Прогоните Веню!

Прогоните Веню!
Драма в трех действиях с прологом.

Действующие лица:
Вениамин, мужчина около 30 лет, покойный.
Валя, жена Вениамина.
Наталья, мать Вениамина.
Игорь, отец Вениамина
Виктор, брат Вениамина
Катя, девушка Виктора
Вячеслав, друг Вениамина и семьи.

Действие происходит в доме, где жил Вениамин и живет его семья. Между первым и вторым и вторым и третьим действиями проходит по шесть месяцев.

Пролог.
Гостиная, посередине  – стол, за которым сидят все действующие лица, кроме Вениамина, в том числе Вячеслав и Катя. Стол накрыт, на столе – спиртное и закуска. Время от времени слышен тихий плач, всхлипывания.

Отец: (вставая) Ну, что ж… Помянем Веню… Спи спокойно, сынок… (голос его срывается) Нам тебя… очень не хватает (утирает слезы). Мы тебя помним. И всегда будем помнить. Земелька тебе пухом! (опрокидывает рюмку, садится, обнимает жену, склоняется к ней головой, вместе плачут).


Действие первое.

Сцена первая.
Та же гостиная, только без стола посередине. В комнате Валя. Она одета в черное, с траурной повязкой на голове. Она сидит в кресле с ногами, теребит в руках платок, смотрит в одну точку. Заходит Вениамин, он плохо выглядит, ведь он умер.

Вениамин: Здравствуй, Валечка!
Валя: (вскакивая с кресла) Веня! Веня! (бросается к нему, обнимает) Венечка, дорогой! Ты здесь!
Вениамин: Конечно, я здесь, родная. Я всегда рядом. (Отстраняя ее и заглядывая в глаза.) Вся заплаканная… Но такая же красивая! Валька! Ты у меня такая красивая! (Снова обнимает ее.) Ничуть не изменилась! Как будто мы вчера познакомились! Помнишь, помнишь? Я даже твое платье помню, что на тебе было! Летнее платье! Оно сохранилось?
Валя (улыбаясь): Конечно! И туфли тоже!
Вениамин: И туфли! Замечательные были туфли! Их я тоже помню! А еще – каштаны, тогда ведь цвели каштаны, Валя! Жаль, что они не пахнут, но для меня – как будто бы пахли! Тобой, все тогда пахло тобой! Мы гуляли по городу, и все пахло тобой – и еще весной, ведь стоял май! Мой самый любимый месяц.
Валя: А еще, еще – ты помнишь тот закат? Мы видели его с моста, это был самый лучший закат в моей жизни!
Вениамин: И в моей, самый-самый счастливый! И мы целовались с тобой, у тебя еще губы были такие сладкие, со вкусом ванили.
Валя (смеясь): Это потому, что я съела мороженое!
Вениамин: Нет, потому что это – твои губы! Я так любил твои губы! Я всю тебя любил! (Хватает ее в охапку, кружит ее по комнате)
Валя (смеясь): Сумасшедший! Я тебя тоже люблю!
Вениамин: Мне повезло, что ты у меня была, Валя! А ведь я тебя чуть было не упустил.
Валя: Разве? Когда это?
Вениамин: Когда?! Коварная, как все женщины! Ты ведь не только мне понравилась! Славка с тебя глаз не сводил – нет, нет! – не отрицай! Ты не могла этого не видеть! Я тебя увел у него из под носа!
Валя: Не видела, честное слово не видела! Я вообще никого кроме тебя не видела! Что мне твой Славка! У меня же есть ты!
Вениамин: И потом он мне даже угрожал, знаешь как? Он говорил, что если я не сделаю тебе предложение, его сделает он! Шутил, конечно, мы все же друзьями были… Но ведь мог! Мог, хитрец!
Валя: Но ты сделал… Тогда в Париже. Это было так красиво.
Вениамин (напевает): Paris, Paris! Я помню этот вечер! Я так волновался, а ты была ослепительна! Я все никак не мог придумать, как же преподнести тебе кольцо!
Валя (смеясь): Да? И поэтому спрятал его в бланманже?!
Вениамин: Я помню, как ты хохотала!
Валя: Но ты ведь не обиделся?
Вениамин: Нет, нет! Это действительно было смешно! (Смеются вдвоем) Какие же мы были счастливые, Валя! Мне казалось, что весь Париж счастлив вместе с нами! Что каждый знает о том, как мы любим друг друга! И все нас тоже любят! И мы всех! Хотелось обнять весь мир! А помнишь, как ты боялась знакомиться с моими родителями? Тряслась вся, глупышка!
Валя: Кто бы говорил! Какой ты был смешной, когда пришел к моим! В бабочке, Боже мой!
Вениамин: Еще бы! Я же должен был произвести впечатление! Тамара Петровна! (Делает вид, что целует ручку) Анатолий Михайлович! Я Вениамин, и я люблю вашу дочь!
Валя: У тебя получилось! Мама в тебя влюбилась с первого взгляда. Она потом мне все уши прожужжала, что лучше мужа мне не найти.
Вениамин: Правда?! Ты мне никогда не рассказывала!
Валя: Это был наш маленький женский секрет! Могут же у нас с мамой быть секреты?!
Вениамин: А папа? Что сказал тогда папа?
Валя: Папа? Папа промолчал.
Вениамин: Промолчал? Совсем?
Валя: Ну, он так специально промолчал! Чтобы я поняла, что он совершенно согласен с мамой!
Вениамин: Ах, вот, как он промолчал?! Тогда другое дело!
Валя: Ты не мог им не понравиться! Разве ты вообще мог хоть кому-нибудь не понравиться, Веня? Ты ведь такой замечательный! А уж когда ты им сыграл, они совсем растаяли!
Вениамин: Да, помню, помню! Ты знаешь, это был единственный раз, когда мне пригодились уроки музыки, на которые меня заставляла ходить мама! (Смеется) Единственный, представляешь! Но зато какой важный!
Валя: Ну, как же, единственный! Я ведь так люблю слушать, когда ты играешь! Ты такой талантливый, Веня! Жаль, что ты забросил музыку! Ты бы стал знаменит, я уверена!
Вениамин: Валечка, моя Валечка! Ты всегда была так добра ко мне! Мне так повезло, что мы встретились!

За сценой плачет ребенок. Никто не обращает внимания.

Валя: Это мне, мне повезло, что ты со мной! Ты даже не представляешь, как мне все завидовали, все девчонки! Они мне не говорили, но я же видела, что они завидуют! Любая из них хотела бы быть на моем месте, я уверена!
Вениамин: Нет, нет! Мне нужна была только ты! У тебя симпатичные подружки, но они ни в какое сравнение не идут с тобой! Ты – лучшая!
Валя: А ты помнишь моих подружек?
Вениамин: Ну, не всех, конечно, но помню. Тех, что были на свадьбе – помню!
Валя: Ах, свадьба, точно, точно! Это было прекрасно!
Вениамин: Ты была ослепительна! Самая красивая невеста на свете! А помнишь, помнишь тетушку из Омска?
Валя: Тетю Ангелину? Конечно, такое не забывается! Только она могла три раза перепутать, как меня зовут! Она назвала меня Сонечкой, Викой и Варенькой, пока, наконец, не добралась до моего настоящего имени!
Вениамин: Сонечкой! Ха-ха-ха! Почему Сонечкой? Ну, ты ведь не обиделась, мой ангел?
Валя: Нет, нет, ни капельки! Она ведь уже такая пожилая! И этот, ее муж!
Вениамин: Дядя Илларион! Они прожили вместе пятьдесят лет, Валя! Пятьдесят!
Валя: Когда они танцевали, это было так трогательно!
Вениамин: Да, только я застал самый конец. А до этого пришлось доставать из салата Славку: он так напился с горя, что я тебя увел, что заснул прямо в оливье!
Валя: Да, и ты перепачкал весь костюм, пока его доставал.
Вениамин: Так мне этот пиджак и не пришлось больше одевать. А может, это и к лучшему: зато он памятный.
Валя: (смеясь) Ты сказал помятый?
Вениамин: Нет, я сказал – памятный!
Валя: Помятый и в пятнах! От майонеза!
Вениамин: И брюки тоже! Зато ты чуть не прибила букетом Светку!
Валя: Да, ей досталось прямо по голове! Но она должна быть мне благодарна! И года не прошло, как она вышла замуж!
Вениамин: Правда, потом развелась…
Валя: Ну, это уже мелочи! Но ведь вышла же!
Вениамин: А хотела поймать совсем другая девушка, не помню, как ее звали, такая, с темными глазами…
Валя: Инна! Ее звали Инна! Конечно, она хотела! Она уже два года встречалась со своим Вовой, а он все не звал ее замуж и не звал!
Вениамин: Кстати, а потом они поженились?
Валя: Нет, расстались! Не зря же я выбрала Свету! Точнее, не я, а букет! А твоя подвязка тоже не сглупила.
Вениамин: Это ведь была твоя подвязка! Я просто одолжил ее на время, чтобы кинуть.
Валя: Ну, хорошо, пусть моя! Но попала-то она правильно!
Вениамин: Правильно, правильно… Правда Генка тогда гонялся за мной между столами, чтобы убить. Он не хотел жениться, бедняга…
Валя: Не хотел бы, так не женился. А он – женился и до сих пор живет счастливо. Так что он тоже должен быть тебе благодарен.
Вениамин: Валечка, моя Валечка! Твоя мама так плакала у нас на свадьбе!
Валя: Это от счастья.
Вениамин: Быть может и от счастья. А разве от счастья можно так рыдать?
Валя: Конечно, можно. Я ведь у нее одна. Она просто за меня радовалась! А отец все говорил: «Тамарка! Рёва ты! Ведь не на похоронах, нечего рыдать!»
Вениамин: Как в воду глядел…
Валя: Что-что?
Вениамин: Я говорю, прав был папа-то!
Валя: Просто вы мужчины не такие чувствительные!
Вениамин (хватая ее в объятия и кружа по комнате): Мы не чувствительные?! Мы?! Да я до сих пор помню, как мы с тобой танцевали! Наш свадебный вальс, помнишь? Помнишь?
Валя: Еще бы!

Начинают кружиться в танце. Вениамин тихонько напевает что-то в ритме вальса.

Вениамин: Как же мы были молоды и прекрасны, Валя! А говоришь, мы не чувствительные! Да я сейчас расплачусь!
Валя: (вальсируя) Ни разу не видела, как ты плачешь!
Вениамин: Ну, тогда поздно и начинать! Раз-два-три-раз-два-три-раз-два-три-раз!

Увлекает ее за сцену.


Сцена вторая
Выходит Виктор. Он задумчив, грустен, курит сигарету, ходит из угла в угол. Входит Вениамин, но Виктор его пока не замечает.

Вениамин (голосом отца): Я сколько раз просил не курить сигареты в гостиной?
Виктор (пугаясь): Прости, пап! (Замечает Вениамина) Венька? Венька! Ты!
Вениамин: Да, я здесь.
Виктор: Венька! Ну, здоров, братишка!

