4. Воздастся

Воздастся.

1.

Идёт Иисус куда хочет, - но в ладу с попутчиком-Облаком.
И не дай ему бог жить не в своём пространстве-времени, - это всё равно что иметь понятие о любви – но не быть поэтом.

Ты знаешь, куда мы идём?
Спросил Иисус у Облака.

Какая разница – мы просто идём.
Отмахнулось Облако.

Мне наперёд известно, что ждёт нас впереди, - поэтому я не хочу больше идти этой дорогой.
Устало возразил Иисус.
Может, нам последовать за колесницей Илии Пророка?

Облако лишь посмотрело на своего попутчика – молча.

Инте6ресно, сколько потребуется человеку времени, - чтобы убедиться в преобразовании собственной личности?
Сколько нужно ждать, пока крона дерева-Дня не откликнется на вопрос земного странника?

Отыскивают Иисус в корзине самобытности откровения Дня, - необходимые для Понимания правил новой жизни.

И хоть радость желания, - сравнима с озарением, - выбирают люди, - как правило, - понимание жизни, - с оглядкой на страсть.
Вот почему молчанием, - сравнимым с русским терпением, - отвечает Белое Облако попутчику.

Сойдя на берег Ближайший, - силится постичь Иисус образ человеческой мысли – иконописный лик времени.
Хочет познать правила жизни земной – меру необходимости.

Давит груз необъяснимого на плечи путника.

Что ж, кто-то должен ходить по дорогам дневным, - чтобы в Час ночной бдительности отыскивали люди то, - что выговаривают сердца звёздных птиц.

Но не всегда получается пришельцу настроиться на голос звёзд.
Всё чаще песня буден перекрывает тихий шёпот небесных странников.

И это не удивительно: ещё в прежней истории измерял путник крутизну ступеней египетских пирамид прозой дня.
Поэтому до сих пор неуловимо отражаются в походке человека мысли песчаных столпников.

Приземлённые раздумья иудейских пустынников, - пытаются пролезть в душу Христа, - но рассыпаются песчаные миражи от пристального взгляда Сына Божия.

Ибо наперекор песчаным истуканам – иудейским божкам-идолам, - взрыхляют гриву четырёхдивного измерения – молодые ветры  переходного времени.

И отказался Иисус от устаревшего прекраснодушия, - во имя Дня грядущего.
Выбросил поблекшие цветы прошлых жизней.
Растворился в Движении всевышних замыслов, - постоянно обновляющихся.

2.

Мир у истоков – крест древних пророков – жив в сердце каждого человека тысячи лет.
Но переродился древний язык – в Измерение света.

Потому что вершины Сознания проявили новый тип времени.
И познала человеческая Речь – протяжённость вселенской мысли, - меру познания эпохи Воздастся.

И карма Искупителя грехов человеческих – крест Иисуса Христа, -  переродилась сама в себе, - потому что встроится Сын Божий в ритм дыхания новой эпохи.

И не утаил Иисус рецепт, - излечивший его от низкой кармы.
Молчание и солнечная диета.
Утром стакан воды, - заряженной иконой.
Всем советую, - пожелал Иисус выздоровления своим последователям.

Почтение тем, - кто принял молитву Христа как божий дар.
Ибо молчаливый пост человека – доверие Богу.
А стакан утренней воды – источник вдохновения.

Перегоняет Паромщик в океан Большого Разума  караваны человеческих мыслей, - освобожденные от слепого камнепада усталости.
Порой долгим бывает процесс перерождения человека в сознании.

Скорость перелёта не исчисляется взмахами крыльев или задержкой дыхания.
Мгновенный восторг – пособник полёта.
Верстает жизнь события каждодневные – год за годом.

Вслушивается поэт в молчание пауз временных, - приручает имена ветров к дыханию белого стихосложения.
Выстроил Иисус чересполосицу утренних мыслей в клин журавлиный.
Поблагодарил всех участников перелёта из трёхмерного измерения в следующее пространство мышления.

Цветут владения песенных садов золотым белым.
Застыли в восхищении радуги горных хребтов, - наблюдая, как волны человеческой Речи, - омывают берег духовной земли – России-Шамбалы.

Не забывает Иисус о роли посланника Верхнего Неба: приглядывается к звёздным кострам. Созвездие Кассиопеи знак подаёт – весь внимание.
Неукоснительно соблюдает Иисус условия договора с Вечностью: записывает ключевые моменты путешествия в походный альманах.
Чтобы те, кто пойдёт по следам его молитв, - ясно представляли о главной цели Второго пришествия Сына Божия.

