезных эмоций. Я очень ясно предвижу, что после того, как вы встретитесь с кем-то из странников ещё раз, каскад развёртывающихся событий остановить будет уже невозможно. Стремление к неведомому станет сутью души. Это называют болезнью Дальних Миров. А потому, ещё раз подумайте, насколько вам нужно всё это.
    - Я уже принял решение, - сказал Фредди.
    - Тогда, вероятно, вы твёрдо знаете, чего именно хотите от существ огня. Или нет?
    - В том-то и дело, что нет. То есть, я знаю, чего именно я хочу, но это неосуществимо. Я хочу, как они, странствовать во вселенной, открывать новые миры… Хоть для меня это полностью невозможно.
    Алхимик грустно покачал головой. Он не улыбнулся, хотя сравнивать было смешно: маленькое домашнее существо и сущности огня, странствующие порой у границ мироздания и даже ещё дальше. Что может быть общего между ними!? Алхимик задумался. Созданный из горсти пыли не может постигать внеземные просторы. И не должен даже хотеть этого. Но как знать, что за натура в этой горсти пыли? И какими сложными и извилистыми путями придётся ей реализовать себя, чтобы соответствовать своим истинным желаниям? И есть ли вообще такие пути? Алхимик покачал головой:
    - У меня нет для вас совета, Фредди.

    Хранитель жилья вышел к гостям, когда приём уже подходил к концу. Прежде, чем выйти, он всё же успел провести Алхимика в кабинет и показать ему в компьютере фотографии звёздных систем, туманностей, галактик и небул, отснятых телескопом "Хаббл". Близилось утро. Фредди очень не хотелось отрываться от космических чудес, но обязанности хранителя замка призывали его в гостиную.
    - Как вы себя чувствуете, милый Фредди? – наперебой спрашивали гости и хозяева Блекстонхолла. Фредди улыбался, отвечал, что всё в порядке, но в мыслях постоянно вертелось лишь одно: "Завтра ночью у кухонного камина…". Завтра? Нет, уже сегодня!
    - Какая приятная была ночь, – говорила госпожа Розалина, усаживаясь на метлу. – Немного испортили всем настроение эти странники… Впрочем, будем считать, что их не было. До свидания, господин Герман, сэр Моррис и Фредди. Буду ждать вас к себе с ответным визитом. Кристина, дорогая, и вы, Вульфиана и Барталомео, не забывайте навещать скромную колдунью в её уединённом доме. А вас, дорогой господин Алхимик, я буду ждать особо. Я раздобыла редчайший старинный гримуар пятого века. Я знаю, как вы любите такие вещи.
    - Непременно навещу вас, леди Розалина, даже если бы вы и не раздобыли гримуар, - галантно ответил Алхимик.   
    Фредди распахнул окно, Розалина помахала пухленькой ручкой, и её пышный силуэт мелькнул на фоне сереющего неба. Оставшиеся гости с хозяевами спустились по широкой мраморной лестнице в огромный холл. Они прошли сквозь резные дубовые двери, и только сейчас Фредди обратил внимание на полустёртый герб рода Блекстонов. На гербе красовалась огненная саламандра с крыльями из языков пламени с поднятым мечом - дух огня в средневековой мифологии. Огненный странник. Тревожно мигнула лампочка сигнализации, когда хозяева и гости проходили сквозь двери. Но на экране охранной компании высветились лишь еле заметные блики.
    Герман нежно поцеловал прозрачные пальчики Кристины:
    - Разрешите мне проводить вас, очаровательнейшая леди Кристина!
    - Я не хочу вас утруждать, господин Герман, - произнесла Кристина хрустальным голосом, – но так и быть, проводите меня. Но только до пристани.
     - Пора и нам, - сказала Вульфиана. - У нас с мужем ещё есть время немного прогуляться по лесным тропинкам. Это очень полезно при нашем малоподвижном офисном образе жизни. Тем более, автомобиль мы оставили на стоянке за лесом. Было необыкновенно приятно провести с вами эту ночь. Прощайте и до встречи!
    Супружеская чета направилась через замковый парк в лес, перейдя незримую границу Мира Теней. Мелькнули искры и две волчьи тени промчались между деревьями.
    - Пришло время и мне распрощаться с вами, дорогие мои, - сказал Алхимик и исчез. Его тело уже просыпалось в кресле у камина в старом доме на краю заброшенного села, семь веков тому назад.


    

         Алхимик открыл глаза, и первые солнечные лучи брызнули в окно. Догорел огонь в камине. Рядом умывался серый кот – редкость для жителей его эпохи. Кончилось путешествие этой ночи. Одно из многих его путешествий. Алхимик поднялся и вышел в сад. Нежна и умиротворена была осенняя природа, но смутная тревога беспокоила Алхимика. Он думал о том, как за бездной времени, в другой эпохе, в далёком, ещё не наступившем будущем размышляет над правильностью своего выбора Фредди, маленькое домашнее существо. И ещё Алхимик думал о мере ответственности, взятой им на себя, когда он соединил две стихии: дал возможность существу земли заглянуть в невероятный мир огня. Для чего Алхимик сделал это, он не мог себе точно ответить. Возможно, наскучила ему обыденная светская болтовня. А может, он хотел приобщить к невероятному ещё одну душу, которая в состоянии это невероятное оценить. Алхимик опустил ведро в колодец, всматриваясь в тёмную глубину. В этой глубине он увидел Фредди на широком крыльце старого замка.


                Глава 5. Железный рыцарь.


    На широком крыльце старого замка, Фредди смотрел на светлеющую полоску на востоке. Из задумчивости его вывело ворчание сэра Морриса:
    - Ну всё, гостей проводили, можно идти вглубь замка. А Герман-то наш, действительно, скачет, как юный козлик! Смешно! И понимает ведь, что зря старается. Эта его кислая дама сердца на него и смотреть-то не хочет, хе-хе…
    Фредди не поддержал старика, он вообще не любил сплетен и перемывания косточек. Он просто промолчал. Не чувствуя поддержки, сэр Моррис сменил тему:
   - Однако, Фредди, скоро взойдёт солнце, я вам не рекомендую оставаться на этих лучах. Это очень вредно для эфирного тела. Молодежь, конечно, о здоровье не думает, где уж там! Когда я был ещё совсем молодым, я тоже не думал – мудрость, она с годами приходит. Пойду, поброжу по замку, помаюсь бессонницей. Спокойного дня, Фредди.
    Старый призрак прошёл сквозь массивные входные двери, украшенные его гербом и, кряхтя, медленно побрёл через огромный холл к лестнице, ведущей в не посещаемые современными людьми помещения. Замок Блекстонхолл принимал его в свои холодные каменные объятия.
    Сэр Моррис неторопливо мерил шагами коридор за коридором, и всё те же воспоминания, знакомые до малейшего жеста, до мельчайшего оттенка звука, цвета и запаха проплывали перед ним.

   
    Взвивались знамёна. Слышался привычный шум битвы; звуки труб смешивались с лязгом мечей, криками погибающих, ржанием коней. Победоносное войско Железного рыцаря Морриса Уильяма Рональда Блекстона продолжало наступление. Сам рыцарь, не зря прозванный Железным, крепкий молодой полководец, сражался в гуще битвы на своём бешеном коне, не ведая усталости, не чувствуя ранений. Азарт боя кружил голову. Жизнь переполняла и радовала. На победном пиру его ждали крепкое вино, огромный кусок жареной оленины, красивые женщины. Блеск драгоценностей ослеплял и опьянял, завоёванные земли были плодородны, а города на них богаты. И ломились повозки от трофеев войны. Победоносное войско оставляло за собой осквернённую и разорённую землю, горящие поля и леса, залитые кровью города и сёла, смрад разлагающихся тел. Это не нарушало солнечного настроения победителя, в душе его было светло и ясно, бездумно и весело. Кровавая пустыня, стелившаяся за войском, воспринималась, как пролитое на скатерть вино и забывалась, заглушённая сладкими словами красавиц и громом победных песен.
    Но однажды внезапно всё кончилось. В ту ночь хорошенькая юная маркитанточка, неожиданно накинув на себя плащ, выбежала из его палатки. Моррис позвал её обратно, но вместо неё появился кто-то, держащий под плащом еле тлеющий фонарь, не освещавший лица. Это было неожиданно и странно. Железный рыцарь, схватив меч, замахнулся на незнакомца. Тот, не обратив внимания, произнёс печально и тихо:
    - Пустыня, оставленная позади, зарастёт травой; вновь заколосятся поля, вырастут леса, родятся новые люди. Всё пройдёт, но пустыня останется. Просто из мира зримых вещей она перейдёт внутрь души.
    Сказал и быстро вышел, будто исчез. Кто он был, этот незнакомец с фонарём? И был ли вообще? Моррис выбежал следом - стража никого не видела. Значит, это был лишь сон, хотя он не помнит пробуждения. Но смутная тревога завладела душой.
    А утром при первых же звуках разгорающейся битвы, копьё неприятеля пробило кольчугу и сердце молодого полководца. Мир померк, сделался неузнаваемо серым. Жизнелюбивое сознание победило забытье смерти. Только вместе с пролитой кровью ушла радость; азарт сменился тоской, иссякли желания, будто фонарь завесили тёмным плащом. Золото, оружие и боевые трофеи стали едва видны в изменившемся мире и недосягаемы. Эфемерными показались великие победы и завоевания. Красавицы больше не видели его, не пробуждали в нём желания. Победитель превратился в тень, закутанную в тёмный плащ собственной тоски, и лишь сознание едва теплилось, укрытое незримым плащом от посторонних взоров. Будущее, увиденное в палатке в ночь перед битвой, стало настоящим. Нечего было делать среди войска ему, печальному, незримому, бесплотному. Труп, лежащий на погребальном костре, казался ему не имеющим с ним ничего общего. Воины поднимали поминальные чаши, менестрели пели о его подвигах и достоинствах… Вот только не нужно было это всё тому, кто ещё вчера был непобедимым Железным рыцарем. Не хотелось ему всего этого. А хотелось лишь одного: укрыться в своём замке от всей этой суеты, от шума, от солнечного света, укрыться от всех и всего. В недавно построенном замке Блекстонхолл молодая теперь уже вдова и маленький осиротевший сын напрасно дожидались его возвращения из похода. Они не ведали, что он уже вернулся, только вернулся не тем. Но леди Блекстон с сыном теперь виделись ему лишь серыми размытыми тенями, уже не пробуждая никаких чувств. Мир изменился, и непобедимый Железный рыцарь Моррис Уильям Рональд Блекстон, а теперь просто призрак Моррис остался в своём замке, чтобы нескончаемо бродить по его залам, лестницам и коридорам, разглядывая пустыню своей души, едва освещаемую фонарём сознания.



                Глава 6. Герман Людвиг Блекстон.

 
    Старый Моррис скрылся в глубине замка, а Фредди ещё долго стоял на крыльце. Вернулся Герман, проводивший Кристину. Глаза его сияли, а ноги не касались земли. В руке он держал алый кленовый лист. Фредди вдруг стало жаль его; он хорошо знал, что меланхоличной, погружённой в свои фантазии Кристине не нравится никто. И тем более не нравится ей скучный и немолодой вампир с ревматизмом.
    - Какая очаровательная особа, эта леди Кристина Литис, не так ли, Фредди! – не смог сдержаться Герман. – На прощанье она протянула мне этот листик, и сказала, что её отгоревшая жизнь была чем-то неуловимо похожа на него. Как это необычно, и сколько в этом высокой красоты и печали!
    Пожелав Фредди спокойного дня, Герман направился в маленькую уединённую комнату в дальнем крыле замка, которую занимал ещё при жизни, и в которой после него никто не жил. Фредди точно знал, что Герман сохранит алый кленовый листик, будет долгими осенними днями и ночами смотреть на него и думать о прекрасной утопленнице.
   Луч взошедшего солнца обжёг хранителя замка. Он поспешил в спасительный полумрак холла, вспомнив, что за всеми хлопотами забыл попрактиковаться с электронным будильником ныне живых Блекстонов. Однако ночь, продлённая на час умелым хранителем в пределах замка из-за опоздавших гостей, сыграла для хрупкой электронной вещицы роковую роль. Будильник этого не вынес и сломался. Поэтому, когда шофёр остановил машину у ворот Блекстонхолла, его живущие владельцы только открывали глаза.
    - Боже, какие кошмары снятся мне в этом проклятом замке! - жаловалась госпожа Блекстон, принимая дополнительную таблетку от нервов. – Огромный пёс, грызущий кость в оружейной, наш новый городской сосед, столкнувшийся со мной в дверях, призрачная девица, испугавшаяся при виде меня. А ещё… А ещё мне опять снился вампир, - она неожиданно вздохнула и мечтательно поглядела в высокое и узкое готическое окно. – Очень симпатичный и такой сексапильный вампир! Как жаль, что это всего лишь сон…
    Впечатление от внезапно вспомнившегося странного сна уже не могло покинуть госпожу Блекстон. Ей опять снился он, вампир с аристократически тонкими чертами лица. Как и в прежних её снах, он осторожно присел на край кровати. Его лицо оказалось совсем близко. А в этот раз он улыбнулся такой волнующе-нежной улыбкой, что госпожа Блекстон совсем не испугалась. Напротив, непреодолимая, сжигающая страсть ожила в тайниках её души, разбудив огонь угасших желаний. Не в силах совладать с этим, она прижала вампира к своей груди. Но он растаял у неё в руках, как струйка дыма. Очнувшись от сна, госпожа Блекстон с отвращением посмотрела на блестевшую в лунном свете лысину спящего мужа. В этот миг единственным её желанием было - умереть.
    Воспоминание об этом сне не на шутку взволновало госпожу Блекстон, и почему-то она уже совсем без радости подумала о возвращении в город.
    Господин Блекстон лишь покачал головой, и принялся собираться в дорогу.


    Тот, кого с таким волнением вспоминала госпожа Блекстон, вернулся в маленькую уединённую комнату в дальнем и самом древнем крыле замка и приготовился к дневному отдыху. Он положил на край подушки алый кленовый лист. Его изысканный фрак сменился на столь же изысканный шёлковый халат. Он совсем не думал о госпоже Блекстон. Он думал о Кристине, о своей странной жизни и о столь же странном посмертии.


    Граф Герман Людвиг Блекстон родился в начале девятнадцатого века в богатом столичном особняке. Дряхлый и немощный граф Блекстон, считавшийся его отцом, хорошо понимал причину появления на свет новорожденного наследника, несмотря на то, что он пару лет, если не больше, не посещал опочивальню своей молодой супруги. Старый граф догадывался также, на кого именно из светских знакомых графини слишком похож этот малыш. Но, боясь насмешек и пересудов, он решил молча проглотить эту горькую пилюлю и назвать новорожденного своим единственным сыном. Тем не менее, оскорблённая гордость и раздражение каждодневно грызли душу старого графа и, лишь взглянув на младенца, он так ни разу больше и не подошёл к его колыбели. Родив сына, резвая графиня поспешила вновь окунуться в водоворот светских развлечений. Она не слишком огорчилась, узнав, что граф отправил малыша с няней и кормилицей в провинциальный шотландский замок Блекстонхолл, подальше от глаз.
     Хозяин Блекстонхолла, кузен старого графа сэр Роджер Блекстон был не против прибытия маленького племянника, внёсшего хоть какую-то новизну в его монотонное существование. Сэр Роджер был так же дряхл, как и его кузен. Обычно он по целым неделям не выходил из своей спальни, жалуясь на сквозняки и малейший шум, обложившись грелками, примочками и компрессами, периодически держа ноги в тазу с горячей водой. Появление племянника немного отвлекло его от лекарств и снадобий, и он чуть оживился. Но ненадолго. Вскоре малыш ему надоел, а детский плач стал вызывать у него конвульсии. И болезненный дядя вернулся в свой привычный мир грелок, примочек, настоек, мазей и растираний.
      Маленький граф рос, предоставленный сам себе. Едва начав что-либо сознавать, он понял, что никому не нужен. Едва начав что-либо решать, он решил, что ему тоже не нужен никто. Няня и сменившая кормилицу гувернантка больше интересовались сельскими кавалерами, чем им. Повар, дядин камердинер и старая глухонемая поломойка были людьми суровыми, хмурыми и абсолютно необщительными. Дряхлый дядя со временем вообще перестал показываться из своих апартаментов. А больше никого и не было во всём огромном замке. Больше никого не было и в жизни маленького графа. Родители где-то там, в далёком столичном городе, воспринимались, как некое отвлечённое понятие. Пару раз в год они присылали ему красивую поздравительную открытку и исправно оплачивали его содержание и жалование няни и гувернантки. Этим их родительские обязанности ограничивались.
    Маленький мальчик целыми днями одиноко бродил по обширному парку, по пустынным залам, лестницам и коридорам замка. Герман научился ощущать и видеть то, чего не видят другие. Боковым зрением он различал движения и силуэты – замок жил своей тайной жизнью. Слышались шорох кринолинов и лязг оружия – миражи давно прошедших событий. Светящиеся шары непонятного происхождения иногда пролетали над башнями. Герман видел тонкие эманации, выходящие из кончиков его пальцев. Ему нравились подобные феномены. Они заменяли ему общение со взрослыми и игры со сверстниками. Очень рано научившись читать, он подолгу рылся в пыльной замковой библиотеке, ища ответы на свои многочисленные вопросы относительно подобных явлений. Но ответов не находил.
    А однажды он увидел настоящего призрака. Увидел его скорей каким-то внутренним зрением, чем глазами. Блёклые волосы и полы плаща развевались, когда он прошёл по длинному полутёмному коридору, в котором играл мальчик. Герман совсем не испугался, как испугался бы всякий на его месте - ведь он не знал, что призраков положено бояться. Наоборот, непреодолимый интерес повёл его следом за почти незримым существом. С замиранием сердца шёл Герман по коридорам и залам, ощущая впереди себя нечто… Вдруг это нечто остановилось. Вплотную приблизилось. Герман почувствовал, как ледяные ладони сжали его запястье.
    "Горячая кровь! – послышалось в его голове. – Как я завидую тем, у кого она ещё есть, горячая кровь!.. У меня это было так давно… Она течёт по жилам и наполняет страстями и желаниями смертное тело. Она несёт в себе жизнь, энергию и смерть. Горячая кровь…"
    Ледяные ладони разжались, призрак исчез. С тех пор Герман стал часто задумываться над услышанным. Горячая кровь?.. Как-то раз в замковом парке он нашёл маленькую мёртвую птичку. Мальчик положил её на ладонь и задумался: что же отличает её от остальных птиц, щебечущих на ветвях? В ней нет горячей крови! Поэтому птичка холодна, неподвижна... И одинока, как он. С этих пор, несмотря на возраст, мысли о смерти и жизни стали для него привычны.
    Однажды маленький мальчик случайно порезался об осколок витража. Он наблюдал, как кровь течёт из пореза на манжет рубашки, впитываясь в ткань. Почему-то ему не хотелось, чтобы зажил порез. А боль воспринималась, как нечто желанное – она заглушала другую, глубинную боль ощущения ненужности, давно живущую в нём. Герман лизнул кровь и ощутил вкус железа. Этот вкус показался ему самым прекрасным из всех вкусов в мире. Он опьянял, кружил голову, он вызывал скрытый огонь из самых глубин его существа. Мальчику казалось, что он никогда не сможет пресытиться бесподобным вкусом горячей крови. И не удивительно, что вскоре няня обнаружила на его руках и теле многочисленные порезы. Гувернантка и няня всполошились и немедленно хотели сообщить сэру Роджеру через его камердинера. Камердинер, решив не волновать старика, сам написал письмо в столицу графу и графине. Те - надо отдать им должное - не поскупились на расходы, прислав в замок прямо из столицы модного и известного доктора. Осмотрев маленького графа, врач прописал успокоительное, велел бдительней присматривать за ребёнком и поспешил возвратиться назад. Никому из взрослых так и не пришло в голову задать самому мальчику простой вопрос: "для чего же были нанесены все эти порезы, и что он сам о них думает?".
    Успокоительная микстура повлияла на Германа очень странно. Он лежал в затемнённой спальне под надзором няни и чувствовал никогда ранее не ощущаемое расслабление во всём теле. Герман попробовал подняться. Он оказался настолько лёгким, что ноги его не касались пола. Герман удивился, что няня совсем не замечает его. А в кровати под пуховыми одеялами спал другой мальчик, смутно различимый, и всё же похожий на его отражение в зеркале. Герман сделал шаг, споткнулся, но не упал, а взлетел под потолок, радуясь невесомости. Он и сам не заметил, как пролетел сквозь дверь. Удивившись и обрадовавшись, он лёгкой тенью помчался по замку… Ему было безумно интересно и весело, как не было ещё ни разу в жизни. Вот только в какой-то момент он почувствовал, будто в древней нежилой части замка кто-то пристально наблюдает за ним. Герман не успел испугаться, как что-то втянуло его в обратно кровать, и он оказался на месте спящего мальчика.
     На следующую ночь он внезапно проснулся, ощутив возле кровати чьё-то присутствие. Няня сидела в кресле и читала роман при свете затемнённой лампы, ничего не замечая.
    "Наверно, мне кажется", - слегка испугавшись, подумал Герман.
    "Нет, не кажется", - прозвучало в его мозгу. Незримые ледяные ладони взяли его за руки, потянули к себе. – "Смелее, граф Блекстон!" – беззвучно засмеялся кто-то, потянув его сильней.
    Герман почувствовал, как его лёгкое тело выползает из своей тяжёлой спящей оболочки, как бабочка из кокона. Няня возле лампы стала блёклой тенью, а тот, кто держал его за руки, наоборот, сделался отчётливо видимым. Он повёл его по ночному замку, и темнота теперь казалась светом, а ночь казалась днём. В гостиной собрались призрачные гости. Тот, кто его привёл, с гордостью представил его гостям:
    -  Это мой потомок, Герман Людвиг Блекстон, граф. Он - первый из Блекстонов, кому ещё при жизни открылся вход в Мир Теней! 
    Потом он шепнул Герману:
   - Не бойся, малыш, утром проснёшься в своей постели, как ни в чём не бывало. А может, ничего и не запомнишь.    
    Но он запомнил всё.
    Призрачные гости улыбались ему, предлагали невиданные угощения. Странное мохнатое существо сервировало стол, лениво швыряя на него тарелки. Герман расслышал, как существо насмешливо бурчит себе под нос:
    - Коне-е-ечно, потомок это его… Насмешил! Даже в Мире Теней и даже в нашей глуши все знают, какие рога молоденькая графиня наставляет своему старому Блекстону! Хе-хе. Мальчишка не похож совсем ни на кого из Блекстонов. Они-то все, как один, коренастые, толстозадые, круглолицые.  А этот совсем другого экстерьера, и чей он потомок – одной графине известно. Какой он там Блекстон!..
     Ворчавшего резко перебил один из гостей, высокий худощавый старик:
     - А ну-ка хватит чушь бурчать, тварь мохнатая! - затем сказал Герману: - Не слушай его, дитя, его давно пора отсюда выгнать. Не всяким словам нужно верить. Мне приятно познакомиться с юным графом Блекстоном. Позже мы встретимся опять в этом же замке, но в другой эпохе.  А меня все зовут просто: Алхимик.
    Так началась для Германа его вторая жизнь.
     В своей первой, обычной жизни, он вырос и превратился в хрупкого, болезненного и необщительного юношу. Умер старый граф Блекстон, а следом и его кузен сэр Роджер, владелец Блекстонхолла. В замке появились шумные наследники Роджера, много слуг, лошадей, конюхов, собак и гостей. Герману, любившему тишину, книги и одиночество, это очень не понравилось. Он переселился в древнее крыло замка, где никто не бывал из-за боязни призрака. Получив свою часть наследства, Герман уехал учиться в Оксфорд на факультет философии. Посетив столичное общество, он нашёл там лишь суету, игры пустых слов и великосветскую графиню, почему-то называющую себя его мамой. Всё это отвращало молодого человека. Поэтому после окончания университета он вернулся в замок и зажил в старом его крыле одиноко и тихо. Книги сделались его единственным окружением. Родственники и их знакомые, посмеиваясь, считали его чудаком и слегка сдвинутым мизантропом. Жил он не мало, не много, и никто так и не понял, отчего умер. 
    В своей второй, главной и тайной жизни Герман быстро научился покидать свою телесную оболочку. Незримый и лёгкий, он спешил разыскать в лабиринте коридоров и залов призрачного хозяина замка. Старый сэр Моррис радовался мальчику, как ему не радовался никто из живущих. Он рассказывал ему бесчисленные истории о рыцарских походах и сражениях. Он учил его стрелять из арбалета и правильно обращаться с мечом и копьём. Старик искренне привязался к мальчику, и впервые в своей жизни Герман почувствовал себя кому-то нужным. Ощущение своей нужности так понравилось ему, что часто он думал: "Так вот, оказывается, как здорово живётся тем счастливым детям, у которых рядом есть настоящий папа!".
    Тем не менее, Герман так и не смог забыть столь понравившийся ему вкус горячей крови. С годами он научился странствовать не только по замку, но и по окрестным селениям. Вкус горячей крови непреодолимо манил его, вёл за собой. Луна озаряла его путь. Без труда проникал он сквозь двери и стены в любой дом. И спящие обитатели казались не более, чем упаковками, содержащими эманации волшебного напитка – горячей крови. По их виду он научился безошибочно судить о качестве содержимого. Форма толстая и красноносая говорила о густой некачественной крови со значительным содержанием алкоголя и никотина. Кровь в упаковке молодой и сильной - неплоха, но эманации слишком грубы. Рыхлая, с папильотками на голове – эманации слабые, разве что за неимением лучшего. Но вот, наконец, она – мечта каждого вампира – кровь юной девственницы! Белоснежная кожа на белых простынях, золотые локоны разбросаны по подушке, нежная грудь просвечивает сквозь ткань ночной рубашки… Нет, всё это совсем не волновало Германа, гордившегося своей независимостью от природных инстинктов. Глядя на молодую девушку, он желал только одного – эманаций её горячей крови.
    Так проходили две жизни графа и вампира Германа Людвига Блекстона. Он и сам толком не запомнил, когда кончилась его первая, земная жизнь. Просто однажды он не вернулся в своё тело, уже давно надоевшее, непонятно для чего живущее. Тело положили в недорогой, но приличный гроб – единственный подарок родственников – и отнесли в фамильный склеп. Герман был достаточно скромным и не мнил о своей персоне слишком многого. И лишь одной чертой своего характера он необычайно гордился: сдержанностью, холодностью, не подвластностью эмоциям, чувствам и страстям… До тех пор, пока столь же холодное очарование Кристины не затронуло самые потаённые и глубинные струны его души.


 
   

                Глава 7. У кухонного камина.


    "Сегодня ночью у кухонного камина", - без конца вертелось в мыслях Фредди. – "Сегодня ночью…".
    Фредди очень живо представлял себе, как разводит огонь в огромном камине старинной кухни, как сине-фиолетовый огонь вдруг превращается в алое пламя, и появляется огненный странник… А вдруг он не появится!? Нет, не может не появиться! А вдруг в кухню появится сэр Моррис! Он ведь иногда бродит в той части замка. Или Герман, погружённый в мысли о Кристине, вдруг случайно забредёт на кухню! Чтобы зря не переживать, Фредди забрался в свой любимый чулан. Плюхнувшись в паутинный гамак, он стал наблюдать танец пылинок в луче света, под узким оконцем. Он попробовал погрузиться в дымку временного небытия, как дремлют все хранители жилья. Но дремота не приходила. Мысли об огненных странниках навевали ему ассоциации с лучами звёзд, которые многие тысячелетия мчатся сквозь неизмеримые, пугающие и волнующие пространства вселенной. От таких мыслей любимый уютный чулан показался узким и тесным.
    Но не может быть - думал Фредди - что просто встреча со странником может серьёзно повлиять на его будущее. Неужели права Розалина, говоря, что от этих существ можно заразиться болезнью, страшной для обитателей Земли? Да и Алхимик предостерегал. Болезнь Дальних Миров вклинится в его бытие, и оно никогда уже не будет прежним. Оно развалится. Так, может, не стоит разводить сегодня ночью огонь в кухонном камине? Оставить всё, как есть. Уйти с ветреного перекрёстка в уютную тень. И главное – думать только об обыденных вещах! Только так можно сохранить привычный мир, только так. И он не пойдёт сегодня в то крыло замка, где находится старинная кухня.
    В конце концов, он не кто-нибудь, а квалифицированный хранитель жилья высшего разряда! Ему есть, чем заняться. Нужно не мечтать невесть о чём, а повышать свои практические знания и умения. Преподаватель Курсов грамотной поломки электронного оборудования лично просил его, как лучшего ученика, написать статью о влиянии древних эдинбургских заклинаний на улучшенную поломку спутниковых антенн последних моделей.  Самое сложное, что писать эту статью придётся на языке людей – язык мыслеобразов не слишком подходит для точных научных изысканий. Эта статья создаст ему известность в самых широких кругах образованных хранителей жилья. За последние дни он много практиковался, и теперь пришло время описать результаты практик. Из глубины чулана Фредди достал пачку листов пергамента, со старинными акустическими заклинаниями. Достал черновики статьи с предварительными расчётами воздействий звуковых волн… Но вдруг с необъяснимой дрожью Фредди почувствовал, что любимый чулан перестал быть тем уютным местечком, которое он облюбовал сразу после своего прибытия в Блекстонхолл. Тесно здесь было. Тесно, узко и пыльно. Неужели изменения в его мирке уже начались?
    Фредди взял черновики и пергаменты и отправился в кабинет ныне живущего Блекстона. Здесь он почувствовал себя чуть лучше. Конечно, антикварное кресло у письменного стола было велико для него, и он расположился на столе возле клавиатуры компьютера. Ни один нормальный хранитель жилья не будет работать, сидя в кресле. Но ни одному нормальному хранителю жилья не придёт в голову встретиться с огненными странниками… Впрочем, какие могут быть странники?! Работы много, работа серьёзная, и хватит пустых мечтаний!
     Для начала Фредди занялся починкой модема к интернету, грамотно испорченного им в ходе практики. Компьютер, как и все предметы практических изысканий Фредди, имел своё точное отражение в Мире Теней. А потому каждому образованному хранителю жилья проще испортить, или починить такую вещь именно из Теневого Мира.
    - Это правильно, - одобрил сэр Моррис, показываясь в дверном проёме. – Кстати, неплохо бы, Фредди, починить ещё и спутниковую антенну, а то я не знаю последние новости. И, кстати, как будет у вас время, скачайте мне, пожалуйста, ту игру, где эльфы, рыцари и драконы… забыл, как она называется. Хорошая игра, не то, что эти чумовые танки… кто только такое выдумал! Наконец-то убрались эти отвратительные ещё не умершие людишки! За столько лет я всё ещё никак не могу поверить, что толстый лысый тип – мой отдалённый потомок…! Впрочем, не буду вас отвлекать, пойду поброжу в другом крыле замка.
    Старый призрак исчез. А Фредди, закончив починку модема, с большим усилием преодолел искушение погрузиться в любимые сайты астрономии. Он твёрдо решил сосредоточиться на статье и занять мысли полезными вещами. Но мысли упорно не желали этими полезными вещами заниматься, и среди нужных заклинаний, сведений, графиков и статистических выкладок на пыльном экране вдруг высветился отрывок из невесть какой статьи: "…Саламандра – дух огня в средневековой мифологии…".
   Фредди устал бороться с собой, отложил свои черновики и выключил компьютер. Значит, ночью у старинного кухонного камина...

   
    Ночью у старинного кухонного камина было, как всегда, темно и тихо. Этой кухней не пользовались уже лет двести, если не больше. Последние поколения Блекстонов обустроили современную кухню в боковом флигеле, оставив средневековую кухню в её антикварной и исторической неприкосновенности. Время застыло здесь. Лишь иногда негромко потрескивал дубовый посудный шкаф, словно сетуя на свой возраст. Иногда поскрипывали рассохшиеся деревянные панели в соседней с кухней буфетной. Изредка пробегали в поисках хоть чего-нибудь проголодавшиеся мыши. Тишина казалась густо-фиолетовой. Лунный луч, едва пробиваясь сквозь узкое пыльное окно, подрагивал на нитях паутины. Казалось, в темноте и тишине беззвучным языком переговариваются огромные котлы и сковороды, поварёшки и топорики для разделки мяса. Возможно, им вспоминались прежние дни, когда здесь было шумно и людно, сновали повара и поварята, гремела посуда, жарились в огромном камине оленьи туши, из погреба выкатывались бочки с вином и пивом. Но в тишине настоящего замирали и гасли видения прошлого.
    Для Фредди, как для любого обитателя Мира Теней, темнота была светом. Поэтому ночью он ориентировался в кухне лучше, чем днём. Хранитель замка остановился на пороге с вязанкой осиновых поленьев и задумался. Ещё можно было уйти. Но он хорошо знал, что не уйдёт. Фредди сложил дрова в камине и подул на них. Огонёк синего теневого пламени заплясал среди тонких веточек растопки. Вскоре в камине затрещал сине-фиолетовый огонь. Искры Мира Теней, вспыхивая чёрным жемчугом, летели в дымоход. Шло время. Фредди понемногу подкладывал в огонь поленья, наблюдал за струйками дыма.
    Сначала он нервно вздрагивал при малейшем движении пламени, но постепенно к нему пришло успокоение. Казалось, прошли не минуты, прошли годы, а, может, века и тысячелетия. Огонь гипнотизировал, вихрь пляшущих мыслей и чувств затих. Мир остановился, замерло время, будто замерла сама жизнь. Возможно, уже прошли миллионы лет, и нет давно старого замка, леса, реки. Может, самой Земли уже нет и нет звёзд. А всё, что осталось от вселенной – это одиноко горящий огонь и маленький дух дома, не отрывающий взгляд от огня.
    Как долго сидел Фредди у камина, он не знал - потерялось ощущение времени, и без того условное в Мире Теней. Утро не наступало в застывшем мире, и ночь казалась ему бесконечной, какой, возможно, она была до начала мироздания. Фредди и сам не заметил, как в сине-фиолетовом огне появились алые искры, смешиваясь с теневыми чёрными искрами. Вдруг столб ослепительного пламени взметнулся ввысь. Дымоход древнего камина загудел, слои горящей золы просыпались на поленья. От рёва алого огня содрогнулась старинная кухня. В нестерпимо сверкающем огне обозначился ещё более ослепительный огненный шар, принимающий вид огромной огненной ящерицы. Это случилось так неожиданно, что Фредди не успел даже отскочить от камина.
    - Отойди-ка подальше, пыльненькое существо, - сказал странник на языке образов, раздвигая завесу огня. – А то ещё загорится твоя шкурка, и останется от тебя лишь горсть сгоревшей пыли. А ты ведь не для этого хочешь меня видеть.
    Странник издал хрустальный звон, вероятно, означающий смех, и погладил пламя лучами-пальцами. Ревущая стена огня съёжилась, свернулась между поленьями в небольшой шар тихо шипящей плазмы. На кухне опять воцарились тишина и полумрак. Существо огня удобно устроилось на горящем полене у края камина.
    - Так о чём же ты хотел меня спросить? И почему мой давний друг Алхимик пригласил огненных странников в этот нудный холодный замок, где нас, вдобавок, так неприветливо встретили?
    Фредди, как в прошлый раз, взглянул в огненные глаза (если можно назвать глазами скважины огня), и опять увидел в них то, что превосходило всякое воображение: бескрайние просторы неземных миров, невиданные никем из существ Земли. Именно об этом Фредди и хотел узнать, узнать побольше. Но как выразить словами, или образами то, для чего на Земле не существует ни образов, ни слов?
    - Кажется, мне ясно, что именно ты хочешь узнать, - прочёл его мысль огненный странник – И я не могу не уважать подобный интерес. Моё имя на языке странников… - последовавший за этим мыслеобраз вызывал ощущение столь бешеной скорости, что у Фредди сразу закружился центр восприятия. Странник рассмеялся.
    - Но на более привычном тебе языке можешь звать меня просто Зиури. Так меня зовёт мой давний друг Алхимик.
    - Моё имя Фредди Ванс, хранитель замка, - с достоинством представился Фредди на обоих языках, всё ещё чувствуя себя не слишком хорошо.
    - А что тебя связывает с Алхимиком? – спросил Зиури.
    - Алхимик иногда гостит в Блекстонхолле и дружит с местным культурным обществом. Он очень умный человек, и я всегда радуюсь возможности побеседовать с ним.
    - "Местное культурное общество" что-то не очень культурно нас приняло, - засмеялся Зиури. – Впрочем, это для нас не новость. Любителей сидеть в своём маленьком тесном гнёздышке всегда раздражают странники по мирам. Упоминание о странниках вносит в их существование некую неустойчивость, понимание того, что уютному гнёздышку может прийти конец, и холодные ветра перемен заставят двигаться и мыслить. Или погибать. Но почему всё это не отталкивает тебя, существо сугубо домашнее - этого я никак не могу понять.
    - И я не могу этого понять, - ответил Фредди. – Странствия противоположны дому, жилью, и мне не положено о них думать. Но я думаю о них сколько себя помню.
    Фредди приблизился к огненному существу, забыв об опасности вспыхнуть, и рассказал свое самое сокровенное:
    - Часто по ночам я поднимаюсь на крышу и смотрю в звёздное небо. Я смотрю в него до утра, и думаю о том, что находится за преградами непреодолимых расстояний. Я думаю, какие существа есть там, и есть ли? Я часто представляю себе, будто я – странник, я преодолеваю пространства между звёздами, останавливаюсь в необыкновенных мирах, исследую невообразимые вещи, и мчусь дальше. Мой путь бесконечен, и память впитывает в себя бесчисленные вереницы миров, прекрасных и страшных, быстротечных и застывших, опасных и мирных. А я следую дальше сквозь препятствия времени и пространства, не зная усталости и страха. И только радость новых открытий сопровождает меня на этом пути… – Фредди внезапно замолчал, а потом разочарованно произнёс: - Впрочем, это всего лишь мечты. Если о них узнают в Коллегии Хранителей Жилья, меня просто перестанут уважать. Но я не могу не мечтать об этом. И единственное, о чём я хотел бы попросить, так это рассказать хоть что-нибудь о путешествиях огненных существ. Хоть совсем чуть-чуть!
    - А что тебе известно о странниках беспредельности? – спросил Зиури.
    - Ничего не известно, - признался Фредди. – Мне очень-очень стыдно, но я даже не знаю, леди вы, или сэр, и как к вам обращаться.
 -  Я – сознательная ипостась огня, не имеющая ни пола, ни того, что вы, земные существа, называется общественным положением. Я – Зиури. И это всё. Но и ты не "простой хранитель замка". Очевидно, твоё сознание, вместо того, чтобы образоваться в более подходящем для него носителе (например, в огненном страннике) образовалось в горсти пыли. И получилось домашнее существо с болезненным стремлением к недостижимому. Мне очень жаль тебя, Фредди. Я не могу предсказать тебе счастливого бытия в тихом и спокойном мирке твоего замка: твоё стремление не даст тебе покоя. И не могу позвать тебя с собой: пыль сгорает от огня. Всё, что я смогу для тебя сделать, это выполнить твою просьбу и немного рассказать о других мирах.
    Огненный странник свернул из пламени шар алой шипящей плазмы.
    - Для моих рассказов не хватит слов ни в одном языке Земли. И даже не хватит тех образов, которыми обмениваются между собой обитатели Мира Теней. Поэтому просто сфокусируй своё восприятие в этот шар огня, а я буду проецировать туда воспоминания о своих путешествиях. Смотри, слушай, ощущай.


                Глава 8. Полёт огненного странника.

    Предвкушая неведомое, Фредди сосредоточился на шаре огненной плазмы. Тут же его сознание с пугающей скоростью, понеслось сквозь преграды времён, материй, пространств. Эту скорость он почувствовал так явственно, что ему показалось, будто он распадается на миллионы пылинок.
    - Это скорость света?! – ошеломлённо спросил Фредди.
    - Что ты! Так медленно мы перемещаемся только в пределах Земли и других планет. Это скорость мысли. Не просто чьей-то мысли, а мысли огненных существ. Сейчас я вспомню тебе один из моих любимых миров.
    Фредди очутился в таком месте, который не смогла бы вообразить никакая фантазия. Сказать, что вокруг был светящийся туман, значит, не сказать о нём ничего. Туманоподобная субстанция сгущалась, но сквозь неё проглядывали звёзды. Зеленоватый туман образовывал отдалённые подобия мерцающих многоглавых башен, водопадов, гигантских растений. Конечно, это не были ни растения, ни башни, но сознание сугубо земного существа не могло не приставлять к увиденному земных аналогий. Свет от частых вспышек электрических разрядов, преломлялся в тумане и образовывал немыслимые сочетания красок и форм. Здесь не было ни верха, ни низа. Здесь была только глубина. Фредди погружался вглубь этого мира, вглубь наэлектризованной разреженной субстанции. В глубине вспыхнули три световых блика. Движения бликов были полны гармонии неземного танца. Танец сопровождало сочетание звуков, которое можно было назвать музыкой. Туман ли генерировал эти звуки, или сами танцующие блики? Фредди вдруг понял, что наблюдает общение разумных существ – существ огня. Форму бликов они принимают в мире зеленоватого тумана. Да и сам туман – это тоже форма непередаваемо-громадного существа, наделённого сознанием, разумом и тем, что можно назвать жизнью.
    - Где это всё находится? – восхищённо прошептал Фредди.
    - Недалеко, в этой же вселенной, в одном из старых звёздных скоплений, в межзвёздном пространстве издавна эволюционировала эта форма жизни. Странники, любят бывать здесь. Мир-туман – древнее, самодостаточное существо. Мир-туман расположен к нам, его всегда радует прибытие огненных странников. А теперь я вспомню тебе ещё кое-что.

    Сознание земного существа, следуя за воспоминаниями существа огня, понеслось в глубины материи. Проносились какие-то частицы, чем-то похожие на планеты. Затем ещё меньшие, уже и вовсе ни не имеющие аналогий. Неожиданно впереди показалось нечто совсем уж невероятное. Это невероятное не имело ни темноты, ни света, ни звуков, запахов, или форм, но вместе с тем, всё это присутствовало. Всевозможные формы непрерывно слагались и тут же разрушались, немедленно слагаясь опять, но уже иначе. Появлялись и тут же рушились образы целых планетных систем, а может, и вселенных. Начинали зарождаться и тут же гасли звуки, от которых могла бы разрушиться Земля. Образовывались облака первобытной материи, распадались, и тут же рождались вновь, немедленно распадаясь опять. Здесь всё бесконечно повторялось, гротескно и непредсказуемо меняясь. Здесь всё начиналось в миллиардах невероятных образов и всё заканчивалось, едва успев начаться.
    - Что это? – удивился Фредди.
    - Это мир Хаоса - основа мироздания. Это лаборатория природы.  И начало всех начал. Непроходимый дикий мир. Здесь нет даже абстрактного времени и пространства. Здесь почти невозможно двигаться, хотя всё переполнено движением. Здесь не на что опереться и не на чём остановиться. Но несмотря на это, даже здесь, в глубинах Хаоса, есть устойчивые проложенные тропы.
    - Кто мог проложить тропы в таком месте? Неужели странники?
    - Нет, - ответила мысль Зиури. – Странники никогда и ничего не прокладывают, и вообще не вносят никаких изменений. В Хаосе мы можем пользоваться лишь путями, проложенными здесь кем-то.
    - Как же возможно проложить путь там, где постоянно всё меняется? – удивился Фредди.
    - Путём упорядочивания. Это недоступный нам процесс, называемый творчеством. На Земле хаос слов и мыслей упорядочивают поэты и писатели, хаос красок и форм – художники, а хаос звуков - композиторы. Но мир Хаоса под силу упорядочить лишь тем редким существам, которых вы - по непонятливости своей - называете магами. Мир Хаоса – это основа мироздания. Поэтому путь сюда из любой точки любой вселенной очень короток. Задолго до магов Земли, и до самой Земли, дороги в Хаосе прокладывали… не знаю даже, как их назвать. Сейчас я вспомню одно из путешествий по такой дороге.
    Фредди увидел, как малая часть Хаоса свёртывается в воронку. Внимание Фредди нырнуло в неё, и воронка превратилась в серый тоннель с быстро вращающимися стенами. Фредди ощущал нестерпимо-молниеносный полёт Зиури, будто сам был существом огня. Туннель расширялся, сужался, иногда разветвлялся, включая в себя беспокойные хаотические образования. Но огненное существо, похоже, знало дорогу. Внезапно туннель вывел в широкое неподвижное пространство. Здесь было, как на Земле, только вместо неба – чёрный купол с будто приклеенными звёздами. Звёзды светили вниз, как тускнеющие прожектора. Вместо почвы вдаль уходил блестящий мозаичный пол, в котором отражались гигантские здания невероятной архитектуры. Между ними – ни дерева, ни травинки. На головокружительной высоте здания соединялись паутинами ажурных арок и мостов. Но огромные здания оказались пусты и полуразрушены, арки местами обвалились, нигде ни души. Жутковатые хаотические образования проступали в тёмных глубинах зданий, а мозаичный пол неожиданно обрывался в ничто.
    - Это один из островов в океане Хаоса, - объяснил Зиури. – В давние времена, его создал один из самых сильных и мудрых магов Земли. Постепенно этот остров заселился людьми, которых он привёл сюда. Когда-то здесь всё процветало, кипела жизнь, остров расширялся и укреплялся, упорядочивая Хаос. Но у людей есть непонятная для странников особенность: они упорно добиваются эфемерного представления о собственной значительности. Кажется, это у них называется "жаждой власти". Так вот, когда людей обуяла эта странная жажда, им стало не до упорядочивания и созидания. Между ними начались выяснения отношений, вражда, а затем и война. И тогда Хаос перешёл в наступление. Он вклинивался в их дома, в их тела, в их души. Гигантские здания разрушались медленно, а люди – быстро. Но когда люди это поняли, было уже слишком поздно. Продолжим путь.
    Проложенный неизвестно кем туннель, вёл дальше, и Фредди довелось увидеть и другие островки в диком океане Хаоса. Одни были крошечными – всего лишь кресло и камин, или сад, или непонятные неземные структуры.  Другие острова в Хаосе были огромными мирами, возможно даже, целыми вселенными. Где-то царила упорядоченность, а где-то побеждала энтропия.
    Странник светящимся шаром нёсся дальше, и скорость его была скоростью мысли огненного существа. Но даже несмотря на это, неизвестно откуда взявшийся оранжевый пылающий шар стал догонять странника. Шар нарастал, превращаясь в свирепое маленькое солнце. Фредди явственно ощутил тревогу странника, как свою собственную. Зиури петлял, менял направление под самыми невероятными углами, выходил сквозь стены тоннеля в открытый Хаос. Но свирепое маленькое солнце не отставало, наливаясь грозной яростью. Фредди с ужасом понял, что нечто, преследующее Зиури, намеревается поглотить его, впитать в себя его энергию, пополнить его сознанием своё. Неожиданно туннель кончился. Зиури вылетел на простор упорядоченной вселенной, и навстречу ринулись звёзды. Опасность осталась позади. Зиури приостановился.
    - Хищники имеются не только в земном мире, - усмехнулся странник. – Но сфокусируйся на моей памяти, я вспомню для тебя ещё кое-что интересное.

    Звёздное пространство опять рванулось прямо на Фредди.   
    Планета, покрытая ледяным панцирем, приближалась. Мир льда и холода. В дальней дали, едва заметная холодная звезда слала планете скупые бледные лучи. Лёд жадно ловил их. В полумраке переливались неярким свечением ледяные кристаллы с острыми гранями. Тяжёлые кристаллические тучи медленно садились на поверхность планеты. В мёрзлой атмосфере дрожал хрустальный звук ломающихся кристаллов льда. И хоть всё было здесь чуждо, Фредди ощутил в увиденном суровую и совершенную красоту.
    - Огненные странники обычно не бывают здесь, - сказал Зиури. – Но я почему-то люблю этот холодный мир. Видимо, и я не во всём похожу на своих сородичей. А, кроме того, здесь есть и привычная для нас среда – пламя.
    - Здесь? – удивился Фредди.
    - Здесь. Планета льда живёт своей неповторимой жизнью. Ей не хватает внешнего тепла её звезды, но у планеты огненная яростная душа. Фокусируйся внимательней на моей памяти.
    Восприятие Фредди скользило по ледяным просторам, среди мёрзлых гор и пропастей, казавшихся бездонными. Затем нырнуло в расщелину, заваленную осколками ледяных кристаллов. Сюда уже не проникал слабый призрачный свет далёкого солнца. Вечная ночь царствовала здесь. Зиури мчался по узким трещинам мёрзлой почвы сквозь лёд и камень настолько быстро, что непотревоженный миллиардами лет, тёмный подпочвенный лёд не успевал отразить блеск проносившегося сквозь него огненного существа. Восприятие Фредди, следуя за памятью Зиури, неслось сквозь вечную тьму и холод.
     Вдруг в многокилометровой глубине неожиданно взвились сполохи огня. Это было так внезапно, что Фредди невольно отпрянул от камина. Но интерес победил испуг, и он опять сумел поймать нить памяти странника. Языки магмы – запертые в каменной клетке огненные звери - бешено клокотали в раскалённых каменных недрах, ища выход. Не найдя, они со страшным грохотом рушились обратно в океан вечно плавящегося камня, беспокойный, хоть и сжатый сильным давлением в сердце ледяной планеты. Фредди заметил, что чуть выше огненного океана в источенных пустотами скалах двигались вереницы сплющенных газообразных клубочков. Они беспокойно перекатывались с места на место, прячась от выбросов лавы. Казалось, они жили своей жизнью.
    - Ты угадал, они действительно живут, - ответил на его мысли Зиури. – У них нет разума в привычном тебе земном понимании. Но у них есть ощущения, а значит, и жизнь. На мой взгляд, эта жизнь тяжёлая и мрачная, убогая и печальная, но они её любят.
    Фредди увидел, как один из языков магмы внезапно настиг и поглотил несколько клубков, не успевших юркнуть в ближайшую расщелину. Магма, жадно облизав устье расщелины, с грохотом обрушилась в расплавленный океан. А те газообразные формы жизни, которые остались невредимыми, вернулись назад из каменной щели. Они почернели, вытянулись и горестно раскачивались, будто на холодном ветру. А потом побрели дальше, ища другую каменную щель. В их шествии чувствовалась такая безысходность и такое отчаяние, что Фредди не удержался от вопроса:
    - Неужели природа, спроектировавшая этот странный мир, не могла сделать жизнь этих созданий хоть чуть более радостной?
    - Думаешь, природе есть дело до подобных существ! – ответил Зиури. – Может, кто-то когда-то запрограммировал возникновение этих существ своей мыслью и намерением, возможно, невзначай, а возможно и в порыве минутного вдохновения. Но мысль давно унеслась дальше. А эти комочки живой энергии остались среди могучих природных сил планеты с ледяным телом и огненной душой. Впрочем, оглянись на мир Земли, Фредди, и там ты найдёшь немало подобных существ. Но нет смысла переживать за них – они любят жизнь, какой бы она ни была. Просто потому, что не любить её не могут. Так запланировано бытие всех во вселенной. Это программа жизни.
    - А если в них эта программа нарушится по какой-то причине? – спросил Фредди.
    - Вот тогда они действительно будут глубоко несчастными, - ответил Зиури. – Но произойти это может только тогда, когда они смогут по-настоящему осмыслить бытие и свою запрограммированность.
     Восприятие Фредди, следуя за памятью огненного странника, нырнуло в огненную глубь, в вечно плавящееся железное сердце далёкой планеты. Как видно, Зиури чувствовал себя там неплохо, но Фредди, невольно отодвинулся подальше от камина. Ему показалось, будто в нём раскалилась каждая пылинка. Зиури развеселился:
    - Что, нелёгкое это дело - вторжение в память огненного странника! Ладно, так и быть, вспомню напоследок что-то более привычное тебе.

    Без всякого перехода Фредди ощутил себя среди плотного белого тумана в пространстве без верха и низа.
    - Где это? – спросил Фредди.
    - Это уже здесь, это Земля - ответил Зиури. – Так странники перемещаются против течения времени. Смотри, вон там – дом Алхимика, моего давнего друга.
    Фредди и в самом деле неожиданно увидел дом со старым фруктовым садом на краю заброшенного села. При свете полной луны Алхимик стоял у колодца, держа ведро, и всматривался в тёмную воду, как в экран.
   Не успел Фредди ахнуть, как опять ощутил вязкий и плотный туман – дальнейший путь против течения времени. Когда туман рассеялся, стал виден замок Блекстонхолл, только не старинный, каким его привык видеть Фредди, а совсем новый, недавно выстроенный. Из ворот гордо выезжал рыцарь в броне на великолепном белом жеребце. На поле перед замком его ждало многочисленное войско. Раздались приветственные крики, звон оружия, грохот копий о щиты. Непобедимый завоеватель Моррис Уильям Рональд Блекстон Железный отправлялся в очередной поход. 
    Опять вязкий белый туман - поток времени, но уже в другом направлении. Опять показался Блекстонхолл, но уже старинный, безлюдный. На месте большого поля перед замком росла роща. Через рощу асфальтированная дорога вела к главному входу. При свете луны на крыше нелепо и странно прилепилась грамотно испорченная спутниковая антенна. Взгляд Фредди скользнул в каминную трубу, в теневой сине-фиолетовый огонь, вспыхнувший ослепительным блеском в камине старой кухни.
    - Ну вот и всё, - сказал Зиури.
    
    Глава 9. Болезнь Дальних Миров.

   Фредди молча смотрел в каминное пламя, заново переживал путешествие странника огня и понимал, что после всего увиденного и почувствованного настал конец его прежнего бытия. Он уже не тот, что раньше, и к себе прежнему возврата нет. Можно ли окунуться в суету повседневности, изведав вкус Далёких Миров?! Так неужели никогда больше Фредди Ванс, хранитель замка, не будет встречать гостей? Неужели никогда не окончит свою статью? Не окунётся с азартом в столь любимую им грамотную поломку электронной техники? Нет, конечно, он продолжит делать всё это. Но уже больше никогда в этих делах, казавшихся прежде такими важными, не будут присутствовать частицы его души. Права была Розалина, говоря, что от странников можно заразиться страшной болезнью. Болезнь Дальних Миров забрала душу Фредди. Разрушился прежний уютный мирок, а нового мира не будет: пыль сгорает от огня. Прав был и Алхимик, когда предостерегал его от встречи с огненным странником и советовал ещё и ещё раз подумать.
    - Ночь проходит, догорает огонь в камине, и мне пора, - сказал Зиури. – Прощай, Фредди. Я вижу явственно в глубине твоей души частицу огня, точно такую же, как у странников. Мне непонятно, откуда она. Но она есть, эта частица пламени. И она роднит нас с тобой, Фредди. Мне хотелось бы сделать для тебя нечто большее, чем просто показать крошечную частичку своего мира. Но больше я ничем не могу тебе помочь. Прощай. Может иногда, посреди твоих дел вспомнится тебе Зиури-странник.
    Зиури поднялся на догорающее полено, превратившись в танцующий язык пламени. Но Фредди всё так же неподвижно сидел у камина и чувствовал, что не может сказать страннику прощальных слов. Вот сейчас он исчезнет навсегда. И вместе с ним исчезнет иллюзорная ниточка, связывающая его с Далёкими Мирами. Фредди прекрасно понимал, что иначе и быть не может, что каждому предназначено своё место в мире, у каждого своя дорожка. Конечно, он всё это хорошо понимал. Но принять этого не мог.
    Прежде, чем вылететь в каминную трубу, Зиури глянул на Фредди скважинами огня. И увидел мохнатую маленькую фигурку, сгорбившуюся у камина с таким несчастным видом, что у странника сжалось бы сердце, если б оно у него было. Но всполох огня уже унёс его в недоступные для обитателей Земли просторы.
    Сколько времени ещё сидел Фредди у погасшего камина, он не знал. Ночь ещё не прошла, надо было доделать целый ряд дел. Но путешествие огненного существа всё прокручивалось в памяти. А остальное стало ненужным. Неограниченная свобода поманила его и исчезла вместе с Зиури. Болезнь Дальних Миров окончательно завладела хранителем домашнего уюта.
    "Но ведь удалось же мне увидеть хоть кусочек дальних странствий, и это уже большое счастье. Кому ещё из хранителей жилья выпадает такое!", - старался утешить себя Фредди.
    Лунные лучи с трудом протискивались сквозь столетнюю пыль на оконном стекле, просачивались сквозь паутину и падали на каменные плиты пола. Неожиданно, к изумлению Фредди, один из лучей вспыхнул. Огнекрылая змея стремительно спустилась по лучу, оставляя вокруг следы горелой пыли. Не помня себя, Фредди кинулся навстречу.
    - Осторожнее, сгоришь! – предостерёг Зиури. – Как-то мы плохо попрощались. Похоже, что-то сильно нарушилось в твоём состоянии, и причина тому - я.
    - Нет, всё в порядке, Зиури! – воскликнул Фредди.
    - И всё же что-то не так. Я – сущность огня, а огонь для вас, обитателей Земли – разрушающая сила. Но частица огня есть и в тебе, только непонятно, откуда. Поэтому я внёс необратимое смятение в твою душу.
    - Что поделать, - Фредди постарался улыбнуться.
    За окном появились три огненных шара. Зиури махнул им лучом. Осветилась столетняя паутина на окне. Огненные шары крылатыми змеями скользнули по лунному лучу сквозь стекло, паутину и пыль. Запахло озоном и горелой пылью.
    - Зиури, мы давно готовы к полёту, ждём тебя, а ты тут зачем-то общаешься с каким-то пыльным мешком! – приблизительно так перевёл Фредди мысль одного из странников.
   - Это вовсе не какой-то пыльный мешок! Это мой новый друг Фредди Ванс, хранитель жилья! – ответил Зиури.
    - Чего-чего хранитель? Жилья!!! – странники расхохотались бы, если б они были на это способны – Это ж надо, Зиури огненный странник дружит с каким-то домовым! Может, тебе вообще остаться здесь и странствовать по пыльным коридорам?! Кажется, здесь уже есть один сварливый призрак, который этим занимается.
    Зиури, казалось, совсем не обиделся на огненных существ, если он вообще был способен обижаться.
    Один из прибывших странников посмотрел на Фредди огненными глазами, скважинами пламени. Огненная бездна глянула в самую его душу. Фредди не обиделся на существ огня, понимая, что он, действительно, всего-навсего домашнее существо, а не странник в беспредельности мироздания. И от этого ему сделалось ещё более горько. Вспыхнул мыслеобраз одного из прибывших огненных существ:
    - Что-то тут не так. В глубине этого пыльненького создания такое же пламя, как у нас! Но ведь этого не может быть, это же против законов природы!
    - Я – обычный хранитель жилья, - сказал Фредди. – Но я хочу знать, что есть за пределами моего маленького мирка. Хоть совсем чуть-чуть. И Зиури оказался так добр, что вместо того, чтобы смеяться надо мной, показал мне кусочек своих странствий. И я счастлив, что мне удалось выглянуть за тесные пределы того, что мне навязано моей природой.
    - Это даже достойно уважения! – удивился один из странников. – Моё имя на твоём языке - Исзз. Не обижайся на нас. 
    - А моё имя в звуковом произношении Ззииз. Радуюсь знакомству.
    - Моё звуковое имя Нидисзз. Мы бы тоже рассказали тебе о своих странствиях. Но тогда ты с этой частицей огня, которая проснулась внутри тебя, только ещё сильнее затоскуешь по Дальним Мирам. Зиури зря сделал это. Теперь мы покинем Землю, оставляя позади горькую печаль вот этого родственного нам существа.
    - Но вероятно, вы когда-нибудь вернётесь! – воскликнул Фредди. – Если бы только мне удалось ещё раз хоть на миг увидеть свободных существ, порадоваться за них - мне уже было бы для чего существовать дальше! 
    Странники посмотрели на него с удивлением, а может, и с сочувствием, если, конечно, они способны на это.
    - Фредди, - сказал Зиури. – Для тебя лучше потушить эту искру серой повседневностью, чем продолжить раздувать рассказами о недоступном. Ведь, если твоя частица огня разгорится, она сожжет тебя. Пыль сгорает от огня.
    - Да и пусть разгорится! – горько воскликнул Фредди. – Всё равно прежнее существование кончено. Мне бы только узнать хоть что-то о вашем новом путешествии – этого будет достаточно для того, чтоб не распасться от тоски на пылинки.
    Казалось, Зиури опечалился, если вообще может печалиться огненная сущность. Он задумался, затем сказал:
    - Время понемногу залечит душевную смуту, и ты по-прежнему будешь с удовольствием вести хозяйство замка, который ты, очевидно, любишь. И будут собираться гости. И будут тебя радовать уют и покой. Каждому существу положен свой путь. Пути земли и огня не могут пересечься. Надеюсь, болезнь Дальних Миров пройдёт, и частица пламени, роднящая тебя с нами, погаснет и не побеспокоит тебя больше.
    Зиури, помолчав, продолжил:
    - Но если этого всё же болезнь не пройдёт, тогда тебя неудержимо, безотчётно потянет к нам. Но мы не появимся больше в этом замке - здесь нет огня в том смысле, в котором понимаем его мы.  В сонном благополучии даже пламя камина не сможет притянуть странников. Мы явились сюда только по зову Алхимика, нашего давнего друга. На Земле странники подолгу гостят лишь в немногих местах. Ближайшее из таких мест – дом женщины по имени Зельда из Мира Людей. В её камине мы любим отдыхать и, заодно рассказываем хозяйке дома о Далёких Мирах. Только дом её немного вереди во времени – вот в чём проблема. Но попасть туда всё же можно. За городом, ближайшим к твоему замку, за вересковой пустошью есть Лес Теней. В глубине его - Долина Красных Маков с пещерой между скал. Пещера глубока, и лёд в подземном озерце сохраняется весь год. Ступив на этот лёд с определённым намерением, ты попадёшь туда, куда намереваешься. Вознамерься попасть в дом Зельды. В её камине ты сможешь увидеть огненных существ, вернувшихся из странствий. И я там бываю. Но предпринимай это путешествие только если не будет от болезни Дальних Миров никакого избавления. Ведь ступив на лёд подземного озера в Лесу Теней, ты проскользнёшь на много лет вперёд по течению времён и уже не вернёшься в тот мир, в котором был.
    Небо светлело. Лунные лучи совсем ушли из старинной кухни, лишь последний луч ещё поблескивал: один из странников удерживал его.
    - Нам пора, - сказали существа огня. – Жаль, что мы не можем взять тебя с собой – пыль сгорает от огня. Но мы вспомним тебя на дальних берегах мироздания, ведь ты почему-то родственен нам. Желаем тебе выздоровления от болезни Дальних Миров. Прощай.
    Они поднялись по лунному лучу и, пройдя сквозь паутину и пыльное стекло, исчезли за окном.


    - Вот теперь действительно всё, - подумал Фредди. – Как будто их и не было. Но что они толковали про какую-то частицу огня во мне? Про болезнь Дальних Миров… Что это значит? Лес Теней… Дом какой-то Зельды… Странное озеро…
    Фредди чувствовал, что ему необходимо спокойно разложить по полочкам все впечатления. А впечатлений за одну эту ночь, пожалуй, было больше, чем за всё его существование. Надо было успокоиться. Хранитель жилья оглядел кухню. В воздухе стоял запах гари, на обожжённых каменных плитах пола валялись клочья обгоревшей пыли и паутины. Углы дубового стола опалены. Зола рассыпана у камина. Необходимо срочно навести порядок.
    - Фредди, ваши эксперименты с техникой перешли всякие границы, - послышалось ворчание старого Морриса.
    Пройдя сквозь дверь, призрак с удивлением остановился на пороге.
    - Нет, я, конечно, уважаю вашу любовь к технике, но это слишком. Дым, гарь! Такое впечатление, будто здесь побывала целая компания огненных странников, не будь они к утру помянуты. Я принимал на крыше лунные ванны - вы знаете, как это полезно для здоровья моего эфирного тела. Но неожиданно из трубы вылетело полно искр, а следом - целый столб пламени. За всю историю замка ни разу такого не было! Вы что, Фредди, ухитрились телепортировать на кухню и сжечь телевизор и компьютер со всеми причиндалами?
    - Нет, что вы, сэр Моррис, это… камин немного коптил… – Фредди так покраснел каждой своей пылинкой, что сразу стало ясно: врать он не умеет. По счастью старый призрак был подслеповат, да и внимание его было фиксировано на состоянии его здоровья – оттого он и не почувствовал лжи.
    Привычно ворча о нравах современной молодёжи, призрак удалился вглубь замка. Фредди занялся наведением порядка на кухне, и это чуть-чуть сгладило острый приступ его тоски по недостижимому.


    Прошла неделя. Болезнь Дальних Миров не только не утихла, а наоборот, прогрессировала. Фредди сделался чрезмерно задумчив и печален. Лишь с очень большим трудом удалось ему закончить статью и отправить её преподавателю Курсов по грамотной поломке электронной техники. Преподаватель статью одобрил и прислал на и-мейль очень лестный отзыв Квалификационной Комиссии. Всё это, несомненно, обрадовало бы Фредди раньше. Но теперь, читая хвалебный отзыв, он видел перед глазами трассы в океане Хаоса, ледяную планету с огненным сердцем, океан магмы, маленьких газообразных существ на его берегу. Вновь и вновь в своих воспоминаниях мчался он со скоростью мысли огненного существа сквозь преграды пространства и времени. Фредди стал беспокоен и рассеян. Разгорался жар внутри, под мягкой пушистой шерстепылью. От этого его огромные зелёные глаза лихорадочно горели. Состояние Фредди не укрылось даже от Германа, поглощённого в свои переживания.
    - Я никак не могу понять, что с вами происходит в последнее время, Фредди, – сказал Герман. – Я вас просто не узнаю. Может, вам нехорошо?
    - Хранитель замка перезанимался, - ответил вместо Фредди сэр Моррис. – Я всегда говорил, что образование до добра не доводит. Когда я был молодой, я без всякого образования командовал целым войском. В моё время, вообще, всё было намного проще. И намного правильней. И хранители жилья раньше были крепкие, хотя и не такие умные. А теперь напихали везде электронику. А разве кто-то от этого стал счастливей?
    - Вы правы, сэр Моррис, - сказал Герман. – В том смысле, что наш хранитель замка, похоже, переутомился. Я даже боюсь, что у него начинается депрессия. И, между прочим, виноваты в этом мы с вами. Мы не присмотрели за ним, а хранитель ещё совсем молодой. Мы давно должны были взять для Фредди помощника. Или даже двух помощников.
     - Два – это слишком много суеты, - заметил старый Моррис. - Лучше взять одного, но толкового. А ещё лучше – толковую хранительницу. Молоденькую, как Фредди, и обязательно хорошенькую. Это лучшее средство от депрессии, поверьте мне, уж я-то знаю. Эх, когда я был молодой, какие девушки, какие красотки…
    - Сэр Моррис, давайте будем вспоминать молодость в другой раз. Мне кажется, Фредди сначала просто необходим отдых. Мы должны отправить его в отпуск для поправки здоровья. А уж после отправим в Коллегию Хранителей Жилья запрос о том, что нам требуется помощник (или помощница) главного замкового хранителя. Но это после. А первым делом попросим прислать для Фредди путёвку в хороший пансионат отдыха. 
    - В моё время не было никаких путёвок и пансионатов, - проворчал старик. Затем добавил: – но вы правы, Герман. И даже более того: я, Моррис Уильям Рональд Блекстон-старший, как глава рода и старейшина замка, готов выплатить, отпускные в размере ста единиц очищенной энергии.
    - Нет, ну что вы, в самом деле, - растерялся Фредди, растроганный такой заботой. – Я и не собирался в отпуск. Это всё пустяки, пройдёт…
    - А если не пройдёт!?  - строго сказал сэр Моррис. – Я тоже замечаю, Фредди, что ваше состояние ухудшается, и Блекстонхоллу грозит потеря квалифицированного хранителя! А, кроме того, - добавил он еле слышно – уж очень мы с Германом к вам привязались, Фредди. Вдруг у вас и в самом деле серьёзное недомогание…
    - Это правда, - поддержал его Герман. – Вы стали частью дома Блекстонов. Поезжайте отдыхать, поправляйтесь и возвращайтесь весёлый, как прежде.
    Герман немедленно принёс из замковой библиотеки чистый лист пергамента, перо, чернила и сел за письмо в Коллегию Хранителей Жилья. Написав, он показал письмо сэру Моррису, и тот, не читая, поставил внизу свою замысловатую готическую подпись.

    Вскоре в Блекстонхолл нанесла визит госпожа Розалина Томпсон. К великой радости Германа, её сопровождала Кристина. И хоть Фредди встречал дам по всем правилам, от проницательного взгляда доброй колдуньи не укрылось его состояние. Рука Фредди в белоснежной перчатке дрожала, когда он наливал кофе в крохотные чашечки тонкого фарфора. Кофе чуть не пролился на платье Розалины, но не это расстроило её. Взгляд хранителя жилья был отсутствующий, большие глаза казались ещё больше, тонкие дымчатые пылинки будто таили в своей глубине скрытый тайный огонь. Странная нездешняя, неземная печаль была во всём его облике. Розалина со свойственной ей прямотой немедленно напустилась на Морриса и Германа:
    - Только мужчины могут быть настолько бесчувственными! Посмотрите, во что превратился хранитель вашего дома! Конечно, он перетруждается, ведя хозяйство такого большого замка! Фредди, душечка, что с вами сделали эти два тирана?!
    - Что вы! - воскликнул Фредди, – они очень добры. Они хотят взять мне помощника и отправить меня в отпуск. А господин Герман уже отослал в Коллегию Хранителей Жилья просьбу о том, чтоб мне дали хорошую путёвку в пансионат отдыха.
    Розалина, сразу смягчившись, одобрительно посмотрела на Морриса и Германа:
    - Это правильно. Но, если хотите знать моё мнение, недомогание Фредди началось в тот самый вечер, когда в замок ворвались эти мерзкие праздношатающиеся странники. Эти твари – просто бедствие для Мира Теней! Хорошо хоть, они очень редко встречаются!
    - Не говорите так, Розалина!!! – не сдержавшись крикнул Фредди, выйдя-таки за рамки правил хорошего тона.
    - Фредди, дорогой мой, не сердитесь, но вы получили сильный стресс! На почве стресса у вас началась депрессия, - Розалина произнесла это с таким сочувствием, что Фредди решил с ней не спорить.
    - Будем надеяться, что Фредди отдохнёт и поправится, - сказал Герман. – Мне даже кажется, что в электронной почте уже есть ответ от Коллегии Хранителей Жилья. Но я вампир старой закалки и толком не понимаю в этих астрально-электронных чудесах. Я уже неоднократно напоминал Фредди о том, что необходимо посмотреть ответ. Но хранитель нашего замка опять сидел на крыше, созерцал звёзды, да так и не пошёл взглянуть.
    - Фредди! – строго сказала Розалина. – Вы немедленно пойдёте и не только посмотрите, но и распечатаете ответ. Ведь я всё равно не успокоюсь до тех пор, пока не буду уверена, что вам дали путёвку не куда попало, а в приличный пансионат. А если не дали, то я сама отправлюсь в эту вашу Коллегию и вытряхну из неё всю пыль!
    - Не стоит, леди Розалина, сейчас возиться с этим. Потом…
    Но Розалина была непреклонна, и Фредди поплёлся в кабинет распечатывать ответ Коллегии.
    - Я никогда не думала, что хранители жилья могут быть так печальны, - прошептала Кристина.
    - Фредди отдохнёт, поправится и повеселеет, - поспешил заверить её Герман. И тихо-тихо добавил: – Лишь бы вы, леди Кристина, не были печальны… Хотя печаль ваша прекрасна, как отражение луны во льду замёрзшего озера.
    - Что вы такое говорите, господин Герман… -  смущённо порозовела Кристина.
    Вернулся Фредди всё с тем же отсутствующим видом и распечатанным ответом от Коллегии Хранителей Жилья. Розалина немедленно прочла.

        "Мы очень обеспокоены плохим самочувствием Фредди Ванса, одного из образцовых замковых хранителей нашего округа. Для поддержания здоровья и трудоспособности убедительно просим его воспользоваться путёвкой (оплаченной Коллегией) в один из лучших пансионатов отдыха "У Дракулины".
   Путёвка и описание отдыха в пансионате прилагается. Для прибытия к месту отдыха Фредди Ванс может воспользоваться рейсовой ладьёй "Службы Харона" за счёт Коллегии Хранителей Жилья. Начало сезона отдыха 5 октября 2018 года.
    Желаем хорошо отдохнуть и поправиться.
            Личный секретарь председателя Коллегии Хранителей Жилья Сапфира Смит.
            Председатель Коллегии Алекс Бэртон-старший".               

    - Уже 28-е сентября! – всплеснула пухлыми ручками Розалина. – Фредди, вы немедленно бросаете все дела и собираетесь! И без всяких разговоров, я ничего не хочу слышать!
    - Но у меня же курсы! – запротестовал Фредди. – Кроме того, в светличатнике наконец-то вывелось поколение морозоустойчивых светляков. За ними необходимо присмотреть.
    - Поезжайте, Фредди, здоровье важнее, - проскрипел старый призрак. – За светличатником мы с Германом приглядим. Конечно, молодёжь не понимает, как важно иметь крепкое здоровье. Но когда проходят века, эфирное тело слабеет, становится разреженным, распадается – вот тогда только и приходит понимание, как важно думать о здоровье ещё в молодости. А в особенности не забывать про душевное равновесие – это самое важное…
    - Давайте посмотрим рекламный проспект, - предложила Розалина, разворачивая переливающийся яркими голограммами рекламный проспект.
   
    "Неповторимый, всемирно известный пансионат "У Дракулины" расположен в старинном замке в швейцарских Альпах на склоне живописнейшего горного хребта. В осеннем сезоне хозяйка пансионата госпожа Дракулина обещает своим гостям необыкновенный отдых. Лучшими дизайнерами специально для хранителей жилья оформлены отличные современные комфортабельные чуланы со всеми удобствами. Чуланы декорированы высокохудожественной антикварной пылью и обставлены сверхудобными гамаками из паутин самых экзотических видов пауков.
  Зимний сад со множеством разновидностей марсианских лишайников позволит максимально расслабиться и полностью отрешиться от забот повседневности.
   Лучшие дипломированные шеф-повара создадут вкуснейшие и полезнейшие кулинарные шедевры по старинным и современным рецептам.
   В круглосуточном баре отдыхающих угостят полезными и взбадривающими отсветами квазаров, медитативными коктейлями из ароматов различных видов плесени гималайских пещер, уникальным запатентованным виски "Графиня Дракулина" и другими удивительными сюрпризами.
   Выдающиеся целители и знахари помогут отдыхающим всевозможными процедурами для оздоровления духа и эфирного тела.
  Особая развлекательная программа осеннего сезона:
• Гастроли Театра Теней с комедийным шоу "Вампир в женском монастыре".
• Концерты рок-групп "Догоревшая свеча" и "Осиновый кол".
• Выступление незабываемой металл-группы "Чёрный гроб".
• Суперзвезда, знаменитая рок-певица Сирена с новой программой.
• Всемирно известный укротитель летучих мышей Эммануэль Буш со своими очаровательными питомцами.
• Потрясающее лазерное шоу "За кладбищенской оградой".
• И наконец – незабываемая, сдвигающая точку восприятия, полуночная дискотека и её всемирно знаменитый ведущий ди-джей Люциус из Гоэтии.
Разумеется, в пансионате " У Дракулины" предусмотрен отдых не только хранителей жилья. Есть очень уютные комфортабельные склепы с ортопедическими гробами и всеми удобствами для спокойного и приятного отдыха вампиров, призраков, фей, оборотней, леших и других групп населения Мира Теней".

    Программа пансионата "У Дракулины" понравилась гостьям и хозяевам замка. Даже старый Моррис остался доволен.
    - Может, и мне на старости веков поехать отдохнуть и подлечиться? Но, вероятно, будет слишком шумно. Будь я помоложе… Но вам, Фредди, это как раз подойдёт.
    Но Фредди смотрел в синее каминное пламя, отсутствующий и печальный. Он даже не слышал, как Кристина тихо сказала ему своим хрустальным голосом:
    - Дорогой мой, я так хорошо вас понимаю. У меня самой постоянная депрессия. В таком состоянии просто не хочется никуда ехать. Как часто я сижу в печали на берегу реки и смотрю на луну…
    - У вас, милочка, депрессия – это вторая натура, - сказала Розалина. - Для вас это норма. А вот откуда она вдруг у простого хранителя жилья – это мне совершенно непонятно. Уж не заразился ли он чем от этих мерзких странников? Но я сейчас всё узнаю.
    Добрая колдунья достала из сумочки истрёпанную колоду Таро.
    - Это карты моей юности, - ностальгически вздохнула она. – Антикварная колода "Висконти-Сфорца" 15-го века, с которой я никогда не расстаюсь. Пойдёмте, Фредди, в какой-нибудь укромный уголок, я вам раскину Таро.
    Она вывела хранителя в соседнюю комнату. Фредди отрешённо смотрел, как на столик веером ложатся карты. Пухленькая ручка Розалины вытаскивала из веера нужные арканы, складывала в определённом порядке.
    "В самом деле, - думал он. – Поеду отдыхать, развеюсь, может, всё и пройдёт. Жаль, курсы придётся окончить со следующим потоком… Но не страшно. Кроме того, неплохо бы обдумать ещё один проект по созданию помех в сети сотовой связи. А это не какая-нибудь кухонная аппаратура. Только бы удалось выкинуть глупости из головы!"…
    - Вижу, предстоит вам, милый Фредди, дальняя дорога. Но какое-то неприятное известие огорчит вас… Что ж это за известие такое? Два старших аркана: "Смерть" и "Время". Это очень настораживает… Но зато дальше будет много интересных встреч, большая радость и в конце исполнение желания! А ещё будет…
    Розалина перевернула последний аркан в раскладе.
    - Конечно! – воскликнула она. – Я так и думала! Дама! И масть огня! Огонь души…  Это прекрасно!
    - Ну и что, что дама? – удивился Фредди.
    - Ах, ну как же вы не понимаете! – засмеялась Розалина. – Хотите, я расскажу вам, как всё будет обстоять.
    Розалина поудобней уселась в кресло и мягким тоном стала рассказывать:
    - Вы поедете отдыхать к Дракулине (кстати, она моя давняя приятельница, передайте ей привет от меня). Там вы на время забудете про учёбу и хозяйство, расслабитесь, отдохнёте и почувствуете себя лучше. И тогда вам захочется пойти на дискотеку, или на какое-нибудь выступление – вы же совсем молодой хранитель! Думается, там вы и встретите самое очаровательное существо, какое только можете себе вообразить. У очаровательного существа будет бархатная шёрстка и такие же огромные глаза, как у вас. Может, они будут зелёные, а может, голубые. Ну конечно: это будет хорошенькая юная хранительница дома. Она не сможет остаться равнодушной к такому симпатичному хранителю замка, как вы. А когда ваш отдых закончится, вы будете переписываться или общаться с помощью вашей любимой астрально-виртуальной сети. Вы, Фредди – хранитель замка вполне обеспеченный и квалифицированный. Поэтому, я уверена, что через какое-то время мы будем отмечать радостное событие: ваша избранница переселится в замок.
    Розалина загадочно улыбнулась:
    - Но, конечно, это не всё! Через какое-то время мы будем праздновать и ещё одно радостное событие!
    - Какое же ещё? – удивился Фредди.
    - Ну, Фредди, душечка! – засмеялась Розалина. – Вы уже взрослый и лучше меня знаете, как у вас, у всех пород домовых, это бывает! В ночь полнолуния вы и ваша избранница - каждый положите на серебряное блюдце маленькую щепотку шерстепыли из ваших тел и перемешаете обе щепотки. Вы вместе отнесёте это блюдце туда, где на него упадёт свет Луны. И как только взойдёт Луна, и её луч коснётся вашей общей горсточки на серебряном блюдце – из неё появится крошечное существо, так похожее на вас и вашу избранницу! И вот тогда, Фредди, поверьте мне, тогда вы почувствуете себя абсолютно, окончательно счастливым. Я верю, что так и будет. Карты правду говорят.
   Розалина улыбалась. Фредди смотрел на карточную даму и тоже улыбался. На миг в душе его сделалось мирно и спокойно. Всё существование виделось ясным, как прямая дорога, освещённая Луной. Он всматривался в карту, стараясь представить себе вместо нарисованной на ней человеческой дамы хорошенькую домовицу. Шёлковая шёрстка нежно-кремового цвета, огромные глаза… Согласно законам природы Мира Теней, на карте постепенно проявлялась она, хорошенькая хранительница дома. А какие, интересно, у неё глаза? Зелёные? Нет, синие… Как ночное небо… Как далёкие звёзды.  Неожиданно вместо домовицы на карте явственно обозначился огненный странник. В тот же миг всё построение Розалины рухнуло, развеялось без следа. Осталась пустота в душе и болезненное непреодолимое стремление за пределы возможностей. Болезнь Дальних Миров крепко и навсегда захватила Фредди Ванса, хранителя замка.

