11. счастье

Портрет Наты у Вовы в конце концов все-таки появился. Только не снаружи, а внутри, в кабине. Красивый такой, цветной. В рамочке 10 на 15. Даже какой-то маловажный прибор собой немного загородил. Вова ворчал тихонечко:
- Давай, ещё всех медведей сфотографируем! И лосей! Давай, давай! Авиагоризонт загородим. И высотомер! Зачем они нам?

Авиагоризонт, на самом деле, очень нужный прибор, потому и находится в самой середине приборной панели. Он показывает насколько наклоняется самолёт вправо или влево и вперед или назад. Наклон вправо и влево называется крен, а вперед и назад – тангаж. С высотомером всё понятно, с его помощью определяют высоту, ясно, что без него тоже никуда. Рядом с ними известный уже нам указатель скорости, разные компасы. В Арктике обычному магнитному компасу не очень доверяют, и пользуются гирокомпасами и радиокомпасами.

Гриша говорил, что фотография это дружеский подарок. Такой же, между прочим, как его, Вовин, портрет из капельницы. И как красиво выпиленная деревяшка.

Вова возражал, что это все подарки Гришиных или их общих друзей.
- Почему мы не прикрепляем никуда колёсико, которое нам Полина подарила?

Полина, вообще говоря, уж и не знала чего Вове с Гришей подарить. Она отдала бы им всё. Если бывают абсолютно счастливые вертолёты, то им стала Полина, когда ей подарили бочонок розовой краски. А счастливые люди щедры.

Когда Вова и Гриша привезли краску, она как раз стояла в ангаре, где ей меняли двигатель. Не просто на новый, а ещё и новой модели. Теперь она по праву могла взять фамилию Ми-8 МТВ. А тут ещё новая краска. Полину всю целиком покрасили розовым, вдоль иллюминаторов широкая красная полоса, сверху и снизу ещё по тоненькой красной полоске, крыша тоже вся красная. Она не хотела, но Андрей настоял. А, пусть будет, снизу не видно. Фамилию сделали белыми буковками с красной окантовкой и номера чёрненьким. И флаги чуть большего размера, чем полагается по стандарту. Теперь хоть в Фарнборо, хоть в Ле-Бурже! «Ах, что вы, что вы, мадам и мсье! Это мой натуральный цвет». «Автограф вам мой лётчик даст. Андрюша, мон шер, не будьте букой!» «Никуда я с вами не полечу! У меня есть друг».

В общем, лежало это колёсико просто так в хвостовом отсеке, а Вова так и дулся на Гришу, и ворчал при случае.

А однажды им дали отвезти одно очень важное заказное письмо поселок, где жила Ната. Какой-то Виктории Алексеевне лично в руки.

Викторией Алексеевной оказалась девочка, та самая, которая просила Гришу не подсматривать в коробочки  и мешочек. А там кроме Натиных вещей и лакомств ещё лежали книжки, тетрадки и маленький компьютер. Ребята из астрономического кружка открыли какой-то новый космический объект. Не то астероид, не то комету, и передали расчеты своей учительнице, чтобы она проверила. И вот теперь им пришло уведомление об открытии, и новый каталог небесных тел, с их кометой. Радость была неописуемая. Гришу и Серёжу попросили тоже остаться на праздник с чаем и пирогами.

Серёжа рассказал, что он в детстве тоже открыл метеорный поток, и что сейчас его можно увидеть. Как раз на этой широте, как раз в это время. Серёжа ещё много рассказывал ученикам про астрономию, про географию и навигацию. А потом они повели его показывать свой телескоп. Комета их уже улетела, и её не было видно, а Серёжины метеоры было видно и невооруженным глазом. Их фотографировали просто так, без телескопа.

А Ната повела Гришу показывать фотографии, как обещала. И которые здесь, в кружке, сделали, и её старые некоторые. Ната оказалась очень хорошим фотографом и художником. У неё были очень красивые портреты и пейзажи. Там и Вовин портрет был, и как Гриша кормит лосёнка.