И дух Первопричины - духовная основа Жизни, - настроился на поэтическую волну посланца небес. И радуги горных жребтов тоже сконцентрировали внимание на походке Христа-странника.
И радость коснулась их сердец, - когда открылось им значение поэтических символов путника. И творческий импульс – аэроплан поэтичекий – в мгновении ока переместился в ноосферу Словение.

И Литература-женщина коснулась темени Иисуса Христа словом живым.
И обрёл посланник небес слух – попутчицу.

И страница воображений Христа перелистнулась в иное измерение.
И стряхнул Иисус с плеча лист осенний – увядшую память своего прошлого.
И остался Иисус – Спаситель человечества, - в памяти людей церкви Первого Христова пришествия.
А Иисус Второго пришествия – Вдохновитель человечества, - предстал перед людьми пятого измерения.

С этого момента и началась эпоха Воздастся.
И тот, чьего разума коснулась солнечным посохом Литература-женщина, - произнёс начало Цитаты.

И в сознании Дней и Ночей пятого измерения, - ожили духовные главы Среднерусской возвышенности.
И назвали русские люди Утро пришельца, - именем – Друг.

Ибо пришествие эпохи Воздастся напрямую связано со Вторым пришествием Сына Божия на берег духовной земли – Россси-Шамбалы.

3.

Просто срок пришёл.
И молодая лиственница сюжета коснулась слуха Христа-путника.
И радость свалилась на плечи брата морского, - отыскавшего ещё в прошлой истории золото мыслей на вершине Горы Величия.

Почему брата морского? - спросит кто-то.
Да потому, что море коллективного человеческого разума, - по которому Иисус хаживал, яко посуху, ещё во времена Первого пришествия, - напрямую имеет отношение к такому определению.
И, надо сказать, тех людей, кому хождение по «водам» моря человеческо разума не кажется делом противоестественным, - знающие люди называют «морскими братьями».

Ибо человек созерцающий Событие, - и человек приложивший руку к этому Событию – одного поля ягода.
Гласит правило.

Не удивительно, отчего режиссер – стечение жизненных обстоятельств – вошёл в воды морские, - будто ему физическая плотность воды – не препятствие.
Да, режиссёр трансцендентального мышления, что означает – «переступающий, выходящий за пределы обычного События», - был легче воды.

Дрейфует «ковчег трансцендентальной мысли» в территориальных водах человеческого сознания, - соблюдая правила безопасности.
Поскольку любая опрометчивая случайность может привести к затоплению мыслительного ковчега, - что «профессионалу» – непростительно.
Можно лишиться лицензии режиссёра.
 
Ибо находясь внутри События – созерцать невозможно.
Гласит правило.

То есть, для Сына Божия, хождение по водам, - это не забава, - это не способ привлечения единоверцев, клюнувших на христовы «чудеса».

И потом, любое театральное Действие, - содержит в себе некий посыл.
От кого?
В этом вся и штука.

Сколько мы знаем разных новаторов-реформаторов, - злотворящих под видом ниспровержения устаревших закостеневших форм.
Главная установка многих таких ниспровергателей – «пролезть» в сознание обывателей и «разложить» ясные представления людей о добре и зле.

Ибо заняты подобного рода «мастера культуры» уничтожением духовных формул, - внедренные в человеческое сознание ещё древними греческими мыслителями – основателями современной цивилизации.

Заметьте, не фарисеями и книжниками, использующими в качестве достижения своей миссионерской цели стародавнюю иудейскую традицию «пролезать и разлагать», - создавалась современная цивилизация.
А по наработкам человеколюбивых греков закладывался фундамент нашей цивилизации.



   
такая игровая забава, - казалось бы, не имеющая никаких прав на реальность, - в иные моменты жизни вдруг начинает во что-то втягивать, - и режиссера, и актёров, и публику.

В круговорот вопросов-ответов?
В дыру ирреальных миражей-мишеней?

Что ж.
На каждую мысль, выпущенную голой на сцену, - режиссер всегда ожидал ответного раздевания зрителей.
Обычный процесс совокупления режиссёра с публикой.

Вот почему, он сознательно отстранился от грубого, физического проникновения мысли в действие, - ему надоело распинать Тётку-толпу на кресте покаяния.
Повторять себя в себе – до полного отрицания.