               
   
                Глава 10. В дорогу!


     Навестить захворавшего в течение недели явилось всё местное культурное общество. Фредди, хотя и был всего лишь хранителем жилья, то есть представителем не самой уважаемой группы населения Мира Теней, тем не менее, заслужил всеобщую любовь и уважение. Он был образован, обладал прекрасными манерами и хорошим характером. Он никогда не злословил, не распространял сплетен, не затевал интриг. Он обладал отличным вкусом и умел поддержать приятную беседу.
      Из города приехали его навестить Барталомео и Вульфиана Бельдорозо. Нанесла визит личный секретарь председателя Коллегии Хранителей Жилья Сапфира Смит. Прибыла пожилая респектабельная чета призраков из старинной усадьбы, расположенной неподалёку. Явились даже несколько уважаемых в обществе вампиров, коллег Германа. Заглянули в замок десяток однокурсников Фредди.
     Но первыми примчалась обеспокоенная чета Ванс – хранители старой виллы, некогда создавшие Фредди из горсти своей совместной шерстепыли.
    Чуть позже нанёс визит преподаватель Курсов по грамотной поломке электронной техники. Он был широко известен в кругах хранителей жилья своей беспримерной (и даже занесённой в Книгу Рекордов Гномиса) поломкой электронной начинки целой серии стратегических ракет дальнего радиуса действия.
    Неоднократно появлялись в замке леди Розалина и Кристина. Побывали все, кроме одного, того, кого больше всех ждал Фредди. Кроме Алхимика.
    Постоянно беспокоящие мысли о странниках и Дальних Мирах донимали Фредди. Но из всех многочисленных гостей, побывавших в замке за последнее время, не было ни одного, с кем можно было бы поделиться этими мыслями. Как необходим был сейчас этот мудрый, понимающий, никого не осуждающий друг из Мира Людей! Как хотелось Фредди перекинуться с ним хотя бы словом о том, что так волнует его. Но за всё время от Алхимика не было даже весточки.
    - Может, вы что-нибудь слышали про Алхимика, леди Розалина? – спросил Фредди добрую колдунью.
    - Нет, мой дорогой, я и сама удивляюсь. Он собирался навестить меня, взглянуть на редкий старинный гримуар. Но так и не навестил. Но, собственно, нечему удивляться - он ведь из Мира Живых, да и, кроме того, вообще из совсем другой, из прежней эпохи. Ему сложно добираться до нас, а человек он пожилой. Может, почувствовал себя неважно. Я, например, не могу путешествовать по времени, да и никто из нас не может. Поэтому нам остаётся только ждать.
    Вдруг, совсем неожиданно для себя, Фредди спросил:
    - А скажите, леди Розалина, вы слышали что-нибудь про Лес Теней?
    Колдунья посмотрела на него с удивлением:
    - Лес Теней? Его ещё называют Серый Лес. Кто вам, приличному хранителю замка, вообще говорил про это место?!
    - Просто где-то слышал и так, для интереса спрашиваю, леди Розалина, - Фредди напустил на себя самый беспечный вид.
    - Так вот, чтоб вы знали: пристойных обитателей Мира Теней в этом лесу нет, это уж точно. Там водятся лишь совсем асоциальные типы, которые нигде не могут ужиться. Ходят слухи, что хранитель Серого Леса – самый отвратительный и мрачный мизантроп во всём Мире Теней. А ещё говорят, будто есть в глубине того леса Долина Красных Маков, где сгинуть ничего не стоит. То ещё местечко! Сама я там, конечно, не бывала, и никому не советую. И всё-таки, почему вы спрашиваете про Серый Лес?
    - Действительно, почему? – почти искренне удивился Фредди. – Я ведь еду отдыхать.
 
    Неделя проходила в приёмах и пустых разговорах, оставляя холодную пустоту в душе. Собираться в дорогу Фредди долго не пришлось: существу Мира Теней много не надо. Для начала Фредди отправил домой своих охающих и переживающих родителей, обещав хорошо лечиться отдыхать и вернуться здоровым. Затем создав из податливой ткани Мира Теней дорожную сумку, Фредди поместил в неё белый смокинг, стопку старинных астральных рукописей с древними эдинбургскими заклинаниями и несколько образов современных технических книг (Фредди рассчитывал позаниматься на досуге). И конечно, он не мог не взять с собой клише файла, где были собраны фотографии галактик, туманностей, звёздных систем, небул – того, что так влекло и волновало его.
     Хранитель замка разъяснил Герману все тонкости ухода за светляками в замковом светличатнике, и тот дал слово присматривать за ними. Свои отпускные - сто единиц энергии, сумму солидную - Фредди слепил в сверкающий энергетический шар и тоже сунул в сумку. Сумку легко закинул за плечо, и готов был отправиться отдыхать.
    Путь предстоял недолгий: Фредди заранее заказал ладью компании "Служба Харона" за счёт Коллегии Хранителей Жилья. Ближайший к Блекстонхоллу причал "Службы Харона" располагался в развалинах часовни у реки напротив заброшенной лодочной пристани.
    С древних времён "Служба Харона" занималась дальними перевозками обитателей Мира Теней, зарабатывая неплохое количество энергии. В Мире Теней не так легко попасть из одного места в другое, так же, как и в Мире Людей. Особенно, если это место неизвестное и на нём невозможно сосредоточить свою мысль. А сосредотачивать мысль - умение далеко не каждого. Большинству гораздо проще заказать ладью, заплатить пару единиц энергии и не утруждать себя. Правда, ходят слухи, будто перевозчики "Службы Харона" издавна перевозят так же и людей. Причём только по маршруту из Мира Живых в мир иной. Да ещё берут с них за это грабительское количество энергии. Поговаривают даже, что люди их об этом вовсе и не просят. Но, как бы ни обстояло дело с людьми, а обитателям Мира Теней перевозки "Харон и Ко" всегда были удобны, недороги, довольно комфортабельны и быстры.
    Как только зашло солнце, Фредди вышел на крыльцо замка. Старый Моррис проводил его только до крыльца – погода была уж слишком ветреной, а ветер очень вреден для эфирного тела.
    - Нам с Германом будет не хватать вас, Фредди! – произнёс он, но сразу спохватился и строго добавил: - Извольте вернуться окрепшим, здоровым духом. Замку нужны крепкие хранители.
    - Я с радостью проводил бы вас до реки, Фредди, а то и до самого причала, - сказал Герман, - но сегодня, к несчастью, ревматизм разыгрался с необычной силой. Впрочем, я, пожалуй, прогуляюсь.
    - Нет, что вы, господин Герман, не стоит! Я сам спокойно, не торопясь, пройдусь, и это будет мне только полезно.
    Герман и Моррис обняли Фредди на прощанье, и хранитель замка спустился с мраморной лестницы. С аллеи старого парка он ещё раз оглянулся на замок Блекстонхолл. Хоть и не долго молодой хранитель жилья пробыл в нём после окончания Колледжа, но замок уже стал ему родным домом. Его башни темнеют на фоне вечернего неба, будто зовут обратно. А на высоком крыльце всё ещё видны в дверях две тени, кажущиеся издали маленькими. Фредди почудилось на миг, что уже никогда не увидит он ни этих башен, ни этих двух теней…
    Впрочем, это всё глупости, он ведь едет всего лишь отдохнуть. Он скоро вернётся сюда. Но почему же вдруг такая тоска сжала душу?
 
    Над башнями Блекстонхолла взошла растущая луна. Её тусклое мерцание не освещало тропинку у реки. И это не было нужно: как и все обитатели Мира Теней, Фредди видел в темноте гораздо лучше, чем при свете. Не касаясь земли, он легко двигался над самой тропой, наблюдая, как с клёнов, медленно кружась, летят редкие листья. Он слышал шелест осоки, шорох сухих камышей. Река неспешно держала свой путь к морю, как время, текущее из прошлого в будущее, вливаясь в океан вечности.
    Иногда из речных камышей доносился русалочий смех. Иногда долетали обрывки тех связок образов и эмоций, которые водяные считают пением. Фредди доводилось слышать, будто речные обитатели так любят праздновать всё, что только можно отпраздновать, что нередко плывя против течения реки и течения времени, попадают опять на ту же самую гулянку, на которой они были несколько ночей назад. Возможно, это лишь байки, но обитатели реки действительно больше всего на свете любят пить, гулять и веселиться. Одна лишь Кристина составляла исключение среди весёлых речных существ. Несмотря на это, её в реке уважали: как-никак, первая и единственная утопленница этой реки!
    Башни замка слились с почерневшим небом. Голоса-образы в камышах стали чётче. Уже можно было разобрать, о чём они.
    - Как мы вчера гульнули у старой мельницы – страшная жуткость! Сама хозяйка мельницы Розалина была. А вы чего не явились?
    - А мы в камышнике праздновали установку на реке новых очистных сооружений – назюзюкались до полного посинения! Кстати, последнюю новость щука на хвосте принесла: хранителя замка отправляют в шикарный пансионат, где можно весь месяц беспробудно пить, гулять и веселиться.
    - Это ж надо! А тут сидишь всё своё бытие с лягушками – и никакого тебе пансионата!
    - Поди повыплясывай перед аристократишками – может, и тебе чего отломится!
    -  А что, девочки, давайте-ка тяпнем Света Марса, - возник голос-мысль водяного.
    - Завсегда! – отозвалась одна из русалок. – Но есть вариант получше: сегодня сам леший делает пикник на берегу, на поляне Трёх Костей. Лично я плыву туда.
    - Классно! Поплыли вместе!
    Раздался громкий всплеск, и всё стихло.


                Глава 11. Кристина.

    Фредди двинулся дальше и увидел её. Кристина сидела на старой лодочной пристани, обхватив гриву замшелого каменного льва, и смотрела в воду. Вокруг неё переливалось в лунном свете перламутровое свечение; таким же холодноватым перламутром чуть светилась река. Фредди приблизился. Слезинки на призрачных щеках Кристины тоже были перламутровые.
    "Хорошо бы и ей пойти развлечься", - подумал Фредди, понимая, однако, что Кристина настолько не вписывается в речное сообщество и настолько не подходит к нему, что ей не в радость никакие речные развлечения.
    Кристина погладила прозрачными пальцами мягкий влажный мох, покрывавший каменного льва. Пальцы легко прошли сквозь мох, сквозь камень… Когда-то, в глубине невозвратного для неё времени, Кристина так же часто сидела по вечерам на этой же пристани, гладя этого же замшелого льва, только её пальцы тогда были живыми и тёплыми. Но и тогда не было в её душе ни мира, ни покоя, ни счастья.
 
    Кристина Литис родилась в викторианской эпохе в образованной богатой семье. Она была совсем юной, когда её семья разорилась. Для неё это было внезапно и резко. Гостеприимный столичный особняк был продан за долги. Семье пришлось переехать в далёкую сельскую глухомань, где отец нашёл скромную должность бухгалтера на складе лесоматериалов. Переход от блеска столичных театров, от бесед с интересными людьми - художниками, музыкантами, писателями - к сельской тишине был для Кристины тяжёлым и удручающим. Местные провинциалы показались ей одинаковыми, безликими и до тошноты блёклыми. Жизнь стала тоскливым прозябанием. Заняться было нечем, а целыми днями бессмысленно вышивать и сплетничать, как это делали местные барышни, Кристине было просто противно. К её радости, на чердаке старого дома нашлась обширная библиотека, составленная когда-то прежним владельцем дома. Старый романтик подобрал книги по своему вкусу. Бесчисленные истории о рыцарях, едущих сражаться в дальние края, о прекрасных дамах, ждущих их в замке у окна, о сокровищах и драконах в пещерах, о турнирах и благородных разбойниках…
    "Как интересно жили раньше люди", – думала Кристина, лёжа на диване с очередной книжкой. – "И как тоскливо и скучно живут теперь, особенно здесь".
    В гости зачастила с визитами местная интеллигенция: агрономы, землевладельцы, фельдшер. Особенно зачастил немолодой, но богатый вдовец Блекстон, владелец находившегося неподалёку замка. Все эти визитёры ничего, кроме раздражения в Кристине не вызывали, и она старалась избавить себя от их внимания. Неуклюжие провинциальные ухаживания угнетали Кристину больше, чем резкая перемена жизни.
    Соседи приглашали на праздники, дни рождений, помолвки, но всякий раз, когда надо было идти, она чем-нибудь заболевала. Так и оставалась Кристина на диване с книгой. А в книге кипела яркая жизнь, казавшаяся более настоящей, чем та, что её окружала. Эта нарядная жизнь переносилась во сны Кристины, и она осознавала себя во сне одной из прекрасных дам раннего средневековья. Она жила в неприступном замке, где слышались звоны лат и песни менестрелей, где гордые рыцари сражались на турнирах за один лишь её взгляд…, но сон кончался. Грубая действительность безжалостно швыряла Кристину в мелкую суету серенькой повседневности.
    "Тобой так сильно увлечён вдовец Блекстон! - говорила ей мать. – Он человек воспитанный и очень-очень состоятельный. Только обрати на него внимание - и будешь владелицей огромного замка и земель вокруг! Ты не на лысину смотри, а на душу и карман!"
    Кристине не хотелось ни души, ни кармана, ни лысины. Ей хотелось туда, где отважные рыцари штурмуют бастионы, а из узкого башенного окна прекрасная дама бросает им розу. Но тот чарующий мир был только на страницах заплесневелых книг, и Кристину брала тоска. С каждым днём тоска всё прочней утверждалась в её душе. Кристину не привлекали перспективы замужества, а одна только мысль о детях вызывала раздражение и головную боль. Религиозные пути были так же скучны и серы, как и всё остальное. А других путей для образованной девушки в те времена не было. И тоска опасно разрасталась, постепенно переходя в тяжёлую депрессию.
    Кристина стала часто прогуливаться в одиночестве по берегу реки, что текла за домом позади сада. Здесь и дальше по течению возле заброшенной лодочной пристани всегда было безлюдно. За рощей высились башни старинного замка. Но башни были не такие, как те, что она представляла при чтении книг и видела во снах. А в роще явно не водились благородные разбойники, не говоря уж о драконах. Кристина отворачивалась от этих башен и не хотела стать их хозяйкой, с отвращением вспоминая вдовца Блекстона. Она смотрела на реку. По ней не плыли ладьи викингов, не мчались по берегу всадники в латах, не проезжали в каретах загадочные дамы. Действительность грубо врывалась в её мечты вопросами и советами родителей; действительность раздражающе отвлекала её от фантазий и снов, которые были интереснее жизни. Кристина садилась на ступени у причала, гладила замшелого каменного льва и смотрела в воду. Там, в глубине, её фантазии будто оживали, будто превращались в явь.
    "Конечно, фантазии куда лучше, чем реальная грубая жизнь людей", – казалось, говорил кто-то в ней. А может, это говорила себе она сама.
    "Жизнь бессмысленна, переполнена суетой и страданиями, а оканчивается дряхлостью и слабоумием". Сначала Кристина пугалась этих, будто не своих мыслей, но постепенно привыкла к ним. Ведь эти - вроде бы не свои - мысли говорили правду, не приукрашенную расхожими ничего не значащими фразами. Правда о жизни – это как раз то, что ей хотелось слышать. И то, чего она не слышала от своего окружения.
    "Жизнь груба и вульгарна, как и все её проявления", - мысль, будто чей-то голос, казавшийся таким мягким, сочувствующим… Кристина больше не пугалась, а с интересом прислушивалась. И всё чаще и чаще ходила к реке. Потому что ощущала в себе голос-мысль только там.
    "Жизнь не стоит того, чтобы жить". Это была её собственная мысль? Или нет? А чья же она может быть? Не этого же каменного льва! Эта мысль пугала и неудержимо влекла. Эта мысль постепенно заняла собой всё поле сознания. Кристина уже ни о чём другом не могла думать, хоть эта мысль и приводила её в отчаяние. Она даже забросила свои любимые книги. Когда она не бывала у реки, она лежала на диване и смотрела в потолок. Тёмный иррациональный страх закрался в душу, обессиливая Кристину. Обеспокоенные родители пригласили доктора. Доктор определил депрессию, порекомендовал успокоительное лекарство и развлекательную поездку в соседний городок с осмотром местных достопримечательностей. Но Кристина, как всегда, заболела и никуда не поехала, а успокоительное лекарство не дало никаких результатов. Да ей и не хотелось никуда ехать и ничего принимать. Её тянула к себе река и та же неотвязная, болезненно-привлекательная мысль: "Жизнь не стоит того, чтобы жить".
    "Срочно замуж, вот всё и пройдёт!", - решили родители, и в дом опять зачастили с визитами потенциальные женихи, особенно вдовец Блекстон. Кристина к ним не выходила, сбегала через чёрный ход к реке, к своему любимому каменному льву на заброшенном лодочном причале.
     "Жизнь не стоит того, чтобы жить". Эта мысль ужасала, беспокоила, волновала и неодолимо притягивала. Казалось, будто в ней, в этой мысли сосредоточенно всё: тоска и боль души, радость и лёгкость освобождения.
   Прошло время, и внимание мужчин отвлеклось от девушки. Мир словно отстранил Кристину, как и она отстранила его. Знакомые будто забыли о её существовании. Даже местные кумушки перестали обсуждать её. Отец с отчаяния запил. Только мать всё ещё безуспешно старалась вытянуть Кристину из омута её нереальной жизни.
    Кристина перестала спать по ночам. В беспричинном страхе она прислушивалась к тишине старого дома, к ночным шорохам и скрипам. Ей чудился зов от реки, приглушенный стенами старого дома, хотя она отлично понимала, что такого быть не может. Но что-то необъяснимое проникало в сознание тайными путями, будто вор. Что-то необъяснимое беззвучно звало к заброшенной лодочной пристани, к замшелому каменному льву…
    "Жизнь не стоит того, чтобы жить" – это уже слышалось, как настойчивый зов. Теперь часто по ночам Кристина тихонько отпирала дверь чёрного хода. Её трясло от дикого иррационального страха, но не было сил противиться зову. Тихо, чтоб не скрипнула калитка, выходила Кристина из сада. Непреодолимая сила тянула её к реке. Казалось, будто на пристани кто-то невидимый, но близкий и сочувствующий садится рядом на ступеньки, хочет снять её невыносимую тоску, развеять страх. И ей было всё равно кто это: собственные мысли, или… или в самом деле, кто-то…? Кристина была образованной девушкой и не верила в такие предрассудки. И всё же, как хотелось ей слушать этого кого-то (или себя) вновь и вновь.
    "Что же мне делать с моей несчастной жизнью?" – однажды спросила она кого-то, а, может, себя.
    "Бросить её на дно реки", - явственно ответил кто-то. А может, она сама. От этой мысли ей стало холодно и жутко. Да и как это сделать?
    "Нет ничего проще, – проявился в сознании беззвучный ответ. - Всего лишь привязать пояском к шее вон тот большой тяжёлый камень. Он лежит тут веками, будто специально дожидается. Он спасёт от жизни, утянет на дно. У пристани сразу глубоко - надо просто сделать шаг с неё в воду".
    Кристину охватил тёмный ужас.
    "Нет, только не это!" – подумала она и стремглав побежала домой. Плотно закрыла за собой садовую калитку. Еле скрипнув дверью, вошла в дом. Никогда больше она не пойдёт к реке!!! Никогда!
    И действительно, несколько ночей Кристина к реке не ходила. Взялась даже за какое-то вышивание. Довольно любезно поговорила с молодым агрономом, нанёсшим визит её родителям. И даже внимательно выслушала его скучнейшие рассказы об осеннем урожае на полях. Она даже сходила с матерью в гости к кому-то из соседей. Но с каждой ночью на неё всё больше и больше наваливалась непереносимая тоска. И всё более и более беспросветной казалась жизнь.
    "Жизнь не стоит того, чтобы жить". Вот опять этот зов!!! Он вторгается в мозг, ему уже не преграда стены старого дома. Он сковывает волю, туманит сознание. У Кристины больше не осталось сил противостоять этому зову. Будить родителей и в тысячный раз выслушивать нудные наставления о том, как необходимо "устроить своё будущее"!? Только не это! Дрожащими непослушными пальцами она отперла дверной замок. Калитка из сада к ночной реке оказалась открыта, будто специально для неё. И будто ждал её каменный лев у причала. Тяжёлый камень, веками лежавший здесь, тоже, казалось, ждал.
    "Это совсем не страшно и очень быстро, - уговаривал кто-то мягко и ласково. Или это она сама уговаривала себя. – Всего один шаг – и всё! Болезненные ощущения – пустяки, если настанет конец невыносимой тоске и дикому страху! Ведь только шаг с пристани! Шаг к спасению! Всего лишь шаг! Один шаг. Один…".
    Ледяные струи осенней реки обожгли тело, прояснили разум. Она не хотела этого делать. Кристина лихорадочно старалась сорвать с шеи пояс с этим проклятым и таким тяжёлым камнем. Онемевшие пальцы отказывались слушаться. Попавшая в лёгкие вода обожгла нестерпимой болью. Никогда ещё жизнь не казалась Кристине такой прекрасной и желанной, как сейчас. Борьба за жизнь, которая ничего не стоила всего минуту назад, казалась вечностью. А потом были темнота и тишина.


    Сознание Кристины, так отчаянно боровшейся за жизнь, не смогло погаснуть окончательно. Слишком желанной ей вдруг стала её несчастная жизнь.
    Кристине снился странный сон. Ей снилась, будто серо-зелёная вода пронизана сверху лунными лучами. Рядом чувствовался кто-то незримый ей, но казавшийся очень знакомым. Кристина и до этого уже не раз на осознала себя во сне. Вот только этот сон был непохож на другие.
   А шаг с пристани в реку – тоже был лишь сон? И этот камень? Ледяная вода и боль… Очевидно, ей снился кошмар, но он прошёл. И теперь сниться что-то совсем другое.
    - Уже всё прошло и ничего такого страшного, – мягко уговаривал кто-то Кристину, и она сразу узнала этот голос. Он уже не звучал в ней самой, как раньше. Он явно принадлежал кому-то другому. И не голос это вовсе, скорее, образная мысль, которую она воспринимала, как чей-то голос.
    - С благополучным прибытием в Мир Теней! – не без торжественности произнёс-подумал этот кто-то. Затем перешёл на непринуждённый и даже панибратский тон мысли: – Привет, лягушечка, ну вот ты и с нами, наконец-то! Да ты не пугайся: тут хорошо! А к хорошему быстро привыкают. А тебя, вообще-то, Кристиной зовут, я правильно воспринял? А я, если уж на то пошло - ответственный водяной этой реки Лоренс Кронин.
    Ну конечно, это сон. Кристина повернулась в ту сторону, откуда по её мнению, исходил голос-мысль. Она ничего не увидела, только вода в том месте казалась более искристой, будто наэлектризованной. Ответственный водяной? Ну да, это же сон, чего удивляться! Наверно, водяной должен иметь длинные зелёные волосы и рыбий хвост. Тут же вместо наэлектризованного участка воды Кристина увидела точно такое существо, которое она представила в своём воображении.   
    Из лунно-зелёной водной завесы появились ещё сгустки наэлектризованной воды. Русалки, наверно, раз уж это водяной? Они увиделись ей именно так, как она представляла себе русалок: с рыбьими хвостами, с зелёными локонами. Они махали букетами водорослей и радовались непосредственно, как маленькие дети.
    - Мы все жутко рады встретить первую и пока единственную утопленницу нашей реки! – продолжил водяной. – Эх, гулянку сейчас нешуточную устроим в твою честь, рыбка ты наша! У нас тут повеселее будет, чем в твоём угрюмом доме!
    Вдруг, несмотря на забавный гротеск, Кристину ударила страшная мысль: "Это не сон!!!". Шаг в реку, отчаянная борьба за жизнь, ледяная вода, парализовавшая непослушные пальцы, ледяная вода, попавшая в лёгкие… Это было на самом деле! Память о боли ещё жила в ней, но ощущения уже не было. Кристина с ужасом посмотрела на своё тело и ничего не увидела. Её сознание было лишь точкой. Точкой восприятия среди наэлектризованной воды, такой же, какой минутой раньше были водяной и русалки. Но память восстановила привычный для неё вид её собственного тела. На ней - то же платье, которое она в спешке накинула, выбегая в ночной сад. Вот только пояс не на талии, а на шее. Камень? Он появился, как только она подумала о нём. Кристина даже ощутила его тяжесть.
    Страшная мысль, ударившая её минутой раньше, утвердилась, заполнила сознание, затопила ужасом весь мир. Это не сон!!! Это смерть, из которой нет возврата.
    Но какая же это смерть, если Кристина воспринимает мир?! Хотя и слишком странный, неправдоподобный мир, больше похожий на сон. Гротескное существо? Голос-мысль…
    Кристина скорее подумала, чем произнесла:
    - Скажите… Этот голос… кажется мне таким знакомым. Не вы случайно…
    - Ну конечно, я! – искренне, как дитя, обрадовался водяной Лоренс Кронин. – Вот классно, что ты меня узнала! Ведь твой приход в Мир Теней – моя личная заслуга, – водяной гордо глянул на русалок.
    Водяной посмотрел на Кристину, и удивился:
    - Кристина, это ты на меня сердишься, что ли? Почему? Ну, ты просто ещё не понимаешь, как тебе повезло: ты ведь теперь леди Первая Утопленница, а это почётно! Я сейчас объясню, в чём дело, чтоб ты зря не думала, будто Лоренс Кронин – это злыдень какой-то! Вовсе нет! Просто у нас в реке сложилось тяжёлое положение. Мы подали заявку на вступление во Всемирную Ассоциацию русалок и водяных. Но нам отказали! Нашу, видишь ли, реку не причисляют к числу значимых рек мира: в ней ни разу никто не утонул. А нам так хотелось присоединиться к Всемирной Ассоциации! Мы б тогда сами себе ещё больше нравились. Но не мигрировать же нам в более крупную реку! Если б ты знала, как мы любим нашу милую скромную речку, ты бы не обижалась. Короче, мы не знали, что делать. Но тут мы заметили эти твои странные мыслеобразы, которые ты строила там, у старой пристани. Какие-то типы рода людского на конях, в железных одеждах... Людские женщины в пышных платьях, здоровенные змеи с крыльями… И ещё полным-полно другой такой же хрени. И тоска такая шла от всего этого, что мы все чуть не заболели. Такого в реке ещё никто не видывал! Вот я и подумал, что жизнь твоя так тебе противна, что ты и потерять её не прочь. Ну рыбочка, я, честно, не хочу тебя обидеть! Ты ведь уже не сердишься, нет? Когда-то давно мельничиха Розалина научила меня пониманию человеческой речи, потому я смог общаться с тобой без помех.  Ты-то меня не видела, а я провёл с тобой самые тоскливые вечера во всём своём существовании. Я чуть не получил депрессию! Это я-то, Лоренс Кронин! Но к счастью, всё кончилось благополучно.
    Водяной говорил-думал так по-детски искренне, что это ослабило её страшное понимание безвозвратности. Кристине стало ясно, что сознания этих речных существ сродни сознанию маленьких детей. А потому обижаться на них невозможно.
    Русалки, обступив Кристину, принялись наперебой расспрашивать о новинках людской моды. Водяной шикнул на них:
    - Тихо, девчонки! Первая Утопленница не успела очухаться, а вы уже распустили мыслеформы всяких пустяков! Кристина, лягушечка ты наша печальненькая, раз уж я притянул тебя сюда, то я и помогу тебе устроиться здесь, как надо. Нет, ну ты прикинь, насколько лучше в Мире Теней: нет никакой необходимости дышать, есть, пить. Только если тебе этого захочется, для приятности. Мы, к примеру, всегда не прочь употребить чего-нибудь взбадривающего. Не нужны здесь и прочие странные людские потребности – я, как о них подумаю, меня аж дрожь берёт! В Мире Теней, а особенно у нас в реке, всё проявляется в реальности, что ни визуализируешь. Вон, русалки уже создали и понацепляли такие же платья, как у тебя! Точно так же можно создать себе любое жильё, если, конечно, есть на то охота. Например, такое.
    На илистом речном дне, подсвеченном сквозь воду лунными лучами, возник уютный сельский коттедж.
    - Насколько я знаю, именно так любят селиться люди. Нравится? Если что не так - подправим. Давай внутрь заплывём, посмотрим, как лучше там всё устроить. А потом и сама научишься этому искусству, сделаешь себе, что захочется. Ты же теперь счастливая. Как это - нет??? Ну почему?! Вся река же теперь в твоём распоряжении! Плыви, куда вздумается… Только… ты пока что не приближайся к старой пристани, ладно. А то там ещё… ну, твоя сброшенная оболочка ещё в воде… Насколько я понимаю, тебе это должно сильно не понравится. Зато как найдут и выловят её, так и вовсе плавай, где хочешь – полная свобода! А сейчас – самое главное: большущий пир в твою честь! Сегодня вся река гуляет от истока до устья! Даже леший придёт на берег праздновать с нами! Ох, и гульнём же не на шутку!
    Кристина ещё не оправилась от шока и не вполне запомнила пир в её честь. Она не отказалась от эфемерного, но в то же время вполне реального для неё дома на дне Щучьего омута. И с этих пор поселилась в нём.
    Шли годы, понемногу она свыклась со своим положением утопленницы, и даже смогла найти в нём приятные стороны, о которых упоминал Лоренс Кронин. Но депрессия, с которой она пришла в Мир Теней, не покинула Кристину. Тоска усилилась, укрепилась, к ней прибавилась ещё и острая печаль о том огромном горе, которое Кристина причинила родителям. Даже старый сельский дом там, в оставленном мире, казался теперь таким милым и уютным. В тихие лунные ночи она выходила на берег, незримо бродила по своему саду и дому. Смутными недосягаемо-далёкими тенями сделались её родители. Иногда подолгу сидела Кристина у одинокой могилы в стороне от деревенского кладбища. Своей могилы. Там, под слоем земли, тоже была она, обезображенная смертью. Но всё же ей хотелось лечь туда и забыться мёртвым небытием без мыслей, без снов. Без тоски и тёмного беспричинного ужаса. Но она знала, что полностью забыться не сможет. Зимой, когда обитатели покрытой льдом реки погружались в сон-оцепенение, дремала и Кристина в своём коттедже на дне Щучьего Омута. Но ощущала сквозь зимний сон всё ту же тоску. И страх неизвестно, чего. Весной, когда пробуждалась река, и всё в ней ликовало, одна Кристина оставалась холодной. Поначалу её приглашали развлекаться и праздновать, но она находила забавы речных обитателей грубыми и вульгарными. И оставалась со своей тоской.
     Постепенно мир реки почти забыл о ней, как когда-то забыл о ней Мир Людей.   Тянулись долгие, наполненные нестерпимой печалью годы. Как-то раз Лоренс Кронин, заплыв с похмелья в Щучий Омут, вспомнил о Кристине. Найдя её всё в том же состоянии, он опечалился (насколько может опечалиться такое существо). Он решил посоветоваться с хозяйкой мельницы Розалиной. Добродушная колдунья сразу прониклась состраданием к печальной одинокой девушке и взяла её под своё крыло.
    Но депрессия и тут не отпустила Кристину. Аристократическое общество Мира Теней, куда её ввела Розалина, показалось ей столь же скучным и серым, как и её сельское окружение. Даже сэр Моррис, в прошлом настоящий рыцарь, совсем не был похож на героев со страниц книг. Все его рыцарские воспоминания сводились к захватам добычи, кровавым битвам и хорошеньким маркитанткам. Даже старинный замок не был из тех, какие строились в её воображении. Слишком уж настоящим был этот замок даже в Мире Теней. Тоска распоряжалась в её душе, как полноправная хозяйка. Погружённая в свой одинокий, печальный и холодный внутренний мир, Кристина не замечала, насколько сродни её душа кому-то-то столь же одинокому и, возможно, столь же печальному.

   В этот вечер, как бывало часто, Кристина сидела возле замшелого каменного льва. И слёзы тяжёлой одинокой тоски текли и текли по её прозрачным щекам. Фредди долго не решался приблизиться к ней, такой безысходностью веяло от неё. Наконец, он подошёл.
    - Добрый вечер, леди Кристина. Надеюсь, не слишком помешал вам.
    Кристина слабо улыбнулась ему. Ей всегда нравился хорошо воспитанный и доброжелательный хранитель старого замка.
    - Добрый вечер, милый Фредди. Вы мне нисколько не помешали. А что вы делаете здесь? Неужели собрались уже в пансионат?
    - Да, леди Кристина, причал "Службы Харона" как раз напротив пристани на том берегу. Скоро должна прибыть ладья.
    - Тогда я смогу проводить вас, Фредди. Мы с вами посидим, подождём вашу ладью. К сожалению, я не слишком весёлая компания для вас.
    "Да, не слишком весёлая", - подумал Фредди, заметив, что Кристина старается незаметно для него смахнуть слезу. Почему-то ему вдруг вспомнился Герман. Он сейчас, скорей всего, сидит в дальнем крыле замка. И, глядя на алый кленовый лист, возможно, тоже смахивает слезу… А ведь сегодня в окрестностях Эдинбурга ежегодный Осенний бал вампиров. Но Герман, конечно, на него не собирается: его душу разъедает печаль безответных чувств… Нет, для любого домового хранителя всё это было уж слишком!
    "Если два таких печальных существа поделятся друг с другом своей печалью – печали у них обоих станет значительно меньше", - решил Фредди. И хотя через секунду эта мысль показалась ему не логичной, он всё же начал действовать.
    - Одну минуту, я сейчас вернусь, - сказал он Кристине.
    Мгновенно, как это может сделать обитатель Мира Теней, отдалившись от пристани, Фредди визуализировал образ Германа. На дополнительных занятиях в Колледже Хранителей Жилья Фредди изучал методы получения и передачи информации через пространство. Теперь этот, казалось бы, ненужный для замкового хранителя навык пригодился ему. Созданный образ приобрёл реальные очертания. Герман в самом деле, был у себя. Тонкими пальцами он прижимал к губам алый кленовый лист. И в самом деле, ползла по его щеке едва заметная слеза, а лист краснел, будто залитый кровью.
    - Господин Герман! – позвал его домовой через пространство. – Идите скорей на старую пристань! Это очень, очень срочно!
    Герман вздрогнул и изумлённо огляделся. Зов сквозь пространство – далеко не частая вещь среди простых обитателей Мира Теней. Мало, кто это умеет, хоть пространство и является здесь понятием довольно абстрактным.
    - Фредди? – удивился он, смутно разглядев перед собой слабый образ хранителя замка. - В чём дело? Что-то случилось с вами?
    - Со мной – нет. Но здесь Кристина. Ей очень грустно. И она даже плачет.
    Герман немедленно вскочил, атласный домашний халат на нём преобразовался во фрак. Из нагрудного кармана выглядывал алый лист. Герман был уже по дороге к пристани. Не касаясь тропы, он неслышно и быстро нёсся над землёй, проходя сквозь изгороди, задевая ветви фалдами фрака. Фредди поспешил вернуться на пристань.
    - Вы знаете, леди Кристина, - сказал он, - господин Герман – это прекрасной души вампир. К тому же он очень одинок и печален.
    - Правда? Вы так думаете…
    - А разве вы так не думаете?
    - Да, господин Герман - действительно необычайно интеллигентный и хорошо воспитанный. К тому же его печаль имеет какой-то возвышенный оттенок.
    - Ну, по части печали – это вы лучший специалист; я в этом не разбираюсь. Да, кстати, вот и он! Надо же, какое удивительное совпадение, только что о нём говорили…
    Оставив Кристину, Фредди поспешил навстречу приближающемуся Герману.
    - Господин Герман, вы знаете, что сегодня Осенний бал вампиров? – тихонько шепнул он ему.
    - Какое мне дело до балов? – печально пожал плечами вампир.
    - А такое, что если вы не пригласите Кристину на этот бал прямо сейчас – вы не пригласите её уже никогда и никуда!
    Герман резко остановился, споткнувшись о воздух.
    - Так она же откажется, - ответил он шёпотом, но уверенно. – И это будет для меня тяжёлый удар. Как я потом смогу существовать с этим?!
    - Попробуйте! А вдруг она согласится...
    - Добрый вечер, господин Герман, - проговорила Кристина, идя по берегу навстречу. – Вы, как видно, прогуливаетесь по вечерам?
    - Да, леди Кристина… Впрочем, нет, - несколько секунд Герман набирался смелости, затем произнёс: – Вы знаете, леди Кристина, сегодня в окрестностях Эдинбурга в Зеркальном замке Осенний бал вампиров. Замечательный бал.
    - Что вы говорите, – без интереса ответила Кристина.
    Фредди мысленно подталкивал Германа к решительному шагу.
    - Вы знаете, я шёл сюда, не чтоб прогуляться… То есть… Я шёл сюда… – Герман даже зажмурился на мгновение и, наконец, решился: - чтобы пригласить вас на этот бал!
    Фредди очень сочувствовал Герману. Потому он боялся отказа Кристины, пожалуй, не меньше него. Миг показался им обоим вечностью. Кристина посмотрела в печальные глаза Германа, и еле слышно прошептала:
    - Наверно это покажется слишком смело с моей стороны… но я согласна.
    Если бы Фредди был человеком, он бы вздохнул с облегчением.
    У противоположного берега замерцали искры и появилась ладья.
    - Эй, ладью кто заказывал? – зычно крикнул перевозчик.
    Фредди помахал ему, чтобы причалил на этот берег. Затем сказал Герману и Кристине:
    - Вы опаздываете на бал. А он уже начался. Вот ладья, садитесь и поезжайте.
    - А как же вы, Фредди? – спросил Герман, с трудом отрывая взгляд от глаз Кристины.
    - Я закажу другую ладью. Я-то не опаздываю.
    - Но это будет некрасиво с моей стороны…
    Причалив к этому берегу, перевозчик достал пергамент и зачитал:
    - Так, Фредди Ванс, хранитель замка, швейцарские Альпы, пансионат "У Дракулины", оплачено Коллегией Хранителей Жилья. Садитесь.
    - Извиняюсь, но вместо меня поедет вот этот господин и эта дама.
    - Кто поедет, тот и поедет, - отозвался перевозчик. – У меня времени мало, садитесь, да поплыли!
    - Фредди, мне действительно неудобно…
    - Не беспокойтесь, господин Герман, со мной всё будет в порядке, а вот вы опаздываете!
    Перевозчик нетерпеливо постучал веслом о борт ладьи.
    - Уважаемый, - сказал ему Фредди. – Езжайте, пожалуйста, не в пансионат, а в окрестности Эдинбурга к Зеркальному Замку.
    - Это где сегодня бал, что ли? – переспросил перевозчик. – Ну, я сегодня туда уж целых три рейса сделал. А что с пансионатом "У Дракулины"?
    - Отменяется.
    - Фредди, подождите, - воскликнул Герман. – Я должен вернуть вам за проезд…
    - После. Лучше помогите госпоже Кристине сесть в ладью.
    Но Кристина вдруг, побледнев, отступила от берега в нерешительности. Заметив это, Герман побледнел тоже.
    - Мне так неудобно… – прошептала она. - Но я не предполагала ехать на бал, и слишком буднично одета. Я не могу ехать в таком виде. Но мне что-то ничего не приходит в голову, чтоб визуализировать. Я не знаю, что делать!
    - Ах, всего-то! – облегчённо улыбнулся Герман. – Но вы и в этом платье обворожительны.
    - Вы меня, конечно, извините, леди Кристина, за мой плохой вкус, -  несколько стесняясь, произнёс Фредди. – Но в моём сознании нарисовался вот этот вариант.
    Из податливой ткани Мира Теней Фредди создал платье, которое, по его мнению, лучше всего подходило и для Кристины и для вампирского бала. Глубокую синеву бархата оттеняли тонкие льдистые кружева. Платье дополнили бархатные туфельки с серебряными пряжками. Фредди и Герман впервые за все время знакомства с Кристиной увидели, как она по-настоящему улыбается.
    - Фредди, милый, какая красота! У вас отлично получилось! Но это слишком роскошное платье для меня, я не могу…
    - Ну, кто-нибудь уже едет, наконец-то, или нет!!? – возмутился окончательно потерявший терпение перевозчик.
    Фредди быстро перекинул платье через руку Кристины, а туфельки сунул в руку Герману. Герман ступил в ладью и подал ей руку. Едва они сели, перевозчик оттолкнулся веслом. Серебряное свечение несколько секунд держалось над водой вместо исчезнувшей в ночи ладьи. Фредди остался один. Только сейчас он понял, что абсолютно не хочет ехать в пансионат "У Дракулины".


               
         Глава 12. Перекрёсток.


    Некоторое время Фредди сидел возле каменного льва и размышлял о том, чего же ему хочется на самом деле. Вернуться домой? Начнутся расспросы, уговоры… Да и нет ему больше покоя в замке. Всё нарушилось после.... Нет, лучше не вспоминать об огненных существах. А уж тем более искать этот странный путь в Сером Лесу. На такую авантюру приличный хранитель замка никогда не пойдёт. Надо пересилить себя и ехать отдыхать. Всего лишь перейти на тот берег, к причалу Службы Харона, отыскать под причалом вызывальную ракушку и вызвать другую ладью.  И Фредди бодро направился вдоль берега по тропе к мосту.
    Через несколько метров, однако, вся бодрость исчезла, будто вылилась на дорогу. Беспокойство охватило его внезапно, как пожар. Что это? Откуда вдруг взялось такое сильное беспокойство? Вроде всё в порядке: Герман наконец-то пригласил Кристину на бал; старый Моррис чувствует себя хорошо, как никогда. У родителей всё в порядке, волнуются только за него. Надо будет обязательно заглянуть к ним на обратном пути, уже отдохнувшим. С остальными тоже всё нормально, он видел их всех недавно… Всех?
     Вдруг с быстротой и силой молнии обожгла мысль: Алхимик! Теперь уже Фредди не сомневался относительно причины своего беспокойства. Не просто так нет известий от Алхимика – с ним что-то случилось, и он в этом уверен. Но как узнать хоть что-то о том, кто затерян в океане ушедшего времени? Лишь странники, да редкие маги, вроде Алхимика способны путешествовать так далеко по каналам времён. Фредди понимал, что не только не может хоть чем-то помочь Алхимику, он даже не может узнать, что с ним случилось. Вдобавок, случилось давно, семь веков тому назад. Но вместе с тем, с тех пор, как Фредди видел Алхимика в последний раз, прошло лишь чуть больше недели. Фредди задумался было над этим противоречием, но быстро понял, что ему не разобраться в сложных переплетениях расходящихся и сходящихся проток времени. Алхимик – один из тех, чьи дни текут незаметно для большинства, как ручей подо льдом. Несмотря на всю яркость и наполненность своей жизни, он останется незамеченным. Он скользит по жизни, не оставляя следов в истории, о нём не прочесть ни в одной летописи. Он не меняет мир, он меняет только себя. И всё же это беспокойство, это предчувствие, долетевшее до Фредди – как оно смогло пробраться сквозь непреодолимые преграды времени? Но беспокойство донеслось и превратилось в уверенность.
    Как же теперь ехать развлекаться, когда он уверен, что с Алхимиком случилась беда? Фредди бесцельно брёл по берегу реки и неожиданно для себя оказался в поле, заросшем чертополохом и бурьяном. Узкая луна бросала мертвящий свет на дорогу, пересекавшую поле, на ломаные изгороди, заброшенные канавы. Местность была незнакомая, пейзаж мрачен и тревожен, как его предчувствия. Это не удивило хранителя жилья, ведь в Мире Теней не мудрено попасть в место, полностью соответствующее собственному настроению. А нередко случается, что настроение само создаёт местность. Фредди присел у края дороги. Может, пора выбираться отсюда? Может, и правда, ничего не произошло с Алхимиком, как и сказала Розалина, просто тяжело ему добираться сюда, в эту отдалённую от него эпоху? Фредди огляделся – ничего вокруг не изменилось. С души не упала тяжесть. Мост рядом, надо лишь захотеть ехать развлечься, и местность изменится; весёлая утоптанная дорожка побежит к речке мимо заботливо ухоженных фермерских полей. Нет, как ни хотел Фредди поверить Розалине, он не мог. И побрёл в сторону от реки.
    Места вокруг сделались и вовсе чуждые домашнему существу. Руины башен острыми зубьями угрожающе поднимались из зарослей бурьяна. Тени мерещились в руинах. Горечь полыни разносилась в воздухе. Донёсся унылый собачий вой. В полном смятении Фредди двигался дальше, временами надолго зависая над самой землёй в горьковатом воздухе. Перекрёсток просёлочных дорог возник на пригорке в тусклом лунном свете. Он казался начертанным на могильном камне крестом. Ещё в Колледже Фредди слышал истории о необычных и страшных вещах, иногда происходящих на перекрёстке двух дорог. Помимо прочего, поговаривали, что там можно узнать о судьбе того, о ком беспокоишься. Тогда Фредди не было до всего этого дела. Но теперь всё изменилось, потому и возник впереди перекрёсток.
     Две крупные собаки неслышно промчались мимо к перекрёстку. Одна из собак оглянулась, будто позвала за собой. Фредди всегда был в хороших отношениях с животными, как большинство домовых существ, но эти собаки почему-то внушали ему страх. Тем не менее, полный дурных предчувствий, он поспешил за ними.
     Луна зашла за тучу, потемнело, и хранителю замка стал лучше виден перекрёсток: тишь, безветрие, безжизненность и никаких следов на белой глинистой почве дорог. Собаки легли в сухой чертополох у перекрёстка возле неподвижной фигуры, сидевшей на обломке камня.
   Она была закутана в длинный белый плащ, и никакого выражения не было на белой маске её мёртвого лица. Бескровными пальцами она дотронулась до одной из собак. Фредди ощутил её мысль, обращённую к собаке:
    - Сегодня необычный гость на моём перекрёстке. Что здесь делает домашнее существо? Но, если это действительно хранитель жилья, то откуда в нём частица огня? Такого ещё не бывало здесь ни разу.
    Собака глянула на Фредди, будто пронзила насквозь. От этого ему сделалось ещё больше не по себе. Закутанная в белый плащ повернулась к нему, и хранитель понял, что она совсем не похожа на существ Мира Теней. От неё веяло глубочайшей, ни с чем несравнимой древностью. В ней ощущалась вечность.
    Лицо её перестало казаться застывшей мёртвой маской. По-своему, оно сделалось даже красиво. Но красота эта внушала цепенящий холодный страх. Страх того, что таится в неизвестности.
    - Можешь не опасаться меня, домовое существо, - ощутил Фредди её мысль. – Если ты и в самом деле домовое существо, в чём я сомневаюсь. Я не несу в мир то, что вы называете злом, но могу его предсказать. Те, кто чуют беду, могут найти меня на перекрёстке дорог. Так для них открывается знание будущего. Или прошлого. А ты впервые на моём перекрёстке.
    Закутанная в белый плащ внимательно посмотрела на Фредди глазницами пустыми и бездонными. Казалось, сама Бездна смотрит в глубь его души. Он ощутил её мысль:
    - Теперь я вижу: тебя выгнала из домашних стен болезнь Дальних Миров, вызванная внутренней частицей огня. Но на мой перекрёсток привело нечто совсем другое. Что же? Вижу: беспокойство за кого-то близкого, но непреодолимо далёкого.
    - Это так, - ответил Фредди, стараясь подавить страх. Затем, чтобы не пугаться, постарался вспомнить про свои хорошие манеры: – Позвольте сначала представиться: Фредди Ванс, хранитель жилья высшего разряда, замок Блекстонхолл.
    Закутанная в белый плащ издала некое подобие смеха:
    - "Хранитель жилья высшего разряда"! Да ещё из замка! Это надо же! Вероятно, и от меня ожидается, что я тоже назову своё имя!
    Подобие улыбки мелькнуло на безжизненном лице:
    - У меня нет имени. Я гораздо старше всех имён, образов, слов. Старше этого мира. Но люди разных эпох и народов придумывали мне различные имена. От меня не исходит то, что вы называете злом. Я просто могу его предсказать.
    - Так вам есть, что мне предсказать? – не без страха спросил Фредди, подумав об Алхимике.
    Закутанная в белый плащ изменилась. Сквозь высохшую древнюю плоть проступили кости. На вдруг поднявшемся ледяном ветру развевались обрывки не то плаща, не то белёсой паутины.
    - На самом деле вы, сущие, сами предсказываете события, - сказала она. – Для вас я – лишь образ событий, уже известных вам в глубине подсознания. Просто вспомни того, о ком беспокоишься.
    Фредди постарался вспомнить Алхимика в часы их бесед у камина; Алхимика, рассматривающего в компьютере фотографии телескопа "Хаббл"; Алхимика за чашечкой кофе в Розовой гостиной, Алхимика у колодца, всматривающегося вглубь тёмной воды. Только сейчас Фредди понял, как дороги ему эти воспоминания.
    Закутанная в белый плащ улыбнулась нежной улыбкой на опять изменившемся совсем юном девичьем лице.
    - Похоже, этот человек достоин того, чтоб о нём беспокоились. Затерянный в океане ушедшего времени… Трудно его отыскать. Но попробуем. Смотри сюда.
    Закутанная в белый плащ протянула Фредди осколок разбитого зеркала с отразившемся в нём на мгновение серпом луны. Стараясь по возможности сдерживать дурные мысли, Фредди заглянул в зеркальный осколок.



       
                Глава 13. Алхимик.

    Но ничего плохого Фредди в осколке зеркала не увидел. В многолюдье бальных залов высветился удивительно помолодевший Герман. Он рассказывал Кристине что-то смешное, и оба весело смеялись, держа высокие шипучие бокалы отнюдь не с кровью. При всём своём волнении Фредди не мог не отметить, насколько хороша Кристина в созданном им платье. Это отметил не только Фредди: на неё восторженно смотрели молодые красавцы-вампиры. Сверкая модными люминесцентными коронками на клыках, они наперебой приглашали её на танец. Кристина, не задумываясь, отклоняла приглашения, и сама, слегка краснея, предложила Герману пойти танцевать. Фредди заметил, что Герман, как ни странно, неплохо танцует. И необычайно молодо выглядит. О каком ревматизме могла быть речь!
    Мелькнули среди танцующих Вульфиана и Бартоломео. Проплыла по залу пышная фигура Розалины в сопровождении нескольких респектабельных вампиров. Свет лунного серпа затмил на миг изображение, исчезла музыка, и в тишине под сводами замка прошёл Моррис. Старый призрак, как обычно, бродил по залам и коридорам, бормоча себе под нос походные песни своей рыцарской юности.
    Опять лунный серп в зеркале. На ночной веранде старинной виллы Фредди увидел двух дорогих ему существ: домового и домовицу, создавших его когда-то из горсточек своей пыли. Родители отдыхали, попивали чаёк, не торопясь обменивались мыслеобразами о том, как он отдохнёт в лучшем пансионате. Мимо них проплывали мирные людские сновидения. Хорошо было у родителей и спокойно.
    А дальше осколок разбитого зеркала отразил лишь полосы плотного белого тумана, и Фредди уже знал, что это. Это означало, что восприятие скользит по извилистым каналам времён, где разветвлялись, а после вновь соединялись бесчисленные ветви вариантов событий. Взгляд нырнул в прошлое, осколок зеркала стал отражать только Мир Людей. Фредди слегка удивился такому непривычному для него фокусу восприятия.
    Семь веков тому назад, Алхимик у себя в саду любовался последними осенними астрами. Там, в его далёком прошлом, утреннее солнце освещало сад на краю заброшенного села. Незнакомый молодой человек подъезжал к дому Алхимика. Фредди прочёл его намерение попросить воды в единственном в селе жилом доме. Но не усел путник доехать до калитки и спешиться, как внимание и его и Алхимика привлекла толпа, бегущая со стороны колокольни, видневшейся из-за леса. Толпа была возбуждена до крайности и вооружена вилами, косами и топорами. Толпа орала громко, двигалась быстро и решительно. Но по мере приближения к дому Алхимика бег постепенно замедлялся, ор стихал. Звучали лишь отдельные выкрики:
    - Морковь в огороде плохо растёт! Дождей нет! Не просто так засуха!
    - Бурая корова издохла буквально позавчера! Из-за чего вдруг!?
    - А у меня свинья тощая, ест плохо, да ещё и бесплодная! А из-за чего?!
    - Всем ясно, из-за чего, - подогревал толпу священник. – Ведь совсем недалеко живёт чернокнижник! И чем занимается – лучше не говорить, чтоб всевышнего не гневить такими словами! Неспроста село его заброшенно уж полвека! Ох, неспроста!!
    - Скоро и наша деревня такая же будет! – взвизгнул кто-то из толпы, и все ринулись вперёд.
    - Кота в своём доме держит нехристь! – дополнительно разогревал толпу священник. – Из-за этого чума доберётся до наших мест, помяните моё слово! Чума всех скосит!
    Алхимик не спеша подошёл к невысокой ограде своего сада. Лицо его было уверенно и спокойно.
    - Для чего вы все сюда пришли? – спросил он негромко, но услышали его все без исключения. И начали неуверенно отступать. – Идите-ка вы по домам, люди, и займитесь своими делами.
    Была в его словах уверенная, не требующая ничьих подтверждений сила. Сила струилась из его спокойных глаз, мощным приказом воздействуя на толпу. Толпа утратила монолитность и сплочённость, распадаясь на отдельные кучки. Некоторые спешили отойти подальше. Многие уже хотели повернуть домой, но опасались мнения односельчан. И только священник ещё сопротивлялся приказу Алхимика:
    - Раздавим гнездо неверия и чернокнижия, насылающее бедствия на всю округу… – но голос священника сорвался, утратил былую уверенность. Его уже никто не слушал. Священник явственно ощутил, как пошатнулся его авторитет. Вдобавок ему самому почему-то неожиданно очень захотелось уйти домой и заняться своими делами.
    Толпа расходилась. Ещё бы несколько минут, и возле дома Алхимика не осталось бы никого. Не зная, как спасти свой престиж, священник в отчаянии схватил придорожный камень и швырнул в Алхимика. Он не попал, но на толпу это произвело впечатление. Все приостановились. Наиболее агрессивная часть толпы опять угрожающе подняла вилы и косы.
    - Вперёд! - скомандовал воспрянувший духом священник. Подобрав подол рясы, он решительно двинулся в сторону дома Алхимика. Многие поспешили за ним.
    Алхимик взглядом провёл незримую черту на дороге. Толпа сходу врезалась в неё, и отступила в полном недоумении. Многие упали, натолкнувшись с разбегу на невидимый барьер.
    - Деяние Сатаны, - хрипло вымолвил священник, не зная, как удержать отступающую в страхе толпу и свой престиж.
    Толпа опять расходилась, и вслед ей изумлённо смотрел молодой путник, стоя поодаль. Ему понравился этот спокойный и уверенный в себе старик, понравилось, как он легко владел не только взбешенной толпой, но и самим собой. Не заметив незнакомого путника, Алхимик не торопясь направился к своим осенним астрам. Не заметил Алхимик и стрелу, летящую из чьего-то арбалета. Стрела пролетела над незримой чертой, впившись в дверь дома. Видя это, священник вновь обрёл власть над толпой: ведь камни могли пролететь над чертой так же, как пролетела стрела.
     Алхимик опомнился на долю мгновения позже, чем нужно. Был он в это утро чуть рассеян, или, наоборот, слишком уверен в себе – этого уже никому не дано было узнать. Камень, пролетевший над незримой чертой, попал ему в затылок. Алхимик быстро обернулся, но в тот же миг острый осколок кирпича впился ему в висок. Алхимик пошатнулся, упал, кровь окрасила садовую тропу. Следующие камни летели в уже мёртвое тело. Незримой черты больше не было. Толпа учуяла кровь. Люди прыгали через низкую изгородь, опасаясь всё же приближаться к Алхимику. Толпа боялась его по-прежнему. Даже мёртвого.
    На молодого незнакомого путника и его лошадь никто в порыве бешенства даже не обратил внимания. Толпа жадно ворвалась в дом, но, увидев книги, стопки рукописей, колбы с неведомыми веществами, тут же отступила. Страх её вернулся, и уже мерещился многим запах серы. Лишь кто-то задержался на миг, поискав глазами ценные вещи. И кто-то украдкой прихватил пару котелков поновее, да корзину с репой, стараясь держаться подальше от книг. Потрясённый столкновением с незримой чертой, священник заторопился прочь как можно быстрее, подальше от проклятого места. Следом испуганно заспешили остальные. Несколько минут – и никому не известный путник остался один.
    Он долго сидел у трупа старика, сам не зная, зачем. Он был совсем чужой в этих краях, не был в курсе здешних дел. Он отправился из своего дома, чтобы повидать мир и его чудеса. Ему бы и ступать своей дорогой, а он всё сидел… Наконец молодой человек поднялся, привязал у ограды лошадь и вошёл в дом. Он ничего не искал здесь. Зашёл из любопытства: ему стало интересно, кем был старик, умевший управлять взбешённой толпой.
    В осколке разбитого зеркала возникла внутренность дома. Там на кресле у камина лежал знакомый Фредди тёмно-зелёный плед. Возле кресла напрасно ждали хозяина тёплые клетчатые тапки. Серый кот в испуге забился под стол. На полках лежали книги и рукописи с закладками и пометками. На столе среди колб, баночек и коробок с различными веществами, лежала рукопись. Молодой человек заметил кота:
    - Да ты симпатичный зверь, оказывается! Не бойся, я ничего тебе не сделаю.
    Кот недоверчиво понюхал незнакомца. Поколебавшись, потёрся об него. Путник с интересом пролистывал рукопись старика. Его внимание привлекли несколько записей.
    "Может ли что-то лучшее придумать человеческое существо, чем сохранить своё сознание, свою единственную реальную ценность, после того, как смерть наложит на человека свою руку?".
    "Ясное сознание и творчество на безопасном расстоянии от мира – что можно вообразить лучше этого?".
    "Самое сильное и мощное оружие, которое может быть у человека – его непоколебимый дух, рождающий в результате долгих тренировок направленную сверхволю".
    Возле последней записи располагалась схематично нарисованная фигура с точками, буквами, заштрихованными областями и стрелками.
     Всё это необычайно заинтересовало молодого человека, зажгло его воображение, растревожило душу. Он пробегал взглядом заметки старика, и перед глазами его вставали бескрайние пути, которые открываются совершенствующемуся сознанию. Это всё больше впечатляло его. Он присел за стол, даже не почувствовав, как кот вспрыгнул ему на колени. В сильном волнении путник прочёл последнюю страницу рукописи:

    "2 октября 1346г. от РХ. Вчера на рассвете я увидел тень своей смерти. Многие годы я не давал ей приблизиться: ведь ещё не найден тот, кому можно передать свои знания. Но вчера моей смерти всё же удалось подойти вплотную, и это значит, что мой труд в этом мире окончен.
    Совсем рядом та минута, когда смерть укроет меня от злобных бурь жизни. И тогда перестанет существовать вся печаль и боль Земли. И не будет мелкой суеты людей, их пустых слов и желаний. И рассыплются в пыль жизненные обстоятельства. Смерть освободит бодрствующий дух из тюрьмы старого тела, даст свободу, откроет двери для новых путешествий. И я больше не отодвину свою смерть. Я прожил плодотворную долгую жизнь, и лишь одного у меня нет - ученика. Но знаю: где-то посреди этого мира затерян он, или она – кто способен унаследовать знания. Силой своей мысли я зову и зову этого кого-то через пространство. Для этого кого-то я создаю в ткани мира цепочки событий и обстоятельств, которые приведут его ко мне. Мне бы только успеть!
   3 октября 1346г. от РХ. Наконец-то он найден, мой ученик! Человек молодых лет, с непредвзятым умом, открытым для знаний. Знаю: он уже ощутил внезапное желание свернуть с большого тракта на заросшую дорогу, ведущую сюда, в глушь. Он приближается. Но он не успеет застать меня. Я не успею даже поговорить с ним. Моя смерть ближе, чем он…".
 
    Это были последние слова в неоконченной рукописи. Путник закрыл её, внезапно дрогнувшей рукой. Кто же тот человек молодых лет с непредвзятым умом, открытым для знаний? Кто, так же, как и он, неожиданно захотел свернуть с тракта на заросшую дорогу, сам не ведая, зачем?
    Вдруг путник заметил небрежно брошенную на стол записку. С бешено колотящимся сердцем прочёл:

    "Моему ученику.
    Я знаю, ты придёшь, когда мой дух, наконец, оставит моё старое тело. Этими написанными словами я приветствую тебя, мой ученик! В рукописях, которые ты увидишь на полке над столом, ты найдёшь всё нужное для начала обучения. В первую очередь изучи ту, что в красном переплёте. Я положил её сверху. Это начало твоих знаний. Дальше – по тому списку, который найдёшь в конце той рукописи. Но не забывай, что теория – это всего лишь буквы, начертанные на бумаге. И не более того, если они не проверены самостоятельной практикой. Я знаю, ты поймёшь, что книги – всего лишь трамплин для прыжка. Прыжок ты сделаешь сам. Ты найдёшь силу и мудрость, подберёшь свой собственный ключ к тайнам мироздания, ты будешь сильным и независимым.
  И ещё: я очень хочу подарить тебе мой дом и сад. Это всё теперь твоё: в одну из рукописей вложено заверенное нотариусом завещание. Некоторая дополнительная плата убедила нотариуса оставить пропуск, чтобы ты мог вписать своё имя, которое я, к сожалению, не знаю. Но вынужден предостеречь тебя: эти края уже давно опасны для ищущих знания. Поэтому, пока ты не обретёшь свою истинную силу, подыщи более спокойное место, хоть знаю, насколько это сложно в нашем обществе. Между книгами ты найдёшь мешочек с золотыми слитками - один из результатов моих алхимических изысканий. Возьми, тебе это очень пригодится. Этот дом будет ждать тебя столько, сколько нужно – люди будут считать его проклятым, никто не посягнёт на него.
  Ещё одна очень важная вещь: не теряй времени на заботу о моём теле – тебе опасно здесь оставаться. Но если у тебя будет возможность хоть что-то сделать для моего кота, буду тебе благодарен. Кот чрезвычайно умён, понимает много слов, откликается на имя Патрик. Но не теряй времени – мне дорога твоя жизнь. Ещё раз повторю: не задерживайся ни одной лишней минуты – здесь становится всё опасней! У тебя впереди вся жизнь, полная поисков и удивительных находок, и я рад за тебя.
    Итак, мой дорогой ученик, прими моё благословение для начала твоих поисков.
    А сейчас бери всё, что тебе надо и скорей уходи.
   Что-то я ещё забыл написать тебе. Пойду, взгляну на мои астры, может, вспомню…".

    На этом записка прерывалась. Что именно вспомнил, или не вспомнил Алхимик, когда смерть нашла его - навсегда осталось тайной.  Письмо не было окончено, ни подписи, ни даты не стояло. Чернила ещё были свежи. Молодой человек в волнении прочёл записку несколько раз. Затем выбежал из дома к телу старика. Кровь впитывается в песок быстрее, чем чернила в бумагу. Старик, казалось, спал - настолько ясным и спокойным было его лицо. Даже кровавая рана на виске казалась ненастоящей, придуманной чьим-то нелепым воображением, случайно попавшей сюда. Путник всматривался в его лицо, стараясь запомнить каждую чёрточку. Затем унёс тело в дом, завернул в найденную там простыню. В глубине сада он вырыл могилу для того, в ком неожиданно почувствовал близкого человека. Влажные комья земли сыпались на белизну простыни. Путник машинально бормотал какие-то молитвы, но думал при этом, что приди он хоть чуть раньше, он мог бы ещё застать этого удивительного человека в живых. Или даже спасти его. Но старик знал про свою близкую смерть. Знал, что приход незнакомого ему будущего ученика произойдёт после его смерти.
    "Так значит, это было неизбежно?" – ошеломлённо думал путник, и мысли эти вплетались в слова молитвы.
   Долго после этого сидел он у могилы и не мог уйти, несмотря на предостережение. Серый кот сидел рядом с ним, и горела свеча на холмике свежей земли. Глядя в осколок разбитого зеркала, Фредди казалось, будто он тоже сидит рядом, у могилы друга, провожая его… Куда? То, что не погаснет столь мощное и цельное сознание, он не сомневался. Фредди видел то, чего не видели глаза человека: в пламени свечи мерцал огненный странник. Он, то казался крошечным, как свечной огонёк, то вырастал выше деревьев сада. Серый кот не сводил с него глаз. Огненное существо не было чётко видно в осколке разбитого зеркала, но Фредди был уверен, что это Зиури провожает своего человеческого друга… И снова: куда?      
    Молодой человек начал было сооружать крест на могилу, но, вспомнив перекошенное от ярости лицо священника, передумал. Позади сада нашёл он подходящий камень. Уже почти зашло солнце, когда он дотащил его и установил в изголовье могилы. Найдя в доме стамеску, при последних закатных лучах он начал выбивать на камне надпись… Но какую надпись? Путник не знал имени старика. И ему не пришло в голову разыскивать среди многочисленных рукописей завещание с его именем, именем его семьи, возрастом и именами его родителей. Молодой человек ничего не знал о своём учителе, кроме даты смерти. И тогда он выбил на камне одну-единственную надпись: "Алхимик".
    А потом собрал в два больших узла рукописи и книги; узлы навьючил на лошадь, посадил за пазуху серого кота и скрылся в ночи.

                ***

      Как долго ещё смотрел Фредди в осколок разбитого зеркала? На этом перекрёстке не существовало времени. Отсюда можно было видеть, как в глубине ушедших веков заново разогретая словами священника толпа возвращается с факелами и проклятиями к только что опустевшему дому. Ветром задуло поминальную свечу, вместе с дымом исчез Зиури…
   …Ледяные бескровные пальцы забрали у Фредди осколок. Закутанная в белый плащ была за плечом, как сама смерть. Это не испугало Фредди: ведь что есть смерть для не рождённого в Мире Живых? Сон в глубинах Мира Теней. Но для Алхимика?
    - Неужели он больше не появится в замке? – горестно спросил Фредди закутанную в белый плащ. – Но ведь и прежние его появления тоже происходили уже намного веков позже всего этого… Смогут ли ещё хоть раз пересечься наши дороги?
     Хозяйка перекрёстка долго смотрела внутрь своих мыслей, что-то искала в их неизмеримой тёмной глубине. Невероятная тишина царила на перекрёстке.
    - Я не нахожу этого человека среди мёртвых тех времён, - произнесла она, наконец. – Не нахожу и среди теней вашего времени. Не знаю, где его сознание. Одно скажу: сильная воля и сильный разум, свободный от привязанностей мира, превозмогут забытье и распад. – Она помолчала, затем нехотя добавила: - я не слишком люблю огненных странников, но тот, что провожал его, наверняка знает, где он. Эти существа не ведают течений времён, границ пространств, границ между мирами – вообще никаких границ. Они могут бывать везде, где есть хоть какой-то огонь, или, хотя бы свет, будь то луч звезды, пламя свечи, или огонь сознания.  От них не ускользает то, что неизвестно даже мне. Это всё, что я могу тебе сказать.
    Закутанная в белый плащ поднялась и пошла прочь с перекрёстка по одной из дорог. Собаки следовали за ней. Фредди смотрел, как она уходит, как порывы ледяного ветра раздувают вдали белый плащ и, будто лунные тени, скользят рядом с ней силуэты собак. Пространство позади них сворачивалось серой воронкой. В воронку втянулось поле, освещённое серпом луны, руины, сломанные изгороди, перекрёсток… Фредди очутился у хорошо знакомой речки, недалеко от старой пристани по дороге к мосту.

   
   

   



                Часть 2. Город.

                Глава 14. Выбор пути.

 
    Фредди перебрался через речку по старому каменному мосту и направился к развалинам часовни. Он бы мог, конечно, и без всякого моста легко проскользить над водой, но мост притягивал его. Мост символизировал переход из прежнего спокойного маленького мирка к большому пугающему миру, где дуют ледяные ветра перемен.
    Направляясь к причалу "Службы Харона", Фредди понял, что не поедет в пансионат. В памяти без конца прокручивалось, то, что случилось с Алхимиком… А что с ним случилось? Изначально обретя бытие в Мире Теней, Фредди лишь теоретически знал, что такое смерть в Мире Людей. В Колледже на лекции по человековедению преподаватель объяснял, что самая главная и уязвимая деталь в людях - это запрограммированный страх того, что перестанут функционировать их неуклюжие белковые организмы. Это они и называют смертью. После неё (а нередко и до неё) гаснет разум, засыпает сознание. Тогда человек становится обитателем Мира Мёртвых - файлом памяти природы. Но изредка жизнестойкость, или незавершённость дел, сохраняют сознание на какое-то время и формируют образ тела в ткани мироздания. В этом случае человек делается обитателем Мира Теней, как это случилось в своё время с Моррисом, Розалиной, Кристиной.
    Хозяйка Перекрёстка не нашла Алхимика среди мёртвых. Как же найти его в безбрежном море Теней и ещё более безбрежном океане ушедшего времени?
    Глядя в осколок разбитого зеркала на перекрёстке, Фредди прочёл то, что писал Алхимик о своей смерти. То, что Фредди из этого понял, явно не соответствовало объяснению преподавателя о том, что такое смерть для человека. У Алхимика не было положенного человеку запрограммированного страха. В своей смерти он видел долгожданное освобождение и начало новых путей. А так ли это? - думал Фредди. Не могло ли быть, что Алхимик просто утешал себя, предчувствуя гибель? Но сама Хозяйка перекрёстка сказала: сильная воля и сильный разум, свободный от привязанностей мира, превозмогают забытье и распад. Фредди вспомнил строку из рукописи Алхимика: "Разница между мыслящим человеком и обывателем гораздо больше, чем между обывателем и животным". Наверно - подумал Фредди - объяснения преподавателя по человековедению не относилось к мыслящим людям?
        Размышляя так, он достиг причала "Службы Харона". Чего хотел Фредди? Всего лишь перемолвиться с Алхимиком хотя бы словом. И опять воспринять хоть крошечную частицу странствий Зиури! Он не просто хотел этого – в этом было сосредоточено всё его теперешнее бытие. Фредди понял, что ради этого он, приличный дипломированный хранитель замка, способен отправиться не только в Серый Лес – он отправится куда угодно, хоть в Бездну. Как только Фредди вспомнил о Зиури, болезнь Дальних Миров воспряла в полный рост.
    "Тот странник, что провожал его, наверняка знает, где он", – вспомнил Фредди сказанное Хозяйкой Перекрёстка.
     Сквозь замшелые каменные плиты, спускавшиеся прямо к воде, Фредди увидел речную ракушку, слабо светящуюся собственным светом. Он взял её и ощутил исходящую из перламутровых глубин мысль, ассоциировавшуюся с приятным нежным голосом:
    - "Служба Харона" слушает. Доброй ночи.
    - Доброй ночи. Я бы хотел заказать ладью в Серый Лес.
    Голос-мысль в недрах ракушки изменился. Теперь он ощущался, гак грубый бас:
    - Рейсов в Серый Лес не производим.
    - А вы не подскажете, как можно туда попасть?
    В ракушке почувствовалось нечто аналогичное тяжёлому вздоху. Затем, после долгого молчания, донеслась неохотная мысль:
    - Можем довезти до южной окраины города. Оттуда недалеко. Оплата стандартная – две единицы энергии.
    - Согласен.
    Ждать ладью пришлось долго. Фредди смотрел на смутно виднеющиеся за рощей башни старого замка, прощаясь с ними. "Ступив на лёд озера в Сером Лесу, ты проскользнёшь на много лет вперёд по течению времён и уже не сможешь вернуться в тот мир, в котором был" – вспомнил он.
    Фредди, как большинству хранителей жилья, не доводилось много странствовать по миру. Он произошёл на лунный свет в семье респектабельных домовых старинной загородной виллы. Владельцы виллы в Мире Людей многими поколениями вели размеренный и спокойный образ жизни, домовым хлопот не причиняли. Такое же размеренное бытие вели хранители жилья в Мире Теней – чета домовых Ванс. Образованные родители сами обучили маленького Фредди помимо чтения и письма нескольким человеческим языкам, основам неэвклидовой геометрии, ведению хозяйства и ещё многим вещам, необходимым для развитого хранителя жилья. А когда он вырос, определили в знаменитый Эдинбургский Колледж. На каникулы Фредди всегда возвращался домой. Став самостоятельным и поселившись в Блекстонхолле, он покидал замок только чтоб навестить родителей и ради занятий на Курсах по грамотному выведению из строя электронной техники. Но всё это было недалеко, даже не приходилось вызывать ладью. А теперь Фредди предстояло путешествие в неизвестное и такое небезопасное место, что даже отчаянные перевозчики "Службы Харона" не совершают туда рейсов. Как бы посмотрели на это родители?! Что бы сказали сэр Моррис и Герман?! Что бы сказало всё культурное местное общество?! Лучше об этом не думать. Лучше, приняв решение, окунуться в пугающую неизвестность, без мыслей, чувств, эмоций.
    Наконец прибыла ладья. Перевозчик удивлённо разглядывал Фредди.
    - Хранитель жилья? И в Серый Лес?! Опять диспетчер напутал!
    - Нет, уважаемый, ваш диспетчер не напутал.
    - Кто б мне раньше сказал – ни за что бы не поверил, что кто-то из домовиков по своей воле согласится отправиться туда! Я, конечно, извиняюсь за любопытство, но что вам понадобилось в таком месте? Там и домов-то нет.
    - У меня там дела. В Долине Красных Маков.
    Перевозчик озадаченно потёр лоб:
    - Не имею я права плыть в Серый Лес в рабочее время. Да и вам туда ох, как не надо! Вы, я вижу, хранитель очень приличного жилья, не из простых домовиков. Случись что, вас будет Коллегия Хранителей Жилья разыскивать, скандалить с перевозчиками. До самого Харона ведь дойдут! А мне потом разбирательства: куда отвёз, где высадил, и так далее.
    - Вот что, отвезите меня на южную окраину города, а оттуда, мне сказали, недалеко.
    - Южная окраина – тоже ещё то местечко, предупреждаю сразу. И хранители респектабельного жилья, как вы, там не встречаются. Одна пьянь и нищета. Мне, конечно, всё равно, но мой долг – предупредить заранее.
    Фредди сел в ладью. Перевозчик оттолкнулся веслом от берега. Потоки искр заструились вокруг ладьи, пространство свернулось воронкой, переходящей в туннель, по которому заскользила ладья. Путешествие было не долгим.
    - Приехали, господин хранитель жилья.
    Ладья причалила к заваленной окурками автобусной остановке возле горелого мусорного бака. Смутно виднелись тени вечерних прохожих. Холодный ветер поднимал и закручивал в воздухе обёртки, обрывки упаковок, полиэтиленовые пакеты и прочий мусор. Обитатели Мира Живых всегда смотрелись из Теневого Мира, как размытые силуэты. А здесь они и вовсе выглядели, как призраки. Один такой призрак мирно спал на автобусной остановке, подложив под себя картон от большой коробки и укрывшись газетами.
    - Всё же считаю своим долгом ещё раз уточнить, господин хранитель жилья, точно ли вам надо именно сюда? – спросил перевозчик.
    - Сюда, если из этого странного места можно попасть в Серый Лес.
    - Можно, - вздохнул перевозчик, будто предвидя неприятности. – Через пару кварталов отсюда, вон в том направлении, начинается промышленная зона, за ней – Главная Городская Свалка и огороды, или поля – не знаю точно, сам ни разу не был. А дальше, за пустошью и есть этот самый Лес. Ещё раз хочу предостеречь: скверные слухи ходят про тамошнюю бесовскую шайку. А ещё там обосновался колдовской орден, скандально известный на весь Мир Теней. И ещё полно всякого такого… Нам, перевозчикам, строжайше запрещено в рабочее время приближаться к Серому Лесу, а так я вас подвёз бы, конечно. Если передумаете, вызывайте ладью. Вызывальный окурок – возле остановки под урной, светится зелёным. Остановка называется "18-й проезд" – это, чтоб диспетчер знал, куда за вами присылать ладью.
    Фредди отделил от своего энергетического шара две единицы энергии и расплатился с перевозчиком. Тот оттолкнулся веслом от края тротуара, и ладья исчезла.

                Глава 15. Подвальные.

    Фредди с интересом поглядел на силуэт человека, спящего на автобусной остановке. Силуэт прижимал к груди бутыль с дурно пахнущей жидкостью на дне. Спящий улыбался столь блаженно, что улыбка была видна даже из Мира Теней. Нечёткие образы его сна плескались в той же бутыли. Удивляясь таким чудесам, Фредди последовал было дальше. Но тут он заметил не только размытые, едва заметные силуэты людей. Существа, явно принадлежащие Миру Теней, вынырнули из подворотни. К какой категории населения Теневого Мира они относятся – Фредди не определил. Вроде, похожи на хранителей жилья, или, скорее, на простых безграмотных домовиков, но куда крупнее. Огромные, безобразные и взлохмаченные с дико горящими глазами. И явно намного мощней, чем хранители любого вида жилья. И ощущение от них было совсем иное, чем от любого, даже самого убогого домовика. Эти существа окружили спящего на остановке и, отталкивая друг друга, принялись жадно вбирать в себя эманации дурно пахнущей жидкости из его бутыли. Спящий крепче прижал к себе бутыль, и улыбка его сделалась ещё блаженней. Вдруг Фредди уловил мыслеобраз одного из этих странных субъектов, обращённый к его приятелям:
    - Братва, здесь натуральный домовик шляется! С целым шаром очищенной энергии! Я сам видел, как он расплачивался с плавучим корытом!
    Услышав о целом шаре очищенной энергии, "братва" немедленно оторвалась от спящего и его бутыли. Фредди почувствовал исходившие от этих типов волны алчности и агрессии и понял, что сейчас ему лучше бы находиться где-нибудь в другом месте. Но не успел он переместиться куда-нибудь подальше, как его схватила огромная лохматая лапища. Подоспели остальные, норовя вырвать из рук дорожную сумку с отпускным энергетическим шаром. Фредди ухитрился вывернуться и, прижав сумку к себе, бросился прочь. Грабители понеслись следом. Фредди нырнул в узкую смрадную подворотню, заваленную пустыми ящиками и мусором. Испуганно шарахнулись кошачьи тени. Преследователи не отставали. Спрятавшись за кучей мусора, Фредди создал вокруг себя защитный купол зеркальной поверхностью наружу. Проверил его на прочность и присел на край ломанного ящика – немного передохнуть и решить, что делать дальше. Силуэт маленького мышонка, жалобно пискнув, забился в пустую консервную банку. Фредди поманил его.  Как все хранители жилья, он хорошо относился к мышам и умел ладить с ними. Маленький зверёк приблизился, стал на задние лапки, передние сложил на белом животике. Фредди взял его в руку, и для Мира Живых мышонок (если б кто-то мог его в тот момент видеть) исчез. И проявился в Мире Теней.
    "Ну, и что мне теперь делать?" – задал ему Фредди риторический вопрос. Он принялся обдумывать своё положение. Как хорошо было бы сейчас находиться дома, возиться с какой-нибудь аппаратурой, или просто сидеть у камина, слушая старого ворчливого Морриса. Или завтракать чем-нибудь изысканным вместе с Германом. Но это всё в одночасье сделалось так далеко, что кажется, будто это совсем-совсем в другом мире.
     Здесь всё иное, даже луна светит не так. Что толку без конца сидеть под зеркальной оболочкой?! А как отбиться от этих огромных косматых домовиков, если они снова нападут? Самым разумным, конечно, было бы как-то пробраться обратно к автобусной остановке, достать из-под урны вызывальный окурок и вызвать срочную ладью "Службы Харона". Вот только куда на ней плыть?
    И что это за странные домовые? Он таких никогда не видел, даже не подозревал, что такие бывают. На них даже шерстепыль другая. А ведь нужно ещё найти дорогу в Серый Лес. А после этого… И подумать страшно! Перевозчик во всём был прав. Кроме одного: прежнее бытие Фредди, респектабельного замкового хранителя высшего разряда, закончилось. Потому что есть на свете невероятный мир огненных странников. И есть та искра внутри него, что роднит его с ними, проявляя себя, как болезнь Дальних Миров.
    Неожиданно защитный купол задрожал, затрясся и, не выдержав, распался. Лохматые создания нехорошо ухмылялись. Но, очевидно, они слишком набрались эманаций дурно пахнущей жидкости из бутыли спящего на автобусной остановке – координация их движений оставляла желать лучшего. Потому-то Фредди и удалось проскользнуть между ними. Он даже успел посадить на плечо перепуганного мышонка. Фредди проскочил между ящиками, просочился сквозь завал мокрого картона, проник через колючий забор и оказался во дворе четырёх облупленных домов. Тут он огляделся. Двор, покрытый разбитым асфальтом и заваленный мусором и хламом в Мире Теней выглядел непривлекательно. Так же, как, очевидно, и в Мире Людей. Дома уходили ввысь, как сломанные зубы мёртвого дракона. Серое бельё моталось на балконных верёвках на холодном ветру. Но не успел Фредди хоть чуть передохнуть, как из-за мусорных баков появились грабители. Дико сверкая глазами, они увеличились до высоты трёхэтажного дома. Между домами заметались их грубые мыслеобразы, приправленные непечатными выражениями на языке людей.
    - Эй, …, от подвальных всё равно не удерёшь! Шар … выкладывай, да по-хорошему!
     Из мусорных баков выскочили тени испуганных кошек. Мышонок на плече Фредди сжался в крошечный серый комочек, но не спрыгнул. Сколько ещё бежал, летел, мчался Фредди и куда – он не знал. Силясь поймать его, косматые существа то увеличивались, то уменьшались, то растягивались в линии и образовывали сеть. Но жидкость из бутыли делала своё дело – они не успевали схватить ловкого и трезвого хранителя жилья. Фредди совсем выбился из сил и потерял направление в незнакомом городе. Близился рассвет, и хранитель жилья не представлял себе, где и как найдёт место для днёвки. Близость рассвета прибавила грабителям прыти – они боялись потерять добычу в свете дня. Оставались позади дворы, переулки, заборы, сараи, дома…
     Неужели отстали?! Фредди проскользнул в скверно пахнущий мрачный подъезд, прислушался. Тихо. Наконец-то! Но с лестницы, ведущей в подвал, поднялись струи серого дыма, принимая форму таких же пыльно-косматых существ. Это были уже не те, которые преследовали его, но такие же. Они сразу учуяли заветную сумку, светящуюся от содержащейся в ней очищенной энергии и первым делом преградили Фредди выход из подъезда. Фредди попытался просочиться сквозь стену, но когтистая лапища схватилась за сумку. Он отчаянными усилиями отодрал лапищу, продолжая протискиваться сквозь стену. Стена отбросила его, и он понял: территория здания за стеной охраняется хранителем, обитающим в доме. Фредди не может прорваться туда. Новые грабители обступили Фредди, их ухмылки не предвещали ничего хорошего. Бежать было некуда.