Здороваются: пожимают руки, но не просто так, а со сложностями, как делали в подростковом возрасте. Обнимаются.

Вениамин: Ты сигарету-то потуши все же. Батя расстроится.
Виктор (туша сигарету в пепельнице): Да нет… Сейчас здесь все так… Ну, сам понимаешь… Не до того.
Веня: Понимаю, понимаю. Но уважим старика. Помнишь, как он переживал, оттого, что мы курили.
Виктор: Конечно, он же спортсмен.
Вениамин: Ну, да. Ремня мне даже всыпал однажды… (Смеется)
Виктор: Помню. Мне не стал, пожалел младшего. Решил, что ты заводила.
Вениамин: Правильно решил, кстати.
Виктор: Правильно. И ты сам запалился, между прочим!
Вениамин: Никто не спорит, сам, все сам! (Садится в глубокое кресло, устраивается поудобнее). Сам запалился, сам ответил.
Виктор: Хотя курили тогда вместе…
Вениамин: Ну, ладно, ты же младший! К тому же – ты никогда не ябедничал, хотя мог.
Виктор: Зачем мне ябедничать? Я на чем-нибудь другом отыграюсь! (Смеется.)
Вениамин (вскакивая с кресла): Ах, ты! Ну, иди, иди сюда! Я тебя отделаю!
Виктор (отскакивая): Сам иди! Давай, давай, подходи! Я всегда сильнее тебя был!

Движутся по кругу, словно собираясь драться, пригнувшись. Но все это не всерьез.

Вениамин: Кто сильнее?! Ты?! Да ты – дохляк! Помнишь, я тебя всегда делал на тренировках!
Виктор: Это кто кого делал! Ты и пяти километров пробежать не можешь, начинаешь за бока хвататься!
Вениамин: А причем здесь километры! Ну, предположим, бегаешь ты лучше, ну так что же! Зато я сильнее! Давай, давай, иди сюда! (Делает выпад в сторону Виктора.)
Виктор (отскакивая): Ага, сейчас! Разбежался, прям! Я еще и хитрый!

Потом неожиданно прыгает вперед, хватается за Вениамина, оба падают, катаются по полу, ни один не может одолеть другого. Оба начинают хохотать, сначала лежа на полу, потом постепенно поднимаются, все еще смеясь.

Вениамин: Ладно, хитрый! Договорились! (Возвращается в кресло, снова усаживается.) Слушай! А где, кстати, наша с тобой коллекция пачек?
Виктор: Каких пачек?
Вениамин: Ну, как – каких? Из под сигарет, конечно!
Виктор: Ну, ты даешь! Мы же их на презервативы выменяли! Забыл?
Вениамин: Ааа! Слушай! Забыл совсем! Точно-точно! С Сашкой Ушастым махнулись, тем, деревенским, да?
Виктор: Ну, да. А потом думали, как их так упаковать, чтобы родители не засекли, и домой привезти.
Вениамин: Ага! Родители! Вот бабушка их и нашла, они до города не доехали.
Виктор: Крик поднялся! (Изображает бабушку) «Если еще раз у вижу у вас эту гадость!..» Сколько же мне тогда было-то, а?
Вениамин: Тебе десяти не было, точно. Мне было лет десять, а тебе меньше.
Виктор: Наверное. А Сашка-то еще потом недоволен остался, говорил, что у него в коллекции презервативов больше, чем у нас – пачек.
Вениамин: Да, точно! Потому что считать толком не умел.
Виктор: Ну да! У нас-то больше было! Это он просто потерял где-то!
Вениамин: Да, соврал, небось! Точно тебе говорю, он всегда врал!
Виктор: Тебе видней, твой приятель-то!
Вениамин: Да, ладно, мы все втроем дружили, пока он не это… (Делает испуганное лицо, смотрит куда-то в угол.) Ой, крыса, крыса!
Виктор (вскакивая на стул с ногами, перепуганный): Ай! Где?
Вениамин (смеясь): Шутка! Помнишь, как он тебя за сараем крысой пугал?
Виктор (передернувшись, слезая со стула): Гад ты, Венька! Конечно помню! Я их с тех пор и боюсь… Как баба! Обидно, знаешь как! Все понимаю, но боюсь – и все тут! Вот сволочь!
Вениамин: Ладно, не дуйся! (Мечтательно) Я ему тогда чуть уши не пообрывал!

На столе в гостиной долго звонит телефон. Никто не реагирует.
Вениамин подходит к серванту, достает бутылку с виски.

Вениамин: Дерябнем, Виктор Игоревич?
Виктор: Дерябнем, Вениамин Игоревич, отчего же не дерябнуть…

Вениамин взбалтывает содержимое бутылки, смотрит его на свет.

Вениамин: Ого! Да тут почти ничего нет! Я же ее только привез! А ты не дурак бухнуть-то!
Виктор (смущенно): Да, ладно тебе! Там, вон, половина почти! Это я так, за последние дни!

Вениамин разливает виски в стаканы. Незакрытую бутылку оставляет на столе, рядом с бумагами.

Вениамин: Ну, за счастливое прошлое!

Не чокаясь, делают по глотку.

Вениамин (озираясь, шепотом): Слушай, Вить! А отца нет, что ли?
Виктор (тоже шепотом): Да, вроде, здесь… А что?
Вениамин: Слушай! Давай покурим!
Виктор: Ну вот, а сам говорил – брось!
Вениамин: Ну, мы тихонечко! Окно откроем пошире, все выветрится! (Вскакивает с кресла, открывает окно нараспашку.)
Виктор: Ладно, ладно. (Достает из кармана пачку сигарет.) На, кури!
Вениамин: Спасибо!
Виктор (давая прикурить): На здоровье! (Садится на подоконник.)

Тихонько смеются.

Вениамин: Ты осторожно, не вывались!
Виктор: Не дождетесь!
Вениамин: Зря смеешься! Помнишь, я однажды чуть с балкона не выпал? Курил, между прочим!
Виктор: Это когда, когда?
Вениамин: Ну тогда, на дне рождения. У Леночки из десятого «В». Забыл?
Виктор: Нет, день рождения помню. Ты там, небось, один стоял, потому я и не помню.
Вениамин: Ну да, один. Тебе точно не до меня было. Ты с Леночкой-то и зажигал!
Виктор: Да, было дело! Конечно, мне нельзя было расслабляться! Вы вон, все здоровые лбы были, один я младше! Она на меня и смотреть-то не хотела. Пришлось из кожи вон лезть!

Вениамин тушит сигарету в пепельнице, снимает со стены гитару, плюхается в кресло, наигрывает что-то.

Вениамин: Эх, молодо-зелено! Хорошие были времена, веселые! Помнишь эту: (Напевает под гитару.)

Девчонка шла.
Она была еще жива.
Девчонка шла.
Светило солнце, и цвела в кустах сирень,
Стоял чудесный майский день!

Виктор: Еще бы! (Тоже тушит сигарету, и поют вдвоем):

Девчонка шла.
Она мечтала о любви и о цветах.
Вдруг самолет засеребрился в облаках
И камнем шлепнулся под ноги!
Раздался взрыв!
И вся девчонка разлетелась на куски!
И мясо девичье испачкало сирень
И тот чудесный майский день!
Растаял дым.
И показался в синем небе парашют.
Смеется летчик: «Офигительный фейерверк!
Уже четвертая девчонка на счету
За этот чудный майский день!»

Виктор: Все девицы визжали, когда ты это исполнял… (Изображает барышню.) «Фу, какая гадость! Фу! Фу!»
Вениамин: Это они лицемерили!
Виктор: Да знаю я. Они все от тебя без ума были. А я все время в пролете оказывался.
Вениамин: Да, есть и свои минусы в том, чтобы быть младшим, согласен.
Виктор (смеясь): Плюсы тоже есть! Сладостей больше доставалось!
Вениамин: Да ладно тебе, больше! Мы все поровну делили!
Виктор: Ага! Это когда кто-нибудь видел! В школе же не делились! А мама мне иногда две конфеты с собой клала!
Вениамин: А вот и не угадал! Она мне тоже по две клала! Ха-ха! Съел?
Виктор: Ну вот! (Смеется) Разочарование всей жизни! Надо окно пошире открыть. (Раскрывает раму шире. Потом начинает прохаживаться по комнате.) Слушай, ну и накурили мы тут! Не выветривается ничего.

Виктор машет руками, чтобы быстрее выветривался дым. Вениамин присоединяется к нему.

Виктор: Тсс!
Вениамин (замирая): Что такое?
Виктор: Слышишь? Отец идет! Вот, черт! Сейчас достанется! Так и не выветрилось!
Вениамин: Ладно, прячься! Скажу, что это я! Иди, давай, быстрей, быстрей!
Виктор: Правда, скажешь? Вот спасибо!
Вениамин: Скажу, скажу, давай уже!
Виктор: Спасибо! (Скрывается за одной из дверей.)



Сцена 3.
Входит отец. Вид у него усталый, до болезненности. Он очень подавлен.

Отец (принюхиваясь): Странно… Накурено. Витька, что ли?..
Вениамин (выходя из темноты): Привет, па!
Отец: Веня? Это ты?
Вениамин: Я… Соскучился.
Отец: Мы… мы тоже.

Здороваются за руки, крепко обнимаются.

Вениамин: Папка! Тебе бы поспать!
Отец: Да, я уже собирался. Хотел одну штуку посмотреть перед сном…
Вениамин: Опять машина?
Отец: Она, она… капризная попалась.
Вениамин: Попался… Это не машина, это тазик! Она же отечественная, она всегда такая была.
Отец (махая рукой): Да, знаю я, знаю… Но… Зато на нее запчасти дешевые…
Вениамин: Ну да, дешевые. Ты их каждый месяц покупал. Опять стучит?
Отец: Да, понимаешь, стучит что-то внутри и стучит…
Вениамин: Там всегда что-нибудь стучит. Сколько себя помню.
Отец (изображая, как будто бы перед ним стоит машина, и он все слова сопровождает действиями): Я ей капот, понимаешь, открываю… Заглядываю.

Вениамин присоединяется к его действиям. Тоже заглядывает под воображаемый капот.

А двигатель не глушу, понимаешь! И – тихо! Никакого стука, будь она неладна! (Стучит рукой по воображаемому краю машины.)
Вениамин (пинает ногой воображаемое колесо): Да рухлядь потому что! (Лезет в воображаемый моторный отсек, делает вид, что что-то оттуда достал.) А вот это ты видел? (Протягивает отцу.)
Отец (делая вид, что взял, рассматривает): Видел. Давно отвалилась. (Делает вид, что выбрасывает что-то вон.) Это не она стучит.
Вениамин: Откуда знаешь?
Отец: Закрываю капот. (Показывает.) Сажусь за руль. (Садится на стул.)

Вениамин ставит рядом стул, тоже садится.

Трогаюсь. (Делает вид, что управляет машиной.) Слышишь? Стучит!
Вениамин (прислушиваясь и кивая): Тогда это не в двигателе. Раз при движении стучит, это не двигатель. Надо подвеску смотреть или коробку.
Отец. Вот и я так подумал. Коробку. Переключаем. (Показывает, как переключает скорости.) Все нормально. Слышишь? Нигде ни звука. Как новая.