Решимостью духа сломил режиссёр сопротивление сверхчарующих сил, - отказался от личного участия в площадном театральном представлении.
Изучает приливы и отливы электромагнитных волн, - формирующих единое тело совсем другого мыследействия.

Как только его функция посредника между молчанием и говорением прибойной волны оказалась выполненной, - он выдохнул День вчерашний – ушёл со сцены.

И взошло небо над головой Иисуса – океан Возможности.
И уступило Белое Облако дорогу задушевной беседе.

И ощущение душевного восторга нашло приют в глазах путника, - и вспомнил Иисус о Точке своей открытости.
Ибо приговорён День новоявленный  к излучине Млечной реки сказаниями Всесильного Бога.

И опустились белые стрелы рассвета, выпущенные Водолеем, - на порог дома художника, - и струны мечты Верховника стали переносицей земного пространства.
И закон относительности, - утягивающий волю человека назад, - и заставляющий путника сделать шаг вперед, - притаился в ожидании своей участи.

Тогда и согласилась мысль Ускорения сделать шаг вперед, - но ей слова никто не даёт.
Поскольку взаимоотношения между душой человеческой и звуком Ра, - выращенные на вершине Тибета, - излучают чрезвычайно высокие мысли.

И восстал пахарь-жнец над живой Материей, - и реальность зримая незримо втянула пришельца в непреднамеренное Действие – погрузила в мир следующей Возможности.

С нескрываемым удивлением угадывает Иисус направление новой земной дороги, - познаёт себя в ближайшем Окружении.

Ибо не зря было сказано людьми русскими: неоспорима роль Бога, - существующего в зримом мире, - без присутствия в нём.

4.

Всего лишь миг нужен, чтобы проникнуть вглубь разделяющей правды.
Ровно столько отсутствовал пришелец в пространстве Паузы временной – тормознул где-то между снами Бога.

Но когда призывно вздохнуло Белое Облако за спиной путника, - глубоким молчанием отозвалось эхо в горных вершинах.
И налились озёра небесные сочной листвой, – и подковки перистых облаков стронулись с насиженного места.
Парят крылья мельницы голубой, - плывут стожки золотые белые.
 
Иисус не упустил время прилива: скоренько собрал мысли Великого Потока в суму дорожную, - накинул рюкзак на плечи.
И молчание Горы покинуло страстную неделю.

И отразился в тарелках горных озер мимолётный образ Майтрейи, - и сошло в мир Наследие Верхнего Неба, - обезглавило глагол прошлого времени – осталась лишь одна голова Иерусалима.

Оказывается, и по сей день живут скитальцы городов-пустынь обещанным Представлением – верят в Апокалипсис, правоверные.
Что ж, - каждому своя мера затмения.

Ибо строит Бог людские представления об Источнике кармы, - на основании человеческих чувств, - едва-едва развитых.
Потому  и берегут звенигородские послы голос Горы от простуды.

Но мысль Вернадского о созидающей роли биосферы, - перерабатывающей Неживую материю в Живую, - наверно, как-то объясняет в людях неиссякаемый импульс к Стремлению.

Разгуливают по земле пришельцы ноосферы, - осязаемыми волнами эха заливают беспечные мысли людей, - в каждой отдельной судьбе проявляют Час встречи с человеком-Воздастся.

Просто развернулась над землёй скатерть приливов и отливов лазуревых убеждений.
И выдохнул океан Возможностей повесть о пришествии человека-Воздастся.

И родился младенец – посланник Вечности.
И режиссёр отказался от голоса.

Затаился отказник в театральной Паузе.
Никто не заглянет за кулисы, - где меж лунным затмением и солнечным светом отдыхает на диванчике человек, - добровольно принявший карму молчания.

Просто вышла Мать навстречу Сыну - и берег дневного танца сомкнул уста судьбы Искупителя.
И раздвоился пульс Бога на созвездия сеятеля и кормчего.
И свернулась материя сна Верховника в свиток – развернулась в линию жизни художника.

Вгляделся Отец в ладони Сына: соединил крылья своей мечты и Взгляд третьего глаза в зените солнечной радуги.
Чтобы стремление Сына было обращено в Движение.

И люди, взошедшие на середину, - передумали покидать свой пост.
А кто оставил отметину в изголовье креста человека-Воздастся, - назвали Точку отсчёта – своим Богом.

И понял Иисус: каждый знак Приближения имеет своё прочтение во времени.