 
               
                Глава 16. Нежданная встреча.

    Вдруг стена позади него расступилась, кто-то из-за стены схватил его за шкирку и мигом втянул внутрь дома.
    - Сюда, сюда за мной! – уловил Фредди чью-то мысль. Его спаситель был домовым нормального и привычного вида, хотя и сильно потрёпанным. Незнакомец потащил его за собой. Они проскользнули через диковинный коридор, где вместо картин по стенам висели детская ванночка, пластмассовый таз и два велосипеда. Таких помещений Фредди прежде видеть не доводилось, но ему было не до удивления. Незнакомец потащил его наверх, сквозь несколько потолков и лестниц, затем сквозь облупленную дверь. Они очутились в уютном чулане. В Мире Людей здесь размещались веник, ведро с тряпками, древний пылесос и какой-то не поддающийся определению хлам. В Мире Теней здесь находились три перевёрнутых ящика. Ящик посередине был аккуратно застелен газетой. В углу висел гамак из добротной толстой паутины.
    - Ну всё, здесь безопасно. Это мой дом, и гады не посмеют сюда сунуться. А если посмеют, я позову чердачного. Чердачный – мужик крутой, они знают, что с ним шутки плохи.
    Незнакомец посмотрел на Фредди хитро:
    - Что, Фредди, не узнаёшь? А я тебя сразу узнал, еще, как только ощутил, что кто-то пролезает сквозь мою стену. Сперва было подумал: подвальные, но сместил восприятие, глядь – а это ты! Вот ведь здорово!
    Фредди узнал незнакомца не сразу.
    - Ниф?? Да не может быть! Ты-то как здесь очутился?
    Оба хранителя жилья обнялись и рассмеялись. Ниф был приятелем и однокурсником Фредди. Однако Эдинбургский Колледж он так и не окончил. Учился он еле-еле, вместо занятий проводил время на лунном пляже в обществе местных русалок, злоупотреблял Светом Марса и другими горячительными свечениями, и уже на третьем курсе был отчислен из Колледжа. Фредди припомнил, что и родители Нифа тоже были неблагополучные, из каких-то бедных окраин. Туда, говорили, он и отправился, след его потерялся, и больше никто ничего о нём не знал. Фредди и обрадовался старому приятелю, и огорчился: уж очень потрёпанно он выглядел.
    - Располагайся, дружище! И вообще, чувствуй себя, как дома. Какой у тебя мышонок хорошенький! У меня, к сожалению, в доме совсем нет мышей.  Во всей округе в достатке и мышей и крыс, а у меня только тараканы.
    - Хочешь, подарю, - предложил Фредди.
    - Хочу. Это мальчик, или девочка? Девочка! Когда она вырастет, я её познакомлю с мышом из соседнего дома, у меня разведутся свои мыши. Но расскажи, как тебя сюда занесло? У тебя дом снесли, что ли? Теперь новую должность ищешь?
    - Да нет, у меня должность отличная, я - хранитель огромного старинного замка.
    - Ух, ты! Не может быть! Везучий! Впрочем, ты-то всегда был в отличниках, не то, что я. А как ты ухитрился вляпаться в историю с подвальными?
    - С какими подвальными? – удивился Фредди. – Я сюда приехал в ладье "Службы Харона". Только вылез, ко мне привязались какие-то странные крупные и косматые домовые. Я таких никогда раньше не видел.
    - Это не домовые, это подвальные, - авторитетно сообщил Ниф, и разъяснил: - Подвальные – это одичавшие домовые. Те, у которых дом снесён, а новый они не ищут – отчаялись, разуверились. Они шляются по подвалам и подворотням, собираются в банды и вместе разыскивают поживу. А поскольку им постоянно приходится бороться за существование, они делаются гораздо сильней и злей, чем обычный нормальный домовой. С ними опасно связываться. И ведь как на зло, в подвале моего дома находится логово самой Белладонны – атаманши местной банды подвальных. Но ты не бойся, здесь, в самом здании, безопасно: здешний чердачный с ними неплохо разбирается.
    - Да я и не боюсь: у меня за сегодняшнюю ночь весь страх кончился - сказал Фредди, решив не вникать, кто такой чердачный. - Но ты про себя расскажи, Ниф.
    - А что рассказывать, существую потихоньку. Дом есть – чего ж лучше! Большой пятиэтажный дом. В соседних домах по трое-четверо домовых на здание, а у меня у одного – целый дом! В наследство достался от родителей…
    Ниф внезапно погрустнел:
    - Только не спрашивай про них – это слишком печальная история, не хочу об этом вспоминать. Лучше я тебе расскажу про свой дом. Иногда даже не вериться, что целый дом - мой! Кроме подвала, конечно, и чердака. Правда, в подвале - я уже говорил – логово самой Белладонны. Потому-то ни один домовик на это здание не претендует. Я и сам боюсь её до жути, но ничего не поделаешь. Зато чердак и крыша принадлежат сильному чердачному. Он меня в обиду не даёт, и подвальные это хорошо знают. Вот так и существую. Конечно, это не замок, но жильцы квартиры, в которой у меня обустроен вот этот любимый чулан - неплохие люди. Детей вот только у них слишком много, поэтому очень шумно. Но в других квартирах ещё хуже. Где спиртным несёт постоянно, где телевизор орёт круглосуточно, а где курят так, что даже подвальные шарахаются. Есть на первом этаже пара спокойных квартир, но первый этаж – это слишком уж близко к подвалу. Вот и пришлось выбрать чулан квартиры многодетных. Шумно, очень шумно, а что делать! Куда податься простому хранителю жилья без образования и связей?
    Ниф опять, было, погрустнел, но спохватился:
    - Да что ж это я всё треплюсь! Мы сто лет не виделись! Это ж необходимо отпраздновать! Сейчас я быстренько соберу на стол. И поднимусь наверх позвать чердачного, а то он обидится. По счастью именно в моём доме находится его любимый чердак, где он обосновался. И мне не надо далеко ходить. Одна только беда – ночь совсем на исходе, а утром у людей такая суматоха, что и в Мире Теней нет покоя.
    - Ну, это не беда, - сказал Фредди. – Ночь можно и удлинить. Часы есть в этом доме?
    - А ты что, умеешь удлинять ночь?! – восхитился Ниф. – Вот это да! Учёный! На втором курсе, помниться, это объясняли – я ничего не понял. Ладно, пойдем, я тебя проведу в квартиру людей, у них есть часы. Пока ты переводишь время, я всё приготовлю и слетаю за чердачным.
   Фредди, хоть не был в восторге от идеи позвать чердачного (ему и подвальных вполне хватило), но спорить не стал. Ниф провёл его сквозь дверь чулана и исчез. Фредди, сместив восприятие в Мир Людей удивлённо разглядывал жильё. В маленькой душной комнате с ободранными обоями на раскладном диване спали две девочки. Мальчик постарше спал на раскладушке в прихожей. На гладильной доске стояла забытая кастрюля с холодными макаронами. Прямо под гладильной доской прикорнула на матрасе девочка-подросток в линялой футболке. Ещё одно болезненного вида дитя примостилось на двух составленных стульях, покрытых рваным матрасиком и простынёй в жёлтых разводах. Между швейной машиной и руинами шкафа втиснулась кроватка с младенцем.
    В поисках часов Фредди заглянул в меньшую комнатушку, почти всю площадь которой занимал двуспальный матрац. На нём спала под стареньким байковым одеялом женщина с измождённым лицом. Рядом спал мужчина, казавшийся усталым даже во сне. Громко тикал будильник, отсчитывая безрадостные часы их отдыха. Фредди, сонастроился с Силами Ночи и перевёл стрелки назад на час. Потом, подумав, перевёл их ещё на два часа назад. Пусть спящие отдохнут, как следует, от своих странных людских дел. Мужчина тревожно приоткрыл глаза, но тут же провалился в сон. В его глазах Фредди успел заметить тоску и безнадёжность, не оставлявшие его, как видно, даже во сне. Ночь продлилась во всём пятиэтажном доме, и дополнительные три часа более-менее удобно распределились в складках пространства-времени вокруг здания.
    Фредди вернулся в чулан, но тут же в страхе выскочил наружу: рядом с Нифом громоздилось угловато-косматое существо устрашающего вида, ещё более мощное и странное, чем даже подвальные.
    Ниф и странное существо, оба расхохотались:
    - Ну, чего перепугался-то?! Знакомься, это Гхух, чердачный. Необычайно разносторонняя и даже творческая личность.
    - Доброй ночи, господин Гхух, - сказал Фредди, стараясь овладеть собой. – Позвольте представиться: Фредди Ванс, замок Блекстонхолл…
    - Да брось ты, Фредди, какой там ещё "господин Гхух"! – засмеялся Ниф. -  Ты не у себя в замке. У нас тут всё просто. Это старый Гхух, пьяница и поэт.
    Ниф и Гхух смеялись, как люди, явно подражая им. Ниф посадил мышонка на лапищу Гхуху и продолжил:
    - А ты, Фредди, пожалуй, даже не знаешь, кто такие чердачные, хоть и закончил Колледж? Конечно, не знаешь. Так вот чердачные, это тоже одичавшие домовые, как и подвальные. Только чердачные – индивидуалисты, настроены философски, потому не собираются в шайки (ну, разве что в экстренных случаях) и ведут аскетический образ бытия, не слишком утруждаясь заботой об энергии насущной. А энергии нашему Гхуху хватает: тяжёлые испытания сделали его крутым и сильным, и теперь он контролирует шесть чердаков и крыш. А мы, простые домовики под его крышами, конечно, не забываем по мере возможности снабжать его энергоресурсами.
    Чердачный хлопнул Фредди по плечу:
    - Ты, я вижу, парень хороший. Я тебе за это визуализирую свою новую поэму. Конечно, после того, как мы основательно тяпнем за нашу встречу.
    На перевёрнутом ящике, накрытом газетой, Ниф создал три граненых стакана, тарелку с мыслеформами солёных огурцов и ещё какую-то ни на что не похожую снедь. Гхух торжественно водрузил большую бутыль. Когда он открыл её, невероятный и новый для Фредди запах наполнил чулан. Фредди, тонкий знаток напитков Мира Теней, настроил чуйку на восприятие запаха, чтобы определить сорт.
    - Полярное сияние? Не похоже. Альбедо одной из лун Юпитера? Тоже нет. И явно не свечение ионосферы – намного крепче. Неужели отблески лавы вулкана Крокотау?
    - Фредди, это тебе не замок с аристократическим баром, - засмеялся Ниф. – Мы тут простые обыватели Мира Теней и пользуемся простыми вещами. Это, к примеру, совсем не отсвет какого-то вулкана, это – отсвет неоновой витрины винно-водочного магазина. Но какая забористая вещь! Ты только попробуй, продирает до последней пылинки!
    Гхух разлил загадочный отсвет по стаканам и сказал на людском языке, подражая людям:
    - Ну, мужики, вздрогнули! Чтоб не последний стакан нам втягивать в Мире Теней!
    Отсвет неоновой витрины винно-водочного магазина действительно, оказался забористым. И даже слишком. Фредди не вполне запомнил, что за поэму визуализировал Гхух, какие тосты произносил он сам, и какими воспоминаниями делился Ниф. Помнил он только, что было весело. Хотя веселье это отдавало странной горечью.
    А потом удлиненная ночь закончилась, и Фредди дремал в паутинном гамаке в глубине чулана, не в силах шевельнуться. Из Мира Людей действительно доносился дикий шум, проникающий даже в чулан Мира Теней. Неумолчно визжали дети, истошно орал младенец, родители орали на детей и друг на друга. У соседей тарахтел телевизор, явно включенный на всю мощь, в кухне громко бубнило радио, перекрывая гром посуды. У других соседей слышались звуки дрели. Под окнами ревел мотоцикл, и кто-то виртуозно ругал мотоциклиста. Разносился резкий чесночный запах чего-то жарящегося. Отдохнувший за долгую ночь, пятиэтажный дом жил своей обычной жизнью.

     Хранители жилья снов не видят. Но в полудрёме Фредди представлялось, что этот шумный дом, как корабль, плывёт по мутному житейскому морю из прошлого в будущее. И всё, что видят пассажиры с борта корабля – лишь мелкая житейская рябь, разбиваемая ледяными айсбергами забот и проблем. Изредка мелькнут в волнах радостные блики, но быстро тонут в мутных водах. И никто не знает, что на далёких берегах океана бытия пишет приветственное и прощальное письмо своему ученику Алхимик. Прорезают пространство и время огненные странники. Ловит холодные лучи своей звезды ледяная планета с огненным сердцем. Кто-то неведомый прокладывает тропы и строит острова в океане Хаоса. А кто-то другой стремится всё это понять. И где-то в прошлом идёт в ночи одинокий путник с серым котом за пазухой, ведя нагруженную рукописями лошадь.



                Глава 17. Дом Нифа.

     Когда Фредди окончательно пришёл в себя, был вечер. Казалось, в нём полыхала каждая пылинка, и сильно кружился центр восприятия. Он не сразу вспомнил, где находится и как сюда попал. Ниф, уже вполне бодрый, кормил маленькую мышку, вернувшуюся в Мир Живых, кусочком сыра и учил её давать лапку.
    - Я назвал её Дездемона. Я где-то слышал это имя, оно ей очень подходит. Старый Гхух просил тебя подняться на чердак, как только ты очухаешься. Но лучше не ходи, а то он тебе визуализирует ещё одну поэму. У него их много.
    Фредди с трудом вспомнил сонное видение. Потом тяжело навалилась память о долгой-долгой вчерашней ночи. Перекрёсток и его закутанная в белый плащ Хозяйка… Даже она не смогла сказать, где сейчас Алхимик. А как отыскать в Сером Лесу путь, который приведёт его к огненным существам? И главное, зачем это всё надо простому домашнему обывателю? Но встреча с Зиури навсегда отрезала путь к безопасности домашних стен. Теперь осталось нырять в пугающую неизвестность.
    - Послушай, Ниф, ты знаешь, как отсюда добраться до Серого Леса?
    Ниф посмотрел на него удивлённо:
    - Ты что, ещё не вернулся к осознанности?! Да-а, не мастера вы пить там, в вашем замке. Помниться, ты что-то плёл ночью, что тебе типа надо в Серый Лес зачем-то. Мы с Гхухом так поржали...
    - Нет, Ниф, не шучу я. Мне действительно надо в Серый Лес. Мне необходимо отыскать одну… Кстати, как ты относишься к огненным странникам?
    - Иди-ка ты ещё кемарить, Фредди, - отмахнулся Ниф. – Не нужно тебе ни в какой Лес. Лучше, погости у меня недельку-другую, я тебя с одной домовицей познакомлю. Хорошенькая - пылинка к пылинке!!! А главное – не поверишь – рыжая! Она обитает в доме напротив, где пивной бар. Тебе понравится. Но сразу хочу предупредить: у неё подружка есть, что обитает за квартал отсюда… Так вот, на её подружку ты не заглядывайся, чтобы нам с тобой не поссорится: она мне самому приглянулась. Мы их обеих пригласим в гости на маленький банкетик.
    - Ниф, а ты, вообще, про огненных странников знаешь?
    - Странники… Да, где-то слышал. Так вот эта домовица, ну, не рыжая, а та, что за квартал отсюда…
    - Слушай, Ниф, а про Серый Лес, что ты знаешь? – не унимался Фредди.
    - Да иди ты со своим Серым Лесом! Даже очень сильно перебравший домовик туда не полезет. Даже подвальные! Ходят слухи, там и домов нет совсем – жуть одна!
    Дездемона, поднявшись на задние лапки, просила ещё сыру.
    - Нету больше, малышечка, это-то едва раздобыл у людей, да и то в другой квартире, - ласково сказал ей Ниф. Затем пояснил приятелю: - В этом доме и мышей не накормить! Зато ругани каждый день навалом, низкочастотной энергии хоть отбавляй – легко можно прокормить целую банду подвальных. Недаром в подвале обосновалась сама атаманша Белладонна. Конечно, такая энергия слишком низка по своим вибрациям для нормального хранителя жилья… Но всё же начал я подумывать насчёт того, чтоб не одному коротать свои дни и ночи. А домовица, ну, та, что за квартал отсюда - она очень даже! Такая, прямо, милашка, аж центр восприятия кружится! Слишком у меня дом беспокойный, а то б я ей давно сделал бы предложение перебраться ко мне. Но, боюсь, не согласится она. А к ней перебраться – как я оставлю без надзора свой дом и своих людей?!
    За стеной чулана не умолкали визг и плач детей, крикливая брань взрослых. Наконец, в этом "оркестре" стало одним "инструментом" меньше – хозяин квартиры отбыл на работу. Соседский телевизор во всю мочь вещал о террористах, захвативших... Что они захватили, Фредди так и не узнал из-за грохота упавших с полки кастрюль и последовавшей за этим громогласной брани. Всё уверенней воцарялся запах сгоревших макарон. Фредди вспомнил торжественно-тихое уединение старого замка.
    - Неужели у твоих людей всегда так? – удивился он.
    - А как же! Это ещё тихо, а вот когда к ним, помниться, судебные исполнители приходили, чтобы что-нибудь унести за долги – вот это был шум! Уносить-то было нечего, зато сколько вырабатывалось энергии! И каких поразительно низких частот! Но сейчас уж давно не ходят – что им взять с моих людей, кроме криков! И это несмотря на то, что глава семьи по 12 часов на заводе гайки крутит. Но слишком уж бутылочку любит. Да и старшие дети уже давно подъезды моют и рекламки по почтовым ящикам разносят. Хозяйка драит по вечерам какой-то офис, хоть и здоровье у ней никакое, да и с детьми полно проблем, болеют они. А средств всё равно не хватает: съём квартиры и спиртное их сжирают – вот до чего сложна жизнь человеческая! Сейчас к моим людям только социальные работники забегают, когда моих людей в очередной раз собираются выселить за долги. От социальных работников шуму поменьше: им мои люди только плачутся на несправедливость и на то, что так жить больше невозможно.
    Фредди задумался. В Колледже на лекциях по человековедению не проходили ни про судебных исполнителей, ни про социальных работников. Объясняли только, что люди тоже используют энергию, часто даже консервированную, в форме бумажек со всяческими знаками. Люди даже придумали банки для хранения консервированной энергии, и к ним специальные открывалки – кредитные карточки и чековые книжки. Размышляя, Фредди пришёл к выводу, что этих энергетических консервов у людей, принадлежащих Нифу, совсем-совсем мало. Зато долгов и детей, наоборот, много.
    - Ниф, а почему, если у твоих людей так плохи дела, они привели в свой мир так много детей? – спросил Фредди.
    - Потому, что у них дети – это цветы жизни, - загадочно ответил Ниф.
    Этого Фредди так и не сумел понять, как ни старался.
 
    Близилась ночь, и Ниф, опасливо спустившись во двор, отправился приглашать на банкет знакомых хранительниц жилья. Фредди поднялся на крышу и сразу увидел чердачного. К удивлению хранителя замка, Гхух, прислонясь мохнатой спиной к антенне, созерцал высыпавшие на небосклон звёзды. Рядом с ним в бутыли мерцал отсвет неоновой витрины винно-водочного магазина. На страницы толстой тетради были спроецированы мыслеобразы неоконченной поэмы. Гхух не замечал приблизившегося хранителя жилья – звёздный простор поглотил его внимание. Фредди не мог поверить, что это грубое угловато-косматое существо, так же, как и он, любит сидеть на крыше и смотреть в звёздное небо. Очнувшись от созерцания, Гхух ощутил присутствие Фредди.
    - Ну что, смеяться будешь над старым дураком, который на звёзды пялится, - грозно усмехнулся он. – Что ж, давай-давай! Тут многие смеялись, пока с крыши не попадали с моей помощью.
    - Не буду я смеяться, - ответил Фредди. – Я сам часто смотрю на звёзды с крыши замка. В сайтах астрономии я стараюсь узнать о звёздах как можно больше. И даже кое-что из своих странствий мне показал один огненный странник.
    Гхух очень удивился:
    - Уж не хочешь ли ты сказать, что знаком с кем-то из них?!
    - Знаком даже с четырьмя.
    - Иди ты! Не может быть! Никто в округе о них вообще ничего не знает. Только я один раз видел настоящих странников – они пролетали над крышами. А потом поднялись в небо и исчезли среди звёзд. Я сочинил про это пять поэм. Нет, ты правда знаешь их, или так, после вчерашнего…?
    Неожиданно Фредди почувствовал странное доверие к чердачному. Оказалось, нечто общее роднило и объединяло их. Этим общим они отличались от остальных обитателей Мира Теней.
    Чердачный пролистал тетрадь. С её страниц в слаженном ритме поднимались над крышей созданные Гхухом согласованные и слаженные образы, составлявшие поэму о странниках. Чердачный выстраивал образы в нечто, аналогичное словесным рифмованным строфам. Вначале образы были размытые, будто неуверенные – Гхух, как обычно, не ожидал понимания. Но, найдя в хранителе замка очень заинтересованного воспринимателя, чердачный оживился.  И Фредди воспринял, как над серыми крышами людских жилищ прекрасным видением неслись огненные вестники далёких миров. Они озарили душу старого обитателя чердаков и крыш и скрылись в ночи. Больше никогода их не видел чердачный, только отсвет неведомого остался в памяти. И Гхух перестал быть тем прежним существом, которым был всегда.  Вот о чём говорилось в поэме чердачного. 
    А потом Фредди рассказал ему о путешествиях Зиури. Гхух воспринимал его рассказ, не отрываясь, не шелохнувшись, забыв даже про свою поэму. Его больше не волновало ничто, кроме путешествия существ огня. Наконец Гхух воскликнул:
    - Да, везучий ты домовик, Фредди! Старому Гхуху уж точно никогда такого не выпадет. Но как ты ухитрился познакомиться так близко со странниками?
    Фредди не хотелось рассказывать об Алхимике – слишком свежо ещё было впечатление от озлобленной толпы и летевших в него камней. Но всё же понемногу Фредди начал рассказ и о нём. А, начав, почувствовал неожиданное облегчение, что уже не он один сопереживает событиям, произошедшим семь веков назад, и в то же время только вчерашней ночью.
    Гхух воспринимал очень внимательно, не перебивал. Затем подытожил:
    - Среди людей тоже изредка встречаются интересные личности. Некоторые из них могут не только орать на кухне, напиваться и генерировать сексуальную энергию. Встречаются среди людей и те, кто способен на удивительные вещи. Хотя и очень редко.
    - Алхимик – он, наверно, больше, чем человек, - подумав, ответил Фредди. – Ты знаешь, Гхух, что я прочёл в записях Алхимика: "Разница между мыслящим человеком и обывателем гораздо больше, чем между обывателем и животным". Кажется, так там было написано. Люди людям рознь, Гхух.
    - Это верно, - согласился чердачный. – Но, думается мне, мыслящие люди – это те, кто просто с возрастом не утратил свежесть восприятия.
    - Это как?
    - Ты, Фредди, видать, ничего о людях не знаешь, даром, что окончил Колледж. А я уж не первый век их наблюдаю. Так вот: когда они ещё совсем маленькие, они замечают многое. И даже иногда то, что происходит у нас, в Мире Теней. С маленькими людьми даже можно свободно общаться. Потому, что Мир Людей ещё не успел связать их своими стереотипами. Хотя тоже не у всех. Есть те, что просто тупо ревут, гадят и требуют конфет. Но есть и много восприимчивых. Но когда люди вырастают, душа у всех из них них костенеет, делается неподвижная, не восприимчивая ни к чему новому, как сухая старая палка. И лишь очень редко случаются такие натуры, как твой Алхимик и, наверно, как его ученик, у которых душа не засыхает, не костенеет, а, наоборот, с возрастом ещё больше раскрывается навстречу мирозданию. Обыватели называли их в лучшем случае магами, а то и колдунами-ведьмами, всегда боялись и ненавидели их. Считали, раз они в чём-то другие, значит, от них зло. И сейчас тоже, а не только раньше. А они всего-то сохранили в себе своё детское восприятие. И за счёт этого способны на многое.
    - Не может быть, чтоб всё так просто, - усомнился Фредди.
    - Думаешь, не может… Пойдём, я познакомлю тебя кое с кем.
    Чердачный направился к краю крыши, поманил Фредди за собой и с шумом нырнул в водосточную трубу. Фредди последовал за ним. Съехав по трубе, они оказались на разбитом асфальте, заваленном окурками. Фредди с некоторой тревогой огляделся по сторонам. Хоть сейчас сумка с отпускным энергетическим шаром надёжно хранилась в чулане Нифа, ему очень не хотелось опять встретиться с подвальными.
    Во дворе Мира Людей шла обычная вечерняя жизнь. Лохматый пёс внимательно исследовал угол мусорного бака. Завершив исследование, он неторопливо и задумчиво поднял заднюю лапу. Унизанный пирсингами подросток с зелёным гребнем волос, вскочив на дребезжащий мопед, умчался в ночь. Усталая хозяйка развешивала сушить бельё. На облупленный балкон вышел покурить перед сном волосатый мужчина в трусах и в майке. Откуда-то доносилась брань, музыка, обрывки новостей и сериалов. Где-то истошно орал младенец.
    Во дворе Мира Теней было пусто и тихо. Хранители других домов сидели по своим укромным пыльным уголкам. Изредка лениво пролетали мелкие лярвы и прочая незначительная эфирная живность. Из подворотни появился кошачий призрак и приблизился к чердачному. Фредди заметил, что он не похож на животное, перешедшее грань жизни: тень кота была слишком ярка и насыщена энергией. Гхух почесал кота за ушком:
    - Это наш Маурициус. При жизни умнейший был кот – умнее многих людей и даже домовых. В отличие от большинства представителей рода кошачьего, он осознавал своё "я". Наверно, оттого и был такой умный. Но погиб мученической смертью от рук пьяной шпаны. Маурициус сохранил память, и теперь горит желанием отомстить обидчикам. Желание это постоянно насыщает его тень энергией.
    Фредди почувствовал, что коту очень неспокойно, он хочет пожаловаться на что-то, чего не может понять. Хранитель жилья всмотрелся вглубь кошачьих зрачков и прочёл в них нечто среднее между образом и ощущением. Ощущение-образ Фредди понял так:
    "Мир изменился… Всё совсем другое теперь. Двор, крыша, еда – всё изменилось… Злобные люди с мерзким запахом – это они изменили мир. Ненавижу людей! Особенно тех, что схватили меня своими вонючими лапами… Удалось разодрать пару их морд – хорошо! Но они больше, они сильнее… Боль - никогда не забыть! Ненавижу! Злые изменили мир… Но в странном изменившемся мире сильнее я! Найти злых, выследить. Найду…! Поймаю их, изменивших мир, загрызу, как мышат! Но мне плохо… так плохо… так плохо в изменившемся мире!".
    Фредди посочувствовал коту. Умные глаза Маурициуса вспыхнули ярко-зелёным. Он встряхнулся и пружинистой походкой хищника двинулся через двор и дальше, сквозь стену дома напротив.
    Гхух и Фредди посмотрели ему вслед и пошли своей дорогой. Из грязного окошка подвала выглянул подвальный, но, увидев Гхуха, поспешил убраться.
    - Со мной можешь не опасаться никаких подвальных, будь их хоть целая банда против меня одного, - хвастливо заверил Гхух. – В подвале этого дома как раз логово их проклятой атаманши, стервы Белладонны. Но я ещё не настолько стар и пьян, чтобы не контролировать всю округу. Пусть они здесь, внизу, на своей территории, но Гхух есть Гхух!
    Чердачный подошёл к окну на первом этаже, прыгнул на подоконник, прислушался. Затем прошёл сквозь стекло и занавески в квартиру. Фредди последовал за ним.

    В комнате при тусклом свете ночника в кроватке лежала девочка. Фредди не очень разбирался в возрасте людей, но подумал, что она лет пять-шесть, не больше, как появилась в Мире Людей. Девочка не спала, рассматривала узорчатую тень от ночника. Чувствовалось: её мысли очень далеко от её грязного двора, от её дома, от всего её окружения. Может, поэтому она без труда увидела то, что происходило в её комнате в Мире Теней.
    - Дядечка Гхух! – обрадовалась девочка. – Хорошо, что ты пришёл! А мне было так страшно: я выглянула в окно и увидела подвального. Он мне рожу состроил страшную-престрашную! Тогда я стала смотреть на тени и придумывать разные сказки, чтоб не бояться.  Дядя Гхух, а ты мне интересную историю расскажешь?
    - Конечно, если не будешь бояться подвальных - ласково сказал ей Гхух на языке людей. – Я скоро их всех повыгоняю из нашего двора. Посмотри, кого я привёл.
    - Какой хорошенький домовичок! В нашем дворе ни в одном доме таких нет.
    - Это Фредди, хранитель старинного замка, - объяснил Гхух. – Он пришёл с тобой познакомиться.
    - Как здорово! А меня зовут Бетти, и мне уже целых пять лет и два месяца! Я очень люблю домовых, но мама всегда ругается, когда я про домовых рассказываю.
    - Посмотри, Фредди, - сказал Гхух, перейдя на язык мыслеобразов. - Это как раз то, о чём я тебе толковал. Эта маленькая девочка уже сейчас маг: ей доступны и Мир Людей и Мир Теней. Она по своему желанию может находиться в любом из них.
    Чердачный чуть погрустнел:
    - Но кто знает, сколько это продлится. Возможно, очень скоро Мир Людей поймает её мысли и чувства. И заменит их теми, которые положено иметь людям. Серая повседневность сотрёт блеск с её глаз, и они перестанут видеть то, что не положено видеть человеку. И тогда она перестанет быть магом. Она забудет нас и больше никогда не сможет вспомнить. А после вырастет, выйдет замуж, родит, растолстеет, займётся работой, домом и смотрением в телевизор – вот и сказке её конец. Останется лишь то, что они называют нормальной жизнью. Будут дети, кухня и секс, а после - внуки, старость и болезни. А закончится всё потерей осознанности, домом престарелых и, наконец, кладбищем. Мир Людей разжуёт её, высосет и выплюнет, как делает это со всеми людьми.
    - Не со всеми, - ответил Фредди. – Алхимик был очень старым человеком, но мир так и не прибрал его к рукам. И даже, наоборот, с годами его ум только обострялся и креп.
    - Алхимик – это большая редкость, - заметил Гхух. – Очень мало людей такие, да и то лишь потому, что ухитрились сохранить в себе кусочек своего детства – свежее восприятие жизни. Я знаю, о чём толкую – я их давно изучаю. 
    Маленькая Бетти внимательно воспринимала и, очевидно, неплохо понимала образный разговор существ Мира Теней. Не по-детски твёрдо она сказала на своём людском языке:
    - Не хочу жить так, как живут они все. И не буду.
    Гхух только покачал головой.
    А потом Фредди рассказывал девочке про замок. И Бетти, широко раскрыв удивлённые глаза, слушала истории про бывшего рыцаря Морриса и про совсем не злого вампира Германа. Перед её мысленным взором вставала Кристина, красивая и грустная, как заколдованная принцесса. Пролетала на метле добрая колдунья Розалина, мелькали среди леса волчьи тени, оборачиваясь симпатичной супружеской парой. Русалки и водяные резвились в реке. Сине-фиолетовое пламя танцевало в камине старого замка, и беседовали у камина гости.
    - Как здорово! Я тоже хочу в замок! – воскликнула Бетти. – Фредди, миленький, хорошенький, возьми меня, пожалуйста, в свой замок – не хочу я здесь оставаться!
    - Я бы с удовольствием, но я и сам ещё не знаю, когда туда вернусь…

   Фредди вдруг задумался. Неожиданно выбор пути с новой силой навалился на него. И в самом деле, когда он вернётся в замок? Конечно, самым разумным было отправляться в пансионат "У Дракулины", отдохнуть и вернуться. Когда ещё будет такая прекрасная путёвка?! Весёлый отдых, хорошенькие домовицы… Он бы поехал, несомненно, поехал бы… Но Фредди точно знал, что не сможет спокойно отдыхать. Та искра пламени, которую странники разглядели в нём… Наверно, она и вправду есть, та искра… Она не даст респектабельному хранителю замка существовать спокойно. Она проснулась. Она теперь всегда будет звать и звать Фредди в неведомые миры, наглухо закрытые для домашних существ. И не будет ему больше покоя никогда и нигде. Это и есть болезнь Дальних Миров.
    И ко всему ещё Алхимик! Ведь он тоже всего лишь человек, и для него так же закрыты миры странников, как и для хранителей жилья. И даже ещё более закрыты – ведь он ВСЕГО ЛИШЬ человек. Он привязан к ограничениям, свойственным людям. Но Алхимик дружен со странниками. Значит, он не просто человек. Но где он теперь, мудрый старый друг? Его "я" не влилось в общий поток сознания человечества. В каких эпохах и мирах пролегают теперь пути Алхимика? И пересекутся ли они когда-нибудь с путями Фредди?
    Фредди вдруг до боли отчётливо вспомнил прощальные слова Зиури:
  "…Если болезнь Дальних Миров не пройдёт, тебя неудержимо, безотчётно потянет к огненным странникам. Но нет лекарства от этого. Это может кончится плохо и, надеюсь, не случится. Но всё же знай: мы никогда больше не появимся в этом замке - здесь нет огня в том смысле, в котором понимаем его мы. В сонном благополучии даже пламя камина не сможет притянуть огненных странников. Мы появились здесь лишь раз и только по зову Алхимика, нашего давнего друга. На Земле странники подолгу гостят лишь в очень немногих местах. Ближайшее из них – дом пожилой женщины по имени Зельда из Мира Людей. В её камине мы любим отдыхать и заодно рассказываем хозяйке дома о Далёких Мирах. Только дом её немного в другой эпохе – вот в чём проблема. Но могу рассказать, как тебе проще туда попасть. За городом, ближайшим к твоему замку, за вересковой пустошью есть Серый Лес. В нём - Долина Красных Маков, с пещерой между скал. Пещера так глубока, что лёд в подземном озерце сохраняется весь год. Ступив на лёд озерца с определённым намерением, ты попадёшь туда, куда намереваешься. Вознамерься попасть в дом Зельды. В её камине ты сможешь встретить огненных существ, вернувшихся из странствий. И я там часто бываю. Но предпринимай это путешествие только если не будет выхода, если не будет от болезни Дальних Миров никакого избавления. Ведь ступив на лёд озера в Сером Лесу, ты проскользнёшь на много лет вперёд по течению времён и уже не вернёшься в тот мир, в котором был.
 


                Глава 18. Прогулка по снам.
 
    - Я и сам не знаю, когда я вернусь в замок, - глухо сказал Фредди. – И даже не знаю, вернусь ли туда вообще.
    Гхух внимательно посмотрел на него:
    - Да, вижу я, дела твои непростые, домовик. Что-то тебя очень сильно гложет. И не будь я Гхух, если это как-то не связано со странниками!
    Фредди ничего не ответил чердачному. Тот понимающе кивнул и переменил тему:
    - Вот что, Бетти, сейчас Фредди никак не может взять тебя в свой замок. А чтобы ты не слишком расстраивалась, так уж и быть – мы возьмём тебя сегодня на прогулку по снам.
    - Ура!!! Как здорово! – закричала Бетти в полный голос и запрыгала на кровати. – Я давно не была в других снах, только в своих!
    - Доченька, что случилось?! Что ты кричишь?! – послышалось из соседней комнаты. Распахнулась дверь, и появилась женщина в стареньком халате и шлёпанцах. Скрываться, чтоб зря не полошить людей, Гхух посчитал излишним – он хорошо знал, что женщина не сможет увидеть даже его смутную тень: её внимание целиком и полностью поглощено Миром Людей.
    - Ничего, мама, просто сон приснился.
    Бетти притворно зевнула, положила голову на подушку и закрыла глаза. Мама с тревогой покачала головой, вернулась в другую комнату и сделала тише телевизор.
    - Это моя мама, - с гордостью сказала Бетти хранителю замка. – Она – самая-самая главная мойщица посуды в самом большом ресторане. А сегодня она на больничном. А мой папа – астронавт! Он улетел к далёкой звезде и вернётся, когда все будут старые - так мама говорит. – Бетти вдруг погрустнела, всхлипнула и еле слышно добавила: - Но тётя Дора говорила соседям про папу что-то совсем-совсем другое… Она говорила, что… он сидит в тюрьме.
    - Не слушай глупых соседок, - сказал Гхух. – Если в твоих мыслях он астронавт, значит, так оно и есть. Потому, что это – твои мысли, а в них – твой мир, и летит твой папа сейчас к самой далёкой звезде, иначе и быть не может! И лететь ему ещё долго. А мир реальный… не надо слишком торопиться вкушать его горечь. Ну, а сейчас - обещанная прогулка!
    Гхух коснулся век девочки, и она тут же заснула на самом деле.
    - Тебе тоже будет полезна небольшая прогулка по человеческим снам, - сказал чердачный хранителю замка. – А то ты ничего толком в людях не понимаешь, хоть и учился в своих колледжах. 
    Фредди и Гхух перевели восприятие в Мир Теней. Там отражалась та же комната и кроватка со спящей девочкой. Бетти открыла глаза:
    - Я уже во сне? – деловито спросила она. Гхух подтвердил.
    - Тогда пойдёмте скорей гулять по разным снам! – Бетти выскочила из кровати, Гхух и Фредди взяли её за руки и они прошли сквозь стену в соседнюю квартиру.

    За стеной в душной захламлённой комнате, пропитанной запахом нафталина и лекарств, спала старушка.
    - Это не очень интересно, но тебе, Фредди, это будет полезно для ознакомления - сказал Гхух. – Так что заглянем для начала сюда.
    Бетти уверенно проскочила в сновиденный пузырь восприятия старушки, отделённый от общего Мира Теней. Фредди немало удивился, насколько ловко она проделала это. В Колледже Хранителей Жилья он, конечно, изучал вхождение во сны людей. Но там было больше теории, чем практики.
    - Это меня дядечка Гхух научил, - сказала девочка, когда Фредди последовал за ней в сновиденный пузырь. – Я ещё и не так умею!
    - Талантливая, - подтвердил догнавший их Гхух: - Жаль будет, когда такие способности исчезнут. Но тут уж ничего не поделаешь – она всего лишь человек.
    В старушечьем сне так же пахло затхлостью, нафталином и лекарствами, как в её квартире. Но, кроме этого, там повсюду летали денежные купюры.
    "Консервированная энергия людей", - отметил Фредди.
    Денежные знаки, будто раздуваемые ветром, метались из одного угла комнаты в другой. Монеты сами вытряхивались из шерстяного носка, как из рога изобилия и катились по полу. Старуха в полном ужасе ловила и ловила деньги, но не могла поймать – они выскальзывали из её дрожащих рук и разлетались в разные стороны.
    - У старой кошёлки всё, как обычно, - проворчал Гхух.
    Бетти принялась весело подбрасывать купюры, и они тайфуном закружились вокруг девочки. От этого их становилось всё больше и больше. Фредди эта игра показалась забавной, и он присоединился к Бетти. Они, смеясь, перебрасывались ворохами бумажных денег, а Фредди ещё и успевал жонглировать монетами. Увидев это, хозяйка сна побледнела и, бормоча проклятия, кинулась ловить деньги с удвоенной энергией. Но сил у неё не было, координация движений во сне почти отсутствовала. Старуха топталась на одном месте, кряхтела и задыхалась.
    - Тётя Дора, это же сон! – крикнула ей Бетти, кидая в её руки охапку банкнот. – Мы не берём ваши деньги! Они только снятся всем нам. Это ведь сон!
    Но тётя Дора не понимала её, как не понимала себя и то, что она во сне. Она жадно хватала пролетающие деньги и яростно запихивала в шерстяной носок. Но, поскольку её сознание продолжало транслировать разлёт денег, то в её сне деньги продолжали разлетаться.
    Гхух пояснил Фредди:
    - У этой старой мыши есть кое-какие сбережения консервированной энергии. Правда, далеко не такие большие, как в её снах. Всю её жизнь, сколько я её помню, она копила и копила, во всём себе отказывала. Жила одна – ни мужа, ни детей, ни собаки, ни кошки. А теперь на старости лет больше всего боится, что её сбережения кому-то достанутся. Вот и снятся ей кошмары. Это ещё что, обычно в её снах фигурируют воры.
    Едва Гхух упомянул про воров, как в окне показались две неясные фигуры в чёрных масках. Гремя отмычками, они пролезли в окно и, не обращая ни на кого внимания, принялись деловито упаковывать разлетающиеся деньги в саквояж. Старуха, очевидно, решила умереть, но никому не отдать самое дорогое. Тяжело дыша и крича "Грабят!" она накрепко вцепилась в саквояж. В отличие от неё Фредди знал, что воры – всего лишь плод воображения старухи, смоделированный её умом из податливой ткани Мира Теней. Они и выглядели расплывчато и нечётко, в отличие от остальных персонажей сна. Фредди дунул на воров, и они исчезли вместе с саквояжем и отмычками. Девочку это очень рассмешило. Она веселилась от души, подбрасывая деньги. А старуха с жадностью сгребала и сгребала их в охапки, запихивала и запихивала в вязаный носок.
    - Идёмте дальше, а то ночь проходит, - сказал Гхух.
    Они вышли из сна, оставив старушку наедине с её сновиденными сбережениями.

    Квартира этажом выше была сплошь обклеена вырезанными из журналов фотографиями киногероев, популярных голливудских и эстрадных звёзд. Глядя на спящую здесь девушку, Фредди подумал, что по людским меркам она, наверно, весьма привлекательна: блондинка с накаченными розовыми губами и очень рельефными формами.
    - Это Кика, - сказал Гхух. - Почему-то она сегодня одна. Сны Кики всегда одинаковы. Но ты, Фредди, можешь заглянуть для ознакомления с одним из типичных образчиков людских снов. Только по-быстрому! Ну, а Бетти в такие сны ещё рано.
    - Я уже большая! – возмущённо закричала Бетти. – Я уже и так всё знаю! Мне Гала из первого подъезда уже всё рассказала. А она уже вообще взрослая – на целых два года меня старше!
    - Вот и отлично! – засмеялся Гхух. – Тогда тебе и нечего там делать. Мир Людей ещё успеет поймать тебя в свои ловушки.
    Фредди заглянул в сновиденный пузырь Кики, но там было пусто и спокойно. "Медленная фаза сна", - подумал Фредди. Но пространство вдруг осветилось, начало приобретать формы. Сон перешёл в следующую фазу. Следующая фаза соответствовала теории по человеческим снам эротического типа. На золотом пляже обнажённые самцы атлетического телосложения обступили Кику, обещая ей совершенно безумные утехи. Кика вышла из воды в чрезвычайно сексуальном бикини и топ-лесс. Сгорая в огне желаний, она облизывала розовым язычком полные губы, вполне готовая к употреблению. Но безумным утехам не суждено было осуществиться: с борта роскошной яхты спрыгнул похожий на киногероя брутальный красавец в набедренной повязке из леопардовой шкуры. Брутальный красавец легко, как в фильмах, расшвырял атлетических самцов. Кика шагнула ему навстречу. Пляж тут же преобразовался в спальню Кики. Грубо и жадно схватив Кику, красавец швырнул её на кровать, эффектным жестом сбросил с себя леопардовую шкуру и сорвал с Кики бикини. Сон переполнился слишком резкой и неприятной для хранителей жилья энергией грубого секса. 
    "Странные у людей развлечения, - подумал Фредди. – Вот у нас домовые и домовицы всего лишь иногда обмениваются горсточками пыли несущими энергию и информацию о них – просто и удобно. А у людей с энергообменом какие-то сложности… Но что удивляться: люди - примитивные существа, так ведь нас учили".
    Фредди поспешил выйти из сновиденного пространства Кики. Но, выходя, успел заметить, что завеса сновиденного пузыря прорвалась в другом месте. Шурша алыми крыльями, в сон торопливо протиснулись несколько инкубов.

    Следующий сновиденный мир удивлял своей фантастичностью. Фредди даже не успел понять, в чьём сне оказался. Понял только, что летит, рассекая крыльями упругий воздух. Летит над невиданными деревьями, ловя воздушные струи. Его тело облегают мягкие серые перья, даря необычайные ощущения. Лучи огромного солнца переливались миллионами невероятных сочетаний красок и оттенков. Почему-то совсем не хотелось поскорей скрыться от этого солнца. Хотелось лететь и лететь вот так в мягком шелесте крыльев над густыми кронами странных деревьев. Радость полёта переполняла душу. Чем-то это даже напомнило Фредди странствие огненных существ, настолько сон был полон ощущением свободы. Неужели это сон человека?
    - Это нечеловеческий сон, Фредди, - донёсся откуда-то мыслеобраз Гхуха.
    Потоки воды с шумом падали с огромного каменного уступа, заглушая шелест крыльев.
    "Где-то, наверно, прорвало трубу", - решил Фредди. Но вода казалась настолько кристально-чистой и так сияла в солнечных лучах, что он отбросил эту мысль. Весёлые серые птицы с красными хвостами, перекликаясь, летели сквозь искристые брызги водопада. Фредди ощущал себя одновременно и птицей и целой стаей птиц. Такими же счастливыми серыми птицами летели рядом Бетти и Гхух. Хотелось, чтобы никогда не кончался этот сон-полёт! Так, переполненные ощущением свободного полёта, они вылетели из сновидения.
    Хозяин этого необычного сна - большой серый попугай - одиноким узником спал в тесноте клетки. 
    
       Вдохновлённые этим сном, они взлетели сквозь потолки на пятый, самый верхний этаж. И, возможно, сделали это напрасно, испортив себе всё впечатление от невероятного сна.
      В душном воздухе комнаты слоился дым сигарет, смешиваясь с запахом каких-то подозрительных травок, носков, пота и спиртного. Здесь спал рослый плечистый парень.
    - Что-то нас не туда занесло, - скривился Гхух. – Здесь великовозрастный балбес по прозвищу Гундос живёт на содержании своей отчаявшейся матушки, которая не знает, что с ним делать. Не учится, не работает, шляется по подворотням в компании обкурившейся шпаны. Подворовывает, чтоб купить спиртное и наркотики. 
    Они как можно скорее поспешили вон из этой комнаты, пусть даже в сновидение великовозрастного балбеса Гундоса. К счастью там дул более-менее свежий, хотя и городской ветер. Беспокойно озираясь, Гундос слонялся по переулку. Здания, фонари, заборы - вся сновиденная обстановка была искажённой копией соседнего переулка. В конце переулка в тумане расплывчатого сна неожиданно отчётливо обозначилась пивнушка. Гундос обрадовался пивнушке и поспешил в её спасительные стены.  Как видно, парень чувствовал, что по его следам кто-то крадётся. Кто-то явно выслеживал хозяина сна. И это не была размытая воображаемая фигура сновидения – тот, кто крался следом, обладал собственной энергией и волей. Это одновременно почувствовали и Фредди и Гхух и даже Бетти. Из глубины переулка показался кот. Тот самый кот Маурициус, которого они встретили по дороге к Бетти. Здесь, в сновидении Гундоса, кот увеличивался с каждым шагом, обретая сначала размер рыси, потом тигра. Шерсть на его спине поднялась драконьим хребтом. По ней перебегали огненные искры. Поточив когти об покосившийся забор, Маурициус обнюхал следы и злобно зашипел, обнажив тигриные клыки.
    Гхух, заслонив собой Бетти, прокомментировал:
    - Наш Маурициус опять вышел на охоту. Домовых он не трогает, но людей ненавидит. Особенно обормотов, лишивших его жизни. А балбес по прозвищу Гундос – один из них. Маурициус перешёл грань Мира Живых, сохранив память о боли и жажду мести. Это редко, но случается со зверями, особенно, если они долго живут вместе с яркими человеческими личностями. Маурициус вырос и долго жил у старика из соседнего дома под моей крышей. Старик был, по моим наблюдениям, человек учёный, интересный, мыслящий. Жил он один одинёшенек, никого и ничего, кроме кота и книг, у него не было. А когда старик перебрался в Мир Мёртвых, явились какие-то - не знаю, кем они были - и выставили на улицу и кота и книги. Книги потом кто-то подобрал, а кот пошёл скитаться по помойкам. Пока не попался в лапы компании обкурившихся олухов. Бедолага хоть не вполне понимает, что с ним произошло, но нисколько не сомневается, кто именно тому виной.
    С каждым шагом Маурициус продолжал увеличиваться. Внюхиваясь в следы на грязном асфальте, он бесшумно приближался к пивнушке. Когда кот подошёл к ней вплотную, он был уже размером с трёхэтажный дом.
    - Мр-ррразь, - злобно мурлыкнул кот и ударил лапой по пивнушке быстрым и точным кошачьим ударом.
    Сновиденное сооружение распалось без труда. Бетонная крошка засыпала Фредди, Гхуха и Бетти. Из-под обломков с трудом выкарабкался хозяин сна и в ужасе уставился на Маурициуса. Кот с внимательной злорадностью наблюдал, как Гундос старается убежать, спрятаться. Парень испуганно метался по улочке, норовя незаметно проскочить в какой-нибудь подъезд, или дыру в заборе. Но из чёрной мохнатой громады, будто с ночного неба, за ним наблюдали сверкающие зелёные глаза. И как только Гундос достиг относительно безопасного места, Маурициус быстро и метко ударил его лапой. Оглушенный Гундос попытался всё же уползти. Но кот проткнул его гигантским когтём, поднял в воздух и злобно посмотрел ему в глаза. Сон Гундоса наполнился воплями, проклятиями и тошнотворно-возбуждающим запахом крови. Маурициус развлекался, как обычный кот с мышью. Гундос отползал, захлёбываясь кровью, подбирая выпадающие внутренности, а кот точным ударом подцеплял его когтем и подбрасывал в воздух.
    - Пожалуй, нам пора уходить, - сказал Гхух. – Маурициус так развлекается не только с этим, но и с другими придурками из его компании. Но мне, как поэту, эти кошачьи игры кажутся недостаточно эстетичным. Да и Бетти не стоит наблюдать подобные игры.
    Они собрались было покинуть сон, когда Гундос внезапно исчез. Маурициус огорчённо зашипел, вылизал лужу крови и скрылся за гранью сна. А сновиденный мир стал быстро распадаться: растаяли дома, составляющие грязную улочку, пропала и сама улочка. Последними исчезли руины пивнушки. И не осталось ничего. Жертва Маурициуса проснулась в своей прокуренной комнате. Вздрагивая от ночного кошмара, Гундос нервно ощупал себя, с трудом веря, что цел. Поскорей включил свет. Потянулся дрожащей рукой к пачке сигарет.
    - Маурициус перевозбудился, - заметил Гхух. – И, насколько я его знаю, сейчас он пойдёт куролесить по всему дому. Надо бы проследить, как бы он чего не натворил. Ты вот что, Бетти, возвращайся, лучше, к себе. А мы с Фредди присмотрим за котиком.
    Девочка наотрез отказалась, но Гхух неумолимо велел ей отправляться в кроватку, обещав, что Фредди обязательно расскажет ещё много историй про замок. А если она будет упираться, то не расскажет. Фредди подтвердил это. Бетти, печально вздохнув, нырнула сквозь потолки в свою комнату на первом этаже. Фредди и Гхух заспешили на поиски Маурициуса. Вскоре к ним присоединился и Ниф, почувствовавший, что в его доме назревают безобразия.
    Гигантский кот немного уменьшился - всего лишь до размеров крупного тигра, но кровь врага, хоть и сновиденная, придала ему бодрость. Он ворвался в сон Кики в самый неподходящий момент. С шумом вспорхнули перепуганные инкубы, исчез брутальный красавец вместе со сброшенной леопардовой шкурой, а сама Кика с визгом полезла под кровать.
    Кот впрыгнул в старушечий сон, когда старухе удалось, наконец, упаковать все купюры в вязаные носки. Она так и не успела понять, что за вихрь пронёсся, разбросав с таким старанием уложенные деньги.
    Кот бешено врывался в чужие сны, спутанные, бессюжетные, яркие, тусклые, тревожные, спокойные. Во многих квартирах жильцы одновременно просыпались непонятно из-за чего. Во многих окнах вспыхивал свет. Завыли собаки. В квартире, где жили люди Нифа, истошно заорал младенец, а следом и другие младшие дети. Вынырнув, наконец, из сновидений растревоженного дома, гигантский кот разогнал во дворе подвальных, которых недолюбливал. Ему удалось даже напугать двух симпатичных хранительниц жилья, приглашённых Нифом на банкет. Ниф, спохватившись, понёсся их встречать и провожать в свой главный чулан. А Гхух и Фредди отправились проверять здание, но пока серьёзных безобразий не находили. Постепенно в доме всё угомонилось.

    
                Глава 19. Кораблик Бетти.

    - Успокоился, значит, наш Маурициус, - решил Гхух. – Наохотился. Если, конечно, не побежал охотиться в другой дом. Надо бы мне, конечно, проследить, что делается под другими моими крышами. Но Ниф на банкет зовёт, а это дело хорошее. Только сначала проведаем Бетти, а то, как бы Маурициус не наведался к ней. Он не любит, когда за ним наблюдет кто-то из людей.
    Они поспешили в сон Бетти, где плюшевый кот ловил кукол.
    - Ну, еле вас разыскал! Хранительницы жилья уже тут! – воскликнул Ниф, появляясь в сновидении Бетти.
    Следом за Нифом в сон девочки ворвался Маурициус, заполнив собой всё пространство. Сновиденная комнатушка Бетти мгновенно увеличилась, чтобы вместить громадного кота. Девочка вскрикнула, и Гхух заслонил её от оскалившего клыки зверя. Фредди быстро схватил кукольную пластмассовую мисочку и подставил под лунный свет, льющийся между занавесками. Лунный свет падал в посудинку, сгущался в ней. Кот удивлённо сузил глаза, принюхался. Фредди что-то визуализировал в сгустившемся лунном свете – и через минуту мисочка оказалось полна молока. Хранитель замка поставил её на пол перед котом:
   - На, кисонька, выпей и успокойся.
   Гигантский зверь понюхал лунное молоко, одобрительно мурлыкнул – и через миг это был уже обычный маленький кот, мирно лакающий молоко из пластмассовой игрушечной мисочки. Сновиденная комната приняла обычные размеры. Бетти радостно захлопала в ладоши. Допив, кот благодарно потёрся о Фредди, потянулся, зевнул и вышел сквозь стену.
    - Молодец! Видно, что специалист, - одобрительно кивнул Гхух. – Не зря, видать, тебя там обучали, в этих колледжах. А Ниф, даром, что учился там, а ничего ведь не умеет!
    - Да ладно тебе, Гхух! Я такое тоже умел когда-то на первом курсе. Но в теории, а на практике мне что-то мешало. А сейчас я просто подзабыл.
    - Ну, нам пора, - сказал Гхух. Бетти сразу расстроилась.
    - Это всё?! А Фредди возьмёт меня в свой замок? Я не хочу здесь оставаться. Мама ругается, когда я ей говорю про вас всех. И в детском саду дразнятся. Ну пожалуйста! Ну возьмите меня в замок! Я там буду хорошо себя вести.
    Фредди подумал, что возможно когда-нибудь, став взрослой, серьёзной, замужней она вдруг вспомнит свои детские путешествия по снам. И вспомнив, она очнётся на миг от своей серьёзной жизни, посмотрит на свою ограниченную человеческую обыденность – в этот миг она поймёт, что попала в капкан человеческого бытия. Слишком горьким покажется ей это бытие, после воспоминания о ярких и удивительных путешествиях по снам в компании нереальных существ! И все-таки, может именно из-за этого возможного мига прозрения стоит ей жить в её мире? Так думал Фредди, глядя на девочку.
    Чем-то Бетти напомнила хранителю замка его самого и недостижимый яркий кусочек странствий огненных существ. Он захотел подарить ей хоть что-то на память. Фредди нашёл за шкафом горсточку пыли, и в его ловких пальцах пылинки слепились в кораблик. Он подул на него, кораблик вырос, засветился изнутри и, уплывая, закачался на эфирных волнах.
    - Когда-нибудь, через много-много лет, ты найдёшь его в одном из твоих снов, - сказал Фредди. – И тогда ты вспомнишь меня, Гхуха, Нифа, прогулки по снам и рассказы о замке.
    - Как это - вспомнишь?! - удивилась Бетти. – Это что же, значит, я всё это забуду!!? Ну уж нет!!! Этот кораблик теперь всегда будет возле меня!
    Девочка ухватилась за уплывающий кораблик. Выдернув ленту из косички, она деловито принялась привязывать её к мачте. 
    - Я ему не дам никуда уплыть без меня! – приговаривала она, с трудом справляясь с узелком. – Покатаюсь на нём немножко, а потом привяжу к кровати крепко-крепко, чтоб его не надо было искать. И тогда я ничего не забуду!!!
    - Если не забудешь с возрастом, тяжело тебе придётся среди твоего мира, - покачал головой Гхух.
    - Ну и пусть! А я всё равно ничего не забуду!
    Бетти залезла на крошечную палубу, и в её сновидении сверкающий кораблик понёс её в счастливые края. Ей снился замок. А в замке её встречали совсем не злой вампир, добрая колдунья, старый рыцарь и прекрасная, хоть и печальная, принцесса Кристина. 
    Фредди, Ниф и Гхух незаметно и тихо вышли из сна девочки. Фредди посмотрел, как она улыбается в своей кроватке, и подумал, насколько иллюзорно счастье в Мире Людей.


 
                Глава 20. Гхух.

    Время в Мире Теней течёт по-другому. Потому, несмотря на все события, ночь ещё только перевалила за полночь. В главном чулане Нифа готовился маленький ночной банкет.
    Все в Мире Теней знают, что домовым, обычно дают имена людские, или вовсе, какие попало. Но домовицам, хранительницам жилья по старинной традиции (идущей из тех времён, когда вместо домов были пещеры) дают имена, происходящие от названий минералов Земли. Гостьи Нифа тоже звались традиционно: Бирюза и Яшма. Они восторгом наблюдали, как Фредди перемешивает в битой эмалированной кастрюле лунный свет, просачивающийся сквозь крошечное, никогда ранее не открывавшееся окошко чулана. Кулинарный талант хранителя жилья высшего разряда не зря славился на всю округу замка: даже здесь он смог приготовить из простого света Луны, кое-каких прихваченных из дома пряностей и пары звёздных теней восхитительное блюдо. Домовицы, повизгивая от восторга, старались запомнить рецепт приготовления. А когда на ящике, накрытом свежей газетой, появился кувшин со Светом Марса – радости Нифа не было предела. Гхух, правда, нашёл Свет Марса слишком слабым и предпочёл привычный отсвет неоновой вывески винно-водочного магазина. 
    Яшма, рыженькая хранительница бара, восторженно разглядывала Фредди и с любопытством расспрашивала его о замке. Её огромные зелёные глаза так сияли, что Фредди с полным правом мог предположить, что в своих мечтах она уже переселяется в замок Блекстонхолл в качестве его законной хранительницы.
    "Вот и ей и Бетти хочется в замок, - думал Фредди. - Да и Гхуху было бы там неплохо на просторном чердаке. Что и говорить, замок Блекстонхолл – самое подходящее место для обитателя Мира Теней. И только мне там больше нет места".
     Яшма была очень обаятельна. Ей бы ещё приличные манеры – и можно было бы знакомить её с хорошим обществом. И нельзя сказать, что она не понравилась бы Фредди, если бы до краёв не заполнила его душу болезнь Дальних Миров. 


    - Когда-то давным-давно был я простым домовым как вы все, - рассказывал собравшимся Гхух. – Дом мой, правда, не был огромным и роскошным, как замок Фредди. Но все, что надо для нормального бытия там имелось. Был там уютнейший старинный чулан с мягкой бархатистой пылью. Комнаты с добротной мебелью, камин, просторная кухня. Возле дома - старый сад, переходящий в лес. И люди мои тоже были людьми правильными – тихими, спокойными. Ничего без надобности не перестраивали, не затевали ремонтов сверх необходимого, просто жили себе и жили. И была у меня Хризолита - домовица, прекрасней которой не было, нет, и никогда не будет во всём Мире Теней. Да и я совсем другой был – простой бесхитростный сельский домовик, а вовсе не чердачный. И звали меня тогда не Гхух, и отсвет неоновой вывески винно-водочного магазина я тогда не употреблял. Совсем. Да и не было в то далёкое-далёкое время неоновых вывесок, и не нужны они были.
   Короче, обитали мы с Хризолитой себе на радость в нашем любимом доме и конца своему счастью не предвидели. А поскольку всё у нас шло от хорошего к лучшему, то решили мы привести в мир ещё одно счастливое существо. Решили и сделали. Никогда не забыть мне эту ночь! Свет полной луны заливал лужайку перед домом, лошади фыркали в стойлах, крепко спали люди в своём мире, и сиял на небе Млечный Путь. Мы с Хризолитой поднялись на крышу и две щепотки пылинок из наших тел соединились, смешались на серебряном блюдце. Это было незабываемо! Мы подставили наше блюдце лунному сиянию. И, как только нашей совместной горсточки пыли коснулись лунные лучи, она замерцала и шевельнулась, обретая бытие! Из неё появилась чудесная, совсем-совсем крошечная домовица, которую мы с Хризолитой сразу очень полюбили. Мы решили дать ей имя согласно древней традиции. Но ни один из минералов Земли, не казался нам столь прекрасным, чтоб послужить именем нашей восхитительной дочурке. В конце концов, мы назвали её Кристаллита. С появлением Кристаллиты наше совместное счастье ещё увеличилось, хотя казалось, что лучше уж и быть не может….
    - Как здорово! – не удержавшись, всплеснула ручками рыженькая Яшма. – Я бы тоже так хотела…. - она покраснела каждой пылинкой и замолчала.
    - Да, это было здорово, - улыбнулся старый Гхух. – А ещё лучше стало потом, когда наша чудесная дочурка, на радость нам, делала первые шажочки, играла с лошадьми, училась сама ловить энергетические потоки дома. Такая была талантливая! Мы с Хризолитой никак не могли перестать радоваться, глядя на это маленькое чудо. Чем-то она была похожа на Бетти, девочку из Мира Людей.
    - И куда потом всё это делось? – спросил Фредди.
    - Всему хорошему приходит конец, - покачал головой Гхух. – Таков, очевидно, закон равновесия в мире. Дела у наших людей пошли плохо, и однажды их выселили из нашего дома за долги. Лошадей и мебель распродали, а в дом въехали совсем другие люди. И сразу же начали перестраивать дом. По дому и саду без конца сновали рабочие с кирпичами и извёсткой. Прежний покой нарушился. Перестроили всё, даже наш уютный чулан! Но нам, конечно, удалось оставить неизменной его теневую и главную часть. Перестроив всё, наши новые люди не успокоились и срубили наши любимые деревья перед домом, чтобы сделать английский газон. Так называемая хозяйка, хотела, чтоб всё было в точности, как в модных журналах. В доме появилась хлипкая полированная мебель, слишком прямоугольная, чтоб быть красивой. Целыми днями "хозяйка", несмотря на усилия постоянно меняющихся домработниц, сама носилась по дому с веником и тряпками. Вскакивала даже среди ночи, чтоб спланировать, что бы ещё перестроить. Покой закончился. Моя бедная Хризолита совсем погрустнела: ей было жаль деревья. Пришлось сделать небольшой полтергейст, чтобы наши новые люли наконец-то поняли, кто истинные хозяева дома.
    - И что ж вы сделали? – с интересом спросил Ниф.
    - Да так, мелочи, пустяки. Немножко кастрюльки на кухне полетали, ненадолго все двери закрылись и не открывались. Мы же простые домовые, не учёные, как Фредди. Что мы могли особенного придумать с нашей скромной фантазией? Но на наших новых людей эти мелочи произвели хорошее впечатление. Они занялись приёмом успокоительных, перестав суетиться с вечными ремонтами. Отчего-то людям взбрело на ум пригласить священника, который нас немного развлёк, бродя по нашему дому с забавными бормотаниями. Он, правда, задымил дом чем-то неприятным, но это быстро выветрилось. Но потом оказалось, что люди слишком тяжело восприняли нашу маленькую шалость и спешно продали дом. И вот наш чудесный милый старый дом приобрела какая-то дрянная компания, решила его снести, вырубить сад и окрестный лес, и построить на месте всего этого большой фабричный комплекс.
    - Да, неприятное дело, - поёживаясь, говорили хранители жилья.
    - Неприятное – не то слово! – горько воскликнул Гхух. – Это стало концом нашего бытия. Особенно тяжело пришлось Хризолите, когда она увидела, как любимый дом и сад превращаются в загаженную перекопанную землю. Надо было идти искать другой дом, но Хризолита никак не могла расстаться с тем, что было когда-то основой нашего счастья. В Мире Теней спиленные деревья ещё жили, но они быстро умирали, распадались, таяли. Хризолита ходила по испоганенной земле, гладила умирающие деревья, разговаривала с ними… И не реагировала ни на что. Наша чудесная малышка в ужасе смотрела на обломки родных стен, сминаемые бульдозером. Энергия бытия быстро покидала её. Надо было уходить, но и она и Хризолита распадались, таяли на глазах. Что я только не делал, чтоб предотвратить это! Всё было напрасно. Они слишком устали от пережитого. Они истаяли, погружаясь в глубинную область мироздания, где дезинтегрируются домовые, уставшие от долгого бытия в Мире Теней. Их бытие было совсем не долгим, и конец его оказался печальным.
 
    Старый Гхух плеснул себе полный стакан отсвета неоновой вывески, залпом втянул в себя. Все молчали. Гхух продолжил рассказ. Не пожелав покидать руины своего счастья, он остался один на развалинах дома. Но вскоре снесли и их, выкорчевали пни, вырыли котлован. Построили уродливые фабричные корпуса. Их заполнило множество людей. В основном это были угрюмые женщины с серыми лицами, которые с рассвета до заката шили и шили столь же серую казённую одежду. Закончив шить, они, вздыхая, уходили, растворяясь в вечерних сумерках, чтобы вернуться завтра на рассвете. По опустевшей фабрике бродил одинокий домовой, сочиняя песни про незабвенную Хризолиту, про любимую дочурку, про своё разрушенное счастье. На рассвете возвращались работницы с беспросветными лицами, а на закате уходили вновь. Печаль их тяжкой бессмысленной жизни, пропитывала корпуса. От этих женщин веяло бедностью, усталостью, болезнями и безысходными проблемами. Это ощущение проникало в Мир Теней. Плохо приходилось одинокому домовому. А ещё хуже стало, когда появились любители энергии низких частот – подвальные. Они без труда захватили фабрику, поскольку Гхух не был тогда ещё Гхухом. Он был простым миролюбивым сельским домовиком. А потому досталось ему от подвальных сполна. И пришлось ему спешно и навсегда бежать из этих мест в город.
    Долго и безнадёжно скитался он, гонимый подвальными, по окраинам, как голодный и больной бродячий пёс, и в чаше его страданий дна не было видно. Он искал хоть какую-нибудь развалюшку, или хоть маленький уголок в многоквартирном социальном жилище (на приличный дом и рассчитывать было нечего – там всё было схвачено роднёй членов Коллегии Хранителей Жилья). Где-то надо было приткнуться, спрятаться хоть на время от подвальных и вспоминать, вспоминать и вспоминать дорогих существ. Но свободных мест не нашлось. Из Коллегии вместо полагающейся помощи он получал лишь призывы верить в добро и справедливость и свято блюсти Моральный Кодекс хранителя жилья.
   Потянулись годы скитаний. В ходе этих скитаний веру в справедливость он утратил, а на Кодекс наплевал. Да и перестал он быть прежним домовым. Постепенно, год за годом борьба за существование делала его твёрдым и сильным, агрессивным и расчётливым. И наконец он стал настоящей грозой городских обитателей Мира Теней. Тогда в суровых боях с несколькими дикими чердачными он захватил сразу шесть недавно выстроенных чердаков и крыш и укрепился на них. Он забыл своё мирное имя, переставшее соответствовать его природе. Он назвал себя одним из сочетаний образов и звуков, подходящих чердачным. Так в Мире Теней появился Гхух, сильный и отчаянный воин чердаков и крыш.
     Но было в нём нечто отличающее его от прочих чердачных, как правило, грубых и хмурых мизантропов. Он делал то, чего не делал никто из них: созерцал звёзды и сочинял песни. Сначала это были песни, несущие горечь разбитого бытия. От этих песен вздрагивал дом, а жильцам снились кошмары. Но однажды Гхух увидел, как над серыми крышами пронеслись огненные странники дальних миров. Они поднялись в небо и исчезли среди звёзд. И длилось это всего мгновение, но это мгновение перевернуло всю душу чердачного. В этот миг прозрения он понял: где-то есть другая жизнь, есть настоящие просторы для духа; не пыльный чулан, не уютная милая семья – нет, нечто несравнимо большее.
   
     Закончив свою историю, чердачный оглядел компанию молодых хранителей жилья:
    - И вот что вам скажет старый Гхух, не первый век существующий в мире: никогда не делайте ставку на простое житейское счастье. Счастье – оно, как светлый туман: вот оно есть и кажется, что конца ему не будет. Но малейший поворот судьбы, маленький шажок сил, правящих миром – и вдребезги разлетится ваше простое житейское счастье. А силы, сделавшие этот шажок, даже и не заметят всей вашей боли. Потому не связывайте себя в душе своей ни с кем и ни с чем. И те, кто есть у вас, и то, что есть у вас – это лишь ветер на большой дороге судеб. Единственное, что у вас есть в действительности – неповторимость вашей души. Это и храните.

 
   

 
      

      
                Глава 21. Неделя в доме Нифа.


   Около недели пришлось провести Фредди в доме своего бывшего однокурсника Нифа прежде, чем отправиться в Серый Лес. И на то были причины. Фредди решил подарить Гхуху путёвку в пансионат "У Дракулины" – пусть старый чердачный немного порадуется бытию. И Гхух совсем было собрался туда. Даже собрал с местных домовиков кое-какие дополнительные энергетические ресурсы. Но после почему-то стал мешкать, часто спускался в чулан Нифа и подробно расспрашивал Фредди о странниках и пещере в глубине Серого Леса. Задавал полно вопросов:
    - И что, ты действительно до такой степени ненормальный, что собираешься лезть в эту чёртову дыру? Ты в самом деле, рассчитываешь таким путём попасть в дом, где можно встретить странников? И этот странник Зиури тоже может оказаться там? У тебя, вообще, как с соображением? В порядке? А как ты планируешь найти дорогу к той пещере? А путь отсюда до Серого Леса ты уже узнал? Может, тебе лучше возвратиться прямо отсюда в свой замок? Ты хорошенько всё обдумал?
    Вопросов было много, и Фредди не знал, на какой из них отвечать сначала.
    - Послушай, Гхух. – сказал он. – Алхимик предупреждал меня, что встреча со странниками может изменить всё моё существование. Так оно и случилось. Зиури говорил, что если болезнь Дальних Миров обострится, то я смогу воспользоваться этим путём и найти странников. Болезнь обостряется. Кроме того, я не знаю, как существовать дальше после того, как увидел, что случилось с Алхимиком. А если кто-то и может в этом помочь, это только Зиури. Именно потому в эту, как ты говоришь, чёртову дыру, я и собираюсь лезть. Да, с соображением всё в порядке, если не считать болезнь Дальних Миров. Поэтому я не вернусь прямо отсюда в замок. А что касается дороги в Серый Лес, так уж как-нибудь отыщу её.
    Гхух долго и задумчиво чесал мохнатый загривок. Затем отправился на одну из своих дальних крыш, и вернулся с путёвкой и спустился в главный чулан Нифа:
    - Эй, Ниф, держи-ка вот эту хрень и собирайся – поедешь развлекаться. Это тебе будет полезно, а то ты ещё совсем ничего хорошего не видел в своём существовании.
    Ниф и Фредди не сразу поняли чердачного. Удивлённо переглядывались.
    - Ну, чего уставились оба!? – засмеялся он. – У старого Гхуха переменились планы. Гхух в другую дорогу собирается – ему надоела городская пыль и плесень.
    - Так… это ты куда собрался-то? – изумился Ниф.
    - Туда, куда не соберётся ни один нормальный домовой, чердачный и даже подвальный. Пойду, провожу вот этого молодого олуха до его пещеры в Сером Лесу. А там, как знать, может, и сам туда полезу. Чего терять старому пьянице и поэту?!
    - Да ты что, Гхух, правда, что ли, решил отправиться со мной? – радостно удивился Фредди.
    - Почему бы и нет. Ты давно с подвальными не встречался, соскучился уже?! Но подвальные, скажу я тебе - пустяки по сравнению с теми, кто может встретиться в Сером Лесу. Да и дорогу туда ты не знаешь. Сколько ты себя ни успокаивай, что как-нибудь ты её найдёшь – не найдёшь ты ничего, кроме неприятностей. А старый Гхух в своё время годами скитался по окрестностям города, и не такие ещё места знает. Так что, считай, Фредди, что тебе повезло: проводник у тебя будет, хоть куда!
    Ниф пробовал отговорить Фредди и Гхуха от безумного предприятия, но путёвке не мог не обрадоваться. Размечтался взять с собой и свою разлюбезную домовицу Бирюзу. Но Бирюза не горела желанием вот так сразу вдруг бросать на целый лунный месяц своё жильё и мчаться в неведомые дали. Да и вторая путёвка стоила такую уйму очищенных энергоединиц, сколько у Нифа и Бирюзы вместе взятых не бывало никогда за всё их бытие.
    Была у Нифа ещё забота: он не представлял, на кого оставит свой шумный, скандальный, проблемный, но такой родной пятиэтажный дом. А вдруг сюда повадятся подвальные! Они именно такие дома любят. Тем более, логово Белладонны, их атаманши, находится прямо в подвале дома! Чердак с крышей остаются без чердачного, без защиты сверху - а это уж и вовсе приманка для подвальных! А кому поручить подкармливать крошечную ручную мышку Дездемону, к которой он уже успел привязаться? Проблем хватало, но уж очень Нифу хотелось побывать во всемирно известном пансионате. Никогда больше не выпадет такого случая, это несомненно. Конечно, и Фредди никак нельзя отпускать неведомо, куда. Однако, раз с ним будет Гхух, он не пропадёт. Не очень-то Ниф верил, что они и вправду попадут в Серый Лес – ведь там совершенно нет домов! А где нет домов, там для домового мир кончается. А посему побродят оба по окрестностям, почувствуют себя великим путешественниками – да и вернуться.  А времени оставалось совсем мало – он и так уже опоздал к открытию сезона в пансионате "У Дракулины".
    Фредди пришлось пообещать приятелю присмотреть за его проблемным домом хотя бы неделю. А через неделю, как рассчитывал Ниф, Фредди с Гхухом позабудут свою дурацкую идею с Серым Лесом. Яшма, рыженькая хранительница пивного бара, вызвалась помогать Фредди присматривать за домом и кормить Дездемону.
    Отсрочка на неделю устраивала и Гхуха. За эту неделю он рассчитывал найти среди дружественных ему чердачных замену на время своего отсутствия. Ведь нельзя же оставить свою, с боями добытую, территорию и дом Нифа на произвол подвальных! Выбор Гхуха пал на соседа и старого приятеля по имени Хых. Хых контролировал лишь три чердака и три крыши, соответственно, энергоресурсов имел меньше, и был совсем не прочь временно присмотреть за территорией своего старого приятеля. Хых был раздражительный, феноменально угрюмый, но сильный, порядочный и надёжный чердачный - тот, кому можно спокойно доверить шесть чердаков и крыш и в придачу к ним дом Нифа.
    Решив проблему, Гхух взялся за сочинение новой поэмы. Приняв твёрдое решение отправиться в Серый Лес, он перестал задавать вопросы. Все его вопросы остались позади, а впереди было только Неведомое. Об этом и была его новая поэма.
    Проводив Нифа в пансионат, Фредди остался в шумном и проблемном пятиэтажном доме среди незнакомого города. Хранители соседних домов оказались необщительными и хмурыми типами, замученными происками подвальных, жильцами и трудностями бытия. Существование в городе казалось Фредди нереальным и странным. Многочисленные люди Нифа, погрязшие в проблемах, а потому беспокойные, источали массу энергии. Казалось бы – что плохого? Но энергия была слишком уж низкочастотна для хранителя замка, привыкшего к утончённым условиям. Вдобавок по двору и подвалу постоянно шастали подвальные, и Фредди ощущал их тяжёлые вибрации. Мало того: периодически появлялся и безобразничал Маурициус, которого каждый раз с трудом удавалось успокоить блюдечком лунного молока.
    Гхух часто спускался развлекать маленькую Бетти сказками и смешными историями. А однажды Фредди заметил, что чердачный случайно назвал её Кристаллитой. Он понял, что Гхух будет скучать по этой необычной человеческой малышке, так странно напоминающей ему дочурку, давным-давно исчезнувшую безвозвратно.
     Фредди нравились частые визиты рыженькой Яшмы. Они вместе кормили мышку Дездемону, навещали Бетти и прогуливались с ней по людским снам. Не нравилось хранителю замка лишь то, что Яшма непрерывно и всячески отговаривала его пускаться в столь безумное странствие. Фредди понимал, что по-своему она права. Но понять, что такое болезнь Дальних Миров Яшма была не в состоянии. Она считала, что эта болезнь – лишь результат избалованности слишком хорошим существованием в аристократическом обществе замка, а проще говоря, дурь.
    Так прошла неделя. Близилось полнолуние, и Гхух решил, что откладывать путешествие больше нельзя.
    - Конечно, выходить в путь в полнолуние – дело не вполне разумное. Тут и подвальные слишком активны, и светло слишком – дорогу плохо видно. Да и Маурициус бушует последние пару ночей – нет бедняге покоя. И всё же выйдем именно в полнолуние. Почему, спросишь… Постараюсь объяснить. Пробираться нам придётся по небезопасной местности между границей города и пустошью. Там промышленная зона – нет места хуже! А за ней Главная Городская Свалка – там заседают старейшины подвальных. А после промзоны вдоль городской черты - кварталы, давно предназначенные под снос, что тянутся до самого кладбища. Мне в тех краях доводилось скитаться еще тогда, когда я был простым домовым, лишившимся дома. В то время ещё были заселены людьми кварталы, что сейчас ждут сноса. Ох, и натерпелся я там! Но зато мне там знаком каждый забор. Ходят слухи, что на кладбище водятся странные сущности, но как раз там я ни разу не был. Не пришлось. Говорят, сейчас по другую сторону кладбища – новостройки, но это нам не о дороге. Нам нужна пустошь. Она тянется от кладбища и Главной Свалки до самого Леса. Там мне тоже бывать не доводилось. Но все знают: пробираться мимо Главной Свалки при ущербной луне – дело совсем гиблое. А потому, лучше выйдем сейчас, когда полнолуние только приближается. К тому же и поэма как раз докончена.
    Прощальная коротенькая вечеринка получилась не слишком радостной. Были на ней только Бирюза, Яшма, и старинный приятель Гхуха, надёжный, но раздражительный и феноменально угрюмый чердачный по имени Хых. Оба чердачных, втянув в себя хорошие дозы отсвета винно-водочной витрины, углубились в столетние дебри старых воспоминаний. Фредди принялся развлекать заскучавших домовиц смешными анекдотами про людей. Бирюза развеселилась, но Яшма лишь делала вид, что веселится.
   Наконец Гхух, втянув дополнительную порцию отсвета, визуализировал свою новую поэму. Фредди поэма понравилась, а остальным - нет. В ней было как раз то, что так волновало его: стремление покинуть уютный тёплый угол, чтобы открыть новый для себя мир, пойти за неверным светом далёкой звезды…


                Глава 22. Месть Маурициуса.


