Репетиции смерти

   Капитолина Николавна Заплавская боялась смерти. Вернее, если быть точным, страх Капитолина Николавна, женщина образованная и умная, питала не к самому летальному исходу, как таковому. Это был закономерный процесс, итог жизненного пути любого живого организма и бояться смерти — она предпочитала называть конечную фазу таинственным словом экзитус — было, по мнению Заплавской, в высшей степени неразумно. Нет, женщина опасалась, что хладный труп ее может выглядеть не вполне изящно и красиво в глазах окружающих. Эта мысль доставляла ей много неприятностей.
 
   Еще молоденькой девушкой Капа зачитывалась произведениями классиков-французов — Золя, Мопассаном, Флобером. Позже настал черед литературной выпечки, именуемой дамскими романами. Дойдя до сцены описания смерти главной героини, Капитолина Николавна внимательно вчитывалась в каждую строчку, делала выписки в особую тетрадь — толстая,  96 листов в клеточку, в зеленом переплете из коленкора, — чтобы позже, по выпискам, освежить в памяти прочитанное.

   Заплавская, в длинном атласном халате — по бирюзовому полю вышиты цветущие вишни и грозные восточные драконы — ложилась на козетку с изогнутыми ножками в виде лап льва. Напротив козетки располагалось большое напольное зеркало в тяжелой старинной раме, отражающее хозяйку, полулежащую напротив. Откинувшись на подушки изящного дивана, Заплавская свешивала одну руку вниз, так, чтобы кончики пальцев — всегда с маникюром! — лишь касались пола. Кисть другой, согнутой в локте,  прикрывала — ладонью, обращенной вверх — лоб и глаза. В щелочку между неплотно сведенными пальцами Капитолина Николавна поглядывала в зеркало и корректировала положение своего тела в пространстве, добиваясь приятной для глаза посторонних картины. То она поправляла складки на халате, чтобы ткань лучше облегала фигуру и тем выгодно подчеркивала ее, то слегка меняла положение тела или поворот головы. Иногда опущенная рука сжимала слабеющими пальцами белый кружевной платочек, порой вместо платочка в пальцах было зажато письмо от воображаемого любовника.

   Репетиции были ежедневными и длились от получаса до полутора. Место преполагаемой смерти варьировалось. Иногда это был обеденный стол и тогда женщине в последнем скорбном пути сопутствовал чайный сервиз из тончайшего фарфора. Порой — спальня, выдержанная в розовых тонах. В кухне Капитолина Николавна не отрабатывала будущую смерть никогда, справедливо полагая, что смерть среди черпаков, кастрюль и сковород не придает кончине такой утонченной дамы, как она, должной изящности.

   Однако жизнь, как известно, дама своевольная. Она вносит свои коррективы. Однажды, когда Капитолину Николавну утренняя нужда загнала в помещение для отправления естественных надобностей, ее накрыл обширный инфаркт миокарда. Прямо на унитазе. Заплавская, скрючившись, лежала на полу тесного туалета в простой ночной рубашке. Спутанные после ночи волосы, припухшие полусомкнутые веки, закисшие от сна уголки глаз. Рот, некрасиво раззявленный гримасой боли. И толстая зеленая муха, то деловито бродящая по щекам, носу, подбородку, то заползающая в рот, подобно спелеологу.
 
   Право слово, кучка кала, оставленная женщиной в унитазе, выглядела живее и симпатичнее лица бывшей Капитолины Николавны.