Молчат.

Отец: У меня там на заднем сиденье где-то бутылка с водой была.

Оборачивается назад с протянутой рукой, задевает открытую бутылку виски, которая стоит на столе, та падает, из нее вытекает виски и заливает бумаги. Никто не обращает внимания.

Отец (смущенно): А, ну да…
Вениамин: Ну, ты даешь, пап! (Смеется.)
Отец (тоже смеется): Ну да, чего-то я... Но что же это стучит?!
Вениамин: Помнишь анекдот?
Отец (рассеянно): Какой?
Вениамин: Когда маленький мальчик говорит водителю, который никак не может машину починить: «Дядя, я знаю, что у тебя сломалось!» Водитель, замученный уже совсем: «Что?» «Машина!» Ей пятнадцать лет, пап! Машина у тебя стучит!
Отец: Ну, бегает же еще! Не могу я ее бросить! Столько лет вместе! Это… как женщина.
Вениамин (смеясь): А мама знает, что ты ей с машиной изменяешь?
Отец (тоже смеясь): Знает. Привыкла за столько лет. Кстати! (Понижая голос.) Чье же все-таки белье в машине-то осталось?
Вениамин (тоже тише): Это ты про бикини?
Отец (шепотом): Да.
Вениамин: Я здесь точно не при чем. Ты лучше у Витьки спроси.
Отец: Не сознается. Хотя он последний машину брал. Я после него их нашел там, эти трусы.
Вениамин: Просто сознаваться не хочет.
Отец: Сознаваться он не хочет! А если бы их мама нашла?!
Вениамин (сделав страшное лицо): Это была бы катастрофа!
Отец: Ага. Как минимум, с одной жертвой! Со мной!
Вениамин: Ну, может, он бы тогда сознался все же…
Отец: Ну, я надеюсь. Что он, в самом деле, как школьник…
Вениамин: Это в нем еще юность не отыграла!
Отец: Какая юность! Здоровый лоб уже! Вот-вот женится! Это потому, что я его сильно избаловал. Младший же…
Вениамин: Ну, может и так. Но мне кажется, потому что ты слишком его опекал всю жизнь.
Отец: А это не одно и тоже?
Вениамин: Нееет, ну неет! Ну, пап, ты сравнил!
Отец: Ну, и в чем же разница?
Вениамин: Ну как, в чем? Вот, возьмем меня, например.
Отец: Ну, хорошо, возьмем.
Вениамин: Вот я был старшим. Поэтому я должен был и за себя отвечать и за Витьку. Всегда. И ты мне доверял, так?
Отец: Ну, так.
Вениамин: И я стремился это доверие оправдывать. А с ним что?
Отец: Что?
Вениамин (изображая отца): «Витя, ты куда пошел?» «Витя, а с кем ты пошел?» «Витя, а когда ты придешь?» «А кто там будет?» «Смотри, узнаю, что курил!»
Отец: Ну, правильно, я же волновался! Он же маленький был!
Вениамин: Ага! Папа, мы погодки! Вот он и стал секретничать.
Отец: Почему?
Вениамин (удивленно): Ты так и не понял?! Потому, что боится, что не одобришь! А еще – не хочет, чтобы его во всем контролировали. Ну, это же ясно, как день!
Отец (с сомнением): Да? Ну, я подумаю…
Вениамин: Папа! Что тут думать!
Отец: Подумаю, подумаю. Спасибо.
Вениамин: Да… мне все же легче было расти. Ты мне больше позволял.
Отец: Ну, так… Мы с тобой давно, как друзья…
Вениамин: Ну, да, так и было. Мы были лучшими друзьями, папа!

Молчат.

Отец: А пить все же хочется.
Вениамин: Ну, так, сходи на кухню, попей. Да и спать тебе пора.
Отец: Да, пора… Устал я чего-то, Венечка.
Вениамин: Иди, иди. Ложись, отдохни. Завтра будет легче.
Отец: Да, легче. С каждым днем должно становиться легче. Но пока…
Вениамин: Иди, пап! Спокойной ночи!
Отец: Спокойной ночи, сынок!


Сцена 4.

Женский голос за сценой: Игорь! Игорь! Ты спать идешь? Где ты?

Входит мать. Она в ночной рубашке и в халате, но все еще с прической.

Мать: Игорь! И здесь его нет, ну ты смотри, а!
Вениамин: Мама! Мамочка!
Мать: Веня? Венечка, сынок!

Бросаются друг к другу, обнимают и долго не отпускают.

Вениамин: Какая у тебя прическа красивая!
Мать: Что-что? Прическа? У меня? Ах, да, наверное… Красивая, да? Это мне Зоя сделала. «Хватит, - говорит, - растрепой ходить!» Мне же, Венечка, теперь все равно, когда ты-то… (Начинает всхлипывать)
Вениамин (не дает ей расплакаться): Зоя? Это какая Зоя? Тетя Зоя, с третьей квартиры?
Мать: Да, она.
Вениамин: Смотри, как хорошо сделала! Ты у меня всегда была красавицей! (Отстраняет ее, чтобы лучше рассмотреть.)
Мать: Веня… Венечка, а ты-то? Ох, ну и круги же под глазами! Сынок! Ты у меня всегда был такой слабенький!
Вениамин: Ну, конечно, наверное, поэтому меня приняли в летное училище!
Мать: Ну а как же тебя не принять-то, ты же такой умный мальчик! Не чета всем этим хулиганам! (Снова взглянув на него пристально.) Ох, но ты такой же слабенький! Ты же так плохо кушал, Венечка! Мамочка тебе варила, все варила, и кашку готовила, и супчики, а ты – ну так плохо кушал, сынок! Мамочка тебе говорила: «Кушай, Венечка, иначе не вырастешь!» А ты, мой птенчик, ложку так возьмешь, полный рот набьешь и говоришь мне так (изображает, как говорят дети с полным ртом): «Мамочка, а так вырасту?» Вырастешь, мое солнышко, вырос вот, посмотри, какой красавец! Разве же есть у кого-нибудь такой красавец сын? Такой умный мальчик! В садик, помнишь, приводила тебя, а ты не хотел, не хотел! Хватал меня за юбку ручонками – не пущу мама! – и все тут! Я тебе говорила: «Венечка, но мне же на работу надо», тогда ты отпускал, только спрашивал: «А это совсем обязательно?» Такой умный мальчик! Но такой же слабенький был в детстве, болезненный! Все болел и болел!
Вениамин: Мам, да я не больше других болел!
Мать: Да что там! Конечно, ты был слабенький! Как я тебя ни одевала, как ни кутала, ты все болел и болел! А помнишь, как ты от меня прятался в школе, когда шапку не хотел носить?
Вениамин: Мама!
Мать: А! ты думал, я ничего не знаю! Я все знала, конечно же знала! Только я отвернусь, он шапку вон! Веня, одень шапку! Вытаскивает из кармана и одевает, а потом – опять вон! Такой умненький мальчик, такой умненький! Не то, что этот рыжий Генка из соседнего подъезда, вот же ведь хулиган! И что он все время к тебе цеплялся: цепляется и цепляется, нет, ну какой склочный мальчишка! Все никак не хотел оставить в покое моего Венечку! Прям так и хотелось его за рыжие патлы оттаскать! Такой хулиган!
Вениамин: Это потому, что я его рыжим-конопатым дразнил!
Мать: Ну, подумаешь, дразнил! Что же за это драться сразу! А он ведь дрался! Ты помнишь, как он все время с тобой дрался? Бедный ты мой Венечка, сколько из-за него тебе пришлось выдержать, из-за этого хулигана!
Вениамин: Мам, так ему от меня тоже доставалось!
Мать: Какой там доставалось, ты же у меня такой был слабенький! Так плохо кушал, ну просто совсем ничего не кушал! Что же ты ему мог сделать, он же тебя на полголовы выше был!
Вениамин: Нет, мам, ты путаешь, это я его на полголовы был выше.
Мать: Разве ж ты? Да нет, не может быть! Он такой верзила был всегда, такой хулиган! Все норовил тебя обидеть! А ты – ты же такой умненький мальчик! Конечно, если бы я тебя тогда на бокс отдала, ты бы ему показал, но мне хотелось, чтобы ты играл, Венечка! Как же ты играл! А как не хотел ходить в музыкальную школу! Ты помнишь, как ты все время с мамой спорил, говорил, что тебе это не надо! Разве же не пригодилось в жизни?
Вениамин: Ага, пригодилось, конечно. Однажды. А мучился семь лет!
Мать: Ой, да брось ты, мучился! Ты же любил! А потом, потом еще, когда ты научился на тромбоне играть! Как же ты красиво играл! И тебе нравилось! Помнишь, ты с удовольствием всегда тромбон с собой брал!
Вениамин: Конечно, с удовольствием! У него такой удобный футляр был. Как дашь, бывало, им по голове кому-нибудь, так никто и не подходил! Вот Генке тому же часто доставалось, например!

Раздается короткий звонок в дверь. Потом еще один. Никто не реагирует.

Мать: А учителя тебя как хвалили! Такой умный мальчик, такой талантливый! Ты помнишь, Венечка, Нину Александровну? Конечно, помнишь! Как она тебя любила! Всегда мне говорила: «Наталья Германовна! У Вашего Вени нераскрытый потенциал!»
Вениамин: Ага, нераскрытый! Поэтому она меня по истории и завалила в последнем классе…
Мать: Очень хорошая женщина и очень тебя любила, Венечка! Тебя все учителя любили! Такой умный мальчик! И ты ведь так хорошо учился, успевал всегда! Все успевал!
Вениамин: Если бы все успевал, то поступил бы в МАИ, как хотел. А так пришлось в лётное идти.
Мать: Но какой же ты был красавец в форме-то, Вень! Помню, идем с тобой по городу, а нам вслед все оглядываются, на тебя смотрят! Девчонки чуть не в очередь выстраивались! Даже отваживать приходилось, а то и гляди, какая бы и женила на себе, как пить дать, женила! Вертихвостки! Помнишь, эту? Наденька, кажется? Вот ведь вертихвостка-то! Как же она мне не нравилась! Наглая! «Я, - говорит, - Вашего Венечку так люблю, так люблю, что никуда от себя не отпущу!» Нахалка!
Вениамин: Да ладно, мам! Нормальная девчонка была, чего ты ее так невзлюбила! Не сложилось у нас просто!
Мать: Нормальная! Как же нормальная! Ну и хорошо, что не сложилась, я и хотела, чтобы не сложилось! Зачем она тебе! Мещанка! Тьфу, господи! Уберег бог! Шныряла бы здесь – туда-сюда, туда-сюда! Это я, я ей тогда сказала, что у вас ничего не получится. «Уходи, - говорю, - милочка, - подобру-поздорову». А она, нахалка, встала так, руки в боки, еще и говорит: «Только если Веня сам меня прогонит!» Но ты у меня такой умный мальчик, такой умный! Конечно, зачем она тебе!
Вениамин: Да просто не любил я ее, мам! Она хорошая была!
Мать: Мама лучше знает, кто для тебя хорошая! Вот, Валя – еще куда ни шло! Не такая наглющая! Хотя ты заслуживаешь лучшей, Венечка! Ты же такой замечательный! Я тебя так люблю, мое ты солнышко!
Вениамин: Я тебя тоже люблю, мамочка!