    Прощальная ночь, последняя ночь в городе, выдалась на редкость беспокойной даже для такого дома, как дом Нифа. Сразу после заката в доме опять появился Маурициус. Как видно, он тоже имел свои планы на эту ночь. За последние ночи Фредди устал без конца успокаивать кота. Но сегодня лунное молоко не помогло, и когда взошла луна, взвинченность кота перешла всякие границы. Жильцам передалось беспокойство Маурициуса: то и дело в разных квартирах вспыхивали скандалы и перебранки. Беспричинно орали дети, выли собаки, хватались за сердце пожилые люди. Кому-то уже вызывали "скорую". Даже тараканы, чувствуя напряжение, царящее в здании, метались по дому, выбегали на середину кухонь, панически бросаясь под ноги жильцам.
    - Вот помяните моё слово, - сказал Гхух, - этот кот успокоится не раньше, чем окажется удачной его охота. Умнейший кот был при жизни, иным людям не чета. И мстительный тоже. Не завидую я балбесу с верхнего этажа, отнявшего у него жизнь шутки ради. 
    Короткая прощальная вечеринка окончилась, Гхух поднялся, опрокинул последнюю стопку отсвета витрины винно-водочного магазина и объявил, что пора в путь. Фредди закинул на плечо сумку с отпускной энергией, а чердачный взял лишь старую тетрадь, куда он вкладывал образы своих стихов и поэм. Да ещё бутыль с любимыми отсветами.
 
     За полчаса до полуночи в квартире, где Ниф обустроил свой главный чулан, никто не спал. Орали дети, переругивались родители, хрустели под ногами людей осколки разбитой посуды. Соседи за стеной вдруг включили рэп-музыку на такую мощность, что по полу и стенам пошла вибрация. Остальные соседи принялись изо всех сил стучать любителям рэпа в стены и в потолок, громко и грязно ругаясь. Энергетический фон дома, и без того уже накалённый, с каждой минутой раскалялся всё больше. Казалось, само здание вот-вот лопнет. Никто, конечно, не видел странных существ, вышедших из квартиры на лестницу.
    - Они по самую макушку погружены в болото своих проблем, - промолвил Гхух. – Потому и не видят нас. Хоть днём появляйся, хоть ночью – не видят. Даже большинство их детей не видят, потому что дети они только по возрасту, а на самом деле это уже маленькие взрослые. Такие, как Бетти, встречаются среди них не часто.
    Тем временем во втором подъезде на лестничной площадке между соседями разгоралась свара. Свара быстро переросла в серьёзную драку с привлечением дополнительных участников и зрителей. К дому, не слишком торопясь, подъезжала полиция. У входа во второй подъезд, наслаждаясь фонтанами низкочастотных энергий, удобно расположились подвальные.
    Но и жильцы первого подъезда также не дремали. Громко шлёпая тапками под звуки рэпа, они с криками и проклятиями носились по лестнице, натыкаясь друг на друга и спрашивая, что случилось. Жильцы пробегали сквозь домовых и чердачных, которые нервно морщились и отряхивались. Взлохмаченный старик в полосатой пижаме яростно колотил скалкой дверь квартиры любителей рэп-музыки. Силясь перекричать рэпера, старик выражался настолько красочно, что даже Яшме, хранительнице пивного бара, это показалось уж слишком. В соседней квартире на всю громкость включили боевик со стрельбой и криками, как видно, "назло врагам". Этажом ниже колонки разрывались от басов тяжёлого рока. Из какой-то квартиры вырвалась на лестницу оглушительно-визгливая собачонка. В адскую какофонию влился вой сирены очередной "скорой". Атмосфера дома раскалилась – дальше некуда. Сгустки низкочастотной энергии метались из квартиры в квартиру, временами сгущаясь и принимая образ гигантского кота.
    - Ну и дом! - возмущалась Яшма, брезгливо отряхивая рыженькую шёрстку. – Даже у меня в баре такого не бывает! Фредди, может, это знак, что тебе не следует отправляться в это проклятое путешествие!?
    Фредди ничего не ответил хранительнице бара, чувствуя, что не следует покидать дом, находящийся в эпицентре напряжения. Так же считал и Гхух. Решили задержаться.
    Около двух ночи напряжение, достигнув пика, неожиданно упало. Как будто дом был гигантским существом, на вдохе задержавшем дыхание и, наконец, с облегчением выдохнувшим. Стихли крики. Везде выключилась музыка. Прекратился рёв детей, брань взрослых, лай и вой собак. Особо отличившихся в драке увезли в отделение полиции. Утихли вдали сирены скорой. Ещё немного – и по зданию мирно поплыли первые сновиденные фантомы. Утомлённый дом засыпал. Кроме квартиры на пятом, верхнем этаже, откуда всё ещё не вышли медработники. В эту квартиру, казалось, переместилось всё беспокойство, царившее в здании, и сконцентрировалось в адский клубок боли, ужаса и отчаяния.
    - Это становится интересным, - заметил чердачный. – Не будь я Гхух, если это не охота Маурициуса.
    Из распахнутой двери квартиры верхнего этажа сквозь чьи-то всхлипывания слышались деловитые команды врача неотложки:
    - Дефибриллятор скорей! Быстро! Разряд! Мамаша, отойдите, не мешайте! Нет дыхания. Пульс? Давление? Укол. Ещё укол!!! Теперь пульс??? Очень плохо. Но попробуем всё же везти в реанимацию. Ничего, мамаша, не обещаю – мы сделали всё возможное.
    Санитары быстро спускали по лестнице носилки с бездельником по прозвищу Гундос. Следом спускалась заплаканная растрёпанная женщина. Никто из людей, конечно, не замечал тень Гундоса, отчаянно мечущуюся в клыках тени огромного кота. Маурициус следовал позади санитаров, победоносно подняв хвост трубой.
    А вслед за котом по лестнице спустились оба чердачных, Фредди и домовицы. Внизу подвальные, увидев сразу двух чердачных, ретировались. Женщина, залезая в машину, напряжённо всматривалась в серое лицо сына, надеясь увидеть хоть какие-то признаки дыхания под кислородной маской. Врач, вздохнув, сел на переднее сидение.
    - Сердечный приступ в молодом возрасте, - прокомментировал Хых. – Туда и дорога. Меньше надо было пить, обдалбливаться наркотиками и ловить уличных котов.
    Скорая умчалась од звуки сирены. Маурициус разорвал в клочки тень несчастного Гундоса, впитав в себя его энергию жизни. После этого кот, наконец, успокоился, принял обычные кошачьи размеры, узнал Фредди, потёрся об него и ласково мурлыкнул.
    - Ну всё, теперь в доме прекратится половина всех безобразий, - сказал Гхух. – Вот теперь-то мы, наконец, можем отправиться в путь.


    Гхух похлопал по плечу своего старого приятеля. Хых похлопал по плечу Гхуха, проворчал на прощание, чтоб тот меньше употреблял отсветов неоновых вывесок баров, ресторанов и винно-водочных магазинов. Затем, ни с кем больше не попрощавшись, поднялся на чердак.
    В окне Бетти за выцветшими занавесками слабо мерцал свет ночника. Гхух приблизился было к окну, но повернулся и, не оглядываясь, двинулся прочь.
    Домовицы проводили Гхуха и Фредди до конца квартала.
    - Фредди, может, всё-таки, передумаешь? – безнадёжно спросила Яшма в последний раз.
    - Яшмочка, возвращайся, лучше, домой, - сказал ей Фредди, затем повернулся к чердачному: - Гхух, может, проводим домовиц, а то вдруг к ним привяжутся подвальные?
    В глазах Яшмы вспыхнул зелёный огонь. Она посмотрела на Фредди свысока и презрительно сказала:
    - Пусть только попробуют привязаться – я умею за себя постоять! А ты иди себе, куда шёл, и можешь никогда больше сюда не возвращаться!
    Она резко повернулась и пошла прочь. Решив не оглядываться, Фредди, поплёлся вслед за чердачным. Но, всё же, через несколько десятков метров, он оглянулся. У края тротуара стояла Яшма и смотрела ему вслед. Фредди даже показалось, что слишком странно блестят её огромные зелёные глаза.


                Глава 23. Промышленная зона.


    Перед рассветом Фредди и чердачный приблизились к промышленной зоне города. Промзона очень не понравились Фредди, привыкшему к тишине и величественности старинного замка. Дом, в котором он произошёл на лунный свет, тоже был тихой обителью на лоне природы. В нём было спокойно и в Мире Теней, и в Мире Людей. В Колледже Хранителей Жилья тоже поддерживали тишину и порядок. А здешняя действительность, столь необходимая человеческой цивилизации, была уродлива, суетлива и не имела ничего общего с гармонией. Зато Гхух, за долгие годы адаптировавшийся к этим условиям, чувствовал себя уверенно. Весь его богатый опыт был направлен сейчас на две конкретные задачи: правильно найти дорогу и не нарваться на неприятности.
    - Не будь я Гхух, - вдруг насторожился он, - если за нами кто-то не следует. Чую чьё-то намерение нас найти.
    - Неужели это подвальные!? - похолодел Фредди. Он тоже начал ощущать, что кто-то преследует их, но надеялся, что это ему лишь кажется.
    - А кто ж это ещё может быть? Если ты воображаешь, что эта твоя Яшма настолько уж без тебя не может обойтись, что отправилась разыскивать тебя, так ты сильно ошибаешься.  Я её знаю с тех пор, как она появилась из горсти пыли. Она достаточно сильна и самостоятельна, и свой уютненький чуланчик позади бара она не покинет ни за что. Ну, разве что решит поменять его на старинный замок…
    Гхух резко прервался:
    - Чую, тот, кто нас ищет, совсем рядом.
    Фредди стало совсем не по себе. Как и все хранители жилья, он по природе ни в коей мере не являлся бойцом. Больше всего сейчас хотелось ему уменьшиться в совсем маленький комочек пыли, чтоб его никто и никогда не нашёл. Фредди затравлено огляделся. Кругом длинные ряды угрюмых строений, мусорные контейнеры, заваленные ржавым хламом, склады арматуры, высокий забор, за ним – запертая проходная на какой-то завод. И везде - заплёванный растрескавшийся асфальт…
    Пока Фредди озирался, Гхух готовился к бою. Он многократно увеличился, бурая шерстепыль приняла вид и качество драконьей чешуи, в лапищах блеснули кинжальные когти. Жёсткая улыбка обнажила длинные клыки.
    - Эти полезные преображения я перенял в своё время у атаманши Белладонны, - зловеще усмехнулся он. – И надо сказать, неплохо для ближнего боя. Придётся, видно, и тебя научить этому.
    Фредди попробовал сформировать из своей тонкой дымчатой шкурки нечто подобное преображению Гхуха. Получалось нелепо и невразумительно. И почему в Колледже не обучали таким вещам? Сделать защитный купол? Так он не вместит в себя и его и Гхуха. Да и что толку от этого купола – подвальные разнесут его в считанные секунды. Фредди стало совсем дурно. Тем не менее, он старательно, но безуспешно, пробовал вырастить из своего безобидного мягкопыльного существа кинжальные когти, как у Гхуха. Чердачный кивнул на угол склада: тот, кто ищет их – там. Хранитель замка в отчаянии создал то, что смог: кочергу. Такую же, какой Герман пробовал прогнать огненных странников из камина в Блекстонхолле. Сжав кочергу и крепко зажмурившись, Фредди с ужасом приготовился к бою.
    Совершенно неожиданно чердачный расхохотался:
    - Глянь, кто нас на самом деле разыскивал!
    Из-за угла с громким мурлыканьем выскочил Маурициус.
    Фредди показалось, что ещё никому и никогда он так не радовался, как этой тени облезлого кота. Чердачный тоже был рад встретить кота вместо своры злобных подвальных. Облик Гхуха моментально вернулся к обычному. Исчезли кинжальные клыки и когти, пропала защитная драконья чешуя. Они гладили Маурициуса, а он радостно тёрся о них.
    - Всё это, конечно, хорошо, – сказал Гхух. – Но подвальных здесь кругом всё равно полным-полно. Это их территория. Надо быть начеку всё время.
    - А что с котом будем делать? – спросил Фредди.
    Гхух задумался.
    - Вот уж не знаю. Его сознание давно должно было втянуться в сознание природы и слиться с ним. И не было бы проблем. Но слишком умный это был зверь, слишком ценил и осознавал своё "я", как даже не все из людей. Вот и нет ему покоя: память о боли и страхе постоянно активизирует его ощущение "я", не даёт забыться. Мне уж подумалось, что, отомстив пьяным олухам, кот успокоится, наконец. Балбес по прозвищу Гундос был последним из их компании: остальные ещё раньше отбыли в Область Мёртвых. Один, вроде, от передозировки - дело обычное. Вот только сдыхая, бормотал, говорят, про гигантского кота. А его приятель в пьяной драке на нож напоролся, да только никакого ножа-то и не было – полиция установила. А рана была, как от клыка большого зверя. Ну а третий дружок прямо возле дома на мотоцикле с грузовиком столкнулся – так мне доложил домовик под одной из моих крыш. И, сдыхая посреди перекрёстка, выкрикивал про кота, внезапно вцепившегося в руль. Вот так и рождаются городские легенды. Такая штучка, как Маурициус, появляется очень редко, но несчастья на людей наводит не мелкие. Ну а мы не люди, и зла ему не делали.
    Гхух задумчиво втянул из бутыли немного отсвета винно-водочной витрины. Фредди внимательно вгляделся в тёмную глубину кошачьих зрачков. Он всегда хорошо понимал, что без слов хотят сказать животные. И всегда умел находить с ними общий язык.
    "Вернись-ка ты в свой двор, Маурициус!" – на понятном всем языке образов, сказал он коту. В ответ он получил обрывки мыслеобразов:
    "Двор изменился… Всё изменилось… Беспокойно… Всё странно, непривычно… Не хочется даже есть… Только молоко ещё имеет вкус… И кровь… Нет покоя, нет сна!!! Запахи не те, совсем другие… Всё другое… Беспокойно! Я же поймал их всех, злых людей, изменивших мир, но мир всё равно не делается, как был. Только один хороший человек в мире – мой человек. Старый, добрый, милый… Он заботился обо мне, кормил, говорил добрые слова! Единственный из всех! Я чувствовал: в его груди боль, сильная боль. Ложился рядом я, согревал моего человека… Вытягивал из него боль. А он делался всё холоднее, холоднее… Даже тень его ушла. И злые пришли, унесли его! Из нашего с ним дома!.. Плохо было, голодно… Тосковал. Но пришли злыдни, меня вышвырнули на улицу, камнями кидались вслед… И дома не стало… Но стала еда. Плохая, не та, что давал мой человек… любимый человек. Помойка – спасение. От голода. Мышонок попался – вкус мяса и крови!!! У злых, изменивших мир – такая же кровь! У них теперь нет крови. Но мне беспокойно… Беспокойно! Беспокойно!!! И страшно. Помоги, домовой… Сделай хоть что-нибудь с миром… Чтоб он стал, как был!"
    "Я не могу вернуть твоего хозяина", – сказал Фредди на мыслеобразном языке. – Я не могу вернуть ни его, ни твой дом. А с твоими мучителями ты и сам разобрался. Но мир уже не будет, как был – это уже другой мир".
    "Совсем не понятно. Ну хоть не оставляй меня в этом страшном изменившемся мире!!!"
    Обменявшись с Маурициусом мыслеобразами, Фредди сказал чердачному:
    - Придётся, видимо, взять его с собой. А куда ж его? Да и вот, что я подумал: мы все видели, каким большим и агрессивным он делался во сне Гундоса и в других снах. А вдруг он сможет повторить этот номер, если появятся подвальные? Зверь он умный – сообразит, может. Вот нам и дополнительная защита. Как считаешь?
    - Может, ты и прав, хранитель замка. Ладно, уболтал – пусть идёт с нами.
    Маурициус понял, что его не оставят в страшном изменившемся мире и обрадовано потёрся о чердачного.
    - Вот-вот рассветёт, - заметил Гхух. – Надо бы покумекать, где передневать. Большого выбора нет. Или вон тот сарай, или то строение – там вряд ли шастают люди.
    Они выбрали неприметную постройку, заполненную листами жести, ящиками и контейнерами. Судя по большому скоплению паутины, сюда давно никто не заходил. Забрались вместе с Маурициусом наверх, за балки проржавевшей крыши. И, как оказалось, вовремя: донеслась словесная брань, вперемешку с теми мыслеобразами, которые могли принадлежать только подвальным. Маурициус зашипел. Сквозь балки, Гхух разглядывал большую свору подвальных.
    - Это подвальные особой породы, - заметил он. – Подвальные-канализаторы. Бывают ещё подвальные-мусоровики – эти куда опасней. Есть и подвальные-кровосмерты, но здесь они редко появляются: их территории - больницы, морги и мясокомбинаты. Встречаются и подвальные-экстрималы: эти вообще не имеют своей территории, а кочуют там, где есть военные действия, катастрофы, теракты и другие людские заварушки. Ну, а с классическим вариантом подвальных ты уже встречался. Есть и другие породы. Мой опыт охватывает все виды подвальных.
    Подвальные-канализаторы просочились сквозь стену постройки, прошли под её крышей, вышли через другую стену и втянулись в канализационный люк. Сквозь слои асфальта и бетона Гхух и Фредди смутно различали лабиринт канализационной сети. Вопли ещё некоторое время слышались из-под земли, затем всё стихло.
    Над мирами всходило солнце.
    В Мире Людей где-то далеко пропел петух. Отражение петушиного приветствия утру и солнцу проникло и в Мир Теней. Из канализационного лабиринта в ответ вылетела стая непристойных мыслеобразов, подкреплённых аналогичными словами. Фредди успел заметить, что подвальные очень любят крепкие выражения на языке людей. Всё-таки язык мыслеобразов, при всей своей универсальности, не отвечал в полной мере духовным запросам подвальных.
    Гхух и Фредди неприязненно морщились – солнечные лучи, проходившие в дыры проржавевшей кровли, слепили их. Они забрались поглубже в удобные пружинистые слои паутины между балками и крышей. Маурициус смотрел на ослепляющее солнце с недоумением и ужасом – при жизни ему такого солнца видеть не доводилось – но ведь теперь так странно изменился весь мир. Когда же мир, наконец, придёт в себя?!!
    Дневной Мир Теней - это пепельно-жемчужные сумерки, пронзённые солнечными лучами. Выглядывая из-под крыши, Фредди наблюдал, как в мареве утра улочки и переулки промышленной зоны заполняются силуэтами людей. Из Мира Теней эти люди выглядели непохожими ни на живущих владельцев замка ни на их повара с горничной, ни на учёных, приезжавших изучать замковую архитектуру – людей, которых Фредди привык время от времени наблюдать. Те люди ощущались намного более живыми: они чувствовались, как нечто плотное, круглое, но в то же время очень устойчивое. А большинство людей в промышленной зоне ощущались, как прямоугольные тяжёлые прямоугольные плиты, не имеющие, однако, точки опоры. Пребывая в Мире Живых, они не выглядели живыми в полной мере.
     "Прямоугольные" люди быстро заполняли пространство промышленной зоны, распределяясь по мастерским, фабрикам, заводам. Неподалёку открылась забегаловка, и люди устремились к ней, чтоб второпях глотнуть кофе и прожевать булочку с сосиской. Уловив запах сосисок, Маурициус чуть оживился. Но быстро сник: даже с сосисками в этом изменившемся мире что-то случилось - они перестали притягивать его, как прежде.
    "Странное и непонятное это явление – Мир Людей", - думал Фредди. – В теории все там просто живые – и всё. Но на практике выходит, что живые все по-разному. Одни более, как Блекстоны и их окружение. Другие менее живые, как некоторые из жильцов дома Нифа. Или вот эти автоматически двигающиеся и говорящие фигуры, в которых происходят разные процессы, но жизни мало. А есть наоборот, полные жизни, как Бетти… Как Алхимик…". 
    Воспоминание об Алхимике внезапно обожгло Фредди. Алхимик ведь тоже принадлежал к Миру Людей, к тому самому, где сейчас по загаженным переулкам проходят эти живые механизмы, вливаясь в жерла фабрик, заводов, мастерских. Алхимик принадлежал к тому же Миру Людей, где в тесной коморке спали под стареньким одеялом люди Нифа, измученные безденежьем, безнадёжностью, многочисленными детьми и проблемами. Алхимик – существо той же породы, что и оболтус Гундос, совсем недавно спавший на пятом этаже беспокойного дома и видевший в кошмарном сне убитого им по пьяни кота. Алхимик был точно такой же живой человек, как они все. Но почему он был живой до такой степени по-другому?!
    Гхух, удобно устроившись поперёк балки, тоже наблюдал. Но наблюдал он не за людьми, которых за своё бытие перевидал во множестве. Он наблюдал за Фредди.
    - Удивляешься, почему люди людям рознь, - констатировал он. – Что ж, удивляйся, удивляйся. Это тебе не теория в колледжах, где всё гладенько и ровненько. Вот как продлевать время ночи, вы там проходили, как молоко приготовить из лунного света - проходили, а что именно движет людьми - не изучали! А ты посмотри на всё повнимательней, на более глубоком уровне. И поймёшь, что все в Мире Людей (да и в Мире Теней тоже) связаны невидимыми, но крепкими незримыми ниточками в некие связки. Люди, которых мы видим сейчас – они связаны в самую крепкую связку из тех, что мне доводилось наблюдать. Их связывают одинаковый страх и одинаковое желание: страх остаться без средств к жизни и желание обеспечить семью. Эта связка их и обесточивает. По нитям этой связки уходит их энергия, их сознание, их жизнь. Чем меньше у человека связок с другими людьми, тем больше в нём жизни. А твой Алхимик, скорее всего, и вовсе не был связан. Вот и путешествовал свободно по мирам и временам.
    Фредди попробовал приглядеться внимательней, как советовал Гхух. Но из-за яркого света приглядеться ему было невозможно, потому, он скорее почувствовал, чем увидел. Люди-автоматы, выполняя свою рутинную повседневную работу, порождали совсем небольшую, но постоянную энергию. Их объединяли в одно целое, связывали всех вместе простые, но прочные нити желаний: обеспечить семью, дотянуть до выходного, выпить пива, завалившись, наконец, на диван у телевизора. Их связывал страх перемен. Эти привязи тянулись в энергетические образования более глубокие, чем Мир Теней. По ним уходила их энергия, их мысли, их настоящая жизнь. В ответ оттуда им нисходили импульсы грубой подмены жизни на жалкое автоматическое существование.
    - Куда ведут эти нити? – спросил Фредди. – Кто управляет этими людьми-автоматами?
    Гхух усмехнулся:
    - А ты взгляни на своё бытие хранителя жилья, домовика. Все вы, домовики, боитесь остаться без своего дома. Даже тебя в глубине твоей души пугает мысль не вернуться в свой замок. Вот тебе и объединяющая связка. И, если ты думаешь, что по ней не уходит от вас, домовых, ваша энергия – можешь плюнуть мне в центр восприятия. Уходит. А куда – сам и прослеживай, если есть на то желание. Я сам бывший хранитель дома, и меня тоже связывал этот страх. Но игра сил разорвала эти связки, и вот я – Гхух, чердачный. Меня меньше за что можно зацепить и привязать. А теперь глянь, насколько я сильней, чем простой домовый хранитель! Но связки - они и у меня ещё оставались, хоть и меньше. Цеплялся я за свои чердаки и крыши, как все чердачные – вот и другая связка. Правда, она менее крепкая, так как чердачные знают, что место под луной себе всегда отвоевать смогут. Но всё же, это была связка, потому, что, никто не знает, что ждёт тебя в дальнейшем, и не окажешься ли завтра на улице, больной и беспомощный. Связка – это страх. Но потом пронеслись над крышами странники – приоткрылась крошечная щёлка в более широкий мир. И связка ослабла – исчезла поглощённость своими опасениями. А после ещё и ты со своими рассказами о странниках. И всё – разорвалась связка. Старому Гхуху больше не за что цепляться, и потому нет ему больше преград. Так же это происходит и в Мире Людей.


   

   


   
                Глава 24. А в это время…


     Леди Розалина была возбуждена до крайности. Уже в который раз повторяла она свой сумбурный рассказ изумлённым хозяевам и гостям замка Блекстонхолл. И они в который раз изумлялись, ужасались и никак не могли поверить.
    - Может, всё-таки эта ваша Дракулина что-то перепутала? – переспрашивал её сэр Моррис. – Когда проходят века, слабеет волновое тело, несущее сознание… А Дракулина – она далеко не первый век в Мире Теней.
    - Я вам который раз уже рассказываю, сэр Моррис! – кипятилась Розалина. – И повторять больше не буду! Я с господином Вульфсоном - не с кем-нибудь, а с самим генеральным председателем Ассоциации Вампиров - отправилась в круиз по Европе – немного развеяться. И когда наша туристическая ладья проплывала над одним живописным альпийским замком, мы решили высадиться, чтобы навестить местное общество коллег и давних знакомых господина Вульфсона. Там, на банкете я и встретила мою старую приятельницу Дракулину, которая теперь сделалась хозяйкой всемирного известного пансионата. Мы с ней сто лет не виделись, с тех пор, как…
    - И она что же, сразу так и сказала… – перебил её сэр Моррис.
    - Да нет же, ещё раз вам говорю, - нетерпеливо воскликнула Розалина. – Я её спросила между делом, как там отдыхает Фредди Ванс, хранитель замка Блекстонхолл. Она удивилась – какой такой Фредди Ванс! Я подумала, она просто не помнит: отдыхающих у неё много. Но всё же душа у меня была не на месте. Интуиция, знаете ли… И мы с господином Вульфсоном решили (раз уж мы совсем неподалёку) навестить мою старую приятельницу, поглядеть на её всемирно известный пансионат. Ну и, конечно, повидать Фредди. И что же – хранителя вашего замка там и в помине не было! Я не могла поверить! Дракулина стала выяснять, – оказалось, что вместо вашего Фредди по путёвке, оплаченной Коллегией Хранителей Жилья, явился какой-то наглый безграмотный домовик с отвратительными манерами! И явно не из хорошего общества. Я встретилась с этим, с позволения сказать, хранителем жилья, лично. Этот тип (подумать только!) даже плохо владеет человеческой речью! Когда я попыталась спросить его, знаком ли он вообще с Фредди – он в ответ меня послал на эротический (извиняюсь за выражение) мыслеобраз! И не только меня, но и самого господина Вульфсона! Нет, ну какой наглец! Какой хам! Ну я, конечно, в долгу не осталась… но дело не в этом. А Дракулина (вот она дипломат!) нашла-таки подход к мерзавцу. Она налила ему побольше Света Марса, немного, конечно, выпила с этим хамом, поболтала с ним, и между делом всё у него выспросила. Оказалось, Фредди даже и не собирался ехать отдыхать. С ним стряслось что-то странное – нет, я не могу об этом спокойно говорить!! Он собрался в Серый Лес!!! Дайте мне чего-нибудь успокаивающего! Да ещё в компании с каким-то криминальным типом с совершенно непроизносимым именем.
    - Да как же, как же такое может быть?! – в который раз сокрушался старый Моррис.
    - С этого момента, леди Розалина, рассказывайте подробно и без эмоций, - попросил Герман, наливая гостье в высокий бокал "Свечения Веги".
    - Нет, я не могу без эмоций рассказывать об этом!!! – воскликнула Розалина. - Мы все любим нашего милого Фредди! Кто мог ожидать от него такое безрассудство! Я бы никогда даже и не подумала…
    - Короче, где в данный момент находится хранитель замка? – деловито спросил Бартоломео.
    - Где он находится?!! Это какая-то совершенно ужасающая, непотребная, жуткая, глухая окраина города! В Мире Людей там – нищета и пьянь, извините за выражение! А уж в Мире Теней… я даже не могу себе этого представить! И что там теперь происходит с нашим милым Фредди – лучше и не думать! Нет, мои нервы этого выдержать не могут!
    - Бедный, бедный Фредди! – побледнев, прошептала Кристина. – Как, наверно, тяжело такому интеллигентному и образованному хранителю старинного замка находится в таком ужасном месте! 
    - Вот они, нравы современной молодёжи, - сокрушался сэр Моррис. – Никогда не знаешь, чего от них ждать в следующую минуту. Но никак невозможно было ожидать такого от Фредди!!!  Тут явно злое вмешательство.
    - При чём тут нравы и вмешательство! – воскликнула госпожа Вульфиана. – Что именно делает хранитель вашего замка в таком месте? Где это место? Почему именно там он оказался? Это конкретные вопросы. И мы должны получить на них конкретные ответы. Возможно, на него наложили проклятие, чтобы отобрать дорогостоящую путёвку. И теперь он сам не понимает, где он, и что с ним происходит.
    Розалина, немного успокоилась и, отхлебнув "Свечения Веги", продолжала:
    - Дракулина говорит, что этот хам утверждал, будто Фредди сам добровольно подарил ему путёвку. Да ещё и остался присматривать за его многоквартирным домом. Они якобы вместе учились и старые приятели. Наверняка ведь врёт: откуда у Фредди может быть подобный приятель!? Так же считает и господин Вульфсон. Он думает, что отняли у него путёвку в дороге. Ограбили его и проклятие наложили, он, несчастный, и не понимает, что делает. А, чтобы скрыть улики, заведут беднягу в Серый Лес, едва начнётся полнолуние, там и концов не найти! Так сказал господин Вульфсон, и мне сразу стало дурно, как только я это услышала! Если вы мне не верите, господин Герман, спросите Вульфсона, вы его хорошо знаете. Нам пришлось прервать круиз - так меня потрясло всё это!
    - Господин Вульфсон, - заметил Герман, - конечно, вампир очень уважаемый и трезвомыслящий. Кстати, полнолуние началось, надо спешить. Где находится этот дом?
    - Тот паразит наотрез отказался давать свой адрес. Даже самому господину Вульфсону не удалось вытрясти у него этот проклятый адрес! Якобы у этого хама и без того неприятности с Коллегией Хранителей Жилья за неуплату членских взносов.
    - Да я ему самолично глотку перегрызу, и ему не придётся платить никакие взносы! - вскипел Бартоломео. – Я лично не поленюсь съездить к Дракулине и разыскать мерзавца! 
    - Не кипятитесь, друг мой. У меня есть предложение, - сказал Герман. – Давайте попробуем вызвать Фредди сюда, визуализировав его образ.
    - Конечно! Почему же мы раньше этого не сделали!? – воскликнула Розалина.
    - В суматохе как-то не пришло в голову, - рассеянно пробормотал Герман.
    Гости и хозяева замка сели в круг и сосредоточенно визуализировали Фредди. Их совместные силы свернули энергетическую воронку, в которую должен был втянуться хранитель замка, где бы он ни был в Мире Теней. Фредди действительно появился в центре их круга, но образ его был размытый, нечёткий, будто нарисованный. Это была лишь видимость Фредди, а не он сам.
    - Это всего лишь фантом, - сокрушался Герман. – Опыта у нас нет никакого в зове через пространство. Даже наш бедный Фредди, и то умел это делать – он меня как-то раз вызвал таким способом. А мы – никчёмные обыватели Мира Теней! Мы ничего толком не умеем.
    Герман горько вздохнул и выпил бокал Света Марса.
    - Сейчас бы сюда господина Алхимика, - тихо произнесла Кристина. – Вот кто наверняка умеет подобные вещи. Он бы нам помог.
    - Да, Алхимик ещё и не такое умеет, - согласилась Розалина. – Я-то по молодости, пока ещё жила в Мире Людей, тоже неплохо умела вызывать нужную сущность по её образу. Но давно уж не практиковалась, утратила навыки. И всё же, давайте ещё раз попробуем. Соберём все силы и попробуем!
    Они вновь и вновь безуспешно вызвали Фредди, но вместо него опять и опять появлялся лишь размытый образ. 
    - Смотрите! – воскликнул вдруг Герман. – Кажется, у нас всё же получилось…
    Образ хранителя, созданный собравшимися, расплывался, втягивался в стенки энергетической воронки, в белый туман. Белый туман начал было распадаться, но вдруг сгустился. Воронка преобразовалась в туннель, уходящий в дальнюю даль. Из дальней дали приближался… Нет, вовсе не Фредди. Приближалось нечто, напоминающее светящийся кораблик.
    Он был очень далеко, на другой грани мироздания, наверно, в мире людских снов. Но этот кораблик плыл и плыл из чьего-то сновиденного пузыря, преодолевая незримую грань. То ли был он вызван зовом из замка, то ли подчинялся чьему-то желанию в этот замок попасть. А может, и то и другое вместе. Постепенно кораблик приблизился, стал отчётливо различим, будто сплетённый из множества светящихся пылинок. На крошечной палубе, поджав ноги и держась за мачту, сидела незнакомая маленькая девочка. Она явно была одушевлённая, не мутная безжизненная тень, как только что созданный ими образ Фредди.  Кораблик замедлил бег по эфирным волнам и завис в середине круга собравшихся. Девочка с восторгом оглядела высокие арки сводов, узкие готические окна, тёмные портреты в массивных рамах и собравшихся гостей и хозяев замка. Она радостно захлопала в ладоши:
    - Теперь-то это точно замок!!! Наконец-то я сюда попала!!!
    Её взгляд остановился на Кристине:
    - Ой, да это же Кристина! Я сразу узнала! Фредди говорил: Кристина похожа на принцессу из тех сказок, которые рассказывают люди! Так и сказал!
    Все изумлённо переглянулись. Маленькая девочка с любопытством оглядела всех ещё раз.
    - Тётя, - сказала она Розалине, - а вы – добрая колдунья Розалина. А вот тот дядя – это Герман, настоящий вампир, только не злой! Я всё знаю, мне Фредди про вас про всех рассказывал!
    - Когда он всё это тебе рассказывал, дитя? – строго спросил старый Моррис.
    - Давным-давно, - ответила девочка. – Два, или три дня назад. Мы с Фредди, с дядей Гхухом и с Яшмой очень любим гулять по снам…
    Бетти охотно рассказала собравшимся про сновиденные прогулки, про подвальных, про кота Маурициуса, про рыженькую домовицу Яшму. И грустно добавила, что уже давно её не навещает никто. Бетти рассказала и о том, как Фредди смастерил кораблик из пылинок, найденных за шкафом. И как он подул на него – и кораблик вырос, засветился и чуть было не уплыл. Но она привязала его ленточкой к ножке своей кровати. На этом кораблике Бетти уже не раз путешествовала в замок в своих снах. Но это были всего лишь сны, не более – уж она-то в этом очень хорошо разбирается! Но вот теперь она точно знает, что сейчас наконец-то не простой сон: она действительно попала в замок. И страшно рада этому.
    - А где находится твой дом, деточка? – спросил Бартоломео.
    - Во дворе, - не задумываясь, ответила Бетти. – У нас большущий двор – четыре высоких-превысоких дома и ещё будка. А посередине двора – помойка. Нашего домового зовут Ниф, он уехал отдыхать. А моя мама - самая главная мойщица посуды в самом большом ресторане! Она хорошая, только заставляет меня ходить в детский садик, а я не хочу – там дразнятся. А ещё у меня есть папа, но он улетел к далёкой звезде, потому, что он астронавт. И ещё у меня есть дядя Гхух с чердака…
    -  А город, город какой? – не отступал Бартоломео. – Как называется твоя улица, знаешь? А какой номер дома?
    - А если я скажу, то вы обещаете показать мне весь-весь замок? – спросила Бетти.
    - Конечно, обещаем, - немедленно согласился Герман. – Нам нужен адрес, чтобы разыскать Фредди, иначе с ним может случиться большая беда.
    Бетти тут же сообщила адрес, который выучила давным-давно, ещё в прошлом году и, испугавшись за Фредди, принялась задавать бесконечные вопросы. Но Герман увел её осматривать замок, чтобы отвлечь от вопросов.
    - Это не далеко, - сказал Бартоломео, когда они ушли. -  Перейдя в Мир Людей, я съезжу туда. А уж там, вернувшись в Мир Теней, разберусь с кем надо.
    - К чему такие сложности, - проворчал старый Моррис. – Не легче ли вызвать ладью Службы Харона? И съездить нормально, не прыгая по мирам, как блоха. Ох уж эта мне суетливая молодёжь! Но века, века учат мудрости и спокойствию. Будь у меня прежние силы и здоровье эфирного тела…


    Сжимая в своей ладошке ледяную руку вампира, Бетти радостно скользила по залам, лестницам и коридорам древнего замка. Ей казалось, что она ждала этого всю жизнь. Она часто бывала в замке в своих фантазиях, мечтах и простых снах. Но действительность превзошла все фантазии. Высокие таинственные своды, цветные витражи с изображениями сцен минувших веков, картины в золочённых резных рамах. Из тёмного пространства картин ей улыбались знатные дамы в старинных головных уборах и пышных платьях. С витражей, подсвеченных лунными лучами, ей вслед смотрели рыцари. Пространство ночного замка жило своей тайной жизнью, и это не могло не взволновать восприимчивую девочку.
    - Дядечка Герман, а можно я теперь часто-часто буду приезжать к вам в гости? – спрашивала Бетти.
    - Конечно, можно, дитя моё, - улыбался вампир.
    Он удивлялся сам себе: ему никогда не нравились дети, их вопли, беготня и капризы. Даже будучи ещё в Мире Живых, он всегда с отвращением избегал общества своих малолетних родственников. Да и теперь, странствуя ночами по окрестным селениям в поисках приемлемых "резервуаров с кровью", Герман всегда старался обходить семьи с детьми: уж слишком у них была несбалансированная и суетливая атмосфера. Но маленькая Бетти, к его удивлению, не вызывала в нём неприязни. Герман подумал, что за свою человеческую жизнь ему так и не довелось стать отцом. И почему-то стало жаль, что не довелось. Герман удивлённо и внимательно присматривался к Бетти. Было в ней что-то чистое, весёлое и мудрое, то, чего не имелось у большинства взрослых.
    Осмотрев замок, они вернулись в гостиную. Там всё ещё шло обсуждение. В центре гостиной мерцал светящимися пылинками крошечный кораблик.
    - Ночь на исходе, - сказал Герман. – Пора тебе, милое дитя, возвращаться.
    Бетти сразу расстроилась.
    - А можно, я насовсем останусь здесь, с вами! - попросила она. – Я буду тихо себя вести. Ну, пожалуйста! Ну, я так не хочу возвращаться!..
    Кристина ласково погладила её по голове:
    - Знаешь, когда-то и я жила в обычном мире, и тоже чувствовала себя там совсем чужой. И тоже часто мечтала о старинных замках… Однажды я ушла из своего дома, из своего мира и никогда-никогда уже не вернулась… И только из дальней дали, из Мира Теней видела я своих осиротевших родителей возле своей могилы. Ты уже достаточно большая, чтобы понять, как это нерадостно. Вряд ли ты хочешь увидеть свою печальную маму возле своей могилки. Ведь только так ты сможешь остаться с нами насовсем.
    Бетти с интересом посмотрела на Кристину. Оказывается, сказочная принцесса раньше жила в обычном мире с родителями. И ведь действительно, что будет, если она, Бетти, покинет свой мир? Бетти об этом не подумала.
    - Но ты приезжай во снах в гости на своём кораблике, раз у тебя это получается, - сказал Герман. – А мы все будем очень рады. Но ТОЛЬКО в гости.
    - В следующий раз я покажу тебе свой подводный дом, водяных и русалок, - пообещала Кристина.
    - И с нами прогуляешься под луной по волчьим лесным тропам, - сказала Вульфиана.
    - И у меня побываешь на старой мельнице, на метле покатаешься, - обещала Розалина, обняв и поцеловав её. – А сейчас отправляйся домой. И просыпайся.
    Приглашения в гости немного примирили Бетти с необходимостью возвращения в холодный недоброжелательный мир её повседневности. Она забралась на хрупкую палубу из светящихся пылинок. Кораблик заскользил по волнам эфира назад, в Мир Живых. И до тех пор, пока он не растаял вдали, с крошечной палубы Бетти всё махала и махала им рукой. И только зоркий Герман мог разглядеть, что глаза её полны слёз.

    - Ну, и что будем предпринимать? – спросил сэр Моррис.
    - Известно, что, - отозвался Герман. – Я немедленно связываюсь со Службой Харона, заказываю ладью и выезжаю.
    - Правильно, - закивал Моррис. - Пожалуй, я тоже отправлюсь. Вот только слабость в последнее время…
    - Относительно вас, сэр Моррис, речи быть не может, - отрезал Герман. – Возраст вашего пребывания в Мире Теней вызывает уважение, но не позволяет вам отправиться в столь непредсказуемое путешествие неведомо куда. Это именно я предложил отправить Фредди в отпуск. Я являюсь совладельцем Блекстонхолла – значит я в ответе за благополучие хранителя замка.
    Кристина сильно побледнела и с тревогой воскликнула:
    - Господин Герман, как вы можете отправляться в такое ужасающее место?! Ведь вы такой интеллигентный и образованный, а там сплошь такие грубые, агрессивные существа! Какие-то ужасные подвальные! Я даже никогда не слышала про них. А это жуткое существо с чердака, с которым куда-то собрался бедный Фредди! Да ещё кот гигантский… Нет-нет, вы не должны ехать в такое место! Надо придумать что-то другое, чтобы вернуть Фредди.
    Герман посмотрел на Кристину с нежностью. За последнее время их отношения стали ближе и доверительней, хотя острый ледок внутренней замкнутости ещё иногда возникал между ними. После Осеннего Бала Вампиров они стали часто вместе прогуливаться в лунном сиянии по живописным берегам реки. Беседовали, делились своими мыслями. Иногда Герман декламировал сонеты Петрарки и баллады Бернса. Кристина слушала его с удовольствием, понемногу оттаивая душой.
    - Я чрезмерно благодарен вам, любезнейшая леди Кристина, за то, что вы так беспокоитесь обо мне, - воскликнул Герман внезапно дрогнувшим голосом. – Мне бы очень не хотелось расстраивать вас и уж тем более заставлять волноваться! Но вы сами подумайте, что мне ещё остаётся делать? Ведь не могу же я позволить своему несчастному хранителю замка, одурманенному неведомыми чарами, скитаться по диким местам, подвергаясь опасностям. Вы же сами хорошо относитесь к Фредди.
    Кристина побледнела до такой степени, что сделалась прозрачной даже для обитателей Мира Теней. Она судорожно сжала на груди прозрачные пальцы и ничего не ответила.
    - Я еду с вами, друг мой, - раздался зычный бас Бартоломео. – Если там действительно есть подвальные (а мне не раз доводилось встречать их в городе) - то эта будет для меня весёлая охота! Тамошние голубчики быстро узнают, кто такой барон Бартоломео де Бельдорозо, оборотень!
    - Лучше поеду я, - возразила Вульфиана, – мне как раз необходимо развеяться, чуть-чуть поохотиться для поддержания формы. А ты займись-ка делами: завтра прибудут крупные сырьевые поставки из-за рубежа, а послезавтра – подписание важного контракта. Нельзя это всё доверить только управляющим.
    - Вот и разберись с поставками и с контрактом! А поеду как раз я!
    Розалина решительно запротестовала:
    - Оборотни вообще не должны отправляться туда – там лучше обойтись дипломатично, без всяких охот, перегрызаний горла и прочих ваших любимых развлечений. Это дело серьёзное, требующее тонкого подхода и деликатности. Поэтому вместе с сэром Германом поеду именно я.
    - Что вы, что вы, леди Розалина! – воскликнул Герман – Я никогда не позволю себе подвергать опасности даму! Вы даже забудьте об этом! И вы тоже, леди Вульфиана! Ни в коем случае! Итак, решено: я отправляюсь туда сам, поскольку это хранитель моего замка, и я лично несу за него полную ответственность (я не считаю нужным упоминать в данном случае сэра Морриса). А вам, Бартоломео и милые дамы, огромное спасибо за вашу заботу и участие. Вы даже не представляете, как высоко я ценю это!
    Кристина всхлипнула, и по её прозрачным щекам побежали ещё более прозрачные слёзы. Вульфиана насмешливо фыркнула, стараясь при этом не выйти за рамки правил хорошего тона. Герман и Розалина немедленно кинулись утешать Кристину.
    - Как бы наша утопленница не утонула опять, на этот раз в собственных слезах! – не без ядовитости усмехнулся Моррис.
    - Дорогая моя, в этом совсем нет ничего страшного, - утешала Кристину добрая колдунья. – Господин Герман отправляется выполнять свою миссию хозяина Блекстонхолла. Это нормальный поступок настоящего мужчины. А мы будем ждать его скорого возвращения и желать ему успеха.
    - Но ведь господин Герман - настолько утончённая и интеллектуальная личность! – всхлипывала Кристина. – Как же можно ему одному пускаться в такие низменные области Мира Теней! Если с ним там что-нибудь случится, то никто-никто ему не поможет!
    Кристина вдруг решительно поднялась с кресла, посмотрела Герману прямо в глаза и сказала неожиданно твёрдым голосом:
    - Пусть это покажется безрассудным и, может, даже неприличным с моей стороны, но я тоже отправляюсь в это ужасное место. И никто меня не удержит!
 


         



                Глава 25. Битва.


     Вечерело. Сквозь дырявую крышу Фредди в который раз за истекшие сутки сфокусировался на Мире Людей. Улицы промышленной зоны опять наполнялись людьми. Всюду брели усталые людские силуэты, чем-то напоминающие надгробные памятники, не имеющие, однако, твёрдой опоры. Они покидали мастерские, гаражи, фабрики. Они заполняли собою заплёванные улочки. В Мир Теней проникала смесь запахов дешёвых сигарет, машинного масла, пота, железа. Промышленная зона города… Невзрачная изнанка индустриальной цивилизации. Безликость, безмыслие и однообразный труд людей-автоматов. На краю этого маленького земного ада, усталый люд погружался в автобусы. Автобусы увозили людей в город, к семьям, к ужину, к телевизору, чтобы завтра на рассвете вернуть опять сюда. Фредди смотрел вслед людям. И казалось ему, что эти живые механизмы только затем и существуют, чтобы без конца кормить и обслуживать разросшегося ненасытного монстра – человеческую индустриальную цивилизацию.
    Постепенно улицы промышленной зоны пустели. Звякали замки и затворы на дверях и воротах. Где-то звучала усталая брань, откуда-то доносился писк кнопок дверной сигнализации. Хлопали дверцы припаркованных на пустыре автомобилей. Закопчённый солнечный диск свалился за дальние крыши. В Мире Людей маленький ад опустел.
    В Мире Теней маленький ад, наоборот, начинал приходить в движение. Следом за людьми по улочкам и переулкам прошла толпа подвальных классической разновидности. Подвальные переругивались и передразнивали людей. Из канализационного люка потянулась волна тяжёлого запаха. Она усилилась, преобразовавшись в большую свору подвальных-канализаторов. Гхух, вынырнув из марева своей дневной дрёмы, немедленно принял боевую стойку. На спине Маурициуса драконьим хребтом поднялась шерсть. Все трое замерли, понимая, что подвальных вокруг слишком много, чтоб можно было противостоять им. Подвальные, между тем, искали и находили плававшие низко над разбитым асфальтом сгустки оставленных людьми энергий. Найдя, они ожесточённо, дрались между собой. Победивший поглощал энергетический сгусток – пищу хилую и незавидную. Конечно, этим свой энергозапас не пополнить. Но пищи более насыщенной здесь не водилось. Фредди и Гхух выжидали, пока подвальные направятся в сторону города, на поиски более "жирных" энергий и более весёлых развлечений.
    Чтобы подвальные не почувствовали направленное на них внимание, Фредди посмотрел на небо. Над шифером крыш, над антеннами, над закопчёнными трубами, над железобетонным хаосом всходили звёзды. В Мире Теней звёзды так же далеки и прекрасны, как и в Мире Людей, но сияние их более ярко и разнообразно. Фредди залюбовался сверкающим поясом небесного воина Ориона над силуэтами крыш.
    "Если бы я мог быть таким огромным сверкающим воином, - думал Фредди, - я быстро разогнал бы всех подвальных до последнего. И мы были бы в безопасности. А я всего лишь мелкий домовик, и толку от меня никакого".
    Ещё думалось Фредди, что как раз сейчас странники мчатся в далёких мирах со скоростью мысли огненного существа… Хоть бы на миг увидеть Зиури! Узнать ещё хоть что-нибудь о путешествиях странников огня! Для того, собственно, он и направляется в Серый Лес – ведь нет ему покоя с тех пор, как он прикоснулся к миру странников. Пещера в самом сердце леса. А в глубине пещеры – озеро, вход в неизвестность. А дальше…
    - Фредди, не время сейчас пялиться в небо! – зловеще усмехнулся Гхух. – Ты лучше приготовься к крупной драке. Или сразу ухни в те слои, где спят без просыпа обитатели Мира Теней.
    Мысли Фредди вернулись на землю. Между тем, несмотря на предупреждение Гхуха, подвальных становилось всё меньше и меньше, улицы пустели.
    - Пронесло, - обрадовался Фредди. – Ушли! И нас не ощутили! Вот здорово-то!
    - Ты подожди ещё радоваться, - сурово одёрнул его Гхух. – Подвальные, они до самого утра шляются здесь. То одни, то другие. Я здесь много мыкался в своё время и повадки их изучил досконально. Сейчас нам пока лучше ещё не вылезать из укрытия, их ещё много вокруг. Позже их будет значительно меньше.
    - А скажи, Гхух, почему подвальные ненавидят домовых и чердачных? Ведь они произошли от домовых. Мы же с ними родственники.
    - Неужели ты не слышал о древних войнах между подвальными и чердачными?!
    - Я вообще раньше ничего не слышал ни о подвальных, ни о чердачных – ответил Фредди. – И родители мне ничего не рассказывали. И даже в Колледже на уроках истории не было речи об этих войнах.
    - Замалчивали, значит, этот факт. Не хотели будоражить юное воображение и подрывать веру в доброе начало вселенной. А теперь вот довелось тебе увидеться и с подвальными и с чердачными. И ещё какие войны велись между подвальными и чердачными, несмотря на общий корень! И с каких давних времён!
    - Гхух, а пока мы здесь ждём, ты можешь рассказать про те войны? - попросил Фредди.
    - Да что тут особенно рассказывать, - отмахнулся Гхух, но всё же рассказ начал. - Моей бабушке довелось в юности обитать в доме одного алхимика. Бабуля многому там научилась. Оттого была мудра и знала такие вещи, о которых открыто не говорят в среде хранителей жилья. Я был крошкой-домовёнком, когда она переселилась в нашу деревню. Вот, что она рассказывала: во времена настолько давние, когда и живых существ ещё не было, водились в мире безымянные сущности Земли. Они возникли вместе с Землёй, как её часть и обитали в её глубинах, соседствуя со столь же древними сущностями огня. Как только Земля более-менее оформилась и украсилась первыми скалами и горами, земные сущности перебрались в них, поскольку полюбили камень, как ничто другое на Земле. Они облюбовали пещеры, и постепенно каменная пыль стала их обличием. Так появились пещерные.
    И, вроде, неплохо было им и в недрах Земли и в пещерах. Шло время… Появились люди. И тоже поселились в пещерах. Люди тогда были совсем другие, чем теперь. Много видов людей было раньше, не то, что сейчас. И не было такой чёткой границы между мирами, ведь граница эта – всего лишь граница восприятия, не больше. Потому тогдашние люди хорошо видели пещерных и даже дружили с ними. Конечно, всякое бывало, но в основном сосуществовали мирно. Даже когда жизнь людей в их мире заканчивалась, их сознания не отдалялись от родной пещеры. И живые, сместив грань восприятия, запросто могли в случае необходимости попросить их совета. Пещерные тоже помогали своим людям, чем могли. А могли они пещерного льва, или медведя отпугнуть, на враждебный клан напустить морок и так далее. Люди им за такую заботу охотно давали (как могли) излишки энергии: танцевали для них специальные танцы, приносили им особые жертвы. Пещерные и люди привыкли друг к другу. На стенах пещер люди часто рисовали пещерных похожими на людей, чтобы подчеркнуть их близость. Шли эпохи, люди начали строить себе дома и переселяться туда. А как им там без пещерных? Люди стали их зазывать в дома специальными заклинаниями и обрядами. И многие пещерные переселились в дома людей. Они привыкали к домам, постепенно, в течение многих эпох меняя каменную пыль пещер на мягкую, информационно насыщенную пыль людского жилья. И даже настолько скопировали людское поведение и внешний вид, что постепенно разделились на мужчин и женщин, совсем, как люди. Так произошли первые домовые.
     Теперь-то уж почти ничего не осталось в домовых от предков, исконных пещерных, разве что исстари повелось давать домовицам имена редких минералов в память о давно минувших временах. Поначалу всё было неплохо. Много ли надо домовому, бывшему пещерному, исконному обитателю Мира Теней! Не пещера и кровь оленя на жертвеннике, а чулан и блюдце с молоком – тоже недурно, ведь главное – внимание. А внимание – та же энергия. Но время шло, всё жестче делалась граница восприятия между Миром Теней и Миром Людей. Люди изменились. Они перестали внимать советам родичей, перешедших в Область Мёртвых. Люди перестали видеть домовых в своих домах, не воспринимали больше русалок в воде, сильфов в воздухе, леших в лесу, саламандр в огне. Отдалившись от сил природы, люди сделались злобные и агрессивные. Увеличилось их количество, между ними начались серьёзные войны. Дома разрушали, или сжигали, жителей убивали, или уводили в плен. А многотысячная армия – это не соседний недружественный клан в двадцать душ: на неё морок не наведёшь! Куда было деваться бездомным домовым? Обратно в пещеры? Так ведь отвыкли они от каменных недр и привязались к людям. Осиротевшие домовые, тоскуя по разорённому жилью, искали новые дома. Но далеко не все находили. Некоторые, отчаявшись, переняли у людей злость и агрессивность. Они собирались в шайки и рыскали по подвалам разрушенных домов, совершая набеги на обычных домовых. Они сделались грубыми, как тогдашние люди. Им понравилась низкочастотные энергии, насыщенные информацией о страхе, крови, разрушении, насилии и всяческих бедствиях. Так образовались первые подвальные.
     Но не все подвальные были одинаковы. Некоторых из них отвращали низкочастотные энергии. Не нравилось им и сбиваться в шайки, поскольку они высоко ценили свою, сформировавшуюся к тому времени, индивидуальность. Они предпочитали существовать одиноко и независимо, хотя при этом им приходилось яростно отбиваться от других подвальных. Но, отбиваясь, они делались всё более и более сильными. К этим независимым одиночкам и обратились простые домовые в поисках защиты от постоянных нападений подвальных. А взамен предложили им селиться на чердаках и крышах своих домов и получать от домовых более тонкую и высокочастотную энергию людского жилья. Так образовались первые чердачные.
    Домовые и чердачные образовали союз против подвальных. Разрозненные шайки подвальных на время объединились в огромную армию, и пошли войной на союз домовых и чердачных. Главные силы войск союза состояли в основном из чердачных, поскольку домовые, как существа сугубо мирные, сражаться не умели. Численное превосходство было на стороне подвальных. Но зато каждый из чердачных, привыкший за время скитаний и бедствий эффективно действовать в одиночку, являлся мощной боевой единицей. Чердачные были умны, сильны энергетически и духовно. Единственным их минусом было то, что они не признавали дисциплины и порядка. Но и в армии подвальных порядка было ещё меньше: её раздирали ссоры и интриги. Пещерные, не переселившиеся в своё время в дома людей и свысока смотревшие на всех "отщепенцев" благородного вида сущностей земли, сохраняли нейтралитет.
   Долго длились войны, вспыхивая в разное время разных уголках Земли. Многие домовые, чердачные и подвальные перешли в те глубины мироздания, где беспробудно пребывают остатки сознаний обитателей Мира Теней. А начались эти войны в такие давние времена, что даже земли, где произошла самая первая в истории битва чердачных и подвальных, давно уже покоятся то ли под вечными льдами, то ли в глубинах вод. Так посеялась вечная ненависть между родственными существами Земли. Не раз с тех пор бывали войны между подвальными и чердачными, перерастая в войны людей между собой. А войны между людьми, в свою очередь перерастали в столкновения чердачных и подвальных. Так и тянется этот многотысячелетний конфликт до сих пор. 

    Старый чердачный Гхух закончил свой рассказ. Фредди всегда был слишком любознателен для хранителя жилья, и теперь, узнав нечто новое, забыл обо всём, нырнув в ощущение ушедшего времени. Древняя информация, спящая в памяти природы, стала развёртываться перед ним. Перед взором проходили картины былого. Пещерные, исконные обитатели планеты, облачённые в каменную пыль горных недр. Горящие людские города и селения, кровопролитные людские битвы, ненависть, насилие и разорение. И среди всего этого - две, невидимые людям, противостоящие армии с перенятой у людей ненавистью и яростью, так не свойственной изначально мирным обитателям пещер. Фредди ощущал, как эта ярость передавалась столь же древним существам воды, и суша захлёбывалась чудовищными наводнениями. Огненная стихия волновалась - и огонь планеты рвался через жерла вулканов. А задетые сущности воздуха и земных недр порождали ураганы и землетрясения. Природа содрогалась, и рушился хрупкий мир людей.
    Все эти видения информационных пластов прошлого, проходя сквозь сознание Фредди, проецировались в податливой ткани Мира Теней. Посреди замусоренных улиц современной промышленной зоны явственно слышались звуки древних битв, проносились образы их участников. Гхух, погружённый в свои мысли, не сразу спохватился:
    - Ты что делаешь!!! Ведёшь себя, как бестолковый человек, не как хранитель замка!
    Фредди моментально очнулся от видений прошлого, и буйные фантомы исчезли. Но было поздно. Бродившие неподалёку подвальные, привлечённые шумом битв, заинтересовались, в чём дело. Гхух, ругаясь на языке людей, принялся воссоздавать свой боевой облик. Волна канализационного запаха прокатилась по ночным переулкам промышленной зоны, приняв облик множества подвальных. Мыслеобразные ругательства смешивались с ругательствами на людском языке.
    - Эй, сюда! Здесь что-то ***.
    - Какой *** здесь куролесит-то?
    Подвальные заполнили узкий переулок и здание склада. Была надежда, что они не заметят притаившихся под крышей хранителя замка и чердачного, поскольку подвальные обычно не смотрят вверх. Но созданные Фредди образы, рассыпаясь, медленно уплывали ввысь. За ними следовали взгляды подвальных.
    -  Да вон там, под самой крышей чья-то светимость виднеется!
    - Это кто-то из наших колобродит, видать. Эй, а ну слезай, а то всхлопочешь сейчас по энергетическому кокону!
    Один из подвальных оказался зорче остальных:
    - Да нет, это не наши… Братва, здесь чердачный!!! И натуральный домовик с ним! Да ещё кошак…
    - Иди ты!!!
    - Ребята, да это же сам Гхух! – завопили испуганно и изумлённо сразу несколько подвальных.
    Гхух уже был в своём боевом виде. От прежнего старого пьяницы и поэта не осталось и следа.
    - Ненавижу подвальных, - яростно прошептал он. Древняя вражда окончательно преобразила его. Огромная тень Гхуха-воина поднялась выше зданий, прорезалась вспышками электрических разрядов и обрушилась на толпу подвальных.
    Фредди, поняв, что сейчас толку от него не будет никакого, остался под крышей, стараясь тоже преобразоваться в боевой вид, насколько это у него получалось.
    "Если у тебя нет достаточно сил и умений драться, как у чердачных - говорил он себе, - то действуй, как люди - разумом!". Фредди лихорадочно соображал, как именно заставить Маурициуса стать гигантским кошачьим монстром, как в сновидении Гундоса. Шерсть на кошачьем хребте взъерошилась, встопорщились усы, но он по-прежнему оставался всё тем же облезлым котом. Фредди старательно выстраивал визуально-обонятельный облик балбеса Гундоса, стараясь не упустить ничего.
    Бой между подвальными и Гхухом разгорался. Подвальные получили подкрепление: подошла и вступила в бой большая свора подвальных-мусоровиков. Они тоже приняли громадные угрожающие формы. Подвальных было слишком много. Шансов победить у чердачного не было.
     Вдруг в гуще битвы обозначился вялый образ молодого парня.  Парень неосознанно озирался, явно ничего не воспринимая. При виде него Маурициус встрепенулся. Один из тех, ненавистных, изменивших мир? Кот втянул в себя запах дешёвого портвейна, какого-то синтетического спайса, носков, пота, сигарет и других компонентов. Сомнения кота исчезли - это он, тот самый!!! Фредди попытался слить мыслеобраз Гундоса в одно целое с толпой подвальных.
    - Мррразь, - злобно мурлыкнул Маурицио, вырастая выше зданий.
   Шерсть драконьим хребтом поднялась на его спине и прорезалась электрическими разрядами. Глаза дико сверкнули, открытая пасть обнажила саблевидные клыки. Разъярённый зверь бросился на толпу, как кот бросается на мышей. Маурициус рвал в клочья подвальных, не вникая, подвальные ли это, или один из его убийц. От неожиданности неприятели на миг отступили. Маурициус был на взводе, в каждом подвальном ему виделся образ Гундоса. К счастью для Гхуха, кот воспринял его, как союзника.
   Подвальные вновь объединили свои силы, образовав вокруг Гхуха и Маурициуса очень плотную цепь. Цепь постепенно сужалась, лишая чердачного и кота манёвренности и сил. Гхух сосредоточился на разрыве цепи, но был отброшен дополнительными силами подоспевших подвальных. Фредди не без зависти наблюдал, как Гхух, подобно Маурициусу, рвал подвальных мощными кинжальными когтями. Уже некоторые из них провалились в глубинные слои Мира Теней. Но и Гхух был очень сильно повреждён. Фредди видел, что развязка близка. Он судорожно пытался понять, что же ему лучше сделать. Бросится в гущу битвы - значит сгинуть вместе с чердачным и котом. И что это даст!? Умнее всего, конечно, было бы тихонько и незаметно улизнуть под шумок. Но Фредди чувствовал, что тогда, ему не даст покоя та странная нелогичная вещь, которой не должно быть у домовых, но которая у него откуда-то взялась. Кажется, среди людей эта странная штука называется совесть. Вероятно, этот недостаток у него из-за той частицы огня, которую разглядели в нём странники…  Так что ж всё-таки делать? И вдруг Фредди озарило: энергетический шар отпускной очищенной энергии!
    "Вот, - подумал он, - что их отвлечёт хоть на время. Очищенная сытная энергия! Отпускные – целых 98 единиц!"
    Фредди раскрыл дорожную сумку. Выпущенный на волю энергетический шар сиял и переливался многоцветными искрами. Он был, как звезда, упавшая с чистого неба в зловонный ад земли. Даже в пылу битвы подвальные не могли не заметить его.
    -  Эй!!! – закричал Фредди. - Сто единиц очищенной энергии!!!
     - Давай сюда!!! – раздались вопли.
     Многочисленные лапищи разом удлинились, вытягиваясь к балке под крышей, где находился Фредди. Он выскочил на крышу и швырнул шар как можно дальше, выбрав самый узкий переулок. Подвальные, отпихивая друг друга, проносясь друг сквозь друга, устремились за шаром. Сияющая шаровая молния пролетела до самого конца переулка и зависла над загаженным асфальтом. Миг – и на поле боя остались лишь те из подвальных, кто вообще не мог двигаться.
    Фредди бросился к чердачному. Повреждения оказались сильны, поэтому гигантской тени, прорезаемой разрядами, больше не было. Вместо неё среди рассеивающихся клочьев подвальных Фредди нашёл обычного чердачного. Казалось, осознанность покинула его навсегда, и вечный мрак глубинных областей Теневого Мира уже захватил его. Возле растерзанного в мелкие клочки фантома Гундоса маленький кот зализывал раны, в которых растворялась память о его уже не существующей крови.
    - Гхух! Гхух!!! – звал Фредди. – Ну давай же, бежим, пока подвальные отвлеклись. Ну, ты слышишь, или нет, Гхух?!!
    Казалось, всё кончено. Никогда уже Фредди не воспримет поэмы, шутки и истории чердачного. Никогда и никуда не пойдут они больше вдвоём. Старый Гхух был на пороге безвременья, где в памяти природы хранится образ его Хризолиты и их малышки Кристаллиты. Гхух смотрел в эту бездонную глубь, и глубь поглощала его. Покой и мрак сковали сознание чердачного. И только чья-то беспокоящая мысль вторгалась в тяжёлую мелодию Вечности. Чей-то голос-мысль назойливо отвлекал Гхуха, вытягивал его сознание на поверхность бездонного моря Теней, к самой границе с жизнью. Чей-то голос-мысль не переставая твердил:
    - Гхух, ну подожди! Ты же ещё не такой старый, Гхух! Здесь нельзя же больше ни секунды оставаться!!! Сейчас подвальные очухаются! Гхух!!!
    Глядя в Вечность, Гхух не видел, как яростно сцепились между собой подвальные, раздирая на части отпускной энергетический шар. На радостных обладателей его обрывков злобно бросались другие подвальные, не давая им уйти с добычей. Но ещё минута – и добыча будет всё же разделена. А тогда внимание подвальных вновь сосредоточится на их врагах. Гхух не видел всего этого. Зато это видел не только Фредди, но и раненный Маурициус. Кот, не оборачиваясь, заковылял прочь.
    - Гхух! Ну не оставляй меня одного с подвальными!!! – завопил Фредди на языке людей, теряя последнюю надежду.
    Гхух медленно оглянулся на тот слой мироздания, который оставлял навсегда. Фредди? Это кто? Это молодой хранитель замка, знакомый со странниками? Да, это Фредди, это его голос всё зовёт и зовёт его из глубин. Но у Гхуха нет больше ни сил, ни желания вернуться. Не осталось больше у него никаких интересов, которые вытянули бы его на поверхность Мира Теней, к самой границе с Миром Живых. Или всё же остались? Огненные странники?! При воспоминании о них Гхух ощутил, как неведомый огонь пополнил его уходящие силы. Он пришёл в себя.
    - Чтоб ты провалился, Фредди! – сказал Гхух. – Чего ты орёшь, как пьяный сантехник?
    Фредди так обрадовался, что на миг даже забыл про подвальных. Гхух огляделся и немедленно оценил обстановку. Собрав остатки сил, он попробовал восстановить свой боевой облик, но ему это не удалось.
    - Сваливать надо, пока не поздно, - заключил он.
    Они быстро отползли за мусорный контейнер, переполненный железным хламом, неплохо экранировавшим их от чуек подвальных. Гхух успел даже подхватить тетрадь с поэмами и бутыль с отсветом неоновой вывески винно-водочного магазина. Маурициус уже едва виднелся в конце улицы. Фредди помог Гхуху передвигаться, и они заспешили прочь как можно быстрее.



         

                Глава 26. Город.


 
    Ладья "Службы Харона" причалила к автобусной остановке. Вампир Герман, расплатившись с перевозчиком, ступил на замусоренный асфальт.
    "Интересно, что здесь понадобилось аристократу из высшего общества?" – подумал перевозчик. Но задавать любопытные вопросы вампиру не посмел. 
    Герман огляделся вокруг с крайним удивлением: надо же, какие странные места, оказывается, бывают в Мире Теней! Он плотней закутался в дорожный плащ, ещё раз мысленно повторил адрес, и отправился разыскивать нужную улицу. Перевозчик плохо знал название улиц этого района Мира Людей (крайне редко кто заказывает сюда рейсы), но уверял, что улица с таким названием скорей всего или за тем углом, или за следующим. Он бы подвёз до нужного адреса такого уважаемого господина, но инструкциями строго запрещено задерживаться в криминальном районе города больше, чем на минуту. Да и солнце вот-вот взойдёт, и рабочая ночь перевозчика окончена.
    Перед рассветом город Мира Людей не был пустынен. Жители призрачными тенями выбирались из домов и спешили на заводские, или фабричные смены, в пекарни, на уборку улиц более благополучных районов.  Мерцали также и силуэты Мира Теней. Чем больше Герман рассматривал окружающее, тем тревожнее делалось у него на душе. Куда он попал?!! Переплетение проводов в небе, переплетение канализационных и водопроводных труб, переплетение коммуникаций под землёй, переплетение энергетических выбросов, информационных потоков… Какие силы могли так повлиять на Фредди, чтобы заставить его отправиться в хаос кошмарных переплетений? И это после спокойного и достойного бытия в замке! Что с ним случилось?
     Но, как ни сосредотачивался Герман на своей миссии спасения Фредди, мысли его неизменно возвращались к Кристине. Всплывал в памяти Осенний Бал, кружащиеся в ритме музыки золотые листья, первая улыбка, расцветшая на её холодном, всегда таком печальном лице. Как это было чудесно! Герман даже остановился посреди загаженной улицы. Среди серых облупившихся домов закружились листва, а следом возник образ Кристины в бальном платье. Глубокая синева бархата, льдистые кружева – ведь именно Фредди придумал и создал это платье. И это именно он подтолкнул Германа к тому, на что не слишком молодой застенчивый вампир никак не мог решиться – пригласить Кристину на Осенний Бал. Фредди даже не понимает, как много он сделал для Германа!
    Мысли его вернулись к Фредди. Что-то случилось с хранителем замка после того, как в камин неожиданно вторглись эти огненные бродяги. Это, конечно, было возмутительно, но могло ли это повлиять на Фредди до такой степени? Жаль, не появляется Алхимик – вот кто разгадал бы, в чём тут дело. И посоветовал бы что-то. Но его всё нет и нет.
     Мысли Германа опять, как к магниту, притянулись к Кристине. Их прогулки по берегу реки – какие это были удивительные часы! Они шли в прохладном сиянии Луны и разговаривали – им всегда было о чём разговаривать. Они стояли на старинной пристани и молчали – им всегда было о чём молчать. А на последней их прогулке прозрачная ручка Кристины, будто случайно, прошла сквозь его ладонь. Это был самый счастливый миг за всё время его пребывания в обоих мирах – в Мире Живых и в Мире Теней. Герман чувствовал, что может всю ночь идти по неизвестно каким улицам и без конца вспоминать, вспоминать и вспоминать этот миг.
    Всё же необходимо было найти ту улицу и тот дом, который назвала маленькая Бетти, если только она правильно назвала адрес. Где-то здесь, уже совсем рядом попал в неведомую беду Фредди. Как найти это место? Бетти сказала, что это возле какой-то бензоколонки. Что такое бензоколонка? Бетти, помниться, объясняла, что бензоколонка – это "такое большое, вонючее, покрашенное в жёлтый-жёлтый цвет". Жаль, Бартоломео сможет приехать только завтра, он-то наверняка знает, что это такое и как это найти. Когда Герман ещё находился в Мире Живых, таких вещей там не было. Жизнь современного города сложна и непонятна ему. Это адский лабиринт бесчисленных коммуникаций.  Как хорошо, что он не обитает здесь! Герман, улыбнувшись, вспомнил, как Кристина собиралась отправиться сюда вместе с ним, чтобы он не был здесь один.
    "Какая удивительно добрая и чуткая душа у неё!" – подумал он с нежностью. Конечно, он ни на миг серьёзно не подумал об абсурдной возможности её поездки.
    "А захотела бы она ехать, если бы вместо меня был кто-то другой? – думалось Герману. – Неужели, она беспокоится за меня? Неужели, я не безразличен для неё?!!" – и он в восторге взлетел выше самых высоких домов.
    Герман, как все респектабельные вампиры из высшего общества, никогда не позволял себе такое легкомысленное чудачество, как полёт, хотя Мир Теней предполагал для него такую возможность. Но сейчас, под влиянием воспоминаний, мыслей и чувств, это получилось у него непроизвольно. Ветер Мира Теней раскрыл его плащ, подобно чёрным крыльям, алая подкладка плаща ярко сверкнула в тёмно-сером небе. Поглощённый воспоминаниями и чувствами, он не ощущал, как снизу чьи-то пристальные взгляды изучают его.
   С высоты Герман увидел серый бетонный муравейник городской окраины, будто раковую опухоль, разъедающую тело Земли. За окраиной виднелась промышленная зона - ещё более безобразное образование на теле планеты. Яростные всплески световых полос внезапно блеснули среди тёмных складов, гаражей и мастерских, будто вспыхнуло там сражение. Но что там могло происходить, Герман не мог себе даже представить. Промышленная зона ограничивалась горным хребтом огромной свалки. Очень далеко, где за городской окраиной не было промышленных кварталов, стояли полуразрушенные, уже нежилые дома, тёмные, безжизненные. Дальше располагалось кладбище, едва мерцая в ночи фосфорическими огнями. Герман взглянул на другие части города. Бескрайние поля серых крыш. Чем дальше от неблагополучного района, тем новее крыши, тем больше зелени между ними. Вдали среди ухоженных парков сверкали подсветками элитные высотные жилые дома. Наверно, в каком-то из этих домов и проживают Блекстоны, ещё не умершие владельцы замка и их новые соседи – Барталомео и Вульфиана.
   Ещё дальше над бесчисленными крышами, как пастухи над стадом, воздвиглись офисные небоскрёбы. Их плотно обвили щупальца гигантских энергетических монстров - оживших сгустков человеческих стремлений, мирно и сонно переваривавших полученную днём энергию.
   Позади небоскрёбов на самой дальней окраине притулился невзрачный, но оживлённый квартал. Он озарялся судорожным миганием вывесок ночных клубов, баров и других ночных заведений. Над их крышами кружились в эротических танцах стаи суккубов и инкубов.
    С высоты город, несмотря на всю несхожесть составляющих его кварталов, чувствовался, как единое огромное существо, дремлющее, но и во сне чутко ощущающее каждый свой дом, каждую улицу, каждую живую душу. И любой городской обитатель от богатого важного политика до последнего помоечного кота – всего лишь клетка в теле гигантского существа-города.
    Все эти наблюдения, конечно, были интересны и новы, но нужно было подумать о деле, раз уж он позволил себе взлететь. Герман опустился ниже и перевёл взгляд на тот убогий городской район, который был под ним. Вон там ярко освещённое строение под грязно-серой крышей, выкрашенное с того бока, который ему виден, в ядовито-жёлтый цвет. Рядом - двор из четырёх домов. Посередине двора возле трёх чахлых деревьев виднелось (судя по описанию) небольшое сооружение, которое Бетти называла помойкой. Похоже, это действительно, то место, о котором говорила девочка. Засвистел в ушах ветер Мира Теней - Герман снижался. Приземлившись, он стал разыскивать указатель с названием улицы, как советовал ему Бартоломео. Вампир поморщился от непривычного смешения запахов бензина, мочи, мусора, канализации и чего-то дохлого.
    "Какое всё-таки счастье, что Кристина не знает и никогда не узнает о существовании таких мест!" – подумал Герман. Но вдруг ему вспомнилась непривычно-странная твёрдость, звучавшая в интонации Кристины... "И никто меня не удержит!" - как-то слишком серьёзно это было сказано…
    "Только не это!" – с ужасом подумал Герман и почувствовал, будто вся сила покинула его. Он облокотился спиной о столб с указателем улицы и, пройдя сквозь него, едва не упал. Но, трезво рассудив, успокоился: слишком невероятно пребывание Кристины здесь. Конечно, смешно и думать об этом! Лучше даже вовсе не вспоминать о Кристине в подобных местах. Вот только как не вспоминать о ней? Возможно, Кристина сейчас в гостях у Розалины, они беседуют, пьют вересковый чай. А может, она сидит на старой пристани и даже, возможно, думает о нём… Почувствовав вновь вернувшиеся силы, Герман без труда нашёл нужный дом и вошёл в подъезд.

   - Ушли они оба, господин вампир, только вчера ночью, – говорил старый чердачный Хых. Он даже попробовал перейти на язык людей, что случалось с ним лишь в исключительных случаях. Обычно хмурый и раздражительный, сейчас Хых был очень доволен прибытием в дом под вверенной ему крышей настоящего стопроцентного аристократа из высшего общества, к тому ж ещё и вампира. В его представлении это был серьёзный удар по самолюбию подвальных. В том, что подвальным уже известно о прибытии вампира, Хых не сомневался.
    Сегодня перед рассветом Хых совершал обход своих владений, походу собирая с домовых излишки энергетических ресурсов. Теперь работы ему прибавилось: предстояло обойти ещё шесть чердаков и крыш Гхуха, да ещё приглядеть за проблемным домом Нифа. Хлопотно, конечно, но зато и ресурсов куда больше! Кто знает, интуиция ли заставила чердачного глянуть в небо? Но, глянув, он оторопел: высоко над крышами парило на широких чёрных крыльях незнакомое существо. Хых, несмотря на возраст, обладал острым дальним чутьём. Настроив его, он сразу понял, что чует существо необычное для этих мест, энергетически насыщенное. А крылья – всего лишь полы плаща. Блеснул алый шёлк подкладки. В плаще был некто высокий, худощавый, с летящими по ветру волосами. Это что за новость!? Хых далеко не первый век, как появился из горсти пыли и обладал отличным знанием Мира Теней. Как-то давно ему довелось побывать на чердаке Зеркального Замка, где располагалась Генеральная Ассоциация Вампиров. Как раз подобные типы в там и водились. Но то был Зеркальный Замок, а в эту нищую грязную окраину такие аристократы никогда ещё не заглядывали.
   Тем временем вампир снижался. Делая длинные прыжки с крыши на крышу, Хых приближался к предполагаемому месту посадки, стараясь не терять его из вида. Вот лакированные туфли вампира коснулись асфальта, вот он рассматривает указатель улиц… Что вдруг с ним случилось? Почему вдруг погасла его энергосветимость? Нет, наверно, старому чердачному это лишь показалось: вампир полон энергии, как и положено их виду. Только вот померещился Хыху на фоне грязного двора прохладный образ молодой особы человеческого вида, как кристалл льда в мусорной куче. С чего бы это? Или опять показалось? Но вот вампир вошёл в дом под одной из крыш Гхуха. Крайне заинтригованный, Хых, перепрыгнув на крышу дома Нифа, уже спускался по лестнице навстречу вампиру. 
    - Разрешите представиться: Хых, чердачный этого района.
    - Очень приятно. Герман Людвиг Блекстон.
    - Рад воспринимать вас здесь, господин вампир! Проходите, пожалуйста, сквозь эту дверь. И сквозь вот эту. Здесь очень уютный чулан - главная резиденция местного домовика. Присаживайтесь на ящик и чувствуйте себя, как дома. А я сейчас кое-что налью, а то с дороги устали, поди. У домовика должны оставаться кое-какие запасы. Вы погостите здесь, надеюсь!? Местные домовые и чердачные сделают шикарный банкет в вашу честь. Ведь когда ещё им выпадет воспринимать прямо здесь настоящего вампира из высшего общества! Конечно, у нас тут далеко не замок. Но и скучно не будет. Могу указать несколько квартир, даже в этом доме, где можно найти качественную кровь.
    - Огромное спасибо, господин чердачный, - отвечал Герман. – Но мне необходимо срочно разыскать хранителя жилья по имени Фредди Ванс. Возможно, вы что-то знаете о нём? Я очень опасаюсь за него.
    - Нечего за него опасаться, раз он ушёл вместе с Гхухом, - ответил чердачный.
    - Вот как раз это меня и беспокоит.
    - Да, - заметил Хых. – Меня тоже, по правде говоря, удивила эта затея – переться в Серый Лес. Ведь сколько я Гхуху повторял, что злоупотребление отсветами винно-водочных витрин – вещь коварная для ума и духа. Но никуда они не уйдут дальше Главной Свалки, и не сомневайтесь даже. Покуролесят и вернутся. А вы, дружище Герман, пока что погостите в доме и дождётесь их. Я даже смогу показать, где найти кровь девственницы! А это сами знаете, какая редкость.
    Хых наполнил граненые стаканы чем-то очень странным и подозрительным, на взгляд Германа. Затем развернул из обрывка газеты образ солёной рыбы.
    - За наше знакомство! – сказал Хых, подняв стакан.
    Герман, будучи воспитанным, не мог себе позволить отказаться, чтоб не обидеть чердачного. Да и необходимо было завязать как можно более доверительный разговор, чтобы получить как можно больше информации обо всём, что касается Фредди. Но отсвет неоновой вывески винно-водочного магазина оказался многократно крепче Света Марса, чего Герман никак не ожидал. Очень скоро он почувствовал нарушение координации движений и связности мыслеобразов. Поэтому от следующего стакана Герман отказался твёрдо и решительно. Надо было продолжить поиски. Но близилось утро, светало. Как найти Фредди в запутанном лабиринте города? Не мог же он в самом деле отправиться в Серый Лес! Неужели придётся обходить местные свалки? Но надо идти. Даже при свете дня, ведь каждую секунду с Фредди может случится здесь всё, что угодно. Герман решительно поднялся, потянулся за плащом… И с ужасом понял, что не в состоянии сделать ни шагу, пока проклятый отсвет непонятно чего не выветрится из его эфирно-волнового тела. Но, ведь необходимо что-то срочно предпринимать! Наверно, для начала всё же надо тщательно расспросить местных обитателей, чтобы хоть понять, что общего может быть у Фредди с этим странным типом Гхухом. Барталомео прибудет не раньше следующей ночи – у него важные деловые встречи. Надо составить дальнейший план действий. Но в сознании Германа было лишь сверкание неоновых слов, рекламирующих винно-водочную продукцию. Неоновое мелькание вытесняло все мысли.
    Герман устало опустился на ящик. Хых был очень доволен: теперь вампиру придётся задержаться в доме (разве умеют, вообще, пить эти аристократы!). И вся округа, а особенно подвальные, узнают, что к Хыху прибыл его друг – не кто-нибудь – стопроцентный вампир из высшего общества! Одно это уже заставит обнаглевших подвальных лопнуть от злости.