А утром весь кружок со своей учительницей полетел на полярный аэродром, на экскурсию. Гриша показывал самолёты, объяснял, как они называются, для чего предназначены. Показывал, как работают механики в ангаре и диспетчеры на КП. Дети фотографировали самолёты и вертолёты, но особенно им понравилась Полина. Она тоже была очень рада толпе с фотоаппаратами. Именно так она себе всё и представляла. Вспышки, камеры, прожекторы! Ах, а ведь стоило только надеть новые туфли и покраситься! Она ещё полетала немного перед объективами. И в лучах прожектора, и на фоне низкого северного солнца, и чуть в стороне от аэродрома, где снег не такой укатанный, и поднимается тучей сверкающих искр из-под вертолётного винта.

Отдельно Гриша рассказал про Вову. Какой это героический самолёт, и объяснял, что означают лось и медведь над входом и значок парашютиста под стеклом кабины. У одного мальчика папа был десантник, и он знал, что если перевернуть маленькую табличку с цифрой 1 под значком парашюта, то там будет цифра 2.

Гриша потом часто летал в тот поселок, где Ната работает. И она на аэродром приезжала несколько раз. На выходные. С фотоаппаратом. Говорит, сделаю по старой памяти фоторепортаж о суровой жизни и героическом труде полярников. Только на станцию, где Женя начальник её не пустили. Да и без них красиво получилось. Потом эти фотографии в разных музеях показывали. В музее Арктики и Антарктики, конечно, в Доме Художника, в институте, где Ната училась. А теперь, говорят, и в Сети найти можно.

А под конец зимовки работы навалило. Ещё Полина с Андреем улетели, совсем некому работать стало. Приезжал какой-то начальник, увидел Полину. Про цвет ничего не сказал, а вот полозья и маленькие крылышки, для подвески научных приборов ему очень понравились. Сказал:

- Сейчас - в Абу-Даби, заднее колесо здесь, переднее там, а летом на МАКС, в Жуковский, полетите.

Полина пристала к Вове, чтобы он рассказал, как он лосёнка и медвежонка спас. Ей, говорит, теперь положено заботиться об охране  природы, надо подучиться. Вова в сотый, наверно, раз всё повторил, и на следующий день Полина спасла 5 собак, почти  целую упряжку. Одну, к сожалению, спасти не удалось, её хозяин сам спас. А вечером ещё котенка из столовой. Его даже 2 раза удалось спасти. С таким внушительным спасательным багажом, выраженном в трафаретном изображении 5-ти собачек и 2-х котиков, Полина вышла на мировую арену. Там, с арены, она хотела взойти и на международную трибуну, и уже с неё собиралась бороться за права лиц винтомоторной национальности, за исключение из всех языков Земли унизительных и дискриминирующих слов «самолёт» и «вертолёт», за пожертвования в фонд поддержки программ содействия проектам разработки двигателей, работающих на чистом водороде, и за мир без войны.

А! ещё выкинула все кожаные и меховые детали и вещи!

На прощание Полина подарила Вове свою новую фотографию, где она садится на снег, чуть задрав нос, снег летит вокруг нее, сверкает, и в лучах низкого солнца играет маленькой, нежной и хрупкой радугой. Ната сказала, что это не она снимала, а какой-то её ученик.

Фотографией Полины загородили не самый часто используемый рычажок. Вот так смотрели Гриша и Вова на свои подарки каждый день и вздыхали. Только Гриша перестал вздыхать скоро. Потому что когда он начинал вздыхать, начинал вздыхать и Вова, а от этих вздохов снижались обороты мотора, и высота уменьшалась. Страшно.

А там и домой уже пора лететь. Родион Павлович ещё раньше улетел, полетели без штурмана. Попрощались с Серёжей, со всеми новыми друзьями, и домой. Нату взяли с собой, у неё как раз каникулы начались. Ей очень понравилось летать в кабине, на месте штурмана.

Позже всех возвращались. Все уже были дома. Даже Полина с выставки вернулась. С промежуточного аэродрома ещё с грехом пополам взлётели на лыжах, а на своём снега уже совсем не осталось. Пришлось технарям быстро ехать на соседний лыжный курорт, просить у них снеговую пушку.

А город подумал, что съемки идут.