Снова обнимаются.

Мать: Так я старалась, так старалась, все для тебя, Венечка! Чтобы только у вас с Витенькой ни в чем отказа не было! Помнишь, какие у нас в столовой вкусные пирожки пекли? Я вам с Витей брала, девочек просила завернуть их получше, покрепче, чтобы они не остыли и домой бежала, чтобы успеть. Так вы любили эти пирожки! А то прихожу однажды, а вы все отцовские крючки достали, леску размотали – ужас! Вот, думаю, Игорь рассердится, вот же рассердится! Пришлось тогда в магазин бежать в тот, на углу у нас был, там отец еще пропадал все время…
Вениамин: «Охотник - рыболов»…
Мать: Точно, точно! Пришлось бежать, покупать все, чтобы он не догадался и вас не ругал. Но успела ведь, успела до его прихода. Так и не узнал ни о чем отец. Такие вы у меня шалуны были, но славные, славные ребятки… И ты – такой умный мальчик, такой умный. (Замолкает, уставившись в пространство.)
Вениамин (тихонько подходя и обнимая ее): Мамочка! Пошли спать! (Помогает ей встать.) Пошли, поздно уже.
Мать (очнувшись, но все равно задумчиво): Спать? Ах, спать! Да, пойдем, Венечка, пойдем. Спать… Такой умный мальчик... Спать…

Уходят.


Действие 2.

Сцена 1.
Та же гостиная, только теперь в одном из углов стоит наряженная ёлка. В гостиной Валя, она грустна и одета по-домашнему. Она переходит от предмета к предмету, останавливается у ёлки и рассматривает игрушки.

Валя (тихонько, будто сама с собой): Вот и первый Новый год без тебя…

Вениамин выходит из темноты, подходит и обнимает ее за талию.

А этого Щелкунчика мы покупали вместе в той лавочке в Праге.
Вениамин: А этого Кота – в Лондоне.

Молча перебирают игрушки.

Валя: А этого оленя в этом году подарил Славка. Игорьку. Посмотри, правда славный?
Вениамин: Славка?
Валя: Да, Славка. Игорьку понравился. А тебе?
Вениамин: А мне – нет.
Валя: Почему?
Вениамин: Потому что я его не вижу.
Валя: Ну, так вот он, смотри!
Вениамин: Нет, это бесполезно. Я его не увижу. Мы с ним разминулись. Он – есть, а меня уже нет. И ты есть, и Игорек, и Славка тоже есть. А меня нет.
Валя: Мне так жаль! Как бы я хотела, чтобы все вернулось! Чтобы мы были вместе!
Вениамин: Но этого уже никогда не будет.
Валя: Да, никогда…
Вениамин: А помнишь наш первый Новый год вместе?
Валя: Помню… Мы вспоминали его вчера. И позавчера. И неделю назад. Конечно, помню.
Вениамин: Как много в тот год навалило снега! И мы ночью пошли кататься с горки…
Валя: И ты упал и потянул ногу… Потому, что бы пьян…
Вениамин: Нет, потому, что было скользко.
Валя: И потому, что было скользко. (Подходит к окну, открывает его, протягивает руку ладонью вверх.) И сейчас тоже идет снег. Дай руку. Чувствуешь?
Вениамин: Нет. С ним мы тоже разминулись. Но я помню, что снег был холодным. И мокрым, когда таял.
Валя: Этой зимой почти нет снега. Почти всегда дождь.
Вениамин: Зато прошлой… помнишь, прошлой? Я еще на лыжах катался…
Валя: Да, да, а я мерзла, потому что мне нельзя было, ведь я была беременна.
Вениамин: Зато мы были вместе. Разве плохо нам было вместе?
Валя: Хорошо. Было хорошо.
Вениамин: А какой смешной был снеговик, которого мы слепили у Пономаревых на даче! Настоящий снеговик, с ведром и морковкой! Постой! Должна же остаться фотография! Где мы со снеговиком! Где она, ты не помнишь?

Валя закрывает окно и подходит к столу, там на видном месте лежит фотография.

Валя: Вот она. Так и лежит здесь. Мы смотрели ее вчера.
Вениамин: Смотри, смотри, у тебя нос покраснел!
Валя (обходя комнату): Да, я помню. И у тебя.
Вениамин: И мы тоже…
Валя: …как снеговики с тобой. Знаешь, а мы вчера со Славкой тоже слепили снеговика. Во дворе. Морковку приделали. Ведра только не нашли. Славка притащил шляпу. Хотели Игорьку показать. Мне показалось, ему понравилось. Он его лопаткой ковырял.
Вениамин: Наш снеговик был лучше, Валя. Это ведь был наш снеговик.
Валя: Конечно, наш лучше. Но Игорек его не видел, нашего. А этого увидел.
Вениамин: У него еще будет много снеговиков. И у тебя они будут. А у меня остался только тот.

За сценой заплакал ребенок.

Валя: Игорек! Бегу, бегу, сынок!
Вениамин: Подожди! Стой!
Валя: Что? Что случилось?
Вениамин: Подожди! Побудь со мной. К нему кто-нибудь подойдет!
Валя: Но он плачет…
Вениамин: Ничего, он же маленький. Маленькие всегда плачут. Кто-нибудь подойдет. А ты побудь со мной.
Валя: Он подрос.
Вениамин: Нет, он все еще маленький. Вы еще успеете с ним наговориться. У вас впереди жизнь.
Валя: Но ведь я…
Вениамин: А помнишь, в тот день, когда все случилось, тоже был дождь? И я забыл дома зонтик. Ты не положила мне его в сумку.
Валя: Я не знала, что пойдет дождь…
Вениамин: Хотя я просил…
Валя: С утра светило солнце, разве ты забыл?
Вениамин: Конечно же, нет. Но ведь это была осень, а ты же знала, что осенью погода переменчива. Я промок.
Валя: Это было самое начало осени. И тепло.
Вениамин: …и замерз. Где мои тапочки? Я любил свои тапочки, они такие теплые.
Валя: (доставая тапочки из-за двери): Вот они.
Вениамин: Ты их не убрала? Их кто-то одевает?
Валя: Да, иногда.
Вениамин: Кто?
Валя: Когда приходят гости.
Вениамин: Кто приходил последним?
Валя: Славка. Вчера. После того, как мы слепили снеговика.
Вениамин: И еще эти сосиски на завтрак! В то утро были сосиски! Ты же знала, что я не люблю сосиски.
Валя: Больше ничего не было! Мы не сходили в магазин накануне!
Вениамин: Ты не сходила в магазин! Я ведь пришел поздно!
Валя: Я не сходила в магазин… И не купила твой любимый сыр.
Вениамин: Да, я любил сыр! А какой чудесный сыр нам подавали в Париже! Помнишь? Сырная тарелка? С орехами и виноградом. И круассанами!
Валя: Да, помню. И красным вином. Ты сохранил от него бутылку.
Вениамин: Да, и привез ее с собой. На память о том нашем ужине…
Валя: …когда ты сделал мне предложение.
Вениамин: Ты больше не носишь кольцо…
Валя: Я давно его не ношу, ты же знаешь. У меня пальцы отекают.
Вениамин: Или, из-за Славки?
Валя: Причем здесь Славка? Я сняла кольцо, когда была на седьмом месяце.
Вениамин: Но ведь Игорьку уже скоро год. И пальцы перестали отекать.
Валя: Но ведь…
Вениамин: Да, конечно. Меня больше нет. Кольцо надевать не обязательно.
Валя: Все не так! (Подбегает к серванту, открывает, достает кольцо.) Я надену, вот, видишь! Оно стало немного маловато, но не страшно, я все равно надену. (С трудом надевает кольцо на палец.) Ты прав, конечно, ты прав, Веня! Мне стыдно! Я должна! Я не могу… (Плачет.) Если бы можно было все вернуть! Прости меня! За кольцо, за зонт и за сосиски! И тапочки! Твои тапочки! Если бы ты знал все про эти тапочки! Я прихожу домой, а они стоят, как будто ждут тебя, словно ты ушел ненадолго и сейчас вернешься! Ждут и ждут! Но я так не могу! Я схожу с ума! Им легко, они не знают, что тебя больше нет! Но я, я знаю! Мне нужно было выбросить их вон, но я не могу, они ведь ждут тебя! Поэтому я даю их гостям. На чужих ногах они становятся чужими тапочками и перестают ждать. Как будто бы они забываются ненадолго, и тогда я тоже могу немного пожить!..
Вениамин (эхом): Ты можешь пожить…
Валя: Прости меня! Я бы каждый день ходила в магазин за твоим сыром. И купила бы много зонтиков – на случай, если ты их потеряешь. Я бы клала их тебе в сумку по два сразу, даже в жару! Я бы надела все украшения, что ты подарил мне! И поставила твои тапочки на самом видном месте! Если бы! Если бы можно было тебя вернуть! Я сделала бы все!
Вениамин: Но ничего не поможет. Теперь ничего.
Валя: Теперь ничего. Я жива, а тебя нет, и я не могу это исправить. У меня есть будущее, а у тебя есть только прошлое. Прости!
Вениамин: Останься со мной в моем прошлом, Валечка! Останься со мной!
Валя: Навсегда?.. Навсегда в прошлом?..
Вениамин: Навсегда со мной. (Обнимает ее.) Нам ведь было хорошо в нашем прошлом. Когда цвели каштаны, и мы смотрели на закат с моста. И целовались сладкими губами.
Валя: Это от того, что я поела мороженого.
Вениамин: Нет, потому что это – твои губы! Я так любил твои губы! Я всю тебя любил!
(Шепчет ей что-то на ухо и увлекает за кулисы.)

 
Сцена 2
В комнату заходит Виктор. Он задумчив. Подходит к ёлке, к окну, потом берет из шкафа книгу и садится в кресло, раскрывает ее и начинает читать. Через какое-то время появляется Вениамин. Виктор не обращает на него внимания.