               

                Глава 27. Лачуга старого Керри.


    Было ясно, что далеко они не уйдут. Эфирное тело старого чердачного было сильно обезэнргечено и разодрано когтями подвальных. Он еле дополз, зависая в воздухе, до мусорного контейнера, втянул из бутыли отсвет винно-водочной витрины и лишился последних сил. Фредди, как квалифицированный хранитель жилья высшего разряда, конечно, умел оказывать первую целительскую помощь и сделал всё, что смог. Маурициус зализал свои раны, и они понемногу затягивались. Но положение чердачного было куда хуже. Фредди решил как-нибудь дотащить Гхуха до ближайшего из его чердаков, а потом уже самому добираться до Серого Леса.
    - Гхух ты мне только скажи самую-самую короткую дорогу до ближайшего дома под твоей крышей, а я уж как-нибудь помогу тебе добраться…
    - Ты что, Фредди, совсем ошалел, что ли! – чердачный подавился глотком из бутыли. – Чтобы Гхух возвратился назад, поджав хвост, едва спустившись со своего чердака!!! Да уж лучше мне дезинтегрироваться, а после в человека воплотиться! Гхух – это тот, кто идёт до конца! Гхух – это Гхух…
    - Как же ты пойдёшь до конца в таком состоянии? – попытался урезонить его Фредди. – Ты до своего чердака-то не знаю, как дотянешь. Тебя пришибёт первый же самый хилый подвальный! А их тут полно! Я не знаю, что теперь делать.
    - Зато я знаю! Гхуху немало довелось странствовать в этих краях. Есть здесь у меня совсем недалеко старинный приятель - один разнесчастный домовик, которому я когда-то помог отстоять от подвальных его старую развалюху. Если эта развалюха до сих пор не окончательно развалилась, или её не снесли – значит, мой старый приятель ещё в ней. И значит, там остановимся, пока я не наберусь энергии.
    Но подвальным к тому времени всё же как-то удалось поделить энергетический шар. Гхух почувствовал их приближение. Но он чрезмерно обезэнергетился, у него не осталось сил. Не поможет и бутыль…
    - Сваливай отсюда, Фредди, да побыстрей, - сказал Гхух. – Ты ещё молодой хранитель жилья. А я прихвачу с собой в глубинную область мироздания парочку-другую подвальных, да и все дела. Всё, Фредди, давай дуй быстрей!
    - Да никуда я не дуну без тебя, Гхух! – возмутился хранитель замка.
    - Брысь отсюда! И чтоб я тебя здесь через миг уже не видел! А я… загляну в свои поэмы напоследок. Исчезни, Фредди, сколько тебе можно говорить!
   Гхух наугад открыл свою тетрадь, истрёпанную и порванную в сражении. На мятых страницах запечатлён образ его любимой поэмы. Первозданная чернота бескрайнего звёздного неба. Взгляд летит в бесконечность. Бесконечность царит над миром, в самом мире. В ней растворились, как песчинки в океане, серые крыши города. И когда крыши, город, вся Земля исчезли в бесконечности, Гхух ощутил себя, как неизменную осознанную точку во вселенной. Тогда он и увидел странников. Они мчались в звёздном пространстве...
    "…И долго смотрел им вслед чердачный…" – хотел, было привычно прочесть Гхух, но что-то остановило его. Сияние в небе не исчезало. Запечатлённое некогда его творческой силой, оно, будто, перенеслось со смятых листов старой тетради в небеса. Огненные существа и сейчас сияли там, и от этого Гхух чувствовал прилив сил.
    - Смотри, Гхух, странники!!! – воскликнул Фредди.
    Над городом огненными всполохами проносились странники, исчезая в звёздных просторах. Но двое, отстав от остальных, внезапно снизились над промышленной зоной, описали над ней блистающий круг и опустились на асфальт прямо возле Гхуха и Фредди.
    - Огонь творческой мысли? Здесь? – удивился один из странников.
    - Этот огонь может вспыхнуть везде, – ответил другой. – И даже здесь. Поблагодарим же обладателя творческого огня такой силы, что смог привлечь нас.
    Огненные существа вскинули к небу лучи, и над промышленной зоной всё небо расцвело сложнейшими переливами лиловых, синих, зелёных огней. Свежий озоновый ветер повеял на подвальных, и они в ужасе бросились врассыпную.
    Даже в Мире Людей наблюдали не объяснённое наукой сияние над промышленной зоной города. Во многих местах заискрилась электропроводка, взвыла пожарная сигнализация, вылетали из депо большие красные машины. А в Мире Теней невиданной красоты зрелище радовало и изумляло взгляд.
     - Странники… – шептал Гхух в полном восторге. – Вот и довелось ещё раз увидеть…
    Странники взвились в ночное небо и исчезли в его бесконечности.  И долго смотрели им вслед хранитель жилья и чердачный. А после, не опасаясь больше ни подвальных, ни собственной слабости, они двинулись в сторону городской окраины. Они ни о чём не говорили, никак не обсуждали появление странников – слишком глубоко личное это было дело для каждого из них.
    Маурициус, не меньше подвальных перепуганный появлением огненных существ, опасливо озираясь, выполз из какой-то подворотни и поплёлся рядом, путаясь под ногами. До самой искомой лачуги им не встретилось ни одного подвального, и они благополучно добрались до неё.

    Одноэтажный домишко с заросшим бурьяном палисадником оказался всё ещё не снесённым. Не то, чтоб он был цел и невредим, скорее можно было сказать, что о таком доме давно мечтает бульдозер. Судя по окнам и дверям, заколоченным прогнившими досками, он давно не был обитаем. Стены настолько перекосились, что ни один бомж не рискнул бы приютиться здесь. Тем не менее, это был дом в полном смысле слова. В Мире Людей в нём раньше обитал спившийся сторож автостоянки, а в Мире Теней – несчастный запуганный домовик, сильно потрёпанный самим своим существованием. Когда Фредди постучал в дверь, ему никто не ответил. Он хотел, было невежливо пройти сквозь дверь, но наткнулся на упругую невидимую преграду: дом стерёгся хранителем жилья.
    - Эй, Керри, впускай, нечисть плешивая! – заорал Гхух из самых последних сил. – Старого друга, чучело, не узнаёшь! Совсем, что ли, чуйку потерял?!
    Сквозь заколоченную дверь немедленно просочилось съёжившееся дрожащее существо, действительно плешивое и в самом деле похожее на чучело. Глядя на Гхуха, старенький домовик никак не мог поверить своей чуйке:
    - Гхух??? Гхух!!! Друг мой старинный! А я так испугался, думал, подвальные опять с меня дань хотят… А с меня уже и взять-то нечего, разве только на дом мой, думал, позарились... А что это с тобой случилось, Гхух?
    - Обезэнергетился, - ответил Гхух. – Пока ты, сундук с клопами, трясёшься тут от страха за свою лачугу, Гхух сражается с подвальными! Как и подобает уважающему себя чердачному. А это, знакомься: Фредди, хранитель замка высшего разряда, не замухрышка вроде тебя. С нами кот Маурициус – тоже неординарная личность.
    Керри засуетился, пропуская гостей в единственную комнатку.
    - Довольно мило у тебя здесь, - похвалил Гхух, оглядев девственно-пушистую пыль, мягким дымчатым ковром устилающую пол и старый матрац в углу од балдахином паутины. – Неплохо. Короче, мы погостим у тебя, Керри, до моего исцеления, а после отправимся – не куда-нибудь – в Серый Лес!
    Гхух свысока поглядел на изумление и ужас старого приятеля при упоминании о Сером Лесе. Фредди не нравилось, что Гхух слишком наслаждается своим превосходством. Он давно заметил за чердачным такую особенность, но тут уж ничего, видно, нельзя было поделать. Гхух - он и есть Гхух.
     Позади старенького потрёпанного домовика появилось странное существо, похоже, человеческого происхождения, но, как видно, перешедшее в Мир Теней. Существо имело сивую щетину и красно-лиловый нос, а одето было в заляпанные кальсоны и рваные тапки. На грязной майке существа висел обрывок верёвки.
    - Это мой человек, - с гордостью представил его Керри. – Раньше он жил здесь в Мире Людей. Но давно уж перебрался в Мир Теней, повесившись как-то раз с перепоя. И теперь мы с ним в одном мире. Хороший человек, только не всегда соображает. Но мне даже удалось его чуть-чуть научить нашему языку мыслеобразов.
    - Это что за новые глюки? -  спросил на языке людей прежний хозяин лачуги, с интересом разглядывая гостей. – Впрочем, моя фамилия Робертсон, Гуго Робертсон, и глюки у меня бывают самые неожиданные. Мне к этому не привыкать. Может, у вас, глюки, и выпить найдётся что-нибудь? А то я тут просто сдыхаю без выпивки!
    Гхух похлопал призрака по неосязаемому плечу:
    - Гуго, не волнуйся. И выпить будет и закусить тоже. Ты вот нам дай побыть у тебя, пока я не наберусь энергии и не подлечусь.
    - Хоть всю жизнь живите, раз хорошие люди! – гостеприимно улыбнулся Робертсон.
    - А мы не люди, и не живём вовсе! - засмеялся Гхух, - Да и ты, братец, уже не живёшь. Но приглашением воспользуемся.
    Маурициус, ненавидевший людей, к Гуго отнёсся неплохо, очевидно, не признав в нём человека.
    Гхух поставил на стол бутыль с остатками отсветов неоновой вывески винно-водочного магазина. Это привело призрака в полный восторг. Фредди взял пустую ржавую консервную банку, поднялся на прогнившую крышу. Он подставил банку под льющиеся лучи луны. Подсыпая туда сухую пыльцу найденного в палисаднике чертополоха, он помешивал густеющий лунный свет щепкой.
   Как давно это было, когда вот так же в замке он готовил изысканное блюдо для гостей! Кажется, прошли несчётные века с тех пор… Готовя блюдо из лунных лучей, Фредди вспоминал тот вечер, когда он в последний раз говорил с Алхимиком. Думал ли он, что это может быть последний разговор с ним, затерянным в океане ушедшего времени! Последний ли это разговор? Тогда так уютно играл в камине сине-фиолетовый огонь. И такой изысканный аромат источали цветы чёрных анемонов. Как же всё это было мирно!  Фредди вспомнил, как заискрилась холодным мерцанием река вдалеке, у старой пристани, и на берег вышла Кристина… Фредди посмотрел вдаль с прогнившей крыши старой развалюхи, как когда-то из высокого готического замкового окна. Вместо залитой лунным сиянием ночной реки, взгляду представились уродливые бетонные постройки. В Мире Теней они были ещё безобразней, чем в Мире Людей: здесь сквозь асфальт были хорошо видны подземные лабиринты канализационных труб и смертельно отравленная почва.
    Холодное искристое мерцание в реке у старой пристани… Это ж надо - и здесь за гаражами, автостоянками, за мусорными контейнерами, точно такое же мерцание! Интересно, кто там может быть? Хотя, какое ему, собственно, до этого дело? Всё же, тщательно настроив свою чуйку, Фредди явственно ощутил состояние того, кто был источником этого мерцания. Состояние было незавидное: подавленность, страх, сильнейшее беспокойство. Но там, вдалеке кто-то неведомый ощутил его настройку, схватился за неё, как тонущий хватается за плывущий по воде листок. Этому кому-то явно была необходима помощь.
   Фредди прервал настройку на этого кого-то. В конце концов, это может быть опасно: кто знает, что за силы бродят в этом мрачном месте в ночный час. Но что-то слишком знакомое было в этом искристом свечении. Фредди знал, что не сможет успокоиться и забыть это. Так что же делать? Спросить Гхуха? Но ясней ясного, что Гхух скажет: сиди в лачуге и не нарывайся. И будет прав. 
    Фредди попробовал получившееся лунное блюдо. Неплохо, особенно при том, что нет подходящих приправ. Фредди перенаправил лучи Луны в найденную жестянку из-под шпрот – получилось лунное молоко для Маурициуса. Прежде, чем спустится с крыши, Фредди всё же не удержался и ещё раз настроился на то прохладное свечение вдалеке. И опять его сильно резануло ощущение отчаяния неизвестного кого-то. И до чего ж оно похоже… Нет, лучше забыть это.
    Фредди спустился с крыши. Гуго Робертсон, Гхух и Керри сидели за колченогим столом. Остатки отсвета винно-водочной витрины были аккуратно разлиты на четыре посудины. Фредди поставил закуску на стол, лоханку с лунным молоком на пол.
    - Давай, тебя и ждём, - закричали присутствующие.
    Выпили, закусили. Но ощущение отчаяния того, кто находился там, за гаражами, не изгладилось в памяти. Ведь сейчас подвальные, вспугнутые появлением огненных странников, придут в себя и учуют столь милые им вибрации отчаяния. А, учуяв, непременно набросятся на того, кто излучает их, чтобы выжать из него ещё больше подобных вибраций. Нет, лучше об этом не думать. Не думая, Фредди поднялся, на ходу бросил мыслеобраз, что сейчас вернётся, и проскользнул сквозь дверь.
    - Куда это ты? – изумились присутствующие, но он был уже далеко.
    Никогда бы не подумал Фредди, квалифицированный хранитель замка высшего разряда, что он способен на столь опрометчивые поступки. Это он-то, существо домашнего уюта! Наверно, Зиури правильно разглядел внутри него под мягкой шерстепылью такую же частицу огня, как у странников.
    Ругая себя за опрометчивость, Фредди, тем не менее, очень быстро двигался в направлении непонятного мерцания.
    "Интересно, кто ещё здесь водится? – опасливо думал он. – Может, демоны?"
    Правильней всего, конечно, вернуться в лачугу – какое ни есть, а всё прикрытие. Ведь никакой же он не герой, чтобы лезть навстречу неведомым опасностям – простой мирный хранитель жилья. Но кто-то там, такой же не герой, как и он, опрометчиво излучает вибрации страха и отчаяния, привлекающие подвальных. Как не предостеречь этого кого-то?!
    Вот, наконец, и едва ощутимое прохладное мерцание там, впереди. Точно такое же, как тогда в реке… Кристина сидела на обломке арматуры и плакала так горько, что даже не почувствовала приближения хранителя замка. Увидев её, Фредди обеспокоился: не слишком ли подействовал на него отсвет витрины, и нет ли у него того, что Гуго называл "глюками". Ведь не может быть, что это и в самом деле Кристина. Вообще-то прежде он никогда никаких "глюков" не видел, да и неонового отсвета винно-водочной витрины было чуть-чуть, на самом донышке.
    - Леди Кристина? - осторожно спросил Фредди на языке людей.
    Кристина вскрикнула от неожиданности, замерла на миг и радостно кинулась навстречу Фредди. От её всегдашней холодности не осталось и следа.
    - Фредди, дорогой мой!!! Наконец-то я вас нашла! Теперь бы ещё найти господина Германа, и можно возвращаться домой!
    - Найти господина Германа? – удивился Фредди.
    - Ну да, конечно, он же отправился вас разыскивать и спасать.
    - Как вы сюда попали, леди Кристина?
    - Я подумала, каково будет господину Герману, такому утончённому, такому интеллигентному, находиться в таких низменных областях Мира Теней! И вы тоже, Фредди, вы же культурный хранитель замка! Я до этой минуты не могла до конца поверить, что вы действительно здесь. Здесь так жутко, я очень-очень боюсь за господина Германа. И за вас.
    - Если б я знал, что будет известно о моём путешествии сюда, и из-за этого поднимется такой переполох… – ошеломлённо воскликнул Фредди. – Но как вы узнали, что я здесь?
    - Госпожа Розалина и господин Вульфсон, совершая круиз, посетили так же и пансионат "У Дракулины", и не нашли вас там. Выяснили, что вы каим-то образом очутились в очень скверном и опасном доме в криминальном окружении. Господин Герман поехал вас спасать. Я решила отправиться с ним, чтоб он хотя бы не был один в этих ужасных местах. А он даже не отнёсся к моему решению серьёзно! Но когда отчалила его ладья, я так испугалась за него, что перестала бояться за себя. Я побежала к пристани и вызвала другую ладью. Перевозчик "Службы Харона", наверно, решил, что я сошла с ума. И наверно, так оно и есть. А когда я разыскивала адрес этого ужасного дома, вдруг какие-то дикие косматые твари выглянули из подземного люка. Они гадко засмеялись, глядя на меня. И стали перебрасываться такими мерзкими шуточкам обо мне, каких я никогда прежде даже не могла представить. От ужаса и отвращения я бросилась бежать, не ведомо куда. Но на бегу подумала: каково же будет столкнуться с подобными тварями господину Герману с его утончённостью!!! Когда я подумала об этом, я опять совсем забыла про собственный страх и повернула обратно, чтоб разыскать тот дом. Но тут настало утро, солнечные лучи так слепили, что пришлось спрятаться в очень странный пустой фургон со многими сиденьями. Но туда пришёл кто-то из Мира Живых, и фургон вдруг поехал по городу. Когда он останавливался, в него набивалось всё больше и больше народа – это было так ужасно, Фредди! Хорошо хоть, они не видели меня! Я в ужасе выскочила и окончательно заблудилась. И теперь бедный господин Герман один на один с этими опасными криминальными тварями… Фредди, покажите скорее в тот дом, ему там нужна хотя бы моральная поддержка! А может быть, он уже ранен, а я прихватила из дома целительские снадобья.
    - Лучше, госпожа Кристина, я вам расскажу кое-что про тех, кого вы видели в люке. А именно то, что сейчас они будут здесь! И шуточками не ограничатся, будьте уверены! Это тогда приближалось утро, и они, видать, были уставшие, а сейчас до утра далеко, и они полны сил. Нужно немедленно убираться отсюда. До того дома далеко, а рядом есть более-менее безопасное место. Переждём там, а потом разыщем господина Германа. Быстрее!!!
    Они понеслись над асфальтом, не касаясь его.
    - Вы поменьше волнуйтесь за господина Германа, – говорил на бегу Фредди. -  Какой бы утончённый он не был, он вампир – категория наиболее уважаемая всеми в Мире Теней. Не то, что мы, хранители жилья и тени обычных людей. Какой бы он ни был интеллигентный, а за себя постоять он сможет, раз он вампир. А больше никто, надеюсь, не отправился на поиски меня?
    - Бартоломео собирался. И леди Вульфиана тоже хотела….
    Они остановились перед дверью полуразрушенной лачуги.
    - Вы только не пугайтесь, леди Кристина, тех, кого сейчас увидите, - предупредил Фредди. – Они только с виду не очень… То есть, очень не… Но они - мои друзья.
    Когда в двери появилась Кристина, Гуго восторженно вымолвил:
    - Вот так номер!!! Такого приятного глюка у меня ещё не было никогда!
     Он застегнул несуществующие пуговицы на своей майке, подтянул кальсоны и придал верёвке на шее форму галстука.
    Гхух ничего не сказал. Красота и изящество людей были ему непонятны, но то, что гостья абсолютно не боеспособна, он понял с первой же секунды.
    А старенький плешивый Керри решил, что настал конец мира: ни разу ещё его развалюху не посещала приличная девушка. А тем более девушка-тень.
    Ненавидевший людей Маурициус зашипел. Но обнюхав гостью, решил, что она уж очень непохожа на тех, изменивших мир. Вместо запаха алкоголя, дури и грязных носков, слабый, незнакомый коту, запах водяной лилии. Совсем непохоже. Вдобавок гостья сказала ему ласковые слова. Этих слов Маурициус не слышал с тех пор, как уснул и сделался страшно-холодным тот единственный человек, которого кот любил. И вспомнились ему далёкие времена, когда он жил с этим человеком в доме среди тишины и книг… Маурициус приблизился к Кристине, позволил погладить себя, почесать за ухом и неожиданно для себя проникся к ней доверием.

    - Как вы оказались здесь, Фредди?! – воскликнула Кристина, со страхом оглядывая дом и его обитателей.
    - Здесь, в этой лачуге, мы оказались из-за боя с подвальными (это те существа, которых вы видели в люке). И совсем скверно бы мне пришлось, если бы не Гхух и не Маурициус. Гхух - он такой храбрец и такой герой, каких мало!
    - Да брось ты, Фредди, - отмахнулся Гхух.
    - Нет, это правда. Но подвальных было слишком много, и его эфирка оказалась сильно повреждена. Гхух ранен…
    Кристина заставила себя взглянуть на чердачного, которого поначалу так испугалась, что чуть не выскочила из лачуги. Очень уж он был похож на тех, кто отпускал про неё мерзкие шуточки, выглядывая из люка. А тут оказалось, что он храбрец и защитник Фредди как раз от тех безобразных существ. Хотя внешне неотличим от них. Преодолев страх, она глянула на чердачного и всплеснула руками:
    - Вы ранены, господин Гхух!!! Ах, как это ужасно! Я сначала этого не заметила, вы извините… Но сейчас я постараюсь вам помочь. Я захватила из дома то, что может пригодиться в целительстве. У меня есть эманации замечательных редких водорослей. Мне дал их Лоренс, наш водяной. Они быстро исцеляют любые повреждения.
      Кристина достала из сумочки пакетик с эманациями водорослей, полоску тонкой паутины и принялась делать Гхуху перевязку.  Чердачный уже ничуть не пугал её.
    - О старом чердачном ещё никто так не заботился, – говорил Гхух, поборов непонятно отчего нахлынувшее смущение. – Я уже прямо сейчас чувствую себя лучше. Во мне даже рождается новая поэма. Поэма об искусном целительстве.

     Пару дней Кристина вынуждена была оставаться в лачуге Керри. Вокруг дома непрерывно рыскали большие своры агрессивно настроенных подвальных, и их становилось всё больше. Безрассудно было бы немедленно отправляться сейчас на поиски Германа. За пару дней, проведённых в доме, Кристина, несмотря на волнения, освоилась и даже подружилась с Гхухом, с которым часто и подолгу беседовала на самые разные темы. Но сколько Кристина ни расспрашивала Фредди, для чего он, респектабельный хранитель замка, отправился в своё странное путешествие, она так и не поняла этого. Почему появление огненных странников в камине замка подняло Фредди из спокойного уютного мирка и швырнуло неведомо куда? Болезнь Дальних Миров? Неужели это неизлечимо? Тут к хорошим целителям надо, а никак не в Серый Лес! Какая сила влечёт туда хранителя замка? И почему-то Гхух отлично понимает, что это за сила, а она, Кристина, нет.



                Глава 28. Белладонна.


    Белладонна, атаманша местной банды подвальных, отдыхала, покачиваясь в прочном и удобном паутинном гамаке у окошка подвала. За окошком, почти вровень с ним, линии трещин асфальта складывались в знаки, понятные только атаманше.
    Белладонна, сильная, хитрая, умная и расчётливая сущность контролировала все подвалы и подворотни этого района города, добившись этого своими силами. Белладонну уважали и боялись даже самые дикие и самые отмороженные подвальные. А уж простые домовые и вовсе обмирали при одном упоминании о ней (и, конечно, не забывали ей отстёгивать сколько могли очищенной энергии, сами подчас оставаясь ни с чем). Да что говорить, даже чердачные боялись связываться с Белладонной и её бандой. Исключение составляли только Гхух, его приятель Хых, да ещё пара чердачных, контролирующих чердаки и крыши в этом районе.
    Белладонну сильно взволновало вчерашнее прибытие вампира в дом Нифа, прямо над её логовом. То, что это вампир, причём из хорошего общества, не какой-нибудь выскочка – Белладонна поняла сразу: она многое повидала на своих веках. Атаманша почувствовала раздражение и зависть к этому изысканному существу, явно обитающему в отличных условиях и явно незнающему забот и проблем. С каким достоинством прошёл он по двору! По её двору!!! А как он до этого взлетел над её кварталом! Плащ, видите ли, у него крыльями развевался, волосы подхватывал ветер! А она, столько всего претерпевшая, прежде чем сделаться атаманшей – она вынуждена прозябать здесь, в этом грязном квартале с вонючими помойками и заплесневелыми подвалами! До чего же Белладонна ненавидела таких бездельников-аристократов, как этот!
    Вообще, по наблюдениям атаманши, в доме над её логовом творились странные вещи. Кошачья тень будоражила и взвинчивала весь дом и ещё три соседних дома. Обращала на себя внимание человеческая малявка с первого этажа, явно будущая ведьма. А неделю назад нездешний хорошо ухоженный домовик чудом спасся от её бравых ребят, проскользнул в дом (явно с согласия Нифа) и остался в там под защитой чердачного. Гхух был слишком хорошо знаком Белладонне по многочисленным столкновениям, и она знала, что он один стоит всех её ребят вместе взятых, и с ним шутки плохи.
    А после один из помощников атаманши доложил ей, что Ниф, весь расфуфыренный, сел на ближней автобусной остановке в ладью "Службы Харона" и отбыл в неизвестном направлении. В дом зачастила эта рыжая соплюшка Яшма, хранительница пивного бара, что на углу соседних улиц. Можно было бы, конечно, подкараулить Яшму и вытрясти из неё всю информацию о происходящем в доме. Но на её чердаке обитает опытный и полный сил чердачный Ухуг, готовый за Яшму глотку перервать кому угодно. Белладонна не горела желанием связываться с Ухугом из-за пустяков. Поэтому пока она предпочитала наблюдать.
   Дальше события развивались ещё удивительней: через неделю вдруг все - и хорошо ухоженный домовой, и Гхух, и даже кошачья тень - покинули дом (оказавшись тем самым на территории подвальных) и направились в сторону промышленной зоны. Что им там понадобилось - неизвестно. Но самое главное: Гхуха на чердаке пока нет! Белладонна решила не упустить случай и полностью захватить всё здание. А дальше, возможно, и остальные дома под крышами Гхуха, раз уж этого старого олуха где-то носит. И пусть он, вернувшись, попробует отвоевать обратно свои территории!
     И всё же интуиция, никогда не подводившая атаманшу, подсказывала ей, что всё не так просто. Поэтому она выслала в разведку на крышу своего верного помощника по кличке Героинчик (сокращённо Гера). Следом, подумав, послала второго помощника по кличке Кокаинчик (сокращённо Кока). Из разведки Кока прилетел уже через пятнадцать минут, взволнованно сообщив, что Геру бьют. Вскоре приполз Гера, побитый настолько, что Белладонна едва узнала своего помощника. Выяснилось, что всё здание, а не только крыша, контролируется Хыхом – чердачным не менее известным атаманше, чем Гхух и не менее сильным. Пришлось повременить с захватом дома: Белладонна зря не рисковала своими ребятами и хотела сначала разобраться в ситуации. И тут вдруг в буквальном смысле с неба упал этот проклятый вампир! А как его встречал Хых! Как лучшего друга! Всё это крайне подозрительно: не готовят ли чердачные какую-то каверзу в отношении подвальных?
    Покачиваясь в паутинном гамаке у окошка подвала, Белладонна почувствовала приближение к своей территории чужих подвальных. Трещины разбитого асфальта сложились в ровную стрелу, остриём направленную в сторону промышленной зоны.
    - Гера, чучело проклятое! – направила она вглубь подвала приказной мыслеобраз. – А ну поднимай свой пыльный зад, включай свою вонючую чуйку и проверь, кто сюда прётся!
    Несчастный Гера с трудом выбирался из любимого лежбища – сырого тёмного пространства за водопроводными трубами.
    - Чтоб ты в бездну провалилась! – бормотал он себе под нос на человеческом языке, потирая эфирное тело, ещё не пришедшее в себя после столкновения с Хыхом. – Чтоб с тебя вся шерстепыль обсыпалась, а новая не появилась! Чтоб тебе в человека перевоплотиться!!!
    - Чего ты там бурчишь, уродище тупорылое? – осведомилась Белладонна.
    - Ничего, Белладонночка, ничего, королевочка. Эфирка ноет… Этот Хых проклятущий…
    - Толку от тебя никакого! – проворчала Белладонна. – Эй, Кока, где ты там? Иди ты глянь, кого сюда несёт. Да пошевеливайся, не то уделаю почище Хыха!
    Кока юркнул сквозь подвальную дверь и вскоре вернулся.
    - Сюда прётся Опий из промышленной зоны, с ним его толстуха Сальвия и их братва…
    Не успев доложить, Кока полетел вглубь подвала от мощного пинка из двери. На пороге появились атаман дружественной банды по кличке Опий и его боевая подруга расплывчатая Сальвия. За ними теснилась большая свора подвальных.
    - Вам чего, места не хватает в вашей промзоне? – приветливо улыбнулась Белладонна. – Так похудеть надо Сальвии, тогда и будет хватать места.
    - Заткни свои мыслеобразы, старая стерва, а то, как бы тебе самой не отощать так, что шерстепыль обвиснет – улыбалась Сальвия, обнимая давнюю подругу.
    - Гера! Кока! – распорядилась Белладонна, – если через три минуты гости не будут приняты, как у людей в лучших домах, полетите оба к Хыху на крышу!
    В эту ночь Сальвия и Опий поведали Белладонне о странных событиях, случившихся в их владениях - в промышленной зоне города. Из всех событий особенно не понравилось внезапное появление огненных странников, перепугавшее местных подвальных. И уж совсем непонятно, откуда вдруг в промзоне взялся Гхух, базирующийся, как всем известно, над логовом Белладонны.
    Белладонне тоже нашлось много чего рассказать подвальным из промзоны. Суммировали все имеющиеся сведения. Выяснилось, что из аристократического общества, кроме хранителя жилья и вампира, прибыла ещё и девушка-тень. Она укрылась в заколоченной развалюхе спившегося висельника и его запуганного домовика. Вот там-то теперь и засел Гхух, так хорошо известный всем городским подвальным. Там же укрылся пришлый хранитель жилья и с ним тень злобного кота, принимающая, когда надо, гигантские размеры.
    - Белла, ты не думай, мы бы с Гхухом управились, если бы не эти огненные заразы, - рассказывал Опий. – Не иначе, тот домовик, хоть и гламурный с виду, а умеет их вызывать. Ведь для чего-то же Гхух потащил его с собой в промзону. Но как дерётся Гхух – это надо видеть!!! Сколько классных ребят он буквально в клочки порвал вместе со своим жутким кошаком! Потому, когда он засел в лачуге, боязно как-то было туда лезть. Пару ночей патрулировали мы вокруг лачуги. Поняли, что Гхух там прочно окопался. Решили позвать на подмогу Дурмана из суккубного квартала с его братвой. Про странников огня мы, конечно, помалкивали: решили, нарвётся на них Дурман – такая его судьба! Осадили мы лачугу по всем правилам, но пока разбирались, кто будет на передовой, а кто в тылу – уже и утро, солнце взошло. Некстати. Ну, укрылись мы неподалёку, отдыхаем до вечера. Чтоб вечером взять лачугу приступом. И ты не поверишь, Белла, что было дальше! Едва смерклось, Дурманчик с братвой ворвались в дом, а мы позади них (мы-то поумнее, знаем, что там не чисто). Короче, ворвались – а там ни души!!! Ушли все! Прямо среди дня! И солнце палило, а им хоть бы что – вот ведь какие гады! Это всё, конечно, Гхух: он, сволочь, и не на такое ещё способен.
     Пока главы банд делились информацией, братки Белладонны под руководством Геры подставили образ пустого мусорного бака под льющийся свет неоновой вывески соседнего винно-водочного магазина. Витрина и вывеска ярко мигали огнями, и вскоре бак, невидимый глазу людских выпивох, наполнился до краёв крепчайшим сгущённым сиянием, переливающимся яркими разноцветными разводами. Бак затащили в подвал, быстро собрали закуску – всё, как у людей! Под одобрительные вопли появились юные подвальные красотки: Экстазина, Кетамина, Мескалина и Мария с Хуанитой. И началась основательная пьянка в лучших традициях подвальных.

    За полночь Белладонна, слегка покачиваясь, выбралась из подвала, чтобы освежить сознание ночным ветерком. Из канализационного люка бил фонтан, сверкая алмазными брызгами в сиянии полной луны. Над фонтаном грациозно порхали инкубы, суккубы, лярвы и прочая мелочь Мира Теней. Ветерок поднимал рябь в большой луже, переливающейся нефтяным отливом. Опий, шатаясь больше Белладонны, поддерживал её, чтобы самому не упасть (или не взлететь).
    Втягивая в себя пряный и терпкий аромат украшающей двор помойки, Белладонна задумчиво рассматривала вновь меняющиеся линии разбитого асфальта. Опять стрела! Но на этот раз ломанная: чужие! Белладонна насторожилась. В Мире Теней было спокойно, если не считать не совсем приличных ритмичных мыслеобразов, распеваемых хором обеими бандами и визга Экстазины, Кетамины и прочих.
    Белладонна сместила восприятие в Мир Людей. Там действительно происходило необычное событие: к дому Нифа подкатил новенький сверкающий "Мерседес". Такой автомобиль в этот двор не въезжал ещё никогда. За рулём – хорошо одетая стройная дама неопределённого возраста с модно уложенными серыми волосами. Рядом – крупный породистый мужчина. Припарковав машину в наименее заметном месте, они вышли. И сразу перешли границу миров. Они исчезли из Мира Людей, и Белладонне пришлось вновь фокусироваться на Мире Теней, чтобы их воспринять (а это после основательного приёма гостей было непросто). Из первого подъезда выбежал вампир, на ходу поправляя галстук. А следом выскочил ненавистный Хых. Вампир пожал руку мужчине, поцеловал ручку даме, пропустил их в подъезд и вошёл следом. А Хых (вот подлец!) с крайне торжествующим видом оглянулся по сторонам, и тоже скрылся в подъезде. Несомненно, он заметил Белладонну и Опия.
    Глядя им вслед, атаманша глубоко задумалась. То ли неоновый отсвет сегодня так повлиял на неё, то ли какие-то ассоциации соединились в её пыльном сознании, да только вспомнился ей давнишний кусочек её существования. Единственная настоящая драгоценность, тщательно спрятанная и охраняемая в самом дальнем, потайном уголке её памяти…

 
    Давным-давно, когда Белладонна ещё не руководила подвальной бандой, она обитала в добротном и уютном деревенском доме. Была она в те давние времена простой хранительницей жилья. Как большинство домовиц, она традиционно носила имя одного из минералов: Агата. Произвели Агату на лунный свет бесхитростные, безграмотные добродушные сельские домовые. Они были так счастливы своим простым бытием, что привели в Мир Теней не одного, как обычно, а целых двух домовят. Поэтому у Агаты была сестра Хризолита. И не было ни в одном из миров более любящих друг друга сестёр, чем они. Безмятежно и счастливо росли они в простом сельском доме. Бесконечной казалась им юность, наполненная милыми забавами, весёлыми играми, взаимопониманием и глубочайшей привязанностью.
     А время, хоть оно и абстрактно в Мире Теней, всё же не останавливалось ни на миг под сенью счастливого дома. Агата и Хризолита сами не заметили, как из смешных пушистых комочков превратились в симпатичных юных домовиц.
     Но как ни дружны были сёстры, а после того, как совсем обветшал их старый дом, выпало им разойтись по Миру Теней в разные стороны. В то время Агата ещё не знала, что на этом и закончится единственный счастливый кусочек её бытия. Родители сестёр отправились на поиски временного жилья, пока их люди отстраивают новый дом. В заречном селе тамошня родня временно выделила им амбар с пристройками. Агата и Хризолита, к тому времени уже вполне самостоятельные молодые особы, решили искать собственный кров. Но случилось так, что Хризолита познакомилась с заречным домовиком, столь же простым и бесхитростным, как её родители. Этот деревенский увалень своим добрым нравом и прямодушным характером сразу очень понравился ей. И Хризолита отправилась в его просторный и тихий сельский котедж строить с ним совместное бытие.
    Агату ужасно огорчил сестрин выбор – это ж надо: деревенский примитив, ничего собой не представляющий! И дом у него, по слухам, старый, и сад у него запущенный, переходящий в лес, и люди у него сонные, малоэнергетичные. Разве такой выбор должен быть у её сестры!? Ведь это не кто-нибудь, это её любимая сестричка Хриза! Как она могла не посоветоваться с ней?! Как могла не спросить её?!! Как она, вообще, могла подарить своё внимание кому-то, кроме неё!!! Тяжёлая обида разрасталась в душе Агаты. Она даже не пожелала знакомиться с новым "родственничком". Агате казалось, что этот сельский увалень полностью отнял у неё внимание сестры, и она заранее возненавидела его.
    Но раз Хризолита поступила так безрассудно, то у неё, у Агаты, всё будет иначе! Она найдёт не какого-нибудь деревенского олуха, а сущность необычную, яркую, непревзойдённую. Иногда Мир Теней быстро откликается на запросы своих обитателей, и вскоре в сельскую глубинку прибыл навестить своих предков ОН - необыкновенный, элегантный, харизматичный хранитель жилья из лучшего района большого города! И не просто из какого-то дома – из огромного престижного и роскошного особняка с бесчисленными комнатами и многими чуланами! ОН гордо носил титул Главный Хранитель Особняка и имел в подчинении четверых домовых. Пока он навещал предков, Агата прикладывала массу усилий, чтобы почаще бывать в поле его внимания, произвести на него неизгладимое впечатление, завоевать его чувства. Успех сопутствовал ей, и очень скоро Агата переселилась в город в качестве Главной Хранительницы Особняка.
   Тем временем родители сестёр вернулись в заново отстроенный их людьми дом. Они продолжили обитать там тихо-мирно, по-своему счастливо, и (что особенно злило Агату) вполне одобряли выбор Хризолиты. Агата даже не стала знакомить своего избранника ни с ними, ни с сестрой – куда им, деревенщинам, до такого шикарного городского обитателя! Она даже ничего не сообщила им - так велика была её обида. Она просто исчезла из их бытия.
   И вот сбылась мечта: Агата - горожанка, и больше ничто не связывает её с бывшей сельской роднёй!
   Но, как ни странно, городское бытие не приносило Агате радости. Оно было несравнимо более суетливым и нервным, чем тихое течение лет в старом сельском доме. В Мире Людей высокопоставленное семейство, обитавшее в огромном престижном особняке, за внешней благопристойностью скрывало вечные скандалы и склоки, измены, инцесты, хронические растраты государственной казны и очень грязные политические игры. А тяжёлые многолетние войны за раздел наследства велись в том семействе не на жизнь, а на смерть. Причём в прямом смысле слова.
   В результате этого в Мире Теней, к моменту прибытия Агаты, по особняку шатались несколько скандальных призраков, отравлявших существование всем без исключения. Привлечённые пикантной жизнью людей, в особняк слетались стаи инкубов и суккубов и постоянно устраивали на крыше безобразные ночные гулянки. Прогонять их стало некому после того, как чердачный, спустившись с крыши, сгинул в драке с подвальными.
    А харизматичный, непревзойдённый, роскошный избранник Агаты вёл непрерывные войны с четырьмя другими претендентами на звание Главного Хранителя Особняка. Наивная Агата сначала очень страдала от всего этого. Она противилась укладу такого существования, но ничего не могла с ним поделать. Шло время, и постепенно незаметно для себя она включилась в ритм здешнего бытия, пропиталась здешними энергиями, втянулась в непрерывные склоки и интриги. И сама не заметила своего перерождения.
     С течением лет ей стала нравиться тяжёлая и склочная атмосфера, густонасыщенная эманациями буйных человеческих страстей. Всё реже вспоминалась ей любимая сестра. А когда всё же вспоминалась, Агата старалась быстренько спрятать это воспоминание в самый потаённый тайник души: Хризолита уж совсем никак не вписывалась в здешний быт. Так и сохранился не смотря ни на что в душе Главной Хранительницы Особняка маленький чистый уголок, где царили тишина и покой. Там, в этом маленьком уголке памяти сияли звёзды над крышей старого дома, разливался аромат цветущих яблонь. А иногда снежинки медленно ложились на крыльцо. Или стучал по крыше дождь, в камине потрескивали дрова, и бесконечной казалась тихая радость. И там всегда была Хриза – единственное по-настоящему близкое существо во враждебной вселенной.
    Заглядывая украдкой в эти воспоминания, Главная Хранительница Особняка искренне надеялась однажды найти Хризу, пусть даже в её сельском доме… пусть даже с тем простодушным олухом. Но всегда находились мелкие причины, чтоб отложить поездку к ней на потом. Агата даже не могла себе представить, что больше не увидит её. Никогда. А время шло. Агата привыкла питаться тяжёлыми энергиями, несущими информацию самого злобного содержания. Соответственно этому менялся её облик. Она не воспринималась больше, как лёгкое облако сияющей тончайшей пыли с задумчивым взглядом больших синих глаз. Она отяжелела, шерстепыль сделалась бурой, не светилась, а лишь изредка взблескивала тревожными красными бликами. Изменился и её избранник. Он превратился в склочное, сварливое и безобразное существо. Агата возненавидела его, а он – её.
    А после произошло самое плохое. Её благоверный, наконец, потерпел поражение в многолетней борьбе за звание Главного Хранителя Особняка. Он был смещён с должности и со страшным скандалом вышвырнут на улицу. Перенести такое он не смог и дезинтегрировался в глубинах Мира Теней. С неменьшим скандалом выставили и Агату. Но она в отличии от своего благоверного сдаваться не собиралась. Ей довелось пройти все тропы ада, пережить ужас потерянности и полную обезэнергеченность, она едва не сделалась жертвой подвальных… Но как раз тогда-то и выяснилось, что хранительница роскошного особняка ничем существенным от подвальных не отличается. И тогда её теперешняя приятельница Сальвия разъяснила ей многочисленными пинками и подзатыльниками законы бытия и правила поведения в банде подвальных. Она же и придумала ей новое, более подходящее для подвальницы имя – Белладонна.
     Много событий миновало тех давних пор, и теперь Белладонна - настоящая гроза своего района. Уважаемая всеми, умная, сильная и злобная атаманша собственной банды. Мир изменился для неё, в нём не осталось больше места для красоты и радости. Но всё же одно чистое и тщательно скрываемое местечко смогло сохраниться в тайнике её подвальной души. В этом маленьком тайнике жило воспоминание о любимой сестре - единственном существе, с которым у неё были любовь и взаимопонимание. Но где она, Хризолита? Давно исчезли старые домовики, некогда создавшие сестёр из совместных горсточек своей пыли. На месте сельского дома, в котором поселилась Хриза со своим простым бесхитростным домовым, давным-давно стоят фабричные корпуса и рыщут подвальные. Как теперь найти Хризолиту в безбрежности Мира Теней? Этого Белладонна не знала. И несказанно удивилась бы, узнав, что её злейший враг, опасный чердачный Гхух, тоскует о Хризе ничуть не меньше её.

    Увидев, как в подъезд дома Нифа вошли ещё и другие обитатели высшего общества (как будто одного вампира было мало!), Белладонна спрятала в самую глубь тайные воспоминания и полностью переключилась на свой план действий. Хых, конечно, чердачный серьёзный, но он, очевидно, лишь временно присматривает за этой территорией. А истинный хозяин чердака и крыши, ненавистный Гхух, скрывшись из развалюхи висельника, куда-то отправился вместе со своей странной компанией. Короче, его нет поблизости, и этим не воспользоваться нельзя. Непонятно только, для чего явились сюда вся эта светская компашка. Но у них, у богатеев-аристократов, всегда полно высококачественной очищенной энергии. И вряд ли изнеженные зажравшиеся аристократишки способны оказать серьёзное сопротивление. Это тоже пожива. Но главное: дом - просто клад: жильцы вырабатывают столько тяжёлой энергии, что хватит и на несколько таких банд, как у Белладонны. Всё это очень соблазняло атаманшу. Объединившись с Опием и его ребятами, можно будет наплевать на Хыха, хоть и придётся делиться с ними добычей. Но добычи много, и оно того стоит.   
   Сальвия и Опий поддержали намерение Белладонны. Атаманша прервала застолье, шикнула на расшалившихся подвальниц и обратилась к обеим бандам:
    - Эй вы, олухи! Прямо над вами дом, который больше не контролирует сволочной Гхух! Дом, набитый отличными дойными жильцами! Сейчас туда зачем-то притащились аристократишки, а у них очищенной энергии – не меряно! Мы будем последние идиоты, если не захватим всё это сейчас! Но предупреждаю сразу: за крышей присматривает Хых, так что не расслабляйтесь! Но вместе мы победим!
   Закончив речь, Белладонна дала сигнал к наступлению.
 


   

                Глава 29. Беспокойный дом.


     - Что за дикая теснота в здесь! – с отвращением восклицала Вульфиана, проходя по квартире, в чулане которой располагалась резиденция Нифа. - Как здесь может находиться уважающее себя существо?! С Фредди точно что-то случилось, раз он полез в эту дыру. На него не иначе, наложили проклятие.
    Вульфиана посмотрела на спящих детей.
    - Никакая волчица не расплодит столько волчат при таком отсутствии жизненного пространства, - сказала она. – И только люди способны на такое. Сколько я обитаю в Мире Людей, столько и удивляюсь людским парадоксам.
    - Эти бедные крошки не виноваты, что родились в неподходящем месте, в таком количестве и у глупых родителей, - сказал Бартоломео. – Пожалуй, подброшу им кое-что, раз уж судьба привела меня сюда.
    Он перешёл тонкую грань восприятия, отделяющую Мир Людей от Мира Теней. Материализовавшись, он достал бумажник, вынул все имевшиеся там наличные и положил под подушку младшего из детей.
    - Благотворительностью занимаешься, - усмехнулась Вульфиана, глядя на мужа, теперь видимого ей из Мира Теней, как размытый призрак. – А их родителям, пожалуй, не мешало бы положить под подушку противозачаточные средства. И брошюру с разъяснениями, как ими пользоваться. А то они, очевидно, до сих пор этого не знают.
    А Герман ничего не сказал. Он размышлял о том, что, живя всю свою человеческую и вампирскую жизнь в условиях достатка и комфорта, он никогда прежде не задумывался о том, что рядом есть жизнь совсем другая. Для него это была, словно другая планета. Конечно, бродя по окрестностям замка в поисках ёмкостей с горячей кровью, он видел небогатые фермерские дома. Но в них были уют и гармония; несмотря на проблемы, всем обитателям хватало личного пространства, нормальной еды, времени для отдыха. А эта странная кромешная жизнь среди бетонного лабиринта потрясала его до глубины души. Герман прошёл в соседнюю комнатушку, наклонился над спящими людьми. Будильник громко отсчитывал безрадостные часы их ночного отдыха. На их лицах лежали тени нескончаемых забот ещё более безрадостного дня. Вампир присел на край их лежащего прямо на полу матраса, осторожно взял руку женщины, сморщенную от нескончаемых домашних дел, заглянул ей в лицо. Чем больше всматривался он в это лицо, тем большим смятением наполнялась его душа.
    "Для чего живут они? – думал он, - Для чего так цепляются за своё тяжёлое безрадостное существование, да ещё приводят в него новых людей? Какие силы владеют ими? Инстинкты? Социальные условности? Полная неосознанность? Скорее всего, всё вместе взятое. Эти люди - те, кто без конца кормит и кормит собой настоящего, истинного вампира – человеческую индустриальную цивилизацию".
    Так размышлял Герман, глядя на спящих. А ещё он думал, что великие достижения человечества, чудесные достояния искусства, архитектуры, передовые достижения технологии оплачены нищетой и тяжким трудом бесчисленного множества таких же никому неведомых людей. Перед внутренним зрением Германа мелькнула неисчислимая череда людей, вся жизнь которых проходит в унылом однообразном труде за жалкие подачки общества. Мелькнула перед ним и ещё более неисчислимая череда животных, чья жизнь, полная неимоверных страданий, проходит лишь ради насыщения всё того же общества. Индустриальная цивилизация – это взлёт к вершинам развития мысли и духа и одновременно это омерзительное грязное болото. Но как сделать индустриальную цивилизацию совершенной, без этой её неприглядной изнанки – этого Герман не знал.
    Он смотрел на спящих, и ему впервые совсем не хотелось эманаций крови. Он вышел из квартиры и поднялся на крышу на свежий воздух.
    В это самое время Белладонна дала сигнал к нападению.


                ***


    В Мире Людей в первом подъезде неожиданно возник сильный запах канализации. Хрипло завыл пёс в одной из квартир. Ему визгливо вторили два стареньких пинчера из второго подъезда. Многие жильцы дома неожиданно проснулись, ощутив беспричинную тревогу.
    В Мире Теней раздался боевой клич двух банд подвальных. Белладонна планировала направить основной удар на чердак и крышу, выбить оттуда Хыха и закрепиться там. А уж после можно будет шутя распотрошить аристократишек с их вкусной очищенной энергией и приступить к снятию энергетического урожая со здешних дойных жильцов. Опий и Сальвия полностью согласились с этим планом, и вместе Белладонной повели лучших бойцов из подвала вверх по лестнице первого подъезда прямо к чердачному люку, находящемуся на площадке пятого этажа.  По мере того, как Белладонна поднималась сквозь лестничные пролёты, её бурая шерстепыль менялась на плотную драконью чешую. Вырастали острые длинные кинжальные когти и мощные клыки саблезубого зверя. Никто из подвальных не мог преобразовываться так легко и быстро, как атаманша Белладонна. Этими преобразованиями она очень гордилась. Хотя её безмерно раздражало то, что именно у неё это искусство когда-то перенял ненавистный Гхух.
    Навстречу подвальным из чердачного люка легко выпрыгнул вампир, вооружённый острым лучом очищенной энергии, как длинной сверкающей шпагой. Рядом появился Хых, снабжённый, как и атаманша, кинжальными когтями и саблезубыми клыками. Проклятый Гхух, видимо, не только сам усвоил искусство преобразований, но и научил этому других чердачных.
    Завидев неприятелей, подвальные ринулись навстречу. Белладонна скомандовала смять и захватить врагов. Но это оказалось не так просто. Опытный в сражениях Хых занял удобную оборонительную позицию за железной крышкой люка, экранировавшей энергетические воздействия неприятеля. Оттуда он делал меткие и эффективные броски. А вампир сражался, хоть не слишком умело, но отчаянно. Первый, кто оказался проткнутым вампирской шпагой, был несчастный Гера, помощник атаманши. Проклиная своё постоянное невезение, он рухнул сквозь этажи в своё подвальное логово за водопроводными трубами. Там он понял, что неотвратимо и навсегда погружается в глубинные слои Мира Теней.
    Белладонна, увернувшись от шпаги вампира и от бросков Хыха, благоразумно отступила в арьергард. В конце концов, задача военачальника - наблюдать за ходом битвы издали и давать команды. Недальновидная Сальвия полезла вперёд и нарвалась на когти Хыха. Подвальные никак не ожидали от изнеженного аристократа, да от старого Хыха такого мощного отпора. Опий, однако, выбил энергетический луч из вампирской руки, и несколько братков немедленно кинулись на первую добычу: качественную очищенную энергию. Обезоруженный вампир отступил, и подвальные прорвались к чердачному люку. Израненная Сальвия просочилась сквозь ступени вниз до второго этажа и принялась осматривать повреждения.
    Несмотря на все эти нюансы, наступление шло по плану. Но вдруг сквозь дверь одной из квартир четвёртого этажа проступили две огромные волчьи тени.
    - Эти твари навсегда запомнят, кто такой барон Бартоломео де Бельдорозо, оборотень! – грозно взвыл один из волков.
    - Ещё лучше они запомнят Вульфиану, дочь самого Зэева Клыкастого! – откликнулась другая волчья тень.
    Белладонна не успела опомниться от изумления, как клыки обоих волков разом пробили её защитную драконью чешую. Она испустила ужасающий вопль, отразившийся и в Мире Людей. От её крика, лопнули водопроводные и канализационные трубы. В нескольких квартирах одновременно заискрилась электропроводка. Задымились обои. Люди вскакивали с постелей и бессмысленно метались по квартирам. Орали дети, выли собаки, что-то падало, разбивалось. Кто-то уже истерично вопил в телефон, вызывая пожарных.
    А в Мире Теней подвальные застыли от ужасающего вопля атаманши. И увидели невероятное: два громадных волка стояли над Белладонной, которая таяла, дезинтегрировалась, погружаясь в глубинные слои Мира Теней. Но и волки были удивлены: там, где только что сверкала драконьей чешуёй грозная атаманша, открывалось пространство иного мира.
    В том пространстве мягкий лунный свет озарял сельский дом. В саду перед домом играли два счастливых создания, две энергетические структуры, два тончайших облака прозрачной лёгкой пыли, больше похожей на пыльцу ночных цветов. Маленькие домовицы перебрасывались охапками лунного света, их огромные глаза отражали сияния звёзд.
    "Мы ведь никогда не расстанемся, Агата?" – спрашивала одна.
    "Мы всегда будем вместе, Хризолита!"- отвечала другая.
    "Я хочу, чтоб время остановилось, и никогда ничего не происходило. Потому, что лучше того, что есть сейчас, быть, наверно, не может" – размышляла одна.
    "Я хочу, чтоб в мире нашего дома никогда и ничего не изменялось. Но ведь так, наверно, не бывает. И всё изменится…" – грустно прошептала другая.
    А в ночных небесах весело переливались звёзды. А в ветвях садовых деревьев резвились ночные мотыльки. А в доме мирно проплывали образы спокойных людских снов. И они, забыв о печальном, вновь принялись весело перекидываться хлопьями лунного сияния. Они поверили в неизменность счастья. Но где-то в другом мире беспокойно запел петух…
    Видение таяло вместе с тем, что прежде было Белладонной, умной и злобной атаманшей подвальных. Видение так не соответствовало ей, было настолько чуждо убогой и грязной лестничной клетке, что все на миг замерли. Застыл даже старый Хых, вглядываясь в происходящее сквозь балки чердака. Смотрел на исчезающую Белладонну и вампир Герман, перегнувшись из чердачного люка. Поскольку Герман был рождён человеком, то и Белладонну он видел в человеческом облике. Герман смотрел, как на её губах расцветает самая счастливая и нежная улыбка, какую он когда-либо видел за всё своё существование. Время для Белладонны повернулось вспять, она вновь стала Агатой. Она вновь была с сестрой - единственным существом, которое она любила.
    "Мы теперь никогда не расстанемся", – услышали все. На месте бывшей атаманши колыхнулось марево, развеялось, и ничего не осталось.



    Но для враждующих сторон время продолжало двигаться так, как оно движется в Мире Теней. Подвальные возобновили наступление. Численное превосходство было на их стороне.
    - Быстрей, на крышу! – крикнул Хых Герману. – Оттуда уйдём на другую крышу.      
    - Отступайте вниз, за нас не беспокойтесь, - крикнул Герман оборотням.
    Искры электропроводки, попадая на обои, раздувались в огненные языки. Волки не торопясь отступали вниз по лестнице, расправляясь по дороге с попавшимися под клыки подвальными. Сквозь них и сквозь подвальных проносились ошалевшие жильцы в пижамах и ночных рубашках, конечно, не видя их. И только маленькая девочка, поднимаясь по лестнице, заворожено наблюдала за ходом битвы в Мире Теней.
    - Бетти! Где ты шляешься?! Скорее на улицу! – донёсся до неё истеричный крик из Мира Людей. – В доме пожар, сейчас может взорваться газовый баллон! Ну, быстрее же!
    Мама в халате, накинутом поверх ночной рубашки, подхватила девочку и вытащила из подъезда во двор. Боевой волчий клич смешался с пожарной сиреной, и никто, кроме Бетти, не видел выскочивших из подъезда громадных зверей.
    - Отступаем в Мир Живых! – взвыл один из волков.
    - А как же Герман?! – откликнулся другой волк. – У него же нет физической составляющей для отступления в Мир Живых!
    - С ним всё в порядке, он с Хыхом уже на соседней крыше.
    - Тогда отступаем.
    Дом затягивало клубами дыма. По двору с визгом металась Кика в прозрачном розовом пеньюаре. Старуха Дора прижимала к сердцу шерстяной носок со своими настоящими, не сновиденными сбережениями. Люди из квартиры, где находилась резиденция Нифа, вытаскивали во двор своё многочисленное вопящее потомство. Старик в полосатой пижаме ругал пожарных за то, что вместо тушения пожара, те с интересом разглядывают прозрачный розовый пеньюар и пикантный ландшафт под ним. Остальные жильцы орали, вопили, размахивали руками, вбегали в дом с целью вынести какое-то имущество, но в страхе выбегали обратно.
    В Мире Теней оба волка остановились, окружённые кольцом подвальных, которых пожар, как и жильцов, выгнал во двор. Вступать с оборотнями в единоборство никто из подвальных не хотел.
    - Бросаемся одновременно по моей команде! – рявкнул Опий, раненный кем-то из волков и от того преисполненный бешенства.
    Неожиданно оба зверя бесследно исчезли, и только их блеклые тени мелькнули среди мечущихся теней жильцов. Они пересекли границу восприятия миров.
    - Ну и зверюги здесь! Волчары настоящие! – удивился кто-то из пожарных.
    - Какой идиот таких здоровенных псин держит в городе?! До чего ж на волков похожи! – испуганно заорал кто-то из жильцов.
    В страшной суматохе и сутолоке никто не заметил, как оба зверя встряхнулись так, что от шерсти полетели искры, и обернулись приличной человеческой парой. Стройная дама, открыв дверцу машины, села на водительское место, погляделась в зеркало и подкрасила губы. Рукав её блузки был разорван, из царапины на плече сочилась кровь.
    - Девочка моя, с тобой всё в порядке? – обеспокоился крупный мужчина, плюхаясь на сидение рядом.
    - Всё нормально, заживёт, как на собаке! – засмеялась она. – Это была забавная охота, прямо, как в юности! Здешние подвальные надолго запомнят Вульфиану, дочь Зэева Клыкастого, вожака древнейшей и знатнейшей стаи оборотней!
    Бартоломео звучно чмокнул жену в щёку, и машина рванулась с места.
 


    

                Глава 30. Бегство из лачуги.


    За сутки до всех этих событий, в доме, когда-то принадлежавшем спившемуся сторожу автостоянки, а ныне в просто ожидающей сноса развалюхе Гхух говорил Фредди:
   - …Я уже выздоравливаю и чувствую себя достаточно сильным для дальнейшего путешествия. Это благодаря Кристине. Из неё бы могла получиться неплохая целительница. Повезло тому типу, как его там зовут, которого она разыскивает.
    - Да, наверно, - рассеянно ответил Фредди. – Но, что теперь делать с Кристиной, если мы соберёмся в путь? Кстати, господин Герман ведь тоже ищет меня и тоже где-то здесь. Ну почему, почему нормальное существо Мира Теней не может спокойно и незаметно исчезнуть, не взбудоражив всех окружающих?! Это прямо, как в Мире Людей, если не хуже!
    Из закутка, некогда служившего кухней, доносились звуки, похожие на звон бутылок. Бывший хозяин развалюхи в Мире Людей, а нынче просто сгусток энергии с остатками памяти, Гуго Робертсон тренировался в создании различных предметов из податливой ткани Мира Теней. Этому искусству он пробовал научиться у Фредди. На кухонном столе, сменяя друг друга и немедленно распадаясь, появлялись: запылённая бутылка старинного коньяка, пузатая бутыль с наливкой, тёмная винная бутылка, прозрачная бутылка виски, рюмка с водкой, пенная пивная кружка и, наконец, треснутый граненый стакан с какой-то дрянью. Все объекты держались секунду-другую, но распадались без следа.
    - Да что же это за ..., – взглянув на Кристину, Гуго прервал колоритное выражение, готовое уже сорваться. – Ну, почему, почему у этого проклятого пыльника получается, а у меня нет?!
    - Это потому, - строго сказала Кристина, - что вы слишком злоупотребляли теми вещами, которые сейчас стараетесь воспроизвести.
    Гуго продолжил свои упражнения. Под его взглядом возник и тут же распустился скромный, но вполне милый цветок непонятной разновидности. Цветок не распадался. Гуго широко улыбнулся – это была первая вещь, которую он сумел создать. Он галантно преподнёс цветок Кристине, и холодная улыбка озарила её лицо, как лучи Луны озаряют заснеженную поляну.
    Мирную идиллию неожиданно прервал всклокоченный домовик Керри, нервно просочившийся сквозь кухонную стену:
    - Подвальные!!! Их стало ещё больше! Они уже вплотную вокруг дома! Они вломятся сюда – что им стоит! На этот раз это серьёзней серьёзного! Мы все пропали! Гхух! Где ты там, Гхух? Всё кончено! Лучше бы мне не досуществовать до этого!
    Заметно окрепший за последнее время Гхух, приняв боевую стойку, выглянул в окно.
    - Да, действительно, очень много подвальных, - спокойно сказал он. – Узнаю старого знакомого Дурмана из суккубского квартала. Того самого, которого я в прошлом году сбросил с крыши на высоковольтную вышку. Оклемался, видать. А вон там, позади Дурманчика и его ребят, прячется Опий со своей Сальвией. Ясно, что все они собираются напасть на лачугу, но опасаются. Ещё бы им не опасаться, раз здесь сам Гхух!
    Чердачный оглядел присутствующих.
    - Да, - саркастически сказал он на языке людей, - бойцы вы все никакие. Никакие – это даже не то слово! Только старый Гхух ещё кое-что может. Да ещё Маурициус, – чердачный почесал кота за ушком.
     - Может, ничего не случится? – неуверенно спросил Гуго. – Эти глюки, которых вы называете подвальными, тут всё время околачиваются, сколько я помню. И ничего пока что. Хотя, никогда ещё их не было так много. Сегодня они выглядят как-то уж чересчур злобно.
    Он почесал затылок и задумчиво спросил сам себя:
    - А чего, вообще, боятся человеку, который, как говорят, уже помер? Он что же, ещё раз помрёт, или как?
    - Так и быть, разъясню, - сказал Гхух. – Моя бабушка, когда-то была домовицей в доме учёного алхимика. Старушка много всего узнала, а я от неё кое-что перенял. Так вот, Мир Теней – это исконно наш мир, а не ваш, человеческий. Поэтому только мы здесь погружаемся в глубинные слои. А если вас, людей, угораздит сюда помереть, а потом здесь огрести по полной, то вас отсюда выбрасывает обратно туда.
   - Ничего не понял.
   - Ладно, объясню проще. Вы, люди, помирая здесь, рождаетесь обратно к себе туда, в Мир Людей. Так что, быть тебе, Гуго, скоро в пелёнках! Скоро мамочка тебе будет сюсюкать, а ты ей будешь подгузники уделывать! – Гхух подавился бы от смеха, будь он человеком, но чердачные так смеяться не умеют.
    - Серьёзно, Гхух, что же нам теперь делать? – спросила Кристина, побледневшая так, что её едва стало видно.
    - Ждать, - ответил Гхух. – Остаётся только ждать. Потому что вот-вот встанет солнце и ослепит Мир Теней. Подвальные перед самым рассветом не рискнут напасть. Скроются до заката. И только мы, как идиоты, будем среди дня убираться подальше.
    - Как это – убираться? – изумился Фредди. – Днём!!? Свет ведь кромешный, плохо видно.
    - А что делать? – воскликнул Гхух.  – Мне это тоже не по нутру, но подвальных слишком много на одного чердачного. Вдобавок они сильно обозлены. Видать, из-за существ огня. Вон Дурман со всей своей сворой впереди. Чего его сюда принесло, интересно? Не иначе, местные его на помощь позвали. А когда подвальные банды объединяются – это совсем уж скверно. Оставаться здесь больше нельзя: дом они захватят. Солнечный свет – единственное, что может скрыть наше отступление.
    - А мой дом?!! – ужаснулся Керри. – Как я буду без своего дома!? Куда я денусь? Разве смогу я перенести это?!
     - У меня потеря дома была когда-то, - ответил ему Гхух спокойно и жёстко. -  Была и прошла. Так же, как проходит всё.
    Над Миром Людей и над примыкавшем к нему слоем Мира Теней, всходило солнце.


    - Держитесь в тени, да пошевеливайтесь! – командовал Гхух.
   Ослеплённый солнечным светом, он всё же ухитрялся поддерживать Кристину, которая спотыкалась и падала, взмывая вверх.
    - Перебирайтесь от тени к тени! До вечера надо убраться подальше от дома Керри.
    При упоминании о своём доме, Керри застонал, как ветер в каминной трубе, но осмысленного мыслеобраза у него не родилось: он был слишком занят разглядыванием дороги в кромешном свете дня. Казалось, всё кончено: какой же он теперь домовой без дома! Куда теперь? Куда ведёт его этот чердачный? Что ждёт его там, неведомо где? Не всё ли равно, если кончено всё. Только и остаётся переползать от тени к тени, чтоб хоть что-то разглядеть. Хотя, что тут разглядывать?! Однообразно тянутся бетонные стены, внизу так же однообразно не кончается разбитый загаженный асфальт, под ним - ржавые скользкие трубы. Сквозь серые стены видны серые фигуры людей, согнувшихся над станками. Где-то сверкают нестерпимо яркие искры электросварки, откуда-то доносится грохот, лязг и усталая брань. И навсегда, навсегда потерян тот крохотный утлый уголок, который Керри называл своим домом. А это значит, что потеряно всё.
    Фредди тоже чувствовал себя отвратительно. Солнце, хоть и осеннее, но слишком яркое для существ Мира Теней, жадно впивалось в него. Хранитель замка чувствовал, как бешеный ток фотонов разрушает, поглощает сознание, развеивает его цельную сущность по миру. И лишь одна мысль билась, как человеческий пульс: куда бы он сейчас ни направлялся, он направляется к Серому Лесу. А затем и дальше, в тот сумасшедший путь в иную реальность, про который рассказывал Зиури. Огненный странник появится в конце этого невероятного пути - не может не появиться! А значит, с каждым шагом он приближается к цели. Несоответствия этой странной логики никак не смущали Фредди, и эта скачущая мысль - единственное, что поддерживало его в тяжёлом пути.
    Позади Фредди плёлся Маурициус. Как скверно всё опять менялось в этом и без того изменившемся мире! Маурициус уже начал привыкать к маленькой пыльной развалюшке, как вдруг повеяло опасностью, вокруг собралось полно злобных подвальных. Кот явственно чувствовал их намерение ворваться внутрь. Фредди и другие дружественные существа разом ушли в этот ужасный слепящий свет. Что оставалось делать бедняге? Одиноко и страшно было оставаться там, где веяло опасностью. И страшно плестись вслед за домовыми и чердачным в разрушающем свете в чужую неведомую даль.
    Кристина, привычная более к водной стихии, неуверенно чувствовала себя на земле, да ещё в таком месте. Страх обессиливал её. Разъедающий свет заставлял надолго замирать, зажмурившись, и она совсем не разбирала дорогу. Она падала сквозь землю, сквозь склизкие лужи и взлетала под крыши, теряя направление. Даже еще не будучи утопленницей, она больше любила дождь и снег, чем солнечный день, а теперь её восприятие многократно обострилось. Раня тонкие пальцы, она судорожно цеплялась за жёсткую клочковатую пылешерсть Гхуха, временами превращавшуюся в драконью чешую.
    - Куда мы идём, Гхух? – еле слышно стонала Кристина.
    - Туда, где безопаснее, - терпеливо втолковывал ей Гхух на языке людей, слишком неудобном и громоздком для него.
    - А господин Герман? – не успокаивалась Кристина. – Он где-то здесь, я чувствую. Он в опасности! Эти ужасные, ужасные подвальные… Мне тоже не уйти от них! Сил нет…
    - А уйти надо, малышка, - утешал её Гхух. – А то, как нападут подвальные, да как выпьют всю энергию – это Герману ох как не понравится. А мы уберёмся подальше, вот и будем в безопасности. А там, глядишь, и Герман разыщется, и всё будет хорошо.
   Неожиданно Кристина выпрямилась, расправила плечи и произнесла ясно и твёрдо:
    - Не надо говорить со мной, как с ребёнком! Когда я собиралась сюда, я знала, куда отправляюсь. И я больше не нуждаюсь ни в каких утешениях.
   Те изменения, которые долго подготавливались, накапливались в глубинах её души, наконец, набрали силу и внезапно проявились. Она отцепилась от Гхуха и с достоинством двинулась вперёд лёгкой независимой походкой, не спотыкаясь и не падая. Это была уже совсем не та Кристина. Совсем не та. Видя такое преображение, Гхух одобрительно кивнул:
    - Очень рад, что наконец-то вижу истинное лицо Кристины!

 Наконец промышленная зона кончилась, и Гхух решил сделать привал где-нибудь в укромном месте. С севера приползла большая туча и закрыла солнце. Потемнело. Сильфы северного ветра, наполнили своим дыханием воздух и скрылись, подвывая, в заброшенных кварталах, давно предназначенных под снос. 
    Туча отяжелела, почернела, заворчала глухим сварливым громом. Резвые безответственные сильфы пригнали ещё несколько мелких тучек и вдвинули их в большую. Тучу прорезала ослепительная молния. Она широко разветвилась над городом, с шипением и треском наткнулась на громоотводы, осветила всё, что смогла и потухла. Стараясь не отстать от неё, оглушительный гром взорвал воздух. Из прорезанной тучи хлынул ливень.
    Едва ощутив на своих пыльненьких шкурках первые капли, домовые в ужасе кинулись к ближайшему строению, забыв о подвальных. Ведь что может быть хуже для хранителя жилья, чем оказаться без крыши в непогоду! Даже суровый Гхух заторопился следом, вспоминая свой любимый чердак. И только одна Кристина почувствовала себя гораздо лучше. Когда-то давно вода приняла в своё лоно бедную отчаявшуюся девушку, стала для неё домом, укрытием, её родной стихией. И Кристина радовалась воде. Она протягивала дождю тонкие прозрачные ладони, и прозрачные дождевые струи проходили сквозь них, проходили сквозь её бесплотное тело, сквозь серый дорожный плащ. Капли дождя осыпали её волосы сияющими бриллиантами, и вырастала над ней радуга. Гуго Робертсон, улыбаясь, взял  радугу за края, встряхнул и накинул на плечи Кристине.
    - Вам очень идёт, - сказал он, смущаясь. – Как жаль, что я всего лишь никуда не годный пропойца, а не молодой красавец! Впрочем, когда-то я, вероятно, был таким? Или нет? Не помню….
    Он задумчиво потёр лоб, стараясь вспомнить что-то, но это что-то плохо складывалось в его сознании, а кое-как сложившись, тут же разваливалось. Не мог Гуго собрать воедино осколки своей разваливающейся памяти.
    Хранители жилья, Гхух и Маурициус спрятались от дождя в первой попавшейся постройке. Постройка - три бетонные стенки и козырёк над ними - оказалась давно заброшенной автобусной остановкой. Из трещин бетонного пола вырастал сухой репейник, а от скамейки остался лишь остов. Но всё-таки это была, какая ни есть, крыша над головой. Старенький плешивый Керри жалобно всхлипывал в уголке под остовом скамейки. Фредди чувствовал себя так же плохо и неуютно, как Керри, но крепился: как-никак он – хранитель жилья высшего разряда. Через какое-то время под крышу зашёл Гуго, а следом – Кристина с радужной шалью на плечах.
    Здесь будто застыло время. Природа наступала на заброшенную улицу. Колючие кусты, пробившись сквозь трещины в асфальте, обступили автобусную остановку со всех сторон, создав видимость защищённости. Дождь лишь подчёркивал тишину. Такая чистая, прозрачная тишина бывает только в Мире Теней и только там, где на Мир Теней не падают образы Мира Людей. Все пополняли запасы сил от этой неповторимой тишины, от шелеста дождя, от терпкого запаха дождевых струй.
   Дождь постепенно стих. Гхух беседовал с Кристиной весь остаток дня. О чём-то расспрашивал, надолго задумывался. Теперь его отношение к Кристине коренным образом изменилось. В нём даже стало проскальзывать уважение. Кристина старалась беседовать с Гхухом на его природном языке - языке мыслеобразов, к которому привыкла в реке. Подкрался вечер, как пушистый чёрный кот на мягких лапах.
    - Подъём! – скомандовал Гхух. – Пора убираться отсюда: мы слишком близко от Главной Свалки, где обитают самые мощные и злобные подвальные.
    - Опять куда-то идти, - жалобно простонал Керри, выползая из укромного уголочка. – А я уже начал было привыкать к этому… дому. Уже подумал, может, здесь мне и угнездиться вместе с моим человеком…. Может, нас здесь и не тронет никто…
    - Угнездишься, когда подвальные растащат твою энергетическую составляющую на мелкие клочки. А  информационную составляющую доставят на Главную Свалку Совету Старейшин.
    Перепуганный Керри моментально собрался в путь. Но только путники собрались покинуть свой временный приют, Гхух насторожился. Маурициус выгнул спину и зашипел. Совсем близко сквозь заборы и колючие кусты бешено неслась орда подвальных. Бедняга Керри мигом забился в самую глубокую трещину под скамейкой. А Кристина (вот уж чего от неё никак не ожидали) схватила усаженную ржавыми гвоздями доску и приготовилась дать отпор подвальным. Но этого не потребовалось: подвальные, чем-то насмерть перепуганные, ошалело пронеслись мимо и скрылись среди заброшенных домов.
    - Всем не двигаться! – скомандовал Гхух. – Остаёмся пока здесь.
    Настала тревожная ночь. Совсем рядом, в квартале заброшенных домов, что-то происходило: оттуда доносились то отчаянные, то торжествующие вопли. Небеса поминутно озарялись аналогичными мыслеобразами.
    - Это напоминает мне древние битвы, - удивлялся Гхух. – Те, о которых рассказывала бабушка.
    Жутковато и тревожно длилась ночь. Гхух многократно собирался на разведку, но Кристина, домовые и даже Гуго удерживали его. К утру он всёже совсем собрался, невзирая ни на какие уговоры, разведать, что происходит. Но вдруг в квартале заброшенных домов раздался оглушительный грохот. Земля дрожала под ногами, с бетонного козырька автобусной остановки сыпалась штукатурка, по земле змеились трещины.
    - За всё моё существование никогда не доводилось наблюдать такое! – ошалело вымолвил Гхух, раздумав пока делать разведывательную вылазку.
    Но через какое-то время всё стихло. А после взошло солнце, день потянулся тихо, будто ничего и не было. Ничто больше не обеспокоило путников.
    Как только стемнело, Гхух рискнул продолжить путь через квартал домов под снос. Только слишком странно  выглядел теперь этот квартал. Обломки кирпичей, обрывки арматуры, разбитые бетонные блоки, вырванные с корнями деревья – всё хаотично разбросано, перемешано, будто неведомая мощь расшвыряла трёхэтажные дома, как пустые спичечные коробки. Гхух с удивлением смещал восприятие в Мир Людей и возвращал его обратно в Мир Теней, не понимая, что происходит.
    - Как здесь всё изменилось! - удивлялся он. – Здесь прошлой ночью что-то очень странное произошло. Отсюда и доносился грохот. Раньше, помниться, здесь всё было огорожено заборами. В Мире Людей здесь водились бомжи и кошки одичавшие. А в Мире Теней – мелочь разная, да и подвальные тоже. А сейчас ни там, ни тут – никого.
     Наконец удалось разыскать свободный от завалов переулок. Теперь можно было двигаться напрямик, а не просачиваться сквозь бетонные и кирпичные завалы. Переулок неожиданно вывел на большой незастроенный участок земли, дальний конец которого неясно расплывался в лунном свете. Гхух сориентировался:
    - Вон в той стороне - Главная Свалка. В Мире Людей туда свозят мусор со всего города. А в Мире Теней там, ходят слухи, подвальных – видимо-невидимо! Говорят, там заседает Совет Подвальных Старейшин. Туда нам лучше не приближаться. А вон там, позади кварталов домов под снос, где кончается город, там тянутся  поля. Они безопасные. Там люди зачем-то сажают, а  потом собирают растения. Но вот дальше вдоль городской черты – кладбище. Кладбище - это тоже свалка, только не мусора, а людей.
  - А подвальных там тоже видимо-невидимо? – спросил Фредди.
    - Ни одного, - авторитетно откликнулся Гхух. – Но и нам там делать нечего. Я сам точно не знаю, не был. А вот мой приятель Хых бывал разок. Он как-то - было дело - с похмелюги рассказывал, что там иногда бродят не вполне осознающие себя оболочки бывших людей. Ну, вроде нашего Гуго Робертсона.
    Гуго удивлённо почесал затылок. Всё происходящее он воспринимал, как новую серию невероятных захватывающих галлюцинаций. Желание у него было только одно:
    - Выпить хочется до чёртовой матери!!! Ну, сколько ж можно тащиться неведомо куда! Я давным давно  чувствую, как глотка пересохла.
    - Ничего у тебя, Гуго, не пересохло, там нечему пересыхать. Это всё только кажется. Глюки, как ты говоришь, - усмехнулся Гхух. -  Ладно, пока что двигаемся полями вдоль окраины, а там посмотрим. Главное – убраться подальше от развалюшки Керри.
 


                Глава 31. Кладбище.