Просто обнаружил Иисус себя в Саду  камней, - в окружении вопросов-ответов  Богу.
Созерцает из глубины Паузы временной картину мироздания, - будто дрейфует в теле возлюбленной – неосознанно. 

Балансирует между становлением и предощущением, - не покидая мастерской –  этой Отдушины творческой сферы. 

Ибо не властен разум над чувством.
Ибо Бог - это абсолютная воля творчества.

Только один вопрос задаёт себе Иисус.
Какая часть меня, - во Вселенной, - ведает Бога?

Но в ответ тишина, - лишь под утро окрасилась Икона художника монохромной Причиной, - и приснилось ему, будто лежит у подножия Горы странный младенец.

Вглядывается мальчуган в морскую даль – в толщу монолитной воды.
Приподнял головку, - дивуется сереброкрылой вестницей утра, - вьющей гнездо в верховьях Горы.

Смотрит младенец Горы, как разлетаются детеныши утренней вести: семью семь и один раз в году – спешат люди умыться.

Смотрит малыш, как сходят млечные капли дождя на Сад художника, - как с шумом стекает с кровель деревьев вода, - как барабанят капли о подоконник, - заливают скамью, стол, хлеб.

Пузырится вода, наполняя фаянсовые тарелки, расставленные вкруг на столе – целебными письмами.
Переливается сон Горы через край – успевай отпивать.

Впрочем, творческий потоп в мастерской художника всегда ожидался.

Ибо что породил – то и принимает человек.
Гласит правило.

Просто раса дождя сошла на людей, - утонченных духом – в Год Горы.
Приветствует младенец посланцев эры Служения.

И назвали люди тот День воскресения именем младенца – Воздастся.
А  птицу-Ночь – мглой ушедшего времени.

Метят вещие стрелы Водолея в круговорот нового исчисления.
Ибо пришёл срок собирать художнику камни в Саду вдохновения.

5.

Пригодились Иисусу навыки походника: вывел он за линию Понимания имена разных своих земных начал.
Лишь новорожденный старец остался в Городе.

Опустился мудрец на колени, - усадил попутчика-заводилу рядом.
Ищет острым чутьём ту женщину, - которой должен вручить своё имя земное.

Ибо карма, - отработанная в осмыслении креста, - не должна повториться.
А новый плод земной должен расти, - во времени Ускорения.

Сообразил Часовщик, - что к чему.
Вывел старца новорожденного дорогой мгновений за пределы разума вчерашнего Бога.
Помог преодолеть лабиринт-сознание древнего Города – ступень первую.

Следующая ступень – посвящение в обряд Иерархии.
Но лишь взойдя на третью ступень, - можно начинать штурмовать вершины сознания Бессмертия.

Кто-то подумает, что преждевременна водица, предложенная хозяйкой дома путнику.
Однако не следует забывать: ангел прямых стезей всегда приходит вовремя.
Ибо дух ведёт человечество к вершине Зрелости – по законам своего исчисления.

Но и ты, правь и рассуждай здраво.
Напомнила Мать о сыновней доле путнику.

Будет время – будут и всходы.
Согласился Иисус.

Собрал он знания сердца в духе любви, - и расступились перед светлыми снами художника, - девственные рощи Матери Мира, - охраняющие Завет Владимирской Богоматери.
И Майтрейя  вовлекла человека в необычный танец.

А когда сон морского берега пронзило дыхание тихой благодати, - огляделся художник по сторонам.
Смотрит удивлённо, как в осенней уличной гулкости, - засунув руки в карманы, - проносятся силуэты мгновений – снуют кленовые мысли туда-сюда.

Сорок лет, три года, три дня и три истины исходил художник дорогу прошлой судьбы посохом, - начиненным смертью.
Но когда утренняя молитва Асс-Айи пронзила стены его мастерской стрелами света, - вкатился в глаза человеку Час озарения неопределенным колесом Сансары.

И сошла молитва Белого Облака на линию жизни художника, - и посмотрел он вслед своей умудрённости, - прошедшей мимо, - мимо снов старого Города.
Сложил Иисус стрелы Асс-Айи в короб, - отправился в путь по дороге земных верховий.

Горят утренние флаги Христовых молний стремительными реками живописных течений.
Знает старец новорожденный, - нельзя потерять ритм Ускорения, - ни при каких обстоятельствах жизни.
Красный миг уходящей зари в отражении вечери такой относительный.

Пристальным взором окинул землю пришелец: ни единой зажжённой лампады, - будто вымерло всё.
Повезло лишь тем, - кто уснул.