Вениамин: Что читаешь?
Виктор (не отрываясь от книги): «Когда ангелы смеются».
Вениамин: Я такой не знаю.
Виктор: Она новая. Только что вышла.
Вениамин: Тогда не интересно. Не хочешь со мной разговаривать?
Виктор: Почему не хочу? Давай поговорим, если есть о чем.
Вениамин: А почему не читаешь Брет Гарта? Тебе же нравилось?
Виктор: Прочитал уже всего. Хочется чего-то нового.
Вениамин: И Жюль Верна прочитал?
Виктор: Давно уже. Я тебе говорил.
Вениамин: Ну, ладно, я забыл. И все же, ты не хочешь разговаривать.
Виктор: Хочу. Только не знаю, о чем. За эти полгода мы с тобой уже столько говорили. Вспоминали. Кажется, вспомнили всю жизнь. И не один раз. Еще что-нибудь осталось?
Вениамин: Для меня это – все. Больше у меня ничего нет.
Виктор: Я понимаю. Но у меня же есть. Я хотел тебе рассказать…
Вениамин: Не надо!
Виктор: Вот видишь… Тогда что?
Вениамин: Неужели нам совсем нечего обсудить?
Виктор: Предлагай. Я готов. (Откладывает книгу.) Только найди что-то такое, о чем мы еще не говорили, пожалуйста.
Вениамин: Детство?
Виктор: Было…
Вениамин: Школа?
Виктор: Было…
Вениамин: Деревня?
Виктор: Было…
Вениамин: Женщины?
Виктор: Были…
Вениамин: Женщины, которых мы не поделили.
Виктор: А что, разве такие были?
Вениамин: Конечно. Вот видишь.
Виктор: Не помню. Ты всегда был популярней, чем я.
Вениамин: Не всегда.
Виктор: Ты сейчас о чем?
Вениамин: О Леночке из десятого «В». Ты отбил ее. У меня.
Виктор: О, чёрт! Это тоже уже было! Не отбивал я ее!
Вениамин: Нет, отбил! Когда я вернулся с перекура, вы уже целовались!
Виктор: Вень, ну какая сейчас разница? Это было пятнадцать лет назад! У Леночки уже двое детей! И муж, разумеется.
Вениамин: Для меня есть. Когда человек лишается будущего, прошлое становится всей его жизнью. Спроси у стариков. Они знают.
Виктор: Хорошо, пусть так. Но я ее не отбивал. У вас с ней ничего не было, а чтобы отбить, нужно, чтобы хоть что-то да было.
Вениамин: Что-то было. Она мне нравилась.
Виктор: Но мне она тоже нравилась. И подозреваю, что кроме нас нашлись бы еще несколько пацанов.
Вениамин: Но ведь все могло сложиться иначе.
Виктор: Что могло сложиться иначе?
Вениамин: Если бы ты тогда не отбил ее у меня, все могло бы быть по-другому.
Виктор: Что, например?
Вениамин: Не знаю. Но – вдруг?
Виктор: Ну, давай пофантазируем. Что могло бы быть – вдруг?
Вениамин: Ну, я мог бы влюбиться в нее без памяти.
Виктор: Ну?
Вениамин: И она в меня.
Виктор: Ну?
Вениамин: Она поступала в университет.
Виктор: Я знаю, и что?
Вениамин: Ну, если бы я в нее влюбился, я бы тоже мог поступить в университет. За компанию.
Виктор: Дальше?
Вениамин: И стал бы, например, физиком. Инженером. А не летчиком.
Виктор: История не знает сослагательного наклонения, слышал такое?
Вениамин: И не разбился бы. И до сих пор был бы жив.
Виктор: И не встретил бы Валю. И не родился бы Игорёк.
Вениамин: А может и встретил бы, но по-другому. Но даже если нет – это могла бы быть другая женщина. И у нас с ней тоже могли бы быть дети. Я бы ездил на работу каждое утро, а вечером приезжал домой. А по выходным мы ходили бы гулять. Летом ездили бы в отпуск. Дети пошли бы в школу, и я сам отвел бы их в первый класс. И праздновал бы выпускной.
Виктор: А если нет? А вдруг случилось бы что-то другое? Ты бы попал под машину, или неизлечимо заболел, или еще что-нибудь?
Вениамин: Но у меня было бы больше шансов!
Виктор: Но ведь ты сам! Ты сам хотел быть летчиком! Это ведь твой выбор!
Вениамин: Это потому, что тогда, когда я делал его, обстоятельства так сложились. А если бы мы с Леночкой влюбились друг в друга! Если бы ты не отбил ее у меня!
Виктор: Я не отбивал, но … Все равно, прости! Если бы можно было все вернуть, Вень! Вот сейчас развернуться вокруг своей оси – р-раз!- и оказаться там, в ее квартире, на кухне, а ты стоишь и куришь на балконе! Я бы ушел, даже не посмотрел на нее, честное слово! Только бы дать тебе этот шанс!

Звонит телефон. Виктор хочет взять трубку.

Вениамин: Подожди! Мы с тобой не договорили!
Виктор: А вдруг это Катя?
Вениамин: Перезвонит…
Виктор: Нет, я отвечу. (Снимает трубку) Алло? Привет, солнышко! Нормально! Рад тебя слышать! Да так, ничего… Книжку читаю. Есть идеи? Конечно, пойдем! В пять? Договорились! Одевайся теплей, там холодно! Целую! (Кладет трубку) О чем мы? Ах, да! Если бы можно было что-то изменить! Я бы отказался от любой, Веня! От любой из них, от тех, которых ты знал и не знал – только бы ты был жив.
Вениамин: От любой? Даже от Кати?
Виктор: Причем тут Катя?
Вениамин: Ну, ты сказал - от любой. Вот я и спросил.
Виктор: Катю я люблю.
Вениамин: А меня? Не любил?
Виктор: Зачем? Зачем ты ставишь меня перед таким выбором, Веня? Конечно, тебя я тоже люблю! Но почему?.. Почему я должен сейчас отвечать на эти вопросы?
Вениамин: Но ведь это – твои вопросы!
Виктор: Мои?
Вениамин: Твои! Я просто помог тебе задать их – вот и все.
Виктор: Но я ни в чем не виноват!
Вениамин: Никто ни в чем не виноват. Но вы живы, а меня больше нет.


Сцена 3.
Входит отец.

Отец (словно продолжая разговор): Все же продам.
Виктор: Ну, и правильно. (Снова берет отложенную книгу.)
Вениамин: Теперь?
Отец: А чего тянуть?
Вениамин (с горечью): Конечно!
Отец: Я один с ней не справляюсь.
Вениамин: Конечно, причин можно найти много.
Отец: Раньше ведь ты мне помогал. А теперь… Витька отказывается.
Виктор: Я ничего в этом не понимаю, ты же знаешь.
Отец: Знаю. Потому и продам.
Вениамин: На нее дешевые запчасти. Ты же сам говорил.
Отец: Но их нужно много. Потому что она старая и постоянно ломается. А так можно будет купить новую.
Вениамин: Старый друг…
Отец: Ты прав, конечно, прав… Может, и не буду покупать… Зачем она мне теперь?..
Виктор: Как – зачем? В деревню ездить.
Отец: Можно и на поезде. Даже проще.
Виктор: Проще – потому что тогда можно принять с самого утра?
Отец (смущенно): Ну, не только. Ну вот, сейчас же уже не утро. (Подходит к серванту, достает бутылку с алкоголем, рюмку.)
Виктор: Ну уж, нет. И так неделю пьянствовали. Хватит, пап. Достаточно! Так ничего не вернуть. (Встает, подходит к отцу, забирает у него уже открытую бутылку, рюмку, ставит их на стол). Хватит. Пожалуйста.
Отец (отходя от стола как можно дальше): Да… да, ты прав. Ничего не вернуть.
Вениамин: И машину теперь не продавай.
Отец: Почему? Ты же сам говорил.
Вениамин: Это давно было. А теперь пусть все будет по-старому. Тем более, что теперь это уже вообще никому не надо.
Отец: Мне надо…
Вениамин: Зачем? Ты с ней сроднился. Привык. Она же как женщина, ты сам говорил. Да и… Никто ее не купит, если только на запчасти. А это копейки.
Отец: Я понимаю, что копейки. Не в этом дело.
Вениамин: Я понял, ты просто хочешь от нее избавиться.
Отец: Да, потому что мне тяжело одному ее чинить.
Вениамин: Только поэтому?
Отец: Конечно. А почему еще?
Вениамин: Ну, тебе, конечно, виднее…
Отец: Да, только поэтому. Только.
Вениамин: Пять лет назад за нее бы еще заплатили что-то. Она еще чего-то стоила. И можно было бы купить другую, просто подождать чуть-чуть. Полгода без машины – но ты не согласился тогда.
Отец: Но ты же помнишь, ты помнишь, что мы тогда не могли без машины. Бабушка болела, надо было ездить к ней каждую неделю.
Вениамин: Я все помню. Но ведь можно было и на электричке.
Отец: И возить все это с собой? Продукты, лекарства…
Вениамин: Мы бы тебе помогли с Витькой.
Отец: Да, помогли бы…
Виктор (захлопывая книгу и бросая ее на стол): Я пошел, пап. Мы с Катей договорились встретиться.

Книга падает на стол и сбивает открытую бутылку со спиртным. Она падает, из нее все выливается на бумаги.

Отец: Витька! Осторожно! (Бросается к столу, начинает все поднимать, приводить в порядок) Вот, черт! Смотри, все залило!
Вениамин: Да брось, отец! Зачем тебе это все?
Виктор: Прости. Сейчас приберем. Это что-то важное? Можно положить, оно высохнет!
Отец: Да нет, все пустяки. (Тяжело опускается в кресло). Ты беги, беги!

Виктор уходит.

Вениамин: И бабушка все равно умерла…
Отец: Да…
Вениамин: И я умер.
Отец: Да. Ничего не изменишь!
Вениамин: Теперь – да. Но мы ведь оба знаем про машину. И ты знаешь. И я.
Отец: Все это только домыслы.
Вениамин: Может быть. Но у меня был бы шанс!
Отец (махая рукой): Да, ладно, он был ничтожный!
Вениамин: Но он был! Егоров посадил бы меня на новую машину!
Отец: Он мог бы обидеться еще на что-то за эти пять лет.
Вениамин: А мог ведь и нет! И тогда он распределил бы наши экипажи иначе! Я бы летал на новом самолете! Он был безопасней и всего этого бы не произошло!
Отец: Но ведь не факт, сынок!
Вениамин: Но шансы, отец, шансы! Это повышало мои шансы!
Отец: Да, ты прав, повышало… Чертов Егоров…
Вениамин: Он здесь не причем. Надо было продать машину ему, тогда, когда он просил. Ну, подумаешь, чуть дешевле. Всего-то на десятку. Сколько бы я мог заработать таких десяток, если бы жил дальше. А теперь, конечно, не получится. Цена моей жизни – старая «Волга» минус десять тысяч рублей.
Отец (закрывая лицо ладонями, плачет): Но ведь могло случиться все, что угодно. Он все равно мог не дать тебе новый самолет. Ему могла бы не понравиться наша «Волга», он бы все равно остался недоволен. И тогда бы…
Вениамин: Не может быть, что тогда бы было тоже самое. Мы с тобой взрослые люди, ты сам знаешь, что даже крошечная мелочь способна изменить ситуацию. До неузнаваемости. Продай мы ему машину – все пошло бы иначе. И я был бы жив.
Отец: Ты прав, сынок. Просто ты говоришь о том, в чем я боюсь себе признаться. И я думаю об этом постоянно. Это я во всем виноват. Только я. Я не уберег. Не сделал то, что должен был. Позволил всему случиться. Я плохой отец. У хороших отцов дети не гибнут. Хороших отцов хоронят сыновья, а не наоборот. Как мне жить с этим, сынок? Прости меня…
Вениамин: Конечно, папа.
Отец: А я? Я не смогу. Я не смогу простить себя.
Вениамин: Не думай об этом, папа. Давай о чем-нибудь хорошем. О рыбалке. Помнишь, как мы запутали лески и поломали крючки?
Отец: Помню… Я уже говорил тебе, что я знал об этом, хотя мама попыталась все скрыть и даже купила новые?
Вениамин: Говорил. На днях. И раньше говорил. Ты все знал. Ты был мне настоящим другом папа.