    Впереди показались подёрнутые росой памятники. Старые ивы склонили ветки над потрескавшимися надгробными плитами старой части кладбища. Белёсый туман стелился над землёй. Гхух остановился, что-то смутно ощутив.
    - Это чья-то территория, - сказал он. - Лучше обойдём её вокруг. И подальше от города, так меньше шансов нарваться на подвальных. А заодно поглядим, что там есть. А то я там так ни разу и не был. Не довелось. 
    - Может, там сараюшка какая незанятая, - без особой надежды прошептал Керри.
    Гхух двинулся вдоль кладбищенской ограды в сторону, противоположную городу. Через какое-то время старая часть кладбища закончилась. Приблизилось зеленоватое фосфорное свечение свежих захоронений в новой части кладбища на его дальней окраине. Фредди с удивлением разглядывал лежащие под слоем земли желтоватые кости с обрывками ткани, обломки прогнивших досок. Под другим углом восприятия они виделись спящими людьми, спокойными и умиротворёнными. Лишь в некоторых ощущалась смутная тревога, и беспокойные свечения взблёскивали среди костей. Казалось, костяные руки тянутся вверх, к жизни. Тоска и неудовлетворённость чувствовалась в них. Но таких было немного.
    Над землёй среди клочьев белёсого тумана бесцельно бродили несколько слабо мерцающих людских форм, рассеянно озираясь по сторонам. От них веяло тоской и страхом, так же, как от вянущих венков на холмиках свежей земли.
    - Это ещё что такое? – удивлялся Гхух. – Нет, мне, конечно, Хых немало мыслеобразов показывал про эти места – его как-то сюда занесло в не очень трезвом состоянии. Но в городе, на чердаке эти мыслеобразы выглядели как-то иначе.
    - А кто все эти люди? – удивлённо спросил Фредди.
    - Это люди, которые прожили жизнь, - ответил ему Гхух. – И, поскольку они её уже прожили, то жизнь выкинула их на свалку людей. Так устроено в человеческом мире.
    - Я ни разу не была на кладбище. Только за его оградой, - прошептала Кристина. - Там лежала в земле другая я. Вспоминаю, как туда приходили мои родители. Они плакали и без конца повторяли: "Что ж ты наделала, доченька!". И в то же время не обращали на меня никакого внимания: они не верили, что, в самом деле, обращаются ко мне. Поэтому и не чувствовали, что я рядом. А потом они быстро постарели и перестали приходить.
    Кристина, как сомнамбула, прошла сквозь ограду, приближаясь к людским теням, влекомая непонятными ей самой чувствами. Фредди видел, что она сродни этим теням. Но в Кристине чувствовалось сознание, из-за этого она выглядела намного более яркой и чёткой, чем размытые белёсые призраки. За Кристиной машинально следовал Гуго, почти не отличавшийся от встреченных ими теней. Встречные не обратили на путников никакого внимания – они были полностью погружены в себя, в гаснущие воспоминания о своей завершённой жизни.
    Кристина подошла к одной из теней, сидящей на холмике рыхлой земли среди ещё свежих венков и букетов. Сквозь белёсый туман из Мира Живых проглядывали буквы на лентах венков: "Незабвенной маме и бабушке от детей и внуков". Судя по всему, при жизни это была пожилая дама. Она смотрела перед собой сквозь прозрачные ладони, прижатые к прозрачному лицу. И прозрачные слёзы непрерывно текли из её глаз. Кристине стало жаль несчастную женщину. Захотелось её утешить. Она заговорила с ней, но та не реагировала, не слышала, не воспринимала. Фредди вложил чуть-чуть своей энергии в тень женщины, и это сразу прояснило её сознание. Стали более чёткимим черты лица и форма тела. Кристина присела на холмик земли рядом с ней. Тучная болезненного вида женщина вдруг отчаянно схватила Кристину за руку и, всхлипывая, торопливо заговорила:
    - Спасибо, добрая девушка, за сочувствие… Они все ушли по домам… А меня оставили… Почему они не хотели, чтоб я вернулась с ними домой? Я не помню, как очутилась здесь. Хоть вы мне скажите: я что же, действительно умерла? Но, ведь не может этого быть, верно! Или… Неужели это навсегда?!! Это ужасно: ведь я не знаю, как они теперь будут без меня! Кто теперь присмотрит за маленьким Бобби, пока родители на работе?! Кто теперь встретит из школы Анечку?! Кто усадит за уроки остальных внучат?! Средние-то уж подростки, за ними глаз да глаз - хулиганят ведь. Боюсь, в плохую компанию попадут. Родители вечно на работе допоздна, подрабатывают по вечерам. Когда им есть время посмотреть за детьми! А раньше-то бывало: приходят с работы – на всех обед наварен, живём-то мы все рядом. Чисто везде, внуки присмотрены…. А теперь?! А теперь они оставили меня здесь и ушли.
    - Не расстраивайтесь, - утешала её Кристина. – Как-нибудь они решат эти проблемы.
    - Они-то решат! – неожиданно в отчаянии вскрикнула пожилая женщина. – Конечно, как-нибудь они решат… А только я-то теперь для чего?!! – она уткнулась в тонкое плечо Кристины и горько заплакала.
    Гхух, Фредди и Керри, заинтересовавшись происходящим, приблизились. Почувствовав их приближение, пожилая женщина испуганно огляделась. Но ни Гхуха, ни хранителей жилья она не увидела, потому что такие существа не вмещались в её бесхитростное мироописание.
    - Спасибо за сочувствие, - чуть успокоившись, сказала она, разглядывая Кристину. – Вот ведь вы такая красавица, на мою младшую дочурку похожи, а тоже здесь, в этом… месте. Понять не могу, что со мной. Ясно одно: я теперь не нужна им. Они не хотят меня больше. Эти венки… Неужели правда...? Нет-нет, лучше не думать! Здесь так страшно одной! Хорошо, что хоть вы пришли. Вас как зовут, дорогая?
   - Можете звать меня просто Кристина.
    - А меня зовут… Что-то я не могу вспомнить… Бабушка...? Мама…? Эй, жена…? Да нет же. Кажется, когда-то, до того, как меня стали так звать, меня звали Анна. Знаете, я ведь всю свою жизнь отдала им! Всю жизнь трудилась ради них. Жила ради них! Пока была совсем молоденькая, как вы, работала все вечера, не жалея себя, а утром училась в университете. А с учёбы прибегала – успевала мужу обед сготовить, чтоб он с работы пришёл – и обед горячий уже был на столе. Муж был хороший человек, вы не подумайте. Только, когда голодный, уж очень бранчливый. А я и убрать успевала, и постирать. Замуж я рано вышла, ещё на первом курсе. Моя мама, помниться, говорила: "Чем раньше, тем лучше – меньше привередливости будет, а потому семья крепче". А потом дети как пошли один за другим! Мы с мужем хотели детей, а то ведь, кто нам в старости поможет! А у вас, Кристина, уже есть деточки?
   - Нет, - ответила Кристина. – У меня и семьи нет, есть только депрессия.
   - Как мне вас жаль! – сочувственно воскликнула та, которую раньше звали Анна. – Обязательно надо семью, и детишек побольше! А то как же без этого! Без них – не жизнь. Но и с ними… У меня, как появились деточки, не до учёбы стало, пришлось бросить: семья-то, она важнее. А детей кормить и одевать надо – пошла работать в две смены в пекарню, булочки печь. По выходным подъезды мыла – мы с мужем взяли большую ссуду на квартиру, выплачивать-то надо было! С детьми свекровь оставляла, она ещё тогда жива была. Очень тяжело было, рук не чувствовала, с ног валилась, здоровье подорвала. Зато вырастила шестерых!!! Теперь мало кто так может! Уже не то поколение.
    Нескрываемая гордость зазвучала в голосе той, которую когда-то звали Анна. Она продолжила:
    - Вырастила хороших детей – думала, теперь хоть чуть отдохну. Да какое там! Как пошли внуки – один за другим – только успевай помогать детям. Да и муж болел, долго и тяжело, его надо было выхаживать. А тут и у меня врачи обнаружили… Но зато, какие чудесные внуки и внучки, солнышки мои ненаглядные! Старший внучок уже сам зарабатывает! Того гляди женится – и правнуки пойдут. Жизнь идёт… А внученьки какие! Я вам фото покажу… А где альбом…? И где я? – она боязливо оглянулась, видя вокруг лишь венки сквозь белёсый туман и хрупкую девушку в старинном плаще. Крупица энергии, вложенная Фредди в её сознание, исчерпала себя и теперь гасла.
    - Вы кто? – испуганно спросила та, которая когда-то была Анной. – Я так долго болела, что ничего уже не помню… Внучаточки мои ненаглядные, солнышки мои золотые!.. Они оставили меня здесь… Для чего я теперь нужна? Для чего!!?
    - Вот теперь я, наконец-то понял, почему Хых называл кладбище свалкой людей, – сказал Гхух. - Видно, есть ещё чему поучиться старому Гхуху. Нет, ты прикинь, Фредди, как устроен Мир Людей: отдавай этому миру всё, что можешь, а нечего станет отдавать – мир выбросит тебя на кладбище. Вот уж не приведи судьба мне воплотиться когда-нибудь в человека!
    - Ну, не все там так живут, - возразил Фредди. – К примеру, наша Кристина. Что она такого отдавала своему миру, когда ещё была в нём? Ничего…
    - Правильно. Зато, теперь она хоть представляет себе, кто она. Она не похожа на запрограммированный механизм, как большинство людей. Она осознанна почти, как мы, более совершенные создания вселенной.
    - Возможно, ты прав, Гхух, - задумался Фредди. – Но надо позвать её и остальных тоже. Незачем задерживаться в этом месте, не нравится мне здесь.
    Гхух взял Кристину за руку:
    - Надо идти. Мы ничем не можем помочь той, которую когда-то звали Анна.
    Они молча двинулись дальше среди клочьев тумана. Запах вянущих цветов мешался с запахом земли, тумана и тлена - горький и величественный аромат стихии смерти.

    Неожиданно Маурициус грозно зашипел, подняв шерсть на загривке драконьим хребтом. Он стал похож на огромную чёрную пуму. Одна из теней вскрикнула и, спотыкаясь, в ужасе кинулась прочь. Маурициус метнулся следом. В просвете между клочьями тумана Фредди распознал в этой тени уже хорошо знакомого великовозрастного балбеса по прозвищу Гундос с верхнего этажа дома Нифа. Тело Гундоса беспокойно ворочалось под холмиком свежей земли, а тень, как могла, удирала от мстительного кота, помнящего свои мучения и за гранью жизни. Гундос, а следом Маурициус, скрылись в белёсом мареве.
    Сколько ещё двигались путники среди сквозь колоннаду плотного тумана, казавшуюся бесконечной? И куда они двигались? Куда исчез Маурициус? Никто из них не знал. Потому, что белый туман поглотил намерения и мысли, остановил время, утопил в себе ощущения.
    Но всё же постепенно свежих могил становилось всё меньше, и уже не чувствовалось беспокойства и отчаянья, исходивших от них. Перестали встречаться призрачные формы людей. Старых замшелых плит попадалось всё больше, от них исходило ощущение мира, спокойствия и светлой грусти. Здесь было тихо, как в храме. А белый туман уже не поднимался вверх грозными колоннами, а стелился над землёй, как мягкие волны.
    Внезапно показался человеческий силуэт. Он отличался от уже виденных теней, расплывчатых и неясных. Он был более чёткий, в нём ощущалась нерастраченная энергия, агрессия, беспокойство, отчаяние. Эта человеческая форма оказалась молодым чернявым мужчиной, мечущимся среди могил.
    Призрачный встречный заметил путников. Остановился, разглядывая их. Фредди явственно прочёл его мысли:
    "Это что ж за твари мохнатые? Чего только не привидится в этом проклятом тумане! Хорошо б разогнать этих чудиков, чтоб не маячили. Позади них - какой-то пьяньчуга. Ему бы в лоб дать – всё забава, хоть какая-то. Но за ними… Вот это да! Красивенькая деваха! Правда, худа – схватиться не за что – и одета как-то не современно. Но сойдёт за неимением лучшего!
    Призрачный мужчина придал усам горизонтальное направление, решительно подскочил к Кристине и схватил её за руку:
    - Привет, как дела? Ах, какие глазки! И ножки, наверно, не хуже!.. 
    Кристина с отвращением вырвала руку. Гхух уже принял боевой облик. Доля секунды – и его громадная лапища впилась кинжальными когтями в плечо незнакомца:
    - Ты, видать, оттого так обнаглел, что ещё ни разу не встречался с Гхухом! Значит, пришло тебе время узнать, кто такой Гхух!
    Бедняга с ужасом увидел нависшее над ним чудовище с громадными клыками и тёмно-бурой драконьей чешуёй, прорезаемой разрядами молний. Кинжальные когти прорвали его призрачную плоть. Развязные манеры молодого человека мгновенно исчезли. Усы печально обвисли, вид стал несчастным. Весь его запас энергии разом перешёл к чердачному, сделавшемуся от этого ещё грознее.
    - Я не хотел, – жалобно лепетал обезэнергеченный мужчина. – Это просто… ошибочка вышла…. Извините, леди, у меня и в мыслях не было…
    - В мыслях у тебя не было! – расхохотался Гхух. – У тебя что, ещё и мысли иногда бывают? Ну, посмотрим, кто ты есть и откуда такой взялся.
    Поняв, что с Гхухом шутки плохи, встречный принялся говорить быстро и сбивчиво:
    - Неужто я и впрямь попал в ад? А я думал, это сказки… Но я же ничего же не сделал! Ну не надо меня рвать когтями, господин дьявол, мне же и без того хреново! Ну, пожалуйста!
    - Ты по делу вякай, а не просто так! – велел Гхух. – Кто такой и зачем схватил за руку мою спутницу?
    - Я нечаянно, господин дьявол, - залепетала тень. – Это само вышло почему-то. Ведь я всё иду и иду днями и ночами по этому кладбищу в этом тумане, без курева, без еды, без выпивки, даже без секса! И всё время прихожу к одному и тому же месту – к могиле проклятого старикашки, моего тёзки. И он всё смеётся надо мной. А во всём виновата жена! Она что тогда надумала – сбежать от меня! Уйти она хотела, вы можете себе такое представить!?
    - Могу, - сказал Гхух. – Это нетрудно представить. И что?
    - Она – за чемодан, а я – за нож кухонный. Не со зла, вы поймите! Просто думал: а вдруг она не к родителям, а к кому другому. Меня ведь тогда дружки обсмеют! Короче, в состоянии аффекта был. Сам адвокат так сказал. Она же, сука, уйти собралась!!! Соседи-уроды крик услыхали, легавку вызвали! Её – в больницу, меня – в кутузку. А за что, спрашивается?! Пришлось большой куш отвалить, кому надо, чтоб отпустили. Ну вы же меня понимаете.
    - Нет, не понимаю, - почесал затылок Гхух. – У вас, у людей, вообще очень странные взаимоотношения.
    - Но её проклятая родня - вы не знаете, что они сделали, в ответ!!! Они нашли самую чёрную колдунью! Говорят, отнесли ей мою фотку, мою одежду! А я что мог?! Под следствием же ещё был! Что та колдунья делала – не знаю, но только вдруг следователь снова наехал, пришлось опять откупаться, последнее отдавать! Едва откупился, начались болезни, не одно, так другое! Потом так скрутило, что оказался я в той же больнице, что и жена.
     - Видно, в Мире Людей иногда бывает справедливость, - задумчиво сказал Гхух.
     - Какая же это справедливость?! – всхлипнул призрачный парень. - Они, гады, небось, радовались. И колдунья, видать, не дремала: вдруг увиделось мне, что я сам – это моя фотка. И лежит моя фотка, то есть, я сам в могиле старикашки, у которого такое же имя, как у меня. Я, как увидел, ошалел! Драпанул через этот белый туман, а он смеялся вслед. Потянуло меня к одной свеженькой могиле… Как магнитом. И там лежал тоже я!!! И надпись с моим именем! Я кинулся бежать в полном отпаде, и туман опять привёл меня к нему же, к старикашке с моим именем на памятнике и с моим фото, зарытым в его проклятую могилу! И я опять сбежал, и всё опять повторилось помимо воли. Так и бегаю кругами без конца! И не выйти из этих кругов! Не выйти! Это круги ада! Стерва колдунья! Это же против воли божьей! Накажите её тоже, господин дьявол...!
    Парень совсем съёжился, зашмыгал носом, обливаясь эфирными слезами, размазывая по серым щекам не менее эфирные сопли. Гхух задумчиво поскрёб когтём загривок, как делал всегда, когда ему встречалось нечто непонятное. Кристина брезгливо морщилась.
    - Я в людских крючкотворствах не очень-то понимаю, - сказал Гхух. - Но внутреннюю людскую суть изучил неплохо. Вот что, парень, пока что проваливай наматывать дальше свои круги, да не хватайся по дороге за встречных девушек. Но, если ещё раз твоя кривая дорожка пересечётся с путями Гхуха – тогда уже добра не жди!
    Гхух дал парню хорошего пинка, и тот исчез в белом тумане. К чердачному вернулся его нормальный вид. Путь они продолжили в тягостном безмолвии: ощущение от этой встречи было неприятным.
    Внезапно из просвета белёсых испарений показался Маурициус. Вид у него был победоносный, ярко-зелёные глаза светились свежей энергией, хвост поднят, как боевой флаг. Маурициус пошёл впереди всех, принюхиваясь к волновавшему его запаху земли, тумана, распада - запаху самой смерти.
    - Пора выбираться отсюда, - заметил Фредди. – Подвальных тут и вправду нет, но и нам здесь не место.
    - А мне здесь чем-то нравится, - сказала Кристина. – Вдруг захотелось остаться здесь навсегда. Раствориться в белом тумане, погрузиться в тихую глубину. И там, в белом безмолвии, ощутить спокойствие, отдых. И по-настоящему уснуть, уснуть, как когда-то…
    - И мне тоже захотелось остаться здесь, - неожиданно сказал, молчавший до сих пор, Гуго Робертсон. – Но только не бегать кругами по этому чёртовому туману, а нырнуть вглубь. И одновременно вверх. И там, в глубине и наверху - там и есть мирное забвение… Откуда, пёс меня возьми, я это знаю?
    - Нет, люди – это совершенно невыносимая группа населения Земли! - простонал Керри. – Пойдёмте отсюда поскорее, пока мы здесь окончательно не заблудились!
   - Когда странствуешь с Гхухом, заблудится невозможно! – похвастался чердачный. – А впрочем, куда нам теперь?
   -  Вообще, пора держать совет, куда дальше, - сказал Фредди.
   - Мне необходимо срочно вернуться в город, разыскать господина Германа и убедиться, что с ним всё в порядке, - твёрдо сказала Кристина.
   - И я хочу найти его, - поддержал Фредди. – И убедиться, что с ним всё в порядке. А после этого мой путь будет в совсем ином направлении…
   - Только не говорите мне, пожалуйста, про Серый Лес, Фредди! – с досадой воскликнула Кристина. – Кажется, мне уже достаточно всяких переживаний! Вы возвратитесь в замок вместе с господином Германом! Ни о чём другом я не хочу слушать!
    - А вот мне совсем-совсем некуда идти, - возник едва ощутимый мыслеобраз Керри. – Я домовой без дома. И чердачным мне никогда не стать -  какой из меня чердачный! Дома все заняты, только пропадать мне и осталось вместе с моим человеком. Но давайте сначала, хоть выберемся отсюда.
    Маленький плешивый домовой отчаянно нырнул в просвет между клочьями тумана. В просвете мелькнул кусочек ограды и угол серого здания. Вид здания придал Керри сил. К его разочарованию, здание оказалось не домом, а старинным склепом с замшелыми стенами. На входе в склеп Фредди прочёл полустёртую надпись: "г-жа Валерия Виксон, ведущая актриса придворного театра". Но зато позади склепа уже виднелась ограда – там кончался мир покинутых оболочек.
    - Там, в склепе, подвальные! – испугался Керри, метнувшись обратно.
    Гхух настроил восприятие на неизвестные объекты внутри склепа. Наконец сказал:
    - Там две сущности, но кто такие – не понятно. Не подвальные – точно.  Не хочу, чтоб они ощутили моё внимание, направленное на них. Один, похоже, людского происхождения. А вот другой… другой – непонятной мне породы. Чувствуется: сверхмощный-то какой! Это превосходит даже моё понимание, что вообще невероятно. О чём, вообще, они говорят?..

    Из склепа доносились обрывки мыслеобразов диалога:
    - …Конечно, уважаемый, мне ещё не вполне понятны морально-этические устои этого мира. И всё же, я продолжу отстаивать свои тезисы о природе добра и зла.
    - Не хочу вас разочаровывать, многоуважаемый оппонент, но ваши взгляды на этот вопрос не могут сосуществовать с вашим неординарным и мощным интеллектом.
    - Ах, не надо комплиментов, господин вампир! Среди демонического сообщества Бездны мой интеллект не является чем-то неординарным, смею вас уверить. И тем не менее, не угодно ли вернуться к сути нашей дискуссии о природе добра и зла?
    - Охотно, господин демон. Но, должен вам сказать, что мои скромные воззрения на сей предмет изменились в свете событий нескольких последних суток. То, что открылось мне в этом городе…
    - Мне страшно неудобно перебивать вас, уважаемый, но моё восприятие обнаруживает посторонних существ, направляющих своё внимание на нашу беседу. Я полагаю, что имеет смысл выяснить причину этого.

   

                Глава 32. Сражение армий Теней.

      В тот же миг сквозь стену склепа возникло нечто... Возникшее существо все восприняли по-разному. Кристина и Гуго Робертсон, будучи людьми, увидели в существе рослого человека с проницательными чёрными глазами. Сквозь капюшон его плаща длинными рогами отходили лучи первозданной тьмы. Хранители жилья и Гхух восприняли незнакомца, как нечто огромное, излучающее несметную мощь создание цвета ещё более тёмного, чем чёрный. Как увидел незнакомца Маурициус, никто, кроме него, не узнал. Быть может, ему увиделся громадный, высотой с трёхэтажный дом, чёрный кот, похожий на того, которого видел в своём сне балбес по прозвищу Гундос…
     Следом появился и второй собеседник. Строгий костюм, волосы, завязанные в хвост, тонкие аристократические черты лица…
     - Герман…, - обмерла Кристина и побледнела почти до невидимости.
     - Кристина… нет, это мираж!!! Этого не может быть! - не веря своим глазам, повторял и повторял потрясённый Герман, вопреки правилам хорошего тона, не обративший внимание ни на кого больше.
    Он никак не мог прийти в себя от неожиданного появления Кристины в таком странном месте. Даже долгожданное нахождение Фредди не поразило его до такой степени.
    Глаза Кристины сияли радостью, так не характерной для неё: ведь и Герман и Фредди, наконец-то, найдены, а значит, можно, наконец, возвращаться домой. Кончены страшные злоключения.
    Фредди был невероятно доволен тем, что отыскался Герман в целости и сохранности. Осталось лишь вызвать ладью "Службы Харона" для отплытия домой его и Кристины… Вот только как сказать им, что в той ладье с ними не будет его, Фредди? Как смогут они понять это? Как объяснить, что неизлечима болезнь Дальних Миров?
    В незнакомом существе действительно чувствовалась ужасающая сила и мощь, превышающая понимание скромных обывателей Мира Теней.
    - Позвольте представиться: Зигиэль Разрушитель Миров, путешествующий демон Бездны.
    Маурициус с видимой опаской принюхивался к демону. На всякий случай, решив держаться от него подальше, он спрятался за Гхуха. 
    Старенький плешивый Керри, боясь даже воспринять таких ужасных существ, как вампир и демон, никак не мог решить, кого из них он боится больше. Он ждал самого худшего. Но худшего пока не происходило. А Гуго бормотал в полном изумлении:
    - Ну надо же, ведь вообще не нализался! Совсем! А всё равно глючатся вампиры и демоны! Такого у меня точно ещё не было! Но вы, я вижу, оба – мужики, что надо! Так давайте мы с вами тяпнем, как следует, за знакомство! Сотворил бы ты нам, Фредди, Свет Марсика, у тебя это жутко классно выходит.
    - Это удачная мысль, - заметил демон Зигиэль. Он не вполне понял речь Гуго, но без труда прочёл в его сознании общий смысл. – Мне будет весьма забавно принять гостей именно так, как положено принимать их здесь, на этой планете.
    - На этой планете?! – удивился Фредди. – Не хотите ли вы сказать, уважаемый господин демон, что вы бывали и на других планетах?
    - Я немало путешествовал, - ответил демон. – И на различных планетах бывал, и в межзвёздных пространствах, и даже как-то раз довелось перешагнуть горизонт событий чёрной дыры, и прямо оттуда нырнуть в микромир в целях дальнейшего познания. Но об этом после. Сейчас я буду встречать гостей, как пологается в этом более, чем странном мире.
    В склепе сквозь мраморную надгробную плиту проявился совсем прозрачный, едва заметный образ молодой женщины в длинном саване. Демон Зигиэль подал образу руку, помогая встать.
    - Хочу представить вам настоящую хозяйку этого помещения Валерию Виксон. Она любезно предоставила временное пристанище одинокому странствующему демону.
    - Очень приятно, господа, - едва слышно прошелестел образ Валерии Виксон. – Этот демон несколько польстил мне: Валерия, актриса и музыкантша, давно ушла в светящиеся сферы. К тому же она была глубоко религиозна, и вряд ли согласилась бы предоставить свой склеп демону. Я – лишь бледный образ, оставленный Валерией на Земле.
    Демон Зигиэль занялся приготовлениями к приёму гостей, который, очевидно, казался ему забавной игрой. Мраморная поверхность надгробной плиты покрылась скатертью, алой, как свежая кровь из артерии.
    - Кажется, так это должно выглядеть? - демон с некоторым сомнением поглядел на импровизированный стол.
    - Позвольте вам помочь, господин демон, - сказал Фредди. – Скажу без лишней скромности, что я являюсь дипломированным специалистом в области приёма гостей.
    - Не откажусь. В вашем мирке я недавно, и не вполне усвоил ваши забавные обычаи. Когда здешнее демоническое сообщество Гоэтии устраивало мне торжественную встречу, надгробная плита была накрыта примерно так же. И были на ней ещё всякие взбадривающие ингредиенты. И мы неплохо посидели…
    - Я бы изменил цвет скатерти на бледно-лиловый, - сказал Фредди, и скатерть перестала ярко алеть. Серебро и хрусталь холодно засияли на бледно-лиловом шёлке. – Жаль, Марс не виден из-за туч: не получится сгустить его свет в крепкий взбадривающий напиток.
    - Марс – не проблема, - заметил демон. – В Гоэтии, к примеру, употребляют Сияние Сириуса. Вообще, в мирах Земли, я заметил, любят взбадривающее. В Бездне такого нет. Но я запомнил рецепт приготовления. Вон Сириус, в разрыве туч. Интересно попробовать приготовить. А вы, Фредди, пока создайте какие-нибудь энергетические наполнители… как же они у вас зовутся-то? Ах да, закуски, кажется.
    Очень скоро надгробная плита в склепе была сервирована в полном соответствии с высокой квалификацией хранителя замка. Все расположились вокруг на созданных Фредди скамейках и креслах.
    - Мне не ясно, как же вы попали сюда, господин Герман? – спросил Фредди в ходе застолья.
    - А мне ещё более неясно, как попали сюда вы, Фредди! – ответил Герман. - Видно, нам тут всем есть, что порассказать. Что касается меня, то, когда завязались все эти события… Я имею в виду битву с подвальными, начавшуюся в доме Нифа…
    - Какая битва?!! – встрепенулся Гхух, сверкнув глазами. – В доме под моей крышей!? Я немедленно отправляюсь домой!
    - Успокойтесь, пожалуйста, господин Гхух, - улыбнулся Герман. – Битва уже окончена. Если это вас так волнует, я могу рассказать подробней, если никто не возражает?
    И Герман подробно описал нападение подвальных на дом Нифа, помощь оборотней и дезинтеграцию Белладонны. Не забыл упомянуть и о возникшем при её исчезновении странном видении двух юных домовиц в озарённом луной саду.
    - Наконец-то Мир Теней избавился от этой подвальной стервы, – со злобной радостью воскликнул Гхух. – Одно жаль – меня там не было, чтобы лично лицезреть это! А что, говорите, было за видение?
    Герман подробно и терпеливо повторил ещё раз в словах и мыслеобразах.
    "Вот странно, - взволнованно подумал Гхух, - почему-то вдруг увиделась Хризолита! Но причём тут она…?".            
    Герман продолжил свой рассказ. После дезинтеграции Белладонны и новой атаки подвальных он и Хых ретировались на чердак, оттуда – на крышу. С крыши переметнулись на соседнюю крышу, так же принадлежащую Гхуху. Сверху они видели, как оборотни пересекли границу Мира Теней и исчезли из поля зрения. Подвальных было очень много: объединились две банды. А это, как объяснил ему Хых, бывает редко. Противостоять захвату здания было невозможно. Вдобавок, в доме начался пожар, и всё заволокло дымом. Но, как потом выяснилось, здание получило лишь лёгкие повреждения.
    - А из людей кто-то пострадал? – спросил Гхух. – Есть там необычное маленькое человеческое создание. Бетти зовут. Может, видели случайно?
    - Мир Теней, как видно, тесен, - улыбнулся Герман. – Это создание успело побывать даже в моём замке. Очень способное дитя. Не довелось увидеть Бетти в этом здании, но надеюсь, она не пострадала.
     Герман продолжил рассказ. Долго перепрыгивая и перелетая с крыши на крышу, он и Хых прибыли, наконец, на просторный благоустроенный чердак здания мэрии города. Там их с удивлением встретила госпожа Ыэхыта.
    - Старушка Ыэхыта - редчайший классический образец чердачного! – одобрительно кивнул Гхух. – Ей в своё время пришлось немало претерпеть всего, как и мне. Она мудра и отважна. С её мнением считаются даже совсем дикие чердачные!
    - Вы совершенно правы, господин Гхух, - ответил Герман. – Так вот, как только Хых и я рассказали, что случилось в доме Нифа, госпожа Ыэхыта немедленно приняла решение.
    "Раз объединились две банды подвальных - это плохой знак, - сказала она. – К ним могут примкнуть другие городские шайки и объединиться в целую орду. Необходимо срочно возродить союз чердачных и нанести решительный удар по подвальным. Иначе будет поздно: раз уж они начали, то они и продолжат захватывать дома под нашими крышами".
    Мудрая Ыэхыта, даром, что была стара, взялась за дело с энергией, необычной даже для чердачных. Вместе с Германом она ещё до наступления утра обскакала чердаки и крыши в центре города и разослала гонцов-домовых в другие районы. Она призывала к объединению. Ыэхыта верно рассудила, что присутствие вампира, представителя высшего общества, положительно подействует на тщеславных чердачных. Ещё до восхода солнца обширный чердак здания мэрии заполнился прибывшими чердачными всех мастей и видов. Объединение произошло в кратчайшие сроки, хотя не обошлось без споров, выяснений отношений и воспоминаний прошлых обид. Весь день Город Теней ждал в тревожном ожидании. Едва зашло солнце, отряд чердачных приблизился к захваченному дому Нифа.
    В Мире Людей двор несчастного здания заливался водой, несмотря на усилия аварийной бригады. Подвальные ещё вчера отметили победу прорывом главной трубы водоснабжения микрорайона.
    В Мире Теней подвальные, отметив победу, готовились к штурму соседних домов. Местные хранители жилья пребывали в панике. Несколько самых смелых из них, в том числе и рыжая Яшма, примкнули к отряду чердачных.
    В отряде находился и Герман. Он очень волновался за Фредди, затерянного среди этого странного агрессивного мира. К своему счастью Герман не знал о присутствии Кристины невдалеке от боевых действий. Навстречу отряду чердачных выступила объединённая орда подвальных под началом атамана Опия. Битва была тяжёлой, длилась почти до рассвета, и увенчалась захватом чердачными дома Нифа.
    По некоторым данным, к наступлению дня отзвуки этой битвы достигли Мира Людей. Там внезапно оживились террористы, зашевелились преступные группы, вышли на промысел маньяки, а полиция с необычной энергией принялась за разгон мирных демонстрантов.
    В Мире Теней с наступлением следующей ночи военные действия возобновились. К объединённой орде примкнула банда Дурмана и дикая шайка подвальных-канализаторов, возглавляемая не вполне вменяемым типом по кличке Крокодил. Получив подкрепление, подвальные отвоевали дом Нифа и захватили несколько соседних домов. Чердачным пришлось отступить на другие чердаки и крыши. Но тут у подвальных возникла проблема: захватив отличные дома с "дойными" жильцами, они не могли разделить их между четырьмя бандами, тем более, что все дома находились на территории Белладонны. Её банду теперь возглавлял её помощник по кличке Кокаинчик (сокращённо Кока), потребовавший себе львиную долю. Остальные три банды выразили своё несогласие в такой резкой форме, что подвальные передрались между собой, забыв о чердачных.
    Тогда чердачным улыбнулась удача: они перешли в наступление, очистив все здания от подвальных. Ыэхыта вовремя распорядилась перекрыть противнику отступление в стратегически удобные люки и подвалы. Неся большие потери, подвальные отступали в сторону промышленной зоны. К утру ни одного подвального не осталось во всём районе. Но Ыэхыта была уверена, что они выслали гонцов на Главную Городскую Свалку и ждут оттуда подкрепление. С наступлением вечерних сумерек чердачные вторглись на территорию промышленной зоны, и в результате боевых действий оттеснили врага в сторону кладбища. После этого взошло солнце, и обе воюющие стороны укрылись от его лучей в подвалах и зданиях заброшенного квартала, давно предназначенного под снос.
   Герман, не потерявший надежду хоть что-то разузнать о Фредди, не догадывался, что хранитель его замка, а с ним и Кристина, находятся совсем рядом с ним, на заросшей колючими кустами заброшенной автобусной остановке.
   А потом прибыло подкрепление со Свалки. И немедленно атаковало чердачных, оттеснив их к воротам кладбища. Генеральное сражение произошло у кладбищенских ворот, перейдя на само кладбище, потревожив тем самым его Хозяина, сущность мощную, строгую, не терпящую беспорядков. Обе воюющие стороны были решительно отброшены в пустующий квартал, давно предназначенный на снос.
     Эти боевые действия помешали отдыху путешествующего демона Бездны. Он в это время как раз дремал в тиши старинного склепа недалеко от ворот. А пробуждение демона, как известно, ни к чему хорошему не ведёт. Не разобравшись спросонок, он чёрным смерчем ворвался следом за возмутителями спокойствия в квартал пустующих домов, расшвыряв, как спичечные коробки, и здания, и подвальных, и чердачных.
    По слухам, в Мире Людей зарегистрировали солидное землетрясение, несмотря на полную несейсмичность местности. Разнеслись панические слухи о конце света.
    Остановить разошедшегося демона удалось лишь Герману, воззвавшему к его разуму и интеллекту. Восприняв этот призыв, демон остановился, пытаясь разглядеть призывающего. Увидев крохотную человеческую фигурку, храбро выступившую навстречу гигантскому сокрушительному смерчу, демон настолько заинтересовался, что даже принял человеческий облик. Отвлёкшись от разрушений, он вступил в беседу с Германом, восприняв в нём довольно интересного собеседника.
   Тем временем отряд чердачных, кое-как собравшийся вновь, атаковал уцелевших подвальных. Подвальные в панике отступили на Главную Свалку и там затихли, зализывая раны.
     Демон любезно приветствовал Германа, в ходе разговора признав в нём существо образованное, наделённое умом и развитое интеллектуально. Демон пригласил Германа в своё временное пристанище, чтобы побеседовать на давно волнующие его философские темы. Герман согласился. Он чувствовал, что ему необходимо отдохнуть и собраться с мыслями для дальнейших поисков Фредди.
     Близился рассвет, и чердачные поспешили в город, чтобы успеть отпраздновать победу и помянуть не вернувшуюся из битвы Ыэхыту и многих других отважных обитателей чердаков и крыш.
    Хых довольно тепло (что было ему не свойственно) распрощался с Германом. Чудом уцелевшая в гуще битв Яшма, узнав, что Герман разыскивает Фредди, просила, как только он его найдёт, передать, что она его помнит. И даже ждёт.
     - Вот, собственно, и вся история, - завершил Герман, неожиданно улыбнувшись: – я, конечно, ничуть не намерен лезть в ваши дела, Фредди, но не могу не отметить, что Яшма – вполне симпатичное существо. А недостаток воспитания – дело поправимое. А теперь я с нетерпением жду ваше повествование.
    Гхух сильно расстроился, что ему не довелось принять участие в таком знаменательном сражении. Опечалила его и весть о том, что сгинула Ыэхыта и многие старые знакомые.
    - Город без старушки Ыэхыты – это уже совсем не тот город, - горько восклицал он.

    Фредди начал свой рассказ со встречи с бывшим однокурсником Нифом и знакомства с Гхухом. Упомянул и маленькую Бетти, уже известную Герману и Кристине. Рассказал и про дальнейшие свои странствия и приключения. Гхух в беседу не вмешивался; почему-то он всё вспоминал и вспоминал то странное видение, бывшее в миг погружения Белладонны в глубинные области Мира Теней. Как-то это было связано с Хризолитой, но как – этого Гхух не мог себе даже представить.
    - Всё это, конечно, интересно, Фредди, - строго сказал Герман. – Но по-прежнему неясным осталось одно: почему вы не отправились в пансионат? Чем объяснить ваше появление на этой неблагополучной городской окраине? Ведь, согласитесь, именно это послужило началом всей этой длинной цепи событий.
    Фредди смутился и сформулировал какой-то скомканный невнятный мыслеобраз. Это обеспокоило Германа.
    - Фредди, - сказал он. – Я вижу, что тут дело непростое. Очень советую рассказать мне всю правду, ничего не скрывая. Возможно, на вас наложили проклятие, и вы даже не подозреваете об этом. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам, Фредди.
    - Мне очень сложно объяснить это так, чтоб меня поняли, господин Герман, - прошептал домовой на языке людей.
     Это окончательно убедило Германа, что дело достаточно скверное. Необходимо разобраться с глазу на глаз и, конечно, не во время застолья. Поэтому Герман поспешил перевести разговор на другую тему.
    Поспешил сменить тему и Фредди. Внезапно оживившись, он принялся расспрашивать демона о неземных мирах, в которых он побывал. Гхух, отвлёкшийся от своих мыслей, так же заинтересовался этим.
    - Я бы рассказал, господа, - ответил демон Зигиэль, - но приближается рассвет. А это, как я понимаю, время отдыха для обитателей Мира Теней этой планеты.
    - Вы правы, господин демон, - ответил Фредди. – Однако, это настолько важно для меня! Поверьте, я интересуюсь этим не просто из любопытства! Но ведь ночь можно и продлить, хотя бы в пределах этого склепа, или кладбища! Если, конечно, никто не возражает.
    - Никто не возражает! – решил за всех Гхух.
    Герман нахмурился: что за манеры – высказываться за всех! Впрочем, манеры всех чердачных очень далеки от совершенства.
    - Мне это также интересно, - хрустальным голосом проговорила Кристина. Услышав это, Герман также высказался за небольшое продление ночи. Он и хотел и боялся узнать, для чего отправилась в город Кристина. Остальные не возражали продлить застолье.
    Вот только здесь, в склепе, нет часов. А как продлевать время без стрелок часов, Фредди в Колледже не проходил.
    - Но это же так несложно, - улыбнулся демон. – Если хотите, господин хранитель замка, я покажу вам совсем простой приём воздействия на Силы Ночи вашей планеты.
    - Сочту за честь научиться у вас этому приёму, господин Зигиэль! – ответил Фредди.
    Демон поднялся, шагнул на порог склепа, поглядел на розоватую полоску неба на востоке. Темнота сгустилась между его ладонями. Темнота усилилась, ручьями разлилась между памятниками и могилами, поднялась к небу, окутала кроны деревьев. По-ночному ярко вспыхнули звёзды. Даже Луна, казалось, поплыла назад. Розовая полоска неба померкла. Ночной туман вернулся и окутал памятники.
    - Так получше, – сказал молчавший до сих пор Керри. – Я и так ужасно боюсь кладбища, а днём здесь, наверно, совсем жутко!
    - На этой планете, как я успел заметить, Мир Живых куда страшнее кладбища, - сказал демон. – Сейчас подвинем время ночи ещё чуть…

   
                Глава 33. Хозяин и Хранитель.

     Внезапно раздался глухой вой. Вой исходил одновременно из глубин земли и с небес, перейдя в неземной рёв. Страшный порыв ветра разметал туман, закружился ревущим вихрем. Темнота отступила и сгустилась вновь, но была она теперь не такая, как положено быть ночной темноте, а тускло-серая. Серая мгла заволокла деревья, памятники, кусты, и не было в ней просвета. Серая тяжесть легла на души. Керри и Маурициус в ужасе втянулись в самую узкую щёлку между блоками склепа. Фредди чуть было не последовал за ними, но всё же вспомнил, что такое поведение не пристало хранителю замка высшей квалификации. Кристина, смертельно испугавшись, всё же сохранила присутствие духа, и Герман попытался заслонить её от неведомой опасности. Гуго Робертсон с мужеством отчаяния бросился спасать бутылку с крепким Сиянием Сириуса. Только демон невозмутимо остался на пороге склепа.
    Серая пелена приглушила звуки. Ревущий вихрь утонул в сером тумане. А серый туман, утопив в себе рёв, сгустился в подобие странного существа, похожего на столб дыма.
    - Опять вандализм на кладбище!!! – гневно взвыло существо, раздражаясь всё больше. – Сколько можно тревожить покой усопших?! Когда, наконец, это кончится? Мало того, что люди свинячат, так ещё и… Всё, терпение лопнуло, проклятие мёртвых ждёт каждого…
    - Извиняюсь, уважаемый Хозяин этого достопримечательного места, - вежливо сказал демон. – Я не подумал, что вас это как-то затронет…
    - Ах, это вы хулиганите… – проворчал сгустившийся серый туман, чуть смягчаясь. – Вы не подумали!! Я вполне демократичен и даже не против присутствия демонов, но от вас, Зигиэль, я этого не ждал. Вы там у себя в Бездне позволяли себе такое безобразие? Или только здесь? И что это за странная компания? Это не те, что вчера сюда вломились наглейшим образом?
    Зигиэль заверил, что не те и представил присутствующих, не забыв извлечь Керри и Маурициуса из щели между каменными блоками. Затем он представил всем Хозяина и Хранителя кладбища – сложносоставную сущность, сочетающую в себе отпечатки сознаний всех, покоящихся на этом клочке земли. Хозяин неспешно воспринял гостей, сгустился туманом ещё больше и, наконец, выдавил из себя несколько ворчливых мыслеобразов:
    - Ночь мне тут продлили… Хм… Вообще, это не так плохо, если вдуматься. Но могли бы спросить разрешения. Хранители жилья и чердачный мне не интересны. Но тут трое людей. И совсем неупокоенных! Почему такой непорядок?
    - Это очень долгая история, - сказал Фредди. – Чтоб выслушать её и другие истории, мы решили немного продлить ночь в пределах кладбища. Присаживайтесь, будьте любезны, к нашей надгробной плите.
    - А что, с самого начала меня сложно было пригласить? Или уже Хозяин кладбища для вас – пустой звук? Ладно, не оправдывайтесь. Времена паскудные настали: нет больше уважения к мёртвым. А надгробная плита у вас накрыта со вкусом. Что это на ней? Недурно. За упокой душ всех присутствующих!
    Втянув в глубину серого тумана приличную дозу очень крепкого Сияния Сириуса, Хозяин пришёл в благодушное настроение:
    - Со знанием дела создана сервировка, а уж я в этом разбираюсь: у меня захоронено два лучших в городе метрдотеля. Ладно, продолжайте. Что вы тут собирались рассказывать? Мне бы тоже небезынтересно узнать, где прежде шлялся этот беспокойный демон.
    Зигиэль задумался так глубоко, что было понятно: он мыслью не здесь. Он в каких-то неизмеримых глубинах, возможно, в Бездне. Никто не тревожил его, и никто не заметил, когда и как в руках бледного образа актрисы Валерии Виксон появилась лютня. Она перебирала струны медленно, голос музыкального инструмента едва звучал. Сливаясь с мелодией, мысли демона превращались в доступные другим образы и слова:
    - Демон Бездны - не тот, кто существует, вцепившись в шарик планеты, приплюснутый к нему гравитацией. Нет! Полная свобода, полная независимость – это моё! В начале времён стремление к свободе привело моё племя в Бездну, где меньше всего ощущается тяжесть творения. Стремленье к свободе побуждало нас избегать материальности, кроме тончайших неощутимых квантовых волн. Рассказать вам о Бездне? Там, куда звёзды не достигают лучами, где покоятся корни всего сущего, там находится Бездна. Нет в Бездне света и нет темноты. Нет ни материи, ни пустоты. В Бездне нет жизни, но нет там и смерти. Там можно вечно падать беззвучно в глубины. Но вечности будут, как миг. Потому, что и времени также нет в Бездне. Туда и бежали мы, дети свободы и дети печали, ибо тяжка нам зависимость от творенья. Только являя собой Разрушения Силу, кто-то из нас поднимался из Бездны – и гибли миры.
    Прежде и моё сознание падало в никуда. И я наслаждался сполна этой лёгкостью, этой свободой. Так бы могло продолжаться за вечностью вечность. Но странность возникла во мне вопреки демонической сути. Меня, гордого демона Бездны, сжигало желание творчества. Вы посмеётесь: Зигиэль Разрушитель Миров, тот, кто бежал от творения…! Демон-творец – это нонсенс.
     Не удержавшись, я начал творить. Я создавал параметры разных существ. И они проявлялись в различных мирах. Они были сначала ужасными монстрами, грозными тварями… Только вот мне это было не в радость. Я этих существ уничтожил. И создал других – почти совершенных, прекрасных. Но стало понятно: мне этого мало. Жажда творить... Эта жажда творить не проходит, как злая болезнь. Другие демоны Бездны могли лишь усмехнуться. Ведь от начала времён разрушение - наша природная роль. Я - Зигиэль Разрушитель Миров. Но мне страшно хотелось, безумно хотелось, неудержимо хотелось творить!!!
    В сознании мечта расцвела: создать не просто существ. Создать целый мир! Породить силой воли, мысли и знаний вселенную! Свою вселенную. Но так, чтоб вселенная та не была бы лишь жалким подобием этой вселенной. Нет! Там не будет ни солнц, ни планет. Ни галактик, ни метагалактик. Там в безграничных просторах будут жить совершеннейшие существа разных видов. Существа эти будут разумны. И каждый из них сам оформит своё бытие и своё окружение так, как захочет. Пусть их будет немного, но все они будут любимы создателем – мною. И не будут нуждаться ни в пище, ни крове, в них не будет болезней, страданий – они будут свободны! Я одно лишь вложу в них - стремленье творить. В этом будет их счастье, их радость. В них вложу я частицы своей собственной вольной души, чтобы дать им и жизнь, и сознанье, и волю. И мне радостно будет смотреть на счастливых созданий вселенной моей.
    Но недостаточным мне показался мой будущий мир: слишком мало в нём разнообразия, слишком многого в нём не хватает. Я хочу стать не просто творцом, а Творцом. А для этого мне нужен опыт. Где взять опыт мне, демону Бездны? С давних времён в Бездну изредка падали те, что имели сознанье. И случилось, что худшие люди с Земли - те, чей дух больше, чем мёртв – эти люди нашли пути в Бездну. Только Бездна не стала для них освобожденьем от пут материальности. Они видели в Бездне то, чего не было в ней никогда: всполохи пламени ада, вечные льды и ужасных существ. От этих людей я узнал об их мире - планете борьбы и страстей. И тогда я решился на шаг, на который не каждый из гордых и истинных демонов Бездны решится. Я вошёл в материальность, рискуя своею свободой! Сжав пространство и время, нашёл я себя на Земле. И увидел, как здесь перемешаны радость и горе, веселье и боль, нищета и богатство. Здесь я воспринял страданья ни в чём не повинных существ. Так я понял, чего не должно быть в Творении моём. В Творении, которое так я люблю, хоть его ещё нет.
   В странном Мире Людей долго странствовал я по Земле. В Мире Людей, в Мире Теней. Набралось много опыта, и не терпеться мне за Творенье приняться! Только чувствую: чего-то-то ещё не хватает. А пока отдыхаю. Этот склеп принял демона-путника. Лютня играет негромкую музыку струн... Но пора мне в дорогу по этой Земле, по планете печали и боли. Чтоб избегнуть печали и боли в Творении моём.
 
    Струны мелодично звучали в тиши склепа. Демон-творец погрузился в размышления о своей будущей вселенной. Его долго никто не беспокоил. Хранитель кладбища сгустился в тёмно-серый непроницаемый мрак и так же, казалось, размышлял.
    - Хлопотное дело, - прогудел он, наконец. – Суетное и беспокойное. Зачем, вообще, надо творить новую вселенную, если и старой вполне хватает? А если там всё будет так уж совершенно, без болезней, дряхлости и несчастий – то из-за чего же там будут умирать? А если не будет там смерти, то не будет и жизни. Как в Бездне.
    - А мне кажется, идея очень красива: создать вселенную совершенства, справедливости и счастья, – задумчиво сказал Герман. – Но, если у всех там будет всё необходимое, что же будет двигать эволюцию, господин Зигиэль?
    Демон-творец оторвался от размышлений:
    - Никакой эволюции не будет в моём Творении. Во всяком случае, в том понимании, в каком она есть здесь. Эволюция, замешанная на бесконечных страданиях бесчисленных живых существ, не стоит ломаного гроша. А я настолько возлюбил своё будущее детище, что готов отдать обитателям моей вселенной самые лучшие и самые совершенные частицы своей души. Я создам их совершенными изначально. Им не потребуются бесчисленные эпохи страданий и бед, чтобы взрастить в себе совершенство.
    - Не испытав горя и бедствий, как же поймут они, что такое счастье? – спросил Хозяин.
    - Я, Зигиэль Разрушитель Миров, сам никогда не испытывал никаких бедствий, как и большинство – как Созидателей, так и Разрушителей. И тем не менее, я отлично понимаю, что такое счастье. Оно своё для каждого. Например, для меня счастье – сотворить мир. А раньше счастьем было – его разрушить. Разрушение, если оно от души, сродни сотворению. Потому в программе Вселенной нет разделения света и мрака. Бедствия на самом деле нужны вовсе не для того, чтоб познать, что такое счастье.
    - А где же вы будете создавать вашу вселенную? – спросила Кристина. – Мне всегда казалось, что в мире так мало места…
    - Это не проблема, - улыбнулся демон. – Вы просто не знаете о пропастях между вселенными. В этих бездонных, безвременных, безграничных просторах беспорядочной материи в океане Хаоса можно создать и не одну вселенную.
    - Я помню! – неожиданно воскликнул Фредди, – Огненный странник показывал мне царство Хаоса и острова в нём, созданные кем-то… С этих-то пор болезнь Дальних Миров и захватила меня…
    - Что вы такое говорите, Фредди? – насторожился Герман. – Какой странник? Какие миры? Уж не хотите ли сказать, что вы, приличный хранитель замка, общались с этими бродягами?! Невозможно в это поверить.
    - Напрасно вы так настроены по отношению к огненным странникам, господин Герман, - сказал Зигиэль. – Они кое в чём сродни мне: так же не признают границ между мирами, пространствами, временами – вообще никаких границ. Так же ценят свободу и независимость. И так же нелюбимы обывателями. Когда моё Творение будет готово, надеюсь, странники станут в нём частыми гостями.
    Герман хмурился. В памяти его всплывало появление в камине его замка существ огня, нарушивших привычный покой. Это давно забылось, и вдруг – Фредди! Что его связывает с асоциальными бродягами?
    Несмотря на поглощённость своим будущим творением, Зигиэль давно уже внимательно и с интересом присматривался к Фредди.
    - Хочу вас спросить кой о чём, господин хранитель жилья (если вы и в самом деле хранитель, в чём я сомневаюсь). Я вижу в вас такую же частицу огня, что и в странниках. Меня это удивляет: существо земного уюта с частицей пламени… Уверен, что вам есть, что рассказать. Тем более, ночи ещё осталось довольно много.
   – Вы просто обязаны рассказать, Фредди, - подтвердил Герман. - Что за частица огня? Что за болезнь Дальних Миров? Уж не проклятие ли это странников?
    - Нет, господин Герман, - вмешался Зигиэль, – проклятия - это людское изобретение. А огонь… откуда он в домашнем существе? Доводилось мне слышать про Болезнь Дальних Миров. Она свойственна существам огня, только для них это не болезнь, а норма. Но любое другое существо, заболевшее этой болезнью, не может оставаться надолго в ограниченном пространстве, в привычной обстановке. Заболевшего неизбежно и неудержимо потянет за границы его возможностей. Искра огня внутри – основной симптом болезни Дальних Миров. Но нет лекарств от этой болезни.
    - Не расстраивайтесь, господин Герман и вы, леди Кристина! – воскликнул Фредди. – Вот и Алхимик предостерегал меня, хоть сам же и познакомил со странниками. Но Алхимик сгинул, и теперь даже та, закутанная в белый плащ Хозяйка Перекрёстка не знает, где он…
    - Хозяйка перекрёстка?! - внезапно "оживился" Хранитель кладбища. – Вот это действительно интересно! Это не какие-то там никому не нужные странники. Неужто вы и вправду встречали Хозяйку Перекрёстка? Ну-ка, ну-ка, я послушаю.
    Фредди начал своё повествование издалека. Странствия Зиури, предсказания странников о болезни Дальних Миров. Предчувствие относительно Алхимика, приведшее Фредди на ночной Перекрёсток с его древней Хозяйкой. События, виденные в осколке разбитого зеркала, ожили вновь в рассказе Фредди. Вновь бежала толпа, камни летели в Алхимика. Путешественник из дальних мест читал рукопись и письмо неизвестного ему старика. Огненный странник мерцал в пламени поминальной свечи, и смотрел на него серый кот. Скрылся в ночи будущий ученик Алхимика, ведя в поводу нагруженную рукописями лошадь. Хозяйка Перекрёстка не нашла Алхимика среди мёртвых его времени, сказав лишь: огненный странник, что провожал его, знает, где он. И Фредди, маленькое существо земного уюта, разрывалось в чувствах, такому существу абсолютно несвойственных. Кончился покой: душа непрерывно звала в безумный путь через Серый Лес и подземное озеро в дом женщины, в камине которой танцуют странники огня.
    - Вот и всё, - закончил Фредди. – Теперь вы знаете, что произошло со мной, как я узнал про Алхимика, почему я отправился так неожиданно в Серый Лес и как перевозчик ладьи довёз меня до окраины города, откуда уже недалеко до Леса. Поймите, мне необходимо найти Зиури, существо огня. Зиури впервые показал мне то, к чему неосознанно всегда так стремилась моя душа. Наверно болезнь Дальних Миров была во мне всегда, и странники лишь разбудили её. Потому не могу я больше оставаться с вами. Не сердитесь – я действительно не в состоянии!
    - Вы хоть подумайте, что вы делаете, Фредди! – горько воскликнул Герман. – И Алхимик тоже… Никогда бы не подумал, что он способен приманить в замок этих огненных бродяг… Впрочем, разве это важно: бедняга Алхимик погиб так ужасно! Но ведь это всё было в далёком прошлом. Он гостил в замке уже задолго после своей гибели. Трудно всё это понять: время – самая странная вещь на Земле. А теперь и вы, Фредди, тоже хотите пропасть!!! Мир сошёл с ума!
    - Скоро светает, - сказал Фредди. – Ночь заканчивается. Настаёт время отдыха. А затем придёт следующая ночь, которая разведёт наши пути. Как это ни грустно, но наверно, навсегда.
    - Никогда не говорите "навсегда", Фредди, - вмешался демон. – "Навсегда" есть только в Мире Людей - в Мире Теней такого быть не может. Прошлое и будущее здесь нераздельны, потому и время иногда можно повернуть вспять. Хотите оказаться сейчас в прошлом, в гостиной вашего замка? Всё повторится: ночной ужин, гости. И Алхимик будет там. Он снова спросит вас, Фредди, готовы ли вы погасить в своей душе такую же частицу огня, как в душах странников. Решите, что ответить ему на этот раз. И, быть может, на этот раз вы пойдёте совсем другой дорогой. Отделится от ствола времени новая ветвь реальности.
    В тот же миг Фредди и в самом деле оказался в Розовой гостиной замка, как и сказал демон Бездны. Время, свившись петлёй, вернулось назад. Вот и Алхимик – целый, невредимый Алхимик, в строгом костюме современной эпохи, в своих тёплых клетчатых тапках, без страшной кровавой раны на виске. Фредди уже знал, что Алхимик скажет сейчас. И Алхимик действительно сказал:
    "…Так что, хорошенько подумайте, Фредди, действительно ли вы хотите всего, о чём сказали. Или это лишь мечтания?"
    Теперь Фредди знал всё, что произойдёт с ним дальше. Зная это, он мог изменить ход событий. Он не подойдёт к камину на старой кухне и никогда не встретит существо огня. Не обострится болезнь Дальних Миров. Фредди не окажется на окраине города. Гхух останется на своём чердаке, а Ниф в своём доме. Маленькая Бетти никогда не посетит замок на своём сновиденном кораблике. А у хранителя замка будет покой. Только уйдёт навсегда в свое прошлое Алхимик навстречу своей смерти. Только Зиури никогда не появится… И Фредди повторно сделал тот же самый выбор.
   "Нет!!! Это не мечтания!" - воскликнул Фредди так горячо и громко, что на него с удивлением посмотрели все. Но Алхимик улыбнулся, произнёс какую-то шутку, и светская беседа продолжилась. Фредди был участником событий, последствия которых он не знал. Но одновременно, он был наблюдателем этих событий, хорошо зная их дальнейшее развитие. Обе эти роли слились воедино, вызвав дежа-вю.
    "Но как можно подтолкнуть судьбу?" – опять спросил Фредди, когда от него отвлеклось общее внимание. – "Ведь это ж невозможно, это от нас не зависит". Спрашивая, он не знал ответ. И одновременно отлично знал.
    "Всё возможно", - ответил Алхимик. – "Я - маг, я тот, кто может сдвигать ход событий. Вы сделали свой выбор. Теперь смотрите внимательно: для вас цепочка событий началась"…
    Цепочка событий мелькнула мгновенно, и Фредди ничего не успел разглядеть. Но в этом и не было надобности – она уже произошла, и он знал все её звенья. Ещё не кончилось мгновение, а он уже сидел в склепе актрисы за покрытым бледно-лиловой скатертью импровизированным столом, бывшим на самом деле надгробной плитой.
   - Мне очень явственно показалось, что секунду назад я был в Блекстонхолле, - удивлённо произнёс Герман. – И за этот короткий миг в замке (который мне показался очень длинным) я многое успел пересмотреть заново. Мне кажется, я начал понимать кое-что... Пожалуй, я отправлюсь с вами, Фредди, в этот проклятый Лес, чтоб не дать вам сгинуть там.
    – Конечно, нельзя отпускать одного в такие опасные странствия Фредди – столь незащищённое существо! – сказала Кристина, побледнев. – Я понимаю, насколько безрассудно и, возможно, даже неприлично это с моей стороны, но я отправлюсь туда тоже. Я научилась исцелять раны, а это может очень пригодится.
    - Ни в коем случае! – воскликнул Герман. – Вы даже не представляете, леди Кристина, что мне довелось слышать про Серый Лес! Это опасное место! Конечно, вы правы, нельзя отпускать Фредди туда одного, но вам…
    - Что-то я не понял, как это "нельзя отпускать одного"?! – возмутился Гхух. – Я же с ним отправляюсь! А этого вполне достаточно. Или кому-то ещё до сих пор не понятно, кто такой Гхух? Если сам Гхух отправляется с кем-то в путь - тот, с кем он отправляется, уже в безопасности!
    - У меня возникла одна интересная мысль, - заметил демон Зигиэль. – А что, если я присоединюсь к этой вашей прогулке? Интуиция подсказывает мне, что это может дать опыт, полезный для моего Творения.
    Это предложение обрадовало Германа: мощный демон Бездны и в самом деле мог полностью обезопасить пребывание в Лесу. О путешествии в Серый Лес Кристины Герман не хотел даже слушать – лучше он отвезёт Кристину домой и будет уверен, что она в безопасности. После очень долгих колебаний и бесплодных усилий отговорить Фредди от его замысла, Герман наконец принял решение возвратиться в Замок.
    - Я только увижу Зиури и вернусь как можно скорее, – сказал Фредди, чувствуя, что это лишь пустые слова утешения – Я обязательно вернусь…
    - Конечно, вы вернётесь, - Герман постарался придать голосу строгость. – И приметесь, наконец, за свои прямые обязанности. Ни я, ни сэр Моррис вас не увольняли. – Но закончил он уже по-другому: - нам будет вас очень не хватать, Фредди. Поэтому возвращайтесь… Обязательно возвращайтесь!
    Хозяин, которому надоели все эти разговоры, сгустком тяжёлого серого тумана медленно поплыл к выходу из склепа. Однако, во входной арке он опять сгустился в тёмно-серый силуэт. Из его тёмных глубин выплыли слова-мыслеобразы:
    - Ночь на исходе. Пора на дневное упокоение. Значит, завтра моё пространство очистится от всех гостей… Не то, чтоб я рад этому. Но, в добрый путь, суетные вы создания. Впрочем… среди вас есть неупокоенные! Я имею в виду бывших обитателей Мира Людей, до остальных мне нет дела.
     Кристина почувствовала на себе тяжёлый скорбный взгляд Хозяина и Хранителя кладбища, не лишённый, как ей показалось, сочувствия. Она услышала внутри себя:
    - Вот ты, дочка, мечешься в беспокойстве по Миру Теней, раздираемая душевными противоречиями. Душе твоей не было покоя в Мире Живых – чувствую это. Так же беспокойно тебе и в Мире Теней. Но я покажу путь в мир тишины и покоя. Там в неосознанных снах пропадёт боль души и печаль. Будет только покойная тихая радость – то, что ты в своей жизни не знала.
    Одновременно с Кристиной нечто похожее услышали Герман и Гуго Робертсон. Маурициус тоже ощутил бессловесный призыв к спокойному сну, к долгожданному концу скитаний в этом скверно изменившемся мире. Хозяин выплыл из склепа, и светлеющие небеса затянуло белой пеленой. Бывшие обитатели Мира Живых неосознанно двинулись следом за Хозяином. Белая пелена в небесах раскрылась. Белый туман образовал арку воздушного моста, уходящего в раскрытое белое небо. Там, куда уходил мост, в вышине скорее угадывались, чем были видны, бесчисленные воздушные пузыри, отливающие различными оттенками. Кристина вгляделась в ближайший из них и поняла, что смотрит в спокойные неторопливые отголоски воспоминаний того, кого больше нет среди живых.
     По мосту, ведущему в небо, поднимались несколько теней.
    – Это мои новоприбывшие, - заметил Хозяин. - Им нужен покой, отдых в объятиях Смерти. До тех пор, пока сила Жизни не швырнёт их обратно в свой бурлящий поток.
    Одну из теней Кристина узнала. По мосту поднималась та, которую когда-то звали Анна. Тяжелобольная, тучная, старая, она с трудом двигалась. Но, поднявшись выше по небесному мосту, она стала совсем молоденькой девушкой, будто лёгкой походкой спешила сейчас на своё первое свидание. Одновременно с этим она была усталая работница, маленькая девочка, замотанная хозяйка, молодая мама, хлопотливая бабушка. Время её жизни свернулось в мгновение, она стала едина во множестве лиц своей жизни. И она снова стала Анной. Анна ушла в белое небо и засиял ещё один воздушный радужный пузырёк.
    Образ Анны остался и в сером море теней. Отпечаток жизни этой женщины втянулся в серый туман, пополнив своим немудрёным сознанием обобщённое сознание Хозяина и Хранителя всех захороненных на этом клочке земли.
    Крылом серого тумана Хозяин подталкивал к мосту следующего неупокоенного, тоже показавшегося знакомым. Им оказался тот черноусый "герой", которого они встретили по дороге сюда. Он дико глянул на Хозяина, нервно вскрикнул, рванулся с моста обратно в белёсый туман и скрылся между памятниками.
    - Этот у меня долгонько не упокаивается, - молвил Хозяин. – Ну да ничего, побегает годик, другой, третий… Десяток лет… Растеряет жизненную силу, а с ней и свои страстишки – и упокоится, никуда не денется. Ну да ладно, это существо глупое, злобное, не нужное ни Жизни, ни Смерти. Но с вами…
    Герман, Кристина, Гуго и Маурициус опять ощутили тяжесть направленного на них внимания Хозяина:
    - Но с вами – совсем другое дело. С вами мне довелось приятно провести время – и я просто не могу вас не упокоить. Каждого из вас я проведу по мосту в мир покоя.
    - Я не пойду, - твёрдо сказал Герман. – Сэр Моррис – призрак в очень почтенных веках. Мой долг – поддерживать его и беречь родовой замок. Вы уж извините, и спасибо за предложение… И ещё: я хочу всегда хранить память о… – он осёкся и не договорил.
    - А я пойду, - сказал Гуго. – Сколько ж я могу вот так болтаться, непонятно, для чего. Раньше от меня хоть польза была – сторожил автостоянку. А теперь – ни пришей, ни пристегни!
    Решительно подтянув кальсоны, пьяница и висельник вступил на воздушный мост. Его нежно окутал мерцающий белый туман, превратив в беззаботного юнца с неизменной сигареткой, в перемазанного кашей карапуза, во взрослого вполне созревшего пьяньчугу, в прыщавого школьника со скрипкой - гордость и надежду родителей… Один во многих лицах своей жизни, он уходил в белую высь. В последний миг он обернулся и с высоты небесного моста поискал взглядом маленького плешивого домовика:
    - Не поминай злом, Керри. Ты, пожалуй, единственный, кто обо мне будет хоть что-то помнить.
    Белое пространство приняло его, и он исчез, одним из радужных пузырей засияв в нём. Отпечаток жизни этого человека влился в сознание Хранителя кладбища. И стал храниться там, как память природы о том, что жил некогда на Земле малозначимый сторож автостоянки, горький пьяница, а впоследствии ещё и висельник, но никогда не было и никогда уже не будет во вселенной другого такого же Гуго Робертсона.
    - Вот и остался я без своего человека, - печально прошептал Керри. – Впрочем, так оно, наверно, и лучше для него.
    Следом за Гуго по мосту пробежал Маурициус, пушистым котёнком исчезнув в белом свечении. Ещё один маленький пузырёк розовато засиял в небесах.
    - И зверям нужен покой, - заметил Хозяин. – Точно так же, как людям. А этот бедняга много настрадался в своей жизни, и от голода, и от болезней, и от людей.
    Хозяин перенёс своё внимание на Кристину:
    - А теперь ты, бедная неупокоенная девушка.
    Кристина сделала шаг. Мост в небо ждал её. Мерцающий туман охватил её белым саваном. Наконец-то долгожданный мир в душе, - пронеслось у ней в мыслях. Не будет больше реки с её раздражающе буйными обитателями, не будет болезненных воспоминаний, не будет этой страшной, бесконечно длящейся депрессии. Она шла по мосту, и покой залечивал душевные раны. Будь она прежняя Кристина, она бы никогда не оглянулась назад. Но после событий последних дней Кристина очень изменилась. Она стала намного сильней. Она могла теперь преодолеть тьму в своей душе. Она стала хозяйкой своей души. Милые яркие образы детства окружили Кристину. Её встречали родители, няня, любимые куклы. Вот и качели в саду, солнце выглянуло, празднично на душе и спокойно. Нет страха. Страх был лишь ночью, когда Кристина проснулась, и не было рядом няни. Она боялась того, что во тьме. Теперь она знает, что там, во тьме. Её уже ничто не пугает. Здесь, в детстве, на лужайке в саду столичного особняка, безопасно и весело. Давно-давно забытое веселье. Давно забытый покой! Наконец-то!!! В глубь бессознательного отступает то, что во тьме. Белое сияние охватило Кристину, затягивая всё дальше, вглубь её самых спокойных воспоминаний. Навсегда забывалась река, старая пристань с каменным львом, шаг с пристани в реку. В безвозвратность уходил Мир Теней. Забывались вечера у реки… Осенний Бал… прогулки с Германом. И её единственный решительный поступок – путь на опасную окраину Города Теней, полную злобных тварей. Забыть всё это ради покоя в душе? Потерять окончательно самое ценное!?
    Кристина остановилась на мосту. Оглянулась. Забыть Осенний Бал? Забыть Германа? И, главное, забыть свой первый и единственный смелый шаг? Не слишком ли высока цена покоя, если она потеряет всё это?
    С высоты небесного моста Кристина видела, что Герман не сводит с неё глаз. Он ничего не сказал ей на прощанье. Но она знала, что Герман желает ей счастья, в чём бы оно ни выражалось. Если счастье для неё – покой, он желал ей покоя.
    Кристина поняла, что сейчас совершит свой второй смелый шаг. И она его совершила. Сорвав с себя клочья белого тумана, Кристина решительно спустилась с небесного моста обратно в беспокойное море теней.
    "А я уже решил, что мне суждено затосковать навеки", - неслышно произнёс Герман. Но Кристина услышала его.

      
    
                Глава 34. Расставания.

    - Ночь кончилась, - сказал Хозяин. – Пусть будет покой, хотя бы на время дня. Следующая ночь разведёт наши пути.
    Серый клубящийся мрак заструился между могилами, втянулся в замшелые растрескавшиеся плиты. Над кладбищем взошло солнце.
    Прохладный сумрак царил в склепе актрисы, бледная оболочка которой уснула под мраморной плитой. Утомлённая Кристина присела в нишу, куда ветер намёл охапку золотой листвы, и погрузилось в полузабытье.
    Герман не мог успокоиться – слишком много впечатлений произошло за последнюю ночь. Неожиданно, как невероятный сюрприз, нашлись Кристина и Фредди. Но сразу опять потеря – непонятная болезнь Дальних Миров – и Фредди, маленький дух домашнего уюта, уходит в пугающую неизвестность. Огненный странник… Демон-творец… Хозяин и Хранитель памяти природы о тех, кто жил… Как расширился мир после выхода из дома! Кристина на середине небесного моста… Почему она вернулась? Неужели из-за него?! Герман боялся ошибиться в этом предположении. Он считал, что слишком эгоистичен, расстроившись, но одновременно втайне радуясь тому, что Кристина так и не обрела покой. Укоряя себя за эгоизм, он спустился в подвал склепа.
    В темноте подвала среди раскрошившихся старых костей, на нитях паутины удобно устроился чердачный Гхух. Рядом с ним – его неизменные друзья: стакан, бутыль и потрёпанная тетрадь, в которую он вкладывал мыслеобразы новой поэмы. Мост из мерцающего белого тумана, ведущий в небесную белизну. Тонкая фигурка в светло-сером дорожном плаще на мосту…
    - Доброе утро, господин Гхух. Надеюсь, не слишком помешал вам? Я думал, что здесь никого нет.
    - Я тоже думал, что здесь никого нет, и никто не помешает мне зафиксировать мыслеобразы возникшей новой поэмы. Ладно, присаживайтесь, раз уж пришли. Наверху слишком светло, плохо видно. Вот и пришлось чердачному лезть в подвал, как какому-то подвальному! – Гхух рассмеялся. – Тут кое-что осталось от ночного застолья: Свечение Сириуса - очень забористая вещь, лучше, чем этот хилый Свет Марса! И (подумать только!) крепче, чем даже отблеск витрины винно-водочного магазина! Демон ухитрился сготовить! Сейчас сотворю второй бокальчик.
    Гхух собрался сотворить изящный бокал, но у него вышел гранёный стакан. Он усмехнулся:
    - Чего ещё ждать от чердачного! Ничего, сойдёт.
    Он разлил Свечение Сириуса по стаканам, и Герман ощутил необычный лёгкий вкус и сильную крепость, на которые не обратил внимания во время ночного застолья.
    - Хорошо пошло! – заметил Гхух.
    - Вы правы, господин Гхух, действительно не плохо, - ответил Герман.
    - Послушай, Герман, давай перейдём на ты. Не люблю я всей этой официальности. И не называй ты меня, пожалуйста, "господин Гхух"! Я просто Гхух – этим уже всё сказано. Старый Гхух, пьяница и поэт.
    Чердачный шутливо раскланялся. Герман рассмеялся и обещал называть его просто Гхух. Чердачный наполнил стаканы ещё раз, и они ещё раз втянули в себя ярко-синего Свечения Сириуса. Гхух собрался было по третьему заходу, но Герман остановил его:
    - Сириус – звезда двойная (а говорят, даже тройная), значит и крепость у её Свечения тоже двойная. Или тройная. А потому лучше не увлекаться.
    - Это верно, - согласился Гхух. – Ты, приятель, меня останавливай, а то поэты – народ забывчивый, рассеянный…
     - Как мне тебя отблагодарить, Гхух, за то, что ты поддерживал и охранял Кристину и Фредди? Честное слово, я очень многим тебе обязан!
    Гхух усмехнулся:
     - Я могу по этому поводу сказать много и ничего, как это принято у вас, у людей. Но, могу и ничего не сказать.
    - Расскажи мне про твои скитания с Кристиной и Фредди. Это мне больше, чем важно!
    - Тебя, я вижу, уж очень волнует Кристина, - усмехнулся Гхух. - Я много беседовал с ней, когда мы застряли в лачуге Керри. Я был обезэнергечен, а Кристина исцеляла повреждения моего эфирного тела (кстати, она целительница хоть куда, чтоб ты знал). Я понял её гораздо лучше, чем ты её понимаешь. Думаешь, нет. Но послушай, что скажет тебе старый Гхух, если ты действительно хочешь знать. Для чего Кристина отправилась в город? Конечно, ты и Фредди играли в этом роль, но не первую. Неосознанно она хотела найти главное в себе – алмазный стержень своего духа, если можно так поэтично выразиться. У домовиков и чердачных поэзии нет - это ваше, людское изобретение. Но во мне проснулся поэтический дар, - оттого и стал я учиться понимать людские души. Почему-то у вас, у людей, сложную, сильную, интересную личность положено иметь только мужчинам. Когда Кристина ещё находилась в Мире Людей, мужчины могли совершать яркие поступки, играть в рискованные игры и жить в своё удовольствие. А человеческие женщины были хрупкими безмозглыми куклами. Их роль – размножение и обслуживание. Зовётся это всё у вас красиво: любовь, самоотдача, какая-то материнская хрень и ещё полно словесного мусора. Безличностные куклы и сами не хотели иного – так их выдрессировали с пелёнок. Такой же была и Кристина.
    Герман возмутился:
   – Леди Кристина Литис всегда была умной образованной девушкой…
    - Она всегда была зарёванной трусливой куклой, а её образование – пустой пшик. Ты знаешь, как и почему она оказалась в Мире Теней?
    - Ну, мне как-то неудобно было расспрашивать.
    - А старому Гхуху было удобно. Потому, что Гхух хочет видеть не только дно бутылки, но и дно души другого существа. Жизнь Кристины была пуста, как жизнь любой игрушки. Но семья и размножение – всё, что выделили на долю женщины… Она тонко чувствовала бесцветность этой роли. А жизнь не сулила ей ничего другого. Тогда душа куклы стала ломаться. Больно ей было, и хотела она избавиться от этой боли.
   Кто-то там откликнулся из Мира Теней на это желние, да и подтолкнул – сама бы она не решилась. Но и это не помогло: с чем она покинула Мир Людей, с тем она и оказалась в Мире Теней. Тут тоже на неё смотрели, как на хрупкую зарёванную штучку, которую надо утешать. Говоря вашим, людским языком: она красива, нежна, хрупка и прочее. Её приятно утешать, чувствуя при этом собственное превосходство и силу. Только не нужны были ей утешения. Ей нужен был собственный яркий поступок. Пусть безрассудный, пусть неразумный, но СВОЙ. Чтобы перестать быть куклой. Она сделала свой поступок, как смогла. Отправилась вопреки "здравому смыслу" в неизвестную ей, опасную область Мира Теней, преодолела слабость, почувствовала в себе силу. Она совсем другая теперь. А Гхуха благодарить не нужно ни за какую заботу о ней. Гхух здесь вообще ни при чём.
    Чердачный разлил-таки по стаканам остаток Свечения Сириуса, и оба обитателя Мира Теней погрузились в свои мысли. Герман долго размышлял об услышанном, заглядывал вглубь своей души. И понимал, что услышанное неприятно царапает душу. Действительно, гораздо комфортнее было видеть в Кристине слабенькое, нежное, защищаемое создание, чем действительно личность, равную ему по силе своего проявления.
    Солнце медленно ползло по облачному осеннему небу. Торжественную тишину погоста нарушал только шорох золотых листьев, сметённых ветром в ниши склепа. Гхух давно дремал над неоконченной поэмой, а Герман всё размышлял и пересматривал свои привычные взгляды. И неожиданно для себя понял, что Кристина, такая, как она теперь, нравится ему даже больше, чем прежняя. На небесном мосту она сама выбрала свой путь. Только вот больше всего на свете Герману хотелось, чтобы их пути проходили рядом.
    Незаметно его мысли перешли к Фредди. Вот и он тоже совершает СВОЙ поступок. У него своя дорога, своя судьба. Ему не нужно сочувствие. Ему не нужна ничья жалость. Ему нужно только одно – чтобы его оставили, наконец, в покое и предоставили своему пути. А куда приведёт его этот путь – не ему, Герману, дано это знать. Эта частица пламени в нём… С ней он сродни огненным странникам, хоть и произошёл всего лишь из горсти пыли. Что тут можно сделать!? Только отойти в сторону с его дороги и не мешать ему жалостью и сочувствием.
    К вечеру Герман поднялся наверх. Между колоннами на нитях осенних паутинок сидели Фредди и Кристина и разговаривали на языке людей. Герман услышал слова Кристины:
    - Я рада, что вы, наконец-то стали мне более понятны, Фредди. Чем-то сродни наши с вами души. Но мне будет не хватать вас!
    - Раньше я стал бы вас уверять, что скоро вернусь, леди Кристина. Но теперь, я вижу, что больше нет необходимости говорить вам пустые слова.
    Неожиданно провал во мглу в нише склепа вздрогнул, пронзился молниями и обрёл человеческие очертания. Сознание демона Зигиэля возвратилось из непостижимых бездн в Мир Теней планеты Земля.
    - Помнится, - произнёс демон, – сегодня мы задумали прогулку в какой-то интересный лес. Фредди, где чердачный? Давайте, найдём его и вкратце обсудим это.
    Зигиэль и Фредди спустились в подвал склепа, и Герман остался наедине с Кристиной.
    - Вот и подходит к концу это путешествие, господин Герман, - сказала Кристина. - Скоро мы вернёмся к привычному бытию, будто ничего не было…
    - Вы так думаете?
    - Нет, по правде, я так не думаю, это просто моя старая привычка говорить пустые слова. На самом деле что-то очень-очень важное изменилось в каждом из нас.
    Герман вспомнил, как он не мог решиться пригласить Кристину на Осенний Бал Вампиров, боясь её отказа. Вот и теперь он никак не мог решиться на ещё более важный шаг, ещё больше боясь отказа. Поэтому начал он издалека:
    - Знаете, леди Кристина, я отлично понимаю, как вам, такой интеллигентной девушке, неинтересны обитатели реки… Впрочем, я совсем не это хотел сказать…  – Герман запутался, смутился и еле слышно произнёс: - Я бы хотел вам предложить… ну, как бы это сказать… поселиться в замке.
    - В пустующей Западной башне?
    - Нет! Совсем что-то не то я говорю… – Герман призвал на помощь свою храбрость, и наконец, решился: - Я очень вас прошу поселиться в замке в качестве графини Блекстон, моей супруги и владелицы замка Блекстонхолл… Потому что… я просто не знаю, как существовать без вас.
    На холодном лице Кристины вспыхнул румянец. И точно так же, как тогда, на старой пристани, Кристина ответила:
    - Наверно, слишком смело с моей стороны так сразу согласится… но я согласна.