И снял король Паузы Временной с головы корону – стал нищим.
Ибо преемственность священных текстов, очищенных от временных представлений, - вырастила в душе человеческой звук Ра, - созвучный вселенскому пониманию.

И распустил Иисус учеников на каникулы, - признав своё рождение – фактом земной реальности.
Один на один встретил сны Расплаты, - потому что не любит свидетелей молитва воскресения. 

Один – против сжигающей правды совести.
Таков очищающий миг земного воплощения.

6.

Вот так, - в Год Горы, - оторвал Господь Славы мать от сына.
Ибо рождение человека-Воздастся – диво тысячелетий.

И взбаламутились странички отрывного календаря призрачными крыльями.
И в покинутом Саду всполошились птицы, - почувствовав приближение стужи.
И осыпались с холодных губ Смерти чуть слышные слова.

Праведный – накажи себя.
Слабый – возьми волю.
Умный – возьми судьбу пророка.
Сама себе – возьму смерть.

И вскрикнул младенец.
И мать прикрыла собой маленькое тельце сына.
И осторожная тень Расплаты прикрыла уста Смерти.

Не может и не хочет смириться мать с уготованной участью.
Чувства горькие собрала в кулак: одно неправильное движение мысли и душа её сына отлетит навечно.
Молчит женщина – тихо плачет.

Мама, мама, ведь ты уже отдохнула?
Вдруг в сердце услышала голос малютки.

Пора тебе дальше отправляться в путь, - началось восхождение твоей Великой Судьбы на вершину Бессмертия.
Найди силы, - подняться над памятью безысходности.

А мать, сквозь слёзы, сыну в ответ.
Нет людей, обречённых судьбой на тяжкую ношу – есть заплутавшие духом.
Есть созерцатели умирания своего тела, - и есть любовь Матери к детям.

Распознай, сын, волю Всевышнего – задайся вопросом Великого
Потока.
Тут же увидишь знак Встречи.

Вылил дождь-четверг слёзы Матери на росные травы, - и Точка пересечения луны и золотой пирамиды, - указала время зениту.
И отвалилось от души матери страдание за сына.
Обрела она силы для восхождения.

Жди откровений, сынок.
Пойди, поклонись могиле своей, - и дальше ступай – с Богом.

И сошёл постовой-горизонт в гущу людскую.
Покинул монашеский пост Иисус, - получив в дар Имя мирское.

Просто слова матери, - догнали путника на главной площади Города – поклон на все четыре стороны.

Уходит мать.
Прощальный взгляд на Город.
Растворяется в сероватой дымке тумана до боли знакомый берег надежд, - уже скрыты за сплошной стеной белых облаков земные просторы.

Наконец совсем исчезли линии исхоженных материнских дорог с ладоней сына.

Лишь огни небесных походных костров освещают путь новой человеческой судьбы, - сошедшей на берег Ближайшего Бога.
Ибо в каждом умудрённом вольнике пробуждает Часовщик великое Имя Воскресения.

Вот что уяснить надо, - вот главное дело.


7.

Как только стрелки часов показали время зенита, - потревожил Часовщик краткосрочную память человека, - прикорнувшего на диванчике, - за кулисами театральной сцены.
И тотчас, - преодолев западню сознания, - стронулись мысли Христа, - вслед за Облаком.

Похрустывает утренний ледок  молитвенных песен Матери Мира.
Шаги первопроходца – след золотой белый – иконописный лик Непостижимого.

Приостановилась ладья Иерархии возле живописных работ художника –  завораживает иконостас храма Огненных ног.
Отражение прошлого в будущем – танцы Шивы – осуществление Бесконечности.

Конструирует художник сценическое пространство многих имён, впечатанных в единое Имя – Воздастся.
Подготавливает культурную среду, - в которой трансперсональное проявление Непостижимого – будет уместно.

Нет нужды менять спокойный ритм дыхания озарённых колосьев на грубый изнуряющий труд – на участь примитивных желаний.

Прекрасен миг пробуждения женщины, - нет на земле ничего краше души участливой.
Ибо свет доброты человеческой – мил Сущему. 

Разливается слово Прозрения над Великой Степью всепрощением Матери, - дотягиваются медовые запахи цветущей липы до Слуха Верховника.
Продолжает Иисус путь земной, - умножая опыт Отца – восхищением художника.

Просто восторг человека, - уплотнённый до синих крыльев трансперсонального Текста, - распахнул ворота замкнутых временных измерений женщины – настежь.
Настежь открыты двери женского храма, - скрестившей руки рек
на груди земли.