Сцена 4.
Входит мать. Она в домашней одежде, растрепана. Видно, что она очень постарела.

Мать: Ты здесь, Игорь? А чего сидишь в темноте? (Садится в кресло.) Какой сегодня день?
Отец (смотря в пустоту): Четверг.
Мать: Четверг? А почему никто не пошел на работу?
Отец: Так ведь праздники.
Мать: Праздники? Какие?
Отец: Новогодние.
Мать: Ах, это… В мире еще есть праздники…
Отец: Конечно, Наташ. И у нас еще будут.
Мать: У нас? Сегодня полгода, как его нет.
Отец: Я помню.
Мать: Мне казалось, что время больше никогда не будет двигаться. А между тем прошло полгода.
Отец: Жизнь идет, Наташа. Время лечит.
Мать: Лечит? Кого?
Отец: Всех.
Мать: Я слишком мало его любила. Бог меня за это наказал.
Отец: Неправда. Лучше матери, чем ты, не бывает.
Мать: Нет. Я слишком мало его любила. Ты не понимаешь. Я должна была отречься от себя, когда родились дети. А я не отреклась. Я наивно полагала, что имею право на собственную жизнь.
Отец: Но ведь ты действительно имела право…
Мать: Вот оно мое право. Что теперь? Зачем мне теперь эта жизнь? И где она?
Вениамин: Мама…
Мать: Венечка! Прости меня, сынок!
Вениамин: Ты лучшая мама на свете! Перестань!
Мать: Я слишком мало тебя любила, сынок! Я плохая мать.
Вениамин: Нет, ты лучшая.
Мать: Я даже наказывала тебя в детстве! Как я могла! Мне нужно было окружить тебя заботой, а я…
Вениамин: Ты всегда была справедлива ко мне, мама.
Мать: Нет, ты просто не помнишь, ты был маленький. Я шлепнула тебя, потому что ты не хотел меня слушаться! Это такая мелочь, господи! Просто пора было идти домой, а ты не шел, вот я и… Тебя, такого крошечного, когда ты еще ничего не понимал! Бог наказывает меня, это моя вина.
Вениамин: Не говори глупости, мам! Ты ведь всегда была такой разумной! Если шлепнула, значит, я это заслужил.
Мать: Как ты мог это заслужить, ты еще ничего не понимал! Ты так плакал, ты просто забыл. Не от боли, конечно же, ты всегда был очень терпеливым. От обиды. Я видела, что ты на меня обиделся, и чуть не разрыдалась сама. Твой взгляд! Это был такой взгляд!
Вениамин: Мама, я этого не помню. Ты напрасно себя мучаешь.
Мать: Нет, это я во всем виновата! Бог наказывает меня! Это ведь из-за меня ты стал летчиком!
Вениамин: Из-за тебя?! Как ты себе это представляешь?
Мать: Конечно, из-за меня! Ты был совсем крошкой, когда я поднимала тебя на руках над головой, вот так, и говорила: вжжжж! Летим-летим-летим! Тебе так нравилось, ты хохотал!
Вениамин: И что? Причем здесь мой выбор профессии?
Мать: Ну, как! Ты разве не понимаешь? Тебе нравилось тогда, вот ты и запомнил! И захотел стать летчиком!
Вениамин (смеется): Мама, ты меня насмешила! Конечно же, я не поэтому пошел в лётное.
Мать: Поэтому, поэтому! Я не достаточно тебя любила! Вот скажи мне, зачем, зачем я отдала тебя в садик?
Вениамин: Ну, сначала потому что родился Витька, и тебе было тяжело с нами двумя, а потом ты и его отдала и вышла на работу.
Мать: Тяжело? Ха-ха! Тяжело! Только теперь я знаю, что такое тяжело! Если бы кто-нибудь тогда рассказал мне о том, как бывает тяжело, я бы никуда вас не отдала! Зачем нужна мне была эта работа? Зачем? Отец бы обеспечил нас, пусть не шикарно, но смог бы какое-то время, хотя бы до школы, точно смог бы. Зато я была бы с вами. Теперь вот, теперь я свободна. Я что? Я могу работать. Могу гулять. Могу смотреть кино и читать книги. И что? Могу? Нет, не могу. Потому что я теперь ничего не могу. Меня нет, также, как нет тебя.

Раздается звонок во входную дверь.

Мать: Звонят. Это, наверное, Зоя.
Отец: Сама откроешь?
Мать: Зоя, она такая молодец, она так старается мне помочь…

Еще один звонок.

Отец: Хочешь, я открою?
Мать: Нет, сиди. Это Зоя, она ко мне.

Еще один звонок.

Отец: Ты не пойдешь открывать?
Мать: Нет, не пойду. Не хочу. Не за чем.
Вениамин: Мама, ты ведь раньше любила гостей.
Мать: Венечка, я много всего раньше любила. Лучше бы вместо этого я сильнее любила тебя. Я бы не пустила тебя в летное, я ведь всегда думала, что это опасно. Я бы заставила тебя подать документы куда-нибудь еще, только не туда.
Вениамин: Мама, ты пыталась. Но мне нужно было самому принять решение. Я ведь был уже большой, я не мог во всем слушать маму.
Мать: Если бы я больше тебя любила, ты бы послушал. Ты бы и сам не заметил, я бы сделала все тихо-тихо, как нужно. Но я не сделала. Это моя вина. Я могла сделать и ничего не сделала. Позволила тебе умереть.
Вениамин: Мама, мама! Перестань! Ты была тут не при чем! Это мой выбор, это мое решение, мама! Я был взрослым мужчиной, мама не может решать за человека всю жизнь.
Мать: Может. Должна. Она должна делать это так, чтобы человек даже не догадался, что это делает она. В этом высший смысл материнской любви. Она должна хранить. А я не уберегла. Я мало тебя любила, и Бог меня наказывает за это.
Вениамин: Нет, мама! Ты не права! Ни одна мать не должна жить и умирать за своего сына. Она должна дать жизнь, но она не может прожить ее за него. Не может. А если она все же живет, то она поступает плохо. Любой ребенок вправе делать свой выбор и совершать свои ошибки. И лишать его этого права – преступление.
Мать: Ох, Венечка, я ведь тоже так думала тогда. Тоже так думала. А теперь знаю – я ошибалась. Какой бы выбор ты не делал, это все равно отчасти мой выбор. Какую бы ошибку ты не совершал – это моя ошибка. Любая мать все равно живет жизнью своего ребенка, только одни делают это открыто, не стесняясь, а другие, как я, прячутся, и боятся себе в этом признаться, и делают вид, что они счастливы и они – хорошие матери. Это ложь! Теперь, как я теперь жалею, что врала, себе врала, тебе врала, всем врала! Я не сделала ничего для того, чтобы уберечь тебя, ничегошеньки! А должна была! Должна была сделать все, что могла! Не пустить тебя! Не дать! Удержать! Но если бы я любила тебя так, как должна была, мне не пришлось бы всего этого делать! Я бы нашла, смогла, моя правильная любовь подсказала бы мне, как сделать так, чтобы всем было хорошо, чтобы все было правильно. Боже, как же больно! И ничего теперь не исправишь! (Плачет.)
Отец (обнимая ее и укачивая): Наташа! Хватит, пожалуйста, хватит! (Вениамину.) Скажи ей что-нибудь, видишь, она так долго не выдержит!
Вениамин: Я пробовал, она меня не слышит!
Отец: Попробуй лучше! Здесь все слушают только тебя в последнее время! И она тоже!
Вениамин: Мама! Мама, ты здесь не при чем!
Отец: Скажи ей, что это я во всем виноват.
Вениамин: Она не поверит!
Отец: А ты попробуй!
Вениамин: Скажи сам, если ты считаешь, что это поможет.
Отец: Да, сам… Наташа! Наташа, не плачь, послушай! Это я во всем виноват, слышишь?

Мать, плача, отмахивается.

Отец: Ты зря, зря… Ты послушай! Все из-за меня! Ты ведь помнишь ту историю с «Волгой»? Когда Веня просил, чтобы мы продали ее тому Егорову? А я отказался. А он обиделся. И не посадил Венькин экипаж в новую машину. Их было несколько, он распределил экипажи, а Венька остался в старой, потому все и случилось. Это я виноват. Господи, как полегчало-то сразу! Слышишь меня, Наташа! Это я, я убил нашего сына!
Мать: Господи, Игорь!
Отец: Да, ты все верно услышала! Это только я один!
Мать: Игорь! Да какая теперь разница! Его нет, понимаешь! И его не вернуть! И каждый теперь будет думать, что именно он во всем виноват. А виновата только я! Только я…

Занавес.



Действие 3

Сцена 1
Та же комната в доме близких Вениамина. В комнате Виктор и Катя.

Виктор: Я просто хочу, чтобы собралась вся семья, понимаешь! Так тяжело было всем целый год, может, нам с тобой удастся их порадовать.
Катя: Да я разве против? Наоборот. Просто волнуюсь.
Виктор: Не волнуйся, они у меня все хорошие.
Катя: Я не сомневаюсь. Но… Ну, просто волнуюсь, ты же понимаешь!
Виктор: Понимаю! Я тоже переживал, когда знакомился с твоими.
Катя: Вот видишь!
Виктор: Не бойся. (Обнимает ее.) Я же с тобой. (Целуются.)
Вениамин: Добрый день!
Виктор: Здравствуй, брат! А мы вот тут…
Вениамин: Вижу, вижу. Девушка, от которой бы ты не отказался, даже в обмен на мою жизнь.
Виктор: Запомнил?
Вениамин: Такое не забывается.
Виктор: Брось, Вень! Хватит, прошу тебя! Зачем ты все время заставляешь меня оглядываться?
Вениамин: Разве? Разве это делаю я, а не ты сам? Может, проблема в совести?
Виктор: Нет… Нет!

Пауза.