                ***

    За час ночи ладья "Службы Харона" причалила у склепа актрисы. Нетерпеливо подождав пару минут, перевозчик вылез из ладьи, пнул колонну склепа и зычно заорал:
    - Эй, там! Ладью кто заказывал? Сколько можно ждать-то!!! У меня, что ли дел больше нет!? До чего *** пассажир нынче пошёл!
   Неожиданно крылья серого мрака, затмив лунный свет, сомкнулись над перевозчиком. Всё утонуло в серой мгле. Из мглы донеслось:
    - Я заказал ладью для моих гостей ровно к трём ночи, а сейчас сколько?! А о грубости перевозчиков я буду говорить с самим Хароном. Номер вашей ладьи уже запечатлён в моей памяти.
    - Извините, - испугался перевозчик, - Это случайно получилось…. От переутомления. Работал в две смены….
    - Это левые перевозки вы делаете в две смены, знаю я вас, перевозчиков, далеко не первый год, - проворчал Хозяин. – Ладно, раз уж явились, присаживайтесь, так и быть.
     Перевозчик скромно присел в уголке у мраморной надгробной плиты, покрытой тонкой бледно-лиловой скатертью. Фредди поставил перед ним бокал.
    - Мне крепкого нельзя, я за веслом, - запротестовал перевозчик, покосившись на Хозяина.
    - Господа, - произнёс Хозяин не без мрачной торжественности. – Я весь вечер собираюсь сообщить вам кое-что, а меня всё время отвлекают. Воспринимайте!!! Я, Хозяин и Хранитель этого замечательного места, объявляю помолвку! Граф Герман Людвиг Блекстон делает предложение вот этой никак мною не упокоенной девице Кристине Литис, и она отвечает ему согласием. Так поднимем бокалы за упокой ду… то есть, за счастливый союз!
    Бокалы наполнялись, поднимались, все поздравляли Германа и его невесту. Маленький плешивый Керри так искренне радовался за Кристину, к которой успел очень привязаться, что даже забыл про собственные горести и страхи. Фредди преподнёс жениху и невесте два необыкновенно изящных кольца.
    - Это я уже давно создал, - скромно сказал он. – Чувствовал, что пригодятся.
   Герман и Кристина приняли кольца с благодарностью и надели их друг другу на палец под торжественные напутствия Хозяина.
    - Вот теперь всё по всем правилам, - молвил любящий порядок Хозяин. – Поскольку у меня захоронено целых восемь священников нескольких конфессий и пять мэров города, то я имею полное право и обвенчать и зарегистрировать брак. Если вы вернётесь сюда через месяц, то я вас обвенчаю. Или зарегистрирую. И тогда ваш брак с полным основанием можно будет считать законным.
    - Это ж надо, до чего у людей всё помпезно и сложно! – сказал Фредди чердачному. – У нас всё гораздо проще. Договариваются домовой с домовицей вместе вести дом – и все дела! Никаких колец, регистраций, венчаний, фамилий и прочей людской дребедени. Но вот я заметил, что Кика, та, что из дома Нифа, тоже вполне обходится без всего этого. У неё всё просто. К тому же разнообразно: то один, а то другой – и безо всякой мишуры. Не пойму я этот парадокс.
    - Люди людям рознь, - ответил Гхух.
    Отзвучали поздравления, отзвенели бокалы. Наконец все поднялись и направились к выходу из склепа.
    - Вот и всё, - сказал Герман. - Заканчивается ещё одна страница наших судеб. Я счастлив, что мне довелось встретиться со всеми вами. Сейчас мы перевернём эту страницу, и перед нами откроются новые дороги. И всё же, как бы хотелось надеяться, что когда-нибудь они пересекутся опять! И опять будет накрытый стол, будут улыбки, и будет сияние наших душ.
    - Хочется верить, что когда-нибудь это всё будет, - согласился Фредди.
    - Фредди, мы будем очень беспокоиться за вас, - сказала Кристина. – Я даже не представляю, что скажет сэр Моррис, когда узнает. Поэтому, постарайтесь вернуться.
    - Фредди, я верю, что вы вернётесь, я не могу позволить себе думать иначе. Ваше возвращение будет для нас самым лучшим подарком к свадьбе, – сказал Герман. – А для моего нового друга, для Гхуха, двери замка Блекстонхолл всегда открыты. И всегда его будет ждать там полный бокал и дружеская беседа у камина.
     Кристина и Герман подошли к ладье "Службы Харона".
    - Ещё немного, и все разойдутся, - тихонько всхлипнул маленький плешивый домовик Керри. – Вот и остался я совсем-совсем один.
    - А ты-то куда подашься, - спросил Гхух.
    - Куда ж я могу податься! Не в Серый Лес же! Мне о нём и думать-то страшно. Пойду в город, может, пустят приютиться в каком-нибудь подъезде. А нет, так забьюсь в какую-нибудь щёлочку, может, подвальные меня не очень тронут…
    - Что вы такое придумали, Керри? – воскликнула Кристина. – В какую щёлочку?
    Ей стало очень стыдно от мысли, что совсем забыт Керри, старенький разнесчастный домовик, разделявший с ней страхи и трудности бегства из сторожки, опасности встречи с подвальными, невероятный путь через кладбище Мира Теней.
    - Вы едете с нами! Ведь замку нужен хранитель на время отсутствия Фредди, - сказала она и сразу сильно смутилась тем, что уже приступила к хозяйственным делам замка.
    - Леди Кристина абсолютно права, - немедленно поддержал её Герман. – А вы так скромно и тихо сидели в уголочке, что про вас совсем забыли! Но мы исправим эту несправедливость, Керри. Я принимаю вас на должность временно исполняющего обязанности хранителя замка. А после возвращения Фредди, вы перейдёте в должность помощника главного хранителя. Действительно, Фредди давно нуждался в помощнике.
    Маленький плешивый Керри не мог поверить, что его убогая судьба изменилась в считанные секунды. Только что он так радовался за Кристину. А после чувствовал себя самым одиноким и заброшенным из всех существ во всех мирах. И вдруг ему, маленькому, жалкенькому, вечно запуганному созданию предложили такое место, о котором он не мог мечтать даже в лучших своих мечтах (если у него вообще когда-то были мечты).
    Но огромный замок, да ещё с такими обитателями, которые казались Керри недосягаемыми величинами – это было слишком! Он не был в силах принять это. Керри не ощущал, как Гхух хлопает его по плечу, не слышал, какие советы даёт ему Фредди – чувствовал лишь невероятный поворот своей убогой судьбы. И ничто не пугало его больше, чем этот поворот. Красиво и со вкусом накрыть стол в роскошном зале! Встретить гостей, таких важных, что хочется раствориться только от одной мысли о них! Да ещё и развлекать их светскими беседами!!! Пусть там спокойно и безопасно, пусть никогда нет недостатка ни в чём – но не может он, запуганный Керри, принять это. Он не готов принять единственный подарок судьбы. Потому, что ему просто страшно.
    - Я не поеду в замок, - прошептал Керри на языке людей, с ужасом чувствуя, что упускает лучшее, что когда-либо у него было. – Вы уж извините, но куда же мне - и вдруг в такое шикарное место! Я ж там опозорюсь. Надо мной же все посмеются. Нет, лучше я… в городе… может, подвальные не тронут старого...
    - Ты что плетёшь, чучело плешивое!? – возмутился Гхух. – Осознанность, что ли, отшибло на радостях? Который век ты мыкаешься по Миру Теней, уже и сам забыл. И что у тебя когда-нибудь было, помимо несчастий? И вдруг тебе прямо в твои дырявые лапы плывёт такая должность!
    - Бояться нечего, - сказал Герман. – Гости в замке понятливые, совсем не злые, да и мы с сэром Моррисом подскажем, поможем. Вы столько прошли вместе с леди Кристиной и с Фредди! Как я могу отпустить вас теперь неведомо куда?! Вы едете с нами прямо сейчас.
    Гхух схватил Керри за шкирку и швырнул в ладью:
    - Сиди тихо, а то как двину по точке восприятия, не будь я Гхух! Ну ладно, прощай, дружище старый. Может, свидимся еще.
    Он хлопнул Керри по плечу. А Фредди сунул ему свой белый смокинг и пару белых перчаток. И только тут Керри вдруг почувствовал себя абсолютно счастливым.
   - Ну, всё, - сказал Герман. – Больше не будем откладывать прощание, а то мы никогда так и не распрощаемся. Господин Хранитель, господин демон, спасибо за гостеприимство. Гхух, где находится ближайший к замоку Блекстонхолл причал, – знает любой перевозчик "Службы Харона". В замке есть большой просторный чердак и крепкая черепичная крыша, а вот чердачного нет совсем. Так что, подумай, не поменять ли тебе свои шесть беспокойных чердаков и крыш на одну, но большую и спокойную. А Фредди я хочу пожелать успеха в нахождении себя, в этом странном путешествии. Хотя я, простой обыватель Мира Теней, не вполне понимаю всё это.
    - Прощайте, дорогие, - сказала Кристина со слезами на глазах. – Гхух, Фредди, помните, что я вас очень-очень жду!
    - Оказывается, расставание – одна из самых тяжёлых вещей на Земле, - удивился демон Зигиэль. – И даже я ощущаю её тяжесть. Как сделать, чтоб этого явления не было в моём Творении?
    Кристина и Герман, стараясь не оборачиваться, шагнули в ладью и сели напротив Керри. Перевозчик оттолкнулся веслом. Несколько секунд в осеннем воздухе на месте ладьи мерцали искры, а потом исчезли. И Фредди явственно ощутил, что больше никогда не увидит дорогих ему существ.
    - Вот и всё, - сказал он, – страница перевёрнута.




      




                Часть 3. Лес.


                Глава 35. Дорога в ночи.

     Холмистая, местами распаханная пустошь сливалась с дальним горизонтом. Луна в полнеба – луна Мира Теней - просвечивая сквозь осенние облака, придавала им фантастические очертания. Демон Зигиэль хотел в полной мере прочувствовать себя обитателем Земли. Потому он не спроецировал себя в одно мгновение к опушке Серого Леса, а шёл по-людски в человеческом обличии, запоминая все ощущения такого "экзотического" передвижения. Всю ночь трое путешественников двигались через пустошь в сторону Леса. Медленно, и спокойно тянулась ночь. Демон с удовольствием принюхивался к запаху вспаханной земли, увядающих трав, прохладного ветра – всего того, чего нет в Бездне. Необычные для него ощущения давали ему новый творческий потенциал, вдохновляли на новые идеи. Кроме того, он просто наслаждался ночной дорогой.
   Фредди и Гхух таких странных причуд не понимали. Здесь, за городом, без домов, не только хранителю жилья, но и чердачному стало очень не по себе. Они не без сожаления оглядывались на тающие вдали огни большого города. А ночная дорога всё вела и вела в тёмную неведомую даль. Через какое-то время Фредди поймал себя на том, что перестал ощущать дискомфорт. Ночная дорога обостряла чувства, разжигала воображение, пьянила запахами земли и осенних трав. Ему стала нравиться дорога. Возможно, это один из симптомов болезни Дальних Миров. Фредди чувствовал: никакой не хранитель жилья он вовсе! А кто же он, существо домашнего уюта с пылающей искрой внутри?
    - Дорога в ночи – это очень приятно, - заметил Зигиэль. – Интегральное ощущение ночной дороги я унесу с собой - оно мне нравится.
    - Что тут может быть приятного? – ворчал Гхух. – Ни домика, ни даже сарайчика! А скоро утро. Взойдёт солнце – и куда мы денемся? Опять, что ли, по солнцепёку переться?! А где здесь найти дневное убежище?!
    - Да, планета поворачивается этим боком к своей звезде, - прокомментировал демон, глянув на сереющее небо. – Ну и что, пусть поворачивается. Остановить её, конечно, можно, но потом не оберёшься катастроф и неприятностей с местным руководством. Проще создать что-нибудь для защиты от солнечных лучей. Вон там подходящее место.
    Он направился к холмику чуть в стороне от дороги, заросшему чертополохом, репейником и колючими кустами. Гхух и Фредди недовольно последовали за ним сквозь колючки, кляня себя за то, что связались с этим ненормальным демоном. В зарослях сухого чертополоха прятались замшелые остатки каменной стены. Они так вросли в землю, что были не заметны с тропинки.
    - Тут уже есть здание! – объявил демон. – И не одно. Тут то, что вы называете крепость!
    - Это обломок стены, а не крепость, - снисходительно скривился Гхух. – Он спасёт от лучей солнца, как же!
    - Обломок стены это только в том времени, в котором мы сейчас. Но неужели не видите эту крепость в других разрезах времени? – удивился Зигиэль.
    - Вы уж извините, господин демон, - сказал Фредди, - но мы существа простые. Не знаю, как Гхух, но лично я неэвклидову геометрию и квантовую механику изучал только в теории, в колледже.
    - Это очевидно без всякой геометрии и квантовой механики, - втолковывал демон. – Просто берём объект, просматриваем, какой он был и будет в разных разрезах времени. Выбираем понравившийся вариант и просто смещаемся туда.
    - Ничего я такого не вижу ни в каких разрезах, - заявил Гхух. – Наверно, это и есть то, что упокоенный Гуго Робертсон называл глюками. Вот, если я и впрямь увижу вместо дурацкого обломка старой стены крепкий дом с хорошим чердаком, с надёжной крышей – вот тогда я поверю во все эти небылицы. Я – здравомыслящий чердачный…
    - Хорошо, здравомыслящий чердачный, пусть это будут глюки, как вы это называете. В данный момент я как раз выбираю из множества проекций этой крепости наиболее удобный для нас глюк. Вот этот вариант, пожалуй, наилучший для днёвки, - демон вгляделся в нечто, не существующее для его спутников. – В этом разрезе времени люди уезжают отсюда на какое-то скандальное мероприятие… они его называют "военный поход". Вот они в большом количестве выезжают из ворот. Выехали. В крепости остались только несколько человек. Крепость совсем новая, только выстроенная, в Мире Теней здесь ещё никого нет.
    - Какая там крепость!? – досадливо отмахнулся Гхух, собитаясь вернуться на дорогу.
    Фредди помалкивал: некогда восприняв кусочек странствий огненного существа, он понял, что в мире возможно самое, казалось бы, невозможное.
    - Как же вы не видите? – изумился демон. Он отодвинул пространство перед собой, как отодвигают штору: - Ну, а сейчас?
   Прямо над ними возвышалась крепость. Пахло свежеструганными досками. На дороге оседала пыль от множества конских копыт и повозок. Солнце вставало над башнями, окрашивая в розоватый оттенок свежеотесанные каменные блоки стен. Гхух в полном изумлении потрогал чугунную ковку ворот. Его мнение относительно демона тут же переменилось. Трое существ Мира Теней прошли сквозь ворота, конечно, незамеченные никем из людей. Оглядели строения внутри крепости.
    - Недурное убежище для днёвки, уважаемый Зигиэль! – похвалил Гхух. – Особенно вон то внутреннее здание: крыша – что надо! Должно быть, там очень удобный чердак. Тут можно не только передневать, но даже и задержаться на некоторое время. Неужели такое чудесное место - и без чердачного?!
    - В этом пространстве-времени крепость ещё только-только построена.
    Они вошли в здание, так понравившееся чердачному. Фредди с немалым удивлением понял, что вовсе не хочет нигде задерживаться, даже в таком удобном месте. Не до конца понятная ему самому, его цель звала в пугающую неизвестность. И частица огня всё сильней разгоралась внутри.
    Зигиэль с интересом осмотрел зал, очевидно, предназначенный для приёма гостей. Внешний облик демона автоматически изменился согласно эпохе, в которой была выстроена крепость. Демон сел в кресло и вытянул к камину длинные ноги в ботфортах. Локоны из-под берета с петушиным пером, легли на кружевной воротник. И только два луча первозданной тьмы выдавали его демоническую природу. Фредди поспешил закрыть тяжёлые ставни от лучей восходящего солнца. А Гхух уже ставил на стол бутыль со Свечением Сириуса, прихваченную из склепа.
    В этом разрезе времени было летнее утро. Из внезапной тучки пробежался по крыше лёгкий грибной дождь. И опять выглянуло солнце. Танцевало в камине сине-лиловое пламя, разведённое хранителем жилья. Неторопливо велась беседа. Совсем, как в замке Блекстонхолл, - подумалось Фредди. Но пылающая внутри искра вернула его мысли к Дальним Мирам, к странникам, прорезающим пространство и время.
    А Гхух уже хлопал по плечу своего нового друга, Зигиэля, шутил, произносил тосты и, по своему обыкновению, не мог удержаться от хвастовства:
    - Мало кто в Мире Теней может гордиться дружеским расположением самого Гхуха! Но я тебе честно скажу, дружище Зиги, ты этим гордиться можешь! И то сказать: вот построишь ты свою счастливую вселенную и укатишь туда насовсем. И всё там будет чудесно, даже слишком. Но чего-то всё же тебе будет не хватать. Нет-нет, да и вспомнишь ты старого пьяницу и поэта. Вспомнишь и подумаешь: а ведь до чего ж без Гхуха скучно!
    Зигиэль смеялся демоническим смехом, приговаривая:
    - Эх, дружище Гхух, научил ты смеяться самого демона Бездны!
    А потом они долго сидели молча и слушали музыку вновь начавшегося дождя. Молчание нарушил мыслеобраз демона, обращённый к Фредди:
    - Объясни ты мне, мой новый друг, откуда в тебе, в домашнем существе, частица огня? Опасаюсь, сожжёт она тебя, в конце концов. Ты ведь порождение земли, а не огня. Так откуда в тебе это?
    - Я и сам не знаю, откуда, - отвечал ему Фредди. – Я всегда был самым обычным домашним существом. Но, сколько себя помню, часто по ночам выходил я на крышу и не мог оторвать взгляд от звёзд. А поселившись в замке, чуть ли не сутками сидел в астрономических сайтах, разглядывая фотографии планет Солнечной Системы, звёзд, галактик. Я всегда мечтал о странствиях к другим мирам, о новых знаниях. Наверно, с тех пор, как появился из горсти пыли. А почему так – не знаю. Я бы и не подозревал об этой частице огня, если бы не Зиури и Алхимик…
    Фредди вспомнил Алхимика, и частица огня оживилась, засияла и едва не сожгла пыльную оболочку. Гхух и Зигиэль даже встревожились.
    - Где сейчас Алхимик, интересно, – вздохнул Фредди. - Он был человеком из Мира Людей. Но он слишком отличался от обычных людей. Поэтому люди уничтожили его белковую составляющую. Но Хозяйка Перекрёстка сказала, что его нет среди мёртвых его времени.
    - Да, я уже слышал эту историю. Но странно, что даже она не нашла! Это интересно. Расскажи ещё раз об Алхимике, Фредди, - попросил демон.
    Фредди рассказывал долго, с чувством. Будто вновь заглядывал в осколок разбитого зеркала на Перекрёстке.
    - Интересный он человек, этот Алхимик, - заметил демон. – Совсем не похож на тех особей рода людского, каких мне довелось встречать. Я не так много проецировал себя в Мир Людей – демону моего ранга это непросто: Мир Людей ещё более тесен для обитателя Бездны, чем Мир Теней.  Но то, что я наблюдал, прямо противоположно тому, что ты рассказываешь мне об Алхимике. В одной из эпох, куда я проецировал себя ходящим по земле, я познакомился с несколькими магами, людьми достигшими кое-каких успехов в искусстве управления событиями и манипулирования людьми. Они использовали своё умение всего лишь для приобретения власти внутри их маленького мирка. Власть они почему-то считали самым важным. Вероятно, потому, что крохотный людской мирок казался им огромным, а их коротенькая жизнь – бесконечной. Они не видели масштаб всего этого на самом деле. Что ещё эти маги добивались с помощью своих знаний? Денег, эту своеобразную консервированную энергию – ну, это ещё можно понять. Ну, и остальное по мелочи: кто-то привораживал кого-то, кто-то мстил врагам, а кто-то возлюбил весь мир и почему-то думал, что этим его спасает. На подобные забавы и использовали крохи истинных знаний и умений те, которые считали себя людьми продвинутыми. А кому из них, нужно знание о том, как устроен даже их мир, не говоря уже о других мирах? А ведь такое знание дало бы им возможность увидеть настоящую ценность той самой власти, за которую они столько борются. Кого из "магов" радовало предвкушение открытий глубинных тайн, прежде всего в себе? Кто осмелился приподнять иллюзорную завесу своего крошечного мирка? Мне не довелось встретить таких. Возможно, в тех эпохах, по которым я странствовал их всех уже убили, как Алхимика? Может, мне просто не довелось найти? А мне бы хотелось побеседовать с человеком, стремящимся к совершенствованию себя и к знаниям о том мире, в котором он живёт. Познакомь меня с Алхимиком, Фредди!
    - С каким удовольствием я сделал бы это! - воскликнул Фредди, - но теперь даже Хозяйка Перекрёстка не знает, где он.
    - Ну, Хозяйка Перекрёстка, насколько я её знаю, ведает лишь теми, чьё сознание слито с сознаниями миллионов таких же. Если у Алхимика сознание бодрствует, ей не найти его. А я попробую разыскать его в пространствах и временах этой планеты. Настройся-ка на него, Фредди. Думаю, удастся определить, где он. Если получится, то я быстренько слетаю за ним и доставлю сюда.
    Фредди сильно разволновался:
    - Неужели всё так просто!? То, о чём я так мечтал столько времени!!! И так легко это сделать? Не может этого быть. Мы вызовем из глубин материи лишь бледное подобие Алхимика. А его сознание….
    - Фредди, не спорь с демоном Бездны! То, что невозможно для скромного обитателя Земли, нетрудно для меня, будущего творца вселенной. Единственные существа, которых невозможно разыскать таким путём – странники: для них нет никаких границ, потому они недоступны. А Алхимик – всего лишь человек, затерянный где-то в поле своей маленькой планетки.
    Стараясь справиться с волнением, Фредди воспроизвёл образ Алхимика. Знакомые черты строгого старческого лица всё ясней прорисовывались в податливой ткани Мира Теней. Фредди понимал, что это не Алхимик, а всего лишь его образ. Но неожиданно на краткий миг, словно вдруг приоткрылась завеса, увиделось незнакомое помещение, заваленное рукописями. Над ретортами склонился молодой человек. Фредди узнал его. Узнал и серого кота. Кот умывался на подоконнике, жмурился, глядя за спину молодого человека. Там, незримый для человека, стоял Алхимик и наблюдал. Но образ померк, едва Фредди успел разглядеть его.
    - Тот, по земным меркам долго проживший и умерший человек – это и есть Алхимик? – спросил демон. Фредди кивнул.
    - В таком случае, мне ясно, в каком именно разрезе времён и пространств его искать, - заключил Зигиэль. – Я отбываю, скоро вернусь.
    Демон потерял человеческие очертания, став похожим на смерч. Вихрь раскидал по комнате столы, лавки, кресла. Задуло камин. Ужасающий грохот потряс крепость. Ставни сорвались с петель, выпуская бешеный вихрь наружу, вон из помещения, в вересковые поля. Сгустившись в иссиня-чёрную тучу, вихрь затмил небосвод, прорезался бесчисленными молниями. Под оглушительный грохот на землю обрушился страшный ливень, тут же превращаясь в снегопад. Холод Бездны сковал мир.
    - Вот это я понимаю! – восхитился чердачный. – Эффектно! Сразу видно, демон высокого ранга, из Бездны! Да, старому пьянице и поэту до таких высот не подняться.
    Вихрь умчался, и только за окнами бушевала сильнейшая гроза. В разрывах чёрных туч светились кроваво-красные небеса. В Мире Людей из флигеля доносились отчаянно-громкие слова молитвы. Кто-то бежал через двор, осеняя себя на бегу крестным знамением.
    Фредди взволнованно двигался взад-вперёд по комнате, от волнения взлетая под самый потолок. Он не мог поверить, что демон найдёт Алхимика. Но лучше не думать об этом, ведь не всякие чудеса свершаются даже в Мире Теней. Чтобы отвлечься, он принялся прилаживать на прежнее место заиндевевшие ставни. Вечностью казался каждый миг, кончалась гроза, постепенно теплело, но ничего больше пока не происходило.
 


                Глава 36. Ангел и демон.

    Внезапно раздался громкий требовательный стук в дверь. Фредди подумал было, что это стук из Мира Людей, по какой-то причине отчётливо слышимый ему. Стук повторился более требовательно, и исходил явно из Мира Теней. Сквозь дощатую свежеструганную дверь проник невероятно сияющий белый свет. Белый свет не был слепящим, хоть в его источнике чувствовалась огромная сила. Настроив восприятие, Фредди различил в этом прежде невиданном им сиянии двух существ. Если бы тут были Герман, или Кристина, они увидели бы на вошедших белые одеяния, за плечами длинные белоснежные крылья, а в руках у каждого – огненный меч. Но Фредди и Гхух не были людьми, им не были присущи подобные стереотипы, потому они увидели огромнейших существ, сияющей огромным количеством энергии. Радужный спектр их излучения создавал эффект белого света.
    - Служба Безопасности Земли, - возник чёткий официальный мыслеобраз одного из существ.
    - И что из того? – возмутился Гхух. – Это не значит, что необходимо нахально вламываться в мирный дом…
    - Мирный дом!!! – гневно и удивлённо переглянулись сияющие существа. – Вы создали здесь аномальную зону! Мало того, что был совершён незаконный переход временного континуума, так ещё у вас тут происходят явления, несопоставимые с Законом мироздания.
    Один из сияющих субъектов, усомнившись, обратился к другому:
    - Нет, эти двое явно не могли создать аномальную зону. Слишком они мелкого масштаба…
    - Это кто это мелкого масштаба!!? – немедленно взвился Гхух, принимая боевую стойку.  – Ты вообще сам-то понял свои невразумительные мыслеобразы?!
    - Мне кажется, произошло недоразумение, - поскорее прервал чердачного Фредди. – Давайте попробуем разобраться мирно. Для начала позвольте представиться: Фредди Ванс, хранитель жилья высшего разряда, замок Блекстонхолл. А это всеми уважаемый господин Гхух, чердачный и выдающийся поэт.
   Сияющие существа переглянулись. Вспыхнул мыслеобраз одного из них:
    - Хранитель жилья? Чердачный? Вообще-то, обычно мы не имеем дела с подобными существами. Впрочем, надо разобраться. Моё имя Лотионэль, старший ангел Службы Безопасности Земли (СБЗ). А это – ангел Катионэль, мой непосредственный подчинённый. А вам, господин Гхух, я бы не советовал выказывать такую степень агрессии в адрес представителей СБЗ. Но, будучи ангелом, я могу войти в ваше положение и понять, что каким-то образом задел ваши чувства. Как видно, вы не смогли правильно расценить мой мыслеобраз. Он означал лишь, что у вас недостаточная энергомощность для создания аномальной зоны.
   Гхух оценивающе посмотрел на ангелов и предпочёл вернуться в свою обычную форму, готовый, однако, возвратиться в боевую форму в любой миг.
    - Итак, причина образования аномальной зоны остаётся невыясненной, - строго сказал старший ангел Лотионэль, переходя на один из архаичных языков людей. – Какую информацию вы можете дать нам по этому поводу?
    - Откуда у меня какая-то информация, раз у меня нет достаточной мощности?! – ядовито усмехнулся Гхух, ухитрившийся как-то понять слова.
    - Господа ангелы, - примирительно ответил Фредди, изучавший латынь в Колледже, - мы – простые обитатели Мира Теней, и не имеем понятия, что такое аномальная зона. Вы, скорей всего, ошиблись адресом.
   В этот миг в проёме окна успокоившиеся было небеса вновь кроваво заалели. Чёрная точка на горизонте быстро превращалась в бездонный провал в первозданную тьму, как в ворота Бездны.
   - А это что такое?! – воскликнул ангел Катионэль, от волнения перейдя на арамейский. – Это же натуральный демон! Да ещё какой! Высокого ранга.
   - Не иначе, как из самой Бездны! Так я и подозревал, – отозвался старший ангел Лотионэль.
   Неистовый шквал сотряс крепость, ворвавшись сразу в несколько оконных проёмов. Посреди комнаты возник провал в никуда, постепенно принимающий человеческие очертания. Демон проявился, как высокий худощавый человек неопределённого возраста, вот только сквозь берет с петушиным пером проходили два луча первозданного мрака. В руках демон держал светящийся шар, который сразу же аккуратно положил на пол в центре комнаты.
   Шар понемногу тоже принимал облик человека. Белоснежные волосы, тёмно-зелёный плед на худых стариковских плечах, всё те же клетчатые тапки. Ясные умные глаза.
    - Алхимик!!! – Фредди не мог поверить своему восприятию.
    - Фредди? Как же я рад снова видеть вас!!!
    - Служба Безопасности Земли! – громовым голосом возвестил на латыни старший ангел Лотионэль.
    - А-а, противоборствующая сторона, наконец-то, объявилась! – усмехнулся демон Зигиэль. – Что-то долго вас не было. На арфах, что ли, играли, или в трубы дудели?
    -  Я - старший ангел СБЗ Лотионэль, подчинённый непосредственно ведущему архангелу данного пространственно-временного континуума, - очень серьёзно сказал ангел. – Рекомендую вам немедленно покинуть этот участок мироздания и вернуться в Бездну. В противном случае я срочно связываюсь с самим архангелом и вызываю воинство.
    Зигиэль ответил довольно миролюбиво:
    - Да ладно вам горячиться: я и мои спутники всего лишь тихонько побудем здесь до вечера. А потом вернёмся в прежний пространственно-временной участок и мирно продолжим путешествие. А с воинством хлопот не оберётесь - я ведь тоже не буду сидеть, сложа энергопотоки. Меньше, чем катастрофой мирового масштаба не отделаетесь. Вдобавок аномальную зону вам придётся самим разбирать. Поэтому лучше решить конфликт мирным путём. Предлагаю сделать так: вы не вызываете воинство, а я вечером отбываю, при этом сам ликвидирую аномальную зону. И всё пройдёт без последствий.
    - И вам можно верить? – подозрительно спросил Лотионэль.
    - Я не какой-нибудь мелкий бес местного значения! – обиделся демон.  – Я – Зигиэль Разрушитель Миров, демон Бездны! А слово Разрушителя, так же, как и Созидателя – это закон мироздания. И вы это знаете не хуже меня! 
    Чудовищный раскат грома потряс стены крепости.
    - Ну что ж, попробую вам поверить, - спокойно сказал Лотионель. – И всё же мне придётся остаться здесь, чтобы проконтролировать ваше отбытие и устранение аномальной зоны. Катионэль, можешь лететь, если понадобишься, я позову.
    - Слушаюсь, уважаемый старший ангел, - отозвался Катионэль и тут же исчез.
    - Присаживайтесь, господин Алхимик, - говорил Зигиэль, демонстративно не обращая внимания на ангела. – Вы уж не сердитесь за грубое вмешательство в ваше бытие. Но демон – он и есть демон, что с него взять!
    - Это точно, - проворчал старший ангел Лотионэль.
    Алхимик с удивлением наблюдал, как ангел садится у камина, аккуратно складывая за спинкой кресла длинные белоснежные крылья. Ангел прислонил к каминной решётке огненный меч. Решётка тут же расплавилась, взметнувшееся пламя взвыло в каминной трубе. Лотионэль, чуть нахмурив сияющие брови, вложил меч в ножны. Фредди и чердачный ничего этого не видели, так как в их понятиях ничего подобного никогда не было. Поэтому они просто наблюдали, как сверхмощная сущность немного приглушила наиболее опасный из своих энергетических потоков.
    - Прошу извинить мой любопытный взгляд, - сказал ангелу Алхимик. - Просто мне за мою долгую жизнь ещё не доводилось видеть ангелов. Равно, как и демонов.
    - Человек? – ангел пригляделся к Алхимику с лёгким изумлением на светящемся ангельском лике. – И, судя по энергетической конфигурации, маг…
    - Алхимик, с вашего позволения. Я не совсем понимаю, где я нахожусь. Зато я, наконец, смог встретить своего молодого друга Фредди. После потери физической составляющей, у меня не хватало энергии, чтобы добраться до его эпохи. А я очень беспокоился за Фредди. Тогда я попробовал сложить цепочки событий, должных привести меня к Фредди, хотя для моего состояния и это было не просто. Но, как видно, это всё же удалось, раз меня доставил к цели вот этот симпатичный демон.
    - Симпатичный?! – усмехнулся Лотионэль, придирчиво оглядывая Алхимика. – Я бы на вашем месте не стал столь опрометчиво судить о существах только потому, что они исполняют ваши прихоти.
    - Возможно, вы правы, - ответил Алхимик. В первую очередь он хотел знать всё, что случилось с Фредди после того, как закончился приём гостей в замке, и он вернулся в свою эпоху.
    Прошло немало времени, пока Фредди завершил, наконец, свой рассказ. Ангел Лотионель прислушивался к рассказу, с явным неудовольствием качая сияющим нимбом.
    - Надо же, сколько всего произошло! – сказал Алхимик. – Я очень рад за Кристину – наконец-то она перестала быть обиженной хиленькой плаксой, и обрела истинную себя. Я не сомневался, что однажды это произойдёт, – Алхимик повернулся к чердачному: - Вам моё особое почтение, господин Гхух! То, что я о вас услышал, вызывает во мне истинное восхищение.
    - Да бросьте, Алхимик, - отмахнулся Гхух. – Лучше мы втянем стаканчик-другой, и тогда я визуализирую вам всем свою любимую поэму.
    Гхух создал граненые стаканы, разлил по ним столь понравившееся ему Свечение Сириуса из походной фляги и предложил всем выпить за встречу. Ангел презрительно глянул на поставленный перед ним стакан:
    - Я употребляю исключительно амброзию, и далеко не всякую. Кроме того, сейчас я на службе. А что, Гхух, ваша поэма так скучна, что её невозможно воспринимать без взбадривающих ингредиентов?
    - Это что ж за намёки?!! – возмутился Гхух.
    - Спокойно, - прервал его Фредди. - Никто ни на что не намекает, просто ангел сейчас на службе, он же объяснил. А любое существо, находящееся на службе, перестаёт быть самим собой.
    - Тогда понятно, - примирительно сказал чердачный.
    - Подожди чуть-чуть с поэмой, Гхух, - попросил Фредди. – Мне просто не терпится услышать, что же произошло с уважаемым Алхимиком после того, что я видел в осколке зеркала на Перекрёстке.
    Алхимик вытянул к огню ноги, привычно закутался в плед и начал свой рассказ.
    - Прежде всего, не могу удержаться, чтоб не похвастаться: у меня наконец-то есть ученик! И какой ученик!!! Умница, талантливый, восприимчивый, прямо налету всё схватывает! А какая у него память! Надеюсь, он пойдёт дальше меня. Ну, я, конечно, незримо помогаю ему. Он видит меня во снах, и я объясняю ему наиболее сложные вещи. А до многого он и сам доходит. Скажу честно: я очень горжусь своим учеником!
    В голосе Алхимика действительно звучала нескрываемая гордость, глаза его сияли. Он продолжил:
   - А что касается меня самого: я просто умер, и в этом нет ничего особенного. Моя смерть, наконец-то, освободила меня от старого изношенного тела. Ушли тяжесть и боль, и я оказался на другой стороне жизни. Видел и тот пресловутый тоннель с ярким светом, от которого любят пускать слюни умирающие всех времён. Но я, конечно, вовремя выскочил из тоннеля, чтоб нечаянно не слиться с этим светом. Свернув с предначертанного всем пути, я оказался свободным.
    - Вы скверно поступили! – в негодовании воскликнул ангел. – Каждое существо в мироздании должно быть в своей ячейке. И только мы, пастыри, знаем, куда и зачем надо каждому. Потому, что мы ответственны за всех. Если каждый будет делать, что ему вздумается…
    - Дело в том, уважаемый ангел, - усмехнулся Алхимик, - что я – не каждый. Я давно сошёл с накатанной дороги всех и каждого.
    - И правильно сделали, - заметил демон, насмешливо глянув на ангела. – Но продолжайте, уважаемый. Теперь и мне стал интересен ваш рассказ.
    Алхимик не заставил себя ждать:
    - Вокруг было лишь серое ничто - Перекрёсток Миров. Отсюда я мог попасть туда, куда посчитаю нужным. Неотложные дела, связанные с моим учеником, призывали меня в тот слой мироздания, который ближе всех граничит с Миром Живых: мой ученик был в опасности. Вопреки моему предупреждению, он не покинул дом немедленно, а занялся заботами о моих останках. Это, конечно, благородно с его стороны, но его могли забросать камнями прежде, чем он чему-то научится. Люди в наших краях переполнены предрассудками, боятся и ненавидят всех сколько-нибудь отличающихся от них. Мне необходимо было задержать безумную толпу, которая опять возвращалась к моему дому. Местный священник вспомнил-таки неизвестного парня возле моего дома, и заподозрил, что он имеет ко мне какое-то отношение. Будучи неплохим оратором, он вновь взбудоражил односельчан, заставив их бросить свои дела, похватать вилы, факелы и косы и вновь мчаться через лес к "дому чернокнижника", как он им внушил. Я отогнал толпу, вселив в неё иррациональный страх. Теперь, когда я не был больше отягощён своим старым телом, мне стало проще воздействовать на эмоции людей. И всё же обезэнергетился я почти до распада сознания. Но спасибо огненному страннику, помогшему мне. Мы давние друзья с Зиури, поэтому в своих запедельных мирах он ощутил, что со мною беда. Огонёк поминальной свечи и огонь души моего ученика послужили для Зиури пристанищем. Но погасла свеча, скрылся, наконец-то, в ночи мой ученик, Зиури ушёл в небо по лучу звезды. И я остался один у своего надгробного камня. Силы смерти брали своё: хотелось соединиться с собой, лежащим под слоем земли и нырнуть в небытие. Но у меня теперь был ученик, и я воспрял духом. Мой дом считается проклятым, никто даже не откроет калитку в его сад. До тех пор, пока мой ученик на склоне лет не захочет уединения и не поселится в нём. Но у меня всё ещё не было достаточно сил, чтобы посетить то далёкое время, где так ждал моего совета Фредди со своей частицей огня под слоем пыли. И я долго и терпеливо складывал цепочки различных событий и обстоятельств, которые создали бы подходящую ситуацию для моей встречи с Фредди.
    - Это что же получается?! – изумился Зигиэль. – Значит, то, что я вклинился в вашу эпоху и извлёк вас оттуда – эта ситуация создана не мной, а вами? Выходит я, сам демон Бездны, действовал по чужой воле?!
    - Не берусь это утверждать, - пожал плечами Алхимик. – Тем более, что события разных слоёв мироздания, времён и пространств так переплелись в этой истории, что распутать сей клубок, думается, не под силу ни демону мрака, ни ангелу света. А потому будем воспринимать эти события такими, какие они есть: мне довелось встретиться с Фредди, посчастливилось познакомиться с демоном Бездны, с ангелом Службы Безопасности, а так же с удивительным поэтом чердаков и крыш Гхухом. Но, прежде чем насладиться произведением господина Гхуха, мне бы хотелось в двух словах услышать о вашем будущем творении, уважаемый Зигиэль, о котором вы вкратце обмолвились при нашем знакомстве.
    - Что ещё за творение? – подозрительно спросил ангел Лотионэль. – Новая аномальная зона, что ли?
    - Новая вселенная, - снисходительно улыбнулся демон, засияв ярче ангела от одной только мысли о своём творении.
    Демон-творец с большим удовольствием рассказал о своём детище, ещё не созданном, но уже горячо любимом, о вселенной, где не будет страданий и бед, где будут счастливы все и всегда. Ангел, хоть и отнёсся к этому скептически, однако, не мог не согласиться, что идея сама по себе красива.
    - Значит, господин Зигиэль, вы собираетесь превратиться из демона в бога, так я понимаю? – спросил Алхимик.
    Демон нахмурился, пара молний вонзилась в каменную стену здания, трещины зазмеились по свежей кладке стены.
    - Ну почему, почему надо мыслить столь стереотипно и наклеивать ярлыки на всё?! - воскликнул он.
    - Мне казалось, что тот, кто творит мир, тот и есть бог. Если я ошибаюсь, вы меня поправьте. Это лучше, чем портить хорошее новое помещение, - улыбнулся Алхимик.
    - Я немного погорячился, господин Алхимик: сказалась старая привычка к разрушению. Но вы должны понять, как много мне доводилось размышлять о том, насколько несовершенна эта вселенная, и даже Бездна в её глубинах, насколько бесталанно она создана! Да вы и сами, как мыслящий человек, я уверен, не раз размышляли об этом.
    - А вам бы только всё обхаять! - возмутился ангел, сверкнул очами и вскочил, выхватывая из ножен огненный меч.
    - Так на то ж я и демон, - невозмутимо ответил Зигиэль. – Кстати, я тоже являюсь частью данной вселенной. Равно, как и все здесь присутствующие.
    - Не вами создано, не вам и критиковать, - строго сказал ангел, но меч в ножны вернул и уселся обратно в кресло. – Эта вселенная на самом деле совершенна, просто это не видно. А то, что порядок ещё не везде, так это как раз из-за вас, из-за разрушительных сил разного уровня. Что вам конкретно не нравиться-то?
    - Несовершенство, - ответил демон. - Взять хотя бы белковых существ. Они целиком зависимы от пищи, от воды, от температуры, уровня радиации, химического состава окружающей среды и даже от вирусов и бактерий. Их сознание и так едва теплится в них, а когда они спят, исчезает вовсе. Я уж не говорю об этих пресловутых пищевых цепочках, об этом вульгарном и примитивном способе изымания энергии из живых существ. Очевидно, те, кто здесь творили, не слишком-то любили своё творение…
    - Минуточку, - прервал его Гхух. – Расскажи-ка, друг мой Зиги, старому чердачному, кто сотворил всю эту канитель? А то я частенько об этом задумывался, углубляясь в свои поэмы. Но так ни до чего и не додумался.
    – Не буду утомлять тебя, Гхух, длиннейшей историей проектирования всей вселенной, – это как-нибудь потом, - сказал демон. – Что касается вашей маленькой планетки, то её обустраивали Силы Природы, известные людям под именами разных богов, законов физики, математики и так далее. Эти силы хотели красоты и совершенства. Силы Природы спроектировали бескрайние леса, моря с чащами водных растений. Они отделили частицы себя, дав существование природным существам. В горных недрах полюбили трудиться сущности земли, оформляя кристаллы. В морях безоглядно резвились сущности вод. А леса и подводные чащи оживляли весельем своим духи жизни. Духи смерти принимали свой дар, когда отживали деревья и травы, освобождая место свежим и юным деревьям и травам. А воздушные существа, собирая небесную влагу в туманы и тучи, поили растения на радость всему сущему. Долгое-долгое время все были счастливы.
    - Быть счастливыми, не зная, что такое несчастье - это возможно только для нас, высших, а не для примитивных обитателей Земли! - воскликнул ангел, сверкая очами. – Кроме того, эволюция в то время плохо набирала скорость!
    - Расскажу вам персонально, господин ангел, об эволюции: вам этого, конечно, не преподавали в ваших ангельских лицеях, - усмехнулся демон. 
    Зигиэль повёл рассказ по своему обыкновению напевно:
  - После другие явились творцы, те, кому всё было мало. Они скорость любили, кипенье страстей, эволюций витки за витками, чтоб энергия жизни кипела, насыщая творцов. Они спроектировали тех, в ком имеется кровь. Кровь, несущая силу и жизнь, боль и смерть. "Плодитесь и множьтесь!", - программировала Новая Сила творенья свои. И творения множились, кровь их лилась, росли голод, боль, страх. Разделили существ на мужских и на женских. Чтоб не только энергии радости, страха и боли царили в природе, но энергия жара от плотских желаний.
   Дальше: люди – государства, религии, кровь, вожделенье и страх – генераторы жирных энергий. Чтобы ими усиливать новых творцов. Старым Силам Природы было больно взирать, как творение их исказилось. Прежде весёлое море наполнилось ждущими лишь чьей-то плоти. Переполнились страхом леса, ненасытность умножилась в мире. Тогда Силы Природы восстали. И рушились горы, кипели вулканы, раскалывалась земля. Была первая битва богов на Земле.
    Из погибшего мира явились и те, кто дал предкам людей разум свой, изменив информацию в клетках их тел. Только разум тот полон был хитрости, алчности, злобы, как у давших его. Поэтому стал он не только благом, но и проклятьем. Но были среди пришедших и те, кого после назвали Принёсшими Дар. Собирая энергии дань, они говорили:
   "Пусть в вас, люди, кипят и желания и страсти на радость создателям мира. Но есть для вас Дар: тот из вас, кто свой ум разовьёт, тот получит печаль. Но, кто через печаль свою перешагнёт, кто возьмёт под контроль свою силу эмоций и силу желаний, тот сумеет увидеть без всяких прикрас всю глубинную сущность вещей и без страха взглянуть на творенье. Тот получит реальную силу".
    Нашлись люди, что приняли Дар, став Людьми Знания.
    Люди Знания множили силу на благо себе и другим, познавали себя и природу. Силы Порядка сражались с Принёсшими Дар ночи, дни… И снова Земля содрогалась. Опять раскололась надводная суша, высокой стеною на сушу пошёл океан. Люди, растения, звери и птицы на много веков перешли в Мир Теней. Была долгая тьма на Земле. Победили здесь Силы Порядка, запретив людям поиск свободы, загнав в клетки обрядов и норм. Люди быстро сдались своей жадности, слабости, мелким страстишкам и комфортному чувству ведомости. Мишура эта людям дана взамен силы и знаний. Но отзвук Принёсших Дар всё зовёт и зовёт сильных духом на поиски знаний и силы.
     Демон Зигиэль замолчал, молчали и другие. Ангел Лотионэль на какое-то время погрузился в раздумье, хмуря сияющий лоб.
    - Альтернативная история Земли…, - наконец усмехнулся ангел. – Я предпочитаю в неё не верить, чтоб не нарушать душевное равновесие. – Ангел встряхнул золотыми локонами, и взор его загорелся. – Если позволить каждому, особенно из несознательного рода людского, постигать знания и накапливать силу – воцарится хаос. Люди начнут в полном масштабе осваивать Мир Теней. А исконные обитатели Мира Теней, наоборот, примутся осваивать тварный мир. А после все они вместе возьмутся за изгнание истинных хозяев. Во что тогда превратится Земля!!?
    - И во что же она превратится? – спросил демон.
    - Во что?!! Людям только дай волю – и анархия обеспечена! Но нет, на страже порядка стоим мы, и стража крепка! Стража, она - в умах. Как сладко звучит для них понятие "Единение". Единое, сбитое в кучу стадо легче пасти. Вот и ведуться людские стада по путям эволюции. Но дорога длинна, надо, чтоб стадо не разбежалось. Чтоб плодилось оно, размножалось и давало энергию жизни хозяевам стада. Мы охраняем и денно и нощно идущих крутыми витками. Куда? Скажем, к слиянию с вечным Светом. Разве им важно, что это за Свет? Им неважно. Зато этот образ абстрактный даёт нужные всплески эмоций: от этого тают сердца у людей, а разум молчит.
    Алхимик зябко закутался в плед, хотя вряд ли мог чувствовать холод в своём бесплотном теле. Он спросил:
    - А если кто-то, например, не хочет сливаться с вечным Светом и проходить проложенными кем-то путями, что с теми?
    Ангел внимательно посмотрел на него, покачал нимбом и печально сказал:
    - В таких преобладает гордыня. Самость разъединяет их с програм… то есть с вечным Светом. Люди должны развить массовое сознание, сливаясь в единый поток. А для тех, чьи индивидуальные сознания, как нетерпеливые ростки, отличаются от остальных, поднявшись над общим посевом – для тех существуют силы особого назначения. Некоторые их называют Косцами. Они скашивают духом взлетевших, тем самым не давая им оступиться на скользком подъёме. Также скашивают и совсем отстающих. В арсенале Косцов катастрофы и голод, болезни и смерть. Косцы массы равняют, осуществляя понятие единения.
    - Прикинь, Фредди, чего с людьми-то делается! - удивился Гхух. – А старый Гхух и не знал об этом. Нет, быть человеком – та ещё штучка! Не сочтите за труд, ангел вы наш Лотионэль, скажите, а как там обстоят дела с чердачными?
    - С чердачными? – поморщился Лотионель. – Подобные существа эволюции не нужны, а потому нас не интересуют. Хотите обижайтесь, хотите, нет, господин Гхух.
    - Это хорошо! – облегчённо сказал чердачный. - А как насчёт хранителей жилья, которые ещё не дотягивают до чердачных?
    Ангел нетерпеливо встряхнул энергетическими потоками:
    - В равной степени это относится к домовым, водяным, лешим, сильфам, саламандрам и прочим информационно-энергетическим существам, обслуживающим природные явления. Их эволюция приостановлена, за ними теперь никто не следит.
    - Вот спасибо, утешили старого пьяницу и поэта! – обрадовался Гхух.
    - Ничего утешительного тут нет, - наставительно молвил ангел. – Я, например, считаю, что это явные недоработки в Системе, и когда-нибудь они исправятся.
    - Надеюсь, это будет не скоро, и старый Гхух такого не увидит.
    Фредди подумал: "Алхимик, старый мудрый друг – он ведь тоже человек, хоть его и нет больше в Мире Живых. Но он человек. Всего лишь человек. Нетерпеливые ростки его сознания поднимаются над единым полем. Наверно, где-то уже точится коса…". Обеспокоенный Фредди спросил ангела:
    - А что, эти силы особого назначения, эти Косцы – они что же, скашивают всех людей, у которых собственные пути в мире? Или кому-то всё же удаётся проскочить мимо них?
    - К сожалению, некоторым удаётся, - неохотно откликнулся Лотионэль. – Но тем хуже для них, проскочивших. Они эгоистично сохраняют своё маленькое "я", совершая на свой страх и риск собственную эволюцию не по нашим дорогам, а по нехоженым скалам и кручам. И не ведают об опасностях, которые подстерегают их, отбившихся. Будучи ангелом, я не могу не сочувствовать этим несчастным. Я с горечью вижу, что Алхимик - один из таких. Он слишком осознанно перешёл границу своего мира и, боюсь, не вернётся назад. Теперь Косцам трудно его возвратить. Я очень скорблю.
    - Вам моё искреннее почтение, господин Алхимик! – Зигиэль поднял стакан со Свечением Сириуса. – Я поднимаю эту чашу за вас, за вашу храбрость и вашу решимость пуститься в полном одиночестве в неведомое плавание по бескрайнему океану вселенских тайн! Я поднимаю чашу за вас, и я знаю: никакие Косцы не удержат стремлений свободного духа!
 

               
 Глава 37. Поэма об огненном страннике.


     Ливень кончился, гроза отгремела, ураганные порывы улеглись так же внезапно, как возникли. Горстка людей, оставшаяся в крепости после ухода войска, собралась в часовне. Дым свечей на новеньком алтаре смешивался с горячими словами молитв, наполненных страхом и чувством беспомощности. Энергия этих эмоциональных взываний вместе с дымом поднималась к куполу. Молитвы несли в себе страх непознанных грозных явлений, сотрясших сегодня крепость. Молитвы вливались в бездонные чаши одной из главных религий Земли. С грозных небес спускались испуганным людям утешительные посылы смирения и любви. Немного успокоенные, люди возвращались к своим повседневным делам. Никто из них, конечно, не думал, что крепость проецируется в Мир Теней. И в Мире Теней в ней беседуют существа, непостижимые их бесхитростным умом.
    Последние отблески кровавых зарниц погасли на горизонте. Засияли созвездия, на чистое звёздное небо выплыла луна. Пора было путешественникам Мира Теней покидать крепость. Пора было старшему ангелу СБЗ Лотионэлю выпроваживать незваных гостей из вверенного ему пространственно-временного континуума. Но никто не двигался с места. Потому что Гхух взял, наконец, потрёпанную тетрадь, раскрыл её, и в податливой ткани Мира Теней возникали стройные цепочки образов его поэмы.
 
    "В звёздную полночь над спящей Землёй проносилась живая частица огня. Она смотрела на землю с высоких небес, пронзённых лучами светил. Она ощущала лишь только одно: она свободна. Не думал никто о частице огня там, внизу, в ночном мире, никто и не знал, что она есть. Пребывая вне мира, смотрела на Землю она, на холодную твердь горных склонов, на влажную мягкость лесов, полночную сеть перекрёстков дорог и скопленья огней городов. 
    Там внизу люди, воюя друг с другом, гибли в потоках проклятий и крови. Там внизу люди любили, растили детей, восторгались потомством, горели в любовных желаньях. Там внизу люди трудились в поту, проклинали судьбу, прибыль считали, на подвиги шли, торговали собой, наслаждались искусством…
    А живая частица огня пролетала сквозь ночь. Не было там, внизу, для неё ни своих, ни чужих, ни любимых, ни ненавистных. Она просто летела сквозь ночь. И радость полёта её озаряла. Не было в ней беспокойства, не было страсти, азарта, печали и боли. Звёзды, ветер, свободный полёт – это всё, что ей надо для счастья.
     Там, в небесах, гневные, жадные боги Земли бились друг с другом за грешные души своих почитателей. Там, в небесах, в закрома собирались любовь и страдания, радость и горечь, пламя веры и холод неверия. Там не прекращалась борьба.
     Но летела сквозь полночь частица живого огня. Ни богам и ни людям до неё не было дела. Да и ей не был нужен никто: в ней самой заключался весь мир. В этом был весь секрет её бесконечного счастья.
    Лишь одно существо с крыши дома смотрело на этот полёт. Наблюдая за этим полётом, понял тот, кто смотрел, что ему, прикованному к тяжкой земле, никогда не быть столь же счастливым - слишком много для счастья надо тем, кто живёт на земле. Всё же тот, кто смотрел на полёт с тёмной крыши уснувшего дома, обрёл искру свободы и радости той, что летела сквозь ночь. Наблюдавший полёт начинал постигать красоту, отличную от общепринятых норм. В красоте той сливались экстаз и спокойствие, яркость небесных светил и тяжёлая мудрость природы. Тот, кто смотрел на полёт той свободной частицы огня, становился мудрей и свободней. Это значит, не только для собственной радости пролетала она над Землёй через ночь".
 
    Сияющая частица огня, порождённая творчеством Гхуха, летела сквозь ночь. И с волнением наблюдали за ней и ангел Лотионэль, и демон Зигиэль, и Алхимик, и Фредди. Красота и свобода полёта не оставила равнодушным никого из них. Но Гхух захлопнул тетрадь, и скрылась среди звёздных путей живая частица огня, исчезли мириады звёзд, тяжёлая земля внизу... Но все долго ещё ощущали неограниченную радость полёта.
    - Пора в путь и каждому из нас, - произнёс, наконец, демон. – Гхух, друг мой, благодарю тебя за такое произведение, оно многое дало мне. Чтобы так передать свободный полёт, надо быть не просто поэтом, а Поэтом! Это слово демона Бездны.
    - Примите мою искреннюю благодарность, господин Поэт, - сказал ангел. – Вы показали нам истинную красоту мироздания, доступную и понятную не всем. И это слово ангела Света.
    - Вы воспроизвели дух независимый и свободный, уважаемый Поэт, - сказал Алхимик. – А мне это близко.
    И только Фредди ничего не сказал чердачному. Фредди казалось, что это именно он, будучи осознанной частицей огня, летел через ночь, пронизанную лучами звёзд. Он не был тем, кто наблюдал за полётом – он был тем, кто летел… а теперь вдруг почему-то очнулся на земле. И нет больше этого полёта, он остался только в памяти. И опять он, Фредди – не огненное существо, а лишь скромное домашнее создание. И только внутренний огонь всё не даёт покоя. Фредди ощущал, как в нём вот-вот вспыхнет каждая пылинка. Потому, что именно он, Фредди, может лететь вот так. Может? Но почему? Какое имеет отношение к такому полёту домашнее существо?


    Демон Зигиэль раздвинул пространство, и путники очутились в вересковом поле с обломком старой стены, заросшим репейником. Здесь вечерело. Фредди беспокойно оглянулся, опасаясь, что Алхимик, мудрый старый друг, затерялся в далёком прошлом. Но он оказался рядом, и от одного этого стало радостно на душе.
    - Мне, конечно, надо к моему ученику, - говорил Алхимик демону. – Ну да ладно, сейчас он в порядке, обучение его идёт полным ходом. Пару дней он обойдётся без меня. Я, скажу честно, соскучился по своему молодому другу Фредди. И интересно мне побеседовать с господином Гхухом. Чувствуется, он много прошёл на своём веку, более долгом, чем мой. Кроме того, я ни разу ещё не общался ни с демонами, ни с ангелами.
    - Ну, с ангелами-то ваше общение закончилось! – засмеялся демон. – Этот Лотионэль нас выпроводил оттуда, куда мы - по его мнению - влезли не законно, и его дело сделано. Он остался там, в том прошлом, где мы отдыхали. Ещё повезло, что он не донёс на вас департаменту "Косцов". Ну, а что касается демона, то он в вашем распоряжении. Я вас доставлю к вашему ученику тогда, когда вы захотите и именно в тот миг, в который я вас оттуда изъял. Так что, ваши дела не пострадают. Сейчас я быстренько ликвидирую аномальную зону и вернусь.
    Демон развёл рукой пространство и исчез за пологом частиц материи-времени.
    - Господин Алхимик, как чудесно, что вы здесь! – воскликнул Фредди. – Мне столько всего надо было спросить у вас. Но, многое из того, что я хотел спросить, я уже понял сам в ходе своего путешествия.
     - Значит, не зря путешествовали, Фредди, - ответил Алхимик. – Но подумайте, необходимо ли продолжать путешествие дальше? Не настало ли время вернуться домой?
    Фредди призадумался. С Алхимиком всё оказалось в порядке. А идти неизвестно, куда, искать невероятное – к чему всё это? Домой! Но не было радости при мысли о доме, только тупая боль отозвалась в душе. Заболела душа, каждая пылинка, казалось, вот-вот вспыхнет, и вырвется наружу частица огня. Она по-прежнему всё зовёт и зовёт в Неведомое, и нет больше покоя респектабельному хранителю замка высшего разряда. Болезнь ли это Дальних Миров, или что-то иное?
    Демон проявился из вечерней мглы. Он смотрел на Фредди, и видел вовсе не домашнее создание - он видел частицу огня, готовую превратиться в огненное существо. Было ясно, что когда произойдёт это превращение, тогда придёт конец существованию Фредди. А предотвратить это можно только одним-единственным путём: вернуться домой, с головой погрузиться в суету повседневности и убить, задавить, загасить частицу огня. Забросать её пеплом мелких забот. Тогда останутся мелкие заботы, мелкие печали и мелкие радости. Только счастья не будет. Демон покачал головой и побрёл по ночному вереску в сторону Серого Леса.
    То же, что и демон, только по-своему, в своей интерпретации, видел и Алхимик. Опять и опять он думал о том, насколько правильно сделал, познакомив Фредди со странниками, свободными огненными существами. Сильное беспокойство за Фредди охватило его.
    - Пожалуй, я составлю вам компанию на некоторое время, - сказал Алхимик. - А почему бы и нет? Я теперь свободен. Как верно заметил ангел, не способен больше сливаться ни с чем. Но я с вами ненадолго: на самом деле не так уж я ещё свободен от дел. Вот получит мой ученик хоть основы знаний, закрепит их собственной практикой – вот тогда моя душа будет спокойна и свободна уже абсолютно.

       
            
                Глава 38. Долина Красных Маков.


    В мерцании убывающей луны возник тёмный массив высоких деревьев. Он приближался, как надвигается огромная волна. Лес уже совсем рядом - стена стволов и кустов с редкими таинственными провалами. Мягкий шорох листьев, отдаленное журчание ручьёв – всё гармонично соединялось в неуловимый изысканный ритм. Под этот ритм странно согласованно кружилась между ветвями золотая листва. Неописуемый запах осеннего леса наполнил воздух. Едва заметные звериные тропки терялись под древесными арками. Серебрилась роса, темнели замшелые стволы. Тускло поблескивали шляпки грибов. Крошечные огоньки перемигивались в листве.
    - Это зрелище вызывает мысли о мироздании, где вспыхивают и гаснут миры, будто огоньки в тёмных лесных провалах, - заметил Зигиэль.
    Алхимику тоже нравилась ночная опушка леса. Едва касаясь верхушек вереска, он неспешно вплыл под тёмные лесные своды.
    - До чего ж поганое место! – ворчал Гхух, пролезая сквозь нити паутины, серебрящиеся в лунном свете. – Это даже хуже, чем промышленная зона. Ни один нормальный домовой, чердачный и даже подвальный сюда не полезет. Это только у нас соображалка неправильно работает.
    - И мне здесь очень не нравится, - сказал Фредди. – Но всё равно, что-то зовёт и зовёт меня туда.
    "Болезнь Дальних Миров зовёт - огонь, что разгорается внутри. И нет от него покоя", - горько подумал он про себя. Но было в этой мысли и что-то, внушающее ему радость. Почему радость – Фредди понять не мог.
    Как и все обитатели Мира Теней, в темноте они видели лучше, чем на свету. Они видели каждую травинку, каждый гриб, каждый листик. В прохладном и сыром осеннем воздухе медленно плыли тонкие паутинки, цепляясь за верхушки кустов. Мягкий бархатный мох тепло укутывал корявые стволы и узловатые корни.
    - Что-то в этом есть… Я даже начинаю к этому привыкать, - наконец сказал Гхух. – Может, мне на старости веков податься в лешие?
    - Интересно, - сказал Фредди, – как здесь отыскать пещеру с подземным замёрзшим озером?
    - Этого даже я не знаю, - откликнулся демон. – Ведь я ни разу не воспринимал это озеро, у меня нет информации о нём. Можно, конечно, порыться в информационных потоках… Но, наверно, здесь водятся какие-то существа – проще спросить их.
    - Одна дама, - вспомнил Фредди, - рассказывала мне, будто здесь обитают самые криминальные субъекты Мира Теней, которым больше нигде не ужиться.
    - Это, наверно, Розалина вам сказала, – улыбнулся Алхимик. – Ну, с её точки зрения, Серый Лес действительно ужасен. Потому, что сюда не прибывают с визитами чинные благопристойные обыватели.
    Вдруг странный тоскливый и царапающий скрежет донёсся из сырых глубин Леса. Звук заметался между деревьями, и стих. Всем, кроме демона, от этого сделалось нехорошо. Но путь продолжили.
    Мимо спешила стайка мелких прозрачных лесных фей. Путники попытались остановить их, но те быстро нырнули в гущу папоротников. Промелькнула вереница зелёных огоньков – и исчезла в сырой туманной ложбине.
    - Должен быть здесь леший, - сказал Алхимик. – Найти бы его и расспросить дорогу. Вообще-то этот Лес ещё в моей эпохе славился своими странными обитателями. В то время - семь веков назад - Серый Лес был не только в Мире Теней, но и в Мире Людей.
    - Сейчас в Мире Людей этот Лес уничтожен, - заметил Зигиэль. – Но его интегральное ощущение я обязательно употреблю в моём Творении. Не зря я отправился с вами.
    - Сюда бы ещё прочный дом с крепким чердаком – тогда можно было бы здесь даже обосноваться, - рассудил Гхух. - А что, Фредди, давай попросим нашего демона сотворить здесь такой дом. Для него это тренировка, он же будущий творец. Тебе – дом, а мне – чердак с крышей. Может, тогда и не надо лезть ни в какую пещеру.
     - Если так, - ответил Фредди, – лучше просто отправиться в замок, тем более, Герман звал тебя. У нас и чердачного в замке нет. Но мне нет пути домой. Зовёт меня что-то неведомо куда…
    - Видно, и вправду у тебя болезнь Дальних Миров, - покачал головой Гхух. – Это ж надо такое подцепить! Неужто это неизлечимо?
    - Боюсь, что нет, - откликнулся Алхимик. – Это так же неизлечимо, как ваш поэтический дар, как мечта демона создать совершенную вселенную. Болезнь, которая становится сутью души. Такая болезнь не проходит.
    Они скользили над почти незримой тропой. Демон, для удобства передвижения сквозь заросли принял форму непроницаемо-чёрного шара и летел впереди.
    Внезапно путь преградила подозрительная компания. В свете луны блеснули острия трезубцев. Чёрная шерсть, густая и нечёсаная, кудрявилась вокруг рогов. Ярко-красные зрачки алчно вспыхивали в лесном мраке.
    - Эй, кто там шляется по нашему лесу?! – крикнули на языке людей сразу несколько хриплых глоток. Следом возникли аналогичные мыслеобразы. – Дань плати – сто единиц энергии с каждого рыла за проход по лесу!
    - А мы щас сами глянем, сколько у них там единиц энергии! – отозвались другие хриплые глотки и такие же мыслеобразы.
   Большая компания окружила путников. Пока Гхух принимал свой боевой облик, чёрный шар преобразовался в силуэт выше деревьев, в бездонный провал во мрак. Два луча первозданной тьмы пронзили ночные облака. Встречные тут же почуяли не простого беса, как они сами, а могущественную сущность вселенского разрушения.
    - Извините ради всего-всего, что есть во тьме, господин демон Бездны! – полились со всех сторон обрывки жалобных мыслеобразов. – Мы просто сразу не распознали! Виноваты, больше не повториться.
    Те, кто были подальше, уже успели улизнуть, ближайшие к демону отступали, пятясь и кланяясь. Зигиэль захватил энергетическим потоком одного из отступающих.
    - А ну-ка, чучело рогатое, позор демонического племени, докладывай, как добраться до пещеры с замёрзшим озером! – велел он.
    - Это в Долине Красных Маков, господин демон Бездны, - пролепетал перепуганный бес. - Полетите прямо над этой тропинкой, потом через поляну, спуститесь к реке, дальше мимо Поющей Излучины. А дальше – вверх по течению. Если изволите, я провожу, господин демон, вас и ваших почтенных спутников.
    - Не хватало мне идти по одной тропе с бандитом, грабящим путешественников, вместо того, чтобы, как положено, являться частью Силы Природы! Позоришь демоническое сообщество! Ещё раз поймаю за таким делом – по ветру развею. А сейчас сгинь!
    Демон отпустил грабителя, и тот мгновенно исчез. Зигиэль принял человеческое обличие и брезгливо вытер ладонь о край плаща. Тропа и весь лес вокруг были пусты.
    - Госпожа Розалина во многом оказалась права, - прокомментировал происшествие Алхимик. – Мне кажется, нам повезло, что с нами путешествует господин Зигиэль. Ну что ж, пойдёмте дальше, посмотрим, какие ещё здесь есть чудеса.
    Тропа вилась между мшистыми стволами, продиралась сквозь кусты, покрытые ещё не облетевшими золотыми листьями и алыми ягодами. Тропу пересекали прозрачные звенящие ручейки, спеша к скрытой за деревьями реке. Внезапно заросли расступились. Открылась поляна, залитая лунным и звёздным светом, отражённым в каждой капле росы. По центру поляны гордо шествовал огромный олень. Он оглядел путников влажными глазами.
    - Не часто приходится видеть животных в Мире Теней, - заметил Алхимик.
    - Я вижу, что это не совсем животное, - откликнулся демон. – Скорее, это сумма сознаний всех оленей, когда-либо живших в этом лесу.
    Олень неспешно затрусил по поляне, будто звал за собой. Перейдя поляну, он поскакал через лес. Фредди заметил, что среди увядающей осенней травы всё чаще встречаются алые маки, совсем не свойственные времени года. Маки не закрывали лепестков даже ночью. Чем дальше, тем больше становилось маков, и не только алых. Встречались маки белоснежные, звёздно-лиловые, льдисто-голубые. Нежились в лунных лучах пышные, как розы, сливочно-жёлтые маки. Их удачно оттеняли маки бархатисто-чёрные. Попадались даже ультрамариновые, как глубь моря. Маки составляли великолепные композиции, по изяществу и сложным цветовым переходам сравнимые с утончёнными картинами.
    По поляне, едва касаясь верхушек цветов, шла незнакомка в просторном платье, будто сшитом из осеннего тумана. Она подняла ладони, и серебряные эманации полились из её рук к трём ясеням у берега реки. Деревья вскинули ветви, вибрация побежала по стволам. Ответные эманации струились от деревьев к ней. Путники наблюдали этот беззвучный диалог, пока незнакомка, наконец, не обратила на них внимание. Она посмотрела без удивления, с лёгкой улыбкой на лице, юном и старом одновременно.
    - Доброй ночи, леди, - сказал ей Алхимик. – Извиняемся, что помешали вам, но не могли бы вы подсказать заблудившимся путникам дорогу в долину Красных Маков.
    - Это и есть долина, - откликнулась она. – Хоть маки в ней, как видите, не только красные. Можно ли узнать, что именно вы ищите здесь?
    - Мы ищем пещеру с озером, замёрзшим даже летом…
    - Вы далеко не первые, кто ищет это место, - сказала она равнодушно. – Но, мало кому удалось туда проникнуть.
    - Ну, а мы всё же постараемся, уважаемая, туда попасть, если вы любезно подскажете нам дорогу, - сказал Фредди. – Раз уж мы заговорили с вами, то позвольте представиться: Фредди Ванс… хранитель… жилья высшего разряда, замок Блекстонхолл.
    Почему-то Фредди запнулся при словах "хранитель жилья", чего с ним раньше никогда не случалось. Это понятие будто сделалось тесным ему, как захламлённый чулан. Фредди представил остальных своих спутников.
     - Никогда ещё не видела демонов, – подняла брови незнакомка. – И алхимиков тоже. Но с хранителями жилья и чердачными я знакома не понаслышке, еще, когда жила в Мире Людей в городе. Но это было очень давно. В то далёкое время, меня звали Хлоя.
    - Далеко же от города вас судьба занесла, уважаемая Хлоя, - заметил Алхимик. – Так как же всё-таки нам, путникам, попасть в эту пещеру?
    - Вверх по течению реки, - ответила Хлоя. – Местность там скалистая. Найдёте небольшой водопад. Рядом – группа менгир. Между ними в скале вход в пещерный лабиринт, в глубине которого и есть ваша цель. Хочу вас предостеречь от встречи с местным лешим – он не из приятных. Самый мрачный мизантроп во всём Мире Теней.
    Небо посветлело. Маки синхронно качали головками и закрывали лепестки. Камыши в излучине реки запели безысходно и печально. Их песня казалась осмысленной. Будто не ветер тонко подвывает в камышах, а сами камыши тянут мелодию, полную вселенской тоски. Этой песне ответил тот ржавый скрежет, который они уже слышали из глубин Леса. Только теперь он казался ближе.
    - Это наш леший, - объяснила Хлоя. – Он подпевает камышам, когда бывает в том настроении, которое у него считается хорошим.
    Всё смолкло, наступила густая влажная тишина. Через минуту опять печально запели камыши.
   - У вас всегда так поёт трава, растущая из воды? – поёжился Гхух. – Как-то это слишком тоскливо. А между тем, скоро утро. Тут, вообще, есть, где передневать? Желательно, подальше от этих неприятных "ка-мышей", как вы их называете.
    Словно в ответ на его замечание песня камышей, или ветра в камышах стихла. Камышовые листья поникли, камышовый пух, будто слёзы, упал в воду и поплыл по течению.
    - В Сером Лесу нет построек, - ответила Хлоя. - Обитатели Леса скрываются в чаще, или спускаются на дно реки как раз здесь, в Поющей Излучине. Но, раз вам так не по душе камышовая песня, можете передневать в тенистом Драконьем распадке, заодно расскажете дракону что-нибудь новенькое, он это любит.
    - Сделайте доброе дело, проводите нас в тот распадок, - попросил Гхух. – Не знаю, кто такой этот дракон, но лучше провести день с кем угодно, чем с этими тоскливо ноющими травами.
    - Если, конечно, это не далеко, и если у вас нет срочных дел, - добавил Фредди.
    - Срочных дел! – рассмеялась Хлоя. – С тех пор, как я покинула Мир Людей, у меня больше нет срочных дел. Я провожу вас в Драконий распадок. Но хочу предупредить: старик-дракон постепенно распадается, развеивается. Нередко он неважно себя чувствует, и я бы не хотела, чтобы вы чем-то обидели его.
    - А мне понравилась песня камышей, - заметил Зигиэль. - Я бы послушал ещё. Мелодия очень тонка и печальна. Но уж слишком это человеческая печаль.
    - Это вы точно подметили, - сказала Хлоя. – Печаль действительно человеческая. Но скоро светает, поспешим.
    Хлоя попрощалась с тремя ясенями, с которыми беседовала до этого, и они осыпали её золотой листвой. Хлоя повела путников вглубь Серого Леса к скалистым холмам с тёмными старыми елями. Маки покачивались на ветру, закрывая лепестками изящные головки. Их провожала песня то ли ветра в камышах, то ли самих камышей.
    - Вы бы рассказали нам про эти поющие растения, госпожа Хлоя, - попросил Зигиэль. – Чувствую, эта песня будет вспоминаться и вспоминаться мне даже в океане Хаоса.
   - Что ж, раз вам так понравилась песня камышей, я расскажу вам её происхождение, - сказала Хлоя. – Всё началось очень-очень давно, когда Серый Лес рос не только в Мире Теней. Жила тогда на ферме возле Леса простая девушка Люси, сирота, удочерённая фермером и фермершей. Девушка любила их, больше, чем родителей, хоть и работала у них с утра до ночи. Как-то раз приехал погостить из города фермерский сынок-студент с приятелями. Парень поспорил с друзьями, что легко соблазнит Люси. Но как он ни уговаривал Люси, чего ей не обещал – она и слушать не хотела. И на подарки даже не взглянула. Дружки хохотали над незадачливым ухажером, и от этого бедняга совсем ума лишился. Родители, жалея сыночка, принялись уговаривать девушку уступить ему: она ж без роду-племени, без гроша – вот и нечего кочевряжиться. Зато родное дитя успокоится! Сначала по-хорошему уговаривали, затем грозились из дома выставить. Люси слишком любила приёмных родителей, и не знала, как пережить всё это. Побежала она одна в Серый Лес к реке - выплакаться. На обрывистом берегу оглянулась – а позади нехорошо ухмыляется незадачливый кавалер, хочет схватить её. Чтобы отделаться от него, девушка прыгнула с обрыва в реку. Но нырнув, зацепилась за корягу и навсегда осталась на дне омута. Фермерский сынок никому не рассказал о том, куда исчезла Люси. С годами людская память о ней утонула в океане ушедшего времени. Только под крутым берегом выросли камыши, став носителями её памяти, её души, плачущей от разочарования и обиды на тех, кого она любила. Бессчетные годы с тех пор они роняют пух, как слёзы и вместе с ветром создают печальную неповторимую мелодию.
  - И сколько ж эти камыши ещё будут плакать? – спросил Гхух.
    - Никто в Сером Лесу этого не знает, даже я, - ответила Хлоя. – Наверно, до тех пор, пока не исчерпается в этой беспокойной душе вся горечь. Пока Люси не отпустит, наконец, от себя горькую обиду на приёмных родителей.
    - Людям не всегда легко опустить от себя прошлое, каким бы плохим оно ни было, - сказал Алхимик. – Есть немало любителей копить обиды, создавая в своём сознании собственный индивидуальный ад. Такие люди способны долгими годами обгладывать сами себя из-за давно ушедших событий, ошибок, невезений, обид, да ещё находить в этом своеобразное утешение.
    - Душа людская – это тоже бездна, - задумчиво сказал Зигиэль. – И, как я понимаю, водятся в глубинах людских душ свои демоны.
   

    Драконий распадок - узкое ущелье между высокими скалами. Его укрывали от суетливого мира старые ели.  Существо непонятного происхождения лежало у входа в ущелье. Издали сложно было определить, действительно ли это дракон, или просто нечто крупное, но расплывчатое. Существо, однако, явно считало себя драконом. Увидев приближающихся незнакомцев, дракон издал громкий (как ему казалось) рык и выпустил из пасти хилое облачко дыма. Незнакомые существа, тем не менее, ничуть не испугавшись, продолжили нагло вторгаться во владения дракона.
    - Эй, кто такие, чего надо? – взревел дракон на архаичном людском наречии.
    Хлоя пошла впереди.
    - А, Хлоя, - сказал дракон, наконец, разглядев её подслеповатыми глазами. – Кого это, кроме тебя, принесло в моё ущелье? Рыцарей, что ли? Это хорошо. А то я давно не ужинал так, как положено дракону.
    - Нет, мы не рыцари, господин дракон, - сказал Фредди. – Мы просто путники Мира Теней. Вот это, например, демон Зигиэль, прибывший с визитом из Бездны. Это – всеми уважаемый Алхимик. А это – знаменитый поэт Гхух.
    Дракон оглядел всех и остановился на высокой фигуре демона, принявшего человеческий облик. Выражался дракон всё на том же вычурном архаичном языке, однако, присутствующие неплохо понимали его, как это часто бывает в Мире Теней.
    - Я знавал очень многих демонов, особенно из Гоэтии. И все они, без исключения, дарили мне золотые украшения. С бриллиантами. На худой конец с изумрудами, или рубинами. То есть я имею в виду настоящих демонических существ, а не каких-то выскочек…
    - Бриллианты, изумруды…, - чуть задумался демон Зигиэль. – Это что, местные минералы?  Вроде, у меня где-то завалялось в складках энергопотоков что-то в этом роде.
    Порывшись в складках плаща, демон вынул огранённый камень и протянул дракону. Камень сиял собственным внутренним светом. Блики глубоких и богатых оттенков озарили тёмный распадок, побежали по стволам елей, по зарослям репейника, по серым скалам. Открыв пасть, дракон смотрел восторженно и заворожено.
    - Когда-то давно я подобрал на память этот кусочек углерода на одной из планет, впоследствии мною уничтоженной, - сказал демон. – Её орбита, помнится, проходила слишком близко к звезде, и углерод в атмосфере превращался в камнии и они радали на поверхность планеты. Красивое было зрелище. А после, когда стала ощущаться жажда творить, я как-то на досуге огранил этот камешек, чтоб выявить его красоту. Уже не припомню, что ещё там было, на планете, где я его подобрал... Да и неважно – её всё равно больше нет во вселенной, вместе с её звездой. Раз вы в таком восторге от мелкого пустяка - берите себе на радость.
    Дракон протянул к неземному бриллианту алчно дрожащую когтистую лапу, говоря:
    - Ну вот, теперь вы мне самые дорогие гости! Проходите, проходите в пещеру. Но, учтите: каждая золотая пылинка здесь – моя! А так – располагайтесь, как у себя дома. Вы, конечно, знаете, что я - Агхиоларис, старейший дракон Серого Леса.
    Гости дракона вошли в просторную пещеру под скалой. Крупная летучая мышь, готовясь к дневному сну, аккуратно складывала под потолком мягкие кожаные крылья. Она тревожно повернула к гостям мохнатую мордочку.
    - Не бойся, моя девочка, - сказал ей Агхиоларис с нежностью, неожиданной для дракона. – Это не какие-то злыдни, а гости, принёсшие чудесный камешек.   
    - Я зову её Матильда, - пояснила гостям Хлоя. – Она -  сумма сознаний всех летучих мышей, когда-либо обитавших в Сером Лесу. Поскольку Матильда – существо безобидное, то находится немало желающих её обидеть. Здесь, в пещере дракона, она находит укрытие.
    Матильда издала тонкий мелодичный звук и, проанализировав вернувшееся эхо, почти успокоилась. Однако эхо, канувшее во тьме демонической сущности, всё же насторожило её, и она расправила крылья, готовая ринуться в полёт в любой миг.
    Пещера была бы уютна, если бы пол не устилали кости, обломки лат и обрывки ржавых кольчуг. Холодное оружие, большей частью ломанное и заржавевшее, было аккуратно сложено в углу. В другом углу, самом дальнем, стоял небольшой ларчик для украшений. Агхиоларис открыл его, поддев крышку когтём. Бережно уложил туда неземной камень и лёг рядом, любуясь игрой бликов и переливами оттенков. Гости расположились в пещере подальше от ларчика, чтобы зря не нервировать старого дракона.
    - Как жаль, что уже много веков ни один рыцарь не заглядывает сюда, - жаловался Агхиоларис. – Вот раньше были времена... Сами приходили прямо к пещере, дразнили, хамили, на поединок вызывали. Кто был бы против, я – нет! Потому что каждый рыцарь – это полновесная порция свеженького мясца. Это очень вкусно и полезно, надо только уметь правильно отгибать латы, чтобы не поцарапаться. Но уже давно никто, совсем никто не приходит. Разве что Хлоя иногда придёт утешить одинокого дракона. Если б не она, старый Агхиоларис давно распался бы и смешался с тканью Мира Теней. 
    - Вот уж не думал, что драконы есть не только в мифах и легендах, - удивился Алхимик.
    - Конечно, в мире современных рациональных людей никаких драконов нет, - ответила Хлоя. - Но в Мире Теней существо, созданное творческим воображением, оживает. А если оно ещё и поддерживается представлениями многих людей, то оно не только оживает, но и одушевляется. А иногда и проецируется в Мир Людей, размывая границу между мирами.  В давние времена многие рыцари, воспринявшие истории о драконах на полном серьёзе, встречали Агхиолариса и его собратьев. Это не были их галлюцинации, это не были их сны – это была их реальность. Стиралась грань восприятия между Миром Людей и Миром Теней. И существа разных миров напрямую контактировали, как только что описал нам Агхиоларис. Вот и следы этих контактов, кажущихся столь невероятными, - Хлоя указала на кости, обрывки кольчуг, обломки щитов и лат. - Теперь эти следы видны лишь в Мире Теней. Но когда-то были и в Мире Людей.
    Дракон прикрыл глаза и задремал, неспешно выпуская из ноздрей тоненькие струйки дыма. Струйки свивались под сводами пещеры в спирали и постепенно рассеивались.
    - Так же постепенно рассеиваются и существа, созданные силой творческой мыслью, - неожиданно сказал Гхух. – Значит, где-то под звёздами ещё летит созданная мной живая частица огня, потому, что я её помню, и поэма о ней ещё свежа в памяти тех, кто эту поэму воспринимал.  И это реальность. А потом она развеется, если никто больше не воспримет поэму об огненном страннике…
    - Кто знает, - задумчиво сказал Фредди. – Возможно, не только сущность огня и дракон… Возможно, мы все, и ты, и демон, и господин Алхимик, и я – все мы – плод чьей-то творческой мысли. Мы существуем, пока нас мыслит тот, кто создал нас. И если наши образы не воспримут и не поддержат другие сознания, мы исчезнем, растворимся без всякого следа в этом огромном мире.



   






                Глава 39. День в пещере дракона.


