5. настенный рисунок

Хотя во время спасения лосёнка Вова не пострадал, ничего у него не сломалось и не сгорело, внешность ему слегка изменили. Как на военных самолётах рисуют звездочки за каждую победу, Вове над люком нарисовали лосёнка. Очень похоже получилось. Только для того, чтобы было понятно, что это не теленок и никакой другой зверь, пририсовали ему ещё и рога, хотя тогда они у лосёнка ещё не выросли. А шутники-десантники прикрутили к обшивке под кабиной, можно сказать, на груди, у Вовы значок парашютиста с циферкой «1». Это у них значит – один прыжок с парашютом. Вова не собирался на этом останавливаться, и надеялся сменить единичку на что-то более почетное. У Олега, вон,  значок был вообще с четырехзначным числом. А Артём получше прикрепил парашют и сделал удобную и красивую кнопку в кабине, чтобы его открывать. Даже написал умную статью про это в журнал «Крылья Родины». Предлагал еще, к великой зависти Полины, изменить Вове фамилию на что-нибудь вроде Ан-2ПП (посадочный парашют) или Ан-2КВзП (короткого взлёта и посадки). Только хлопотно это – оформлять модификацию. Да и не хотел Вова отрываться от семьи.

И шестое отделение пожарных-десантников очень полюбило Вову. Теперь они летали только на нем, и дарили им с Гришей всякие нужные подарки. Например, прикрепили в кабине красиво выпиленную деревяшку. Это очень нужная вещь! Вова напоминал Грише постучать по ней каждый раз, когда тот начинал петь в полёте свою любимую песню «Мы летим, ковыляя во мгле, мы летим на последнем крыле». А то раньше приходилось то шлемофон задом наперёд переворачивать, а он к радиостанции подключён, то плевать через левое плечо три раза, что не способствовало чистоте кабины.

Парашютистам-любителям из клуба тоже очень нравилось прыгать именно с Вовы. Они думали, что это специальный какой-то десантный Ан-2 и с радостью фотографировались на его фоне, чтобы был виден значок.

Плохо было то, что начальство захотело переставить все Ан-2 в другой конец аэродрома, потому что поблизости от их стоянки папарацци всё время ломали забор. Вова уже узнал, что «папарацци» это не фамилия, а название для особенно наглых репортёров. Переезжать со своей любимой стоянки никому не хотелось.

Жалко ещё было, что лосёнка скоро должны были забрать в зоопарк. Все так к нему привыкли. Он даже помогал часовым. Когда пытались сломать забор, он громко мычал и вообще шумел. На шум прибегали часовые, и неизвестные нарушители убегали в лес, да так быстро, что их никто не видел. Тогда охранники разбросали в тех местах, где чаще всего пытались сломать забор, длинные куски проволоки. Не колючей, а самой обычной. Этого достаточно, чтобы кто угодно запутался и не смог убежать. Теперь ведь никто не будет предупреждать, лосёнка-то увозят.

Вот уже назначили день, когда зоопарк заберет лосёнка. Опять позвали репортёров, телевидение. Лётчики и десантники надели парадную форму. Снова все позировали перед камерами, рассказывали, как всё было. Родион Павлович показывал как он пил таблетки, Гриша делал серьёзное лицо и решительно крутил штурвал.

- Стоп! Снято!  - Скомандовал телевизионщик. - Давайте сцену с лосем.

Пожарные как были в мундирах и белых рубашках ожесточенно работали топорами и пилами и нежно, с довольной улыбкой несли лосёнка к самолёту.

- Стоп! Хватит дублей! Ну, и где машина из зоопарка?

Машины не было. Наверно застряла в городе. Ведь там такие пробки. Лосёнка пока отпустили в его загончик, и все снова стали скучать.

Вот уже начало темнеть, телевизионщики стали устанавливать свои юпитеры. Вдруг лосёнок забеспокоился, стал прыгать в своём загоне, рваться к забору и кричать. Тотчас же со стороны забора раздался скрежет гнущихся стальных опор, треск разрываемой проволоки и какие-то вздохи и стоны.

«Ну, попались, голубчики!» - подумали охранники, передёрнули затворы, проверили с собой ли наручники и побежали задерживать.
«Вот только ЧП нам здесь при всей прессе не хватало!» - подумал Родион Павлович, вздохнул, проверил с собой ли таблетки от сердца, и побежал первым.
«Сенсация!» - подумали репортёры, побежали и проверили, да, сенсация.

Потому что как только направили весь свет – прожектора охранников, юпитеры телевизионщиков, фары машин, все увидели, что в малозаметном проволочном заграждении, которое разбросали охранники, запутался большой лось. Это он и кричал. Когда он увидел множество бегущих к нему навстречу людей, то испугался ещё больше, запутался ещё сильнее и заорал, что было силы. Тут наш лосёнок отозвался. И откуда у него силы нашлись! Выпрыгнул из загона и побежал вместе со всеми. Подошёл к большому лосю, и ласково ткнулся в него носом. И так хрюкнул, что даже самые неграмотные в лосином языке поняли, что он сказал «мама».

Телевидение, вплоть до водителей и осветителей выло от восторга, папарацци щёлкали фотоаппаратами и сверкали вспышками, женщины от умиления молча вытирали слёзы, тихо плакали и громко рыдали, кто что. Кроме тех, кто с телевидения, конечно. Они, как мы уже знаем, выли от восторга, но всё равно продолжали снимать, как лётчики, пожарные и охранники вместе распутывают лосиху, и как она вместе с сыном степенно, не спеша, никого уже не боясь, уходит в лес.

Тут и машина из зоопарка приехала. Забирать было уже некого, поэтому работники зоопарка гордо и с достоинством объясняли перед камерами, как лоси находят друг друга за 100 километров. Про рецепторы, необыкновенное обоняние, и вообще, что во всем этом ничего удивительного, с точки зрения науки, нет. Это потом, конечно, по телевизору не показали.

И никто не обратил внимания, что среди репортёров не было той самой папарацци, которая сфотографировала Гришу с лосёнком.

Больше лосиху с лосёнком никто не видел. Аня надеялась, что может лосёнку захочется ещё хлеба с солью, и всегда держала на кухне две свежие солёные горбушки. Но он не пришел. Не пришёл даже холодной зимой, когда в лесу лосям есть было совсем нечего. Но кто знает, может быть, мы с ним ещё встретимся.