Виктор: Мы с Катей хотим пожениться. И сегодня решили сообщить об этом всей семье. Но раз ты тут – ты заслуживаешь того, чтобы узнать об этом раньше всех.
Вениамин: Да? Пожениться? Несмотря на траур?
Виктор: Вень, ну нельзя же теперь быть в трауре всю оставшуюся жизнь. Неужели ты этого хочешь?
Вениамин: Я хочу, чтобы вы помнили обо мне. Чтобы я всегда был с вами. Чтобы вы любили меня так, как будто я жив и не умирал.
Виктор: Но мы тебя помним и любим. Конечно же. Неужели ты мог подумать?..
Вениамин: Еще бы! Вы купаетесь в жизни! И за ней, за вашими радостями и переживаниями, вы легко забудете меня! Как будто меня и не было!
Виктор: Это не так, Веня! Мы всегда будем тебя помнить! Ты для нас очень дорог! Вот, хоть Катю спроси! Она тебя плохо знала и мало, но даже она тебя помнит! И относится с большой симпатией!
Вениамин: Что мне память малознакомой девчонки! Мне нужны вы! Все вы! А как только вы перешагнете через меня и заживете новой жизнью, вы меня забудете!
Катя: (очень тихо): Но ведь так и должно быть.. .
Вениамин: Прости, что?
Катя: Я говорю, что мы должны перешагнуть через свое горе и жить дальше!
Вениамин: И ты мне у нее советовал спросить что-то? Ей наплевать!
Катя: Нет! Это не так! Мне вовсе не наплевать. Но я вижу, как им тяжело. Им нужно начать жить дальше. Я думала, ты их любишь!
Вениамин: Так в том-то и дело! Я их люблю! Мне больше некого любить, кроме них! И я хочу любить их долго – вечность! И чтобы они любили меня тоже. Вот и все. И больше ничего!
Катя: Тогда отпусти их! Просто отпусти! Ты ведь сильный! Ты сможешь!
Вениамин: Конечно, смогу! Если захочу! Но я не хочу, потому что тогда разрушиться все. Тогда окажется, что я и не жил никогда! Что меня не было! Понимаешь ли ты, что это значит – осознать, что тебя и не было? Нет, не понимаешь…
Катя: Тебе это только кажется! Тебе кажется, потому что ты не хочешь дальше жить их жизнью!
Вениамин: Да! Какая ты умная! Я не хочу жить их жизнью! Я хотел бы жить своей, но это невозможно, в силу некоторых обстоятельств. Поэтому я пытаюсь жить хотя бы той, что я уже прожил, а это возможно только тогда, когда хоть один из них все еще помнит ту – мою – жизнь. Вспоминая ее с каждым из них, я обретаю ее снова, восстанавливаю, как мозаику, и она оживает, как картинка на экране. Это, конечно, не жизнь в полном смысле слова, но это хотя бы что-то. Ничего другого у меня все равно больше не будет.
Катя: А они? Ты подумал о них? Почему они должны теперь все время строить с тобой твою мозаику, вместо того, чтобы жить дальше? Разве они в чем-то виноваты?
Виктор: Катя! Давай не будем про вину!
Вениамин: Вот видишь! На воре шапка горит!
Катя: Нет! Это все бред! Это придумано специально, от горя, от невозможности что-то изменить! Никто не виноват в случившемся! И ты, Веня, знаешь это лучше всех! Ты просто пользуешься тем, что семье плохо без тебя.
Виктор: Катя, прошу тебя! Не спорь с ним!
Катя: Почему? Почему нет? Мы много раз обсуждали это, ведь так? Ты имеешь право жить дальше! И ты уже со мной согласился! Все, обратной дороги нет!
Вениамин: О, согласился! Конечно, это не так сложно, как помнить родного брата!
Виктор: Я помню тебя Веня. Но все было бы так, как сейчас, если бы ты был жив. Я бы женился на Кате, может быть даже еще раньше. Почему же теперь я должен менять свою жизнь?

За сценой раздается звонок в дверь.

Виктор: Это, наверное, Славка. Валя откроет.
Вениамин: Славка? Он стал частым гостем здесь, я смотрю.
Виктор: А что, разве раньше был редким? Вы же лучшие друзья.
Вениамин: Но раньше он приходил ко мне, а теперь…
Виктор: Он долго приходил ко всем нам. И сейчас приходит.
Вениамин: Ага. Ко всем вам и отдельно – к моей жене. Не отрицайте! Я все знаю! От нее же!
Катя: К твоей бывшей жене… К твоей вдове.
Вениамин: Ну да, ну да. Она, конечно же, тоже имеет право жить дальше своей жизнью, так?
Катя: Именно! Ей нет еще и тридцати! И у нее на руках маленький ребенок – твой, замечу! Которого нужно растить и который уж точно здесь вообще не при чем!
Вениамин: Вот именно! Не при чем!
Виктор: Разве ты не желаешь Вале счастья?
Вениамин: Она могла бы быть счастлива со мной!
Катя: Но случилось то, что случилось! И теперь ты не сможешь сделать ее счастливой! Скорее наоборот!
Вениамин: Наоборот?! Я могу помешать ее счастью? И у тебя хватает совести говорить мне это?
Катя: Прости, Веня. Хватает. Валя очень хорошая. И она тебя любит. Но ей очень тяжело. Помоги ей, если действительно хочешь, чтобы она была счастлива.
Вениамин: Никто, кроме меня не сможет сделать ее счастливой, слышишь! Никто!
Катя: Да, пока ты рядом. Пока тебя нет, но ты рядом. Отойди!
Вениамин: Нет! Она моя жена! И это – не твое дело.
Катя: Она – твоя вдова…


Сцена 2.
В комнату входят Валя и Вячеслав.

Вячеслав: Всем привет! Отчего такие лица? Валя сказала, что вы собирались сообщить что-то радостное!
Виктор (грустно): Собирались… Но, кажется, передумали.
Катя: Ну, уж нет! Мы решили, и мы это сделаем!
Виктор: Это ты рассказала ей?
Катя: Я. Чтобы у нас не было обратной дороги!
Виктор: А ты хитрая! Так хочешь замуж?
Катя: Конечно. За тебя. Наконец-то. А ты готов отказаться?
Виктор: Нет. Ни за что!
Катя: Вот и славно! (Целуются.)
Виктор: Получается, что только родители не знают?
Валя: Видимо, да.
Виктор: Но вы уж хотя бы сделайте удивленные лица!
Валя и Вячеслав (хором): Конечно, сделаем!
Вениамин: Рад за ваш праздник жизни!
Валя (замечая его и меняясь в лице): Веня?
Виктор: Веня, ну хватит! Ну, уже все решили!
Вениамин: Нет, не решили! Ничего не решили! Или ты хочешь сказать, что вы все решили за меня? А еще рассказываете мне о какой-то любви и памяти!
Виктор: Но ведь это наша жизнь с Катей.
Вениамин: Я уже понял, понял… И я к ней уже не имею никакого отношения!
Катя: По существу ты сейчас прав!
Валя: Катя, как? Как ты можешь?
Катя: Валечка! Могу! И тебе надо смочь! Понимаешь! Надо! Нельзя теперь всегда жить только прошлым! Ты должна родиться второй раз!
Валя: Я не… не смогу!
Катя: Сможешь! Мы тебе поможем! Все, да Слав?
Вячеслав (неуверенно): Наверное, поможем…
Катя: Поможем, поможем! Совершенно точно! Тебе нужно только захотеть! Да ты уже захотела, просто еще пока не можешь признаться в этом себе. И ему.
Вениамин: Конечно, не может! И ясно, почему!
Катя: Почему же?
Вениамин: Потому что знает, что это подло!
Катя: Что подло? Иметь право на счастье подло?
Вениамин: Нет, забывать своего мужа подло! С глаз долой – из сердца вон, да, Валя?
Валя: Нет, нет! Как ты мог так подумать?!
Катя: Конечно, нет! И он об этом прекрасно знает.

За сценой плачет ребенок.

Валя: Игорек! Я скоро приду!
Вениамин: Подожди! Мы не договорили! Пусть подойдет кто-нибудь другой!
Валя (убегая): Прости, Веня! Не могу! (Уходит.)
Вениамин: Ну ладно, она – баба! Что кошка – кто погладит, к тому и ластится! Но ты! Ты же был моим лучшим другом!
Вячеслав: И остаюсь им! Я ничего такого не сделал!
Катя: Зачем ты так про Валю! Ты не прав! (Вячеславу) И ты тоже! Она ведь тебе нравится! И ты ей нужен! Так почему ты боишься это признать?
Вениамин: Потому, что это аморально!
Катя: Неправда! Это нормально! Аморально теперь страдать всю жизнь! Слава! Смелей! Ты нужен ей и ты это знаешь!
Вениамин (насмешливо): Да, давай, Слава, смелей! Трахни мою жену!
Катя: Не слушай его! Все не так! Давай, смелей, будь же мужчиной!
Вячеслав: Вень, ну ты же знаешь, что она мне всегда нравилась! Помнишь?..
Вениамин: Помню ли я?! Уж я-то помню, поверь мне! Мне теперь ничего другого не остается, только вспоминать!
Вячеслав: Ну, вот, тогда еще, когда у вас роман только начинался… Она же мне тоже нравилась. Но я ни-ни, клянусь тебе, все эти годы! Я бы даже не подумал!
Вениамин: Не подумал, говоришь? А что тогда сейчас произошло? Что?
Вячеслав: Ну, сейчас все изменилось. Тебя нет уже год…
Вениамин: Меня нет, но я здесь! Вот он я, видишь?! Я здесь!
Катя: И это неправильно!
Вениамин: Вот, послушайте! А ты, Славка, тоже думаешь, что меня тут не должно быть? Чтобы я не мешал тебе спать с моей женой? Конечно, зачем я вам!
Катя: Тебя больше нет! Она тебе не жена, она твоя вдова!
Вениамин: Как только я позволю ему или еще кому-то занять мое место – она станет моей вдовой! Но пока – она моя жена!
Катя: Нет! Хватит! Она твоя вдова! Виктор, поддержи же меня!
Виктор: Вень, признай! Ты же всегда был справедливым и трезво смотрел на вещи! Почему же сейчас все поменялось!
Вениамин: Потому что сейчас меня почти нет и с каждым днем становится все меньше!
Вячеслав: Нет, Вень, не становится. Я ведь здесь со дня твоей… В общем, с самого первого дня здесь был. Меньше не становится. Тебя все любят, ну хоть мне ты поверь!
Вениамин: Почему я должен верить человеку, который хочет затащить в постель мою жену?!
Катя: Вдову!
Вячеслав: Да не хочу я затащить ее в постель! Я… Я люблю ее, ясно! Что я делаю не так? В чем я виноват?
Катя (хлопая в ладоши): Браво! Конечно же, ты ей поможешь!

Возвращается Валя.