    В Сером Лесу медленно тянулся день. В это время и в этом же месте, но в Мире Людей над серой холмистой пустошью среди сгнивших пней печально шуршала редкая трава. Вяло текли мутные воды отравленной обмелевшей реки среди замусоренных берегов. Над пустошью завис вертолёт, производя аэрофотосъёмку для будущего промышленного комплекса, который раскинется здесь, где когда-то был лес. В Мире Теней - в памяти природы - лес ещё жил, и звук вертолёта едва доносился сюда, как жужжанье пчелы. Здесь прыгали по ветвям елей солнечные зайчики. Журчала прозрачная река под обрывистым берегом, ветер разносил благоухание осеннего леса.
    Хлоя наблюдала из пещеры на игрой солнечных бликов и рассказывала:
    - Давно, ещё в Мире Людей, я часто размышляла о том, что такое я, и насколько реален мой внутренний мир. Нельзя сказать, что у меня был какой-то особенный внутренний мир. Нет. Обычный для человека своей эпохи. Но в нём было всё, что мне дорого: лучшие прочитанные и оставшиеся в памяти книги, любимая поляна с цветущими маками, любимые тропинки в лесу, любимая музыка. Мысли, которые мыслила только я. Что такое человек? - спрашивала я себя. Это кости, мышцы и прочее? Или это черты лица? Или странное слизистое образование внутри черепа? Всё это не может рождать сознание. Оно может лишь его энергетически поддерживать. Без этой поддержки, мой внутренний мир, моя душа сотрётся, или соединится с миллионами душ. Навсегда забудутся любимые книги, мысли, исчезнет моя музыка. Память исчезнет, быть может, вольётся в общую память человечества, смешается с памятью природы – и ничего не останется от того мира, который зовётся Хлоя.
    - Когда-то и я размышлял точно так же, - сказал Алхимик.
    - И тогда, - продолжила Хлоя, - мне пришла в голову мысль абсолютно безумная (с точки зрения обывателя): приложить все силы, чтобы сохранить этот мир. Даже после того, как перестанет жить тело. Я разыскивала гримуары алхимиков, изучала труды древних и современных мыслителей. Я наблюдала и анализировала те явления, которые, если и фиксируются сознанием обывателя, то быстро и бесследно забываются. Я совершала путешествия вдали от туристических троп и изучала редкие языки. Я гриммировалась и переодевалась мужчиной, чтобы говорить с шаманами, йогами, с дервишами. Я научилась осознанным и контролируемым сновидениям, выходам из тела, затачивая под себя практики йогов. Новая информация входила в мой ум, и всё сложней и интересней делался мир по имени Хлоя. Я исключила праздность мыслей и зависимость от мнений других людей. День ото дня я развивала и совершенствовала ум и память. В этих трудах проходили годы. Нужно ли упоминать, что такие занятия не находили понимания среди окружающих! "Лишние знания вредны, - говорили мне, - вместо этого надо срочно искать надёжного мужа, пока не поздно, создавать семью, рожать детей - чтоб всё было как у других!" Но мне не было дела до людских стереотипов. Работа над собой велась и в часы отдыха, и сна. А когда я, наконец, посмотрела на себя, то удивилась: внешне я не изменилась, но внутренне стала совсем не похожа на окружающих. Дом, семья, любовь, деньги, продолжение рода – всё, чем заняты мысли человека, особенно женщины – всё это виделось нудной суетливой тягомотиной. Я перестала быть человеком. Мой мир расширился, преобразился! Жизнь заиграла новыми красками. И умножилась сила. А затем открылись серьёзные возможности влиять на людей и события.
    - Как это всё мне знакомо! – воскликнул Алхимик. – Возможности влиять -  сладкие приманки богатства и власти, в погоне за которыми быстро растратится с таким трудом накопленная сила. Ловушка судьбы.
    - Вот именно, господин Алхимик, - подтвердила Хлоя. – А если благополучно пройти мимо этих приманок, пройти дальше, взяв от мира лишь то, что действительно необходимо, тогда появляется реальная возможность вырваться за границы человеческой обусловленности. Но тогда и возникают Косцы (вы понимаете, о чём я говорю, господин Алхимик). И они возникли. Они не смогли затронуть мир моего духа – я научилась хорошо защищать его. "Коса" задела лишь тело, оставив тяжёлую неизлечимую болезнь. При всех своих знаниях и умениях мне не удалось справиться с ней: вызвавшие эту болезнь были сильней меня. Будь Косцы живыми существами, а не программой эволюции, они были бы удовлетворены: ведь всё, что теперь осталось несчастному человеческому существу – долгие годы, не вставая с постели наблюдать распад тела и духа. Взлетевшей ввысь птице налету подрезали крылья, чтоб превратить в червя! Тогда я приняла решение, которое принимают немногие в подобной ситуации. Я решила умереть достойно, без жалости и сострадания других червей. Собрав последние силы, я добралась до Серого Леса - в те времена он ещё рос в Мире Людей. Я мысленно отпустила последние связи: печали, радости, обиды, воспоминания. После этого я рассталась с разрушающимся телом. И осталась в Лесу Теней в стороне от безжалостного времени, от общей людской доли, от судьбы. Сказать по правде, здесь я могла бы создать себе то, что многие хотели бы иметь: дворец с фонтанами и множеством слуг, личную армию, собственный архипелаг, всё, что угодно! Будь я прежняя Хлоя, какой я была в начале Пути – возможно, я создала бы всю эту громоздкость. Но я изменилась. Я просто свободно странствую по любимой Долине Красных Маков, потому, что мне это нравится. У меня достаточно силы, чтобы отстоять свою независимость от других обитателей Серого Леса. Сила необходима в любом из миров - это реальность планеты Земля. Я всегда любила растения и, возможно, неспроста моё имя Хлоя (в древнегреческой мифологии Хлоя – богиня растений). Теперь я имею возможность постигать скрытую жизнь трав, деревьев, явлений, для обозначения которых нет слов ни в одном из языков людей. Секреты Земли открываются мне. Я заглядываю в суть вещей и явлений, узнаю их истоки, их тайны. Моё сотворчество с природой – цветовые композиции из растущих маков. Но не только. Любимая музыка отразилась в ритме самого Леса, вы, наверно, слышали. Многим растениям я дала необычные свойства. А Долина Красных Маков для меня – как для художника любимая картина - продолжение моего мира.
   – Мир человеческой души – это, оказывается, не только бездна. Иногда это и райский сад, - задумчиво произнёс Зигиэль.


    Настала ночь в Долине Красных Маков. Меланхолично запели камыши. Изысканным ритмичным шелестом ответили кроны высоких деревьев. Между стволами неспешно кружилась золотая и алая листва. Раскрывались навстречу лунному сиянию нежные головки цветов.
    Матильда, летучая мышь Серого Леса, расправила мягкие кожаные крылья, готовая лететь в ночь. Дракон Агхиоларис с наслаждением лакал из рыцарского шлема лунный кефир, созданный искусным хранителем жилья.
    - Вкусно! – урчал он. – А можно мне ещё шлем кефира? Я уплотняюсь от этого прямо на глазах! Кажется, я больше не прежняя размытая тень, я – дракон! Фредди, у меня ведь очень хорошо в пещере, не так ли? Хранителя пещеры у меня нет, а мне он необходим, я сейчас это понял. Кефир не менее полезен для моего здоровья, чем рыцари. Поэтому все могут идти, а Фредди, остаётся у меня. Это уже решено. Я даже… я даже готов выделить три… нет, два кольца из моих сокровищ!
    - Нет, господин дракон, - улыбнулся Фредди. – У меня совсем другие планы. Но я могу дать Хлое рецепт приготовления, и она будет готовить вам такой же точно кефир.
    - Она будет, как же! – воскликнул дракон. – Хлоя займётся своими деревьями, маками, камышами – и забудет старого дракона. А мне нужна забота. Впрочем, без её заботы я бы уже давно развеялся по безжалостному миру, как ночное облако. А ведь когда-то я был…
    Дракон пустился в воспоминания о своих давнишних подвигах. Некоторое время все слушали, думая каждый о своём. Луна забиралась всё выше в осенние тучи. Вдруг мелодия камышей сделалась тревожной. Шум нарастал и приближался. Вылетевшая из пещеры Матильда, в спешке вернулась назад и повисла позади дракона. Неподалёку от пещеры загорланили хриплую непристойную песню на языке людей. Вдруг песня прервалась, и послышались заклинания вперемешку с крепкими словцами. Зигиэль нахмурился, собираясь выйти.
    - Не стоит, - заверила его Хлоя. - Это всего лишь орден Крови и Розы - местные колдуны, считающие себя великими магами. Они, хоть и в приятельских отношениях с местной бесовской шайкой, но часто ссорятся из-за энергетических ресурсов, как, например, сейчас. Они страшны только Матильде: колдуны не раз хотели поймать её для принесения в жертву согласно какому-то ритуалу. А бесовская шайка просто швыряется в бедняжку грязными мыслеформами. Нам лучше переждать, пока они уберутся. В целях гигиены. Но в случае чего, мне и самой нетрудно разогнать этих голубчиков.
    Хлоя достала из кармана плаща небольшой футляр, как от очков. Из него вылетела шаровая молния. Шипящая плазма быстро увеличилась и грозно вспыхивала в сумраке драконьей пещеры. Запахло озоном. По жесту Хлои молния покатилась к выходу, оплавив ближайшие камни, и застыла в ожидании сигнала атаки.
    - Забавная игрушка, - снисходительно улыбнулся демон.
    А Гхух смотрел на шаровую молнию с нескрываемым восхищением.
    - Вот это вещь, вот это я понимаю! Мне бы такую против подвальных! А как можно раздобыть, или сделать нечто подобное?
    - Это сложно, господин Гхух, - сказала Хлоя. – Конечно, защита необходима везде, но особенно в Сером Лесу. Мир Теней, вообще, местечко небезопасное. Это я поняла, ещё живя в Мире Людей. Кстати, в Тибете Мир Теней называют миром голодных духов. Точное название, правда. Я долго не знала, как обезопасить себя. Но однажды в своём осознанном сновидении я увидела над крышами летящих существ огня…
     - Вы видели огненных странников?!! – одновременно воскликнули Гхух и Фредди.
     - Можно их назвать и так. Они летели над городом, и это было прекрасное видение, невероятное даже для сна. Много времени спустя мне попался обрывок старинной рукописи. Я долго разбирала полустёртые буквы и схемы. Там, помимо других важных вещей, я нашла подробные инструкции, как привлечь огненного странника. Этого мне не удалось. Мои достижения были скромнее: я привлекла и приручила шаровую молнию…
    - А скажите, не была ли в том обрывке рукописи начерчена трёхгранная пирамида и круг над ней? - неожиданно спросил Алхимик.
    - Ну да!  И круг, и шесть стрелок внутри пирамиды под разными углами? А откуда вы знаете?! – удивилась Хлоя.
    - Мир Людей тесен, - заметил Алхимик. – Как попала в вам моя рукопись? Ведь я оставил её своему ученику…
    - Вы - автор этих записей?!  – изумлённо воскликнула Хлоя. -  Это вы!!! Если бы вы знали, как часто я думала о вас, как хотела поговорить с вами, поблагодарить за полученные знания! Конечно, я была уверена, что это невозможно…
    - Всё возможно в Мире Теней, - улыбнулся Алхимик. – Я счастлив, что мои знания пригодились не только моему ученику. Так откуда у вас текст?
    - Однажды на книжном развале я рылась в куче старых книг. Одна толстая книга, описывающая какую-то длинную и нудную любовную историю, была заклеена во многих местах старым пергаментом, использованным для починки этой книги. Меня заинтересовало то, что ещё можно было прочесть на том пергаменте. Купив книгу, я долго и очень осторожно отклеивала пергамент, восстанавливала и укрепляла его, разбирала каждую букву, каждое слово. Какие нужные и дельные практические инструкции я получила! Они необыкновенно помогли мне в Мире Теней. В мире голодных духов.
    Хлоя не сводила с Алхимика восторженных глаз:
    - Сколько лет я мысленно разговариваю с вами! Наверно, это и определило нашу встречу. И дело даже не в шаровой молнии и не в огненных странниках. На маленьком клочке, склеивающем обложку с последней страницей, была фраза, определившая мою жизнь. Помню её наизусть: "Может ли что-то лучшее придумать человеческое существо, чем сохранить своё сознание, свою единственную ценность, после того, как смерть наложит на человека свою руку?".
    Алхимик внимательно посмотрел на Хлою и не без удивления произнёс:
    - Выходит, у меня есть не только ученик, но и ученица… Если мои знания приносят плоды, то ничего более радостного для меня нет и быть не может!
    Пока Алхимик и Хлоя разговаривали на языке людей, Гхух и Фредди обменивались мыслеобразами:
    - Сегодня мы до пещеры не доберёмся, это ясно, как лунный свет. Пока Алхимик отвечает на вопросы и делится знаниями, ночь пройдёт. Значит, будем располагаться в драконьей пещере поудобней. Агхиоларис опять получит свой кефир. Зигиэль вдоволь наслушается так понравившейся ему водяной травы. А потом использует эту мелодию для создания самого тоскливого места своей вселенной. А нам чем заняться?
    - Можно пока разыскать пещеру, - сказал Фредди.
    - Как говорила моя бабушка, не надо спешить к чёрту в пекло, - заметил Гхух. - А кстати, что за странная компашка вопила сегодня вечером? Как их там? Орден Крови и Розы? Интересно расспросить об этом Хлою.
    Демон Зигиэль прислушивался к разговору Алхимика и Хлои. Его интересовали сложные пути людей, столь хрупких, смертных, уязвимых, пути к совершенствованию себя, пути, скрытые от них природой и социальными значимостями. Но демон обратил                внимание и на мыслеобразы, которыми обменивались Фредди и Гхух.
    - Не думаю, что этот орден представляет что-то интересное, - заметил он. – Наверно, это просто орава недоучек, раз они в приятельских отношениях с шайкой мелких бесов. Хлое, похоже, не до нас: она нашла того, с кем часто мысленно разговаривала. Пусть они наговорятся, не будем мешать. Пойдёмте, прогуляемся по Серому Лесу.
    Обогнув опасно взблёскивающую шаровую молнию, они вышли из драконьей пещеры. Лунный свет рассыпал тусклые блики по листьям и стволам. Зелёные огоньки вспыхивали и гасли в густых ветвях. Слышался мелодичный русалочий плеск. Ему вторила печальная песня камышей. Неуклюжие сущности земли цепочкой вышли из чащи, не обратив на путников никакого внимания, и скрылись в тёмной глубине под холмом. Там, в сырых недрах земли, проходило их бытие, неведомое никому, кроме них. Легкомысленные лесные феи с визгом пронеслись мимо и исчезли в зарослях высоких сухих трав. Неповторимый запах осенней листвы тревожил душу. Неожиданно скрежет из глубины Леса "подпел" камышам, будто процарапал вечерний воздух.
    - Что ж это за экземпляр, скрипящий, как ржавый флюгер? – заинтересовался Гхух. – Давайте двинемся на звук. Глянем, что это такое.
    Они не торопясь заскользили над кустами брусники, над нежными головками маков. Леший, как видно, опять был как раз в том настроении, которое у него считается хорошим. Потому что скрежещущий звук часто "подпевал" тонкой мелодии камышей. Путники Мира Теней двигались вдоль реки довольно долго, пока не наткнулись на источник скрежета – корявый, мшистый и трухлявый с виду пень.
    - Ну и какого хрена носит вас тут, нечисть всякую? – спросил пень, обернувшись лешим.
 Фредди подчёркнуто вежливо поздоровался:
    - Добрый вам вечер, уважаемый господин леший…
    - Кому-то, может, вечер и добрый, - буркнул леший. – А кому-то, может, и препохабнейший. Мне, например. Потому, что шляются здесь, кому только не лень. На кой притащились-то в мой лес?
    - Мы странствуем по Миру Теней… – терпеливо начал втолковывать Фредди.
    - А мне не интересно, где вы там странствуете. Мне до этого нет дела. Я вас таких много воспринимал на своём веку и больше не хочу воспринимать.
    - А можно задать вам всего один-единственный вопрос…
    - Мне нет никакой надобности отвечать на идиотские вопросы, - сварливо отозвался леший. - Это мне по корню! Я вас таких видал и перевидал! И пофиг мне, куда вы прётесь, и кто вы есть. А не уберётесь живо из пределов моей локации - натравлю бесовскую шайку. Вот это будет забавно!
    Леший залился скрипучим стариковским смехом в предвкушении этого действа.
    - Бесовскую шайку я как раз встретил вчера на опушке, - заметил демон. – И её же разогнал. Если вам это кажется забавным, могу ещё раз разогнать её и вас заодно - мне это не составит никакого труда.
    Леший пригляделся к нему повнимательней и даже убрал в сторону мох, закрывающий центр восприятия.
    - Ты что ж за чёрт такой? – удивился он.
    - Я не чёрт! – обиделся Зигиэль, и его тень воздвиглась выше деревьев и пронзилась многочисленными молниями. – Я демон Бездны! И мне надоело выслушивать оскорбления от какого-то трухлявого пня! Ещё один хамский мыслеобраз в адрес меня, или моих спутников…
    - Да ладно на старикана-то сердиться! – примирительно проскрипел леший. – Откуда простому лешему знать, кто тут из Бездны, а кто просто шляется невесть зачем? Ладно, раз такое дело, можете прогуляться по моему лесу, так и быть, разрешаю.
    - Да мы и без разрешения можем прогуляться, - засмеялся Гхух. – А можем и сбросить тебя, старого олуха, в реку. А чтобы этого не случилось, растолкуй нам, папаша, как добраться до той чёртовой пещеры с замёрзшим озером.
    Леший переводил локацию с одного встречного на другого, кряхтел, размышляя, действительно ли встречные обладают возможностями сбросить его в реку и разогнать местную шайку. Наконец пришёл к определённому выводу:
    - Почему бы мне и не объяснить вам, как найти эту пещеру, раз вам так уж нужна эта дыра. Старый леший вовсе не законченный мизантроп, как об этом болтают. Просто меня никто не понимает. А я всегда рад гостям в своём лесу. Пойдёте вон в том направлении до самого водопада. Между двух самых высоких менгир увидите вход, а дальше просто вниз.
    Фредди, будучи хорошо воспитанным, поблагодарил старика за информацию, и путники Мира Теней продолжили путь.
    - Счастливого пути! – догнал их мыслеобраз лешего, сопровождаемый долгим надсадным старческим смехом.
    - Что-то уж слишком веселится этот старый мусорный бак, - заметил Гхух. – И что-то так уж сразу и пожелал счастливого пути. Наверняка ведь врёт насчёт пещеры. Как думаешь, Зиги?
    - Я не так давно на Земле и ещё не усвоил, что означает понятие "врёт", - ответил демон. – В Бездне такого понятия нет. Но посмотрим, что там, вверх по течению реки. Мне нравится этот лес, я с удовольствием передвигаюсь по нему, как передвигаются простые существа Земли. Это неизгладимые новые ощущения.


                Глава 40. Подземное озеро.
 
    Они довольно долго скользили в сиянии луны над брусничными и черничными кустами, над грибными шляпками, над маковыми полянами. Их догнала Матильда. Порхая на мягких кожаных крыльях над головой демона между двух лучей первозданного мрака, она рассчитывала, очевидно, получить защиту у мощного существа. Послышался мелодичный плеск лесного водопада. Сквозь листву показались менгиры, как безмолвные стражи межмирья. Бриллиантовые брызги тонули в бархате влажного мха. Музыка тонких струй была столь гармонична и совершенна, что оставалось предположить, что Хлоя и сюда спроецировала некую часть своей души. Ветви над водопадом роняли редкие жёлтые листья. Листья не падали в реку, а кружились в осеннем воздухе в такт музыке струй.
    Фредди ощущал, как частица огня разгорается в глубине его существа и зовёт навстречу неожиданным поворотам судьбы. Вот две самые высокие менгиры, о которых бурчал леший. За ними, очевидно, вход в пещеру… И что? Домашнему существу в любом случае закрыт доступ в мир странников огня. Даже, если он встретит их опять и узнает частичку их странствий – что это изменит для него? Он как был пыльным существом, так им и останется. И нет ему выбора. Но почему же он вопреки здравому смыслу спешит приблизиться к безумному повороту событий? Зачем!?
    Фредди поспешил заглянуть в провал между менгирами.
    - Фредди! – окликнул Гхух. – Может, Алхимика подождём, и вместе разведаем, что там.
    - Я только загляну, и назад.
    В фиолетовом влажном сумраке пахло грибами и плесенью. Уже совсем-совсем рядом оно, загадочное озеро, вход в иную реальность, где живёт женщина, в камине которой отдыхают странники. При мысли о них в очередной раз показалось хранителю жилья, что вспыхнет сейчас его мягкая домашняя пыль, и он предстанет миру таким, каков он есть на самом деле… огненным существом…
    Фредди не удержавшись, спускался всё глубже. Проход раздвоился, и Фредди не знал, куда направиться. Правый ход - явно вниз, очевидно, по нему и надо двигаться. Подождать спутников, что ли? Но там внизу – загадочное озеро, и уже невозможно думать ни о чём другом! Всё глубже и глубже. Уже скоро! Совсем скоро! Проход неожиданно упёрся в гранит. Пройти сквозь него не представлялось возможным. Огорчённый Фредди поспешил назад. Вот, наконец, и развилка двух ходов. Как видно, надо было идти не по правому, а по левому. Фредди устремился по нему. От левого хода постоянно отходили провалы, проходы, разломы, а под конец он и вовсе разветвился на шесть больших расселин. Фредди решил пробираться к выходу из пещеры. Но с выходом дело обстояло совсем плохо. Фредди понял, что заблудился.
   Это не обеспокоило Фредди, он знал, что Зигиэлю стоит лишь настроиться на него, и он быстро его отыщет. Поэтому Фредди брёл, с изумлением наблюдая узоры каменных пластов, рудные жилы, вкрапления разноцветных минералов. Ему открывался подземный мир. Хрустально звучали редкие падающие капли воды в гротах. Фредди разглядывал дивный сад сталактитов: розовых, кремовых, белых. Он восхищался сталактитовыми замками, дворцами, мостами, арками… Но слишком тесно было в подземных хоромах. Совсем не как в тех безграничных пространствах, где пролегали пути странников. В памяти Фредди всплывали иные, не свойственные существу земли, воспоминания. Океан Хаоса, поднимающийся из глубин материи и уходящий в глубины, пугающе-огромная звезда на пути огненного странника. Только зачем помнить о таком домашнему существу?
    - Фредди, где тебя носит?! – Чердачный и демон показались из ближайшего тоннеля.
    - Хорошо-то как здесь! – восхищался Гхух. – Во мне прямо проснулся пещерный, мой древний предок! Правда, сыро – вот это мне не по вкусу, а так – взял бы и остался тут вместе с вот этим родственничком!
    Тут только Фредди заметил рядом с Гхухом странное существо, едва отличимое от куска камня. Существо это, суровое и хмурое, почему-то не казалось чужим.
  "Неужели пещерный?!", - удивился Фредди, вспомнив рассказ Гхуха о древних предках домовых.
    - Вот этого, - сказал демон Зигиэль, – я прихватил по дороге, пока разыскивал тебя. Это один из хозяев пещерного лабиринта.
    Хотя пещерный, в отличии от домовых, не имел никакого подобия человеческого лица, было понятно, что он неприязненно воспринял мыслеобразы демона.
    - Прихватил! – возмутился пещерный. – Я не какой-нибудь камень, чтоб меня прихватывать! Я здесь тружусь беспрерывно, я делом занимаюсь, в отличие от всяких праздношатающихся! Какой я тебе родственничек?! - обратился он к Гхуху. – Впервые воспринимаю таких, как ты… Впрочем, похоже, что вы двое – это те самые потомки отщепенцев славного рода пещерных, которые давным-давно зачем-то переселились в людские жилища. Или это не так?
    - Так, - ответил Гхух. – Но не совсем. После того, как от пещерных отделились домовые, произошли ещё два разделения: на чердачных и подвальных. Вот я, к примеру, Гхух, чердачный. А Фредди – хранитель жилья. С нами Зигиэль, демон не откуда-нибудь, а из самой Бездны.
    Пещерный просканировал их своим центром восприятия с холодным любопытством. Затем выдавил из себя мыслеобраз:
    - Всё это, конечно, интересно, но мне пора. Работа заждалась. А вы, суетливые создания, продолжайте здесь бродить до скончания веков.
    Пещерный заспешил прочь, неуклюже растворяясь в гранитной стене коридора.
    - Господин пещерный, подождите! Извиняюсь за любопытство, а что за работа у вас в таком чудесном и удивительном месте?
    - Чудесном? Удивительном? Ну и мыслеобразы же у вас, у отщепенцев великого рода пещерных! – откликнулся подземный обитатель. – Вы там у себя в людских домах удивительного не воспринимали! Что там, вообще, можно воспринимать?!!
    - Да, здесь есть, чем полюбоваться! – польстил пещерному Фредди. – Как, наверно, чудесно было нашим с вами предкам обитать в глубинах Земли среди такого великолепия!
     - Родственнички тоже нашлись! – ворчал пещерный. Однако всё же оттаял: - Ладно, так и быть, покажу вам кое-что. Но только потому, что вы – какие ни есть, а потомки славных древних предков. Следуйте за мной, родственнички, и демона вашего тоже можете прихватить, если вам его девать некуда!
    Зигиэль недоумённо пожал плечами, не найдя в пещерном того, на кого можно обидеться. Пещерный повёл их вниз, и недра расступались перед ним.
    Им открывалась тайная жизнь минералов, почвы, металлов, водных проток. Пещерный быстро спускался по длинному извилистому разлому вглубь, вглубь, вглубь, и они едва успевали за ним. В одном из гротов пещерный показал им изящную ветвь изумрудов. Долгими веками он шлифовал изумруды во тьме и тишине пещеры, вселяя в них красоту, гармонию, жизнь. Камни, отражая слабое свечение существ, чуть мерцали в вечной ночи, не тронутые жадной человеческой рукой, не видимые алчными глазами.
     - Какое чудо! – восхищались Фредди и чердачный. Пещерный глянул на них оценивающе, с пониманием.
     - Жаль дракон этого не видит! – засмеялся демон. – Он любит такие игрушки.
    - Такие игрушки все любят, - заметил пещерный. – Только не всем они достаются. Так и быть, покажу ещё кое-что. Спустимся глубже.
    Километры вглубь планеты пролетали, будто Земля проглатывала пещерного и его гостей. Здесь мир терял свою трёхмерную структуру, превращаясь в безотрадную сдавленную плоскость. Пещерный объяснил, что таких лишённых толщины плоскостей бесчисленно. Фредди подумал, что они похожи на листы бумаги для принтера в тесной упаковке. Легко было заблудиться в однообразных бессчётных плоскостях двухмерности. И непонятно, как пещерный находит здесь дорогу. В плоском мире существа превращались в некое подобие бликов, скользящих по стене. Демон Зигиэль, которому и Мир Теней был слишком тесен, не то, что двухмерность, остался в изумрудном гроте. Но всё же из любознательности он спроецировал часть своего сознания на плоскость и отправил её следом за пещерным. Сколько двигались они в плоском мире вечного мрака и сдавленности? Время спрессовалось в один вечно длящийся миг. Иногда утомительный плоский мир терял свою двухмерность. Тогда возникали из мрака озёра расплавленной лавы, сплющенные страшным давлением многокилометровой каменной толщи.
     Вдруг почувствовалось чьё-то присутствие. Встречный - некое подобие кляксовидного блика - судорожно мечась по двухмерной плоскости, устремился к пещерному, будто надеясь на помощь. Но пещерный раздражённо отпихнул его, и он исчез, очевидно, провалился в другую плоскость двухмерности.
    - Это тоже один из пещерных? – попытался спросить Гхух, но в плоском мире и мыслеобраз его вышел плоский до странности.
    - Как можно спутать благородного пещерного с подобным созданием!!! – мыслеобраз их проводника казался столь же плоским, но от этого не менее возмущённым. – Вот до чего доводит существование в людских жилищах! Это всего-навсего Юлиус, бывший магистр ордена Крови и Розы. Он - первая добыча нашего лабиринта и собственной жадности. Не хочу даже рассказывать о нём, чтобы не портить великолепия, которое очень скоро предстанет перед нами.
    Нельзя сказать, что Фредди и Гхух чувствовали себя хорошо, плоскими бликами скользя следом за пещерным. Наконец обитатель глубин очень торжественно указал им на бурые, ничем не примечательные каракули, будто начирканные небрежной рукой на тёмном заборе.
    - Сообразите вы, или нет, что это? – восприняли они мысль пещерного.
    Гхух хотел было поскрести загривок, но в плоском мире это не получилось. Тогда он изловчился оттолкнуть то, что оказалось одним из камней. Камень провалился на другую плоскость. Открылась каменная труба, где отступала докучливая двухмерность. Внутри лепились ничем не примечательные с виду тусклые кристаллы. Но некоторые из них были отшлифованы, и выглядели уже совсем по другому. Здесь, в царстве вечного мрака, отшлифованные кристаллы ловили слабое свечение любых существ, приумножали его в своих гранях и переливались сложными цветовыми сочетаниями, столь неожиданными здесь.
    - Это, как далёкие звёзды! – подумал Фредди.
    - Это гораздо лучше, чем какие-то звёзды, - откликнулась ворчливая мысль пещерного. – Эти камни рождаются из вселенского газа, запертого в расплавленных глубинах. Постепенно всплывают они на поверхность океана лавы, остывают. Мы, пещерные, заботливо растим из века в век эти редчайшие кристаллы, частицы души самой Земли. Мы пишем на них вечную повесть земных глубин. Вот и вам всё это по душе. Не зря вы потомки пещерных, понимаете что-то.
    - Но, что мне нравится, - продолжил пещерный, - это созерцание алмазов без алчности, так присущей многим! За это уважаю. Сколько всякого сброда ломилось сюда, чтоб унести их! Чего стоит орден Крови и Розы, давно осточертевший всему Серому Лесу! А местная бесовская шайка! Много раз твари пробиралась в наши пещеры. Случалось, утаскивали изумруды! Но сюда никто не добрался! И не доберётся, потому что пещерные создали непроходимый лабиринт на пути жадных толп. А вы можете считать себя счастливыми, что вообще увидели их. Но и хватит с вас - возвращаемся.
   Пещерный вылез из каменной трубы в теснину двухмерности, описал на плоскости дугу и двинулся в противоположном направлении. Тот же манёвр с огромными усилиями сделали чердачный и Фредди. Сколько времени двигались они обратно по безотрадной плоскости – непонятно. Зато после долгого пути назад, после плоской сдавленности двухмерного мира, узкий грот показался им просторным залом.
    - Это великолепно! - сказал Фредди. – Но мы вообще-то здесь не ради того, чтоб взглянуть на эти красивые камни. Мы ищем пещеру с замёрзшим озером на дне.
    - Ах вот вам что понадобилось! – скривился пещерный. – Это тоже многие искали, в основном пришлые, как вы. Обитателям Серого Леса, это озеро даром не нужно. Как-то, было дело, нашёл-таки озеро Юлиус-скиталец, тот самый, которого мы встретили внизу. Это теперь он скиталец, а в то время был человеком из плоти и крови, магистром ордена. Неизвестно, почему в его голову взбрело, что на дне озера полным-полно алмазов! Но лезть туда Юлиус и его орден боялись: странный там лёд, и не лёд даже, а невесть что. Тогда притащили они к озеру чёрного зверя, прежде невиданного пещерными. Леший после объяснил, что этот зверь - кот, сворованный Юлиусом на ферме недалеко от Леса. Этого зверя принесли в жертву на берегу подземного озера с призывами к какому-то Сатане, не знаю, кто это. Но на призывы приплелась, помнится, всего лишь старая кикимора с Гиблых Болот (та ещё особа). Явилась, правда, не одна, а с четырься болотниками. Магистр, не разобрав, кто явился, очень обрадовался и велел вытащить из глубин озера алмазы, да побольше. За это обещал ещё жертву. Но тут орден прокололся: кикимора с сопровождаюшими просочилась сквозь странный лёд - и пропала навсегда. Не дождались ни её, ни алмазов. Магистр чуть не развоплотился с досады! После исчезновения кикиморы намного чище стало на Гиблых Болотах. Все, даже сам леший, остались довольны! Всем известная Хлоя там насадила кувшинок, лилий. Даже пещерные, поднялись наверх воспринять это. Один лишь магистр и его орден были недовольны. Юлиус решил бурить скважину, раз не получилось достать алмазы магическим путём.
    - Что ж, хотел человек повысить своё благосостояние, это вполне понятно и нормально, - заметил Гхух.
     - Может, для людишек это нормально, а для нас – нет, - возразил ему пещерный. – Потому что толпа рабочих и фургоны с железным хламом вмиг загадили всю долину. Тогда наш леший, чтобы предотвратить дальнейшие беспорядки в Сером Лесу, велел пещерным строить лабиринт с ловушками. Чтобы влезший в лабиринт без позволения пещерных, блуждал по нему безвыходно до конца времён. Пещерные потрудились на славу! Первый, кто попался в ловушки лабиринта, был всё тот же магистр, в одиночку спустившийся в пещеру. Не знал он покоя, жадность его грызла, не доверял он ни рабочим, ни своему ордену. Пропал магистр, и Долина Красных Маков быстро очистилась от людей, мусора и хлама. Тень Юлиуса ищет сокровища до сих пор, блуждая в дальних плоскостях двухмерности, проклиная Мир Теней, Серый Лес и свой орден.
    Когда пещерный окончил свой рассказ, Гхух сказал друзьям:
    - Ну, с магистром понятно, а вот что это за озеро такое? Те с Гиблых Болот, нырнувшие в него – куда они делись? Может и нам туда лучше не лезть. Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих.
    - А мне как раз стало интересно, что это за озеро, - сказал Зигиэль. – Любопытно разгадать эту маленькую загадку. Глянем на него, - он усмехнулся: - если, конечно, наш суровый проводник нас проводит. А если не проводит, то я и сам найду это озеро, не оставив от всего здешнего лабиринта камня на камне, не будь я Зигиэль Разрушитель Миров!
    - Ладно, ладно, провожу я вас к озеру, мне-то что! – возник торопливый мыслеобраз пещерного. – Только потом не жалуйтесь. А сгинете там – значит, такая ваша доля, меньше будет бездельников.
     И они двинулись по каменному лабиринту всё дальше и дальше. 


    Замёрзшее озеро раскинулось как старинное зеркало. Вычурная колоннада розовых сталактитов и сталагмитов повторялась в идеально ровной зеркальной глади. Игольчатый иней покрыл пологие берега. Вечная тишина царила здесь. В этой тишине хрустально прозвучала упавшая на лёд капля. Капля покатилась, отражаясь в безупречной глади, неожиданно соединилась со своим отражением и исчезла.
   Чердачному захотелось поскорей уйти отсюда. Но ледяная глубь безудержно манила к себе Фредди. Казалось ему, что не хранитель жилья он давно, а огненная сущность, могущая расплавить подземный лёд пламенем своего духа. Он, конечно, понимал, что всё это лишь странные ощущения, и он по-прежнему Фредди, скромное домашнее существо. Но почему его так неосторожно, так безумно тянет узнать хоть крохотную частицу тех странствий, что выпадают на долю огненных странников? 
     – Я начинаю понимать, что это за озеро, - сказал Зигиэль. – Конечно, никаких алмазов там нет и не было. Это всего лишь портал, прямой путь туда, куда хочешь попасть. Пока мне не понятно, природное ли это явление, или постарался кто-то умелый. Почему-то здесь происходит ещё и сдвиг вперёд во времени. Приблизительно девяносто оборотов этой планеты вокруг её звезды, или что-то около.
    Демон приблизился к самой кромке льда. Озеро отразило сгущение первозданной тьмы, какой она была до сотворения вселенной. Демон полюбовался своим отражением и отошёл удовлетворённый. Гхух, стараясь держаться подальше от озера, спросил:
     - Интересно, а куда ж этот путь мог привести тех, с Гнилых Болот? Они ведь туда полезли за алмазами для Юлиуса и больше ни зачем. И куда они делись?
    - Кто ж их знает, - ответил Зигиэль. – Занести их могло в любую часть мироздания, где эти камни действительно есть. Кроме того из-за сдвига во времени на девяносто оборотов планеты, они не смогли вернуться в то же самое время, которое покинули.
    Гхух отошёл ещё дальше под сень сталактитов, где скептически наблюдали за происходящим уже несколько пещерных. А Фредди, словно одержимый непонятной силой, приблизился к кромке льда. Заглянул в тёмную зеркальную глубину. Из глубины на него смотрело отражение. Только это было совсем не отражение хранителя замка. Это было существо огня, сродни страннику.
    - Никогда не виданная мною смесь, - заметил демон. – Огонь в клубке домашней пыли. Как бы это не кончилось плохо! Боюсь, не будет тебе покоя, Фредди, в Мире Теней. Мне горько говорить это, поскольку ты мой друг. Но мне нечем тебя утешить.
    Фредди опять глянул в ледяную глубь. И опять увидел огненное существо. На долю мгновения он поверил, что может прорезать бескрайние просторы вселенных. И этой доли мгновения оказалось достаточно. Лёд закружился перед ним в неистовом вращении.
    Падая в никуда, Фредди всё же вспомнил совет Зиури: "Вознамерься попасть в дом Зельды, и окажешься там. В её камине ты сможешь встретить огненных существ, вернувшихся из странствий. Но предпринимай это путешествие только, если не будет выхода, если болезнь Дальних Миров не утихнет, и не будет от неё никакого избавления. Ведь ступив на лёд озера в Сером Лесу, ты проскользнёшь вперёд по течению времён, и уже не вернёшься в тот мир, в котором был".
    - Стой!!! Подожди, чудик! – донёсся откуда-то крик чердачного.
    Фредди не мог остановиться. Скорость нарастала, в сознании всплыла память о полёте Зиури по тоннелям Хаоса. Только теперь это была не память странника, а его, Фредди, собственная реальность.
    - Чтоб тебе позеленеть, Фредди! – ругался Гхух, падая рядом в никуда. – Чтоб тебе с тем лешим общаться до конца времён и после конца времён!! Чтоб тебе в человека перевоплотиться, да так и жить до старости!


   
   
               


               
                Глава 41. Благополучная городская окраина.



    Падение неожиданно кончилось. Пространственная воронка ещё вращалась постепенно тая, но не было пещеры и замёрзшего озера в обрамлении розовых сталактитов. Была улица из небольших аккуратных коттеджей. Несмотря на непривычный вид этих коттеджей, было понятно, что это вполне благополучная городская окраина. Очевидно, недавно был дождь: ночной ветерок поднимал мелкую рябь в радужной луже. Легкомысленные ветреные сильфы, весело раскачивали верхушки тополей, окруживших чей-то чуть запущенный сад. Чувствовался запах листвы, каким он бывает только весной. К нему примешивался ещё какой-то странный, никогда прежде не ощущаемый запах.
    - Где это мы? – озадачено спросил Гхух. – Надо же: настоящие людские дома кругом! Я успел уже соскучиться по ним. Только дома странные, я таких никогда не видел.
    - Наверно, один из них, и есть дом Зельды, дом, в камине которого отдыхают странники. Скорей всего, вон тот дом. А Зигиэль, как видно, остался там. И Алхимик ведь тоже там остался!
    Фредди вспомнил: "…нырнув в озеро в Сером Лесу, уже никогда вернёшься в тот мир, в котором был".
    Увидит ли он ещё раз Алхимика? Но Фредди уже почти у порога того самого дома! Алхимик остался позади на беспокойной дороге бытия. Так же, как остались там Кристина и Герман, старый Моррис, гости замка, Хозяин и Хранитель, Хлоя и ещё многие-многие… И те домовые, которые произвели Фредди на лунный свет. Встретит ли он когда-нибудь хоть кого-то из них? А дорога бытия уже спешит увести его дальше к новым встречам и новым потерям. Не замедлить ему этот бег, не повернуть вспять…
    - Да ладно тебе, Фредди, переживать-то, - ответил на его мысль Гхух. – Зиги, если захочет, разыщет нас везде: он ведь по временам и пространствам скачет, как блоха по кошке. Если, конечно, мы ему до сих пор не надоели.
    Будто в ответ на это, пространственная воронка, уже угасающая, вновь оживилась. Воронка искривлялась, вырастала до небес, через миг сжимаясь в точку. При этом она бешено ревела и корчилась, будто в смертельной агонии. Наконец воронка выплюнула гигантский сгусток первозданной тьмы и исчезла. Демон-творец Зигиэль, откорректировав свою проекцию, принял человеческий облик.
    - Надо же, эта пространственно-временная дорога оказалась мне не по мерке, - заметил он, отряхиваясь. – Она узка для меня! Но нет такой дороги, по которой не пройдёт тот, кто способен пройти и сквозь игольное ушко.
    Зигиэль огляделся:
    - В этом пространственно-временном континиуме я не был ещё ни разу.
    - А мы точно не в том же временном континниуме? – спросил Фредди.
    - Ну да, за время нашего перехода по заозёрной дороге эта планета успела раз девяносто, не меньше оббежать вокруг своей звезды. Мы оказались в будущем почти на столетие по сравнению со временным участком, в котором были.
    Демон спроецировал своё сознание высоко в небо, чтоб удобней было сориентироваться, затем вернул его назад.
    - Город сильно изменился, - заметил он. – Мы находимся на северной окраине, достаточно благопристойной. Кругом одноэтажные людские жилища, много растений. Энергетика места не вполне подходит для демона: смесь суеты и порядка. Мне больше нравилась величественная тишина кладбища. Впрочем, мне, будущему творцу вселенной, будет полезно побывать и здесь тоже.
    Демон перенёс своё сознание в Мир Людей, некоторое время рассматривал его, затем сказал:
    - Как забавно изменился Мир Людей! Настройте-ка и вы своё восприятие на Мир Людей и полюбуйтесь сами.
    Фредди и Гхух сместили восприятия, и Мир Людей обрёл яркость и объём. В вечернем воздухе явственней проступил необычный химический запах. Через каждые двадцать метров стали отчётливо видны автоматические киоски с разноцветными баллонами. На них были изображены облака с надписями "Чистый воздух". Тополя имели в этом мире необычные, чуть пугающие формы. Их огромные толстые синеватые листья на ветру глухо постукивали друг о друга. Там, где газоны не были подстрижены, вырывалась из земли непомерно высокая ярко-синяя трава. Над домами сновали невиданные средства передвижения. Прямо в вечерних небесах вспыхивали гигантские рекламы каких-то омолаживающих аппаратов, туристических путёвок на орбиту и ещё чего-то, непонятного существам из предыдущей эпохи. Вдали вершины стеклянных небоскрёбов прорезали подсвеченные рекламами облака. Под облаками и над ними вились скоростные трассы, по которым периодически что-то очень быстро проносилось.
     К соседнему коттеджу подлетела посудина с прозрачным куполом и мягко приземлилась у ворот на выдвинувшуюся силиконовую подушку. Из посудины вышла тучная дама в элегантном комбинезоне тигровой расцветки с прозрачным шлемом. Баллон "Чистый воздух", кокетливо переброшенный через плечо на тонком ремешке, был тоже тигровой окраски. Следом вылез полный мужчина в строгом деловом тёмно-сером комбинезоне и шлеме. Он щёлкнул пультом, открылись ворота, и посудина поплыла в гараж. Дама достала из сумочки крошечный пульт с пушистым помпоном, нажала код, открылась входная дверь. Движущаяся дорожка ввезла людей в переходной тамбур дома. Там квантово-лазерные установки уничтожили на них все следы уличной радиоактивно-химической пыли. Бесшумно раздвинулись двери в квартиру, где сразу заработали кондиционеры. Путешественники Мира Теней с интересом проследовали за людьми, не без труда пройдя сквозь защитную плёнку, покрывающую стены и окна дома.
    Жилище понравилось Фредди. Здесь было столько разнообразной техники, что захотелось немедленно попрактиковаться в её грамотной поломке. И Фредди не смог удержаться. Прямо к дивану, на который, скинув шлем, плюхнулся хозяин дома, прилетел из кухни антигравитационный роботизированный поднос. На подносе стояла тарелка с горой хрустящих и дымящихся белково-силиконовых чипсов, уже обильно политых кетчупом, и большая кружка шипучего лавсанового пива. Замигали три передающих устройства на стенах комнаты. Они образовали прямо перед диваном объёмное изображение, которое можно было обойти со всех сторон. На изображении завертели аппетитными попами полуголые красотки, рекламируя последние модели комбинезонов от известных дизайнеров, а так же плазменные приборы для омоложения, похудания, увеличения и удлинения. Задумчиво глядя на прибор для похудания, мужчина взял с подноса пиво и потянулся к чипсам на роботизированном подносе. Поднос взбрыкнул, как дикий конь проскакал по комнате, сбросил с себя тарелку с чипсами, нырнул под диван и там затих.
    - Кажется, я понял его устройство! – обрадовался Фредди.
    В это самое время в Мире Теней кто-то настойчиво покашливал. Путешественники вернули восприятие в Мир Теней и увидели очень приличного степенного хранителя жилья.
    - Я не вполне понимаю, господа, по какому праву вы появились в чужом доме? – в его мыслеобразе была такая обида и горечь, что Фредди и Гхух прониклись бы к нему сочувствием, будь они людьми, а не коренными обитателями Мира Теней.
    - Мы заглянули лишь на минуту, и сейчас исчезнем, - Фредди поспешил успокоить хозяина дома. – Мы прибыли издалека и ни разу не видели подобных домов. Это очень интересно для моей практики. Я изучаю методики грамотного выведения из строя различных устройств. А в настоящий момент работаю над научной статьёй о влиянии древних эдинбургских заклинаний на улучшенную поломку приборов.
    - Это очень похвально, молодой хранитель жилья, - сразу оттаял хозяин дома. – Приятно воспринимать культурную, технически мыслящую молодёжь. А ваши спутники?
    – Вот это господин Гхух, чердачный и выдающийся поэт. Это демон Зигиэль, прибывший с визитом из Бездны. А мое имя Фредди Ванс, хранитель жилья высшего разряда.
    Пожилой хозяин дома в Мире Теней посмотрел на спутников Фредди с некоторой долей сомнения, особенно на косматого Гхуха. Тем не менее, вежливо представился:
    - Киф Фоксон, хранитель жилья высшего разряда. Я наблюдал, как вы испортили роботизированный поднос. Это было сделано очень оригинально, и даже элегантно. Вы, случайно, не оканчивали Эдинбургский Колледж Хранителей Жилья?
    - Окончил с красным дипломом, - не мог не похвастаться Фредди, решив, однако, переменить тему разговора. – Мой дом находится далеко отсюда, в сельской местности. В ваш город я прибыл по важному делу.
    - Это, наверно, касается ваших научных изысканий, - предположил Киф Фоксон, которому очень понравился воспитанный, культурный и серьёзный Фредди. – Да, подходящая молодёжь идёт на смену нам, старикам. И это очень-очень приятно. Вы можете остановиться у меня. И ваши друзья также могут. Я с уважением отношусь к чердачным, хотя в этой части города, в районе маленьких коттеджей, их почти нет. Но мне ещё не приходилось видеть демона. Я, знаете ли, простой обыватель, и такие экзотические сущности… Впрочем, проходите в чулан, располагайтесь.
    Чулан оказался вполне традиционным обиталищем домовика. Добротная пушистая пыль, ковром устилающая пол, удобный гамак из качественной пружинящей паутины. Демона чулан совсем не обрадовал: тесно. И он решил пройтись по человеческому жилищу, понаблюдать за людьми этой эпохи. Незримый для людских глаз, он вернулся в гостиную, где хозяин дома в Мире Людей, кряхтя и чертыхаясь, задвигал под диван роботизированный поднос с обломками крушения. Щёлкнул пульт, и перед диваном раскинулось футбольное поле с игроками.
    - Только не это! – вскрикнула хозяйка дома, появляясь уже в домашнем халате на пороге гостиной. – Сейчас начинается девятьсот двадцать седьмая серия "Обнажённого кактуса" в реальном времени, и я не могу её пропустить! Самый ответственный момент: она должна встретить свою соперницу!
    - Какую соперницу? – недовольно скривился хозяин дома. – Иди смотреть свой "Кактус" в спальню, или в кухню….
    - Сейчас, как же! Сам и иди туда со своим футболом! – хозяйка дома бескомпромиссно уселась на диван, немедленно переключив программу. Муж обречённо поплёлся на кухню к холодильно-разогревательному аппарату.
    Перед диваном вместо футбольного поля возникла больничная палата. Мигающие разноцветными индикаторами приборы обступали бледного и безучастного молодого брюнета. На многочисленных экранах тревожно вычерчивались ломаные линии биологических ритмов. Вдруг в палату ворвались две хорошенькие девушки и воинственно встали по обе стороны кровати больного.
    - Шлюха, ты соблазнила моего Роберто! – драматически воскликнула та, что была в строгом деловом комбинезоне. Послышался звук оплеухи, слишком звонкий, чтобы быть настоящим.
    - Я тебе этого никогда не прощу, змея! – ещё более драматически прошептала девушка в кокетливом полупрозрачном комбинезончике. – Мы с Роберто любим друг друга! Как только он выйдет из комы, мы поженимся назло тебе!
    Зрительница чуть приподнялась с дивана и крикнула в открытую кухонную дверь:
    - Слышишь, пупсик, она ещё не знает, что она его сестра, и её перепутали в роддоме! Принеси мне что-нибудь пожевать, раз уж ты на кухне, а то поднос что-то не реагирует. Сейчас самый интересный момент! Кажется, он сейчас выйдет из комы!
    - Мур-нур-бр, - неохотно отозвался пупсик с набитым ртом, и посреди кухни раскинулось футбольное поле с игроками.
    "Люди ничуть не изменились за эти девяносто оборотов планеты вокруг звезды, - подумал демон. - Как не изменились они и за несколько столетий и даже тысячелетий. Другой антураж, намного больше комфорта. Но внутренний мир большинства людей, их стремления - какими были в эпохе Алхимика, такими и остались. Всё по-прежнему: "хлеба и зрелищ", удовлетворение инстинктов, стремление занять безопасную нишу, самоутвердиться среди себе подобных. Конечно, ничего плохого в этом нет, но где хвалёная эволюция? Интересно бы продолжить с ангелом Лотионелем дискуссию о сущности эволюции".
    Задумавшись, Зигиэль не рассчитал реакцию на его персону чувствительной аппаратуры этой эпохи. Три передающих устройства пронзились электрическими разрядами и вспыхнули. Обе соперницы, пребывающий в коме Роберто, насыщенная медицинским оборудованием палата – всё вмиг исчезло. Запах гари и тьма наполнили комнату. Небывало мощные помехи побежали от дома во все стороны по каналам световолновой и эфироволновой связи. Освещение и передающие коммуникации отключились во всём городе. В вечерних небесах погасли рекламные красотки, стали видны луна и звёзды.
    - Боже мой! На самом интересном месте! – закричала хозяйка дома, и насыщенные сгустки выделенных ею эмоциональных зарядов повисли под потолком. – Ну почему?! Почему это должно было случиться именно на девятьсот двадцать седьмой серии в реальном времени!
    В гостиной Мира Теней появился хранитель жилья Киф Фоксон, следом Фредди и Гхух.
    - Да вы, я вижу, тоже квалифицированный специалист по грамотной поломке техники, - одобрительно закивал Киф. – Я даже не представлял, что такое возможно! Какой поразительный эффект! Может, останетесь погостить на пару дней?
    - Нет, уважаемый, вы уж извините, - сказал Фредди. – Мы спешим по важному делу.
    - Наверно, на какой-нибудь научный симпозиум, - понимающе кивнул хозяин дома.
    - Не совсем, - ответил Фредди. – Мы ищем некий дом Зельды, в камине которой отдыхают огненные странники. Вы, вероятно, знаете…
    Степенный хранитель жилья резко переменился. Казалось, ледяной ветер пролетел между ним и его гостями.
    - В доме, о котором вы упомянули, не бывают приличные обитатели Мира Теней! К большому сожалению, он находится рядом. Там действительно устраивают отвратительные пляски праздношатающиеся огненные твари. Я был о вас лучшего мнения!!! Я не общаюсь с посетителями дома Зельды. Немедленно покиньте мой дом!
    Зигиэль, в гневе решивший было стереть дом Кифа с лица земли, чуть подумал и пришёл к выводу, что это деяние слишком мелко для демона Бездны, и уж тем более для будущего творца вселенной. А потому покинул дом спокойно, с холодным достоинством. Гхух решил, что раз уж будущему творцу вселенной не зазорно уйти без скандала, то и ему, чердачному, это так же не зазорно.



   
                Глава 42. Дом Зельды.
   
     Дом, обсаженный старыми тополями, помнящими самую первую экологическую катастрофу, оказался почти напротив дома Кифа Фоксона. Неужели это и есть тот самый дом, куда так настойчиво звала Фредди пробудившаяся в нём частица огня? Это был старый, но ещё крепкий дом в стиле прежней эпохи. На его крыше и стенах не сияла яркая изолирующая плёнка, в окнах были обычные прозрачные стёкла. К крыльцу вела не самодвижущаяся дорожка, а простая тропинка. Это было настолько консервативное строение, что на его черепичной крыше даже имелась настоящая дымовая труба – большая редкость для зданий этой эпохи. Как видно, жильцы этого дома не слишком боялись разгерметизации жилья, радиоактивной пыли, металлизированных дождей, эволюционировавших вирусов и прочих ужасов, которыми средства массовой информации так любят пугать мирных жителей.
    Трое существ Мира Теней, пройдя сквозь чугунную ограду, очутились в чуть запущенном саду. На синеватых травах, которых не касалась газонокосилка, уже распускались первые весенние цветы. В оранжерее горел фонарь, сквозь плёнку виднелся человеческий силуэт. Почему-то при виде него Фредди настолько разволновался, что не сразу смог просочиться сквозь слои оранжерейной плёнки. Неужели, это та самая Зельда, в камине которой отдыхают вернувшиеся из дальних путешествий странники огня?
   Человеческое существо выкапывало из ящиков с землёй спелую морковь. Настроив локацию на Мир Людей, Фредди не сразу распознал, пожилая это женщина, или молодая. Худощавая, со стройной осанкой и быстрыми точными движениями, она казалась молодой, но во взгляде чувствовался огромный жизненный опыт, ясный ум, глубокая мудрость. Фредди показалось, будто он уже встречал её. Но где? Выкопав три морковки и срезав несколько веточек петрушки, эта она сложила их в пластиковую корзинку и пошла к выходу. Её проницательный взгляд заинтересовано остановился на Фредди. Ему сделалось очень не по себе от прямо направленного на него человеческого внимания. Ведь людское внимание – слишком сильная энергия, неприятная для существ Мира Теней.
    "Но она же не может меня видеть, - успокоил он себя. – Она всего лишь человек".
    - Да, я всего лишь человек, - неожиданно ответила хозяйка дома на языке мыслеобразов. – И, тем не менее, моя душа давно научилась видеть то, чего не в состоянии различить человеческие глаза.
    Видя крайнее изумление Фредди, она весело рассмеялась:
    - Не надо так удивляться, в этом доме возможно всё. Правда, в нём ещё никогда не было духа домашнего очага. Мне почему-то кажется, будто мы уже давно знакомы. Впрочем, вряд ли. Если хотите, можете звать меня Зельда. Это лишь одно из имён - когда-то давно у меня был такой ник в Интернете.
    - Фредди Ванс, - пробормотал он на языке людей, ещё не придя в себя от изумления.
    - Фредди? Что-то мне напоминает это имя… Сейчас не вспомнить. Ладно, пойдёмте в дом. Но, хочу предостеречь: держитесь подальше от камина – там бывают огненные существа, а это опасно для созданных из горсти пыли.
    - Нет ли там Зиури?! – взволновано воскликнул Фредди.
    - Откуда вам известен Зиури? – удивилась Зельда. – Зиури недавно вернулся. Но он не рассказывал мне, что знаком с домовиком. И я всё больше уверена, что уже видела вас когда-то очень-очень давно. Пойдёмте в дом.
    Зельда вышла из оранжереи в сад. Фредди заметил, что она спокойно идёт по саду без кислородного шлема. В саду не было ни Зигиэля, ни Гхуха. Наверно, они уже прошли в дом, уверенные, что простая смертная хозяйка их не видит. Или пошли осматривать красивый, но чуть запущеный сад.
    Этот дом не только внешне отличался от соседних. Энергетический фон дома был настолько мощным, что в прежние времена Фредди не пришло бы на ум даже заглянуть в него. Становилось понятно, почему здесь нет хранителя жилья и почему благопристойный Киф Фоксон был такого негативного мнения об этом доме. Здесь действительно было не место пыльным созданиям. Мощная энергия, постоянно циркулируя внутри дома, защищала его от непрошеных гостей, от любых воздействий и сил. Здесь было минимальное количество столь любимого Фредди оборудования – ровно столько, чтоб облегчить человеку жизнь, но не больше. Простая удобная мебель, стеллаж с книгами (невероятная экзотика для этой эпохи), пара мягких кресел у камина. В камине горел обычный огонь, и Фредди не увидел там ничего особенного. Хозяйка сразу заметила вошедших следом за ней демона и чердачного. Её взгляд остановился на чердачном. Глаза сверкнули.
    - Гхух??? – воскликнула она с удивлением. – Гхух!
    Старый чердачный удивлённо вглядывался в неё, стараясь узнать. Неожиданно она сказала нарочито детским голосом:
    - Дядечка Гхух, а ты возьмёшь меня на прогулку по снам? А то я уже давно-давно по ним не гуляла!
    - Бетти!!?
    - Ну конечно, Бетти! Теперь и я, наконец, вспомнила, кто этот симпатичный домовик: это же Фредди из замка! Как я рада снова вас видеть, родные вы мои! Как вы отыскали меня через столько лет?
    - Бетти! А я, старый олух, сразу не узнал! – обрадовался Гхух. – Чую что-то знакомое, но, думаю, не может быть, чтоб кто-то из людей, живших под моими крышами… А меня сюда притащил вот этот ненормальный хранитель замка, полезший в озеро к чёртовой матери. Ведь для нас-то не прошло столько лет, хотя я и сам не понимаю, как это может быть! Это только Зиги способен понять. Бетти, до чего ж старый Гхух рад, что из тебя выросло что-то путёвое!!!
    - Как странно всё получилось, - сказала Бетти. – Мы опять встретились почти через век. Будто какой-то круг замкнулся…
    У Фредди никак не укладывалось в сознании, что пятилетняя Бетти с первого этажа дома Нифа и пожилая женщина-маг Зельда – одно и то же существо. И отделяют Бетти от Зельды цепочки событий, растянутых во времени. Цепочки, состарившие её тело, развившие её сознание.
    - Зигиэль, путешествующий демон Бездны, - представился демон, принимая типичный облик человека эпохи и места, куда он попал: длинные гладкие волосы, собранные в хвост, элегантный чёрный комбинезон.
    - Мне представляется большой удачей, - сказал он, - встретить существо, поднявшееся над зыбким морем человеческих масс. Очень скоро я исчезну отсюда, чтобы в океане Хаоса приступить, наконец, к сотворению своей вселенной. Вселенной справедливости. Пока вы делились впечатлениями вашей встречи, я успел заглянуть в то время и в то место, которое вы вспоминали. В дом некоего Нифа. Я нашёл там недавно родившееся человеческое существо с ярким восприятием жизни. Я вижу, что такое восприятие не стёрлось за годы. Это большая редкость.
    Глянув в камин, демон-творец добавил:
    - Могу предположить, что завершается цепь событий, приведшая нас сюда. Потому, что я вижу здесь огненного странника.
    Все обернулись к камину. Из центра пламени, но намного ярче его, за ними наблюдал Зиури.


     Прошло несколько суток с тех пор, как в доме Бетти появились необычные гости. Уже были рассказаны многие истории, происшедшие с Бетти и её гостями. Многие истории ещё ждали своей очереди быть рассказанными.
     Но не было даже упоминания о странствиях Зиури, потому что Фредди сильно занемог. Частица огня в нём неудержимо разгоралась. И Фредди чувствовал себя всё хуже и хуже. Сильный жар не давал ему покоя даже, когда он забирался в морозилку. Ни целительское искусство Бетти, ни чары демона - ничто не могло помочь Фредди от его недуга. Зиури знал: стоит лишь показать Фредди даже малую частицу странствий огненного существа - огонь разгорится и сожжёт существо домашнего уюта. И тогда уже никто не сможет его спасти. Болезнь Дальних Миров быстро прогрессировала.

    В доме появился Алхимик, доставленный Зигиэлем из прошлого, из Серого Леса. В саду Бетти были посажены невиданные маки – ультрамариновые и белые, как кусочек волнующегося моря с белыми гребнями волн. Подарок Хлои. Но и это не радовало: все были очень обеспокоены обострением болезни Фредди. И лишь однажды, глядя на хранителя жилья, Алхимик пробормотал, будто самому себе, нечто загадочное:
    - Болезнь Дальних Миров – это стремление к недостижимому. Но недостижимое при некоторых обстоятельствах может стать достижимым. И обстоятельства эти не внешние. Они внутри. Если это произойдёт, это будет главным из всех алхимических превращений – превращением духа. При очень сильном устремлении возможно всё.
    Сказав это, Алхимик перевёл разговор на другую тему, опасаясь и надеясь, что сказанное останется в памяти Фредди.

    Гхух воспроизводил своё любимое творение – поэму об огненном страннике, летящем сквозь ночь над Землёй. В гостиной Бетти раскрылось пространство ночного неба. Внизу спали города и селения в потоках лунного и звёздного света. И лишь на дне воздушного океана с крыши дома наблюдало за огненным полётом одно-единственное существо…
    - Никогда не предполагал, что полёт странника способен произвести такое впечатление! – удивился Зиури. - Наверно, это и есть то, что люди именуют странным понятием "творчество"? Я не могу понять конечное назначение этой деятельности. И всё же, мне понравилось! Скоро прибудут другие странники. Надеюсь, уважаемый поэт Гхух и им тоже воспроизведёт своё творение.
    - А как же, - важно отвечал Гхух. – Старый Гхух не откажется продемонстрировать свою поэму тем, кто его вдохновляет. Кстати, для чердачных "творчество" тоже является более чем странной вещью, совсем им не свойственной. Я - исключение. Но наш демон, который тоже является исключением среди демонов – вот у него творчество, так творчество! Он задумал сотворить не что-нибудь – целую вселенную! Чердачному до такого не дотянуться, масштабы не те… Но, думается мне, что любое истинное творение – поэма, картина, книга, даже просто сделанная с душой вещь - это тоже маленькая вселенная.

     В камине старого дома уютно потрескивали дрова, заказанные хозяйкой в фирме экзотических товаров. Если бы кому-то из соседей вздумалось бы зачем-то зайти в этот дом, этот кто-то смог бы увидеть лишь одинокую пожилую соседку, дремлющую в кресле у камина. Если бы существам Мира Теней случилось заглянуть в этот дом, они восприняли бы вполне бодрствующую, энергетически сильную волшебницу и её гостей. Алхимик беседовал с Зиури на неизвестном языке. Демон-творец составлял программы для своей будущей вселенной. Чердачный, листая свою толстую тетрадь, за неимением паутины, устроился на диване. Все они старались не думать о Фредди, но не думать о нём не могли.
    Пошатываясь, Фредди прошёл сквозь стенку морозильной камеры, сел возле самого камина, как когда-то на старинной кухне замка, когда он заглядывал в память огненного странника. Он не сводил огромных глаз с Зиури. Странник старался как-то отгородиться от Фредди, чтобы не усиливать болезнь Дальних Миров, но частица огня перекликалась с другой частицей. Зиури ощущал странное родство с хранителем людского жилья. Он решил поскорей покинуть дом Зельды, но что-то держало его здесь. А что именно, он не понимал и не старался понять - существам огня не свойственно проникновение в суть вещей.
    - Бетти, ты давно уж обещала рассказать, как получилось, что ты не пошла протоптанной дорожкой всех людей, а стала магом? – спросил Гхух.
    - Просто я, дядечка Гхух, оказалась очень непослушной девочкой! – смеялась Бетти. – В те далёкие годы я слишком хорошо запомнила те слова-образы, которые однажды ты сказал Фредди. Конечно, ты думал, что я ничего не поняла, ведь мне было тогда лишь пять лет. Но сказанное очень крепко врезались в мою память. Слишком крепко. Даже теперь, спустя девяносто лет, я могу в точности воспроизвести эти слова: "Возможно, очень скоро Мир Людей поймает её мысли и чувства. И заменит их теми, какие положено иметь всем в её мире. Серая повседневность сотрёт блеск с её глаз, и они не будут больше видеть ничего, что не положено видеть человеку. И тогда она перестанет быть магом. Она забудет нас и никогда уже не сможет вспомнить. А после вырастет, выйдет замуж, родит, растолстеет, займётся работой, домом и смотрением в телевизор – вот и сказке её конец. Останется лишь то, что они называют нормальной жизнью. Работа, дети, кухня, секс, а после - внуки, старость и лекарства. А закончится всё окончательной потерей всякой осознанности и кладбищем. Мир Людей разжуёт её, высосет и выплюнет, как делает это со всеми людьми".
    - Ты видишь, как хорошо я запомнила это, Гхух! - сказала Бетти немного ошеломлённому чердачному. – Теперь-то я очень благодарна тебе за эти слова. Ну, а тогда… Тогда они доставили мне кучу неприятностей. Я стала бояться вырастать. Я смотрела на свою маму, на своих соседей и видела, как Мир Людей и вправду разжёвывает их, высасывает их силы, их души. Я до слёз, панически боялась вырасти и стать такой же, как они. Всё это могло бы кончиться очень плохо, тем более, что никто из взрослых и представить себе не мог, что за мысли у меня в голове. Я не знала тогда, куда исчез вместе с Фредди и ты, дядя Гхух, единственный, кто мог понять мой страх перед жизнью. Но по счастью, Фредди оставил мне подарок – кораблик, из светящихся пылинок. Когда мне бывало особенно страшно и плохо, я во сне находила кораблик, привязанный ленточкой к ножке кровати. И отправлялась в замок. Я хорошо познакомилась с его обитателями. В отличие от моей мамы, от них не укрылось моё состояние, особенно от Германа, одного из хозяев замка. По его словам, когда он сам был ребёнком, он переживал нечто подобное, поэтому он мог понять, что происходит со мной. Герман сказал мне вот что: "Ты боишься вырастать оттого, что ты очень хорошо знаешь, чего именно ты не хочешь. Но ты должна так же хорошо знать, чего именно ты хочешь. И тогда жизнь перестанет пугать тебя". Эти слова хозяина замка очень подействовали на меня. Я стала думать, какой я хочу быть, какую жизнь хочу прожить. Герман терпеливо помогал мне составлять образ меня самой в будущем, перебирая разные варианты. Мне очень понравилась сильная уверенная в себе волшебница. Я даже придумала себе новое имя – Зельда. Как я теперь понимаю, хозяин замка внёс очень позитивную ноту в моё мироощущение. Ему, как он рассказывал, в своё время никто не помог, пока он не проник в Мир Теней и не встретил там сэра Морриса, заменившего ему отца. Так я вернулась к жизни, перестала бояться расти и перестала бояться сделаться такой же, как окружающие меня безнадёжно усталые люди. Я просто знала теперь, что у меня будет совсем другая жизнь, полная и интересная. Вот и вся история о том, как маленькая девочка превратилась с годами в то, что вы видите перед собой.
        - Прошёл почти век с того времени, - сказал Фредди. – И хранитель замка так и не вернулся в замок, который так любил. Сэр Моррис и Герман напрасно ждали меня. Как жаль. Знать бы, существует ли ещё замок в эту безумную эпоху? Как сложилась дальше судьба его обитателей.
    - Могу рассказать об этом, - улыбнулась Бетти-Зельда. – Ведь кораблик из пылинок существует до сих пор. Правда, его не раз приходилось капитально перестраивать. Я иногда путешествую на нём к своим старым друзьям в замок Блекстонхолл.
    - Что же произошло там за это время? – взволнованно спросил Фредди.
    - Много чего изменилось за столько лет. Старые стены были построены так основательно, что смогли пережить и долгие века и изменения климата и экологические перипетии. Конечно, замок в Мире Людей основательно реставрировался, но это мало сказалось на замке в Мире Теней. Эфирное тело старого Морриса окончательно истончилось и распалось. Он стал точкой, прсто точкой восприятия. Горячая кровь всё сильней притягивала эту точку в новую жизнь. Родился он в семье своих далёких потомков, нынешних владельцев замка Блекстонхолл. Им очень кстати взбрела в голову романтическая идея: провести в отреставрированном родовом замке медовый месяц. И ядру души Морриса не пришлось долго искать тех, кто приведёт его в телесную жизнь с горячей кровью. Он по-прежнему Блекстон. В данный момент времени это волевой и активный молодой человек, спортсмен, заканчиывет университет. Дух завоевателя не угас в нём: он учится на что-то, связанное с завоеванием космоса. Учится успешно, ему пророчат хорошую карьеру. Но, конечно, закрыт навсегда для него Мир Теней, плотно свёрнута в тайных глубинах души память о замке, о боевом рыцарском прошлом, обо всех нас.
    - Так оно и должно было случиться, - сказал Алхимик. – А что с остальными?
    - Дом Нифа давно снесён. На месте всего квартала теперь стоэтажные оффисные небоскрёбы. Их крыши контролируют двое чердачных: старый опытный Хых и более молодой Ухуг. На верхних этажах одного из зданий, в большом адвокатском оффисе нашли себе пристанище Ниф и его подруга по имени Бирюза. В расположенном в этом же здании ресторане обитает рыжая домовица Яшма. Изредка я беру Яшму с собой в замок Блекстонхолл навестить господина Германа, вместе с которым ей довелось героически сражаться в отряде чердачных с ордой подвальных. И каждый раз, бывая там, Яшма неизменно спрашивает, нет ли хоть каких-то вестей от Фредди. Герман и Кристина Блекстон - истинные хозяева замка. Пребывают в любви и согласии. Есть у них старенький-престаренький хранитель жилья Керри, который, тем не менее, неплохо справляется со своей должностью и наотрез отказывается от всякого помощника. Вульфиана, Бартоломео и Розалина – частые гости у них. Нередко они вспоминают старого Морриса, Алхимика и всё, что произошло с Германом и Кристиной на мрачной окраине Города Теней. Хозяева замка с теплотой вспоминают и всё ещё ждут Гхуха. До сих пор очень печалятся о Фредди и не перестают ждать. Но все они - и хозяева замка, и гости сходятся на том, что виноваты всей этой истории огненные странники.

    Зигиэль собрался, наконец, покинуть Землю, чтобы в безграничности Хаоса начать строить своё Творение – вселенную справедливости.
    - Ты, Зиги, вспоминай там хоть иногда своего старого приятеля Гхуха, - говорил ему чердачный, наливая в граненый стакан отсвет лазерно-светодиодовой рекламы Марсианского бренди. – Работы у тебя там, видать, будет немало (ещё бы, целая вселенная!).  Но ты бы подождал чуток, я как раз новую поэму успею докончить.
    - Чуток подожду, дружище Гхух, - отвечал Зигиэль. – Сегодня отправлю господина Алхимика назад, в его эпоху, к его ученику. Он, правда, утверждает, что уже самостоятельно может вернуться. Но слово творца вселенной – закон мироздания, а потому я не могу не отправить Алхимика в его прошлое.
    - Все разъезжаются, - говорила Бетти. – Скоро придёт пора и мне.
    - А тебе-то куда? – удивился Гхух. – Ты же, вроде, дома!
    - Ничто не вечно в Мире Людей, - говорила Бетти. – И моё человеческое тело, хоть выглядит сильным, имеет ограниченный запас прочности. И этот запас почти иссяк. Я не собираюсь бесплотной тенью неприкаянно бродить по старому дому, который тоже разрушается. Меня ждут свои пути, сначала по Земле, а потом и дальше. Очень скоро в этом доме разойдутся пути нас всех. Вернётся в своё прошлое господин Алхимик, отправится в свою запредельность Зигиэль-творец, новые странствия ждут Зиури и новые открытия ждут меня. Но вам, Гхух, и Фредди я очень советую отправиться в замок - относительно надёжную гавань в бурном море Теней. Там будут искренне рады вам обоим. Очень скоро мы все распрощаемся. Надолго? Навсегда? Кто знает…
    - Опять расставания, - расстроился Зигиэль. – Земля – это какой-то полигон расставаний. Я уже просчитал антирасставательную программу для своей вселенной. Можно, конечно, запустить её и здесь… Но от этого я предвижу неприятности с местным руководством.
    - Опять слетятся ангелы СБЗ, - проворчал Гхух. – Нет, дружище Зиги, ты лучше просто вспоминай там нас всех. А на Земле есть не только расставания, но и встречи тоже. Вот мы с Фредди вернёмся в замок, и там нас будут ждать встречи. А после – кто знает – может, наши пути где-нибудь пересекутся.
    Холодная грусть легла на душу Фредди, но вспыхнул огонь под истончившемся слоем пыли. Куда привело его путешествие в Серый Лес?! Обратно в тишину и уют прочных стен. Это очень благоприятно для хранителя замка высшего разряда. Но это невыносимо для огненного духа! Он хочет в замок и бежит от него. И некуда деться от этого противоречия. Он вернётся в замок вместе с чердачным. Но он не может вернуться туда!
    Фредди выскользнул в сад. Отблески реклам, отражаясь в оранжерейной плёнке, плясали бликами на синеватой траве лужайки. Вздорные сильфы восточного ветра изо всех сил раскачивали тополя. Трудолюбивые сущности жизни без устали гоняли в деревьях и травах весенние соки. Никому из них не было дела до маленького домашнего существа, одиноко притулившегося к перилам крыльца.
    Вдруг Фредди ощутил, как огонь внутри него всколыхнулся, готовый прянуть в бесконечность звёздного неба. Фредди зажмурился, неуклюже подпрыгнул, и вот уже небо рванулось ему навстречу… Нет, конечно, ему это лишь показалось. Не может столь земное существо оторваться от земли больше, чем на несколько десятков сантиметров. Никак не может! Даже некоторые люди могут летать в Мире Теней. Но домашние существа – никогда. Никогда звёздное небо не понесётся ему навстречу. Оно закрыто для него наглухо, намертво и навсегда. Если бы Фредди был человеком, он бы разрыдался.
     Но почему вдруг так всколыхнулся огонь в нём? Фредди посмотрел вверх ещё раз. Четыре огненные точки приближались из небесных глубин. Они нарастали, превращаясь в четыре огненных шара – четырёх странников. Рвалась им навстречу пламенная душа из-под слоя пыли. Странники закружились над домом. Фредди без труда прочёл в их танце повесть о Дальних Мирах. Огненные существа влетели в каминную трубу. Над домом исчезли радуги и вспышки. Фредди кинулся в дом. Там уже приветствовали гостей, возвратившихся из дальних странствий.
    Фредди не помнил, сколько дней, лет, часов, или секунд прошло с момента появления в доме странников. Потому, что всё, на чём останавливалось его восприятие, всё, о чём он думал, что воспринимал – были существа огня. Да и сам он теперь окончательно перестал походить на хранителя жилья. Сквозь тонкую прозрачную сеть пылинок проглядывал теперь явственно различимый для всех огненный шар. Болезнь Дальних Миров окончательно добила Фредди. И хорошо бы ему никогда больше не встречать на своём пути странников – только это могло его спасти. Если его ещё можно было спасти. Поэтому странники, не задерживаясь, собрались в свой дальнейший путь.
    - Прощайте, - сказал Зиури. – Нам было приятно побывать в доме Зельды, или Бетти, как называют её другие гости. Нам было интересно познакомиться с Зигиэлем-созидателем, вселенную которого мы, несомненно, однажды навестим. Приятно было опять встретить старого друга Алхимика. Нам понравилась поэма Гхуха о нас. А Фредди мы желаем скорейшего и полного выздоровления от губительной для него болезни Дальних Миров.
    Неожиданно Зиури, повинуясь внезапному странному импульсу, покинул каминное пламя и приблизился к Фредди.
    - Прощай, Фредди, - сказал он с волнением, не свойственным странникам. – Теперь уже навсегда прощай. Знаешь, больше всего на свете мне бы хотелось взять тебя с собой!!! Потому, что ты такой же, как я. В тебе такая же огненная душа. Как жаль, что она попала в горсточку домашней пыли… Как жаль…
    Зиури, не оборачиваясь, вынесся в сад. Странники последовали за ним. Впятером они протянули к звёздам лучи-руки, готовясь к взлёту. Бетти вышла на крыльцо проводить их, строго-настрого велев Фредди оставаться в доме. Гхух усадил друга подальше от камина, плеснул что-то в гранёный стакан, приговаривая:
    - Ничего, ничего, вот прибудем в замок, оклемаешься, и всё будет хорошо. Ну их к лешему, странников этих! Повидали их, и отлично, я и сам рад. А дальше-то существовать надо, как всем нормальным обитателям Мира Теней. Ты, главное, сиди тихо, не дури, а то вспыхнешь. Пыль сгорает от огня.
    - Гхух верно говорит, - подтвердил Зигиэль. – Пыль сгорает от огня. И даже я, будущий творец вселенной, ничего не могу поделать с здешним законом природы. А потому, лучше тебе, Фредди, сидеть под защитой домашних стен, пока не улетят странники.
    - Пока не улетят странники…– печально повторил Фредди без всякой мысли. – Они улетят навсегда… А пыль… пыль сгорает от огня…
    Вдруг Фредди поднялся и шагнул к двери.
    - Пусть сгорит пыль! – воскликнул он. – Если нельзя взлететь в небо, лучше быть горстью золы, чем продолжать ползать по земле!
    Он решительно и молниеносно проскользнул в сад. Пять странников ещё были там, совершая точную настройку на дальний объект неба, куда для начала лежал их путь. В этой дальней, не видимой даже в обычный телескоп, галактике, они планировали небольшой отдых.
    - Фредди, вернись!!! – Гхух и Зигиэль кинулись вслед за хранителем жилья.
    - Успокойтесь, - сказал Алхимик. – Никто из нас уже не в состоянии что-либо сделать. Но, если меня не подводят мои знания и мой опыт, как раз сейчас и может произойти самое ценное из всех алхимических трансформаций.
    Фредди так быстро и уверенно ворвался в круг огненных существ, что никто не успел среагировать на его безумный поступок. Пять странников прянули в ночное небо. По-земному неуклюже и неловко прыгнула в ночное небо фигурка домовика, столь несхожая с ними. Вспыхнул небольшой столбик огня.
     Не успел развеяться дым, как Бетти, Алхимик, Гхух и Зигиэль подбежали к маленькой горстке золы. Это и было всё, что осталось от хранителя замка.
    - Пыль сгорает от огня, - печально молвил демон-творец. – Таков закон этого мира.
    - Будь он проклят, этот закон! – воскликнул Гхух.
    - Бесполезны слова… – грустно сказала хозяйка дома.
    А Алхимик посмотрел в ночное небо и неожиданно радостно рассмеялся. И все посмотрели туда, куда смотрел Алхимик. Там, в ночном небе, кружились в сложном танце шесть огненных существ. Движения их полёта были настолько стремительны, что взгляд Бетти и Алхимика, восприятие Гхуха и даже Зигиэля с трудом могли уследить за этим полётом. Но, приглядевшись внимательней, они заметили, что полёт одного из огненных существ не вполне совершенен. Он, казалось, только учится этому, а остальные пятеро обучают его.
    Алхимик глянул на горстку золы и сказал:
    - Это и есть то, о чём я говорил. Это самое главное и самое ценное из всех превращений – превращение духа.
    Через некоторое время новый огненный странник, снизился над самой крышей:
    - Я не прощаюсь ни с кем из вас. Я ещё вернусь, Гхух, погостить в камине старого замка. Я пройду сквозь границы времён, и разыщу Алхимика! Я смогу найти волшебницу Бетти на любом из её путей. За границей мироздания я отыщу вселенную справедливости, созданную Зигиэлем-Творцом. Я не прощаюсь, для меня нет больше слова "навсегда". Хоть мне, конечно, будет не хватать вас всех там, в Дальних Мирах. А сейчас мне пора в моё самое первое странствие!
    Огненный странник поднялся в ночное небо, где его ждали остальные странники Дальних Миров. Они набрали скорость, и в точности, как было в мечтах Фредди, безбрежное звёздное небо рванулось им навстречу.
   Огненные существа в сотую долю мгновения пронзили ночные облака, вынырнули из тяжёлой атмосферы Земли на бескрайний простор и со скоростью мысли понеслись к далёкой галактике, наблюдаемой людьми лишь в мощный радиотелескоп.
     Они давно скрылись в ночном небе, но Бетти и её гости всё смотрели им вслед со дна земного океана. Никто не нарушал молчания. Только ветер раздувал, разносил по саду маленькую горстку золы. Наконец Алхимик сказал светло и ясно:
    - При очень сильном устремлении возможно всё.