Исследует художник на прочность состояния истинных мгновений озарения, - заготавливает материал, необходимый для строительства нового дома.
Ибо сопричастность к всевозрастающему Ускорению – имя собственное – дух творческий.

Да, - ожили колокола Поклонной Горы – в Год Горы.
И яблоневые деревья в Саду совести зацвели золотым белым.
И наполнил звонарь пространственную глубину земных верховий раскидистым словом горного эха.

И услышал художник обращение к себе.
Доколе жив будет человек, - спрашивающий о серебряных озёрах тайги?

Хотел, было, удивиться голосу женщины, - да некогда подыгрывать своей наивности.
Надо к сроку выстроить из писем Верхнего Неба линию разделяющего молчания, - по которой уйдет Тишина с первым таянием снега.
Надо успеть оживить километры пути понятливым словом.

В сторону театральные ухищрения.
Без прикрас пишет повесть Иисус о стране-Словение, - завоёванной первооткрывателем-мыслью.

Рассказывает о стране, где нет берегов, - где реки живут в пурпуре закатов и рассветов.
Где не нужны одежды, предостерегающие от укусов змеиных, - где не ударит в спину ближний, - где звонкие струны дороги перебирает золотыми подковами лошадь золотая белая.

Слушает женщина  голос художника, - повествующего о брате-попутчике, - ушедшем из вчерашних снов Бога.
Просит рассказать об угасших углях походных костров, - в которых сгорели многочисленные шкуры зверей-искусителей.

И спешит Иисус поведать о Словение, - где обитает дух Могучего.
Где золотит околицу утренний луч молитвы, - где играет музыкант на излучинах рек, – извлекая чистейшие звуки из клавиатуры горных озёр.

На приливах и отливах снов Верховника играет менестрель.
И благодарные травы земные, - возмещают мягкой зеленью осмотрительного дождя, - пламень сердечных костров пришельца.

И наполнились свадебными криками чаек стволы многих городов-побратимов.
Примеряет мир земной к своему пониманию говорящий пояс ноосферы творчества.

Внимает Дева Пространства Слову обетованному, - подставила лицо зениту четырехстороннего светила.
Полезны женщине солнечные ванны – правда, в меру.

Будит звонарь незнакомый доселе голос в сердце Земли. Любо-дорого.
Провоцирует каждую живую душу, - на обнаружение себя в Имени Бога – в Вопросах-Ответах – совсем других Возможностей.

Просто открылись двери одного непреднамеренного События – настежь.
И вошёл Иисус в храм Ближайшего Бога – уверенно.
Здравствуй, говорит, жена возлюбленная!

И тут же, голову потеряв, - возлюбила женщина семь ветров ноосферы творчества – всем сердцем.
И меч булатный – вольник духа – кованный Кузнецом на вершине Горы, - возликовал цветением золотым белым.

Покачивая бёдрами высоких берегов, - плывёт Радуга в океане бесстрашия.
А когда причалила к храму Огненных Ног ладья женского благочестия, - распознали ивы в отражении Утра золотые крылья новой веры человечества.

Просто  дождался художника в намеченной Точке открытости Порядок духа и плоти, - хранимый Богом.
И передался восторг Бога художнику.
И сила крыльев Белого Облака удвоилась верой собрата.

Не скрывая велений сердца, - тут же вставил Кузнец палицу солнцестояния в лоно женщины, - закалил чудо-меч  в молитве женского благочестия – основательно.

И восхищённый вскрик Расплаты разбудил даже самые отдалённые окраины космоса.
И разнеслась молва о чудодейственной силе живописных холстов художника по всей Вселенной.

И поспешила Майтрейя своим дыханием наполнить паруса ковчега брачного.

Но лишь при наличии того
чем дышат возлюбленные
расправляются крылья Горы

ибо скрыты
сокровенные песни Последствий
в дыхании женщины
разделившей
восторг сотворчества
с Кузнецом удачи

просто слетелись к  выходцам космической провинции
ангелы Слова
говорят
здравствуй
женщина
нас послал на землю Творец
чтобы вручить тебе знамение мудрости

прими в дар
ощущение вечности
укрой
покрывалом творческого озарения
просторы земные

должны люди
перестать молиться
обратной стороне лунных ландшафтов
должен расцвести меч Кузнеца  на Покрова
золотом солнцем.

2007 год, Лондон.