Валя: Заснул. Он стал так плохо спать в последнее время.
Катя: Это потому, что ты все время нервничаешь. Он это чувствует.
Валя: Да, наверное… Но что делать?..
Катя: Надо взять себя в руки. Хотя бы ради сына.
Валя: Взять себя в руки? И что?
Катя: И начать жить, Валя. Ты достойна счастливой жизни.
Вениамин: Да, да, слушай ее Валя! Сейчас она начнет подбивать тебя на то, чтобы ты побыстрее забыла меня.
Катя: Я никогда никого на это не подбивала. Все тебя помнят и любят, но каждый должен жить дальше. По-возможности – счастливо. Ты не тот Веня, которого мы все знали раньше. Ты другой. Ты жестокий. Наш Веня был добрым.
Вениамин: Вот именно. Был. И вы не даете ему остаться.
Вячеслав: Мы хотим этого. Но мы хотим жить дальше.
Вениамин: Думаете, я не хотел?
Виктор: Вень, ты снова заходишь на круг. Хватит. Давай уже закрывать эту тему.
Вениамин: Тему моей жизни? Она закрылась год назад. И я смотрю, вас это не огорчает!
Виктор: Как ты можешь?! Как ты можешь так говорить?! Мы оплакиваем тебя целыми днями! Мы только начали выбираться из нашего горя!
Вениамин: Вашего горя? В чем оно, ваше горе? Меня теперь не обманешь! Я знаю, почему плачут люди на похоронах! Все думают, что жалеют покойника, но на самом деле на него им плевать! Они жалеют себя! Как же я, несчастный, буду теперь жить без него! Вот и все! И вы жалели только себя, я здесь не причем! Так, Валя, так! Только себя!
Валя (плачет): Веня! Может быть, я и жалела себя, но только потому, что любила тебя! Какая разница! Разве это так важно – почему мне так горько от того, что тебя нет больше со мной? Ведь тебя нет! И что мне теперь делать? Скажи, что?
Вениамин: Я ведь с тобой, Валечка! Я с тобой и теперь всегда буду рядом! Если только ты захочешь!
Катя: Нет! Валя, нет, не надо! Это тупик! Это иллюзия! Его нет! Ты только сойдешь с ума, если и дальше будешь верить в это! А ведь у тебя сын! Кто позаботится о нем, если ты будешь и дальше жить в воспоминаниях! Слава! Что ты стоишь! Ты ведь любишь ее! Помоги мне!
Вячеслав: Валя, Катя права! Прошлого не вернешь, Веня никогда не станет вновь живым. Мы должны принять реальность и жить дальше. (Обнимает ее.)
Вениамин: Убери руки от моей жены, ты, предатель!
Катя: От вдовы!

Сцена 3.
Входит отец.

Отец: Всем добрый день! Как вас много! Я уже и забыл, когда в последний раз в нашем доме одновременно собиралось столько молодежи. Какие нарядные, красивые! Только Валечка снова плачет. Что-то случилось?
Катя: Здравствуйте, Игорь Викторович! Еще как случилось! Только случилось хорошее. Это она от счастья. Не смогла сдержаться.
Отец: Неужели? Так это прекрасно? Я подозреваю, что без тебя тут не обошлось, а? (Хлопает Вячеслава по плечу.).
Вениамин: Отец, и ты против меня?
Отец: Веня? Ты здесь?
Вениамин: Я здесь, хоть никого и не радует этот факт.
Виктор: Конечно, ты же пытаешься испортить всем настроение. И у тебя уже даже получилось.
Отец: Что, что случилось? О чем вы спорите?
Вениамин: Все очень просто отец! Я пытаюсь сделать так, чтобы моя семья меня помнила и любила. А вот эта леди изо всех сил настраивает всех против меня!
Катя: Это ложь! Я уже много раз сказала, чего я на самом деле добиваюсь!
Вениамин: Вот рассуди, нас, отец. Ты же мудрый и опытный. Разве это нормально, что моя жена собирается спать с моим лучшим другом?
Отец: Ну, в общем, конечно, наверное, не очень…
Катя: Вдова! Твоя вдова! И она теперь имеет на это право. Как и твой лучший друг. Хотя про «спать» тут речь заводишь только ты один.
Вениамин: Просто у меня одного хватает смелости называть вещи своими именами! А вы все прикрываете красивыми словами свои гнусные поступки! Ответь же, отец!
Виктор: Оставь в покое хотя бы отца! Ему и так приходится непросто! Если бы не он, наша мать сошла бы уже с ума от горя.
Отец (бормочет): Я, кстати, не уверен, что этого все же не произошло.
Вениамин: Только мама ведет себя достойно!
Виктор: Достойно? Ты называешь это достойным? Когда человек теряет разум от горя – это достойно?
Вениамин: Что ты прячешься за его спиной, папа? Ответь на мой вопрос! Или вы так привыкли выгораживать друг друга, что сейчас готовы объединиться даже против меня?
Отец: О чем ты, Веня? Мы друг друга выгораживали?
Вениамин: Конечно! Ты всегда любил его больше, чем меня! Это же очевидно!
Отец: Нет! Вы оба дороги мне!
Вениамин: Вот только не надо теперь врать! Ты наказывал только меня!
Отец: Ты всегда стремился к ответственности! Тебе нравилось, когда с тобой обращались, как со взрослым! Ты ведь старше!
Вениамин: Был, отец! Был! Теперь у тебя нет двоих детей, один из которых старше, другой младше! Теперь у тебя просто один сын!
Виктор: За что ты так с отцом, Веня?
Вениамин: Он знает, за что! (Отцу) Ты всегда давил на меня, всегда! Я только и слышал от тебя: ты должен, ты обязан, ты в ответственности за то-то и то-то! Ты спрашивал с меня, а его баловал! Но теперь я знаю, почему! Ты просто любил его больше, вот и все! И при этом ты не давал мне принять ни одного решения самостоятельно! Я все время должен был руководствоваться чужим мнением – твоим, например! Или какими-то дурацкими соображениями, которыми ты называл интересами семьи! Ну что, какие теперь интересы у этой семьи? Вычеркнуть меня из вашей жизни совсем, будто меня и не было? Забыть и сделать вид, что жизнь идет своим чередом!
Отец: Нет, это не так!
Катя: Конечно, неправда, Игорь Викторович! Он специально так говорит! Не слушайте его! Никто не слушайте!
Вениамин: Тебе так тяжело, отец, потому что ты знаешь, что это правда! Я говорю правду вам всем, и вы знаете, что так и есть! А с правдой смириться трудно.
Катя: Нет! Это то, что ты сейчас хочешь выдать за правду, понимая, что она рождает во всех нас чувство вины, а виноватыми проще управлять, их всегда можно дергать за нитку. Но хватит! Хватит, Веня! Всем нам хватит! Ты не пожалеешь своих родных, это я теперь знаю. Вы все, послушайте! Только вы сами можете сделать этот шаг вперед! Только вы сами. И никто вам не поможет, слышите! Надо просто захотеть его сделать и тогда все получится. (Подходит к серванту, достает оттуда что-то). Слушайте меня! Веню придется прогнать! Я знаю, это тяжело, но это необходимо! Вы все любили его и вы все его помните, но этот – этот разве он? Разве это тот человек – любящий муж, сын, брат? Это кто-то другой, Веня таким не был. Настоящий Веня никогда бы не стал так поступать! Нам нужно избавиться от этой навязчивой иллюзии, которая разрушает нас изнутри и не дает жить. Держите! Все держите! (Обходит всех по кругу и каждому раздает по игральной карте) Нет, это не то… Нужна картинка. Вот, король треф, этот пойдет. Пусть каждый из вас теперь расскажет что-нибудь про свою карту! Ему нужно говорить – все, что угодно, но только так, чтобы в рассказе не было ничего про Веню, слышите – ничего! Он не сможет говорить с вами, обвинять вас, попрекать – только в том случае, если вы перестанете его слышать. Нам нужно сохранить в себе того Веню, которого мы все знали, а от этого – от этого избавиться. Любым способом! Вот смотрите, у меня валет! Это червовый валет!
Вениамин: У тебя ничего не выйдет! Я знаю своих родных лучше, чем ты!
Катя: Он наследный принц, ему двадцать три года и он живет во Франции. Он там выращивает виноград, чтобы потом делать из него вино. У него есть красный и белый виноград, но он сам больше любит красное сухое вино. Витя, какая у тебя карта?
Виктор: У меня король червей…
Катя: Говори! Кто он, откуда!
Вениамин: Да-да, делай все, что можешь, только бы забыть меня!
Катя: Говори! Это не он! Кто такой король червей?
Виктор: Это царь из сказки… Нет, это президент компании! Пусть он будет президентом! Он мультимиллионер и он живет…
Вениамин: Все живут, кроме меня!
Катя: Где, где он живет?!
Виктор: Он живет в Нью-Йорке!
Катя: Отличное место! Мы обязательно съездим в Нью-Йорк! В гости к королю червей! Валя, кто у тебя?
Валя: Дама червей!
Катя: Дама червей? Это жена президента?
Валя: Да, пожалуй, пусть будет жена президента!
Катя: Что она любит?
Вениамин: Она любит изменять своему мужу с его лучшим другом!
Катя: Что она любит, Валя? Может быть, она любит искусство?
Валя: Да, пожалуй, так.
Катя: А какой у нее любимый художник?
Валя: Дали. Сальвадор Дали.
Катя: Отлично! А сколько ей лет? Может быть, она уже в возрасте и была знакома с ним лично? Может, в молодости у них был роман, прежде чем она стала дамой червей? Расскажи мне об этом Валя!
Валя: Да, она знала его, но романа у них не было, зато они были хорошими друзьями…
Катя: Отлично! Продолжай, не останавливайся! Игорь Викторович! Кто у вас? Это туз, ведь так? Расскажите, почему он туз? Как он им стал?
Отец: Туз… почему туз-туз?
Вениамин: Правильно отец, это полный бред!
Катя: Лучше нести бред, чем по кусочкам съедать себя изнутри! Почему туз стал тузом? Может, он мафиози?
Отец: Может быть.
Катя: Где он живет? В Италии?
Отец: На Сицилии.
Катя: Он преступник, как все мафиози, но очень умный, ведь так?
Отец: Да, он – криминальный гений! На него работает целая сеть! Но никто не знает, что работает именно на него.

Все одновременно бормочут каждый свою историю. Вениамин в панике оглядывается по сторонам. Бросается от одного члена семьи, к другому, пытается тормошить их, но они продолжают бормотать.

Вениамин: Вы! Вы все предатели! Что вы делаете! Остановитесь! Вы не понимаете, что делаете! Вы ничего не понимаете! Не понимаете главного – что каждый из вас рано или поздно – слышите меня – рано или поздно каждый из вас станет веней!

Все продолжают бормотать.

Вениамин: Мама! Я пойду к маме! Она единственная способна любить меня всегда! Она единственная. Мама!

Уходит.
Какое-то время еще все бормочут, потом потихоньку затихают.

Виктор: Получилось. Веня ушел.
Валя: Ушел…
Отец: Да…
Катя: Это был не он. Это были мы сами. Только мы знаем, как залезть к себе в душу. Не позволяйте ему возвращаться.
Вячеслав: Но как? Как не позволить?
Катя: Также, как и сегодня. Когда он будет приходить, рассказывайте что-нибудь, да хоть все о той же карте. Какая у тебя была карта, Слава?
Вячеслав: Валет бубей.
Катя: Вот про него и вспоминай.
Отец: Я должен идти. Он ведь пошел к ней. Я должен помочь ей.
Катя: Не торопитесь. Вы сможете ей помочь, но только когда сами как следует научитесь это делать. Для нее понадобиться больше времени.
Валя: А если… а если он прав, а мы - нет…
Катя: Нет, Валечка. Мы правы. Конечно, рано или поздно каждый из нас станет веней, но до этого у нас впереди целая жизнь. И начать ее придется с того, чтобы прогнать Веню.

Занавес.